Русский язык как основа развития интеграционных процессов

Русский язык является важнейшим интеграционным ресурсом постсоветского периода развития новых независимых государств. Ценность этого наследия определяется тем комплексом усилий политического, экономического, социального, научного и культурного характера, которые были предприняты в свое время Союзом ССР для развития русского языка.

Понимание того, что русский язык – не просто наследие советского прошлого, «советский язык», а мощный инструмент продуктивного и эффективного взаимодействия новых независимых государств, что поддержание русского языка выгодно не только России, но и ее многочисленным соседям-партнерам, что единое культурное пространство, основанное на русском языке, может стать не только идеологическим, но и прагматическим аспектом взаимодействия, пришло не сразу, с большим запозданием, ведь не секрет, что довольно долгое время русский язык в новых независимых государствах существовал фактически без всякой поддержки.

По прошествии времени становится очевидным, что распад СССР является главным геополитическим событием XX века, событием неординарным, противоречивым, повлекшим за собой необратимые последствия. Многие бывшие граждане СССР оказались психологически не готовы смириться с изменением привычных статусных ролей, ведь многие русскоязычные соотечественники (русские, татары и др.) занимали ранее доминирующее положение в экономике и системе управления национальных республик. Столкнувшись с бытовым национализмом, слабо знакомые с культурой и не владевшие, как правило, языками титульных народов новых независимых государств, они оказались в сложной ситуации¹. Многие из них справедливо опасались, что незнание языка страны проживания может стать препятствием для их трудоустройства, получения образования, участия в осуществлении государственной власти и местного самоуправления. Эти люди должны были сделать сложный выбор: миграция или интеграция. Оба эти варианта были сопряжены с колоссальными моральными и психологическими издержками. И, если в первом случае преобладали сложные социально-экономические проблемы переезда, обустройства, восстановления прежнего социального статуса на новом месте жительства, то во втором – помимо социально-экономических аспектов адаптации к изменяющимся условиям жизни – добавлялась необходимость этнокультурной адаптации, одной из важнейших составляющих которой является проблема русского языка.

По мнению аналитиков (Р. Абдулатипов, В. Мукомель, Э. Паин и др.), сегодня имеется определенный консенсус властных структур относительно политики России в ближнем зарубежье и российской диаспоры, основанный на понимании, что интересы России предполагают социально-политическую стабильность новых независимых государств, а стратегической линией России должно стать содействие интеграции диаспоры в жизнь новых независимых государств, адаптации к местной культуре при сохранении собственной культурной самобытности². Логично и закономерно, что именно Россия становится инициатором, ключевым партнером и посредником в осуществлении многих программ (имеются в виду российские инициативы по реализации Федеральных целевых программ «Русский язык» (2002–2005/2006–2010 гг.); комплексных аналитических проектов, в частности, исследований «Русский язык в мире» и «Русский язык в новых независимых государствах»³.

Проводимая на систематической основе работа по отслеживанию положения русского языка за рубежом в рамках вышеуказанных проектов, безусловно, особенно важна в ситуации, когда в большинстве новых независимых государств на постсоветском пространстве в результате форсированного внедрения языка титульных наций в качестве единственного государственного языка русский язык стал вытесняться из политической, образовательной, культурной и информационной сфер.

Решение языковых проблем в многонациональных государствах, а именно таковыми является большинство новых независимых стран, представляет собой, без сомнения, весьма непростую задачу. Очевидно, что успешное внедрение федеральных программ, эффективное и целевое освоение немалого их бюджета во многом зависят от знания и понимания современной ситуации, реального положения дел в области русского языка в новых независимых государствах.

Проекты «Русский язык в мире» и «Русский язык в новых независимых государствах» и были предприняты с этой целью. Каков статус русского языка в республиках СНГ, что делается для его поддержки и развития со стороны разных государств, каковы его социальные и коммуникативные функции? Эти и многие другие частные вопросы легли в основу этих очень своевременных исследований, ведь годы суверенизации не прошли и для русского языка бесследно, поскольку именно он, русский язык, стал краеугольным камнем в основах государственной политики всех бывших союзных республик, предусмотревших в своих законодательствах изменение статуса русского языка и его роли в национальной культуре и межэтническом общении, что приводило к фактическому ограничению сферы применения русского языка и оттоку русскоязычного населения. По мнению М.Н. Губогло, подобная языковая политика не уникальна и имеет название «мобилизованного лингвицизма, представляющего собой идеологию, практику и этнополитическую деятельность, направленные на создание национальной государственности с помощью предварительного утверждения статуса государственного языка как основы национального возрождения, а также проведения кадровой политики, ведущей к достижению этномонополии во власти»¹.

