Россия и зарубежные соотечественники: проблемы консолидации и интеграции в новых геополитических условиях

Выявление существующих механизмов защиты прав показало, что 79,6% опрошенных либо затруднились назвать такие пути и методы, либо прямо признали, что не видят эффективных способов защиты своих прав. Самым надежным действием для многих представляется обращение к местным властям (руководителям страны, города, района)¹.

Что же касается правозащитных, политических и дипломатических органов, действующих в России и декларирующих свою поддержку русскоязычному населению бывшего СССР, то отношение к эффективности таких органов достаточно сдержанное, об их деятельности осведомлены в среднем не более 5– 8% опрошенных. В качестве альтернативной можно привести ситуацию в Латвии, где политизированное русскоязычное население хорошо освоило разнообразные формы протеста и чувствует реальную поддержку российской общественности.

Самая непопулярная технология защиты прав – обращение к партиям в России – этот показатель редко где превышает 5%, деятельность российских партий там совершенно не видна. То же самое касается такого способы борьбы, как митинги, демонстрации и забастовки, что доказывает отсутствие реального опыта применения этих инструментов защиты прав².

Следует отметить, что наиболее безнадежно смотрят на ситуацию с защитой прав русские и русскоязычные в Казахстане: 58,5 % вообще не видит никаких эффективных методов защиты своих прав и предпочитает терпеть и ждать, считая, что бесполезно обращаться как к собственным властям, так и к властям России.

Очень важной и достаточно неоднородной представляется ситуация с владением языком титульной нации (см. табл. 3). Так, украинским языком владеют 51,6% опрошенных русскоязычных в Украине, еще 33,9% владеют в достаточной степени, чтобы объясниться. И это понятно: украинский язык родственен русскому, и его выучить не столь сложно.

Практически аналогичной представляется ситуация в Грузии, где также значимого языкового барьера не отмечено. Самой тяжелой видится ситуация в Киргизии и в Казахстане, где 70% и 74,1% русскоязычных соответственно не владеют языком титульной нации. Как показало фокус-групповое исследование, причиной этого является не только объективная ситуация, но и то, что у русскоязычного населения наблюдается некоторый психологический барьер против изучения титульного языка.

В Казахстане языком титульного этноса владеет около трех процентов русскоязычных, что демонстрирует самую низкую цифру по всему массиву опрошенных, в Таджикистане этот показатель несколько выше – 17,2 %. Что касается ситуации в Киргизии, Казахстане и Таджикистане, то, судя по результатам опроса, большая часть русскоязычных не имеет пока большой потребности в освоении титульного языка, так как свыше 75 % общается на русском языке на работе, в школе, в вузе. Это означает, что русские живут достаточно компактно, существуют моноязыковые трудовые коллективы, а реально русские вынуждены осваивать язык титульной нации, к примеру, в Грузии, где общение на работе предусматривает владение обоими языками (49,8%). Такая же ситуация реального двуязычия типична для Азербайджана.

Анализ владения государственным языком в разрезе возрастных групп показал, что в странах СНГ вырастает поколение, которое неплохо владеет титульным языком. Исключение составляют только Киргизия и Казахстан, и в меньшей степени – Таджикистан, где молодежь плохо знает язык. В этих странах не происходит процессов языковой адаптации (в Казахстане, в частности, это связано с тем, что русские территориально живут компактно, а русскоязычными являются крупные регионы Казахстана).

Нами специально исследовался вопрос, какие каналы информации о ситуации в России являются приоритетными для соотечественников.

Необходимо обратить внимание, что медиапредпочтения русскоязычного населения очень сильно зависят от физической возможности смотреть те или иные каналы (табл. 4). В частности, как показали фокус-группы, нередка ситуация (особенно в провинции), когда у населения просто нет возможности смотреть те или иные каналы, так как их не показывают или показывают, например, только через кабельное вещание, которое не всем доступно по экономическим или иным причинам.

