Рассказе П. Вежинова «Однажды осенним днём на шоссе»

Церковный агностицизм в лице о. Сергия объявляет жизнь после смерти «недоведомой», карденистская же теория и практика словом и делом опровергают это вредоносное для истинно духовной жизни утверждение.

Мы совершенно согласны с о. Сергием в том, что «любопытствование» о жизни за гробом «переводит христианскую мысль на рельсы оккультизма», но признать такое любопытствование «духовно-нездоровым» мы можем только в том случае, если оно «чрезмерно», проявленное же в меру оно как раз и будет выражением духовного здравия. (Й.Р.)

1. Люди, всецело захваченные жизнью века сего с его суетой, могут искренне недоумевать пред верой в бессмертие. Для переживших откровение смерти, бессмертие становится очевидностью. Слово Божие даёт нам здесь руководящие мысли, которые и должны быть раскрыты в своём значении.

2. Самым непонятным является утверждение неверия, по которому смерть есть полное уничтожение жизни. Это уничтожение исповедуется не только как уничтожение видимых форм жизни телесной, но и жизни сознательной − духовной, сердечной, творческой. В эту «тьму кромешную» неверующая мысль спасается, чтобы не принять проблематику смерти. Но это делает лишний раз очевидным, что смерть можно понять только как часть жизни, а не наоборот.

3. Разлучение смерти отделяет человеческий дух, остающийся в соединении с душой, лишь от человеческого тела, т.е. от всего природного мира.

4. Обычно в церковной письменности − в житиях и прологах, как и в отеческих творениях и в некоторых церковных гимнах, смерть описывается чрезвычайно конкретными чертами. Согласно этим описаниям она состоит в отделении от тела некоей прозрачной оболочки, имеющей его образ и сохраняющей его жизненную силу. Такой же характер усвояется и в разных случаях посмертных явлений умерших в своём прозрачном образе.

5. Соединяя все эти черты, мы можем считать если не догматом, то во всяком случае, господствующим преданием Церкви, что человек в смерти своей разлучается лишь с телом, а не с душой, которая продолжает жить в «загробном мире», т.е. в новых условиях существования. Душа, пребывающая в такой оболочке, в сверхтелесном образе, сохраняет связь с духом.

6. Можно сказать, что, находясь в теле, человек проходит только одну область жизни, между тем он предназначен ко всей её полноте. Это делает земной опыт его ограниченным. И если бы человек навсегда оставался заключён в кожаные ризы своего собственного тела, то он, можно сказать, и не сделался бы человеком в полноте своей, ибо он создан гражданином обоих миров, для неба и для земли.

7. Любовь и мудрость Божии нашли путь восполнить человеческое бытие, приобщив человека духовному миру. И это совершается чрез трагическое, катастрофическое событие в жизни человека, которое есть смерь. Временно отрывая человека от плоти, она открывает ему врата духовного мира.

8. В церковной письменности имеются изобильные свидетельства о том, что умирающему становятся зримы существа духовного мира, ангелы и демоны; к нему приближаются и души усопших, в дальнейшем же откровении для него может становиться доступным и самое небо с Живущим в нём. То, что остаётся для нас недоступно непосредственному опыту, становится действительностью, пред лицом которой поставлен усопший; в ней он должен жить и находить самого себя.

9. Это откровение духовного мира в смерти есть величайшая радость и неизреченное торжество для всех, кто томился в сей жизни о нём, будучи от него отлучён, но оно же есть и невыразимый ужас и тягость и мука для тех, кто не хотел этого духовного мира, не знал его, отвергал его. Тот, кто был плоть, принуждён теперь непосредственно убедиться в существовании духовного своего естества. И здесь он оказывается пред лицом этого величайшего испытания, которое делает неизбежным его перерождение из телесного в духовное существо.

10. Человеческая жизнь разделяется смертью как бы на две половины: душевно-телесное и духовно-душевное бытие, до смерти и после смерти. Обе половины нераздельно связаны между собой, обе принадлежат жизни одного и того же человека. Но для полноты своего очеловечения человек должен изжить себя не только в смертной жизни, но и в загробном состоянии для того, чтобы достигнуть той зрелости, в которой он способен приять воскресение к жизни вечной. И понятая таким образом, как существенно необходимая часть человеческой жизни, смерть действительно есть акт продолжающейся, хотя и ущерблённой «успением» жизни.

