Роман мемуары во французской литературе хуш века: генезис и поэти ка

Все приключения Кливленда являются метафорическим выражением его внутренних исканий, именно этот аллегорический смысл и является причиной внешнего неправдоподобия. Герой и рассказчик в романе играют одинаково важную роль, порой их невозможно отделить друг от друга, так как впечатления и размышления в момент переживания сопровождаются рассуждениями в момент написания. Так же как и Великая мадемуазель, герой Прево не сожалеет о прошлом, его характер остался неизменным, что проявляется во всех многочисленных размышлениях, которых, так же как и у м-ль де Монпансье, становится больше с течением времени. Рассказчик часто обращается к читателю, постоянно вкрапляя дискурс в свое повествование. Более того, заботясь о читательском восприятии, рассказчик сознательно выбирает такой порядок повествования, при котором читатель оказывается более сведущим, чем герой в тот момент, когда происходит действие. Прево одним из первых догадался о том, что хронологическое повествование для романа-воспоминаний нелогично. Он считал возможными три способа изложения материала: 1) придерживаться «порядка событий»; 2) рассказывать в той последовательности, в которой рассказчик узнавал то, что было ему неизвестно; 3) следовать за воспоминаниями, то есть рассказывать о событиях в том порядке, в каком они предстают в памяти героя. Выбрав для себя первый способ как наиболее логичный и понятный, Прево, однако, часто забегает вперед, возвращается назад, разрушая тем самым строгую хронологию, ибо, прежде всего, его интересует «состояние души». Воспоминания соответствуют характеру героя – чувствительного и склонного к философии: они эмоционально насыщенны, состоят из событий важных, которые герой осмысляет и объясняет. К тому же герой и рассказчик почти идентичны, а потому речь идет об ассоциированных воспоминаниях: герой заново переживает события, испытывая те же чувства, что и прежде.

Как и большинство мемуаристов, Прево ограничивает действие своего романа периодом формирования героя, проходящего путь от полного незнания самого себя и общества к выработке собственной философии. Рассказывая о своей жизни, Кливленд логически организует свое повествование, хаос несчастий превращается под его пером в упорядоченный космос воспоминаний.

Повествование от первого лица может утомить, именно поэтому уже авторы подлинных мемуаров вставляли в свои произведения истории других людей. Этот прием с максимально возможной широтой применяет Прево, в романе которого насчитывается около двадцати случаев использования другого голоса. Он широко применяет в своем романе прием «la mise en abyme», традиционно связываемый с именем А.Жида, который проявляется не только в возвращении к одному и тому же на разных уровнях восприятия, но и в параллельности образов и судеб.

Роман «История Кливленда» замечателен еще и тем, что в нем используются традиции как подлинных мемуаров, так и утопии и пикарески, то есть всех тех повествовательных моделей, которые, по мнению исследователей, оказали воздействие на формирование романа-мемуаров. Этот роман с полным основанием можно отнести к «жанру последних вопросов» - мениппее: в нем есть и ситуация эксперимента, и свобода сюжетного и философского вымысла, и социальные утопии, и исключительные ситуации, резкие контрасты и вставные жанры.

Аббат Прево был романистом, которому удалось максимально раскрыть возможности романа-мемуаров. Находясь у истоков ставшей в дальнейшем столь популярной формы, писатель творчески использовал все то, что уже содержалось в подлинных мемуарах, стремясь придать своим произведениям как можно более достоверный вид, но, в то же время, он значительно обогатил принципы психологического анализа, изображения внутреннего мира героя. Его роман не только вбирает в себя все то, что уже было создано, но и показывает путь для дальнейшего развития повествования от первого лица, соединяет традицию и новаторство.

