Периферийные геоструктуры

В соответствии с исходной гипотезой периферия страны должна быть наиболее консервативным элементом ее геоструктуры. Логично, что наиболее характерным здесь будет более или менее консолидированное голосование за консервативные политические силы. Хотя свою корректирующую роль безусловно будут играть геокультурные и социальные факторы. Например, программа левых сил может найти отклик в наиболее бедных районах страны, а периферия обычно относится к числу таковых.

Классическим вариантом все же следует считать голосование периферии за консервативные партии. Наиболее простым и характерным случаем является американская модель, второй стороной которой является голосование более периферийных штатов за республиканцев. Анализ выборов в США позволяет говорить о нескольких типично правых перифериях. Первая из их числа – это горные районы на западе страны. В наибольшей степени поддержкой республиканцев здесь отличаются Юта, Вайоминг и Айдахо²³, чуть меньше – Монтана, Колорадо и Аризона. Для уточнения картины всегда полезно помнить о геокультурных факторах. Так, усилению голосования за республиканцев способствует присутствие консервативных мормонов (Юта, как известно, является их главным центром). В то же время определенная инновационность Невады (Лас-Вегас и пр.) позволяет отнести ее скорее к переходным штатам западного побережья. В Нью-Мексико отмечается смещение голосования в пользу демократов в связи с высокой долей латиносов, предпочитающих голосовать за Демократическую партию.

Второй тип американской прореспубликанской периферии является продолжением первого. Это – прерии, степные районы, прилегающие к Скалистым горам, наиболее аграрные территории США. Относительным преобладанием голосования за республиканцев здесь отличаются практически все штаты – Северная и Южная Дакота, Небраска, Канзас, Оклахома и даже более инновационный Техас. В Техасе результаты республиканцев стали получше в последнее время как результат губернаторства Дж.Буша-младшего. Напротив, Арканзас привлек на сторону демократов Б.Клинтон, тоже работавший там губернатором (поэтому лично для Б.Клинтона Арканзас на выборах 1992 и 1996 гг. был в числе самых благоприятных). Несколько менее консервативным является штат Миссури с его достаточно крупным центром Сент-Луисом (ранее он был более правым по своим ориентациям). И выпала из этой схемы еще одна американская житница - Айова, что отчасти объясняется ее большей близостью к инновационным центрам северо-востока и в частности к Чикаго.

Третий тип прореспубликанской периферии связан с американским Югом. Более консервативными здесь являются Алабама, Северная и в еще большей степени Южная Каролина, Кентукки и с оговорками Миссисипи²⁴. В меньшей степени, но все же скорее консервативны южные штаты с более крупными центрами – Джорджия (Атланта), Луизиана (Нью-Орлеан), Вирджиния (примыкает к северо-восточной продемократической прибрежной полосе), а также Теннесси. Помимо уровня столичности к снижению голосования за республиканцев здесь приводит и доля афроамериканцев, которые традиционно предпочитают голосовать за демократов. И далее примером штата переходного типа с неустойчивой ориентацией становится Флорида²⁵ - электорально-географический аналог Калифорнии на Юге США (т.е. более высокий уровень столичности в сравнении с другими более или менее консервативными окраинами плюс повышенная доля латоносов).

Существует и отдельный четвертый тип американской периферии, голосующей скорее за республиканцев. Это - далекая северная Аляска.

Периферийный консерватизм отличает и соседнюю Канаду, но в несколько иной системе партийных координат и с оговорками²⁶. В Канаде отмечается доминирование Либеральной партии с ее оплотом в Онтарио. Прогрессивно-консервативная партия выступает на выборах слабо. Но при этом своих наилучших показателей она добивается в более периферийных восточных провинциях Канады. Так, на выборах 2000 г. она получила порядка 30% голосов и более в провинциях Принс-Эдуард, Нью-Брансуик, Новая Шотландия и Ньюфаундленд. Однако везде она уступила либералам. Запад же Канады в силу не столько периферийного консерватизма, но скорее географического раскола страны стал оплотом другой, более новой консервативной Партии реформ (см. ниже).