Обращаясь к недавнему общему прошлому всех новых независимых государств, попытаемся проанализировать правовой подход Союза ССР к нормативному решению языковой проблемы на своей суверенной территории.

Так, первым нормативным документом, содержащим определение правового статуса языков, стал Закон СССР «О языках народов СССР» от 24 апреля 1990 г.: «Союзная, автономная республики вправе определять правовой статус языков республик, в том числе устанавливать их в качестве государственных языков. С учетом исторически сложившихся условий и в целях обеспечения общесоюзных задач русский язык признается на территории СССР официальным языком СССР и используется как средство межнационального общения» (Ст. 4). В статье 12 того же документа содержится определение языка официальных документов: «Официальные документы, удостоверяющие личность или сведения о ней… оформляются на языке союзной, автономной республики, автономной области, автономного округа, на территории которых выдаются эти документы, и на официальном языке СССР». Статьи 5 – 11 данного нормативно-правового акта устанавливали гарантии языков народов СССР, свободу выбора языка воспитания и обучения, доступность изучения языков народов СССР, гарантированность трудовых прав граждан вне зависимости от знания языка, язык обращения граждан в государственные и общественные органы, предприятия, учреждения и организации².

Закон РФ «О языках народов Российской Федерации» от 25 октября 1991 г. (в редакции Федеральных законов от 24.07. 1998 и 11.12.2002)³ развивает основы государственной политики России в этой области: языки народов Российской Федерации – национальное достояние Российского государства, они находятся под защитой государства, которое на всей территории РФ способствует развитию национальных языков, двуязычия и многоязычия. В качестве государственных гарантий равноправия языков народов Российской Федерации в ст. 2 Закона указаны следующие:

• Равноправие языков народов Российской Федерации – совокупность прав народов и личности на сохранение и всестороннее развитие родного языка, свободу выбора и использования языка общения.

• Российская Федерация гарантирует всем ее народам независимо от их численности равные права на сохранение и всестороннее развитие родного языка, свободу выбора и использование языка общения.

• Российская Федерация гарантирует каждому право на использование родного языка, свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества независимо от его происхождения, социального и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, отношения к религии и места проживания.

• Равноправие языков народов Российской Федерации охраняется законом. Никто не вправе устанавливать ограничения или привилегии при использовании того или иного языка… Нормы, устанавливаемые настоящим Законом, распространяются на граждан Российской Федерации, а также на иностранных граждан и лиц без гражданства, находящихся на территории Российской Федерации.

В ст. 3 Закона определено правовое положение языков. Государственным языком Российской Федерации на всей территории является русский язык. Республики вправе устанавливать в соответствии с Конституцией Российской Федерации свои государственные языки… В местности компактного проживания населения, не имеющего своих национально-государственных и национально-территориальных образований или живущего за их пределами, наряду с русским языком и государственными языками республик в официальных сферах общения может использоваться язык населения данной местности… Государство признает равные права всех языков народов Российской Федерации на их сохранение и развитие. Все языки народов Российской Федерации пользуются поддержкой государства. Характерно, что языком средств массового общения для всероссийских газет и журналов, передач всероссийского телевидения и радиовещания является русский язык как государственный язык Российской Федерации. Всероссийские газеты и журналы могут также по усмотрению учредителей издаваться на иных языках.

При переводе и дублировании кино- и видеопродукции используются государственный язык Российской Федерации, государственные языки республик и другие языки с учетом интересов населения¹.

Конституция Российской Федерации 1993 г. в ст. 68 подтверждает, что государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык. Республики вправе устанавливать свои государственные языки. В органах государственной власти, местного самоуправления, госучреждениях республик они употребляются наряду с государственным языком Российской Федерации, которая гарантирует всем ее народам право на сохранение родного языка, создание условий для его изучения и развития².

Таким образом, в законодательстве Российской Федерации установлена система норм, гарантирующих права народов России на использование своих национальных языков, что позволяет сохранить и равноправное развитие каждого вне зависимости от расы, вероисповедания или языка, каждому из которых созданы условия для дальнейшего развития и распространения.

