Рассел Хоуп Роббинс

Предполагалось, что каждый шабаш ведьм включает службу сатане, но такой Ч.м. нет ни в одном современном сообщении о колдовстве, а сам термин получил распространение только в конце Х1Хв. в связи с сатанизмом (впервые был использован в Англии в 1896г.). Независимо от того, насколько они щекочут нервы, все отчеты о Ч.м. (за исключением одного) должны быть отброшены как безосновательный вымысел. И Мишле, и Сам-|мерс принимали признания ведьм за истину, но как можно относиться с доверием к тому, что было предварительно заготовлено следователями и подтверждено обвиняемыми только после жестоких пыток? Стремясь облегчить страдания, некоторые обвиняемые развивали задаваемые им вопросы. Как историческое явление Ч.м. — одно из величайших интеллектуальных заблуждений, когда-либо вынесенных на общественное рассмотрение. Вполне естественно, что инквизиторы и охотники за ведьмами, подражавшие им, определяли колдовство в рамках исповедуемой ими религии, где колдовство рассматривалось как осознанная пародия на христианство. Подчеркивая преступный характер колдовства и узаконивая необходимость его искоренения, демонологи придавали особое значение мессе, как самой священной из церковных служб. Так, отец Гофриди на суде над ним в Экс-ан-Прованс в 1611г. кратко рассказал (под пыткой) о мессе, во время которой он перекрестился наоборот и заменил благословение словами «Изыди, во имя дьявола» [см. Экс-ан-Прованские монахини]. Кто же мог осмелиться задавать вопросы демонологам, если их фантазии были защищены авторитетом церкви?

Наряду с историями об осквернении гостии (стандартных во всех обвинениях, с незапамятных времен предъявляемых еретикам и ведьмам) Жакъе (1458), инквизитор во Франции и Богемии, рассказывал, как священник совокуплялся в церкви, собирал свое семя и смешивал его со священным елеем. Подобное действие не является зачатком Ч.м., а представляет пример проявления идолопоклонства или богохульства. Один из первых судей ведьм, Гриландус (ок. 1525г.), описывает торжественную литургию Дьяволу со свечами и молитвами. Инквизитор из Каркассона обнаружил в 1335г. пастуха, пародирующего мессу обнаженным, подобно Адаму. На основе подобных намеков последующие авторы строили свои версии, вследствие чего спустя столетие или два, уже могли поверить в самые непристойные действия, такие, как обряды, проводившиеся отцом Пикаром или отцом Буле над монахинями из Лувьера.

Легковерный монах Франческо-Мария Гваццо (1608), известный охотник за ведьмами, приводит отчет Флорина де Раймонда о суде 1594г. состоявшемся в Аквитании [Верхняя Гаронна]. Молоденькая девушка описала типичный шабаш, сопровождавшийся подписанием договоров, танцами и совокуплениями с козлом, ведьминским богом:

«Они также представляли пародию на мессу, отправлявшуюся неким человеком, облаченным в черную ризу без креста на ней. Ко времени жертвоприношения и поднятия гостии, он поднял сегмент или круг из репы, испачканный черным, над которым все они, в один голос, прокричали: «Мастер, помоги нам!» В потире вместо вина была вода, и они сделали святую воду следующим образом: козел помочился в ямку, вырытую в земле, и этой жидкостью, не разбавленной водой, отправлявший обряд окропил их с помощью черного кропила».

Другой известный демонолог, Пьер де Ланкр (1612), создал единственный в своем роде воображаемый образ в виде козла, облаченного в клобук и читающего по молитвеннику в переплете из волчьей шкуры с красными, белыми и черными страницами.

