«Русский мир»: от идеи к государственной политике

Наличие этнокультурных миров со своеобразными центрами притяжения за пределами территориальных границ, на которых проживают представители этих социокультурных феноменов, давно является частью современного мира. В известном смысле этот феномен характеризует такой термин, как панэтничность, под которой подразумевается целостный массив этнической культуры, созданный и создаваемый этносом и всеми его подразделениями (в том числе и диаспорами) на протяжении его истории и существующий над административными и государственными границами³.

Глобализация как реальность нашего времени характеризуется тенденцией к сокращению барьеров и расстояний, к образованию единых экономических, информационных и прочих пространств. В.В. Путин, декларируя в 2001 г. на Первом Всемирном Конгрессе зарубежных соотечественников концепцию консолидации единого Русского мира, по сути, представил ее в качестве важного компонента государственной политики: «Уже давно идет горячий спор о том, кого считать соотечественниками. То, что трудно измерить и объяснить словами, мы довольно часто пытаемся уложить в юридические формулы. Наверное, это нужно сделать. Но соотечественник – категория далеко не только юридическая. И уж тем более – не вопрос статуса или каких бы там ни было льгот. Это, в первую очередь, вопрос личного выбора. Вопрос самоопределения. Я бы сказал даже точнее – духовного самоопределения. Этот путь не всегда прост. Ведь понятие «русский мир» испокон века выходило далеко за географические границы России и даже далеко за границы русского этноса… Но я абсолютно уверен в том, что какие бы проблемы перед нами не стояли – ничто не помешает нам чувствовать и стать по-настоящему единым народом»¹.

Таким образом, «Русский мир» – проект, рассматривающий российскую диаспору как основу транснациональной сети, позволяющей соединить – сначала в киберпространстве, а затем на правовом, экономическом и культурном уровне – геополитические потенциалы российской метрополии и зарубежной русской диаспоры, проект, достаточно новый для отечественной политической мысли и до сих пор пока еще мало обеспеченный в теоретическом плане, несмотря на то, что идея «Русского мира» декларирована на самом высоком уровне². Ю.М. Лужков в своем выступлении на Международном форуме «Зарубежная диаспора – интеллектуальный ресурс России» (2003 г.) также настоятельно подчеркивал чрезвычайную актуальность проблемы консолидации единого Русского мира: «Мы говорим о необходимости разработки концепции, придания идее консолидации Русского мира статуса государственной политики… Сегодня мы говорим о практической работе…»³.

Само понятие «Русский мир» введено в научный оборот П.Г. Щедровицким в 1998 г., хотя, как отмечает ученый, идея «вынашивалась» им и его коллегами около пяти лет и окончательно актуализировалась, когда в качестве базовой формулы для осуществления концепции российской политики в СНГ была высказана гипотеза о том, что в границах России и за ее пределами проживает одинаковое число русских людей, говорящих и думающих на русском языке, что, несомненно, представляет собой потенциально объединенную (либо объединяемую) социально-культурную реальность. В интервью Б. Межуеву и С. Градировскому, авторам-редакторам проекта «Русский Архипелаг», П. Щедровицкий рассказал: «Эта идея возникла в период между 1993 и 1997 гг., постепенно кристаллизуясь от предпонимания, аморфного ощущения нужной формы, до законченного имени. Я могу точно сказать, когда возникло само слово: вокруг нового 1998-го года, когда мы с Е. Островским готовили… концепцию политики России в СНГ… Постулирование Русского Мира было концептуальным стержнем текста… А за месяц до этого идея нашла отражение в  публикации “Орел расправляет крылья”»⁴.