На первых порах именно вокруг русского языка, его статуса в ряде бывших союзных республик развернулась острая политическая борьба. Дискуссии по этой проблеме продолжаются и в наши дни. Как же происходило законодательное регулирование статуса и положения русского языка в новых независимых государствах? Чтобы понять сущность процессов, повлиявших на статус русского языка в республиках постсоветского мира, проведем небольшой экскурс в историю, обратившись к примеру Кыргызской Республики, с которой автор этих строк связан по долгу дипломатической службы.

Следует признать, что лишь в период установления и укрепления советской власти в республиках Средней Азии языковому вопросу стало уделяться приоритетное внимание. На рубеже 1920–1930-х гг. правительство Союза ССР развернуло кампанию по коренизации аппарата¹, которая включала в себя подготовку национальных кадров и перевод делопроизводства на языки титульных народов. Образовательные проекты успешно проводились в жизнь посредством обучения национальной молодежи в российских и местных высших и средних учебных заведениях при непосредственном участии русских педагогов. Перевод делопроизводства на языки коренных национальностей осуществить не удалось из-за отсутствия научно разработанной терминологии. В результате даже в районах, населенных коренным населением, официальные документы, вопреки многочисленным директивам ВЦИК, составлялись на русском языке, преимущественно русскими секретарями и делопроизводителями.

В марте 1937 г. Чрезвычайный V съезд Советов Киргизской ССР принял Конституцию, в которой ряд статей гарантировал равенство прав населяющих республику народов. В ст. 25 подчеркивалось, что законы, принятые Верховным Советом Киргизской ССР, публикуются на киргизском и русском языках; в ст. 82 указывалось, что судопроизводство «ведется на киргизском языке; в районах с большинством русского или узбекского населения – соответственно на русском и узбекском языках с обеспечением для лиц, не владеющих языком большинства населения района, полного ознакомления с материалами дела через переводчика, а также права выступать на суде на родном языке». Гарантированные Конституцией права национальных меньшинств содействовали установлению дружественных отношений между титульной нацией и национальными меньшинствами².

В 1930-х гг. сессии, пленумы, собрания партийно-хозяйственного актива проводились на русском языке и на языке титульной национальности, с участием переводчика; а в послевоенный период усилившаяся централизация, комплектование администрации русскоязычными национальными кадрами привели к тому, что русский язык стал языком делопроизводства, языком собраний и конференций.

В период политической и государственной деятельности Н.С. Хрущева началось целенаправленное насаждение в национальной школе русского языка в ущерб языкам титульных национальностей: сокращены часы на изучение родного языка и литературы, а в школах с русским языком обучения языки коренных народов были и вовсе упразднены¹.

Уклон в сторону изучения русского языка в Киргизии, как и в других республиках Центральной Азии, в 1960–1970-х гг. возражения со стороны национальной общественности не вызывал. Представители коренных национальностей, живущие в городах, озабоченные будущим своих детей, их карьерным продвижением по службе, стали отдавать их в русские дошкольные учреждения и школы. В результате значительная часть молодых киргизов, казахов, узбеков, таджиков и других этносов была русифицирована. Большая часть городской молодежи вступала в самостоятельную жизнь без знания родного языка, что вызывало законное раздражение в среде старшего поколения.

В 1960–1980 гг. (времена Л.И. Брежнева и М.С. Горбачева) русский язык функционировал практически во всех сферах деятельности субъектов СССР, став поистине средством межнационального общения².

Преобладание русского языка в общественно-политической и культурной жизни, резкое сокращение функций национального языка не могли не сказаться на общественном климате республик. В 80-х гг. на митингах возникающих в тот период неформальных национальных движений принимались резолюции протеста тотальной русификации киргизской национальной жизни. Позднее известный киргизский ученый-языковед А. Орусбаев так оценил эту ситуацию: «Практическое овладение русским языком, использование его на функциональном уровне с целью выполнения интеллектуальных операций в своей профессиональной деятельности, общение на этом языке с представителями других народов стало естественной жизненной необходимостью. Киргизы прагматически и эмоционально довольно быстро осознали высокую функциональную нагрузку этого языка как “кладезя знаний”. Способствовали этому не только их исторически “общежительный” менталитет, отсутствие в характере и мировосприятии ярко выраженных религиозных суеверий, националистических предубеждений, природное стремление к знаниям, но и хорошая постановка дела преподавания языка межнационального и мирового общения»³.