Во время исторически достоверного колдовства (до 1750г.) отправление сатанинских месс отмечено только в самом конце XVIIb., в деле «Огненной палаты». Глубоко взволнованные угрозой чародейства в связи с его возможным влиянием на предстоящие события, аристократы из двора Людовика XIV наняли группу примерно из пятидесяти или шестидесяти священников католической церкви, поименно известных и опознанных, для совершения специальных месс. Идея совершения мессы священником на животе обнаженной девушки, распростертой на алтаре, с добавлением к обычной литургии некоторых заклинаний для обеспечения верности ее любовника, восходит к раннехристианским службам любви. Если месса совершалась с целью возбуждения любви, то, как полагал Триландус, «она вроде бы не имела оттенка ереси, поскольку божественные предписания побуждают к любви и состраданию». Когда испанский священник, посетивший Рим, влюбился в четырех монахинь и заставил нескольких монахов отслужить мессу со специальным молитвами в поддержку его распутства, его просто на время выслали из города. Д-р Иоганн Вейер (1563) описывает, как священник пытался провести экзорсизм молодой монахини из монастыря, известного своими строгими обетами, совершив мессу на ее животе. Подобным же образом похоронные мессы, произносимые ради вызывания смерти живого существа, не считались еретическими. Однако тот, кто платил за мессу, равно как и священник, совершивший ее, должны были подвергнуться изгнанию (Гри-ландус). Следует помнить, что оргии на мессах отца Гибура в деле «Огненной палаты» были изобретены только к концу расследования и что признания делались под угрозами или пытками. Так, Маргерит, дочь Ла Вуазен, подробно описывает представленную в обвинении первоначально простую и бесхитростную любительскую мессу:

«Каждый раз во время мессы, когда священник должен был целовать алтарь, вместо него он целовал тело девушки. Он освящал облатку над ее интимными частями, в которые он вставлял маленькие кусочки гостии. Наконец месса закончилась, и священник вошел в женщину, и, погрузив свои руки в потир, омыл все ее половые органы».

Сатанинская месса была, в сущности, литературным вымыслом. Одно известное описание дает маркиз де Сад в «Жюстине». Несколько порочных монахов одели Флорет-ту, молодую девушку, чтобы она представляла деву Марию. Совершая действия, выглядевшие как чудеса, она давала их церкви известность и доход. Жюстина рассказывает, как после этого богохульства,

«отягощая свою нечестивость, наши распутные монахи захотели, чтобы Флоретта появилась на их ночных оргиях в тех же самых одеждах, которые принесли ей такое поклонение в образе Пресвятой Девы. Каждый из них разжигал свои непристойные желания, чтобы удовлетворить свою похоть с ней в этом костюме. Возбужденные начавшимся богохульством, они посчитали другие святотатства ничтожными. Монахи заставили эту девственницу раздеться и лечь плашмя на животе на большом столе. Они зажгли священные свечи и поместили статую нашего Господа между ее ногами, осмелившись совершить самые священные из наших обрядов на ягодицах этой молодой девушки. При виде всего этого ужасного зрелища я потеряла сознание, поскольку не смогла все это вынести. Отец Северино увидел меня в этом состоянии и сказал, чтобы посрамить меня, что я должна, в свою очередь, служить алтарем. Они схватили меня и положили, туда, где была Флоретта. Во время обедни было совершено жертвоприношение. Северино схватил гостию, этот священный символ нашей святой религии, и затолкал ее в то непристойное отверстие, которое он использовал для своих извращенных удовольствий, оскорбительно вдавив ее внутрь, а затем недостойно раскрошил ее повторяющимися движениями своего чудовидного инструмента [dard], и, выкрикивая богохульства, испустил нарастающий поток своей гнусной спермы прямо на тело своего создателя».

Не ранее Х1Хв., когда колдовство перестало существовать, отдельные умы, ставшие на преступный путь, воссоздали черную мессу в современном ее понимания, как службу, посвященную Антихристу или как предполагаемый пережиток антихристианского фольклора. Только те, кто искажают случайные упоминания об отдельных извращениях в христианской обрядности и игнорируют историческое развитие в целом и значение колдовства, могут провести какие-либо параллели между мистификациями Аео Таксиля, забавами Пьера Вентра и аббата Булана в «Work of Mercy» (изображенные Иорисом Карлом Гюисмансом в «La Bas»), оккультизмом Гуаиты и Жюля Буа с одной стороны, и описаниями шабашей ведьм, приводимыми демонологами, с другой. Так называемая погребальная месса святого Секирия на бас-коязычных территориях и месса Святого Духа в Нормандии относятся к фольклору или антропософии, но не к колдовству.

Ш. всегда привлекал к себе больше внимания, чем другие стороны колдовства, как со стороны профессиональных демонологов, так и просто любопытных мирян. Это понятие соединило в одну систему древние легенды о чародействе и новые ереси: богохульные пародии на христианские обряды, развратные оргии, считавшиеся запретными, совершавшийся при поддержке всех сил зла тайный заговор против закона и порядка и умствования богословов о том, что эти собрания ведьм и демонов являлись крайним проявлением сатанизма.

