Реальная политика
жүктеу/скачать 3.05 Mb.
|
|
276
Лондонском университете, которую Джоссельсон называл «одной из нас», в середине 1960-х помогала ему в подготовке гранта, выделяемого на развитие Venture — журнала Фабианского общества. Преданность журнала идее создания сильной объединенной Европой стала синонимом «гайтскеллизма». Дэнис Хили, которого искренняя вера в будущее единой Атлантики привела к тесному сотрудничеству с американскими «левыми некоммунистами» (он был лондонским корреспондентом «Нью Лидер»), стал очередным верным союзником Конгресса, в особенности «Инкаунтера». Хили был также одним из получателей и обработчиков материала, поступающего из Департамента информационных исследований (ДНИ). В свою очередь, он снабжал ДИИ данными о членах лейбористской партии и профсоюзов6. Из всех вышеперечисленных Хью Гайтскелл, лидер лейбористской партии, был ключевой фигурой, и Ласки, едва прибыл в Лондон, сразу присоединился к небольшой группке интеллектуалов, собравшейся в доме Гайтскелла в Хэмпстеде, на Фрогнал-гарденс. Гайтскелл, который специализировался на пропаганде, работая во время войны на Управление специальных операций (Special Operations Executive), и который также был близок к ДИИ, не мог не знать о связях «Инкаунтера». И так получилось, что, когда он начал произносить свою знаменитую обвинительную речь в адрес сопутствующих левых на конференции лейбористской партии 1960 года в Скарборо, некоторые спросили, кому же он сам сопутствует. Отписываясь по итогам конференции Майклу Джоссельсону, Ласки сообщил, что Гайтскелл лично поблагодарил его, Ласки, за поддержку политики в «Инкаунтере». Кроме того, по словам Ласки, «Инкаунтер» цитировали на конференции, что свидетельствует о «высоком престиже» журнала7. Когда лейбористская партия при Гарольде Уилсоне (Harold Wilson) побеждала консерваторов на всеобщих выборах 1964 года, Джоссельсон написал Даниэлю Беллу: «Мы все очень рады иметь столько друзей в новом правительстве»8 (в новом кабинете Уилсона было полдюжины постоянных корреспондентов «Инкаунтера»). Ласки подвел «Инкаунтер» намного ближе к политической программе его тайных ангелов. Цена, по утверждению Ричарда Воллхейма, была высока. «Журнал представлял собой очень серьезное вторжение в британскую культурную жизнь — и нес ответственность за терпимое отношение многих британских интеллектуалов и лейбористской партии к вьетнамской войне»9. Именно культурная сторона журнала (не говоря уже о сборах) и продолжала привлекать лучшие материалы, и за это ЦРУ стоило благодарить Спендера. «Люди вообще не написали бы для «Инкаунтера», если бы не Стивен, — сказал Стюарт Хемпшир. — Весь хороший материал, который Ласки обычно называл «Элизабет Боуэн и все это дерьмо», добывался Стивеном. Он сделал журнал респектабельным»10. Конечно, это помогло поддержать репутацию Конгресса — организации, ориентированной прежде всего на культуру, а не политику. Но холодная война постоянно испытывала на прочность идею, что культура и политика могут существовать порознь. Действительно, как показало проведенное Конгрессом летом 1960 года мероприятие, посвященное пяти 277 десятой годовщине смерти Толстого, «культурная борьба» была еще жива. Американская разведка долго прибегала к имени Толстого как к символу «свободы личности». Это связано с днями, когда еще существовало Управление стратегических служб, и эмигрант Илья Толстой, внук известного романиста, был сотрудником этого Управления. Другие члены семьи Толстого поддерживали регулярные отношения с Советом по психологической стратегии в начале 1950-х и получали средства от ЦРУ для своего мюнхенского Фонда Толстого. В 1953 году Ч. Д. Джексон отметил в своих записях, что пообещал одному просителю позвонить Фрэнку Линдси (бывшему заместителю Уиз- нера, который перешел в Фонд Форда) насчет выделения средств для Фонда Толстого. В декабре 1958 года Кэсс Кэнфилд сообщил Набокову, что Фонд Фэрфилда вызвался выступить спонсором «юбилея Толстого на Западе», чтобы тем самым ответить на фестиваль Толстого, готовящийся в СССР, где, как он точно предсказал, великий писатель будет