Пришли к убеждению

его тело. Я ходил к нему домой, где он или пил, или уходил через заднюю дверь, как только я подходил к передней. Его семья начи­нала испытывать реальные трудности, я чувствовал их бессилие.

Затем произошел случай с больницей, последний в его нео­бычной истории с госпитализациями. У него начались такие силь­ные приступы и конвульсии, что его пришлось привязывать к кровати. Он был в коме, и кормили его внутривенно. С каждым разом, когда я его навещал, он выглядел все хуже и хуже. Дальше, казалось, просто некуда. В течение шести дней он был без созна­ния, не двигался и лишь иногда вздрагивал.

На седьмой день я снова посетил его. Войдя в палату, я увидел, что ремни отстегнуты и внутривенные трубки отсоединены. На­строение у меня поднялось. Он идет на поправку! Доктор и медсе­стра разрушили мои надежды: он отходит.

После того как по моей просьбе в больницу привезли его жену, я вспомнил, что он католик и что надо совершить соответствую­щий обряд. Госпиталь был католическим. Я походил по коридору и нашел монашку (настоятельницу, как потом выяснилось). Она со­общила обо всем священнику и с другой монашкой прошла вслед за мной назад в палату.

Когда в палату вошел священник, мы, все трое, вышли и сели в коридоре. Без какой-либо предварительной договоренности все трое одновременно склонили головы и начали молиться — настоя­тельница, монашка и я, пресвитерианский, посвященный в ду­ховный сан, дьякон.

Не представляю, сколько времени мы так просидели. Знаю только, что священник вышел и отправился по своим делам. В реальность нас вернуло какое-то движение, которое мы услыша­ли из палаты. Когда мы заглянули туда, то увидели, что пациент сидит на краю кровати!

«Ну хорошо, Господи! — воскликнул он. — Я больше не хочу быть отщепенцем. Скажи, что я должен делать, и я сделаю». По­зднее врачи говорили, что с точки зрения его физического состо­яния он не мог двигаться, не говоря уж о том, чтобы сидеть. С тех пор, как его положили в больницу, и до сего момента он не произнес ни слова. Затем он заявил: «Я хочу есть».

Но настоящим чудом было то, что произошло с ним в после­дующие десять лет. Он начал помогать людям. Именно помогать! Никакое обращение к нему не было для него слишком трудным, слишком неудобным, слишком «безнадежным». Он организовал группу АА в своем городе и всегда смущался, если вы говорили об этом другим людям или же высказывались по поводу того, как много он работает в АА.

Это уже не тот человек, которому я пытался помочь, следуя Двенадцатому Шагу. С тем человеком я потерпел неудачу. Кто-то Другой дал нам нового человека.

НОСИТЕЛЬ ЗЛА

Человек я не слишком религиозный и даже после прихода в АА не стал прихожанином какой-либо церкви. Неожиданно я ска­зал себе: «Если уж молиться, то именно сейчас». Я вернулся в спальню и опустился на колени около кровати. Закрыл глаза, опу­стил лицо в ладони и так и уткнулся в кровать. Уж не помню, что я тогда говорил, помню только слова: «Боже, пожалуйста, научи меня молиться!»

Затем, не поднимая головы и не открывая глаз, я «увидел» всю площадь пола своего дома. Я «увидел» огромного мужчину по другую сторону кровати, со скрещенными на груди руками. Он устремил на меня полный презрения и злобы взгляд. Он весь был воплощением зла. Примерно через десять секунд я «увидел», как он медленно повернулся, подошел к ванной, заглянул в нее, про­шёл в прихожую, огляделся и вышел из дома через кухонную дверь.

Я оставался в том же молитвенном положении. С его уходом я почувствовал, как в меня, со всех сторон из глубин окружающего пространства идет вибрирующий, пульсирующий магнетический ток. Примерно секунд через пятнадцать эта чудовищная сила дош­ла до меня. Она заполняла меня в течение пяти секунд и затем медленно отошла. Но ощущение наступившего облегчения не под­дается описанию. Неуклюже я поблагодарил Бога, лег в кровать и уснул, как ребенок.

С того памятного утра двадцатитрехлетней давности у меня уже не возникало желания выпить чего-либо возбуждающего. Однаж­ды мне довелось услышать от одного из членов нашего Содруже­ства аналогичную историю. Означал ли, как думают некоторые, уход из моего дома этого воплощения зла уход из моей жизни всех бед, связанных с алкоголизмом? Как бы там ни было, другая сторона моего опыта символизирует для меня всесильную и очи­щающую любовь Высшей Силы, которую я с той поры называю Богом.

Сан-Диего, Калифорния

ПОГРУЖЕНИЕ НА ДНО

На восьмую ночь пребывания там я почувствовал, что умираю. Я был настолько слаб, что едва дышал: дыхание было неглубоким и редким. Если бы рядом со мной поставили рюмку, я не смог бы до нее дотянуться. Впервые в жизни я был настолько загнан в угол, что не мог драться, обманывать, лгать, воровать или отку­паться, оказавшись в затруднительном положении. Я попал в за­падню. Впервые в жизни я искренне произнес молитву: «Боже, пожалуйста, помоги мне». Я не торговался с Ним, не указывал Ему, как и когда Он должен мне помочь.