В Европе можно найти множество примеров, когда периферия страны предпочитает голосовать за правые партии, иногда – практически слитно и без исключений. Здесь, как и в случае с «левым» инновационным центром, можно считать классической австрийскую модель. В Австрии наиболее консервативными регионами являются западные горные земли Тироль и Форарльберг. На выборах 2002 г. Народная партия получила здесь около половины голосов (по стране в целом 42,3%)²⁷. К востоку поддержка народников постепенно убывает, но при этом Зальцбург и Штирия оказываются достаточно консервативными (еще в одной периферийной австрийской земле – Каринтии сложилась особая электоральная ситуация с расколом электората между социал-демократами и крайне правой Партией свободы).

В Австрии по сути начинается «альпийский (центрально-европейский) пояс» католического консерватизма, который прослеживается далее в Швейцарии и Франции, а также в соседней Баварии к северу и Италии к югу. Электоральная геоструктура в Швейцарии имеет более сложный характер в связи с этнической и конфессиональной чересполосицей, а также более сложной четырехпартийной системой. Но и здесь горные кантоны обычно консервативнее. Так, один из изначальных швейцарских кантонов Швиц отличается поддержкой Швейцарской народной партии и христианских демократов. Последние довольно популярны в кантоне Вале. Христианские и радикальные демократы пользуются повышенной поддержкой в италоязычном Тичино на юге страны. Радикальные демократы успешно выступают в Ури и Нидвальдене (часть кантона Унтервальден). Правда, наиболее крупный горный кантон Граубюнден по швейцарским меркам оказывается относительно «инновационным» (здесь расположен Давос, да и столица кантона Кур может считаться довольно крупным центром), что влечет за собой смешение консервативного голосования с голосованием за социал-демократов.

Логично, что голосование периферии за консерваторов оказывается яркой характеристикой и британской модели (отличие которой от австрийской состоит, напомним, в наличии мощных старопромышленных районов, являющихся более уверенным оплотом левых по сравнению со столицей). Замечательная особенность анализа электоральной географии в Англии заключается в том, что страна поделена на «столичные» метрополитеновские округа и «периферийные» графства, которым соответствует голосование за лейбористов и тори соответственно. Правда, в связи с общим ослаблением тори в последние годы их поддержка характерна далеко не для всех графств (выше говорилось о диффузии лейборизма в прилегающие к метрополитеновским округам графства). Оплотом британского консерватизма выступают скорее южные английские графства. Наряду с уже упомянутым Сурреем, который одновременно может считаться пригородным районом Лондона, в эту группу входит большинство графств южного побережья – Хэмпшир (Саутгемптон, Портсмут), Дорсет (Борнмут, Пул), Сомерсет, Уилтшир, Западный Суссекс, остров Уайт²⁸. Консервативные географические ниши встречаются и на остальной территории Англии, как правило, скорее в центральной и восточной ее части. К числу графств, благоприятных для консерваторов, оказались в 2001 г. Бэкингемшир, Оксфордшир, Кембриджшир, Суффолк, а также расположенный ближе к северу Линкольншир. Отметим относительный консерватизм обоих старинных университетских центров – Оксфорда и Кембриджа.

Более консервативная Ирландия вообще отличается доминированием правых и праволиберальных партий и их доминированием на периферии в частности (в сущности только Дублин является более левым и разнообразным по электоральным ориентациям исключением). Более либеральная Фианна файл является в последнее время доминирующей партией, наиболее правая Фине гэл заметно отстает. При этом наиболее устойчивая поддержка обеих партий более характерна для периферийных районов. Так, Фианна файл показала наиболее хорошие результаты на выборах 2002 г. в округах Карлоу-Килкенни, Лишь-Оффали, Мит, а также в самом удаленном Донеголе на северо-западной окраине острова. Наиболее устойчивым оплотом консервативной Фине гэл является еще один окраинный район страны - Мейо на западном побережье.