Результаты опроса показали, что деятельность Российской Федерации по поддержке соотечественников не находит информационного отражения в странах СНГ, она не известна представителям политического, экспертного и культурного истеблишмента, в том числе тем, кто определяет этнополитику страны и развитие двусторонних отношений. Как справедливо отметила Т.В. Полоскова в своем выступлении на Международном форуме «Зарубежная диаспора – интеллектуальный ресурс России», «…выясняется, что очень многие шаги России, Правительства Москвы, инициативы Аналитического центра и др. не являются эффективными по той причине, что о них просто не знают в диаспоре»¹. Отсутствие реальной информации создает объективные условия для принятия неадекватных решений и неверной трактовки шагов и действий российской стороны по взаимодействию с зарубежными соотечественниками. В ряде стран эта тема продолжает восприниматься как раздражитель.

В целом, среди представителей зарубежной политической элиты, за исключением, пожалуй, Белоруссии, сложилось мнение о российской политике в отношении соотечественников как о раздражителе двусторонних отношений, и высказывались пожелания ее коррекции в сторону усиления прагматических и культуральных аспектов взаимодействия.

В то же время, представители официальных структур хотели бы наладить более тесное информационное взаимодействие с Россией в данном вопросе и готовы выступить в роли партнеров по реализации акций России по гуманитарной поддержке российской диаспоры, а также предоставить экспертную оценку эффективности форм в конкретных странах. Со стороны представителей официальных кругов прозвучали предложения об организации обмена опытом по работе с зарубежными диаспорами, поскольку большинство стран активно осуществляет их поддержку и имеет в данной сфере существенные наработки.

Очевидно, что необходимо уделить более пристальное внимание диалогу с представителями политического и экспертного истеблишмента стран СНГ, от позиции которых, в конечном итоге, зависит принятие решений по политике в отношении российской диаспоры. Экспертный опрос показал, что среди этой категории есть прагматичные, настроенные на диалог персоналии, с которыми можно создать каналы информационного обмена, в том числе используя возможности российских экспертных кругов. Сложившийся подход обсуждать проблемы российской диаспоры только с ее представителями малоперспективен и однобок.

Информационное обеспечение деятельности российских структур, осуществляющих взаимодействие с зарубежной диаспорой, отсутствует и в среде соотечественников. Как показывает практика, значительная часть лидеров русских организаций, имеющая доступ к каналам получения информации, узурпирует их, чем существенно вредит созданию эффективной системы взаимодействия России с соотечественниками. Особо значима разработка четких критериев оказания помощи той или иной организации и максимальная открытость этих критериев.

Учитывая сложившуюся ситуацию в сфере информационного обеспечения работы с соотечественниками в странах ближнего зарубежья, необходимо задействовать потенциал русскоязычных СМИ и создать механизмы постоянного обеспечения этих изданий информацией о шагах России по поддержке зарубежной диаспоры, опираясь на уже действующие порталы, дайджесты и другие информационные издания.

Что представляют собой организации российских соотечественников в количественном и качественном аспектах? Отрадно появление второго издания «Справочника российского соотечественника», который систематизировал информацию об организациях соотечественников в 71 стране мира¹. Таким образом, количественный показатель организаций позволяет судить об их востребованности, о масштабах работы, о диаспоральной специфике. К примеру, впечатляет количество организаций соотечественников в Украине – 90, в Казахстане – 62, в Киргизии – 25, немало различных объединений создано в Азербайджане, Армении, Узбекистане – по 18². В рамках нашего исследования позволим себе сделать акцент на русских общественных объединениях и их лидерах, как на наиболее значительном ресурсе по защите прав и интересов соотечественников за рубежом³.

В Азербайджане функционирует несколько организаций российских соотечественников: «Русская община» (М. Забелин) и «Содружество» (Ю. Стасенко), Ассоциация русской молодежи Азербайджана (Р. Темников). Данные структуры не носят характера политических объединений, их деятельность направлена на сохранение российского языкового, культурного, информационного пространства, выполнение правозащитных функций. Формально такие организации, как «Русская община», «Содружество», имеют довольно солидный людской потенциал и региональные структуры. Однако, по мнению экспертов, потенциал российских организаций и масштаб проблем, с которыми сталкивается российская диаспора республики, несопоставимы. «Русская община» является активной и дееспособной организацией, что во многом обусловлено статусом ее лидера – члена Милли меджлиса, входящего в руководство правящей партии и имеющего широкие связи в высших эшелонах власти.