И сразу же я успокоился и расслабился. Не было грома и мол­ний, не было даже тихого, слабого голоса. Я испугался. Я не знал, что случилось. Но заснул и проспал всю ночь. На следующее утро проснулся свежим и сильным, мне хотелось есть. Но самым прият­ным было то, что впервые в жизни исчезло то темное, мистичес­кое облако страха, которое постоянно висело надо мной. Первой мыслью было написать письмо жене о том, что произошло, и я это сделал. Представьте, писать письмо после того состояния, в котором я был еще накануне вечером!

Уверен, что кто-то будет рассматривать этот случай как при­мер действия девиза «доверься Богу и дай событиям идти своим чередом». Но не надо забывать о моем строптивом характере! Я держался за тоненькую ниточку своей воли, пока и эта ниточка не оборвалась, и тут я попал во «всегда протянутые руки». Я был как утопающий, который должен вконец обессилеть, чтобы пере­стать сопротивляться спасению.

Я возвратился в АА, но долго не хотел рассказывать никому об этом случае. Я боялся, что никто мне не поверит и что все будут смеяться надо мной. Позднее я узнал, что многие испытывали нечто подобное.

По-моему, духовный опыт — это когда Бог делает для нас что-то, что мы уже не в силах сделать сами. Духовно пробуждается — вот что, по моему мнению, делает человек, когда у него есть желание перестроить свою жизнь, придерживаясь Программы ду­ховного роста, и это — процесс бесконечный.

Став членами АА, мы поняли,

что молитва несомненно дает хорошие

результаты. Они приходят благодаря знаниям

и опыту. Все, кто усердно молились,

ощутили в себе силу, которой у них

не было ранее. Они стали мудрее,

чем были. Они обрели спокойствие духа,

которое устойчиво сохраняется в

столкновениях с жизненными трудностями.

Самым приятным открытием для меня было то, что молитва работает. Я начинаю думать об Аллахе как о самом любимом Твор­це, который думает и помнит обо мне, иначе Он не привел бы меня в АА и не предоставил бы столько возможностей для выхода из срывов. Он терпелив и милостив.

Хотя духовный нравственный самоанализ выявляет несметное количество изъянов в нашем характере, все же мы — как челове­ческие существа — не можем разгадать все качества и возможности собственной личности. Так что вечером, когда я благодарю Его за проведенный в трезвости день, я обязательно добавляю к молитве просьбу простить мне ошибки, сделанные мною за день, помочь мне усовершенствоваться, дать мне мудрость найти те мои недо­статки, которые я сам не могу заметить.

Короче говоря, потребность в молитве бесконечна!

Когда моя жизнь безжалостно перевернулась и я поставил на карту АА, — потому что я не мог поступить иначе и остаться в живых, — место старой молитвы заняла новая. Монотонно, почти каждый раз, когда я оставался один, я повторял: «Господи, пожа­луйста, верни мне здравомыслие».

И ответ наконец стал приходить. Каков я — здравомыслящий, было для меня обескураживающим открытием. Когда у меня по­явилась способность посмотреть не затуманенными алкоголем глазами на то, чем я был, я стал ощущать себя ясновидящим. Я заглянул в жизнь человека, которого никогда не знал, хотя вроде и знал все. Этого представления недостаточно, чтобы понять все «как» и «почему», но сейчас я, по крайней мере, могу видеть все «устройство» той жизни.

С тех самых пор, как совершилось это тихое чудо, когда я, к счастью, обнаружил, что у меня нет необходимости и желания пить, я продолжал молиться. Сейчас я произношу разные личные и иногда забавные молитвы, говорю, например, слова из песни, призывающей к миру на земле, но прошу, чтобы начали с меня. Большинство моих молитв короткие, выражающие благодарность за какую-либо услугу или за то, что мне была предоставлена воз­можность остановиться и подумать, прежде чем действовать или противодействовать. Мои отношения с Богом стали зрелыми, как это обычно происходит у сына с его земным отцом — Его доброту и мудрость я ценю все больше.

«КАК ТЫ МОЛИШЬСЯ?»

Однажды я сидел на краю кровати, полный "одинокого отчая­ния. В руке я держал патрон и готов был зарядить пистолет. «Боже, если Ты есть, — воскликнул я, — то помоги мне нажать курок».

Мягкий и очень четкий голос произнес: «Убери патрон». Я выбросил этот заряд во двор.

И как-то сразу успокоился и упал на колени. Тот же голос снова произнес; «Позвони Анонимным Алкоголикам».

Это меня удивило. Я огляделся вокруг, пытаясь определить, откуда доносится голос, и громко воскликнул: «О, Боже!» Я вско­чил и побежал к телефону. Схватил телефонный аппарат и уронил его на пол. Затем сел рядом с ним, трясущейся рукой набрал номер оператора и закричал, чтобы она соединила с АА.

«Я соединю вас со справочной», — сказала она.

«Меня, черт возьми, трясет так, что я не в состоянии набирать номер. Иди ты к черту!»