Феномен консервативной периферии характерен также и для стран Бенилюкса. Как правило здесь, как и в других странах, это наиболее религиозные районы страны, а правые партии выступают с христианско-демократических позиций. Нидерланды интересны наличием как протестантских, так и католических периферий, предпочитающих голосовать за консерваторов в лице партии Христианско-демократический призыв. На выборах 2003 г. ХДП получил более 35% голосов в двух весьма характерных провинциях – католическом Лимбурге на крайнем юго-востоке и протестантском Оверэйсселе на востоке страны. От них немного отстают расположенный по соседству с Оверэйсселом Гелдерланд и северная Фрисландия (но в ней, как и в соседнем Гронингене, довольно популярны и социал-демократы, т.е. речь уже идет об электоральном расколе). На католическом юге второй по уровню консерватизма провинцией является Северный Брабант. Интересен также пример Зеландии – небольшой обособленной провинции на юго-западном побережье страны. Зеландия известна как еще один оплот протестантского консерватизма. Но ее географическая обособленность привела к тому, что здесь есть свои нюансы в структуре голосования: значительная часть консервативных голосов уходит к партии Реформаторский политический союз (она набрала в Зеландии в 2003 г. почти 8% голосов при 1,6% по стране в целом).

Весьма типично выглядят оплоты христианских демократов в Бельгии. В целом поддержка правых более характерна для фламандских земель (Христианская народная партия). В наибольшей степени выделяется Западная Фландрия (почти 27% на выборах 2003 г., что несколько больше, чем у социалистов и либералов). Этот регион с центром в Брюгге – наиболее консервативном историческом и религиозном центре Фландрии является главным оплотом фламандских консерваторов. На вторых позициях находится бельгийский Лимбург – фламандская провинция, в которой преобладает мелкогородское расселение (продолжение консервативного Лимбурга в Нидерландах). В Валлонии аналогом Западной Фландрии с примерно такими же показателями голосования (Социал-христианская партия) является Люксембург – юго-восточный край страны, близкий по ориентациям с северо-западным фламандским краем²⁹. В собственно Люксембурге (т.е. независимом государстве) Христианско-социальная народная партия хорошо выступает во всех регионах кроме столицы, особенно на востоке.

Феномен консервативных периферий распространен и в странах романской Европы. Однако в этих странах в силу геокультурных расколов чаще встречается раздвоение периферий, о чем речь пойдет ниже. Во Франции консервативные периферии распространены в центральных, северо-восточных и юго-восточных районах страны. Как правило, это те районы, где выше влияние церкви. Например, довольно устойчиво голосуют за правых (в нынешней ситуации это - Объединение президентского большинства Ж.Ширака) Эльзас и даже Лотарингия на северо-востоке страны. На Лотарингии (в отличие от соседнего Саара) несильно сказался даже ее статус классического старопромышленного региона, что практически во всех странах означает доминирование левых (лишь департамент Мез больше тяготеет к социалистам, но он как раз и не является старопромышленным³⁰). К правым склоняются такие регионы в северной и центральной части Франции, как Шампань, Бургундия³¹, районы к югу от Парижа³² и в долине Луары (Шартр, Орлеан, Тур, Анже), большая часть Нормандии (кроме более крупных городов и портов, таких как Кан и Гавр), в значительной степени Франш-Конте. Например, на президентских выборах 2002 г. Ж.Ширак, набрав в первом туре 19,9% голосов, получил более 25% голосов в департаментах Манш в Нормандии и граничащем с ним департаменте Майен (центр - Лаваль). Правый тип голосования распространяется дальше к югу - на некоторые наиболее периферийные по своей социальной структуре департаменты Центрального массива, такие как Канталь и Коррез. Так, именно в Коррезе Ж.Ширак получил в первом туре свой наилучший результат – 34,2% голосов. Однако правые ориентации более всего характерны для юго-восточных районов Франции на контрасте с юго-западными. Во Франции заканчивается «альпийский пояс» консерватизма (Савойя). К голосованию за правых склоняется Прованс (за исключением собственно Марселя, приближающегося к портовым городам Атлантического побережья) и департаменты в долине Роны.

