Рональд Руэл Толкиен. Хоббит или туда и обратно

Передышка

ни еще через один путешественники не пели и не рассказывали

историй. Им чудилось, будто над ними нависла угроза. Они

ночевали под открытым небом, и пони их ели сытнее, чем они

сами, так как трава вокруг росла в изобилии, а тюки опустели -

запасов, пополненных в пещере троллей, хватило ненадолго.

Однажды утром они переправились через реку в мелком месте, где

с грохотом перекатывались камни и по воде несло пену.

Противоположный берег был крутой и скользкий. Когда они наконец

с трудом взобрались на него, ведя под уздцы пони, то увидели

высокие горы. Горы словно надвигались на них - казалось, до

ближайшей не больше дня пути. Темной и мрачной выглядела эта

гора, хотя на ее бурых склонах кое-где лежали полосы солнечного

света, а за ней торчали снежные пики.

- Та самая гора? - воскликнул Бильбо, с благоговением

глядя на нее округлившимися глазами. В жизни ему не приходилось

видеть ничего громаднее. - Ну что ты! - возразил Балин. - Это

начинаются Туманные Горы, а нам надо перебраться через них или

под ними. Только тогда мы попадем в Дикий Край. И даже оттуда

еще далеко до Одинокой Горы, где Смог стережет наши сокровища.

- Ах так! - произнес Бильбо. И в эту минуту он вдруг

почувствовал такую усталость, какой не испытывал прежде. Он

опять вспомнил свое удобное креслице у камина в любимой

гостиной и услышал, как поет чайник.

Теперь поход возглавлял Гэндальф. - Если пропустим дорогу,

мы пропали, - сказал он. - Прежде всего нам нужна провизия, а

потом отдых в достаточно безопасном месте. К Туманным Горам

нужно приступать, зная правильную дорогу, а то легко и

заблудиться.

Когда они спросили, куда он их ведет, Гэндальф ответил : -

Вы подошли, как некоторым из вас, вероятно, известно, к самой

границе Дикого Края. Где-то впереди прячется прекрасная долина

Ривенделл, там, в Последнем Домашнем Приюте, живет Элронд. Я

послал ему весточку через своих знакомых, и нас ждут.

Звучало это приятно и утешительно, но туда надо было еще

дойти, а не так-то легко отыскать дорогу в Последний Домашний

Приют. Местность впереди неуклонно и постепенно повышалась к

подножию ближайших гор; ничто не нарушало ее однообразия - не

было ни деревьев, ни расщелин, ни холмов, лишь широкий склон

цвета вереска и крошащиеся скалы с редкими зелеными пят нами

травы и мха, свидетельствовавшими о присутствии воды.

Утро миновало, день перевалил за середину, но по-прежнему

в безмолвной пустыне не появлялось никаких признаков жилья.

Путешественников обуяло нетерпение. Прямо под их ногами вдруг

открывались лощины с обрывистыми склонами, где внизу, к их

удивлению, росли деревья и протекали речки. Возникали

расщелины, такие узкие, что на первый взгляд их ничего не

стоило перепрыгнуть, но они были невероятно глубокие, и на дне

их клокотали водопады. Встречались темные овраги, через которые

нельзя перепрыгнуть и куда нельзя спуститься. Попадались

трясины, с виду казавшиеся зелеными и веселыми лугами в ярких

цветах. Но если на них ступал пони с поклажей, он исчезал

навсегда.

На поверку от брода до гор оказалось намного дальше, чем

путники предполагали. Единственная тропа была отмечена белыми

камнями - и совсем маленькими, и большими, наполовину скрытыми

мхом и вереском. Гэндальф то и дело нагибался с коня, мотая

бородой, и выискивал белые камушки; остальные следовали за ним.

День начал склоняться к вечеру, а поискам не было конца. Давно

прошло время чая, быстро смеркалось, луна еще не взошла. Пони

под Бильбо начал спотыкаться о корни и камни. И вдруг они

очутились на краю крутого обрыва, да так неожиданно, что конь

Гэндальфа чуть не кувырнулся вниз.

- Ну вот, мы и пришли! - воскликнул волшебник, и все

столпились вокруг него и заглянули вниз. Там они увидели

долину, услышали журчание воды, спешившей по каменному ложу. В

воздухе стоял аромат зелени, по ту сторону реки виднелись

огоньки. Бильбо никогда не забыть, как они скользили и

скатывались в сумерках по крутой извилистой тропе вниз, в

укромную долину Ривенделл. Делалось все теплее, сосновый дух

подействовал на Бильбо усыпляюще, он поминутно клевал носом,

чуть не падая с пони, и несколько раз ткнулся носом ему в

холку. По мере того как они спускались, настроение у них

подымалось. Сосны сменились буками и дубами, потемки

убаюкивали. Когда они выехали на прогалину совсем близко к

потоку, стало темно, все краски померкли.