11. В смерти и по смерти человек видит свою протекшую жизнь как целое. Это целое есть уже само по себе суд, поскольку в нём выясняется общая связь, содержание и смысл в свете правды Божией. Это есть суд «совести», т.е. наш собственный суд пред лицом ведающего нас Бога.

12. Важно здесь констатировать, как несомненную и самоочевидную истину, что и в загробном существовании индивидуальности в их свободе находят также разную судьбу и проходят различный путь жизни, как и в здешнем мире, с тем лишь отличием, что вместо ложного света и полутеней, в загробном мире всё освещено светом солнца правды, стоящего в выси небесной и своими лучами пронизывающего глубины душ и сердец.

13. Тайны загробного мира вообще лишь скупо приоткрываются Откровением и, очевидно, не с тем, чтобы удовлетворять нашу пытливость, но чтобы пробудить в нашем сознании всю серьёзность ответственности за все дела своей жизни. Нужно понять загробные судьбы человека и предварительный суд также и в связи с этим продолжением жизни за гробом, которое имеют души в бестелесном состоянии.

14. В отношении к духу неприменимо и противоречиво представление о неподвижности и, следовательно, каком-то обмороке за гробом. Мало того, для жизни духа открываются новые источники, новое ведение, которые недоступны были для него в земной оболочке. Именно это есть общение с миром духовным существ бестелесных. Высшим духовным даром загробного состояния является иное, новое видение Бога, какое свойственно миру духов бестелесных; бытие Божие для них есть очевидность, подобно той, какой для нас является солнце в небе.

15. Разумеется, это общение с миром духовным также представляет собой неисчерпываемое многообразие, ибо душа притягивает к себе и сама открывается лишь тому, чего она сама достойна или сродна. Но важно то, что это общение с миром духов бестелесных, во всяком случае, представляет собой неиссякаемый источник новой жизни, нового ведения, почему никоим образом нельзя допустить неизменности духовного состояния отошедших. Они вмещают эту новую жизнь в той мере и в том качестве, в каких они способны вместить.

1. Положение духа после смерти прямо зависит от вкусов и склонностей, проявленных им в земной жизни: был ли он погружён в вещи материальные либо же стремился к благам ума и сердца. Если преобладают чувственные наклонности, то человек вынужденно застывает на нижних уровнях, как нельзя более плотных и грубых. Если же он питает свой ум высокими и чистыми мыслями, то поднимается к мирам, соотносящимся с природой и характером его мыслей. Сведенборг совер­шенно прав, говоря: «Небо в том, чему мы отдаём своё сердце».

2. Во всяком случае, место своё каждый там отыскивает не сразу, и переход также не бывает мгновен­ным. Если глаз человеческий не может внезапно перейти от мрака к яркому свету, то тем более не может этого душа человека. Смерть лишь вводит нас в промежуточное состояние, которое есть не что иное, как своеобразное продолжение физической жизни и прелюдия жизни духовной. Это состояние смятения; оно бывает более или менее длительным в зависимости от того, на­сколько груба или утончена природа перисприта умершего.

3. Освобождённая от материального бремени, её порабощавшего, душа всё ещё оказывается окутанной тончайшей сетью мыслей и образов: ощущений, страстей и эмоций, порождённых ею во время жизни в теле. Она должна теперь будет освоиться с новым своим по­ложением, осознать состояние своё, прежде чем унестись в космическую даль, каковая может быть ей доступна лишь в том случае, если звёздное тело её достигло высокой степени утончённости и лучится с достаточной си­лою.

4. Прежде всего, для большинства всё − повод для удивления в Потустороннем Мире, где вещи существенно отличаются от вещей мира земного. Закон тяго­тения там не так непреклонен. Стены не являются более препятствием. Душа может проходить сквозь них и летать по воздуху. И тем не менее какие-то путы, природу коих она определить не может, ещё удерживают её. Всё преисполняет её боязни, неуверенности; но вышние друзья её бдят над ней и направляют первые шаги её.