Русская община Армении расколота и реальных рычагов влияния на консолидационные процессы среди русского населения республики не имеет. В настоящее время на территории Армении действует несколько объединений соотечественников: Общественная организация «Россия» (Ю. Яковенко), общество русской культуры «ОДА» (С. Гавриш), Русский общественный союз молодежи (В. Дьяченко). Данные организации декларируют правозащитные цели, выступают за содействие сохранению русской культуры, языка, информационного пространства. В Нагорном Карабахе существует Русская община Карабаха (Р. Нестерова), численность которой составляет 2500 человек. Создан Фонд помощи и содействия российским соотечественникам (И. Семенов), функционируют христианские общины и культурные центры.

В Белоруссии имеются следующие организации русского населения:

Белорусское общественное объединение «Русь» (В. Ерчак) с отделениями в Витебске, Гродно, Гомеле, Минске, Кобрине; Минское общество русской культуры «Русь» (Г. Власов); Республиканское общественное объединение «Русское общество» (С. Молодов) с отделениями в Минске, Бресте, Гродно, Гомеле; Витебская городская общественная организация «Русский культурный центр Русь», ассоциированная с БОО «Русь» (И. Потапов).

Следует отметить, что координация между БОО «Русь» и РОО «Русское общество» эпизодична, хотя создание Координационного совета Белорусского союза общественных объединений российских соотечественников (М. Печенко) могло бы способствовать активизации взаимодействия. Работа по выдвижению своих кандидатов в законодательные органы не проводится, так как она не предусмотрена действующим законодательством республики. Председатель БОО «Русь» В. Ерчак является членом Координационного совета политических партий и общественных организаций.

В Грузии процесс консолидации русских организаций не получил должного развития. Функционируют Союз «Славянский дом» Грузии (Н. Родионова) и Русское культурно-просветительское общество Грузии (И. Богомолов), Международный культурно-просветительский союз «Русский клуб» (Н. Свентицкий), а также Международный гуманитарно-благотворительный союз «Надежда» (В. Сварчук), который не занимается политической деятельностью, в большей степени акцентируя внимание на гуманитарных проблемах. Международный благотворительный фонд казаков Грузии во главе с атаманом Тбилисского круга и одновременно профессором Грузинского технического университета П. Неткачевым издает газету «Казак Грузии». Союз казаков Грузии возглавляет В. Каданец. Препятствий созданию и работе общественных структур соотечественников со стороны официальных кругов Грузии нет. Но поддержка оказывается тем, чья позиция в большей степени отвечает интересам грузинских властей.

Организации российских соотечественников в автономных образованиях Грузии представлены следующим образом. В Аджарии действует Ассоциация русских Аджарии «Дружба» (Я. Григорьев). По мнению экспертов, эта организация полностью контролируется властями автономии. В Абхазии создан Конгресс русских общин соотечественников (Г. Никитченко), Союз казаков Абхазии (О. Петров), Совет ветеранов ВОВ (П. Евдокимов), общественное объединение «Славянский союз» (И. Столба). Все организации и их лидеры конкурируют между собой. В Южной Осетии функционирует Русское общество «Россы» (И. Джанаева), насчитывающее около 1000 членов.

В Казахстане официально зарегистрированы следующие организации, уставными целями которых являются сохранение русского языка и русской культуры, защита прав русского и русскоязычного населения: Казахстанское республиканское общественное славянское движение «Лад» (И. Климошенко), Русская община Казахстана (Ю. Бунаков), Казахстанская ассоциация учителей русских школ (КАУРШ) (Н. Вдовина, О. Сарманова), Союз казаков Степного края (С. Раков), Семиреченская казачья община (Г. Беляков). Региональные организации КРОСД «Лад» действуют в 11 из 14 областей, центр находится в Астане, где с 1994 г. ежемесячно выпускается газета «Лад». Казачьи организации сформированы в Западно-Казахстанской, Акмолинской, Кокчетавской, Северо-Казахстанской, Алма-Атинской, Талды-Курганской, Павлодарской, Восточно-Казахстанской, Джамбульской областях, однако их организационный потенциал невелик, политические ориентации различны.