П. Щедровицкий в статье «Русский мир и транснациональное русское»⁵ делает акцент на нескольких важных специфических моментах, проявившихся в полной мере в конце ХХ в., связанных с выходом «мирохозяйственных процессов» за границы не только национальных государств, но и региональных «трансгосударственных альянсов и блоков» и с возникновением новых межгосударственных и глобальных институтов, регулирующих мировые ресурсные потоки (добыча сырья, каналы мирового транзита и производства, инновационная деятельность, глобализация кадровых и геофинансовых перемещений). «На смену уходящим субъектам мирового развития, – развивает свою мысль автор, – национальным государствам и ТНК приходят новые – в числе которых мировые диаспоры, крупные трансрегиональные объединения или стратегические альянсы стран, мировые города (инфраструктурные узлы мировой геоэкономической сети) и антропоструктуры (сплоченные группы и ассоциации, использующие сетевые формы организации деятельности и культурную политику для активного участия в мировых процессах)»¹. И далее следует, по сути, определение Русского мира: «… в течение XX в. под воздействием тектонических исторических сдвигов, мировых войн и революций, на планете сложился Русский мир – сетевая структура больших и малых со-обществ, думающих и говорящих на русском языке… Признание существования Русского мира позволяет нам говорить о русском капитале, совокупности культурных, интеллектуальных, человеческих и организационных потенциалов, выразимых в языковом мышлении и коммуникационных (гуманитарных) ресурсах русского языка»².

По оценкам экспертов, идея «Русского мира» в трактовке П. Щедровицкого как сетевой структуры имеет отчетливую геоэкономическую направленность. Диаспоры русскоязычных людей, согласно этой концепции, призваны обеспечить подключение России к технологическому и финансовому резервуару западных социумов, а результатом сознательных усилий россиян в этом направлении должно стать укрепление положения России в глобальной экономике и, соответственно, мировой политике: «Чем большее число мировых проблем получит свое выражение, а возможно, и решение в рамках русского языка, тем более востребованными будут культурные и человеческие ресурсы «Русского мира»³. Следует согласиться с мнением П. Щедровицкого, утверждающего, что «парадокс сегодняшней ситуации состоит в том, что любая страна, претендующая на статус мировой державы, стремится не только к удовлетворению интересов своих граждан, но и к работе в интересах граждан иных государств и стран. Чем большему числу отдельных граждан других государств нужна Россия, тем устойчивее позиции России в мире»⁴. Для России, безусловно, это те, кто относит себя к зарубежному «Русскому миру», включая российскую диаспору.

Аналогичные рассуждения можно обнаружить и в статье Ю. Громыко, который полагает, что «сила, призвание и дело русских могло бы состоять в том, чтобы средствами русской культуры и языка воспринимать и присваивать многообразие местных национальных культурно-исторических пространств, приглашать к сотрудничеству титульные нации, предлагая им совместно осваивать новые культурные пространства». «Разумеется, – добавляет автор далее, – общих рецептов быть не может, нужны системно-типологические модели самоопределения и существования каждого из сообществ. Но ясно одно, большая историческая мощность русской культуры как протогосударственного и протоцивилизационного фундамента жизни на всем пространстве СНГ по сравнению с агрессивными неоэтнократическими образованиями и искусственно планируемыми результатами директивного “этногенеза” позволяет средствами русской культуры и языка ассимилировать и присваивать многообразие местных национальных культурно-исторических пространств. Для этого русскими через систему образования необходимо осознать, что русский язык и русская культура на пространствах СНГ остается метаязыком и метакультурой, которые являются эффективными инструментальными средствами понимания и проектирования форм развития жизни на данной территории»⁵. 

Использование потенциала зарубежной диаспоры для создания сети экономических, общественно-политических и иных связей – достаточно распространенная мировая практика. Но далеко не всегда первое слово принадлежит государству. Нередко сама диаспора создает систему сетевых коммуникаций. Государство – историческая родина становится одним из звеньев этой международной цепи. Это особенно важно для «архитекторов» современного «Русского мира», которому придется опираться, прежде всего, на собственный ресурс. В конечном итоге ключевым игроком становится тот, кто выстраивает более эффективную инфраструктуру, позволяющую превратить разрозненные группы людей, формально объединенные этнокультурным признаком, в сеть.

Наиболее сильным моментом концепции, на наш взгляд, является понимание того, что «Русский мир» – категория неполитическая, не нуждающаяся в территориальной интерпретации, но невозможная без создания сети социальных, экономических, культурных, информационных и иных связей, позволяющих добиться самодостаточности.