- "Хм-м, пахнет эльфами!" - подумал Бильбо и посмотрел

вверх на звезды. Они мерцали ярким голубым светом. И тут среди

деревьев неожиданно, как взрыв смеха, зазвучала песня:

Да что вы, да что вы,

Куда вы, куда вы?

Сносились подковы,

Тут всюду канавы,

Манит вас опушка,

Журчит здесь речушка,

Ха-ха!
Останьитесь-ка лучше,

По нашему зову.

Костер лижет сучья,

Лепешки готовы.

Тра-та, тра-та-та-та,

В долину, ребята,

Ха-ха!
Куда ж вы, бедняги?

В лесу что-то рыщут,

Трепещут, как флаги,

У них бородищи.

И Фили, и Кили

На пони вскочили

В лесу,

Чем мчаться в тревоге,

Ведь пони устали

И сбились с дороги.

День клонится к ночи,

Останься, кто хочет,

И песенке этой

Внимай до рассвета,

Ха-ха! Здесь и дальше стихи в переводе Г.Усовой.
Там, в деревьях, какие-то существа хохотали и пели и,

признаться, мололи порядочную чепуху. Но их это не смущало, и

если бы вы им сказали об этом, они бы рассмеялись пуще

прежнего. Конечно, то были эльфы. Бильбо даже разглядел их в

сгущавшейся темноте. Он немножко побаивался эльфов, но в то же

время они ему нравились, хотя он редко сталкивался с ними.Гномы

- те не очень ладят с эльфами. Даже такие рассудительные гномы,

как Торин и его друзья, считают эльфов глупыми (а считать

эльфов глупыми - как раз и есть самая настоящая глупость).

Эльфы их раздражают, потому что любят дразнить гномов и

подшучивать над их бородами.

- Вот так потеха! - сказал какой-то голос. - Вы только

поглядите! Хоббит Бильбо верхом на пони! Какая прелесть ! -

Чудеса да и только!

Тут они принялись петь новую песню, такую же несуразную,

как и та, что я записал дословно.Наконец высокий молодой эльф

вышел из-за деревьев и поклонился Гэндальфу и Торину. - Добро

пожаловать в долину! - произнес он. - Благодарим вас! -

чуть-чуть сердито ответил Торин. Но Гэндальф уже сошел с лошади

и весело болтал с эльфами.

- Вы немного сбились с дороги, - сказал первый эльф, если,

конечно, вы ищете дорогу, которая ведет через реку к дому на

той стороне. Мы вам ее покажем. Но к мосту и через мост лучше

идти пешком. Не хотите ли немножко побыть с нами и попеть? Или

поедете дальше сразу? Там готовят ужин, - добавил он, - от

костров тянет дымом.

Как ни устал Бильбо, он с удовольствием задержался бы в

лесу. Пение эльфов июньской ночью под звездным небом стоит

послушать, если вам нравятся такие вещи. Бильбо хотелось

перекинуться несколькими словами с этими существами, которые

знали, как его зовут и кто он такой, хотя он их никогда раньше

не видел. Эльфам известно многое, они, как никто, подхватывают

новости на лету и быстрее, чем падает водопад, узнают обо всем,

что творится на земле.

Но гномы единодушно стояли за ужин, притом не откладывая,

и потому не пожелали задерживаться. Они двинулись дальше, ведя

пони под уздцы. Эльфы вывели их на хорошую тропу на самый берег

реки. Она бежала быстро, с шумом, как все горные потоки в

летние вечера после того, как солнце весь день растапливает

снег на вершинах. На тот берег шел каменный мостик без перил,

такой узкий, что пони с трудом могли по нему пройти. Пришлось

продвигаться осторожно, по одному, ведя за собой пони. Эльфы

светили им яркими фонариками и пели веселую песенку, пока вся

компания переправлялась через реку.

- Не обмакни бороду в воду, папаша! - кричали эльфы

Торину, который шел через мост, согнувшись в три погибели. - Ее

смачивать не надо - она и так выросла длинная! - Следите, чтобы

Бильбо не съел все кексы! - кричали другие. - Такой толстяк не

пролезет в замочную скважину ! - Тише, тише, Добрый Народ!

Спокойной ночи! - остановил их Гэндальф, который замыкал

шествие. - И долины имеют уши, а некоторые эльфы - чересчур

длинные языки. Спокойной ночи!

Наконец они подошли к Последнему Домашнему Приюту, двери

которого были гостеприимно распахнуты. Странное дело: о том,

что хорошо, о днях, которые провел приятно, рассказывается

скоро, и слушать про них не так уж интересно. А вот про то, что

неприятно, что вызывает страх или отвращение, рассказы

получаются долгими и захватывающими. Путешественники провели в

гостеприимном доме немало дней, по меньшей мере четырнадцать, и

покидать его им не хотелось. Бильбо с радостью оставался бы

там еще и еще, даже если бы мог без всяких хлопот по одному

только желанию перенестись домой, в хоббичью норку. И все же

рассказать об их пребывании там почти нечего.