Не могу объяснить почему, но я не положил трубку. Я просто сидел на полу и держал трубку около уха. Внезапно я услышал: «Добрый день. Анонимные Алкоголики. Чем мы можем вам по­мочь?»

Через четыре месяца моей трезвости в АА мы снова сошлись с женой. Я всегда говорил, что именно она виновата в моем пьянстве, — от постоянного рева детей и ее жалоб любой запьет. Но по прошествии трех месяцев после воссоединения с семьей я увидел, какая она прекрасная жена и мать. Впервые я ощутил, что значит по-настоящему любить, а не просто использовать женщину.

И вот это произошло. Я всегда боялся любить. Любить — для меня означало терять. Я полагал, что таким образом Бог наказыва­ет меня за совершенные грехи. Моя жена серьезно заболела и была срочно доставлена в больницу. У нее рак, сообщил мне врач. Она, по его словам, может не выдержать операцию, а если и выдержит, то все равно умрет через несколько часов.

Я повернулся и побежал по коридору. Единственное, о чем я мог в этот момент думать, так это купить бутылку. Я знал, что если только выйду за дверь, то именно так и сделаю. Но Сила более могущественная, чем я, заставила меня остановиться, и я закричал: «Боже, сестра! Позвоните в АА!»

Я забежал в туалет, стал плакать и просить Бога забрать меня вместо нее. Страх снова охватил меня, и из жалости к себе я ска­зал: «И это все, что я получил, стараясь работать по этим прокля­тым Шагам?»

Я поднял глаза и увидел, что комната полна мужчин, которые стояли и смотрели на меня. Мне показалось, все они одновременно протянули ко мне руки и представились по именам: «Мы из АА».

«Плачь, — сказал один из них. — Тебе будет лучше. Мы пони­маем».

Я спросил их: «Почему Бог так поступает со мной? Я так старался, и эта бедная женщина...»

Один из присутствовавших прервал меня и спросил: «Как ты молишься?» Я ответил, что просил Бога забрать меня вместо нее. Он же сказал: «Почему ты не просишь Бога дать тебе силы и мужество принять Его волю? Скажи: Пусть исполнится воля Твоя, а не моя».

Да, именно тогда я впервые в жизни молился об исполнении Его воли. Оглядываясь назад, я вижу, что всегда просил Бога сделать что-то так, как хотелось мне.

Мы с мужчинами из АА сидели в холле. Ко мне подошли два хирурга. Один из них сказал: «Можно поговорить с вами наедине?»

Я услышал свой ответ: «Что бы вы ни собирались мне сказать, говорите в присутствии этих людей. Я им полностью доверяю».

Первый врач сказал: «Мы сделали для нее все, что в наших силах. Она пока жива. Это все, что мы вам можем сказать».

Один из членов АА обнял меня и сказал: «А теперь, почему бы тебе не передать ее в руки самого великого из всех хирургов? Попроси Его дать тебе мужество принять все это». Мы все соеди­нили руки и стали читать Молитву о душевном покое.

Не помню, сколько прошло времени. Я услышал голос сестры, которая называла мое имя. Она сказала мягким голосом: «Вы мо­жете пройти к жене, но только ненадолго, всего на пару минут».

По пути в палату я благодарил Бога за предоставляемую мне возможность сказать жене, что я очень люблю ее и очень сожалею о том, что происходило в прошлом. Я ожидал увидеть умирающую женщину. К моему удивлению, на ее лице была улыбка, а в глазах — слезы счастья. Она пыталась протянуть ко мне руки и слабым голосом произнесла: «Ты не оставил меня и не напился».

Это было три года и четыре месяца назад. Сейчас мы по-пре­жнему вместе. Она работает по Программе Ал-Анона, я работаю по своей, и мы оба живем сегодняшним днем. День за днем.

Бог ответил на мои молитвы через членов АА.

Хантингтон Бич, Калифорния
БОГ НАШЕЛ МЕНЯ
Я уверен, что не я нашел Бога, а Он меня. Это походило на то, как ребенок учится ходить. Он пытается встать, но снова и снова падает. И лучше всего не помогать ему до тех пор, пока он не осознает, что не может сделать этого самостоятельно и не протянет руку. Я попал в такое состояние, что мне уже некуда было обра­титься, я был на грани полного отчаяния. Тогда и только тогда я действительно честно и просто попросил у Бога помощи. Он сразу же пришел ко мне, и я ощутил Его присутствие, как ощущаю его и в данный момент.

Нэшвилл, Теннесси
МАЛЕНЬКАЯ БЕЛАЯ КАРТОЧКА
Когда я пришла в АА, я была атеистом, частично агностиком и полноценным антагонистом — антагонистом ко всем и ко всему в целом, и к Богу в частности. (Такое отношение выработалось, как мне кажется, потому что я старалась придерживаться той кон­цепции Бога, которая сформировалась у меня в детстве). Более запутавшуюся, сбитую с толку и бессильную женщину трудно было бы найти. Казалось, я сначала потеряла веру в себя, затем в людей, и наконец в Бога. Единственно положительное, что было в моем отрицании своего Создателя, — это освобождение Его от столь печальной ответственности.