«Конструктором» такой системы может выступить: 1) сама диаспора как ядро «Русского мира»; 2) российское государство как национальная корпорация, объективно заинтересованное в существовании и развитии подобного этнокультурного феномена. Не исключены и другие «конструкторы» проекта, которые тоже должны быть поняты и выявлены, что позволит определить варианты сотрудничества с ними.

Таким образом, очевидно, что в генезисе понятия «Русский мир» выделяются два этапа: период собственно концептуального оформления и период придания идее консолидации и структурирования «Русского мира» статуса государственной политики (см. выступление В.В. Путина на Первом Всемирном Конгрессе зарубежных соотечественников (2001 г.). Озвучивание идеи «Русского мира» на столь высоком уровне, отметим это еще раз, можно расценить как коренное изменение концептуального подхода российского государства к зарубежной российской диаспоре.

По нашему мнению, на сегодняшний день ключевой задачей является разделение функций между различными субъектами, способными быть задействованными в конструировании «Русского мира», и определение некоторых, хотя бы основных характеристик этого феномена, способных создать архитектонику «Русского мира» как цементирующего фактора за пределами государственных границ России.

Справочник Российского соотечественника (2006 г.) отмечает, что в настоящее время российская диаспора в мире превысила 25 млн. человек, порядка 16–17 млн. из которых проживают в странах СНГ, и вышла на второе место в мире после китайской¹. Однако дать точную количественную оценку крайне затруднительно. Не случайно западные исследователи подчеркивают, что «русский народ почти неуловим при статистическом методе изучения»². Вероятно, данное высказывание нуждается в пояснении. Сложность определения «русскости» и ее носителей (почему вошли в обиход понятия «российская диаспора», «русскоязычная диаспора») объясняется тем, что Россия всегда была полиэтнична и поликультурна. Во-первых, далеко не все выходцы из бывших Российской Империи и СССР и их потомки по своему этническому происхождению являются русскими. Так, еще в 1913г. на территории зарубежных стран проживало 25 млн. бывших подданных Российской Империи, из которых лишь 6 млн. были русскими. Не все из них относили себя к польской, еврейской, украинской либо армянской общинам, а продолжали считать себя россиянами. В принципе такое положение сохраняется и теперь. Во-вторых, часть эмиграции разных лет ассимилировалась и не стремится поддерживать этнокультурные связи с Россией. Однако данное обстоятельство не означает, что последующие поколения не захотят возобновить контакты с исторической родиной. Подобное явление, называемое «ре-ассимиляция», не такое редкое, особенно для третьего, четвертого и последующих поколений эмиграции.

Нельзя не учитывать и того, что отказ от сохранения либо признания своих этнических корней может быть связан не только с естественным для иммигранта стремлением к ассимиляции, но и неблагоприятным состоянием двусторонних отношений между исторической родиной и страной проживания, жесткой этнократической политикой и другими факторами.

Объединяющим ядром в данном случае был не этнический признак, а очередная мессианская идея. Как только наступил кризис мессианских идей, и Россия провозгласила основной ценностью вхождение в мировую цивилизацию, государство начало трещать по швам.

Не случайно ряд экспертов полагают, что на место глобализации Россия должна выйти с инициативой мироизации, то есть безусловного признания абсолютного права на самостоятельную мировую политику всех народов, стран, транснациональных и иных сообществ мира, права каждого сообщества без ущерба для всеобщего мира строить свой собственный мир как вклад в мироразвитие, во всеобщее дело человечества. Курс на мироизацию фактически означает требование организации справедливого миропорядка и складывание нового мирового сообщества¹.