5. Продвинутые духи быстро освобождаются ото всех земных влияний и вновь получают сознание самих себя. Материальный покров разрывается под напором их мыслей; беспредельные открываются перед ними перспективы. Они почти тотчас понимают своё положение и с лёгкостью приноровливаются к нему. Их духовное тело − орудие воли, организм души, с которым она не расста­ётся никогда. Оно − произведение всего её прошлого, ибо она сама по крупицам построила и составила его своими деяниями. Тело это теперь парит какое-то время в атмосфере планеты. Затем, в зависимости от степени своей прозрачности и силы, отвечая на идущие издалека призывные импульсы, оно естественно устремляется в сторону сообществ душ, подобных ей. Это собрание духов одного ранга, духов светозарных или затемнённых, ко­торые участливо встречают вновь прибывшего и посвя­щают его в новые условия его существования.

6. Несовершенные духи надолго сохраняют впе­чатления материальной жизни. Они думают, что всё ещё живут физической жизнью, и продолжают, иногда в течение долгих лет, заниматься подобием своих привыч­ных земных занятий. Для материалистов феномен смерти так и остаётся непонятым. Не получив соответствующих знаний об этом в своё время, они путают флюидическое тело с физическим. Иллюзии земной жизни выживают у них и в новых условиях. Их вкусы и воображаемые потребности словно бы пригвождают их к земле. Затем медленно, постепенно, с помощью благих духов, сознание их пробуждается, ум открывается пониманию этого нового состояния жизни. Но как только они начинают стремиться подняться ввысь, собственная тяжесть заставляет их упасть на землю. Планетарное притяжение и космические токи неистово отбрасывают их назад, в нашу область, подобно мёртвым листам, отметаемым бурей.

7. Ортодоксальные верующие блуждают в неопре­делённости и всё ожидают, что вот исполнятся обещания священника и они вкусят радостей обетованного блаженства. Велико порой оказывается их изумление, и долгим должно быть их ученичество, необходимое чтобы приобщить их к подлинным законам Космоса. Вместо ангелов или демонов они встречают там духов людей, которые, как и они, жили на земле и прежде них попали в этот мир. Велико их разочарование, когда они узнают, что исполнение их ожиданий откладывается, когда убеждения их опровергаются фактами, к которым ни образование, ни воспитание никак их не подготовили. И всё же, если жизнь их была посвящена добру, если они были верны своему долгу, то души их там, поскольку дела имеют на судьбу ещё более влияния, нежели верования, не смогут быть несчастными.

8. Скептичные же умы и все те, кто отказывались допустить саму возможность жизни, не зависимой от тела, считают себя погружёнными в некий сон, коий продлится до той поры, покуда заблуждение их не раз­веется.

9. Впечатления этого рода варьируются до беспредельности, равно как и достоинство самих душ. Те из них, которые при земной жизни ведали истину и служили ей, обретают там всю пользу от таких исканий и трудов. Свидетельством тому служит, среди множества прочих, и нижеследующее послание. Оно получено от духа страстного спирита, человека пламенного сердца и светлого ума − Шарля Фрица, основателя газеты «Загробная жизнь» в Шарлеруа. Все, кто общались с этим прямым и великодушным человеком при жизни, без труда узнают его здесь по языку и свойственной ему манере выражать мысли. Он описывает свои ощущения непосредственно сразу после смерти и добавляет при этом:

«Я почувствовал, как мало-помалу путы развязываются и что моя духовная личность, моё «Я» высвобождается. Я увидел кругом себя благих духов, меня ожидающих; и именно с ними я наконец оторвался от земной поверхности.

Это развоплощение не доставило мне никаких страданий. Мои первые шаги здесь были шагами ребёнка, начинающего ходить.

Духовный свет, исполненный силы и жизни, рождался во мне, ибо свет не идёт от других, но изнутри нас. Это луч, исходящий от флюидической оболочки и пронизывающий вас целиком.

Чем более трудились вы в правде, любви и мило­сердии, тем свет этот сильнее и делается нестерпимо, ослепительно ярок для тех, кто стоят ниже вас.

Неуверенными были мои первые шаги. Однако мало-помалу силы начали приходить ко мне, и я обратился к Богу за помощью и прощением. Поняв, что лич­ность моя полностью освободилась от плотских пут, я начал наконец готовиться к трудам, которыми мне предстояло заняться. Я увидел всю свою прошлую жизнь и позаботился о том, чтобы она получше закрепилась в моей памяти.