представлен как предшественник большевизма. «Контраст между этими двумя мероприятиями будет очевиден для любого независимого наблюдателя, что послужит нам превосходной рекламой»11, — рассуждал Кэнфилд. На долю Набокова выпало придумать «достойный ответ коммунистической пропаганде», что приняло форму большого события, проходившего на венецианском острове Сан-Джорджо в июне — июле 1960 года. Среди гостей было множество выдающихся писателей и мыслителей, включая Альберто Моравиа, Франко Вентури (Franco Venturi), Герберт Рид, Айрис Мёрдок (Iris Murdoch), Джордж Кеннан, Джа- япракаш Нараян и Джон Дос Пассос. Также были приглашены 16 советских мыслителей, но вместо них прибыли четыре «марионетки». «Очень забавно было позже вспоминать, например, силуэты двух русских — тощего, высокого и низкого, коренастого, — писал Набоков. — Тощий был генеральным секретарем Союза советских писателей, низкий — одним из одиозных сукиных сынов по фамилии Ермилов, неприятный мелкий партийный работник. Они оба стояли в очереди, чтобы получить свои суточные и проездные у административного секретаря Конгресса за свободу культуры. Они прибыли, скорее были присланы, чтобы посетить конференцию, посвященную 50-й годовщине смерти Толстого». Набоков завершил воспоминание на ликующей ноте: «Г-н Ермилов, перевернитесь в гробу — вы взяли деньги ЦРУ!»12. «Расходы, самое красивое слово в современном английском, — как-то сказал В. С. Причетт (V. S. Pritchett). — Если уж продавать свои души, то подороже». Те, кто не стоял в очереди за суточными в Венеции, могли получить их на другом мероприятии Конгресса, конференции «Прогресс в свободе», проходившей в июне того года в Берлине. Мэри Маккарти дала исключительно циничный отчет в письме к Ханне Арендт о личной конкуренции и интеллектуальной путанице, которые витали в воздухе во время тайного совещания: «Главным эпизодом, с точки зрения чистейшего скандала, была серия разъяренных перепалок между г-ном Шилсом и Уильямом [Филлипсом] 278
на тему массовой культуры. Я клянусь, что Шиле является перевоплощением доктора Пэнглосса (Pangloss), но без очарования и доброты последнего. Я так и сказала, почти столь же развернуто, когда сама вступила в дискуссию. Другим занятным персонажем от Конгресса был [Роберт] Оппенгеймер, который пригласил меня на общий ужин и которого я сочла полностью и возможно даже опасно безумным. Страдающий параноидальной манией величия и уверенный в своем божественном предназначении... [Оппенгеймер] повернулся к Николаю Набокову... и сказал, что Конгрессом управляли «без любви». После того как он повторил это несколько раз, я заметила, что считаю слово «любовь» более подходящим для отношений между полами... Джордж Кеннан тоже присутствовал там и завершил наше заседание очень хорошей и проникновенной речью (которая должна была сокрушить г-на Шилса и весь его Люциферов лагерь навсегда), но про него ходил слух, что он также страдает сумасшествием, хотя лишь частично»13. Помимо этого и других подобных проявлений «общественной идиотии» Мэри Маккарти сообщила, что «сбор Конгресса проходил очень весело. Я наслаждалась обществом старых друзей и новых, которые владели тысячелетней мудростью и умели «отделять овец от козлищ»14. Щедростью ЦРУ в тот год также воспользовался ряд журналов, приглашенных ознакомиться с материалами информационно-аналитического центра Конгресса, который был создан как «эффективное и бесперебойное средство доведения до широкой международной общественности интереснейшей информации, доступ к которой сейчас имеет крайне ограниченный круг лиц»15. Помимо поиска способов распространения изданий, выпускаемых самим Конгрессом, информационно-аналитический центр должен был служить распределительным пунктом для других журналов о культуре, которые считались достойными членства в «мировой семье журналов Конгресса». В нее входили «Партизан Ревью», «Кеньон Ревью», «Хадсон Ревью», «Сивани Ревью», «Поэтри», «Жарнал истории идей» (The Journal of the History of Ideas) и «Дедал» (Daedalus; журнал Американской академии искусств и наук), которые, состоя в Совете литературных