Концепция Ш., вероятно, была разработана в течение XIV и XV вв., преимущественно следователями и судьями, связанными с инквизицией. ILe зачаточная форма была представлена в 1335г. на суде в Тулузе. Мартин де Франк (около 1440г.) включил в «Champion des dames» тщательно разработаное признание старой женщины, поведавшей, что она" посещала Ш. начиная с 16 лет. Это позволяет датировать Ш. уже 1440г. Раннему демонологу Иоганну Нидеру Ш. был неизвестен, но в анонимном французском трактате «Errores Gazariorum» (1450)содер-жится подробное описание «синагоги». Никола Жакъе примерно в 1458г. использовал современное слово «шабаш», хотя его описание носило схематический характер; «шабаш» также упомянут в отчете о преследованиях ведьм в Лионе в 1460г. («La Vauderye de Lyonois»). В северной Италии около 1460г. двум инквизиторам удалось получить разрешение на посещение Ш., однако разъяренная толпа ведьм обнаружила их и атаковала столь неистово, что они погибли раньше, чем смогли сообщить о своих наблюдениях. Однако в булле папы Иннокентия 1484г. нет никаких упоминаний о Ш., и «Malleus Maleficarum» также умалчивает о нем. Но все же к XVIb. Ш. утвердился как часть колдовства. И Бернард из Комо (1510), и Бартоломео Спина (1523) придерживались «передовых» взглядов на Ш. Сложные и детальные анализы можно найти в работах классиков демонологии, например, Бодена (1580), Реми (1595), де Ланкра (1612) и Гваццо (1608).

Предлагались различные версии происхождения этого слова. На самом деле, «Ш.» (sabbat) — еврейское слово, обозначающее седьмой день недели; на ведьм оно перенесено благодаря враждебной ассоциации — евреи, ведьмы и мусульмане были традиционными объектами нападок католической церкви. В ранних работах даже слово «синагога» чаще использовалось в значении «Ш.».

Однако более важными, чем происхождение, являются дополнительные оттенки значения понятия «Ш.» — это не просто собрание ведьм, славящее дьявола, но и отправление дьявольских обрядов и развратные оргии. Три оттенка слились воедино.

1. Во-первых, когда, во многом благодаря инквизиции, около 1440г. сформировалось представление о ведьмах как об организованной группе или секте предавших Господа, на них легко были перенесены обряды и церемонии, представлявшие пародию на христианскую литургию. (Спустя столетия черная месса стала изощренной насмешкой над католическим богослужением.) Многие описания совершенно однообразно изображали Ш. антихристианским обрядом, тайно совершаемым в церкви [см. /[оговор с дьяволом]. Так, например, Себастьян Михаэлис, видел ведьм, поющих гимны: «Маги и те, кто может читать [ноты] поют некие псалмы, как они делают в церкви, особенно «Хвалите Господа в вышних», переводя все во славу Люцифера» — «Admirable History» (1613). В протестантской Шотландии в 1678г. дьявол отправлял службу с ведьмами из Лидса: «приобщая их к святым дарам: хлеб был похож на вафлю, питье иногда было кровью, иногда черной болотной водой».

2. Во-вторых, стремясь возбудить всеобщее любопытство и, как надеялись, враждебность к этой новой секте ведьм, теологи перенесли на них те мерзости, которые раньше приписывались другим ересям, например, альбигойцам, катарам, беггардам [от имени которых образовано современное слово buggery — мужеложство].

Так, около 1336г. и вновь в 1387г. видны предпосылки Ш. ведьм в тайных собраниях австрийских вальденсов, заканчивавшихся беспорядочным совокуплением или в подобных признаниях, заимствованных из ереси катаров в середине XVb. или от итальянских фратичелли (строгих францисканцев, которые не могли выносить распущенности постоянно странствующих монахов) . Фратичелли обвинялись в удушении младенцев и последующем их сожжении, дабы изготовить из них священный порошок. В самом конце XVb. папа Иннокентий VIII организовал крестовый поход против вальденсов из Дофине и Савойи и тайной синагоги Сатаны.