И все же, именно в тот день, когда я позвонила в АА, я получила урок духовности. Правда, я не осознавала этого до пос­леднего времени. Ко мне прилетели два ангела, принесли послание реальной надежды, сообщив о существовании АА. Мой наставник смеялся, когда я стала отрицать, что молилась о помощи. Я сказала ему, что это был единственный случай, когда я упомянула Бога. Я была в таком состоянии, что не могла пить и не могла остановить­ся. В отчаянии я закричала: «О, Господи! Что мне делать?»

Он заметил: «Думаю, что для атеиста это была очень хорошая первая молитва. К тому же, и ответ был получен». И это действи­тельно было так.

В состоянии, больше похожем на трупное окоченение, чем на острое похмелье, меня привезли на первое собрание АА в шести­десяти километрах от моего родного города. По пути мы заехали домой к одному из членов АА, и я мельком впервые увидела текст Молитвы о душевном покое в рамке на стене. Для меня это был шок. Я подумала: «Со своим пьянством я снова влипла в какую-то историю. Хоть бы эта молитва не имела ничего общего с АА. Ради всех святых, пусть будет так!» В течение всего времени пребывания там я настойчиво избегала смотреть в сторону молитвы.

Я и не подозревала, что через двадцать четыре часа Молитва о душевном покое станет моей спутницей, надеждой и спасением на ближайшие пять ужасных дней и ночей.

После того как мы тем вечером добрались до закрытого собра­ния АА, мое отношение к нему, независимо от моей воли, стало меняться. Находившиеся там люди располагали чем-то, чего не было у меня. А мне этого хотелось! (Позднее я поняла, что у них был мощный Двигатель и Усилитель рулевого управления и что источник этого — любящий Бог, как они Его понимали). Они действовали так, словно я была ответом на их молитву, чтобы я была с ними. (В конце концов, именно это доверие АА ко мне привело меня к тому, что я поверила им, затем снова в себя и наконец в Бога).

Одна из женщин дала мне небольшую белую карточку с текстом Молитвы о душевном покое. «А что, если я не верю в Бога?» — спросила я.

Она чуть иронично улыбнулась и сказала: «Ну что ж, я думаю, что Он верит в тебя. Разве ты не согласилась идти до конца?» Она добавила: «Ради лучшей жизни держись этой карточки! Если у тебя появится желание выпить, прочитай ее. Если у тебя возник­нут какие-то сложные проблемы, которые ты не в силах разре­шить самостоятельно, то также прочти эту молитву».

И я уже через сутки, дома, начала пользоваться этой малень­кой карточкой «ради лучшей жизни». Мой двадцатипятилетний муж ушел в запой. В своем безумии он не позволял мне позвонить по телефону или еще как-либо обратиться за помощью. Пять суток мы с ним провели без сна. Временами я становилась частью его кошмара, и моя жизнь подвергалась опасности.

Все это время я держала карточку при себе. Я читала и перечи­тывала Молитву о душевном покое. Хотя в доме были запасы спиртного, как в небольшом баре, чудо заключалось в том, что я даже не прикоснулась к нему! И это Я — которая решала все свои проблемы через крепкие спиртные напитки! Вместо этого я сжимала в руках эту маленькую карточку и снова и снова в течение пяти дней и ночей шептала написанные на ней слова. Не помню, чтобы я принимала какие-то решения относительно своей веры. Я только чувствовала, что Бог этих людей в АА может сжалиться надо мной и помочь мне. Но вот то, что я поверила в свое бесси­лие, это точно. Как утверждает наша Большая Книга: «В какие-то моменты у алкоголика нет разумной защиты против первой рюм­ки. Кроме некоторых редких случаев, ни он, ни кто-то другой не может обеспечить такой защиты. Такую защиту ему может предос­тавить только Высшая Сила».

Все это произошло прямо сразу после моего первого собрания! Этот случай заставил меня внимательно слушать истории других членов АА о том, как они пришли к вере; это заставило меня читать и перечитывать главу из Большой Книги «А как быть агно­стикам?» и тексты на эту же тему из «Двенадцати Шагов и Две­надцати Традиций». Наконец я пришла к выводу, что это и есть «более легкий и удобный путь» — более легкий чем те, что я пробовала до АА. Я пришла к вере.

Да, кстати, пока не забыла... Я до сих пор ношу с собой ма­ленькую, потертую, пожелтевшую карточку с Молитвой о ду­шевном покое, которая спасла мои здравомыслие и трезвость и восстановила веру в Бога, как я Его понимаю.

Следует молиться о будущем, но не беспокоиться о нем, пото­му что мы не можем жить в нем, пока оно не станет настоящим. Глубина нашей тревоги — это расстояние, которое отделяет нас от Бога.

Если у нас есть возможность оказать практическую помощь нашим любимым или другим, не безразличным нам людям, когда они находятся в беде, то давайте делать это. Если у нас такой возможности нет, то давайте молиться за них и верить, что тем самым мы помогаем подвести их разум под благотворное влияние Бога. Однако не будем ожидать сиюминутной помощи. Важно, что­бы мы позднее своим беспокойством не разрушили воздействие наших молитв. (Между озабоченностью и беспокойством большая разница). Долговременная и безусловная — вот истинная вера.