Хозяин дома Элронд был друг эльфов и предводитель тех людей, у

которых в предках числились эльфы и открыватели Севера. Он был

благороден и прекрасен лицом, как повелитель эльфов, могуч, как

воин, мудр, как колдун, величествен, как король гномов, и добр,

как нежаркое лето. Дом Элронда был само совершенство; там было

хорошо всем - и тем, кто любит поесть и поспать, и тем, кто

любит трудиться, и кто любит слушать или рассказывать истории,

петь или просто сидеть и думать, и тем, кому нравится все

понемножку.

Злу не было места в долине. Наши путешественники и их пони за

несколько дней отдохнули и набрались сил. Настроение у них

исправилось, одежду им починили, синяки и царапины залечили,

наполнили мешки едой, легкой по весу, но очень питательной, и

надавали много полезных советов. Так они дожили до кануна

иванова дня и с восходом солнца в иванов день должны были

отправиться дальше.

Элронд в совершенстве знал руны. За день до отъезда он

осмотрел мечи, найденные в логовище троллей, и сказал: - Их

ковали не тролли. Мечи старинные, работы древних великих

эльфов, с которыми я в родстве. Мечи делали в Гондолине для

войны с гоблинами. Должно быть, они застряли в сокровищнице

какого-нибудь дракона или стали добычей гоблинов - ведь драконы

и гоблины разрушили город Гондолин много веков назад. Этот меч

- знаменитое оружие, Торин, на языке рун он именуется Оркрист,

что в переводе на гондолинский означает Сокрушитель Гоблинов. А

этот меч, Гэндальф, зовется Глемдринг - Молотящий Врагов -

некогда его носил король Гондолина. Берегите их !

- Интересно, как они попали к троллям? - проговорил Торин,

с любопытством разглядывая свой меч. - Наверное сказать нельзя,

- ответил Элронд, - но можно догадаться, что ваши тролли

ограбили других грабителей или раскопали остатки чужих трофеев,

припрятанных где-то в горах.

Торин задумался над его словами. - Я буду беречь его как

зеницу ока, - сказал он. - Да сокрушит он гоблинов, как встарь!

- Вашему пожеланию, возможно, суждено сбыться, едва вы

очутитесь в горах, - заметил Элронд. - Теперь покажите карту!

Он развернул ее и долго разглядывал, качая головой. Элронд

не очень одобрительно относился к гномам - вернее, не очень

одобрял их любовь к золоту, - но он ненавидел драконов, их

жестокость и коварство. С сожалением он вспоминал веселые

колокола города Дейла, так как видел потом его развалины и

опаленные берега реки Быстротечной. На карту падал свет

широкого серебряного месяца. Элронд поднял карту кверху и

посмотрел на просвет.

- Что это? - воскликнул он. - За простыми рунами,

говорящими: "Пять футов двери вышиною, пройти там трое могут в

ряд", - проступают лунные буквы! - Что за лунные буквы? -

Хоббит не мог долее сдерживаться. Я уже говорил, как ему

нравились карты. Еще ему нравились руны и вообще всякие

необычные буквы и затейливые почерки. У самого у него почерк

был не ахти какой.

- Лунные буквы - те же руны, но обычно они не видны, -

ответил Элронд. - Их разглядишь только в лунные ночи, когда

луна светит на них сзади, а есть такие хитрые лунные буквы, что

видны только при той фазе луны, в какой она была, когда их

начертали. Их изобрели гномы и писали серебряными перьями. Эти

надписи, очевидно, сделаны в такую, как сегодня, ночь - в канун

Иванова дня.

- Что они означают? - спросили Гэндальф и Торин

одновременно, немного раздосадованные тем, что Элронд обнаружил

такую вещь первым, хотя и то сказать: до сих пор такого случая

не представлялось. - "Стань в Дьюрин день у серого камня, когда

прострекочет дрозд, - прочел Элронд, - и заходящее солнце

бросит последний луч на дверную скважину". - Дьюрин, ну как же!

- промолвил Торин. - Он был старейшим из старейшин древнего

рода гномов Длиннобородых и моим самым первым предком. я -

потомок Дьюрина. - Что же такое Дьюрин день? - поинтересовался

Элронд.

- Как всем должно быть известно, мы называем Дьюриным тот

одновременно. Боюсь, что нам это знание не очень-то поможет,

так как в наше время утрачено умение вычислять, когда же

наступит такой день.

- Это мы посмотрим, - вмешался Гэндальф. - Что-нибудь еще

написано? - При сегодняшней луне больше ничего не разобрать, -

ответил Элронд и отдал карту Торину. После чего все спустились

к воде посмотреть, как пляшут и поют эльфы.

Утро Иванова дня было такое прекрасное, о каком можно

только мечтать: на голубом небе ни облачка, лучи солнца

танцевали на воде. Путешественники выехали в путь,

сопровождаемые прощальными песнями и добрыми напутствиями. Они

были готовы к дальнейшим приключениям и твердо знали дорогу,

которая их выведет через Туманные Горы в лежащую за ними

страну.