В Киргизии функционируют: Славянский фонд (В. Вишневский), Ассоциация «Славянская диаспора» (В. Улеев), Ассоциация этнических россиян «Содружество» (З. Петрищева), Совет российских соотечественников «Согласие» (В. Гритчин), Общественное объединение «Семиреченские казаки» (А. Работа), Православное благотворительное Владимирское общество (С. Епифанцев) и др. Наиболее активными организациями являются Славянский фонд и Совет российских соотечественников «Согласие», которые поддерживают тесные контакты с Правительством Москвы, уделяют особое внимание вопросам русского образования в Киргизии.

В Молдавии общественные организации соотечественников представлены Русской общиной Республики Молдовы (Н. Флоринский), имеющей 11 филиалов в районах Молдавии, Конгрессом русских общин Республики Молдова (В. Клименко), Союзом русских общин Приднестровья (В. Арестов). Руководство последней занимается в основном политической деятельностью, имеющей целью признание независимости ПМР от Молдавии, воссоединение ее с Россией. Работа в общине практически свелась к содействию населению ПМР в получении российского гражданства. Кроме того, в Приднестровье действуют Русская община российских соотечественников (В. Аверин), Тираспольское общество русской культуры «Отечество» (С. Вуколов), Тираспольская молодежная общественная организация «Лига славянской молодежи» (С. Крецул), Движение за присоединение ПМР к Союзу Белоруссии и России (А. Караман).

В Таджикистане «Русская община» (В. Юшин), зарегистрированная в 1992 г., впоследствии стала основой Координационного совета национальных объединений. Другой влиятельной организацией является общество «Миграция» (В. Кондур). Эти структуры в финансовом и организационном отношениях являются достаточно слабыми. Функционируют также Республиканская общественная организация «Российские соотечественники» (А. Рубцов), Русские культурные центры и общины в Худжанде, Чкаловске, Рогуне, Курган-Тюбе, создан Совет российских соотечественников Таджикистана (В. Дубовицкий).

В Туркмении «Русская община» (А. Фомин) много лет добивалась регистрации в Министерстве юстиции. Однако согласно внутреннему законодательству, деятельность организаций, объединенных по этническому признаку, в республике запрещена, поэтому она вынуждена действовать нелегально, что существенно снижает возможности ее влияния на национальную политику правительства и на ситуацию в российской диаспоре. Кстати, Туркменистан – единственная страна во всем новом зарубежье, где введен запрет на функционирование этнических объединений. В настоящее время зарегистрирована единственная организация такого рода – Общество культурных и торгово-экономических связей с Россией, председателем которого является А. Фомин, а региональные комитеты созданы в нескольких крупных городах и поселках республики.

В Республике Узбекистан Русский культурный центр (РКЦ), имеющий 15 филиалов в городах и областях, создан в 1994 г. (С. Герасимова). Основным направлением деятельности РКЦ стала пропаганда русской культуры путем проведения литературных вечеров, выставок, концертов, собраний, посвященных знаменательным датам, выдающимся деятелям русской культуры и искусства.

В Украине функционирует большое количество русских общин и близких к ним (пестрых по этническому составу) общественных, политических, культурных организаций, значительная часть которых является региональными. Следует выделить Русскую общину Украины (К. Шуров), Русское движение Украины (А. Свистунов), Русский фонд (А. Шульга), Русский совет Украины (В. Ермолова), Русское собрание (А. Потапова). Самой мощной политической организацией из вышеперечисленных является Русское движение Украины, наиболее радикальной и жестко структурированной – Русская община.

Из региональных организаций можно выделить некоторые, сформировавшиеся в западных областях, такие как Конгресс русских общин (КРО) Западных областей Украины (А. Бобрышов), Русское общество им А.С. Пушкина, базирующееся во Львове (О. Лютиков). Среди русских организаций Крыма обладают определенным потенциалом КРО–Крым (С. Шувайников), Русская община Крыма (С. Цеков), Союз православных граждан Украины (А. Добычин), Крымское общество русской культуры (В. Казарин).

Требования русских организаций, выдвигаемые к руководству Украины, касаются не только культуры, проблем функционирования языкового и культурного пространства, но и неотложного решения внутри- и внешнеполитических проблем, усиливающих межэтническую напряженность в республике.