К. Крылов («Русский архипелаг») отмечает, что иногда «Русский мир» рассматривают в качестве одного из инструментов интеграции России в глобализующийся мир, в мировое сообщество. «Это неверно, – утверждает ученый. – В действительности именно «Русский мир» (в том виде, в котором он существует сегодня) является одним из барьеров, не позволяющих России успешно интегрироваться в международные и мировые структуры»². Возникает вопрос, насколько актуализирован «Русский мир» и можно ли внести коррективы в существующую ситуацию? К. Крылов видит решение проблемы в необходимости формирования «пакета преимуществ» для всех тех, кто ассоциирует себя с Русским миром. Прежде всего, это касается владения русским языком: «на русском должна быть доступна любая информация, следует поощрять бесплатные (или очень дешёвые) формы получения информации, например, русскоязычные открытые электронные библиотеки... Следует также по-новому ориентировать образовательную систему. Россия может и должна экспортировать свою образовательную модель, причём естественный рынок для русскоязычного образования – именно Русский мир. Обитатели Русского мира должны иметь возможность давать своим детям не худшее образование... При этом единственной услугой, которую можно и должно ожидать (а иногда и требовать) от людей, идентифицирующих себя с Русским миром – это распространение правдивой информации о России»³.

Очевидно, что позиция данного автора во многом перекликается с идеями, высказанными П. Щедровицким. Вероятно, можно относиться к ней (позиции) по-разному, в частности, осторожно, с опаской, что наблюдается, к примеру, в статье М. Шевченко «Русский мир – контуры “общей судьбы”»: «Что кроме языка предлагает Россия “Русскому миру”? Способно ли пространство «Русского мира» выработать проект «общей судьбы», привлекательный для его потенциальных участников..?»⁴.

Онтологический подход к проблеме «Русского мира» предполагает анализ составляющих этого социокультурного феномена на уровне ценностей и агентов – носителей этих ценностей. При этом русская идентичность не ограничивается этническими либо географическими рамками, а является ценностно-нормативной.

Носители и агенты «Русского мира» – это не просто физические объекты, что можно обозначить как демографический ресурс. Это не только институциональное выражение (русские общественные объединения или русские театры). Можно вести речь о ноосфере «Русского мира», предполагающей духовное присутствие (культурное, языковое и иное), которое сложно поддается статистике, но, тем не менее, является реальным и ощутимым. У «Русского мира» есть некий мобилизационный ресурс, позволяющий расширять круг его носителей, в том числе за счет поддержки «Русского мира» и всего русского за рубежом со стороны государства.

Интересно, что современные исследования русской цивилизации за рубежом практически отсутствуют. Как правило, авторы подходят к этому вопросу с позиций страновых, либо узкоотраслевых. За рамками исследования остаются такие важные вопросы: что есть русская цивилизация, в каком взаимодействии с другими социокультурными феноменами она состоит, в чем ее плюсы и слабые места, и каковы перспективы?

Очевидно, что русская цивилизация многослойна, но вывод о бесперспективности консолидационных усилий неверен. Нужна иная модель консолидации. И есть некий единый интерес – те, кто не стремятся сохранить «Русский мир» как цивилизационный феномен, потенциально к нему относиться не могут. Пути к достижению этой цели и выбор стратегических и тактических партнеров – это вторая часть вопроса. Равно как и вопрос, что делать с этим «Русским миром» России.

Инструментальный подход как раз и предполагает поиск общей ценностной основы, способной объединить всех игроков, так или иначе включенных в орбиту консолидации и структурирования «Русского мира».

Есть некие ключевые вопросы, которые должны быть реализованы для того, чтобы началась деятельность по выстраиванию эффективной инфраструктуры «Русского мира». Для начала нужно понять, способна ли диаспора быть основным носителем и агентом «Русского мира», либо упор следует делать на поддержку ноосферы, независимо от этнокомпонента. Иными словами, кто явится основным коммуникатором в преодолении противоречий и завязывании интересов между диаспорой ближнего и дальнего зарубежья, различными социальными слоями российской диаспоры?

Мы согласны с мнением К. Крылова, что практически вся «русская» эмиграция вкладывает основные усилия в скорейшую ассимиляцию. В отличие даже от «культурно близких» украинцев, русские не образуют устойчивой диаспоры, они не стремятся к самоутверждению в качестве русских (скорее, боятся этого), их солидарность мала или даже отрицательна (русские плохо относятся к «бывшим соотечественникам»). Дети эмигрантов редко говорят по-русски, не интересуются Россией и быстро становятся частью местных культур. Отношение эмигрантов к России (и всему, что с ней связано) обычно негативное, в лучшем случае – безразличное. Напротив, по отношению к «принимающим» государствам и культурам русских отличает крайняя лояльность, доходящая до сервильности¹ . Очевидно, что значительная часть русской (и российской) эмиграции и не только эмиграции, но и так называемых соотечественников в странах ближнего зарубежья ориентирована на интеграцию в социум проживания и ресурсом «Русского мира» не является. Естественно, что носителей русскости больше в среде русского населения, но «Русский мир» и русские (по национальному признаку), проживающие за рубежом – категории не идентичные.