Если аббат Прево в своем романе переплетает личное с общественным, использует исторические и географические сведения, что было характерным для подлинных мемуаров, то Мариво обращается к другому варианту повествования о себе, построенному в духе светской беседы: страсть к рассуждениям заменяет страсть к приключениям. Этому посвящена третья глава работы «Жизнь Марианны» Мариво, или Страсть к рассуждениям». В качестве образца для подражания писатель использовал «Мемуары» Великой мадемуазель, ведь она, как и героиня его романа – женщина, чьи воспоминания как нельзя лучше отражают женскую психологию, знатоком которой слыл Мариво. Для воспоминаний мадемуазель де Монпансье характерен тон светской беседы, многословной болтовни: как и Марианна, она, кстати, тоже по просьбе своих друзей, рассказывает не о том, что происходило, а о том, что она чувствовала, как воспринимала события. Роднит обеих женщин и их тщеславие и самолюбие: если Великая мадемуазель смакует каждый шаг своего триумфального въезда в Орлеан, то у Марианны есть «свой Орлеан», и она с не меньшим удовольствие повествует о своем триумфе в церкви. Автобиографические воспоминания непременно окрашены личными чувствами, эмоциями: именно эти чрезмерные детали и вызывали нарекания современников Мариво, хотя, как мы видим, писателю удалось тонко уловить и показать специфику автобиографической памяти.

Однако тон задушевной беседы, стремление не наскучить и частые обращения к адресату роднит этот роман и с «Мемуарами» кардинала де Рец, для которого тоже характерна склонность анализировать события прошлого. Рассказчица, размышляющая и анализирующая как себя, так и других, представляет в романе не меньший интерес, чем героиня, что было отмечено и в воспоминаниях кардинала. Учится Мариво у Реца и искусству портрета, столь развитому в ХУП в. и почти забытому романом века ХУШ в.

Таким образом, Мариво не только продолжает традиции аналитического романа, но и усваивает и развивает традиции мемуарной литературы, в которой он мог найти примеры не «категориальной психологии», но «психологии динамической». С подлинными мемуарами роман роднит не частое, но регулярное обращение к своей памяти, что также призвано придать достоверность рассказываемому. Как и в подлинных мемуарах, рассказчица не останавливается на периоде детства; в центре внимания оказываются лишь несколько месяцев, определивших дальнейшую судьбу героини – счет времени в романе ведется на часы и мгновения, которые важны не столько в событийном, сколько в психологическом плане, и хотя роман не закончен, однако, этап, о котором рассказывает Марианна, вполне завершен. Рассказчица вспоминает о том, что произошло тридцать пять лет назад: по мнению психологов, отсроченное воспоминание часто оказывается более полным и совершенным, чем непосредственно следующее. Запечатленный материал хранится в памяти не пассивно, а перерабатывается, детализируется, что мы и видим в этом романе: не Марианна, а графиня рассказывает о важном этапе своей жизни, о котором она, по всей видимости, не раз вспоминала впоследствии, что и определяет детальность, как в описании событий, так и в их анализе. Аналитичность характерна для воспоминаний важных, а не ярких: рассказчица не переживает заново, но пытается осознать свое прошлое.

Как и в романе Прево, прием «mise en abyme» является одной из художественных находок Мариво: неожиданные возвраты в прошлое, незначительные вариации в именах персонажей, аналогии, эффекты бесконечного повторения, которые завершают роман открытой перспективой: одна история нанизывается на другую, и все они являются повторением друг друга, зеркальным отражением.

В своем романе Мариво сделал много новых открытий в области повествовательной техники, ему удалось создать произведение, на страницах которого слышится биение жизни с ее непредсказуемостью и постоянным движением вперед. В этом ему помогло, как глубокое понимание психологии человека, так и обращение к подлинным мемуарам, в которых эта психология отражается с максимальной достоверностью.

Ту же страсть к философскому осмыслению жизни, которая отличает Марианну, мы находим и в романе маркиза д’Аржанса, анализу которого посвящена четвертая глава «Рассуждения и примеры: «Тереза - философ, или Мемуары, относящиеся к истории отца Диррага и мадемуазель Эрадис» маркиза д’Аржанса.