По мнению аналитиков, большинство организаций российской диаспоры являются организационно и финансово слабыми, их действия не согласованы, добиться консолидации соотечественников им в большинстве случаев не удается¹. Исследования демонстрируют уверенность респондентов в том, что при условии консолидированных действий российские соотечественники могут иметь успех в отстаивании своих прав. Так считают 58 % опрошенных в Киргизии, половина опрошенных в Украине, Армении, Беларуси, Казахстане, 41 % респондентов Молдавии. В то же время настораживают такие факты, что 59 % респондентов в Армении, 46 % – в Беларуси, 42 % – в Украине, 35 % – в Киргизии, 29 % – в Казахстане ничего не слышали о деятельности организаций соотечественников².

В качестве возможных путей содействия соотечественникам в странах СНГ можно отметить следующие:

• необходимо более активное подключение к поддержке соотечественников общественных институтов и неправительственных организаций (в том числе фондов) России при укреплении координационной роли МИД РФ;

• настало время создавать в странах СНГ систему российских информационно-образовательных центров, занимающихся не только вопросами культуры, но и созданием единого информационного пространства;

• учитывая неоднородность российской диаспоры, требуется активизировать исследования ее социологами и этнографами. Такие исследования, с одной стороны, более точно определят проблемы и перспективы диаспоры, а с другой – будут способствовать ее консолидации;

• необходимо оказывать возможное содействие как полноправному вхождению наших соотечественников в общество в странах их проживания, так и адаптации в российское общество тех соотечественников, которые репатриировались в Россию. Последнее предполагает серьезную законотворческую работу и внесение поправок в действующее законодательство.

Исследование показало, что русские организации находятся в состоянии перманентного кризиса, вызванного, в том числе их низким количественным, финансово-экономическим, общественно-политическим и интеллектуальным потенциалом. Выбор партнеров для работы с российскими структурами происходит по непонятным критериям, что порождает массу кривотолков и формирует представление о данной теме как коррумпированной. Следует поддержать инициативу Посольства Российской Федерации в Армении по инвентаризации деятельности русских организаций, определении их количественного состава и реального потенциала.

Результаты показывают крайне низкий уровень квалификации лидеров русских организаций, значительная часть которых не только не может наладить эффективный диалог с властями страны проживания, заниматься строительством организации, но и не имеет представления, как правильно оформить заявку на получение помощи из Москвы. В связи с этим, представляется целесообразным поддержать инициативу Фонда «Россияне» о создании Школы подготовки общественных деятелей русского зарубежья, взяв за основу аналогичные структуры, существующие в рамках еврейской, греческой и других мировых диаспор¹.

Проведенный анализ показал, что существует очевидная диспропорция в работе с различными странами ближнего зарубежья, когда одни из них являются объектом пристального внимания, а другие находятся на периферии российской государственной политики по отношению к зарубежным соотечественникам. Хотя ситуация там не лучше, а, как показывает экспертный опрос, намного хуже. В этой связи предлагается обратить внимание на разработку региональных подпрограмм, где была бы учтена специфика региона и конкретной страны.

Экспертный опрос еще раз подтвердил, что в ряде стран работа, в основном, ведется с российскими организациями в столичных центрах. Необходим анализ ситуации в компактных местах проживания русскоязычного населения и разработка программ и мероприятий по взаимодействию с ними.

Эксперты, задействованные в качестве респондентов, подтвердили гипотезу о продуктивности перехода на проектный метод взаимодействия с зарубежной диаспорой. Это поможет отсечь лишние посреднические структуры и обеспечит условия для реального конкурса проектов, а не конкуренции лидеров организаций за доступ к московским средствам.

Особое внимание следует обратить на подбор и подготовку кадров для работы с зарубежными соотечественниками. Сотрудники российских загранпредставительств отмечают, что большинство из них не имеет специальной подготовки по работе с данным контингентом, не располагают элементарной информацией о действующих программах и структурах, осуществляющих эту работу. В связи с этим, представляется целесообразным проведение специального семинара для сотрудников посольств стран СНГ и Балтии, осуществляющих работу с соотечественниками. Необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что действующие в рамках Дипакадемии МИД РФ курсы по подготовке дипломатов для работы с соотечественниками носят краткосрочный характер – 10 дней, и практически никто из окончивших эти курсы не выезжает на работу в посольства по данному направлению. Предлагается сделать обязательным для всех выезжающих в посольства для работы с российскими соотечественниками прохождение соответствующих курсов переподготовки в рамках Дипакадемии МИД РФ¹.