Сегодня российское экспертное сообщество начинает уделять внимание проектированию возможных вариантов структурирования «Русского мира» и поиску механизмов выстраивания на базе разрозненных, разобщенных, но пока еще обладающих некой пассионарностью общин российской диаспоры, эффективно действующей сети.

Безусловно, мы имеем дело с третьим этапом генезиса «Русского мира», наблюдающимся в наши дни – попыткой перейти к практическим действиям по его структурированию. Проблема заключается в том, что государственный аппарат не располагает четкой, утвержденной на правительственном уровне концепцией «Русского мира» и моделью создания его инфраструктуры. Необходима некая экспертная корпорация, имеющая налаженную сеть провайдеров в государственных структурах, реализующих политику России в отношении зарубежных соотечественников. Пришло осознание справедливости мысли, высказанной некогда П.Г.Щедровицким: «Если за идеей «Русского мира» не будет ничего, кроме слов, если не будет никаких действий, не будет волевой компоненты, то и «Русского мира» не будет»¹.

Конечно, конкретные шаги по работе с соотечественниками были сделаны уже в 2001 г., когда была проведена Московская международная научно-практической конференция «Москва и российские соотечественники: от поддержки к сотрудничеству». Участники Международной конференции приняли Обращение к Президенту Российской Федерации, в котором, кроме позитивных шагов, предпринятых Россией по отношению к соотечественникам (многие дети соотечественников учатся по книгам, подаренным Московским Правительством, получают образование в вузах российской столицы, тысячи соотечественников поправили здоровье в московских клиниках и т. п.), были отмечены и конкретные предложения².

Следует отметить, что на пресс-конференции «Россия, Москва и соотечественники: слова и дела – к итогам международной научно-практической конференции “Москва и соотечественники за рубежом: от поддержки к сотрудничеству”» директор Института стран СНГ К.Ф.Затулин, комментируя Обращение участников конференции, подчеркнул: «Россия вообще не состоится, если не состоится эта работа с диаспорой России за рубежом»³.

Через год, в феврале 2002 г. в Москве состоялся Круглый стол «Зарубежная диаспора – экономический потенциал России»⁴, участники которого поддержали идею консолидации деловых кругов русского зарубежья, подчеркнув, что, используя опыт мировых диаспор, нужно создать сильное экономическое лобби, выступающее в защиту корпоративных интересов российской диаспоры, а не отдельных ее представителей; разработать такую схему сотрудничества, которая учитывала бы интересы не только предпринимателей, но и основной массы русскоязычных жителей.

В Обращении участников Круглого стола к Мэру Москвы Ю.М. Лужкову, в частности, отмечалось, что «российская диаспора обладает огромным интеллектуальным, экономическим, культурным, общественно-политическим потенциалом, который может быть востребован Россией и послужить укреплению престижа российского государства, развитию мирного диалога между странами и народами»¹.

Представители деловых кругов зарубежной диаспоры поддержали инициативы Правительства Москвы, которое первым откликнулось на заявленную в рамках Первого Всемирного Конгресса соотечественников идею структурирования и поддержки «Русского мира», объединяющего людей разных национальностей, ощущающих свою духовную сопричастность к России, и предприняло практические шаги по консолидации деловых кругов российского зарубежья. «Очевидно, – отмечают в своем обращении участники Круглого стола, – что реализация государственной политики в отношении соотечественников невозможна без подключения потенциала самой российской диаспоры, в первую очередь, ее деловых кругов. Мы осознаем свою ответственность за сохранение и развитие «Русского мира», основой которого за рубежом является многонациональная российская диаспора. Однако для того, чтобы наш потенциал был задействован в полной мере, необходимы реальные практические шаги со стороны России, прежде всего, по созданию эффективной системы сотрудничества с деловыми кругами диаспоры»².  