Пример Франции, однако, показывает, что периферия не обязательно слитно голосует за консерваторов. Собственно это показало уже сравнение двух соседей - левой Дренте и правого Оверэйссела в Нидерландах. В гетерогенных средиземноморских странах расслоение периферий вообще становится правилом. Примеры голосования периферий за более правые силы встречаются повсеместно, но не являются единственным типом голосования периферии. В Испании консервативный тип голосования периферии характерен для северных и прибрежных провинций. Главными оплотами Народной партии являются Кастилия-Леон – консервативное историческое ядро страны и примыкающая к нему с севера Кантабрия на берегу Бискайского залива. В этих регионах Народная партия получила более 55% голосов на выборах 2000 г. и более 50% в 1996 г. Аналогичные показатели были достигнуты и в северной области Ла-Риоха, регионе богатых виноторговцев³³. Речь идет, таким образом, о внутренних, глубинных районах Испании, самой историей и географией как бы предназначенных для консерватизма³⁴. В прибрежной средиземноморской зоне тоже отмечается тяготение к правым, что отчасти может объясняться благополучием этих территорий (социально-электоральное расслоение, подобное тому, которое встречается в пригородных зонах Парижа или Мальты). Так, ближе к правым позиционируются Балеарские острова и Валенсия. Ярким примером служит Мурсия, небольшая юго-восточная прибрежная провинция, которая в 2000 г. показала наилучший результат Народной партии, сильно отличаясь, таким образом, от соседних и в большей степени внутриконтинентальных Андалусии и Кастилии-Ла-Манчи. Консервативная периферия захватывает и северные регионы, несколько дистанцированные от испанского центра, такие как Арагон, Наварра (присутствие басков) и Галисия (галисийцы), а также влияет на Мадрид.

В соседней Португалии есть своя «Кастилия» в лице северных периферийных районов страны. Специфика партийной системы в Португалии заключается в слабости собственно правых (Народная партия), в результате чего их частично замещает Социал-демократическая партия, а левый полюс принадлежит социалистам и коммунистам. Социал-демократы и народники вместе доминируют практически во всех северных периферийных районах Португалии (особая ситуация, разумеется, связана с Порту – одним из ведущих центров страны). Наиболее активно за социал-демократов голосует Браганса на гористом северо-востоке страны (более 40% на выборах 1999 г., единственный регион, где на президентских выборах 2001 г. выиграл кандидат социал-демократов Ф.Амарал). Успешными для социал-демократов регионами являются и все прочие территории севера – Визеу, Вила-Реал, Авейру, Лейрия, Гуарда, Вьяна-ду-Каштелу. Только в этих районах более или менее серьезных результатов добивается Народная партия. На выборах 1999 г. она получила около 14% голосов в окраинном северо-западном регионе Португалии – Вьяна-ду-Каштелу. Из общего контекста закономерно выпадают только северные регионы с относительно крупными центрами и, соответственно, несколько большей левизной – Порту, Брага и Коимбра.

Анализ периферийного голосования в южных европейских странах полезно проводить, рассмотрев простейший пример Мальты. Маленькая Мальта интересна тем, что в условиях простой двухпартийной системы правая Националистическая партия добивается успеха в регионах двух типов – благополучных и богатых районах в столичном центре и на наиболее консервативной и религиозной периферии. Она уверенно выигрывает на втором острове – Гозо, который известен религиозностью населения даже на фоне и без того очень консервативной Мальты, а также на севере собственно Мальты, географически и культурно близком к Гозо.

Вообще имеет смысл выделить мальтийскую модель географического раздвоения правого голосования, смысл которой заключается в сочетании среди наиболее благоприятных для консерваторов территорий как религиозных периферий, так и экономически благополучных районов страны (как столичных, так и окраинных). Нечто подобное мы уже отметили в Испании (консервативная Кастилия и благополучное средиземноморское побережье) и Франции (консервативные центральные, северо-восточные и альпийские районы наряду с парижскими пригородами и средиземноморским побережьем, включая Ниццу). Кстати, тенденция, когда экономически более успешный периферийный регион склоняется к голосованию правого типа, отличает островные территории Испании (не только Балеарские, но и в большей степени Канарские острова, где в свое время с большим почтением относились к Франко) и отчасти Португалии (Мадейра)³⁵. Отчасти похожая ситуация складывается в Италии, где консервативный тип голосования тоже характерен для части периферий. Причем это как северные (более богатые), так и южные (традиционно бедные) области страны, в отличие от «красного пояса» в центре.