Как и Марианна, Тереза пишет по просьбе близкого ей человека – графа, к которому она постоянно обращается, чередуя повествование и дискурс, а заявленная с первых слов тональность живого эмоционального разговора выдерживается во всем тексте. Важность первой части названия – «Тереза - философ» - подтверждается самой структурой: роман начинается и завершается размышлениями героини, которые служат не только своеобразной рамкой, но продуманно распределены по всему тексту, так что за всеми важными «примерами» и «поступками» следуют вытекающие из них выводы. В первой части Тереза наблюдает, во второй слушает, а в третьей приходит к своему жизненному идеалу: тезис – антитезис - синтез. Интерес представляют и промежуточные заголовки, которыми пестрит роман, и в которых часто употребляются такие слова, как: «размышления», «определение», «рассуждение», «наглядное доказательство», более присущие трактатам, нежели роману. На разделы и параграфы поделены и все теоретические труды писателя, на страницах которых уже были высказаны рассуждения Терезы (роман выходит после просветительских трактатов д’Аржанса о природе человека и правилах общежития). Поэтому этот роман можно с полным правом отнести к разряду философских – в нем в доступной и концентрированной форме автор излагает содержание своих трактатов. Поскольку заголовки написаны в третьем лице, они принадлежат всезнающему автору, который дает таким образом комментарии, излагает основные идеи в кратких сентенциях. В романе д’Аржанса сочетаются объективная и субъективная (внешняя и внутренняя) «точки зрения»: в подзаголовках мы видим Терезу со стороны стороннего наблюдателя (автора), а в тексте мы сталкиваемся с точкой зрения самой героини. Эта двойственность придает объективность произведению в целом: Тереза служит лишь одним из возможных субъективных примеров общего закона человеческой природы.

Для романа характерно многоголосье: в нем не только «звучат» голоса разных героев ввиду частого употребления прямой речи, но и выражены разные точки зрения, поданные как равноправные, что придает произведению полифонический характер.

Воспоминания героини строятся по событийному типу, Тереза повествует лишь о «ярких» и «важных» событиях жизни, которые являются для нее одновременно «переломными» (таковы все вставные истории, крайне важные для ее формирования) и «характерными»: героиня познает свой темперамент и власть «машины». Хронология событий определяется развитием чувственности, которая и является основной «подсказкой» при реконструкции времени. В романе постепенно происходит переход от интерпсихологических функций воспоминаний к экзистенциальным: Тереза интерпретирует свою жизнь, творчески ее осваивает в свете своей нынешней философии.

Маркиз д’Аржанс пишет роман философский, где он излагает свои материалистические взгляды на природу человека на примере Терезы, которая наблюдает, размышляет и делает выводы как настоящий философ. Героиня является экспериментальным полем для исследования природы, что и объясняет определенную условность образа, несмотря на его яркость и неординарность. В центре внимания автора находится «машина» - человеческий организм, механизм которого настроен и налажен самим Богом, а посему все его требования законны и справедливы, если они согласуются с правилами общественного поведения. Тематика романа предельно сужена – в нем строго проведена одна-единственная сюжетная линия, которой подчинена вся структура произведения. Цель романа – показать людям путь к счастью, заставить отказаться от вредных суеверий, уродующих душу и тело. В данном случае мемуарная форма преследует чисто философские цели: личный пример Терезы, ее эмоциональные обращения к читателям призваны реабилитировать человеческую природу и показать всем путь к блаженству.

Время действия романа – всего лишь две недели, и в этом Кребийон отходит от существовавшей как в романах, так и в мемуарах, традиции, но для юного Мелькура эти две недели, как Фронда для кардинала Реца - важнейший этап, определивший всю дальнейшую жизнь. Благодаря «двойному регистру» читатель понимает, что Мелькур превратился в настоящего либертена. Герой вспоминает, чтобы лучше понять, вернее, показать читателю, что превратило неопытного юношу в покорителя дамских сердец. Кребийон строит повествование в соответствии с психологическими особенностями памяти человека: Мелькур имеет память этапную – он вспоминает важный этап своего формирования, его память эпизодическая, которая сохраняет уникальные моменты во всей их яркости и живости; события жизни героя предстают как события яркие – он их участник и наблюдатель, но одновременно и как важные, поскольку рассказчик их комментирует и интерпретирует. Роман потому и кажется таким достоверным и убедительным, что писателю удалось отразить в нем типичные психологические процессы.

Роман Кребийона вносит много нового: концентрация действия вокруг очень краткого отрезка времени, стремление к обобщению, создание объективности за счет введения всезнающего рассказчика, углубленный анализ внутреннего мира героя, история личности которого представляет не меньший интерес, чем история страны и эпохи.