3. В-третьих — что менее существенно — вокруг богословской концепции Ш. сосредоточились традиции язычества и классической древности. Петроний, Апулей и Гораций — все описывают разновидности Ш., возможно, восходящие к древнейшим праздникам Бахуса и Приапа. На протяжении раннего средневековья, начиная примерно с 1100г., появлялись отдельные сообщения о ночных собраниях, которые, возможно, и способствовали развитию идеи Ш. Так, например, Одрик Витали приводит удивительный рассказ о толпах мужчин и женщин всех сословий и возрастов, пешком и верхом путешествующих по ночам. Они говорили, что являются духами, испытывающими муки за грехи, совершенные ими на земле. Несколько позже Вальтер Man ссылался на легенду о духе Герлы (призраке англосаксонского короля), рассекающем небеса по ночам — призраке, который, 200 лет пропировав с гномами, был вынужден остаться на спине лошади. О подобных всадниках в последний раз сообщалось 19 декабря 1154г. Похожих призраков видели и в Британии. Другие группы ночных путешественников включали в себя безобидных добропорядочных женщин, сопровождавших Богородицу Млеко-питательницу, принявшую черты римской Гестии (Весты), осмысливавшейся как женская ипостась Санта-Клауса. Джакомо Пас-саванта «(середина XIVb.) утверждал, что многие женщины представляли, будто они присоединялись к их обществу и совершали удивительные вещи. То, что эти, введенные в заблуждение, женщины не имели впоследствии практически никаких неприятностей, свидетельствует о том, что идея еретического Ш. ведьм в то время (1353г.) не была еще разработана.

Некоторые авторы связывали с колдовством два традиционных праздника друидов — день Всех Святых 31 октября и Вальпургиеву ночь 30 апреля, в память св. Вальпур-гии, девонширской святой, якобы умершей в Германии в 777г. н.э. Кроме того, grand sabbats, вероятно, имели место во время четырех основных языческих праздников, внесенных в христианский календарь и свободно связывавшихся с колдовством: зимний праздник 2 февраля (Сретенье), весенний праздник 23 июня (вечер на рождество Иоанна Предтечи), 1 августа (Преображение), день св. Фомы (21 декабря). Форфер-ские ведьмы в Шотландии, видимо, устраивали большие Ш. на Сретенье, Воздвижение Креста Господня (3 мая), Преображение и день Всех Святых (1 ноября). Менее регулярно происходили национальные или региональные собрания ведьм на этих или подобных праздниках в таких жутких местах как гора Блоксберг около Граца, Венусберг в центральной Германии (Г. фон Кайзерсберг и Альбертини), Хейберг в Шварцвальде, Блокула в Швеции, дуб в Беневентуре на реке Иордан (Спина) или Пье де Дом в Оверне (Реймонд и Гваццо). Однако подобные сборища не существенны для теории колдовства, ибо в основном связаны с народными поверьями и редко представлены в трактатах или на судах.

Для удобства рассмотрения Ш. может быть представлен в 5 разделах:

1. Собрание для (проведения) Ш. [см. Летательная мазь; Перемещения\.

2. Поклонение Дьяволу. Религиозное преклонение перед Дьяволом, здесь же устанавливалось общественное признание договора, и новые ведьмы клеймились отметкой дьявола.

3. Банкет.

4. Фестивали, особенно с танцами.

5. Свальный грех, завершавший каждый Ш. [Более подробно см. Инкуб; Суккуб; Сексуальные сношения с Дьяволом].

1. Собрание (ассамблея).

Ведьмы совершали собственные приготовления, чтобы посетить Ш.; они натирались летательной мазью, способствовавшей перемещению, и летели на расщепленной палке или метле. Или для этой цели получали от дьявола козла, барана или собаку. Ш. проводились в различных местах — на перекрестках дорог, в лесах, необработанных (диких) полях или даже в церквах.

Демонологи расходились во мнении — какой день недели наиболее благоприятен для собраний (не говоря о субботе, упоминавшейся реже, поскольку она посвящалась святой деве Марии). Никола Жакье (ок. 1458г.) называет четверг, Бернард из Комо (1510) предлагает «ночь, предшествующую пятнице», Спина (1523) говорит, что днями Ш. были среда и воскресенье, Луи Гофриди на своем суде свидетельствовал, что это — среда и пятница. Хопкинс считает, что эс-еекеекие ведьмы встречались по пятницам, де Ланкр — по понедельникам, средам и пятницам. Последние были и наиболее часто упоминаемыми днями в признаниях ведьм в Бамберге. Гваццо верил, что Ш. отмечался различно в зависимости от региона; в Италии — по четвергам, в Лоттарингии — по средам. Боге, посвятив этому целую главу «Du jour du sabbat», выделял четверг, а также находил, что ведьмы собирались по ночам в понедельник, пятницу и воскресенье; фактически же они собирались тогда, когда хотели.