Что касается северных европейских стран, то в условиях отмеченной выше географической инверсии, голосование за консерваторов бывает там характерно и для некоторых периферий, что позволяет выявить следы австрийской модели. Так, в Швеции Умеренная коалиционная партия выступает лучше, чем по стране в целом в юго-западных районах Сконе³⁶ и Халланд. Менее крупная Христианско-демократическая партия добилась в 2002 г. явного успеха только в Йенчепинге – районе в самом центре Южной Швеции (более 20% голосов при 9,1% по стране в целом). В Норвегии еще более развит феномен консервативной южной и юго-западной периферии. Эти районы благоприятны как для партии Хейре, так и для Христианской народной партии (которая относительно популярна только на юго-западе). Например, ХНП хорошо выступает в двух южных регионах – Вест-Агдер (Кристиансанн) и Эуст-Агдер, где она набрала более 25% и более 20% голосов соответственно. В обоих районах свыше 20% голосов получила и Хейре. Популярность этих двух партий коррелирует и в Ругаланне (нефтяной Ставангер). Также Хейре хорошо котируется в расположенном в той же части страны традиционалистском историческом центре Норвегии Бергене (точнее – в районе Хураланн, где она получила более 20% голосов). Что касается ХНП, то в области юго-западных фьордов она неплохо выступила в Мере-ог-Ромсдал (почти 20%). Нечто подобное отмечается и в чересполосной Финляндии: Национальная коалиционная партия получила более 20% голосов на выборах 2003 г. как в Хельсинки, так и в северной провинции Оулу, а также в центральной Кески-Суоми.

Как показывает наш анализ, голосование окраин за правые партии не является единственным сценарием. Ситуацию могут изменить факторы, относящиеся к геокультурному и социогеографическому измерению. В этой связи может наблюдаться голосование левого типа в более бедных и экономически зависимых регионах, где востребован государственный патернализм. Соответственно и левые партии приспосабливают свои программы под требования своих регионов. Данная ситуация характерна для гетерогенных стран, где бедные регионы одновременно отличаются и геокультурными характеристиками.

Классической здесь следует признать иберийскую модель, распространенную в Испании и Португалии. Как говорилось выше, северные и скорее внутренние районы этих стран отличаются «обычным» региональным консерватизмом «австрийского» типа, особенно в наиболее чистом случае с Испанией (Народная партия)³⁷. В то же время в условиях внутристрановых социальных и геоклуьтурных контрастов, как реакция на них бедный Юг превращается в оплот социалистов. Другими словами, социогеографический раскол в сочетании с геокультурным расколом оказывается более сильным фактором, чем обычный раскол «центр - периферия», и периферия начинает раздваиваться на социально более стабильную северную и наименее благополучную южную. Закономерно, что речь идет о крайних по европейским меркам случаях, т.е. наиболее бедных регионах всей Европы. Поэтому на самом краю европейской периферии появляется голосование левого типа, в других странах более привычное для индустриальных центров и столиц.

В Испании голосованием за Испанскую социалистическую рабочую партию ярко выделяются Эстремадура (наиболее бедная область внутри страны на границе с Португалией) и Андалусия. В этих двух областях ИСРП получила около 45% в 2000 г. (по стране в целом 34,2%) и более 45% в более успешном 1996 г. (по стране 37,6%). Кроме того, Андалусия входит в список регионов, относительно благоприятных для коммунистов³⁸. Переходной между Югом и центральными районами оказывается Кастилия-Ла-Манча (южная половина Кастилии). Черты переходности с неплохими результатами как народников, так и социалистов отмечаются и на побережье – в Валенсии и Мурсии (но не на выигравших от туризма и более правых Балеарских островах).

В Португалии роль бедного левого Юга играют аграрные регионы Алентежу, Эштремадуры (продолжение одноименного испанского региона) и в меньшей степени более благополучного туристического Алгарве на южной окраине страны. На выборах 1999 г. социалисты получили более 50% голосов в португальской Эштремадуре – районах Каштелу-Бранку и Порталегри. Более 45% досталось им в близлежащем Сантарене, районах Алентежу (Бежа и Эвора) и в Фару (Алгарве). Кандидат социалистов Ж.Сампайю на президентских выборах 2001 г. получил в районах Бежа, Эвора и Порталегри более 60% голосов.