журналов, также получили от Фонда Фарфилда гранты на увеличение тиража за границей. Кроме того, Конгресс договорился с «Советом литературных журналов» о ежегодном вручении 5000 долларов лауреату премии «Американский писатель». Кому было доверено вручать премию? Конечно, Роби Маколею, который в июле 1959 года сменил Джона Кроу Рэнсома на должности редактора «Кеньон Ревью»16. За годы, что «Кеньон Ревью» был привязан к Конгрессу, Маколей смог увеличить тираж с 2000 до 6000 экземпляров. Он особенно хвалился тем, что «нашел способы делать деньги, о которых г-н Рэнсом и мечтать не смел»17. Но в других вещах «Кеньон Ревью» только проигрывал от редакторства Маколея. Его длительные отсутствия, обусловленные работой на ЦРУ, и своенравная манера поведения (в 1963 г. он внезапно разогнал Совет консультативных редакторов) оказали сильное негативное воздействие на журнал. Выгода же для Конгресса, напротив, была значительной. Формализовав свои отноше 279 ния с этими престижными американскими журналами, Конгресс мог теперь похвастаться печатным станком невероятного размера и влияния, который стал чем-то вроде корпорации «Тайм — Лайф» для думающих. «Мы не продавали фирменный знак, таким образом, мы не всегда настаивали на предварительном одобрении выпусков Конгрессом»18, — пояснял Джон Хант. Так, многие из журналов Конгресса нелегко было признать таковыми. Среди них был Hiwar, арабский журнал Конгресса, чей первый выпуск в октябре 1962 года содержал интервью с Т. С. Элиотом и призыв Силоне к независимости писательства и автономии искусства. Попытки скрыть принадлежность журнала к Конгрессу оказались неудачными, и это немедленно сработало как «троянский конь». Одна мусульманская газета написала, что Конгресс пытается «распространить свои злые теории, швыряясь деньгами направо и налево, выпуская привлекательные журналы и давая большие приемы и конференции», и призвала «осудить и бойкотировать» Конгресс19. Были и другие журналы Конгресса, запущенные в 1960-х, например «Транзишн» (Transition) в Уганде, который привлек таких писателей, как Пол Тэру (Paul Theroux) и успел достичь внушительного тиража в 12 тысяч экземпляров, прежде чем в 1968 году по его офисам прокатилась череда чисток, и его редакторы были отправлены в тюрьму. В 1964 году в Лондоне начал издаваться журнал «Сенсоршип» (Censorship). Его редактором стал Мюррей Миндлин (Murray Mindlin), эклектичный человек, который перевел роман «Улисс» Джеймса Джойса на иврит. Консультативными редакторами был Даниэль Белл, швейцарец Арман Гаспар (Armand Gaspard), Энтони Хартли, Ричард Хоггарт (Richard Hoggart) и Игнацио Силоне. Журнал стоил Конгрессу 35 тысяч долларов в год и являлся абсолютно убыточным предприятием. Когда зимой 1967 года он закрылся, «Нью Стейтсмен» был вынужден заявить: «Это плохая новость для всех писателей, издателей и художников». Джоссельсон, который никогда не ладил с Мюрреем Миндлином, был менее всех склонен носить траур (он сказал, что «относительный успех журнала был основан на статьях о сексе, которые публиковались в нем время от времени»), «Сенсоршип» послужил моделью для журнала «Индекс он Сенсоршип» (Index on Censorship), который в 1972 году Стивен Спендер основал при помощи гранта, выделенного Фондом Форда. Но из всех журналов, связанных с Конгрессом, история «Партизан Ревью» кажется наиболее интригующей. «Самая главная загадка «Партизан Ревью» для меня всегда заключалась в том, как издание, нацеленное на столь малочисленную и специфичную аудиторию... сумело стать самым известным серьезным журналом в Америке, и конечно, из всех американских журналов с интеллектуальными амбициями, наиболее читаемым в Европе», — размышлял Лесли Фидлер в 1956 году2". Он хитро намекнул: «Одна часть разгадки заключается в финансировании журнала... детальное изучение экономических взлетов и падений «Партизан Ревью» даст материал для полноценной статьи»21. В 1937—1943 годах журнал в основном спонсировался абстрактным художником Джорджем Моррисом; после 1948 года его главным источником 280
