Глава 25. Игра в ожидание

Глава 25. Игра в ожидание

– Поллианна, дорогая, – начала она осторожно, – мы решили пригласить ещё одного доктора осмотреть тебя. Может быть, этот другой доктор посоветует нам что-нибудь новое... чтобы ты скорее поправлялась.

Лицо Поллианны осветилось радостью:

– Доктора Чилтона? О, тётя Полли, мне так хочется, чтобы пришёл доктор Чилтон! Я всё время этого хотела, но боялась, что ты не согласишься, из-за того что он видел тебя тогда на веранде, помнишь? Поэтому я молчала. Но теперь я так рада, что и ты хочешь его позвать! Мисс Полли побледнела, потом покраснела, потом снова побледнела. Но, когда она заговорила, чувствовалось, что она пытается говорить легко и безмятежно:

– О, нет, дорогая! Я имела в виду совсем не доктора Чилтона. Это будет новый доктор – знаменитый доктор из Нью-Йорка, который много знает о... о таких травмах, как твоя.

У Поллианны вытянулось лицо:

– Я не верю, что он знает и половину того, что знает доктор Чилтон.

– Ты ошибаешься, дорогая, я уверена.

– Но именно доктор Чилтон лечил сломанную ногу мистера Пендлетона, тётя Полли! Если... если ты не очень возражаешь, я хотела бы, чтобы пришёл доктор Чилтон... правда, я очень хотела бы!

Мучительно-жаркий румянец залил лицо мисс Полли. Минуту она молчала, потом сказала ласково, хотя и с оттенком своей прежней суровой решительности:

– Но я возражаю, Поллианна, и притом очень. Я сделаю что угодно... почти что угодно для тебя, моя дорогая. Но по причинам, о которых я не желаю сейчас говорить, я не намерена приглашать доктора Чилтона в данном случае. И поверь мне, он не может знать так много о... о твоей травме, сколько знает этот знаменитый доктор, который завтра приедет из Нью-Йорка.

Но Поллианна всё ещё не была убеждена:

– Но, тётя Полли, ведь если бы ты любила доктора Чилтона...

– Что? – Голос тёти Полли был теперь очень резким, а щёки очень красными.

– Я говорю, что если бы ты любила доктора Чилтона, как я, и не любила этого, другого, доктора, – вздохнула Поллианна, – мне кажется, была бы некоторая разница между тем, что может сделать он, а что – доктор Чилтон.

В этот момент в комнату вошла сиделка, и тётя Полли быстро поднялась на ноги с выражением облегчения на лице.

– Мне очень жаль, Поллианна, – сказала она холодно, – но, боюсь, на этот раз тебе придётся позволить мне решать, что делать. Кроме того, всё уже устроено, и доктор из Нью-Йорка приезжает завтра.

Однако случилось так, что нью-йоркский доктор не приехал «завтра». В последний момент пришла телеграмма, в которой сообщалось о неизбежной отсрочке визита, вызванной неожиданной болезнью самого специалиста. Это позволило Поллианне возобновить просьбы о замене его доктором Чилтоном: «...что было бы так легко, ты ведь знаешь».

Но, как и прежде, мисс Полли отрицательно покачала головой и сказала: «Нет, дорогая»– очень решительно, но добавив к этому ещё более заботливые уверения, что она сделает что угодно – «что угодно, кроме этого», – чтобы доставить удовольствие своей дорогой Поллианне.

Дни ожидания проходили один за другим, и действительно казалось, что мисс Полли делала всё («кроме этого»), чтобы обрадовать свою племянницу.

– Я бы не поверила! Никто не заставил бы меня этому поверить! – говорила Ненси однажды утром Старому Тому.– Кажется, не бывает ни минуты в течение всего дня, когда бы мисс Полли не скакала вокруг нашего бедного ягненочка, ожидая случая сделать хоть что-нибудь для неё, пусть даже всего лишь впустить котёнка... И это она, которая ещё неделю назад ни за что на свете не позволила бы ни Флаффи, ни Баффи войти в спальню! А теперь она позволяет им кувыркаться на кровати, только потому что это нравится Поллианне! А когда она уж ничего другого не может для неё сделать, так передвигает эти маленькие стеклянные висюльки на окне, чтобы «радуги танцевали», как говорит наша дорогая девочка. Три раза она посылала Тимоти в оранжереи Кобба за живыми цветами, и это помимо всех тех цветов, что люди приносят. А на днях, ей-богу, вхожу и вижу – сидит она перед кроватью, сиделка делает ей причёску, а Поллианна смотрит на это и руководит из постели, и глаза у неё так и сияют от счастья. И провалиться мне на этом месте, если мисс Полли не носит теперь такую причёску каждый Божий день, только чтобы угодить нашей милой девочке! Старый Том засмеялся.

– Да и меня поразило, что мисс Полли выглядит ничуть не хуже с этими локонами надо лбом, – заметил он сдержанно.

– Конечно, не хуже, – ответила Ненси раздражённо.– Наконец-то стала похожа на человека... Она действительно почти кра...

– Осторожней, Ненси, – прервал старик с лукавой усмешкой.– Вспомни-ка, что ты сказала, когда я тебе говорил, что она когда-то была красавицей!