Реми был одним из немногих, кто верил, что большинство Ш. проводились по субботам. Любопытное объяснение в пользу именно этого дня дал историк Х1Хв. из Берна (родины де Ланкра) аббат Картье, высказавший предположение, что крестьянский bal masque [маскарад] стал основой для описаний LLI. Танцы крестьян часто проходили в субботнюю ночь, чтобы можно было отдохнуть в официально разрешенный воскресный праздник, а по ночам — потому что это было единственно свободное время.

Пирушки цыган или нищих, как предполагает Джордж В. Харрисон, дали толчок развитию историй о Ш. в Англии. Он цитирует дневник Джона Маннингхэма, 1603г.:

Ш. всегда проводились ночью. Обычно женщины сначала ложились спать, а затем покидали постель, отправляясь на Ш. Гваццо и Реми называют время — два часа до полуночи; большинство ведьм из Бамберга — одиннадцать часов вечера. Ш. продолжался с заката до крика петуха. Одна ведьма, по имени Латома, рассказала Реми, что крик петуха был сигналом для прекращения собрания.

Никогда не устанавливалось количество ведьм, посещающих Ш. Это зависело от воображения ведьмы и обвинителя. Нигде нет заслуживающего внимания признания о ковене из тринадцати человек. В Сен-Дье, в соответствии с судебными показаниями, вместе собирались от 50 до 100 ведьм. Некоторые судьи сообщали о многочисленных массовых собраниях. Известный врач из Феррары рассказывал Спине о 6000 танцующих и пирующих около костра ночью.

В одном необычном признании 1440г. упоминаются 10000 женщин, едущих на палках на собрание в Вальпют (Бургундия). Де Ланкр, используя признания своих жертв, позволил разгуляться собственной фантазии: «Шабаш напоминает ярмарку купцов, смешавшихся, разгневанных и наполовину сумасшедших, прибывающих из разных районов, колышущуюся как море стотысячную толпу поклонников Сатаны».

По мере того, как демонологи накапливали знания, СИ. обретал ясные очертания. Сестра Мадлен де Дамандоль [см. Экс-ан-Прован-ские монахини], одержимая дьяволами, рассказала инквизитору Себастьяну Мишелю о трех социальных классах на Ш., от «людей подлого и низкого сословия» до «благородных людей». Сестра М. признавалась:

«Со времени моего обращения [в колдовство] Ш. совершается каждый день, но ранее он совершался не более трех раз в неделю, начинаясь в одиннадцать часов ночи и продолжаясь до трех часов после полудня. ...Чародеев (с помощью определенной мази, которую они использовали) дьяволы на середине пути поднимали в воздух, и, пролетая мимо, они кланялись ему и выказывали глубочайшее почтение, и затем торопились в синагогу в условленное место.

Собравшись там, карги и ведьмы подлого и низкого сословия, чьим ремеслом и обычаем было убийство детей и принесение их на Ш. после того, как они были похоронены, были первыми, кто являлся, чтобы поклониться Князю синагоги. Затем они шли и кланялись дьяволу, который сидел на троне, как принц. Вторыми появлялись чародеи и чародейки из среднего сословия, чьей обязанностью было околдовывать и распространять повсюду заговоры. ...Третьими появлялись волшебники, которые были благородными людьми высшего сословия, их задачей было очернить Господа, как только возможно».

2. Поклонение дьяволу.

Вне зависимости от иногда наблюдавшихся новых крещений дьяволом или свадеб ведьм, совершавшихся на Ш., во все Ш. включался ритуал верности Сатане. В Англии, где Ш. играл незначительную роль в судах над ведьмами, поклонение было скромным и ограниченным, в соответствии с протестантскими традициями. Так, например, в «Demonology» (1597) Яков I заставляет Эпистемона, специалиста по данным вопросам, описать Ш. следующим образом:

«Что касается совещаний, то они часто проводят их в церквах, где собираются для поклонений. В это время их господин спрашивает, что они могли бы сделать; каждый из них предлагает ему те порочные выходки, которые они могли бы совершить или для достижения богатства, или ради мщения любому (против кого они накопили злобу); и господин, приняв их требования (нет никакого сомнения в том, что он делает это охотно, поскольку его просят совершить зло), учит их, как исполнить то, чего они хотят».