Сидней, Австралия
ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ОДЕРЖИМОСТИ

На последней стадии пьянства наша воля к сопротивлению иссякла. И все же, когда мы

признаем полное поражение и становимся

полностью готовы попробовать принципы АА,

наше навязчивое состояние уходит, и мы

вступаем в новое измерение — свободу

под Богом, как мы Его понимаем.

Билл У.,

Письмо, 1966 год

ПОЛНАЯ КАПИТУЛЯЦИЯ

Думаю, есть некоторая связь между указанным выше чув­ством и нашими потребностями в тот момент, когда мы встреча­емся с Программой. На мой взгляд, наши побуждения в этом состоянии — невыносимость боли и надежда на великодушие Бога. Вообще-то очень странная комбинация! Уж не знаю, как бы яснее сформулировать это для людей за пределами АА.

Не нуждался я и в их рассказах про Бога. Моя бабушка, тетки и многие другие уже пытались это делать. Не претендуя на то, чтобы называться христианином, я все же верил, что где-то есть некий Бог, который поможет мне, если я в этом буду нуждаться. Но я же мужчина, и к тому же неглупый, так что сам сумею помочь себе! Поэтому я не просил помощи ни у Бога, ни у кого-либо еще.

В те последние три года, то возвращаясь, то покидая Содруже­ство, я пропил все мои отговорки в том, что не нуждаюсь в АА. Однажды вечером я одиноко сидел в своей квартире и считал свою наличность — восемьдесят девять центов. В доме не было никакой еды. Не истратить ли мне эти центы на еще одну бутылку вина?

Да, именно так! Я не смогу утром предстать перед миром, если у меня будет нечего выпить. Впрочем, а зачем мне утром представать перед миром, если у меня больше нет работы, на которую надо идти, нет жены, которая зудит, нет детей, которые клянчат деньги для школы.

Что делать? Мой ум был абсолютно беспомощен и отказывался предпринять хотя бы попытку найти решение. В отчаянии, надеясь, что Он, возможно, слышит меня, я опустился на колени перед пус­той бутылкой и произнес простую молитву: «О Боже, помоги мне».

Ответ пришел мгновенно. Я почувствовал, что смогу пережить ночь и даже встретить рассвет без бутылки.

На следующий день я пошел в реабилитационный центр для алкоголиков. В результате пребывания там, благодаря ежедневным посещениям собраний АА и беседам об алкоголизме и трезвости с членами АА, чья трезвость колебалась от одного дня до двадцати пяти лет, я пришел к вере.

Высшая Сила лишила меня пристрастия к спиртному на ту ночь и вернула в АА. Но желание выпить возвратилось. Мне посто­янно приходилось с ним бороться, даже когда я искренне работал по Программе АА. Когда читали Шаги, меня беспокоило выраже­ние «Бог, как мы Его понимали». У этих людей было что-то, чего я никак не мог уловить. Я никогда не мог понять Бога и до сих пор не могу. Замена Его имени на «Высшую Силу» не помогла.

Один из членов Содружества со стажем трезвости использовал метафору на основе электричества, которую позднее я прочитал в Большой Книге. «Человек идет в темную комнату, не беспокоясь, что ничего не знает об электричестве, — сказал он. — Он просто находит выключатель и зажигает свет». А затем он объяснил, что мы можем «включить» духовность, просто обращаясь каждое утро к Богу с просьбой даровать нам еще один день трезвости, а вече­ром благодаря Его за очередной прекрасный трезвый день. И доба­вил: «Делай все механически, если действительно не веришь в это. Но делай каждый день. Наверное, нет никого, кто по-настоящему понимает удивительные проявления Высшей Силы, да нам этого и не нужно. Главное — Он понимает нас».

Так я молился утром и вечером. Иногда делал это искренне, иногда — нет. Я устроился на работу, потому что уже не боялся обратиться к работодателям. Работа была не такой, чтобы ею можно было гордить­ся, да и платили маловато. Тем не менее, на жизнь хватало, и я переехал из реабилитационного центра в приличную квартиру.

Однажды в субботу вечером чаша моей саможалости перепол­нилась, и меня понесло. Ну вот он я, с двумя месяцами трезвости и стремлением изо всех сил работать по Программе. Настолько чес­тный, что даже тошнит. В постоянной борьбе с физической тягой к спиртному. И что это мне дало? Ничего. Одинокая жизнь в этом задрипанном месте.

Работа, которую я ненавижу. Зарабатываю столько, что с трудом выделяю монету для «корзины» в АА.

К черту все, с таким же успехом я могу жить и пьяным! На­правляясь к любимому в старые времена бару, я бессознательно трижды повернул не в ту сторону, и это на улицах, которые знал как свою собственную квартиру, и в результате очутился у клуба АА. Я вышел из машины и уже входил в дверь, когда до меня дошло, что я собирался совсем в другое место.

Хорошо, я только войду и скажу «до свидания»... Каким-то образом все закончилось тем, что я с двумя друзьями из АА поехал на собрание, проходившее поблизости. Собрание было настолько интересным, что я совершенно забыл о своей идее поехать в бар.