Восьмая глава «Шарль Дюкло «Исповедь графа де ***»: от либертена к порядочному человеку» дает возможность сравнить Дюкло – автора мемуаров и романа, который известен и своими размышлениями о морали и обществе. Эпиграфом к «Исповеди графа де***» вполне могли бы стать слова, сказанные писателем о женщинах в его «Мемуарах»: «Я любил их всех и не презирал ни одну из них». Обращает на себя внимание, как общность героя, так и абсолютная идентичность позиции рассказчика. И в «Мемуарах» и в романе рассказчик сравнивает прошлое и настоящее, предоставляет себе полную свободу повествования, не смущаясь установленным порядком. Характерной чертой обоих является ирония, как в отношении к себе, так и при изображении нравов эпохи. Несмотря на разные жанры и время написания, мемуары, размышления и роман роднит одно – общность подхода к осмыслению действительности, стремление показать не частное, а общее, не исключительное, а типичное. Дюкло, автор размышлений или мемуаров, и рассказчик в романе – социологи, ибо они сознательно изучают общество, нравы и поведение людей. Все три произведения связаны в единое целое: роман – о прегрешениях юности, но уже в нем виден рассказчик, склонный к наблюдениям и анализу нравов века, в котором угадывается автор «Размышлений». «Мемуары» же как бы соединяют роман и трактат: в них мы видим и молодого либертена и зрелого рассказчика, и утехи юности и размышления старости. Только вместе взятые все эти произведения дают представление об их авторе.

Если в подлинных мемуарах речь шла о победах на поле боя или на политической арене, то их место в «Исповеди графа де ***» занимают победы и поражения на любовном фронте, где надо проявлять не меньшую ловкость и знание ситуации, чтобы выбрать правильную стратегию и тактику.

Роман делится на две части, между которыми существуют заметные различия. Первая, в которой герой повествует о многочисленных любовницах, представляющих разные слои общества, национальности и характеры, может быть отнесена к «роману списку». Во второй части характер и отношение героя к женщинам меняется: любовь и дружба, соединившись воедино, становятся источником счастья. Иной оказывается и художественная ткань: вместо быстрой смены событий и чувств, автор намеренно замедляет повествование, погружается в детали. Если в первой части годы летят, не оставляя заметного следа в душе героя, то за последние два года происходит кардинальное изменение – герой быстро взрослеет, успокаивается, обретает мудрость и счастье. Если все любовные истории первой части могут легко поменяться местами, то последовательность событий во второй играет важную роль.

Память героя – событийная, и значимыми событиями-ориентирами для него являются женщины, а не политические или военные события. Любовные истории первой части предстают как события «характерные», позволяющие прояснить сущность личности, ее основные черты: перед нами либертен, коллекционирующий свои победы. Переломным в жизни героя становится его знакомство с г-жой де Сельв, которое ведет его к разочарованию в прежнем образе жизни. События предстают по типу важного, а не яркого: герой анализирует и интерпретирует свое прошлое, поэтому, хотя сцены и встречаются в романе, но автор предпочитает рассказ показу.

Для художественной формы этого произведения характерна повествовательная «разношерстность», соединение мемуарного, новеллистического и романного начал. Перед нами еще одна разновидность романа-мемуаров: небольшой по объему, но значительный по временному охвату, с быстрой сменой событий и большим количеством действующих лиц, герой которого идет от одной женщины к другой, как военный от победы к победе. Его поступками руководит страсть к наслаждениям, а также правила, принятые в «хорошем обществе», описанию которого и посвящен роман, представляющий самые разные социальные слои. Герой более наблюдатель, чем психолог, он не пытается копаться в собственной душе, его больше привлекает то, что он видит вокруг. Это роман нравов, в котором внешний мир предстает более ярким, чем герой. Связь с мемуарной традицией прослеживается совершенно очевидно, что проявляется и в преимущественном описании окружающего мира, и в наблюдательности, объективности, склонности к рассуждениям, в попытке изобразить мир и свое место в нем.

Еще в большей степени жанровая неоднородность отличает последнее из анализируемых произведений, которому посвящена девятая глава «Роман Луве де Куврэ «Любовные приключения Фобласа»: на перекрестке жанров». Этот роман является итоговым произведением французской литературы эпохи Просвещения, в котором сходятся, как в фокусе, все основные темы и идеи, и указываются пути дальнейшего развития романного жанра. Это роман о либертене; роман воспитания; роман – список; роман любовно-приключенческий и нравоописательный. На первый взгляд, все вполне традиционно, но Луве вносит незначительные изменения, которые в корне меняют устоявшиеся нормы.