Некоторые ведьмы, вроде тех, которых пытали в Бамберге, признавались, что дьявол называл по списку присутствующих, читая имена из красной книги. Ту же самую роль якобы взял на себя Джон Файан, регистратор нортбервикских ведьм. В это время должны бьии регистрироваться все свадьбы между ведьмами. «Вместо обычных свадебных подарков требовалось от пар только падать ниц и дуть на всех последующих».

Гваццо описывает европейский Ш., сосредоточившись на поклонении дьяволу в его классическом проявлении — в виде козла. В «Compendium Maleficarum» (1626) это поклонение описано следующим образом:

«Когда члены (собрания) дьявола собираются вместе, они обычно зажигают вонючий и противный костер. Дьявол является президентом собрания и сидит на троне в некоем ужасном обличьи козла или собаки, и они приближаются к нему, чтобы поклониться, но не всегда в одной и той же манере.

Иногда они сгибают колени как просители, а иногда стоят, повернувшись спиной, а иногда высоко взбрыкивают ногами, так что их головы клонятся вниз, а подбородки указывают в небо. Они поворачиваются к нему спиной и, пятясь как раки, вытягивают руки назад, чтобы дотронуться до него. Когда они говорят, то склоняют лица к земле и совершают все действия в манере, одинаково чуждой для повторения другими людьми».

Затем наступает osculum infame или osculum obscenum — знаменитый поцелуй стыда:

«Тогда они предлагают ему черные как смоль свечи или пуповину младенцев и целуют его в ягодицы в знак уважения [ad signum homagii eum in podicem osculantur]. Совершив это и подобные отвратительные пакости, они присоединяются к другим бесстыдникам».

«Поцелуй» отмечался многими исследователями, однако особенно подробное описание дал известный адвокат Жан Боден: «Не существует большего позора, бесчестия или злодейства, чем то, которое допускают ведьмы, когда они должны поклоняться Сатане в виде вонючего козла и целовать его в то место, которое приличие запрещает описывать или упоминать». «Поцелуй» появился даже в шотландских судах, когда, например, Агнесс Семпсон поклялась, что «дьявол заставил все собрание подойти и поцеловать его в зад, который, как они говорили, был холодным как лед».

На синтетический характер Ш. указывает тот факт, что те же самые обвинения в поцелуе стыда были сделаны против вальден-сов и рыцарей тамплиеров в 1307г. Их руководителей инквизиция подвергла пыткам, чтобы принудить к признаниям, во многом напоминающим те, что извлекались из ведьм. Среди других обвинений было попирание креста, непристойный поцелуй, поклонение идолу (иногда коту), содомия и обладание дьяволом в качестве домашнего духа. Подобно многим ведьмам, тамплиеры отрекались от своих признаний на костре. Чародеи смешивались в одну кучу с еретиками — катарами и вальденсами. — «Erores Gazariorum» (1450). В районе Лиона на протяжении всего XVb. ведьм называли vaudois (вальденсы).

3. Банкет.

Демонологи наделяли Ш. элементами оргии — обжорством и похотью, но, не допуская даже в собственном грязном воображении права жертв на развлечения, тут же начинали принуждать их к признанию, что пиры их были пресными, а сексуальные отношения — болезненными. Однако Аль-фонсо де Кастро замечает, что чувственные удовольствия были главным побуждением для женщин стать ведьмами. Гваццо дает классическое описание пиршества:

«Расставлены и выстроены столы, и они садятся и начинают есть пищу, которой их обеспечивает демон или которую они сами приносят. Но все, кто сидел за подобными столами, признаются, что блюда мерзостны или по внешнему виду, или по запаху, так что легко могут вызвать отвращение даже у самых голодных. Они говорят, что на столе есть все, кроме хлеба и соли».

Гваццо вторил Реми: «Они говорят, что запах отвратительный, резкий и горький, так что они вынуждены немедленно выплюнуть еду с отвращением».

Сестра Мадлен де Демандоль [см. Экс-ан-Прованские монахини] примерно в 1611г. оснащает описание Ш. еще большими подробностями:

«Напиток, который они пьют, это мальвазия (красное вино), возбуждающая и готовящая плоть к распутству. ...Мясо, которое они обычно едят — мясо маленьких детей, которое они готовят в синагоге, иногда принося их туда живыми, выкрав из домов, куда они имеют возможность входить. Они не используют ножей за праздничным столом из страха положить их поперек в форме креста, у них нет соли, которая символизирует мудрость и понимание, в равной степени не знают использования маслин или масла, которые являются символами милосердия».