финансирования был Аллан Б. Даулинг (Allan В. Dowling), который до 1951-м «содержал его без посторонней помощи и с тех пор является президентом и главным вкладчиком фонда, который в настоящее время и издает журнал»22. Фидлер не упомянул об Анри Люсе, чье щедрое пожертвование в 1952 году было сохранено в тайне. Но не один он заметил, что на «Партизан Ревью» «ссылаются в таких многотиражных журналах как «Лайф» и «Тайм», с полной уверенностью в том, что он вызовет правильную реакцию у их обширной аудитории»23. Естественно, никогда не упоминалось ЦРУ, предполагаемая причастность которого к самому влиятельному интеллектуальному журналу Америки потом еще долго озадачивала историков. Известно, что «Партизан Ревью» получал доллары Фонда Фарфилда (через Американский Комитет) в начале 1953 года и это при подстрекательстве Корда Мейера. В начале 1960-х он также получил «грант на расходы» от Фарфилда24. Но в жизни журнала, измотанного финансовыми кризисами, это едва ли было значимо. В 1957 году вопрос безналогового статуса «Партизан Ревью» был снова поднят в Налоговой службе США: мало того что журнал имел шанс потерять этот статус, но речь также шла и о признании всех вкладов в «Партизан Ревью» с 1954 года и до настоящего времени подлежащими налогообложению. «Я считаю это абсолютно возмутительным!» — написал Ч. Д. Джексон Корду Мейеру25. Джексон и Мейер сплотились в вопросе «Партизан Ревью». Для начала они «замолвили словечко» о журнале в Отделении освобождения от налогов. Спустя некоторое время Уильям Филлипс сообщил Джексону, что остался доволен, увидев предварительное решение Налоговой службы США. Затем Джексон обратился непосредственно к Аллену Даллесу. 12 ноября 1957 года Джексон отправил Даниэлю Беллу конфиденциальное письмо, описывающее позицию ЦРУ по данному вопросу: «У них нет прямых финансовых или оперативных планов на «Партизан Ревью». Нынешний редактор, однако, сочувствует Конгрессу за свободу культуры и сотрудничает с ним. Финансовые трудности журнала могут привести к смене его руководства, что не входит в интересы [ЦРУ]. Следовательно, оно косвенно заинтересовано в том, чтобы просьба об освобождении от налогов была положительно рассмотрена»26. В апреле 1956 года проблемы «Партизан Ревью» обсуждались на заседании Совета по координации операций (CKO, Operations Coordinating Board). В последовавшем за этим обращении в штаб политического планирования Информационного агентства США СКО призвал к действиям, сообщивтак- же о просьбе самого журнала помочь ему повысить свой доход. Не указывая имени ее составителя (по мнению Фидлера, им был Сидни Хук, член редакционного и консультативного совета «Партизан Ревью» и «официальный представитель» журнала), СКО цитирует содержание поступившей просьбы: «Как вы знаете, в течение долгого времени я жаловался на тот факт, что специальное финансирование и прочая поддержка часто предназначаются для новых журналов, а старые рабочие лошадки, трудящиеся в антикоммунистической области, такие как «Нью Лидер» и «Партизан Ревью», не полу 281 чают помощи или получают ее не в должном объеме»27. После переговоров с Уильямом Филипсом казалось, что «идеальным вариантом [было бы], если бы американский Комитет за свободу культуры выступил в роли посредника, через которого подписка на такие журналы, как «Нью Лидер» и «Партизан Ревью», в качестве подарка передавалась наиболее заинтересованным в них заграничным интеллектуалам. Я думаю не только о тех, кто уже давно находится на нашей стороне... но также и той обширной армии интеллектуалов, которые не поддались коммунизму, но кто считает Америку в равной степени империалистической, материалистической, малокультурной и полуварвар- ской страной»28. Обращение завершалось словами: «Я думаю, что такого рода просьбы и предложения представляют большую ценность, особенно если не очевидна заинтересованность американского правительства в достижении целей, обозначенных в идеологическом подходе»29. В течение месяца «Партизан Ревью» смог выделить Элизабет Бишоп щедрый грант в 2700 долларов. Деньги стали поступать из Фонда Рокфеллера, примерно 4000 долларов в год, в течение трех лет и расходовались по усмотрению литературных сообществ. Это, возможно, было случайным стечением обстоятельств, но любопытно, что, на протяжении следующих десяти лет на все повторные просьбы редакторов журнала о финансовой помощи Фонд Рокфеллера отвечал отказом. В начале 1958 года Уильям Филлипс поехал в Париж, где встретился с Майклом Джоссельсоном, чтобы обсудить будущее «Партизан Ревью». 