Провозглашенный в 1980-х гг. Генеральным секретарем ЦК КПСС М.С. Горбачевым курс на гласность способствовал тому, что в печать широким потоком хлынули статьи об ущемлении национальных интересов в языковой политике. Кардинально настроенные литераторы, языковеды, общественные деятели расценивали распространение русского языка как угрозу существования языку титульного народа. Т.У. Усубалиев, который в советское время занимал высокие посты в государственном управлении и в партийном аппарате, вспоминая об этом периоде, отмечал: в Киргизии «…давление на общественность все больше нарастало, утверждалось, что будто бы употребление киргизского языка на своей родине в загоне, а правительственные органы не проявляют никакой заботы о его развитии». Т.У. Усубалиев, опровергая огульные обвинения, утверждает, что все заседания сессий Верховного Совета Киргизской ССР проводились на киргизском языке; в районах, где проживали киргизы, в трудовых коллективах, состоящих из киргизов, делопроизводство велось только на киргизском языке; на родном языке титульной нации огромными тиражами издавались сотни книг, выходили многочисленные газеты и журналы, на киргизском языке осуществлялось вещание на радио и телевидении ⁴.

Учитывая народное недовольство сокращением общественных функций национального языка, 23 сентября 1989 г. Верховный Совет Киргизской ССР принял Закон «О государственном языке Киргизской ССР»¹. Было установлено, что в органах государственной власти и управления, на предприятиях, в учреждениях Киргизской ССР делопроизводство в 1989–1998 гг. осуществляется на государственном, русском языке или другом приемлемом языке, а с 1 января 1999 г. – на государственном языке. Это положение было закреплено и в постановлении Совета Министров республики.

Таким образом, государственным языком в республике был утвержден киргизский язык; русский язык не был признан ни вторым государственным, ни языком межнационального общения. Согласно этому Закону, государственные служащие должны свободно изъясняться на киргизском языке, не только говорить, но читать и писать. Однако Президент А. Акаев, в целях сохранения кадров высокой квалификации, не владеющих киргизским языком, специальным указом приостановил действие этой нормы Закона, что вызвало недовольство радикально настроенной части титульного народа.

Время суверенизации советских республик (1990-е гг.) обернулись для русского языка полным отрицанием его социальных и культурологических функций. Рост национального самосознания, интерес к истокам этнокультуры, апелляция к исторической памяти, обретение подлинной государственности, которые сами по себе являются фактом исключительной важности, получили этноцентрическое ускорение. Значение русского языка в социальном прогрессе киргизского народа оценивалось чаще всего с националистических позиций. А. Орусбаев следующим образом охарактеризовал возникшую в Киргизстане общественно-политическую ситуацию: «Недавние ревнители русского языка в унисон новоиспеченным демократам и люмпен-патриотам заголосили о кончине родного языка под гнетом “могучего русского”. Их подхватили «независимые» средства массовой информации. Наметилась тенденция к низведению русского языка в ранг... иностранного»².

В ниспровержении устоявшихся основ сыграл роль целый комплекс факторов: деидеологизация образования и воспитания; умаление социальных достижений киргизов; стремление некоторых киргизских деятелей к политике «открытых дверей»; отрицание исторической принадлежности киргизского народа к великой евразийской цивилизации, к которой относится и Россия³.

Несомненно, придание государственного статуса киргизскому языку (Закон от 23 сентября 1989 г.), явилось правомерным конституционным решением, отвечающим интересам киргизского народа, однако в нем не были учтены интересы других национальных сообществ: в республике проживало около 2 млн. человек различной национальной принадлежности, в том числе 800 тыс. славян (русских, украинцев, белорусов, поляков), а также немцев, корейцев и др. В сущности, правительством Киргизской ССР было узаконено ограничение прав русскоязычного населения в политической, социально-экономической и культурной жизни.

Принятие закона о госязыке вызвало обострение национально-этнической ситуации в Киргизии. Исследования, проведенные в 1992 г. Институтом этнологии РАН, показали: что 85% русских горожан Киргизии отрицательно оценили значение закона о государственном языке в их жизни; положительно оценили закон лишь 15% респондентов, полагая, что в результате его принятия русские осознают необходимость изучения киргизского языка; особое беспокойство вызвало сокращение функции русского языка в сферах массовой информации и образования. В связи с тем, что 85% респондентов Киргизии говорят на работе только по-русски, 42% русских заявили: в случае полного вытеснения русского языка из общественной жизни, уедут из республики; тех же, кто предпочел бы остаться и выучить киргизский язык, было гораздо меньше (27%)¹.