Прошлое сохраняется во флюиде человека, а, стало быть, и духа. Его перисприт − словно зеркальное отражение всех его дел и поступков, и душа, если он жил дурно, с грустью взирает на собственные ошибки, вписанные в изгибы её периспритального тела.

Я увидел свою жизнь такой, какой она была. Я, естественно, убедился, что был отнюдь не безупречен − да и кто на земле может иметь такую претензию? Но должен сказать вам, что, увидав свою жизнь такою, какой она была, я почувствовал глубокое удовлетворение и счастье от проделанной мною земной работы.

Я бился, трудился и страдал за распространение спиритического света в земном человечестве. Вместе с надеждою я даровал его многим моим братьям на земле через слово, исследования и свои сочинения. И этот самый свет я обрёл теперь здесь.

Я счастлив, что трудился над возвышением веры, сердец и отваги. И всем вам советую обратиться к той несокрушимой вере, какая была у меня и которая по­черпается в Спиритизме.

Я должен ещё трудиться над собой ради того, чтоб увидеть своё прошлое в предыдущих воплощениях. Это целое исследование, огромный труд, каковой мне ещё предстоит совершить. Я уже вижу некоторую часть этого прошлого, но не могу ещё толком определить её, хотя моё пробуждение вроде бы завершилось. В скором вре­мени, надеюсь, прошлые жизни вырисуются передо мной более ясно. У меня достаточно света, чтобы уве­ренно итти вперёд, видя перед собой уготованную мне будущность. И уже и сейчас я помогаю духам, которые заблудились и теперь несчастны».*

1. Все сообщения о потусторонней жизни разнятся между собой в подробностях; я полагаю, однако, что и большинство рассказов о нашей жизни на земле в по­дробностях согласуются друг с другом ничуть не больше, но всё же, в общем, между ними есть определённое сходство; то же самое и здесь.

2. Мы не так уж много знаем о грядущей жизни, чтобы брать на себя смелость описывать её с такой же исчерпывающей точностью как, к примеру, маленькую цветочную клумбу посреди площади. Вероятно, что те посланцы, которые возвращаются к нам, находятся на более или менее одинаковом уровне развития и пред­ставляют ту же самую жизненную волну, откатывающуюся от наших берегов. Сообщения обыкновенно приходят от тех, кто скончался недавно, и, как и следовало бы ожидать в таком случае, постепенно ослабевают. В этой связи уместно отметить, что, согласно преданиям, явления Христа своим ученикам или Павлу происходили только первые несколько лет после его смерти и что среди ранних христиан нет больше никаких утвержде­ний или упоминаний о том, будто они видели его позднее. Словом, все наши взгляды исходят от одного поколения, и поэтому мы не можем считать их окончательными, но лишь предварительными и частичными. Однако, хотя картина, даваемая нами, и может ока­заться неполной, всё же, такова как она есть, она весьма последовательна, логически выдержана и чрезвычайно интересна, поскольку затрагивает нашу собственную участь и участь тех, кого мы любим. В этом смысле сообщения представляются мне в высшей степени ободряющими, утешительными, будь то касательно нашей соб­ственной судьбы или же судьбы наших друзей.

3. Отшедшие в один голос указывают, что переход обычно лёгок и в то же время безболезнен и сопровождается необъятным ощущением мира и покоя. Человек обретает себя в духовном теле, которое явля­ется точной копией его физического тела, исключая его болезни, слабости и уродства, которым новое тело не подвержено. Тело это стоит или витает близ старого тела и одновременно сознаёт его и окружающих людей. В этот миг покойник ближе к материи, чем он будет когда-либо позднее, а потому именно в эту пору происходит большая часть случаев, когда мысли его обращаются к кому-либо из живых, находящемуся в отдалении, и когда духовное тело его устремляется вместе с мыслями и является этому человеку. Такие появления происходят чаще всего в мгновение смерти, когда новое духовное тело ещё настолько близко к материи, что глаза сочувствующего человека могут его воспринять, чего однако уже не сможет случиться впоследствии.