Для полноты картины следует добавить, что в примерно тех же районах Португалии популярны и коммунисты (как на Севере Португалии социал-демократов дополняют более правые народники). Именно для Португалии характерен наиболее жесткий раскол консервативной северной и социалистической южной периферий с четким, практически прерывающим барьером (тогда как в крупной Испании отмечается феномен переходных зон). Набрав по стране в целом 9% голосов, Коалиция демократического единства во главе с коммунистами получила в Беже 28,3% голосов, около 25% в Эворе и еще одном районе Алентежу – Сетубале³⁹. На уровне 10-15% радикальные левые выступили в таких оплотах социалистов, как Сантарен и Порталегри. Примерно то же, но с меньшими процентными показателями было характерно для кандидата коммунистов А.Абреу на президентских выборах 2001 г. Роль бедного Юга в Португалии играют и Азорские острова, также входящие в число наиболее бедных регионов Европы. Азоры голосуют за социалистов на уровне Алентежу и Эштремадуры. При этом в Португалии возникает любопытный раскол между Азорами и другим островным регионам – Мадейрой, которая отличается большим благополучием, в частности явно выиграв от туризма. Как результат, Мадейра стала оплотом социал-демократов и напоминает испанские Канарские острова, где влияние социалистов тоже находится на низком уровне.

Аналогичная ситуация характерна для Греции, которая во многом следует иберийской модели. В Греции, как и в Испании с Португалией, произошло очевидное смешение правого и левого типов периферийного голосования (при небольшой амплитуде межрегиональных различий), но еще и с заметной чересполосицей. Консерватизм явно возобладал в северной Греции. На парламентских выборах 2000 г. партия «Новая демократия» набрала более 50% голосов в северных номах Кастория, Драма, Флорина, Сере и Халкидики. Примерно те же территории были для нее благоприятными и прежде, что объясняется причинами культурно-исторического характера. Голосование по иберийскому сценарию «бедного Юга» в греческом случае наиболее характерно для островов. Главным региональным оплотом социалистической партии ПАСОК является южный остров Крит⁴⁰. Во всех критских номах ПАСОК набрала в 2000 г. 50-60% голосов. На том же уровне поддержки ПАСОК находится Додеканес (юго-восточные острова во главе с Родосом). В чуть меньшей степени левая ориентация характерна для островов Хиос и Эвбея. Другие греческие острова слабее голосуют за ПАСОК, но зато отличаются довольно высокой поддержкой коммунистов. Свой наилучший результат КПГ получила на острове Самос (14,1%), более 10% коммунисты взяли на острове Лесбос. На уровне 9-10% коммунисты выступили на южных островах ионической группы (Лефкас, Кефалиния, Закинф). Таким образом, почти все греческие острова отличаются левым уклоном⁴¹.

Что касается континентальной Греции в центральных горных районах (горный массив Пинд) и на Пелопоннесе, то здесь наблюдается чересполосица голосования за ПАСОК и «Новую демократию» при довольно близких показателях двух ведущих партий⁴². Основная часть греческой территории является переходной зоной между консервативным Севером и бедными островными и южными зонами. На Пелопоннесе северо-западные номы Ахея (где находится крупный промышленный центр Патры) и Элида больше тяготеют к ПАСОК, тогда как юго-восточная Лакония (Спарта) является оплотом консерваторов на уровне не ниже северных номов⁴³. Несколько ближе к правым южная Мессиния и восточная Арголида, а электорат центральной Аркадии и северо-восточной Коринфии расколот примерно пополам. Пинд тоже отличается чересполосицей, но он ближе к консервативному Северу, и усиленное голосование за «Новую демократию» встречается здесь чаще. Скорее левыми могут считаться Теспротия, Гревена, Этолия и Акарнания, в то время как большее число номов – Арта, Кардица, Превеза, Фокида, Фтиотида чуть благоприятнее для правых. Электоральная ориентация наиболее крупных номов в этой части страны, таких как Янина (исторический центр Эпира) и Трикала вообще плохо выражена.