Закон о государственном языке в полной мере проявил свою разрушительную силу – вызвал мощную эмиграционную волну. За период 1990–1999 гг. в Россию и другие республики эмигрировали более 200 тыс. граждан, считавших русский язык родным, или вторым родным языком². Негативное значение оттока заключалось в том, что республика теряла квалифицированных специалистов по всем отраслям экономики и культуры.

В преддверии первых общенародных президентских выборов (октябрь 1991 г.) А. Акаев выступил в роли поборника равноправия народов, населяющих Киргизию³. Президент подписал Указ «О дополнительных мерах по регулированию миграционных процессов в Киргизской Республике»⁴, в котором большое внимание уделялось значению русского языка, необходимости изменения его статуса. Данный правовой акт носил скорее декларативный характер, однако он смог несколько стабилизировать миграционный отток русскоговорящих граждан.

5 мая 1993 г. была принята новая Конституция Киргизской Республики, в которой зафиксирована основополагающая государственная идея: «Мы, народ Кыргызстана, стремясь обеспечить национальное возрождение кыргызов, защиту и развитие интересов всех национальностей, образующих вместе с кыргызами народ Кыргызстана; исходя из заветов предков жить в единстве, мире и согласии; подтверждая свою приверженность правам и свободам человека и идее национальной государственности; исполненные решимости развивать культуру, экономику, политические и правовые институты для обеспечения достойного уровня жизни; провозглашая свою приверженность общечеловеческим моральным принципам и нравственным ценностям национальных традиций; желая утвердить себя среди народов мира как свободное и демократическое гражданское общество, в лице своих полномочных представителей принимаем настоящую Конституцию»⁵.

Закон о государственном языке, акцент на возрождении киргизского народа, его культуры при игнорировании властями интересов других этнических групп, что особенно ярко проявлялось на низовом уровне, в акимиатах, – все это усиливало стремление людей покинуть республику. При проведении в 1994 г. социологического опроса 83% потенциальных мигрантов заявили, что причиной их предстоящего отъезда является неудовлетворительная ситуация с русским языком⁶.

В июне 1994 г. президент А. Акаев впервые обратился в Собрание народных представителей Жогорку Кенеша с просьбой одобрить подписанный им Указ о придании русскому языку статуса официального. Почти через два года, 6 марта 1996 г., Жогорку Кенеш принял постановление «О придании русскому языку статуса официального языка», согласился с необходимостью внесения изменений в Конституцию Кыргызской Республики. Но Законодательное собрание всячески тормозило принятие этого закона.

В конечном итоге законопроект о статусе русского языка получил поддержку правительства и 29 мая 2000 г. Законодательное собрание приняло Закон «Об официальном языке Кыргызской Республики». В декабре 2001 г. важнейшее для всего русскоязычного населения республики положение об официальном статусе русского языка было зафиксировано в Конституции страны. Русский язык определен как официальный язык, регламентируется его использование наряду с государственным языком в сферах государственного управления, законодательства и судопроизводства, а также в иных сферах общественной жизни республики; статьей 2-й этого Закона русский язык взят под защиту государства.

Таким образом, юридически была закреплена та роль, которую русский язык играет в киргизском обществе. На русском языке по-прежнему ведется значительная часть делопроизводства, основной объем коммерческой и технической документации. Русский язык выполняет функции языка межнационального общения, причем многие киргизы предпочитают объясняться по-русски (в Бишкеке, например, около 70% населения общается на русском). По мнению наблюдателей, «вряд ли найдется в новом зарубежье еще одна столица, (возможно, только Минск), где подавляющее большинство вывесок, рекламных объявлений, названий улиц и т. п. было бы написано на двух языках (русском и языке титульного народа). Результаты опросов свидетельствуют, что, несмотря на крайне низкий уровень владения государственным языком подавляющим большинством российских соотечественников, да и немалым числом представителей титульной нации, языковая проблема отнюдь не является камнем преткновения¹. В 1998 г. 90% респондентов не испытывали никаких трудностей при общении с соседями, 74% – при посещении магазинов, государственных учреждений и т.д., 72% – на работе, учебе и пр. (с серьезными трудностями сталкивались соответственно лишь 1,8%, 2,5% и 5%)². Надо сказать, что в настоящее время ситуация заметно изменилась не в пользу русского языка: поскольку в регионах, удаленных от столицы, русский язык стал лишь учебным предметом школьного образования без достаточно оснащенной, к тому же, методической базы для его успешного усвоения и практически не востребован в разговорной сфере, проблемы общения, возникающие в этой связи, перекочевывают и в сферу городской жизни из-за колоссальной по масштабам внутренней миграции.