4. Всё же, сравнительно с общим числом смертей, подобные случаи крайне редки. В основном я склонен объяснять это тем, что умерший человек слишком озабочен собственными необычными впечатлениями и переживаниями, для того чтобы много думать о других. Вскоре он, к своему изумлению, обнаруживает, что хотя он и пытается сообщаться с теми, кого видит, однако его эфирный голос и эфирные прикосновения равно неспособны как-либо воздействовать на человеческие органы, настроенные лишь на более грубые возбудители. Это благодатный предмет для размышлений и исследований, хотя ни более полное знание о световых лучах, которые, как мы знаем, существуют по обе стороны спектра, ни о звуках, существование которых мы можем доказать вибрациями мембраны, несмотря на то, что звуки эти слишком высоки для того, чтобы быть воспринятыми нашим слухом, не продвинут нас ни на шаг в психическом знании. Поэтому, оставив всё это в стороне, давайте проследуем за судьбой отшедшего духа.

5. Теперь он уже сознаёт, что в комнате рядом с людьми, которые были здесь при его жизни, есть ещё и другие, которые представляются ему столь же вещественными, как и живые, и среди них он узнаёт знакомые лица и чувствует, как ему пожимают руку и целуют в уста те, кого он когда-то любил на земле и по­том потерял. Затем вместе с ними, и с помощью и под водительством некоего лучезарного существа, которое стояло тут же и ожидало вновь прибывшего, он, к своему удивлению, устремляется сквозь все препятствия и мате­риальные преграды навстречу своей новой жизни.

6. Это вполне определённое утверждение, и данный рассказ повторяется всеми, одним за другим, с настойчивостью, которая внушает доверие. Всё это сильно разнится от любой старой теологии. Дух не есть падший или отверженный ангел, но просто сам человек со всеми его достоинствами и недостатками, мудростью и глупо­стью, так же как и его внешностью. Вполне можно по­верить, что самые пустые и глупые люди, потрясённые столь необычным и страшным испытанием, будут до такой степени напуганы, что сразу и вдруг переменятся: но впечатления скоро притупятся и изгладятся, и тогда былой нрав этих людей утвердится и в новых условиях, и глупцы останутся глупцами, что подтверждается также и некоторыми результатами наших сеансов.

7. Далее, прежде чем вступить в свою новую жизнь, дух должен пережить пору сна, бессознательности, которая может длиться самое разное время, вообще едва существуя у одних и растягиваясь у других на недели и месяцы. Мне думается, что продолжительность этого сна определяется общей суммой беспокойств и умственной перенапряжённости в земной жизни, так как более длительный отдых предоставляет большие возможности к забвению их. Это, конечно, лишь простое предположение, но налицо полное согласие мнений от­носительно существования такой полосы забвения после первых впечатлений духа от новой формы его жизни и прежде, чем он приступит к своим новым обязанностям.

8. Пробудившись от этого сна, дух слаб, как бывает слабо новорождённое дитя. Силы, однако, скоро возвращаются, и начинается новая жизнь. Это подводит нас к рассмотрению проблемы рая и ада. Не существует ада как места особого и постоянного. Но идея искупления, очищения страданием, т.е. чистилища, подтвержда­ется сообщениями с того света. Без такого наказания в мире не было бы справедливости, ибо невозможно помыслить, чтобы, к примеру, у Распутина и у отца Дамиана была та же самая участь. Наказание вполне опре­делённо и очень серьёзно, хотя в своей наименее суровой форме оно сводится к тому, что более грубые души находятся в более низких областях и с тем знанием, которое им там определили их земные деяния, но для них также есть надежда, что искупление, а также помощь Высших Духов поднимут их на более высокую ступень развития. Высшие Духи посвящают часть своей деятельности этому делу спасения.

9. Оставив однако в стороне области испыта­ния и искупления, которые, быть может, следует рассматривать скорее как больницу и школу для слабых душ, нежели как тюрьму для отбывающих свой срок преступников, скажем, что сообщения с того света все согласуются друг с другом в том, что условия жизни в потустороннем мире в высшей степени приятны. Они согласуются в том, что сходное и единородное притягивается и что те, кто любят друг друга или имеют общие склонности и интересы, объединяются и живут вместе, что жизнь полна интереса и деятельности и что духи не желают возвращаться назад на землю. Всё это, конечно, известия в высшей степени радостные, и я повторяю, что это отнюдь не туманная вера или смутная надежда, но неоспоримые факты, основанные на законах очевидности, согласно коим, если множество независимых друг от друга свидетельств дают сходные показания, то показания эти имеют право считаться истиной.