28 марта 1958 года Филлипс написал Джоссельсону, спрашивая, возможно ли, по его мнению, «осуществить что-либо из того, о чем мы говорили»30. За нескольких месяцев Американский комитет за свободу культуры, умирающий в результате фактической и позорной приостановки своей деятельности в январе 1957 года, был реанимирован для единственной цели — стать официальным издателем «Партизан Ревью», в рамках договоренности, заключенной на ближайшие десять лет. Комментируя это событие, Хук сказал Джоссельсону, что не было «никакой другой причины возобновлять функционирование Американского комитета, кроме как приспособить его для «Партизан Ревью»... Филлипс пойдет на все, чтобы добыть помощь для «Партизан Ревью»31. Сам Джоссельсон позже вспоминал, что «Комитет исчез бы полностью, если бы в последний момент не было решено позволить редакторам «Партизан Ревью» воспользоваться его свободным от налогообложения статусом, и с тех пор вся «деятельность» Комитета сводилась к изображению из себя спонсоров «Партизан Ревью»32. Фактически Комитет не субсидировал «Партизан Ревью», но обеспечивал ему лазейку в налоговом законодательстве. Тем не менее, по словам Даниэля Белла, «в течение нескольких лет «Партизан Ревью» имел некоторую финансовую поддержку от Конгресса за свободу культуры в виде подписок, оформленных для иностранцев, которые получали журнал бесплатно. Насколько я знаю, это финансирование также держалось в секрете»33. Благополучие «Партизан Ревью» теперь зависело от Конгресса, который с 1960 года повысил объемы продаж журнала до 3000 экземпляров в год, которые теперь распространялись последним за преде 282 лами США. В то же время Конгресс начал оказывать аналогичную помощь и другим серьезным журналам о культуре, с которыми имел давние связи: «Кеньон Ревью» (1500 экземпляров), «Хадсон Ревью» (1500), «Сивани Ре- вью» (1000), «Поэтри» (750), «Дедал» (500) и «Журнал истории идей» (500). В год закупка этих тиражей обходилась Конгрессу в 20 тысяч долларов. При программе помощи, рассчитанной изначально на три года, итоговые расходы Конгресса на эти журналы составили 60 тысяч долларов плюс еще 5000 долларов на административные расходы. Распространять «Партизан Ревью» в Англии было поручено Фредерику Уорбургу34. Уорбург также получил право преимущественного приобретения антологии «Партизан Ревью» «Литература и современность» (отредактированной Филлипсом и Филипом Равом), почти все составители которой в какой-то момент поддерживали связь с Конгрессом за свободу культуры (включая Коэстлера, Кьяромонте, Мэри Маккарти и Альфреда Кэзина — Alfred Kazin). Состояние «Партизан Ревью» продолжало улучшаться. «На днях вечером я повстречал Уилла Филлипса, — писал Кристол Джоссельсону в марте 1960 года, — и он пространно намекнул, что проблемы «Партизан Ревью» теперь полностью решены, хотя и не сообщил подробностей... Более того, он сказал, что у них теперь больше денег, чем, как они считали, им было необходимо!»35. Но Филлипс захотел большего: «Не думаю, что Конгресс согласится оплатить на основе какого-либо гранта мою деловую поездку в Европу в этом июне, ты как считаешь?»36 — обратился он к Джоссельсону год спустя. Филлипс намекнул на желание получить грант, несмотря на свой позже описанный инстинкт «проверять бюрократическую маску [Конгресса] и его тайный контроль сверху». В 1990 году он гордо написал о том, что «ни Рава, ни меня не сочли достаточно персонально и политически благонадежными, чтобы пригласить на открытие Конгресса 1950 года», представителей которого он описал как «легкомысленных, беспочвенных, необузданных, цинично антикоммунистических функционеров»37. Обмениваясь оскорблениями, Ласки позже назвал самого Филлипса неуправляемым: «Он не оправдал никаких