Ненси пожала плечами:

– Ну, красавицей её, конечно, не назовёшь, но, я признаю, она выглядит совсем по-другому с этими лентами и кружевными воротничками, которые Поллианна заставляет её носить.

– Я тебе говорил, – кивнул Том, – я тебе говорил, что она не... старая. Ненси засмеялась:

– Ну, я согласна, что теперь она уже не так хорошо притворяется старой, как это было прежде, до приезда Поллианны. Послушайте, мистер Том, а кто был её женихом? Я ещё не узнала, не узнала!

– Не узнала? – переспросил старик со странным выражением.– Ну, так ты и не узнаешь... от меня.

– О, мистер Том! Ну скажите, – вкрадчиво упрашивала девушка.– Вы ведь знаете, здесь так много людей, у которых я могла бы спросить об этом.

– Может быть, и так. Но есть, во всяком случае, один, кто тебе не ответит, – усмехнулся Старый Том, Но вдруг лукавый огонёк, погас в его глазах.– А как она сегодня, наша девочка?

Ненси покачала головой. Её лицо тоже омрачилось.

– Без перемен, мистер Том. Никакой заметной разницы, насколько я, да и любой другой, может видеть. Она лежит в постели, спит или говорит и пытается улыбаться и «радоваться» тому, что солнце садится или луна восходит, или чему-нибудь подобному, и пря-мо сердце разрывается на неё глядя. – Я знаю, это игра... Благослови её Господь! – кивнул Старый Том, чуть прищурившись.

– Значит, она и вам говорила об этой игре?

– Да. Она мне давно рассказала.– Старик помолчал, потом продолжил; губы его чуть дрогнули в улыбке: – Я ворчал однажды, что стал такой согнутый да кривой, и что, ты думаешь, эта девчушка мне сказала?

– Откуда же мне знать? Не думаю, чтобы она могла найти, чему тут радоваться!

– А вот смогла! Она сказала, что я могу радоваться, потому что мне не нужно очень сильно сгибаться, когда я занят прополкой, – ведь я уже наполовину согнут!

Ненси невесело усмехнулась:

– Ну, я этому не удивляюсь. Она всегда что-нибудь да найдёт. Мы играли в неё – в эту игру – почти с самого начала, потому что ей не с кем было играть... хотя сначала она собиралась играть с ней – со своей тёткой.

– С мисс Полли?! Ненси засмеялась.

– Как я вижу, ваше мнение о хозяйке не так уж отличается от моего, – кольнула она старика.

Старый Том взглянул обиженно:

– Я просто подумал, что это было бы... сюрпризом... для неё, – объяснил он с достоинством.

– Согласна, что тогда так оно и было бы, – заметила Ненси.– Но не думаю, что так было бы и теперь. Теперь я чему угодно про нашу хозяйку поверю... даже, что она сама взялась бы играть в эту игру!

– Но неужели девочка ничего ей не говорила? Ни разу? – удивился Том.– Ведь она, похоже, рассказала всей округе. Я слышу об этом со всех сторон, особенно теперь, когда с ней случилась беда.

– Всей округе, но не мисс Полли. Поллианна ещё давно говорила мне, что не может рассказать ей про игру, потому что тётка не хочет слышать о её отце, а это была игра её отца, и ей пришлось бы упомянуть о нём, если бы она стала рассказывать. Поэтому она никогда ей не говорила, – объяснила Ненси.

– О, понимаю, понимаю.– Старик неторопливо покивал головой.– Они так злились на этого пастора... Все они, без исключения, потому что он увёз от них мисс Дженни. И мисс Полли, хоть и самая младшая, никогда не могла простить ему этого. Она так любила мисс Дженни... в то время. Да-а, я понимаю, понимаю. Это было так неприятно, – вздохнул он, отворачиваясь.

– Да, бывает, бывает...– в свою очередь вздохнула Ненси, направляясь обратно в кухню.

Ни для кого эти дни ожидания не были лёгкими. Сиделка пыталась казаться бодрой, но во взгляде её читалось беспокойство. Доктор Уоррен явно нервничал и уже терял терпение. Мисс Полли говорила мало, но даже волны волос, смягчавшие черты её лица, и красивые кружева вокруг шеи не могли скрыть того факта, что она худела и бледнела день ото дня. Что же до Поллианны, она играла с собакой, гладила шелковистую шерстку котёнка, восхищалась цветами, ела фрукты и варенье, которые ей посылали, отвечала на бесчисленные вопросы о здоровье, добрые пожелания и приветы друзей. Но она тоже худела и бледнела, а нервные движения её худых маленьких ручек только подчёркивали полную неподвижность прежде таких резвых маленьких ножек, теперь так спокойно и грустно лежавших под одеялом.

Что же до игры, то в эти дни Поллианна говорила Ненси о том, как будет рада, когда опять пойдёт в школу, навестит миссис Сноу, забежит к мистеру Пендлетону и поедет кататься с доктором Чилтоном... Она, казалось, не сознавала, что эти «радости» принадлежат будущему, а не настоящему. Но Ненси сознавала это – и часто плакала, когда оставалась одна.