10. Всякий дух во плоти переходит в следующий мир точно таким, каков он есть, без каких-либо изменений. Смерть безболезненна. Люди одеваются, как и следовало ожидать, поскольку нет никаких причин отказы­ваться от скромности и приличий в новых условиях.* А тело наше там представляет собой точную копию нашего земного в его наиболее прекрасную пору, т.е. молодые мужают, а старики молодеют, и все, таким образом, пребывают в поре наибольшего расцвета сил. В их мире нет телесной боли, но могут быть душевные муки. Жизнь имеет большое сходство с жизнью на земле в её лучшем виде. В том мире жизнь преимущественно духовная так же, как в этом она телесная. Всепоглощающие заботы о еде, деньгах, всевозможные вожделения, боль и тому подобное исходят от тела и потому там отсутствуют. У них есть удовольствия − музыка среди них. Музыка, искусства, интеллектуальное и духовное знание значительно обогатились, и развитие их продолжается.
* На первый взгляд, вопрос об одежде может показаться странным. Но ничего странного в этом нет. Так, на сеансах с материализацией духи, которых мы знали людьми, являются в том костюме, в каком мы видели их при жизни в материальном мире. Но что касается духов, отрешившихся от всего земного, то их одеянье состоит большей частью из драпировки с длинными развевающимися складками, и они представляются, помимо того, с распущенными длинными волосами. (Й.Р.)

11. Духи живут семьями и сообществами, поскольку, как и следовало ожидать, всё сходное стремится к соединению, и мужской дух находит свою на­стоящую подругу, хотя там и нет сексуальности в грубом смысле слова и нет деторождения. Мужья и жёны необязательно встречаются, но те, что действительно любили друг друга, непременно встречаются вновь.

12. Так как связи сохраняются и остаются на том же уровне, следует ожидать, что нации пока ещё грубо разделены между собой, хотя язык больше и не является препятствием, поскольку средством общения служит мысль. Человек там знает больше, чем знал при жизни. Духи пользуются превосходной справочной библиотекой либо же обладают невероятной памятью, про­изводящей нечто вроде всеведения.* Это мир света и смеха. Общие условия жизни намного счастливее, чем на земле. Духи счастливы и не желают возвращаться на землю. Ими правят, у них нет ни богатых, ни бедных, они едят пищу.
* Сегодня есть основания полагать, что второе предположение гораздо ближе к истине, хотя и превосходные библиотеки там также имеются, и в них хранится множество сочинений, не известных здесь у нас, на земле, либо потому, что они у нас материально не сохранились, либо потому, что были созданы авторами уже после их перехода туда. (Й.Р.)

13. Духи молятся и умирают в своём мире прежде, чем вступить в другой. Среди них есть католики, проте­станты, буддисты и магометане, но все живут одинаково. Все признают, что ни одна земная религия не имеет преимуществ перед другой, но что характер и утончённость определяют всё. В то же время, все согласны с тем, что всяческих похвал достойны религии, учрежда­ющие молитву, отстаивающие чистоту и благородство души, внушающие презрение к мирским делам. В этом смысле − и ни в каком ином, − как опора для жизни духовной, любая форма религии может кому-нибудь по­дойти. Если вращение латунного цилиндра наводит тибетца на мысль, что есть в мире нечто более высокое, нежели его горы, и нечто более ценное, чем его яки, то на данном уровне и это уже хорошо. Мы не должны быть слишком взыскательны в таких вещах. Но если даже человек и не верит в Бога, то он не будет за это страдать в следующей жизни, хотя, правда, и не достигнет в ней высокого положения. Молитва, однако, вели­колепная вещь, так как она поддерживает нас в соприкосновении с миром духов.

14. Продолжительность жизни в их мире меньше, чем на земле. Все утверждают, что жизнь по ту сторону продолжается ограниченное время, после чего они переходят в другие стадии существования, но между теми стадиями, повидимому, больше общения, чем между нами и Страною Духов. Низшие не могут подниматься, но высшие могут спускаться по своему желанию.