ожиданий. Какого черта его послали в Париж? Он просто сидел без дела в Deux Magots»38. Уильям Филлипс позже утверждал, что он вообще ничего не должен Конгрессу. Признавая, что он был «непостоянным игроком в глобальной пропагандистской игре», он представил это как фактическое следствие его членства в исполнительном совете Американского комитета, в чьи «внутренние процедуры и расчеты, финансы», по его словам, он не был посвящен. Филлипс также утверждал, что был «потрясен — и возможно завидовал — роскошностью всей операции, шикарными квартирами чиновников Конгресса, казавшимися неистощимыми средствами для путешествий, крупными представительскими расходами и всеми другими льготами, обычно предоставляемыми руководителям крупных корпораций. В конце концов, «Партизан Ревью» всегда пытался сводить концы с концами, и мой опыт вынуждал меня полагать, что бедность всегда была свойственна серьезным политическим начинаниям и литератур 283 ным журналам. Что касается секретного финансирования, мне кажется, это противоречит самой природе свободного интеллектуального предприятия, особенно когда финансирование осуществляется хорошо организованной рукой правительства, с учетом его собственных политических интересов»39. У других, конечно, было иное представление о секретном финансировании. Как только «Партизан Ревью» начал извлекать выгоду из сотрудничества с Американским комитетом за свободу культуры, так «Нью Лидер» снова стал получать щедрую поддержку от своих тайных покровителей. В феврале 1956 года К. Д. Джексон написал Аллену Даллесу, предлагая увеличить спонсирование журнала Сола Левитаса. С 1953 года корпорация «Тайм» ежегодно выдавала «Нью Лидер» субсидии в размере 5000 долларов в обмен на «информацию о международной коммунистической тактике, особенно о лицах, осуществляющих коммунистическую пропаганду в рабочем движении»40. Но это была лишь часть средств, необходимых для удержания журнала на плаву. По расчетам Джексона, требовалось не менее 50 тысяч долларов для обеспечения его деятельности. «Если капиталистическое предприятие обладает достаточной мудростью, чтобы оценить, что тот особый тон голоса, с которым Левитас обращается к особой группе людей здесь и за границей, уникален и исключительно важен, и готово поддержать это несколькими тысячами долларов, — сказал он, Даллесу, — я надеюсь, вы сможете согласиться с текущим предложением. Мне это кажется наилучшей формулой из тех, которыми мы пользовались для того, чтобы иметь при себе Левитаса и содержать его»41. Даллес легко признал, как и в предыдущих случаях, что грант Управления для «Нью Лидер» «хорошо оправдывался высоким потенциалом отдачи». К лету 1956 года движение «Спасем «Нью Лидер» собрало для журнала 50 тысяч долларов, в которых он так нуждался: Информационное агентство Соединенных Штатов, Фонд Форда, X. Дж. Хайнц (Н. J. Heinz) и корпорация «Тайм» выделили по 10 тысяч долларов. Недостающие 10 тысяч долларов поступили в форме «пожертвований»: 5000 долларов от издателя «Вашингтон пост» Филипа Грэхэма (Philip Graham) и еще 5000 доларов, которые были записаны просто как «манна небесная»42. Как всегда Конгресс за свободу культуры предпринял новые меры как в отношении «Партизан Ревью», так и «Нью Лидер». Сотрудничество с Конгрессом, осуществлявшееся в форме совместных публикаций, официальных соглашений об ассоциации и обмена знаниями, принесло обоим журналам дальнейшие материальные блага. Плодовитая деятельность Конгресса в эти годы была неотъемлемой частью западной культурной жизни. С платформ его конференций и семинаров и через страницы научных обзоров интеллектуалы, художники, писатели, поэты и историки приобретали аудиторию для своих взглядов, которую не могла предоставить никакая другая организация, за исключением Коминформа. Парижский офис стал ферментом, притягивающим посетителей со всех континентов, и в 1962 году в его коридоре даже была взорвана бомба (событие, названное одним из участников «великим и великолепным, давно ожидаемым, действительно заслуживающим гордо жүктеу/скачать 3.05 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|