В апреле 2002 г. в Совете Федерации прошло заседание «круглого стола» на тему: «Соотечественники за рубежом: положение, проблемы развития общего культурного и информационного пространства, потенциал экономических и гуманитарных связей», в рекомендациях которого отмечено, что «целенаправленная и последовательная работа по связям с российской диаспорой есть путь к ее консолидации и превращению в мощный фактор культурного и информационного присутствия России за рубежом… Понятие «Русский мир» объединяет все слои российской диаспоры как в ближнем, так и в дальнем зарубежье… В основе деятельности по организации поддержки соотечественников за рубежом должен лежать научно обоснованный подход, предполагающий качественный мониторинг ситуации, применение эффективных политических и социальных технологий, использование прогностических методик для определения перспективных механизмов деятельности»³.

В октябре 2003 г. состоялся Международный форум «Зарубежная диаспора – интеллектуальный ресурс России», в выступлениях участников которого также звучали конкретные предложения относительно решения проблем консолидации «Русского мира». Так, в выступлении представителя Белоруссии С.М. Молодова – руководителя Комиссии по информационному обеспечению Международного совета российских соотечественников, обеспокоенного слабым развитием информационной инфраструктуры «Русского мира», прозвучали, на наш взгляд, серьезные предложения, позволяющие изменить ситуацию в позитивную сторону: «…русская диаспора, организации российских соотечественников за рубежом разобщены. Не получая достаточной информации друг о друге и о России, о ее программах по поддержке соотечественников за рубежом, соответственно, не участвуют в этих программах⁴. В этой связи, по мнению автора, особое значение приобретает информационный аспект объединения усилий по собиранию Русского мира.

С.М. Молодов, в частности, предлагает разработать проект «Электронный Русский мир», предполагающий три основных направления: создание официального объединенного информационного интернет-портала «Русский мир»; создание интернет-центров в странах проживания российских соотечественников; организации российских соотечественников¹. Бесспорно, в условиях глобальной информатизации без использования современных средств коммуникации, Интернета, которые связывают весь мир, невозможно представить себе консолидацию соотечественников.

Деятельность Правительства РФ по работе с российской диаспорой стала носить системный и продуктивный характер. Следует добавить, что с 2001 г., во многом благодаря новому председателю – Министру Иностранных дел С.В. Лаврову – Правительственная комиссия по делам соотечественников за рубежом (ПКДСР), в состав которой входят представители всех ветвей власти, ученые, общественные деятели, заметно активизировала работу с российской диаспорой. На федеральном уровне была принята Программа работы с соотечественниками за рубежом на 2006–2008 гг., Федеральная целевая программа «Русский язык (2006–2010 гг.)». Годом русского языка был объявлен 2007 г.

Новый импульс делу поддержки зарубежных соотечественников придал Второй Всемирный конгресс российских соотечественников (2006 г.). Государственная программа по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом, воочию показала, насколько важным демографическим ресурсом России являются наши соотечественники.

Поступательное движение в работе с соотечественниками неразрывно связано с планомерной и широкомасштабной деятельностью Москвы по реализации государственной политики в отношении соотечественников.

Постепенно начинает преодолеваться информационный вакуум и создается общее информационное пространство. Выходят специализированные печатные и интернет-издания, посвященные жизни российской зарубежной диаспоры и ее связям с исторической родиной (создан сетевой проект Русского мира «Русский архипелаг», издан Справочник российского соотечественника (2003 г., 2006 г.) и др.).

Регулярно проводятся комплексные мониторинги состояния российской диаспоры в странах ближнего и дальнего зарубежья². Естественно, это только первые шаги в этом плане. Работа предстоит трудная и долговременная, но она, несомненно, будет способствовать консолидации Русского мира как непременного условия превращения его в эффективно действующую транснациональную сеть. Трудно представить, как можно реализовать эту идею без ориентации на объединение Русского мира через духовность, причастность его к русской культуре и русскому языку.