15. «Они обладают телом, которое, хотя и невосприемлемо нашими органами чувств, для них тем не менее так же вещественно, как для нас наше; тело это основано на важнейших особенностях нашего земного тела, но в его улучшенном, идеализированном виде. У них нет возраста; они не ощущают боли; среди них нет ни богатых, ни бедных. Они одеваются в одежды и едят пищу; они не спят, хотя и говорят о том, что время от времени погружаются в полубессознательное состояние, которое они называют «сном», состояние это − оно мне знакомо − приблизительно соответствует гипноидальному трансу. После некоторого периода вре­мени, который обыкновенно короче, чем средняя про­должительность жизни здесь, на земле, они переходят в какую-то следующую стадию существования.* Люди сходных мыслей, вкусов и чувств стремятся друг к другу и живут вместе. Супруги не обязательно воссоединяются, но любовь мужчины и женщины продолжается и свободна от всего, что здесь у нас препятствует её полному выражению. Сразу же после смерти человек погружа­ется в полубессознательное состояние покоя, длительность которого у разных людей различна. Они неспособны испытывать телесную боль, но временами бывают подвержены душевным мукам. Мучительная смерть совершенно неизвестна. Принадлежность к той или иной вере не создаёт различий в положении на том свете, и вся их жизнь в целом в высшей степени счастлива, и никто там даже не в состоянии себе помыс­лить, чтобы он вдруг пожелал вернуться на землю. Мне ни разу не встретилось само по себе слово «работа» как таковое, но было много указаний на разного рода интересы, которые их занимают. Вероятно, это другой способ говорить то же самое. У нас «работа» обычно означает «средство к существованию», а это, как мне доподлинно известно, не имеет места у них, поскольку все их жизненные потребности как-то «предугадываются» самым таинственным образом. Они говорят, что всё, что мы любим и что необходимо для нашего счастья на земле, сопровождает нас и в той жизни. Не встретилось мне также и никаких определённых сведений о каком-либо «временном наказании», но у меня есть указания на то, что люди там начинают свою жизнь на том умственном и нравственном уровне, с которым они покидают землю; и так как их счастье основывается главным образом на симпатии, то те, кто приходят туда с низким уровнем нравственного развития, поначалу длительное время бывают лишены возможности оценить это счастье и наслаждаться им».**

16. Не следует забывать, что всё зависит от соотнесения со своим окружением. Если б мы могли помыслить мир, который был бы в тысячу раз плотнее, тяжелее и темнее нашего, мы ясно увидели бы, что для своих обитателей он будет казаться таким же, каким нам кажется наш, при условии, что сила и ткань в нём будут находиться в том же соотношении. Если, однако, обитатели такого мира соприкоснутся с нами, то мы покажемся им существами в высшей степени воздушными, живущими в какой-то странной атмосфере света и духа. Они, быть может, не вспомнят, что и мы чувствуем и действуем так же, как они, при условии, что наше существо и окружение гармонируют и соотносятся друг с другом.

17. А теперь давайте рассмотрим другой случай − с жизненным слоем, который настолько же превосходит наш, насколько мы превосходим мир свинцовых людей. Нам тогда также покажется, что люди эти, эти «духи», как мы их называем, обитают в мире туманов и теней. Мы не учитываем при этом, что и там всё находится в соответствии и гармонии, и поэтому область, в которой духи живут и движутся и которая кажется нам миром иллюзий и грёз, для них так же реальна, как для нас реальна наша планета, а духовное тело настолько же вещественно для другого духа, как наше земное тело вещественно для других людей.

18. Есть ещё и другой вопрос, заслуживающий того, чтобы быть здесь рассмотренным, поскольку на первый взгляд он, пожалуй, способен даже ужаснуть, хотя всё же и поддаётся анализу, коль скоро мы за него возьмёмся. Я имею в виду постоянное утверждение из потустороннего мира о том, будто новоприбывшие не знают, что они умерли, и что проходит много времени, иногда слишком много, прежде чем они окажутся спо­собны это понять. Они все согласны с тем, что подобное состояние замешательства и неопределённости очень вредно для духа и тормозит его развитие и что некоторое знание этой первостепенной истины на земле есть единственный способ уберечь себя от поры тоски и отча­яния в загробной жизни. Не приходится удивляться тому, что они, оказавшись в условиях совершенно отличных от тех, к которым их готовило любое из научных или религиозных учений на земле, воспринимают свои новые необычные ощущения как странный сон, и чем более правоверны или материалистичны были их взгляды при жизни, тем труднее им окажется принять эти условия со всем тем, что они налагают. По этой самой причине и ещё по некоторым другим, данное Откровение крайне необходимо всему человечеству. Достижением наименьшей практической важности будет хотя бы то, что и людям преклонного возраста придётся понять, насколько им ещё необходимо развивать свой ум: ведь если у них и не окажется времени применить свои знания в этом мире, то они останутся при них как неотъемлемая часть их умственного богатства в после­дующей жизни.