Когда я вернулся в свою квартиру и включил свет, то вклю­чился и другой свет. Свет в моем толстом черепе!

В тот вечер я благодарил Бога, которого не понимал, за то, что Он взял мои разум и тело под свой полный контроль и привел меня к друзьям в АА, тем самым спас меня от выпивки. Именно тогда и там я поверил, что Бог может и хочет сделать для меня то, что не в состоянии сделать сила человеческая. С того времени у меня не было тяги к алкоголю. Тогда же я поверил, что можно изменить жизнь к лучшему только на пути АА и с помощью все понимающего Бога, которого я так и не понимаю.

Шаг. Это произошло во время ужас­ного шторма в северной части Тихого океана. Об этом и рассказы­вать-то особенно нечего. По определению Ллойда из Лондона, ко­мандир на корабле — это «капитан под Богом».

Однажды я случайно смешал спиртное с каким-то лекарством, которое мне дал местный доктор. Жена была уверена, что я умер. На следующий день доктор сказал, что если бы его телефон хотя бы несколько минут был занят, когда звонила моя жена, то его появление у нас было бы бесполезным — когда он пришел, мое сердце уже остановилось, пульс не прощупывался. И все же после двухнедельного лечения в больнице, а затем восьми недель воздержания, я снова запил. Через два месяца я дошел до такого состояния, что сам хотел умереть, но не мог.

Моя сестра, находясь в Техасе, встретила члена АА, и после того как от него пришло письмо, я согласился поговорить с чле­ном АА в нашем городе. Я поставил бы десять долларов против затертого цента, что их тревоги напрасны, но все же согласился пойти на встречу с ним. Он дал мне Большую Книгу, посоветовал прочитать ее на свежую голову и встретиться с ним в ближайший четверг, чтобы пойти на собрание АА.

Я сказал жене, что никогда не встречал человека, который, как мне кажется, понимал бы мою проблему так, как он.

Около семи вечера я зашел в ванную, достал из шкафчика, в котором обычно прятал спиртное, недавно купленную бутылку и выпил пару рюмок. Вот теперь я был готов читать книгу АА. Почи­тав ее около часа, я автоматически выпил еще. Но затем остано­вился, вспомнив, что обещал читать на трезвую голову. Я отста­вил бутылку и продолжал читать.

Когда я дошел до главы «А как быть агностикам?», то прочи­тал: «Нам надо было задать себе очень простой вопрос: «Верю ли я или готов ли поверить, что существует Сила более могуществен­ная, чем все, чем мы обладаем?» Это произвело на меня очень сильное впечатление.

И, тем не менее, я пошел в ванную, чтобы принять большую дозу спиртного, как делал каждый вечер перед сном. Когда я про­тянул руку к бутылке, мне вдруг пришло в голову: а не попросить ли мне у Бога помощи, возможно, Он услышит меня. Я выклю­чил свет и, наверное, впервые в жизни говорил с Богом честно и искренне: «Дорогой Бог, если можешь, выслушай меня. Я, как Тебе известно, не приношу ничего хорошего ни семье, ни друзь­ям, ни себе. Спиртное сбило меня с ног, и я ничего не могу поделать с этим. Сейчас, если есть на то Твоя воля, позволь мне поспать эту ночь без выпивки».

Я лег спать и пришел в себя уже в шесть тридцать, было пора вставать. Когда я сел на краю кровати, то впервые за многие годы не дрожал, меня не прошибал холодный пот. Я решил, что, долж­но быть, вставал ночью и прикладывался к бутылке. Но нет, бу­тылка была в том же состоянии, как я оставил ее вечером.

Я побрился, не приняв предварительно ни одной рюмки. По­шел на кухню и рассказал жене о произошедших изменениях и о своих новых ощущениях. Я даже выпил чашку кофе, держа ее одной рукой, а не перелив в кружку и держа двумя руками. «Если это Бог помогает мне, — сказал я, — то надеюсь, что Он это продолжит». Жена ответила, что Он будет помогать, если я сам буду стараться помочь себе.

В четверг вечером я встретился с тем человеком из АА и пошел с ним на свое первое собрание. Там я встретил прекрасных и понимающих людей, каких не встречал раньше. Мне было сорок три года. Сейчас мне семьдесят один. Могу честно признаться, что никогда не был даже близок к срыву, и я уверен, что с помощью Бога — моего молчаливого партнера — я смогу прожить без этого следующие двадцать четыре часа.

Совершенно неожиданно через две недели я напился. Я не со­бирался делать этого, даже не думал об этом, просто начал пить и, кажется, не мог остановиться, пока не вырубился. Со мной происходило что-то неладное. Болезнь глубоко проникла в мою душу. Я сам себе стал невыносим. Не мог смотреть в глаза детям. Я вообще не мог ни на что смотреть.

Я снова затащил себя в группу АА. Я слушал и слышал впер­вые в жизни. В тот вечер я пришел домой потрясенный. Я столк­нулся с чем-то, превышающим мои возможности. Моя жизнь сама по себе к лучшему не изменится, мне самому надо измениться. Но мог ли я? Бог, как я Его понимаю, наверняка просто презирает меня сейчас. Я упрашивал, торговался и не выполнял обещаний, которые давал Ему. Как я могу теперь обратиться к Нему?