Писатель играет не только образами, ситуациями и идеями предшествующих романов, столь же вольно и иронично он обращается и с традиционной формой. Роман написан в форме мемуаров, но между героем и рассказчиком почти нет никакой разницы, ведь Фоблас вспоминает о том, что произошло совсем недавно: если герой и приобрел жизненный опыт за три года, то он еще не настолько изменил его сознание и мировоззрение, чтобы он смог посмотреть на свою жизнь отстраненно, ощутить грань между собой прежним и нынешним. Подобное стремление писать по горячим следам является редким даже для ХУШ в. и напоминает лишь мемуары маркиза д’Аржанса. Сиюминутность восприятия приводит к тому, что показ превалирует над рассказом, прямая речь – над косвенной, что, с одной стороны, роднит это произведение с романом-диалогом, а с другой – с театральной пьесой. Роман представлен как воспоминания, развивается как комедия интриги, а завершается в эпистолярном ключе - серией писем героев. Луве де Кувре в своем романе обращается к двум наиболее популярным в ХУШ в. его разновидностям: роману-мемуарам и эпистолярному роману, соединяя оба типа в единое целое. Близость героя и рассказчика ведет к тому, что они почти неотличимы друг от друга, к тому, что двойной регистр используется крайне редко, но также и к тому, что на страницах романа появляется автор как таковой – ведь именно ему принадлежат все обращения к читателю, рассуждения и размышления о нравах нынешнего века. Открытое присутствие автора в романе является одной из его наиболее ярких и оригинальных черт.

Автор предпосылает своему творению несколько предисловий, разрушая традиционную иллюзию достоверности; он не только постоянно обращается к читателю, который меняет свой возраст, пол и характер, но и предвидит его реакцию, вступает с ним в дискуссию. Столь ярко выраженная позиция автора приводит к тому, что в романе появляются два рассказчика – Фоблас и Луве, которые то разделяются, то сливаются в единое целое. Писатель в очередной раз опережает свое время, обратившись к тому непрямому самонаблюдению, которое характерно для эпохи романтизма: Фоблас так же связан с Луве, как Рене - с Шатобрианом, Адольф - с Констаном, а Октав - с Мюссе. Аналогичное смешение двух голосов – автора и героя-рассказчика – мы видим и в постраничных примечаниях, очередном новаторстве. Луве предпочитает многоголосье, он не ограничивается только точкой зрения главного героя, но прибегает к изложению знакомых событий с разных сторон, и чаще всего эти возвраты к прошлому выполняют комическую роль: читатель, знающий реальные события, получает удовольствие от выдвигаемых ложных трактовок.

Наиболее ярким примером использования «другого голоса» в романе является обширная история, рассказанная Фобласу его будущим тестем Ловзинским – «роман в романе». Традиционно вставные истории служили параллелью к судьбе главного героя, польский же эпизод романа является одновременно и параллелью и движущей силой, причиной всего произошедшего с героями. Именно польский эпизод написан по всем канонам мемуарного жанра: повествование от первого лица с преобладанием краткого изложения и косвенной речи, с использованием исторических событий в качестве основной канвы, с точным указанием времени и места действия. Луве де Куврэ отдает дань роману-мемуарам, показывая мастерское владение его техникой, но такой роман его уже не удовлетворяет: медлительность рассказа уступает место стремительности показа. Историю Ловзниского можно считать одним из первых исторических романов в литературе: любовные отношения вымышленных героев развиваются на фоне исторических событий, где реальные лица становятся героями второго плана. Вероятно, именно поэтому этот вставной эпизод пользовался такой популярностью на рубеже ХУШ - Х1Х вв.

Отсутствие временного разрыва между событиями и моментом их описания в романе ведет к тому, что рассказчик не напрягает свою память, чтобы вспомнить, но поскольку речь идет о том, что оказало неизгладимое впечатление, задело за живое, то именно эмоции и чувства ведут его от одного эпизода к другому. Воспоминания Фобласа касаются важнейшего этапа его жизни – юности, они представлены как череда ярких сцен, важность которых рассказчик еще не в силах оценить.

Роман о Фобласе является, с одной стороны, вполне традиционным для ХУШ в., поскольку автор обращается к типичным героям, ситуациям, проблемам и жанрам, но, с другой стороны, характерное под пером этого писателя приобретает новые черты, и он показывает пути для дальнейшего развития литературы, во многом опережая свое время и предваряя произведения эпохи романтизма.