19. Такова в общих чертах потусторонняя жизнь в простейшем своём выражении, ибо на самом деле она отнюдь не проста, и мы улавливаем лишь слабые отблески бесконечных кругов внизу, спускающихся во мрак, и бесконечных кругов вверху, восходящих к боже­ственному сиянию, которое развивает, определяет и оживляет все и вся.

20. Что касается больших подробностей относительно потусторонней жизни, то ими, вероятно, даже лучше и пренебречь по той простой причине, что это большие подробности. Мы все вскоре узнаем их сами, и одно лишь праздное любопытство побуждает нас спрашивать о них сейчас. Ясно одно: в том мире существуют духи и более высокой организации, для которых синтетическая химия, та, которая не только создаёт материю, но и изготовляет из неё предметы, является делом при­вычным. Во время некоторых сеансов мы видали их за работой в нашей грубой среде, на которую настро­ены наши материальные ощущения. Если они могут создавать видимые предметы даже в земных условиях, в ходе некоторых наших сеансов, то чего тогда только ни ожидать от них в их собственной среде, когда они работают над сотворением эфирных предметов? Вообще говоря, можно сказать, что духи в состоянии воссоздать любой предмет, аналогичный уже существующему на земле. То, как они это делают, возможно, остаётся предметом догадок и размышлений для менее развитых духов точно так же, как для нас предметом догадок и размышлений являются достижения современной науки. Ведь если бы вдруг какой-то обитатель нечеловеческого мира вызвал одного из нас и попросил его объяснить, что такое тяготение или что такое магнетизм, то как бы беспомощно мы выглядели!

21. Известный английский поэт, литературный критик, тонкий мыслитель, Джеральд Массей в следующих выражениях высказал своё отношение к Спиритизму: «Спиритизм стал для меня, как и для многих других, истинным расширением моего умственного гори­зонта и пришествием неба, превращением веры в действительные факты; без него жизнь всего более похо­дит на морское плаванье, совершаемое при задраенных люках в тёмном и душном трюме корабля, в коем единственным светом, доступным взору путешественника, будет одно только мерцанье свечи; и вот, как будто этому путешественнику вдруг позволили великолепной звёздной ночью выйти на палубу и впервые увидеть ве­личественное зрелище свода небесного, пылающего мириадом огней во славу Творца».

22. Если бы человек мог видеть, слышать и чувствовать всё это и тем не менее оставаться неубеждённым в реальности незримых разумных сил вокруг себя, то у него были бы веские основания сомневаться в здравости собственной психики. Тот, кто видел, хотя бы смутно, сквозь завесу, руки, протянутые ему из загробного мира, и кто касался их, хотя бы слегка, тот действительно победил смерть. Есть нечто более сильное, чем просто вера, и это − знание. Так вот, я утверждаю эти вещи, потому что у меня есть знание о них. Я не ВЕРЮ, я ЗНАЮ.

23. Свыкнитесь с неоспоримой очевидностью и примите её. Расширяйте и одухотворяйте свои мысли. Плоды этого покажите в своей жизни. Отсутствие эгоизма − вот движущая сила всякого нравственного развития. Осознайте не как вопрос отвлечённой веры, но как осязаемый предмет, столь осязаемый и явный, как, на­пример, улицы города, по которым вы ходите, тот факт, что мы ступаем в иную жизнь, в которой счастье станет доступно всем, и что счастье это может быть задержано или даже отнято у нас лишь безумием и эгоизмом в те­чение этих немногих скоротечных лет. Проникнитесь этой величественной истиной!