Сидя в своей пустой комнате, я услышал слова: «Так как Бог очень любил мир... Так как Бог очень любил мир...»

Слова, которые я наконец произнес, были словно вырваны из меня: «О, дорогой Бог, где мне взять силы, чтобы справиться с алкоголизмом?»

Голос, который послышался в ответ, был удивительно спо­койным и приятным: «У тебя есть силы. Все, что от тебя требуется, это — использовать их. Я здесь. Я с тобой. Обратись ко Мне».

В тот день я родился вновь. С того момента одержимость алкого­лем исчезла. За прошедшие одиннадцать лет я нашел в трезвости то, что искал в бутылке. Мне хотелось покоя — Бог дал мне покой. Мне хотелось быть принятым — Бог принял меня. Мне хотелось быть любимым — Бог заверил, что любит меня.

Мои дети уже выросли, они хорошие люди, и ежедневно, абсолютно естественно применяют на практике принципы Про­граммы АА — любовь, служение и честность. Мы растем все вмес­те, и растет наша дружба.

ОСТАВАЙСЯ ТРЕЗВЫМ С ЛЮБОВЬЮ

Мои друзья в АА с определенной долей скепсиса отнеслись к моему возвращению (и не без оснований). Они видели мои куль­биты и знали, что за все это время я набрал не более шести месяцев трезвости. И я благодарю Бога за то терпение, любовь и понимание, с которым отнеслись ко мне члены семейной группы АА. Они помогли мне жить Программой АА в течение последую­щих сорока пяти дней, используя телефонные разговоры, откры­тые собрания, дискуссии, продолжительные беседы за кухонным столом, и, что наиболее важно, молитвы.

Много раз до этого я иронизировал по поводу духовного аспек­та нашей Программы, утверждая, что все эти штучки с Богом — для наивных девочек и лицемеров. Но в этот раз все было иначе. После последнего запоя я почувствовал, что если буду продолжать пить, то или умру, или сойду с ума. Теперь я начал молиться. Я каким-то образом почувствовал, что, если все же существует Сила более могущественная, чем я, и способная освободить меня от страданий, то мне стоит попытаться найти Ее.

На сорок пятый день моего нового периода трезвости я вернулся в маленькую комнату на окраине Торонто и погрузился в такую депрессию, которая с трудом поддается описанию. Мне казалось, что мое тело отделено от души. Удивительно ясно я увидел всю бессмысленность своего существования, а также разрушения, при­чиненные моей упрямой, надменной уверенностью, что я могу все же выпить «совсем немножко». Я дошел до такой точки в жизни, что уже не мог оставаться в одиночестве ни пьяным, ни трезвым. Такого одиночества, друзья мои, я не смогу забыть никогда.

В тот вечер произошло странное явление. Я не поддался появив­шемуся желанию и не стал пить. После почти трехчасовой агонии я заплакал и обратился к Богу за помощью. И я вышел из комнаты, ощущая такой прилив сил, на который не считал себя способным.

В течение следующих двух недель я жил без спиртного и других наркотиков с ощущением, что меня наконец «включили». Впервые за всю свою взрослую жизнь я безошибочно ощущал живое присут­ствие Бога в себе самом и во Вселенной. Новым и совершенно заме­чательным ощущением для меня была способность видеть красоту детского лица или зеленой травы, или дерева, испытывать чувство

радости от того, что ты проснулся утром со светлой головой и с интересом думаешь о предстоящих делах. Обиды, ненависть, страхи — все, казалось, ушло; я был способен прощать и забывать.

Многое из того, что раньше казалось абсолютно необходи­мым, оказалось не столь уж важным теперь, когда я осознал дан­ные мне Богом духовные способности. С ними мне для нормальной жизни не нужен алкоголь. Какое же это счастье — жить в любви, а не в страхе!

С того момента я трезв уже семнадцать месяцев. Я пишу это для алкоголика, который думает, что он (или она) настолько далеко зашел в своем неприятии воли Бога действием, словом или дела­ми, что это уже непоправимо. Но если вы искренни в своих мо­литвах, то этот замечательный подарок всегда готов для вас, как он был готов для меня.

Торонто, Онтарио
«ПРОСИ СИЛЫ У БОГА»
Родители создали здоровую атмосферу для моего воспитания, дали хорошее образование и приобщили меня к церкви. Но их концепция грозного и мстительного Бога пугала меня, и я старал­ся держаться подальше от Него и от веривших в Него. И все же потребность получать одобрение со стороны родителей и друзей конфликтовала с моим неверием. Неспособный оправдать ожида­ния своих родителей, я бежал и бежал, лишая себя веры в Бога.

Я пришел в АА в 1955 году, мне был тридцать один год. «Ты слишком молод. Ты еще не так много выпил. Ты еще мало стра­дал», — говорили мне некоторые члены Содружества. У меня еще была семья (хотя и вторая), работа, счет в банке, и я покупал дом. И все же я дошел до дна, до глубокого дна, пройдя через все промежуточные стадии. Итак, я посещал собрания АА и в течение пяти месяцев ждал, когда произойдет переворот, превращающий молодого оболтуса в ответственного, выздоравливающего алкого­лика. Мой кругозор, к сожалению, был ограничен и слух ослаблен. Разочарование тем, что я не испытал духовного переворота, ос­лабляло мои усилия по выздоровлению, но после каждого нового запоя я всегда возвращался в АА.