Проведенный мониторинг еще раз указал на необходимость осуществления стратового подхода по поддержке зарубежной диаспоры, позволяющего учитывать интересы ее различных слоев: молодежи, ветеранов, женщин, представителей профессий, наиболее представленных в диаспоре. В связи с этим, в рамках программ по поддержке соотечественников рекомендуется уделить особое внимание формам и механизмам консолидации различных социальных и профессиональных групп российских соотечественников.

В качестве серьезной проблемы были обозначены вопросы экономического взаимодействия с российской диаспорой, продекларированные, но так и не реализованные. Экспертный опрос подтвердил гипотезу, что в большинстве стран сложилась социально активная и экономически состоявшаяся группа русского и русскоязычного населения, которая нуждается в дальнейшей реализации прагматической модели по работе с соотечественниками. В этой связи, целесообразно продумать возможные формы консолидации этой категории, поддержку уже действующих моделей, разработку механизмов стимулирования шагов со стороны бизнес-кругов российской диаспоры по содействию в реализации гуманитарных и благотворительных акций. Подчеркивалась необходимость реализации совместных экономических проектов с представителями русской диаспоры².

В сфере поддержки русского образования респонденты обращали особое внимание на необходимость разработки адаптированных учебников; предварительное информирование министерств образования о содержании поставляемых учебников, с целью определения их пригодности для учебного процесса в конкретной стране; упор на поставку справочников и факультативных пособий. Претензии о несогласованности шагов по поставке учебников со стороны России с министерствами образования были высказаны в большинстве стран.

В организационной сфере, практически, всеми опрошенными подчеркивалась необходимость создания отдельного федерального ведомства, в функции которого входили бы координация и осуществление работы с соотечественниками. Подчеркивалась значимость создания Российских культурно-информационных центров во всех странах СНГ и Балтии. Как отметил Министр иностранных дел Российской Федерации С. Лавров, выступая на Конференции по статусу русского языка за рубежом, «в большинстве стран СНГ они уже созданы, однако должны быть в каждой стране и не на арендованных площадях, а на специально для этих целей построенных»³.

В плане оптимизации деятельности уже функционирующих структур предлагалось усилить роль организаций соотечественников при комплектовании Всемирного Совета соотечественников и обеспечить ему должную информационную поддержку.

Особо следует выделить ситуацию, сложившуюся в российских посольствах. Со стороны всех послов и дипработников, принявших участие в экспертном опросе прозвучало резкое недовольство действующей регламентацией использования выделяемых средств. В частности, прозвучало единодушное требование расширить полномочия послов при определении, на какие конкретные мероприятия по поддержке соотечественников должны тратиться деньги.

В выборе приоритетных объектов взаимодействия подавляющее большинство респондентов на первое место поставили поддержку уже действующих «очагов русской культуры и духовности» – театров, школ, библиотек и т. п.; на второе место – организаций соотечественников. По мнению опрошенных, именно это поможет создать и поддержать реально действующие опорные точки «русского мира» в странах СНГ.

Итоги проведенного исследования позволяют с определенной долей уверенности сделать следующие выводы. С одной стороны, откровенная дискриминация представителей нетитульного населения в большинстве государств ближнего зарубежья, создание для них нетерпимой атмосферы и выдавливание из страны ушли в прошлое. И хотя ощущение угроз и давление в той или иной степени имеют место, это уже не последовательная русофобская политика, а скорее ее последствия. Однако заметно, что на смену политической дискриминации пришла политика создания неравных условий для экономической деятельности и социального продвижения представителей нетитульного русскоязычного населения¹.

Данная система ограничений носит формальный или неформальный характер и проявляется как в форме ограничений по факторам гражданства или знания титульного языка, так и создании других препон для трудоустройства русских в противовес развитию преференций для местного населения. Эта тенденция имеет корни еще в советском прошлом, прежде всего в странах Закавказья и Средней Азии, однако сейчас она практически повсеместна и создает значительные препятствия русскоязычным для эффективной социализации.

Как следствие имеет место некоторое «замыкание» российской диаспоры на себя в рамках определенного «окна возможностей». Лишь очень незначительная часть русскоязычной общины надеется или имеет возможности для беспроблемной и полной интеграции в местные сообщества.

