Цивилизационный и культурно-исторический подходы к изучению прошлого – с. 217-221

Цивилизационный и культурно-исторический подходы к изучению прошлого – с. 217-221

По мнению немецкого ученого, история представляет собой последовательность замкнутых культурных образований. Каждая из культур имеет особенный характер, выражающийся в разных сторонах их жизни и развития, но все они проходят одинаковый цикл, напоминающий жизненный цикл биологического организма. Шпенглер растворяет историю в жизнеописаниях цивилизаций, каждая из которых рождается, растет, взрослеет, увядает и умирает, и то, что определяет ее зарождение, изменение и исчезновение, проистекает из ее собственной природы. Цикл начинается с варварства примитивной эпохи; затем развиваются политическая организация, искусства и науки – от архаических к классическим формам периода расцвета, сменяющегося консерватизмом эпохи декаданса; наконец, культура приходит к новому варварству и своему концу. Таким образом, мыслитель комбинирует идею замкнутости локальных структур с теорией культурно-исторических циклов, причем теория Шпенглера фиксирует не только фазы циклического развития культуры, но и их продолжительность. Каждая фаза культуры автоматически переходит в следующую, когда для этого наступит подходящее время, безотносительно к тому, как могли бы вести себя индивиды, жившие в ту пору. По сути дела, никакого исторического процесса не существует. Что бы человек ни делал, это не имеет никакого значения для конечного результата.

Методология Шпенглера была предназначена вовсе не для реконструкции претендовавшего на объективность строго верифицируемого образа прошлого, а для создания картины будущего, столь грандиозной и крупномасштабной, что там просто не могло быть места для исторической детализации. К постижению истории ученого двигало стремление постичь судьбы западной цивилизации в критический момент ее существования. В истории исторической мысли XX в. он открывает череду пророков, для которых обращение к прошлому является всего лишь отправным пунктом для смелого прогнозирования будущего. Место анализа исторических источников занимает не ограниченный никакими ручками свободный полет авторской фантазии. О каких-либо проверяемых доказательствах здесь просто не может быть речи. Не удивительно поэтому, что методология Шпенглера вызывала острую и во многом справедливую критику профессиональных историков.

В двенадцатитомном труде «Постижение истории» («Исследование истории») выдающегося британского ученого АРНОЛДА ТОЙНБИ (1889-1975), который начал выходить в свет с 1934 г., предметом исторического исследования оказывается жизнь человеческих обществ. Тойнби подразделяет историю человечества на ряд локальных цивилизаций (которые в свою очередь делятся на первичные, вторичные и третичные), имеющих одинаковую внутреннюю схему, или функциональный закон, развития. Появление, становление и упадок цивилизаций характеризуются такими факторами, как внешний Божественный толчок и энергии, вызов и ответ и, наконец, уход и возвращение. Признается, таким образом, некоторое закономерное движение по кругу. Историческое время на манер античной историографии понимается в известной мере как циклическое. Большое значение приобретают сравнения и аналогии, позволяющие устанавливать циклы, оценивать развитие во времени. При этом каждая из пяти основных выделяемых историком цивилизаций (западная, восточно-христианская, исламская, индуистская, дальневосточная) наследует черты предшествующих цивилизаций.

Среди бесконечного множества задач историка наиболее важными оказываются распознавание и разграничение основных структурных элементов исторического процесса, называемых обществами, и исследование отношений между ними. Каждое общество или примитивно, или цивилизованно. Примитивные общества, которых подавляющее большинство, как правило, сравнительно невелики в смысле географического ареала их обитания и популяции, относительно недолговечны и обычно находят свою насильственную гибель, которую несет им либо цивилизованное общество, либо вторжение другого нецивилизованного общества.

К основным категориям Тойнби относит также всеобщее государство и всеобщую церковь – организации, концентрирующие в себе соответственно всю политическую и религиозную жизнь общества, внутри которого они возникли. Основываясь на этих предпосылках, Тойнби приступает к решению главной задачи – сравнительному изучению цивилизаций: как и почему они возникают, развиваются, гибнут. Затем, в соответствии с планом исследования, он переходит к изучению природы универсальных государств и церквей, героических эпох и контактов между цивилизациями в пространстве и времени.

По мнению Тойнби, историей правит Божественная идея, к пониманию которой можно приблизиться лишь посредством интуиции и озарения. В рамках Божественного плана носителем прогресса является творчество отдельных личностей. Тем не менее он не отрицает возможности объективного познания. Тойнби рассматривает историю как некую совокупность готовых фактов, наблюдаемых, регистрируемых и классифицируемых историком.

Во взглядах Шпенглера и Тойнби есть много общих черт. Главное же различие состоит в том, что у Шпенглера культуры совершенно обособлены друг от друга. Взаимоотношения этих изолированных в пространстве и времени культур, сходство между ними может установить только историк. У Тойнби же эти отношения хотя и имеют внешний характер, но составляют часть жизни самих цивилизаций. Для него чрезвычайно важно, что некоторые общества, присоединяясь к другим, обеспечивают тем самым непрерывность исторического процесса.

В рамках историко-культурологической проблематики в межвоенные годы были достигнуты выдающиеся результаты, существенно обогатившие понимание исторического прошлого и методологию его изучения. В значительной степени они были связаны с деятельностью нидерландского ученого ЙОХАНА ХЕЙЗИНГИ (1872-1945), имя которого прочно вошло в историю исторической мысли XX в. Своей знаменитой книгой «Осень средневековья» (1919), посвященной исследованию форм жизненного уклада и мышления во Франции и Нидерландах в XIV-XV вв., Хейзинга положил начало формированию нового направления исторического знания – истории ментальностей. Не используя само это понятие, ученый обратился к внутреннему миру, душевным переживаниям человека как к одному из важнейших источников познания прошлого. На обширном материале разнообразных источников автор рисует впечатляющий образ уходящей средневековой культуры в ее последней жизненной фазе, воспроизводящий многоцветный мир внутренних переживаний, чувств, страстей, надежд и страхов ее носителей, характерные черты мировидения, поведенческие стереотипы и жизненные установки людей того времени.

Особенно рельефно историзм Хейзинги проявляется в его общей трактовке культуры XV в. как непрерывно изменявшейся во всех своих элементах. В его изображении это мир, полный динамики, многоцветья, в котором старое не просто увядало, а трансформировалось, вступало в сложные отношения с изменяющейся исторической действительностью.

Хейзинга отрицал исторический детерминизм и возможность предсказания в истории: «История, – писал он, – ничего не может предсказывать, кроме одного: ни один серьезный поворот в человеческих отношениях не происходит в той форме, в которой воображало его себе предшествующее поколение. Мы знаем наверняка, что события будут развиваться иначе, не так, как мы м о ж е м их себе представить».

Потребность в историческом знании исследователь считал абсолютной потребностью, присущей человеку, и дал развернутое обоснование основополагающего значения истории как интегрирующего элемента культуры. Историческое знание, писал он, и есть культура. Поэтому история может стать средством достижения столь необходимого в кризисное время духовного согласия людей. Хейзинга определял историю как духовную форму, в которой культура отдает себе отчет о своем прошлом. В его творчестве с невиданной ранее в историко-философских трудах силой прозвучала тема человека в истории. Он стоял у истоков таких интенсивно развивающихся направлений современной науки, как историческая антропология и культурология.