У меня было четыре хороших наставника. Один из них был моим духовным наставником, к которому я не испытывал боль­шого доверия. Каждый раз, когда он выступал, он говорил о Боге, как он Его понимал. Я не принимал эти ссылки на Бога и слушал без всякого интереса, но однажды он затронул во мне какую-то струну. Он сказал: «Даже если ты исчерпаешь все возможности семьи, друзей, врачей и священников, у тебя, тем не менее, будет еще один источник помощи. Этот источник никогда не подводит, всегда доступен и готов помочь».

Эти слова всплыли моей в памяти однажды утром, в конце третьей недели запоя в гостиничном номере. Я остро ощущал пол­ный крах своей жизни. Мой второй брак разваливался, и дети от этого страдали. В то утро я мог быть честным. Я понимал, что не состоялся как муж, как отец и как сын. Я провалился в школе и на службе, потерял все работы, за которые брался. Религия, медицина и АА потерпели неудачу в случае со мной. Я чувствовал, что потер­пел полное поражение. Тогда я вспомнил эти слова моего наставни­ка: «Когда все твои попытки закончатся неудачей — сдавайся. По­проси у Бога силы сохранить трезвость хотя бы один день».

Я пошел в грязную ванную комнату и стал на колени. «Боже, научи меня молиться», — попросил я. Пробыл я там довольно долго, а когда встал и вышел из этой комнаты, то уже знал, что больше никогда пить не буду. В тот день я поверил, что Бог помо­жет мне сохранить трезвость. С тех пор я верю, что Он поможет мне в решении любой проблемы.

За последующие годы трезвости у меня уже не было такого количества проблем, как раньше. По мере того как я все более глубоко осознавал то, что происходило со мной, я понял, что нашел Бога не в то утро в гостиничном номере. Думаю, что Он был во мне всегда, точно так же, как Он есть у каждого. Я открыл Его, расчистив завалы своего прошлого, как рекомендует Боль­шая Книга.

Позвонив первый раз в АА, я попросила литературу. Получив ее, я залпом «проглотила» все книги до единого слова, но продол­жала пить. Наконец, я снова позвонила в АА. Я боялась звонить домой и просить домашних направить меня в какое-либо лечебное

заведение, хотя была убеждена, что сошла с ума: ни один разум­ный человек не будет пить, если не хочет.

В течение трех месяцев я ходила на собрания четыре раза в неделю. Хотя каждая встреча с Программой приносила результа­ты, мне не удавалось достичь душевного покоя, о котором мы так часто молились. (В это время мне не говорили о Большой Книге). Однажды вечером, находясь в подавленном состоянии, я налила рюмку спиртного. Казалось, это делаю не я, а кто-то другой. Я выронила стакан.

Когда я налила другой стакан, то услышала, что молю о по­мощи. Второй стакан упал и разбился вдребезги, как и первый. Не устрашившись, я налила еще один и, держа двумя руками, выпи­ла. И вдруг мне стало ясно, что я сделала совсем не то, что хотела.

Меня охватил страх, я бросилась к телефону и трясущимися руками стала звонить своей новой подруге из АА. Она сразу при­шла и провела со мной весь вечер. Мы обсудили Первый Шаг, и мне стал понятен его смысл. Когда же мы перешли ко Второму, то я полностью запуталась. Поздно ночью она оставила меня с 575 страницами вдохновения, которые называются Большой Книгой.

Я сразу принялась за чтение. В Четвертой Главе с ясностью высветилось слово «надежда». Я читала и перечитывала фразы, пока не осознала, что плачу и смеюсь одновременно, что я не сижу, а хожу по комнате словно помешанная. Казалось, с моих плеч свалилась гора. Впервые я начала понимать, что не могу пить, как другие люди, я не такая, как другие люди, и я больше не должна стараться быть такой, как они. Я чувствовала себя как Скрудж из классического произведения Диккенса «Воскресный Хорал», когда он просыпается и видит, что все-таки не проспал Рождество. Он танцует, плачет и громко смеется точно так же, как я. Скрудж и я родились вновь, чтобы жить жизнью, которой мы никогда не знали.

Это напряженное состояние продолжалось несколько часов. Когда я, выжатая как лимон, заснула, то уже знала, что начала наконец приспосабливаться к жизни как алкоголик. С того мо­мента я начала внутренне меняться. Постепенно я стала распозна­вать моменты, когда сама становилась у себя на пути, и теперь могла отойти в сторону, поскольку слова «Твоя воля, не моя» стали не просто словами. Было немало случаев, когда мне было трудно этого придерживаться, но мало-помалу, с каждым днем все легче было это делать. Мой путь выглядел так: два шага впе­ред, шаг назад, затем еще два вперед, вместо постоянного от­ступления. Теперь дни стали слишком короткими, но скучные среди них редки. Каждый день — это новая решимость остаться трезвой и двигаться только вперед.