После банкета ведьмы могли отведать магического пирога, сделанного из черного проса, смешанного с мясом некрещенных младенцев, что, как предполагалось, обеспечивало обет молчания под пыткой.

Первое признание о пире на Ш. в Англии, прозвучавшее спустя 50 лет после пятидесятилетней охоты на ведьм, было сделано на большом процессе над ланкаширскими ведьмами в 1612г. Одна из главных обвиняемых, старуха Чаттокс, рассказала о своей семейной встрече с другой ведьмой, старухой Демдайк, в Малкинской башне.

«Там была еда, то есть мясо, масло, сыр, хлеб, и питье... и после еды дьявол по имени Тибб унес прочь остатки. И она сказала, что, хотя они ели, но не чувствовали себя в равной степени ни наевшимися, ни получившими удовольствие, и что на их банкете упомянутые духи дали им свет, чтобы было видно, что они делают, хотя у них не было ни огня, ни зажженной свечи, и что среди них были и духи женского рода, и дьяволы».

Обвинения, выдвинутые 14-летней Грейси Соуэрбатт против солсберийских ведьм (вовлеченных вместе с ланкаширской группой), якобы плясавших и развратничавших на Ш. европейского типа, как выяснилось позже, были подсказаны иезуитами. Антикатолические настроения спасли обвиняемых. Во время вторых ланкаширских судов в 1638г., сфабрикованных мошенником из Пендла, последний состряпал версию о Ш., посещаемом 60 личностями, раскрасив ее буйными сексуальными фантазиями подростка о летающих масле и молоке. Примечательно сравнительное отсутствие Ш. в английском колдовстве, хотя латинские авторитеты (такие как авторы «Malleus Maleficarum» и Боден) были широко известны в Англии и цитировались большинством английских авторов. Однако в Шотландии Ш. был описан на суде над нортбервикскими ведьмами в 1590г., и в 1661г. — форфарские ведьмы впервые пили эль с виски [aqua vitae] и так веселились».

4. Фестивали.

За банкетом следовали «танцы, происходившие в виде хоровода, всегда вращавшегося справа налево. ...Иногда они танцевали перед едой, а иногда после еды. ...Все обряды осуществлялись в самой нелепой форме в безумном кольце, с соединенными руками и спиной к спине». — «Compendium Maleficarum» (1626). Танец спиной к спине был одной из форм средневекового народного театра, часто практиковавшегося отбросами общества, обычно он считался неприличным.

Он был впервые упомянут в связи с Ш. Паулем Гриландусом, возможно, чтобы указать на извращение обычных христианских обрядов, таких, как крестное знамение справа налево или жульнический пропуск слов воплощения («hoc est corpus») во время мессы.

Музыку обеспечивали несколько ведьм: «виолы и другие инструменты приносили туда те, кто был обучен играть на них» (Михаэлис). В Шотландии играли на еврейской арфе. Гваццо поместил в своей книге изображение музыканта, сидящего на дереве. Генри Мор в «Antidote Against Atheism» (1653) с явным одобрением рассказывает историю, заимствованную у Реми: ...когда Джон был мальчиком, он часто сидел на дереве, играя на Ш. Для подростка танцы показались настолько нелепыми, что он сказал себе; «О Господи, что за сумасшедшая компания!». Священное имя заставило исчезнуть всю компанию, а Джон свалился с дерева. Генри Мор, магистр искусств Кембриджского университета, нашел доказательства танцев ведьм с дьяволами, которые казались ему неопровержимыми:

«Добавим к этому, что в том месте, где они танцевали, находили правильный круг, внутри которого были явные отметки следов раздвоенных копыт, каковые можно было видеть со следующего дня после Nicolea и до следующей зимы, когда плуг перепахивал их; подобные вещи происходили в 1590г.» [см. иллюстрации в ст. Демонологи].

5. Свальный грех.

