Проблемы российской диаспоры в странах Балтии

Особенностью формирования национальных государств в Прибалтике является то, что безусловным приоритетом провозглашается достижение культурной и этнической гомогенности общества. Жертвой этого процесса, запущенного с холодной расчетливостью и в обстановке нагнетания повышенной эмоциональности среди коренных народов, стало русскоязычное население Прибалтики, являющееся составной частью народов прибалтийских государств и внесшее в их хозяйственное развитие и благосостояние населения заметный вклад.

Согласно переписи населения, проводившейся в странах Балтии в 2000–2001 гг., в Латвии проживает 720 тыс. этнических русских, в Эстонии – 406 тыс. и в Литве – 220 тыс. С учетом же всех жителей, для которых русский является родным, общая численность русскоязычного населения этих стран составляет более полутора миллионов. Российское гражданство имеют 114 тыс. постоянных жителей Эстонии, 40 тыс. – в Латвии и 16 тыс. – в Литве. Русские среди граждан страны пребывания составляют 350 тыс. в Латвии, 200 тыс. в Литве и 122 тыс. в Эстонии¹.

В законодательствах стран Балтии права национальных меньшинств лишь формально декларированы в конституциях. Все три страны подписали, а Эстония (с распространением действия только на граждан) и Литва (в полном объеме) ратифицировали Рамочную конвенцию СЕ о защите национальных меньшинств. При этом только в Литве ведется разработка Закона о правах нацменьшинств, предусматривающего реализацию положений этой конвенции. В Латвии имеющийся Закон 1991 г. не наделяет меньшинства конкретными правами. Принятые в 2000 г. в Латвии и Эстонии программы общественной интеграции были составлены без учета предложений авторитетных общественных организаций русскоязычного населения.

Основными актами, определившими развитие прибалтийских государств, стали законы о гражданстве, государственном языке и иностранцах, дискриминирующие русское население. Как считают многие российские эксперты (С.В.Черниченко, В.М. Чигарев и другие²), прибалтийские государства, конечно, имели право после выхода из состава СССР отказываться от всех договоров, отменять прежнее законодательство, заменять его новым или действовавшим до 1940 г. Однако совершенно очевидно, что данный процесс должен был протекать с учетом международных стандартов в области прав человека, в частности, о недопустимости произвольного лишения гражданства, дискриминации по национальному и языковому принципам.

Одной из важнейших проблем, с которыми сталкиваются российские соотечественники в странах Балтии, является проблема массового безгражданства в Латвии и Эстонии. Проблема возникла в связи с тем, что выходцам из России и других республик бывшего СССР в 1991 г. не было предоставлено латвийское и эстонское гражданство, которое было «восстановлено» только для граждан довоенной Латвии и Эстонии и их потомков¹. Получивших статус «неграждан» ныне насчитывается 480 тыс. в Латвии и 162 тыс. чел. в Эстонии.

Половинчатые поправки к законам о гражданстве практически не сказались на темпах натурализации: наблюдается стагнация этого процесса. Среди причин низких темпов натурализации – языковые требования, нежелание давать на экзаменах противоречащие фактам и личным убеждениям ответы по истории (тезис о «советской оккупации» и др.), психологическое неприятие процесса натурализации как несправедливого, запреты на прием в гражданство по политическим мотивам (прежняя служба в советских органах госбезопасности, а в Латвии – участие в 1991 г. в Интерфронте, компартии и других массовых организациях).

В дополнение к дискриминационным законам о гражданстве в Латвии и Эстонии были приняты законы о государственном языке, резко понизившие статус русского языка, легитимировав его полное вытеснение за рамки официальной общественной жизни, и законы об иностранцах, регламентировавшие проживание в этих странах неграждан. Неграждане лишены права избирать и быть избранными, они не имеют права работать в государственных органах, в армии и полиции, у них ограничены права на передвижение, на выбор места жительства, на владение собственностью в виде акций компаний и т. д. Всего правозащитные организации насчитывают до 62 различий в правах граждан и неграждан в Латвии и 45 различий в Эстонии.

Реализация таких законов привела к массовому безгражданству в странах Балтии (за исключением Литвы), к национальной и правовой дискриминации русскоязычного населения, отстранению его от участия в формировании властных структур государств проживания, лишению правовой и ресурсной базы для отстаивания своих интересов.

Литва приняла «нулевой» вариант, т. е. признала в принципе литовское гражданство за русскоязычным населением, имевшим литовское советское гражданство. Такая позиция должна расцениваться не только как наиболее разумная в морально-политическом плане, но и как наиболее отвечающая общепризнанным принципам и нормам международного права.

В Эстонии и Латвии «нулевой» вариант был применен только к гражданам этих республик периода 1918–1940 гг. и их потомкам. Гражданство получили также представители русской общины, находящиеся в браке с представителями титульной нации. В то же время гражданство не получило большинство этнических русских, поселившихся в Эстонии и Латвии после 1945 г., хотя в мировой практике при распаде государств критерии приобретения гражданства упрощаются или корректируются².

В соответствии с принятым законодательством вся мощь формирующейся в прибалтийских странах государственной машины была направлена на то, чтобы сломить готовность к сопротивлению среди русскоязычного населения, навязать ему волю этнократических элит, помешать превращению русских организаций в самостоятельную политическую силу, нейтрализовать русских политиков в рамках сложившейся партийной системы и оттеснить русскоязычное население на обочину общественных процессов.

В резолюции ПАСЕ 1236 (2001), принятой по завершении мониторинга выполнения Латвией своих обязательств как члена СЕ, содержится призыв к латвийским властям предпринять настойчивые усилия, направленные на повышение результативности процесса натурализации неграждан³.

В опубликованном в августе 2003 г. заключении Комитета ООН по ликвидации расовой дискриминации выражена обеспокоенность несоответствием латвийского законодательства и правоприменительной практики Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации в отношении текста законодательства о языке, запрета для неграждан участвовать в местных выборах, низких темпов натурализации, профессиональных ограничений для неграждан и образовательной реформы для средних школ нацменьшинств¹.

Второй по важности проблемой Прибалтийских государств является проблема дискриминации, которая проявляется на выборах по политическим мотивам; по отношению к негражданам в Латвии и Эстонии в социально-экономической области; по отношению к русским как языковому меньшинству. Так, несмотря на то, что русскоязычные составляют до 40 % в Латвии и до 30 % в Эстонии и более 10 % в Литве, они лишены по закону права обращаться на русском языке во властные структуры, включая муниципалитеты, даже в местах компактного проживания, не могут получить на нем официальную информацию. Регламентировано знание госязыка работниками не только государственного, но и частного сектора, что равносильно запрету на профессии².

По нашим данным, в Литве постоянной дискриминации русскоязычных граждан респонденты не отмечают, однако отдельные случаи все же регистрируются, в Латвии, наоборот, дискриминация по этническому признаку очень высока (см. табл. 5). Максимальный процент пострадавших от дискриминации фиксируется при приеме на работу: 44 % русскоязычных респондентов Латвии, 25 % – Эстонии и 13,5 % – Литвы сообщили о таких фактах. Для опроса по Литве отмечена следующая закономерность: при поступлении на работу с ущемлением прав чаще сталкивается материально менее обеспеченная часть населения: 53 % малоимущих сталкиваются с дискриминацией постоянно, у более обеспеченных категорий опрошенных – это 42–47% и 33% – у самых обеспеченных. Ущемление прав происходит и при получении образования: на это указывают 31–32 % респондентов Литвы, такой же показатель отмечен для Латвии, чуть выше – для Эстонии (32, 5 %).