В ходе обсуждения вопроса о придании русскому языку статуса официального, а затем и при конституционном закреплении данного решения, многие руководители страны и киргизские политологи указывали на его значение для межнационального согласия, внутриполитической стабильности в республике. В том, что закон был принят и получил конституционную гарантию, велика заслуга общественных организаций славянских и других национальных общин, которые на митингах и собраниях принимали соответствующие обращения к правительству и президенту Киргизии, выступали в прессе со статьями о необходимости утвердить русский язык в качестве языка официального.

2 февраля 2003 г. референдумом был принят закон «О новой редакции Конституции Кыргызской Республики». Ст. 5 нового Закона содержит важные для народов, населяющих республику, установления:

1. Государственным языком Кыргызской Республики является кыргызский язык.

2. В Кыргызской Республике в качестве официального языка употребляется русский язык.

3. Кыргызская Республика гарантирует представителям всех национальностей, образующих народ Кыргызстана, право на сохранение родного языка, создание условий для его изучения и развития.

4. Не допускается ущемление прав и свобод граждан по признаку незнания государственного или официального языков¹.

Отныне русский язык в качестве официального находится под защитой государства. Органы государственной власти и местного самоуправления принимают и рассматривают документы на официальном языке. В государственных и частных учреждениях, управлениях и организациях используются государственный и официальный языки. Правительственные постановления, нормативные акты готовятся и принимаются на государственном и официальном языках. На двух языках формируется учетно-статистическая, финансовая и техническая документация. Во всех школах, высших учебных заведениях официальный язык является обязательным учебным предметом и входит в перечень дисциплин, включаемых в документ об образовании. Любая дискриминация в функционировании государственного и официального языков влечет за собой ответственность согласно законам Киргизской Республики².

Очевидно, что в современной Киргизии, вопреки всем политическим баталиям, действует функционально развитый билингвизм, компонентами которого являются киргизский и русский языки. Более того, стремительно нарастающая модернизация технологий и коммуникаций в международном масштабе вызвала в Киргизстане тенденцию к полилингвизму. Социолингвистические обследования свидетельствуют, что прагматически настроенная национальная молодежь ориентирована не только на овладение русским, но и иностранными языками, в том числе – английским и китайским. Многие молодые люди, в основном из состоятельных семей, осваивают немецкий, японский, фарси, корейский и другие языки в учебных заведениях, на курсах при иностранных представительствах. В культурных центрах национальных меньшинств при Ассамблее народа Кыргызстана организованы курсы по овладению родными языками этнических меньшинств: уйгурским, татарским, украинским.

В феврале 2004 г. был принят закон, обязывающий госслужащих говорить и писать по-киргизски, особенно это касается президента, премьер-министра, председателей Конституционного и Верховного судов и других руководителей высокого ранга.

Постановление о переводе с 2005 г. делопроизводства на киргизский язык, в том числе в учреждениях, в которых заняты преимущественно работники разных национальностей, вызвало у русских и представителей других этносов естественное беспокойство по поводу перспектив обучения детей на русском языке³.

Курманбек Бакиев, Президент Кыргызской Республики с 2005 г., выступая на международном форуме, посвященном 125-летию российского образования в Киргизии, заявил: для Киргизии было бы большой потерей отгородиться от русского языка и русской культуры; мы «осознаем значимость шагов, предпринятых 125 лет назад Россией и ее интеллигенцией. Без этого не было бы сегодня нормального вхождения Киргизии в мировое сообщество». Русский язык и образование в Киргизии, по словам Президента КР, играют роль политического фактора, который «определил геополитический курс для многих поколений киргизского народа.., русское образование до сих пор является престижным в Киргизии»¹.

Однако русскоязычное население привыкло к подобным обещаниям и при прежнем руководстве. Почему руководители республики не устают делать декларативные заявления по поводу русского языка? Ответ более чем очевиден: по той простой причине, что Россия является стратегическим партнером Киргизии. По мнению экспертов, в целом принятие Закона «О государственном языке» нацелено на вытеснение русских и русскоговорящих киргизов из различных учреждений. Согласно последним исследованиям, только 7% опрошенных русскоязычных граждан сообщили, что владеют киргизским в совершенстве, 23% – могут изъясняться на государственном языке, но с трудом, а 68% не владеют им ни в какой степени².