Озабоченность давших обет безбрачия священников прелестями сексуальных сношений была ненасытной. Здесь даны только отдельные показательные примеры, поскольку этот предмет обсуждается в других статьях. «Заканчивая танцевать, ведьмы предавались копуляции, сын не избегал матери, брат сестры, отец дочери — кровосмешение было повсюду». Большинство ведьм, согласно мнению демонологов, находили сексуальные сношения болезненными. Де Аанкр, например, дает заверенное под присягой свидетельство 16-летней Жанетт де Абади:

«При разделении на пары она видела каждого сходившегося с другим беспрестанно и в нарушение законов природы... она винила себя в том, что была лишена девственности Сатаной и была плотски познана бесчисленное количество раз [unе infinit de fois] одним из своих родственников и другими, которые снизошли войти в нее. Она говорила, что боялась сексуальных сношений с дьяволом, потому что его член был покрыт чешуей и вызывал невыносимую боль, кроме того, его семя было исключительно холодным, таким холодным, что она ни разу не забеременела от него, фактически ее не обрюхатили и другие, обычные мужчины, бывшие на Ш».

Инквизитор Мишель предлагает другой аспект в описаниях Ш. Сестра Мадлен де Демандоль призналась ему, что отправлялась каждую ночь на Ш., где применялись различные формы половых сношений:

«По субботам они оскверняли себя грязными совокуплениями с дьяволами, которые были суккубами и инкубами, по четвергам они оскверняли себя педерастией, по воскресеньям они развратничали, совершая скотоложство, в другие дни они пользовались обычным способом, который подсказывала им природа».

Это описание Ш. можно завершить признанием, представленным де Ланкром, которое затрагивает все виды деятельности, начиная с приготовлений к перемещениям и заканчивая сексуальными сношениями:

«Маргарит Бремен, жена Ноэля Лаве-рэ, показала, что в прошлый понедельник после наступления сумерек она была со своей матерью Марьон на сборище на лугу около мельницы во Франк-де-Лоньи. Ее мать оседлала метлу и, произнеся слова, которых она не поняла, неожиданно перенеслась вместе с нею по воздуху в место, где они нашли Жеанну Робер, Жеанну Гильемин, Мари, жену Симона д'Анье, и Гильеметту, жену человека по имени Ле Гра, и у каждой из них была своя собственная метла. В этом месте было также шесть дьяволов в облике мужчин, но таких безобразных, что на них невозможно было смотреть. ...Когда танцы закончились, дьяволы спали с ними и наслаждались их обществом. Один из них, который был ее партнером по танцам, взял ее, поцеловал дважды и сожительствовал с ней более, чем полчаса, но его извержение было чрезвычайно холодным. Жеанна Гильемин свидетельствовала то же самое и сказала, что двое из них соединялись в половом акте добрых полчаса, и что ее дьявол выпустил очень холодное семя».

Иллюстрации, представлявшие Ш. в традиционных работах по колдовству, изображали типичные предполагаемые преступления и, тем самым, способствовали усилению колдовской истерии. Очень интересная иллюстрация была в издании 1613г. «Tableau des mauvais» де Ланкра. Другая гравюра (прим. 1594г.) дает представление немецкого гравера о Ш. [см. Трирские суды над ведьмами]. Эти две иллюстрации показывают сходство представлений о Ш. в разных странах. Сотни лет спустя общественное мнение переменилось, и нападки на Ш. иллюстрировались остроумными сатирами. Немецкий перевод «Displaying of Supposed Witchcraft» (1677) Джона Вебстера был снабжен фронтисписом (1719). На стене висит портрет (гравюра) г-на Уфле, чем-то напоминающий сатиру Борделона «Histoire des imaginations exiravagantes de Monsieur Oufle» (1710), украшенную пародийными фантазиями о деяниях ведьм.

Воздействие иллюстраций видно из высказывания Джорджа Л. Барра, назвавшего подобную книгу «одной из наиболее замечательных книг в истории колдовства». «Chris-tlich Bedencken und Erinnerung von Zau-berey» (1585г.; 2-е изд. 1586г., Страсбург) была написана неким Лерхаймером — псевдоним должен был защитить личность автора. Герман Витекинд был профессором Гейдельбергского университета и другом Мелан-хтона. Поскольку его книга стала действительно «смелым и удивительно красноречивым протестом против худших черт преследований», он замаскировал ее подлинную сущность, выгравировав на титульном листе ведьм и дьяволов в круге. Витекинд надеялся, что читатели, обманутые этим трюком, начнут читать и уже потом встретятся с его рассуждениями.