Причем эта успешно интегрирующаяся часть общины по большей части не создает никаких дополнительных возможностей для других соотечественников, в отличие от местного титульного населения, где более успешные тянут за собой аутсайдеров.

В результате имеет место огромная потребность русскоязычного сообщества в эффективной самоорганизации с целью защиты не столько политических, сколько экономических прав и достижения равных возможностей.

Однако большая часть русского и русскоязычного населения показала себя крайне дезорганизованной, в ней отсутствует не только понимание актуальных задач и методов их решения, но и самой веры в эффективную консолидацию. В этой ситуации зачастую единственным действенным инструментом решения своих проблем видится отъезд (в странах Средней Азии и Закавказья – в Россию, а в странах Балтии – в Европу).

В целом, тем не менее, социально-экономическая адаптация русскоязычного населения к происходящим переменам и реформам происходит, хотя и с учетом ранее изложенных обстоятельств.

Однако в новых странах социальный статус русских и русскоязычных фиксируется на более низком уровне, чем это было в республиках СССР, что вызывает значительный дискомфорт. В этой ситуации более высокая квалификация русскоязычной части населения (что в особенности характерно для стран Средней Азии, где налицо высокий образовательный разрыв между русскими и представителями титульной нации) уже не является безусловным преимуществом.

Вместе с тем проблемы русских имеют место на фоне общего депрессивного состояния стран СНГ, и в этом смысле русскоязычная община разделяет трудности, с которыми сталкиваются страны.

Более рельефно, чем сложности экономической адаптации русскоязычных, выглядят значимые этнокультурные проблемы. Эти факторы наблюдаются во всех странах, пожалуй, за исключением Украины (если не считать Западной Украины), и проблемы адаптации носят противоположный характер в западных и восточных странах СНГ. Для восточных респондентов характерно глубокое этнокультурное отторжение русских от местных обычаев, нравов и местного языка. Зачастую русские не считают нужным учить местный язык и приспосабливаться к местному обществу, зачастую из-за объективных причин, мешающих это сделать (например, возраст), зачастую из-за того, что они как бы ощущают свое «цивилизационное превосходство» перед местным населением.

Одновременно они сами испытывают большой дискомфорт от пребывания в чуждой этнокультурной среде. При этом они испытывают повышенную тягу к России и надежду когда-нибудь вернуться на свою историческую родину.

Менее ярко выражены эти процессы в Азербайджане, где отношение местного населения к русским представляется на данный момент наиболее лояльным из всех обследованных стран. В то же время русские в странах Закавказья кровно заинтересованы в сближении с Россией, поскольку испытывают экономические сложности в большей степени, чем культурные, так как эти страны находятся в тяжелом экономическом положении.

Особняком стоит Украина, которая, особенно в восточных и южных регионах, не воспринимается русскими как инородная среда, так как на бытовом уровне различия между русскими и украинцами акцентируются только в нескольких западных областях.

Таким образом, общая картина постсоветского пространства носит достаточно не устоявшийся характер, и большинство опрошенных рассматривают эту ситуацию скорее как временную, а отношения с Россией – как не определившиеся до конца. Лишь страны Балтии можно твердо назвать «отрезанным ломтем».

Что же касается стран СНГ, то там силы притяжения и отталкивания пока друг друга уравновешивают, а дальнейшее сближение с Россией, вплоть до восстановления союзного государства, большинство русскоязычных считает маловероятным, но не исключает в принципе.

В то же время нынешняя политика России в отношении российской диаспоры представляется им весьма неубедительной. Информационные каналы либо отсутствуют, либо плохо используются, а политические каналы воздействия мало кому известны и практически не продемонстрировали свою эффективность.

Несмотря на то, что удалось поставить работу по поддержке российской диаспоры на системную основу, многое еще нуждается в совершенствовании и проработке. В перспективе необходимо обеспечить переход к партнерским отношениям исторической Родины с зарубежной диаспорой с упором на постепенное вытеснение завышенных ожиданий и иждивенческих настроений у некоторых соотечественников, более активно использовать возможности российской диаспоры, которая является важнейшим демографическим, интеллектуальным и социокультурным ресурсом России, больше внимания уделять молодежи, а также содействовать формированию внутренних экономических источников развития и укрепления единого Русского мира.