Результаты исследований говорят о том, что в Киргизии быстрыми темпами сокращается степень использования русского языка в общественной сфере. Даже среди таких передовых профессиональных групп, как предприниматели, ученые, преподаватели и студенты за период 1990–2005 гг. использование русского языка в практической деятельности и в общении с иноязычными гражданами снизилось на 20–25% , не говоря уже о широких слоях населения³.

По мнению экспертов, новая редакция Конституции КР (2007 г.) фактически отменяет обязательства государства по созданию условий для изучения русского языка как официального, поскольку в ней указывается, что «государство создает условия для обучения каждого гражданина, начиная с учреждения дошкольного образования до основного образования, государственному языку и двум международным языкам», но нигде не оговаривается, входит ли русский язык в состав этих «двух международных». Очевидно, что в этом качестве вполне могут выступить и другие языки (английский, турецкий, арабский)⁴.

Специальные аналитические исследования, к примеру, материалы переписи населения 1999 г. констатируют укрепление позиций языка титульной нации, так как уже 70% населения (против 53% в 1989 г.) свободно говорит на государственном языке, а примерно четверть населения называет русский язык в качестве предпочтительного и основного языка общения⁵.

В сфере образования ситуация, выявленная благодаря исследованию «Русский язык в странах СНГ», такова: количество русских школ за годы независимости сократилось повсеместно. Оно сохранилось только в столице, областных центрах, промышленных городах. Соответственно увеличилось число школ с киргизским языком обучения. Практически все школы, гимназии, лицеи г. Бишкека ведут обучение на русском языке. Вузы юга страны перешли на киргизский язык. Обучение только на русском языке ведется в Кыргызско-Российском Славянском университете и филиалах российских вузов. В некоторых регионах с моноэтническим населением русского языка в высшем обучении практически нет, поскольку абсолютное большинство студентов – киргизы. Количества часов, выделенных на изучение русского языка, недостаточно для полного и качественного усвоения знаний¹. Однако несмотря на установки и профиль вуза, многие преподаватели предпочитают проводить занятия на русском языке, что объясняется несколькими причинами: научный аппарат, научные взгляды у многих ученых сформировались и формируются на базе русского языка. Кроме того, почти вся научная литература существует на русском языке. «К сожалению, – констатирует в этой связи филолог З.К. Дербишева, – мы вынуждены признать, что научный стиль киргизского языка на данный момент еще не сформирован. Процесс разработки отраслевой терминологии оказался для наших специалистов непростым и нескорым»².

В целом аналитики регистрируют серьезный запрос на изучение русского языка и расширение возможности получить образование на русском языке³, а также стойкий интерес к русской культуре не только у наших соотечественников, но и у представителей киргизской общественности⁴.

Конечно, каждое государство бывшего Союза прошло свой собственный путь понимания и определения статуса русского языка, результаты во многом разнятся, но имеются и общие тенденции развития нормативно-правовой базы функционирования русского языка (см. табл.1). История суверенизации, зафиксированная в официальных документах и цифрах, позволит нам провести объективную оценку государственной политики в отношении русского языка, проводимой в новых независимых государствах, акцентировать внимание на некоторых важных моментах, характеризующих современные позиции русского языка в этих странах.

В Азербайджане⁵ статус русского языка не определен, русский язык не упоминается ни в Законе о государственном языке, ни в Конституции независимого Азербайджана, принятой в 1995 г., однако фактически выполняет функцию языка межнационального общения. Ряд экспертов отмечает, что русский язык распространен среди азербайджанской элиты и считается культовым в Баку. По их мнению, без хорошего знания русского языка успешной карьеры не сделаешь. Таким образом, владение русским языком – отличительная черта национальной элиты, отделяющая ее от других слоев азербайджанского общества⁶. По оценочным данным на 2006 г. в республике отмечены самые низкие показатели населения, свободно владеющего русским языком по сравнению с показателями по другим странам постсоветского мира – 26% (по данным Фонда «Наследие Евразии», такой показатель несколько выше – 28%)⁷ и наоборот, самый высокий процент тех, кто вообще не знает русского языка – 23%⁸.