В других южно-европейских странах феномен бедного Юга, консолидированно голосующего за социалистов, распространен в меньшей степени, и анализировать его нужно с большими оговорками. В Италии этот феномен вообще практически отсутствует, и Юг, особенно в последнее время, плотно оккупирован различными правыми силами, прежде всего – движением «Вперед, Италия!». Хотя южные области Италии тоже считаются довольно бедными по европейским меркам, правые добились здесь большого успеха, адаптировав свои программы и сделав их популистскими (пример С.Берлускони). Это значит, что правый популизм может заменить в бедных южных регионах левую ориентацию, равно как и правый радикализм (традиционные успехи Национального альянса на Юге Италии). Некоторым исключением на Юге является небольшая область Базиликата, выделяющаяся существенно большей поддержкой левых демократов, чем окружающие регионы. Это было особенно заметно на выборах 1996 г., а в 2000 г. Базиликата стала одним из самых благоприятных регионов для блока «Ромашка» (получил здесь более 18% голосов), входившего в большую левоцентристскую коалицию, пытавшуюся противостоять блоку С.Берлускони.

Что касается Франции, которую можно с оговорками рассматривать и в южно-европейском, романо-средиземноморском контексте, то здесь иберийская модель выражена достаточно плохо. Феномен просоциалистического Юга отмечается на юго-западе Франции, как раз вблизи испанской границы (за которой, впрочем, начинаются скорее консервативные области Испании, но в каждой стране своя система центров и периферий и свои центры координат)⁴⁴. Связан этот феномен не с особой бедностью регионов. В большей степени здесь работают геокультурные причины, ведущие к поляризации по линии Северо-Восток – Юго-Запад (юго-запад Франции всегда играл особую роль в ее истории⁴⁵). Также не будем забывать, что главным центром поддержки социалистов является Тулуза, один из самых крупных промышленных центров Франции, причем центров современной аэрокосмической индустрии. Голосование за социалистов здесь предопределяет и наличие технической интеллигенции как одной из ведущих референтных групп. Заметим, что и ближе к центру Франции повышенной популярностью социалистов и вообще левых отличаются как раз крупные промышленные центры – Клермон-Ферран, Лимож, Монлюсон. Интересен в этой связи и пример департамента Изер (Гренобль) на юго-востоке. Как уже сказано, французский юго-восток отличается консерватизмом (и Лион с Марселем не меняет принципиально эту ситуацию), но развитие Гренобля в качестве важнейшего инновационного центра высоких технологий привело к его сдвигу влево и превращению в «красный остров» в консервативном «альпийском поясе».

На противоположном краю Европы отмечается перевернутая ситуация, когда в положении менее благополучных периферийных территорий, позитивно реагирующих на левый патернализм, оказывается Север. Свою роль здесь сыграло и продолжительное правление социал-демократов, которое привело к смещению их поддержки на окраины (своеобразная форма «консерватизма наоборот»). Наиболее интересен пример Швеции, где социал-демократы имеют наиболее крепкие позиции как раз на северных окраинах. Более 45% на выборах 2002 г. они получили в трех самых северных регионах страны – Норрботтен, Вестерботтен и Вестерноррланд. Примерно там же неплохо выступила Левая партия (ее максимальный результат был получен в самом северном Норрботтене - более 10%⁴⁶). Позиции правых в лице УКП оказались здесь самыми слабыми. Отчасти эта ситуация характерна и для Норвегии. Крайний северный регион Финнмарк голосует за Норвежскую рабочую партию лучше, чем страна в целом, и при этом одновременно отличается наилучшими результатами более радикальной Социалистической левой партии. В развитие этой тенденции в Финляндии Лапландия (Лаппи), вообще не отличаясь высокими показателями социал-демократов, является главной базой более радикального Левого союза Финляндии, который получил здесь на выборах 2003 г. более 25% голосов (при 9,9% по стране в целом). Итак, спецификой Северной Европы оказывается наличие «левого Севера», являющегося своеобразной проекцией «бедного Юга» в странах Южной Европы.

Более того, данная тенденция обнаруживается и в Северной Америке. В северной канадской провинции Юкон на выборах 2000 г. отличилась Новая демократическая партия, относящаяся к социал-демократам. Она набрала здесь более 30% голосов, лишь немного отстав от доминирующей Либеральной партии. Соседние Северо-Западные территории отдали либералам более 45% голосов, но Новая демократическая партия и там выступила неплохо, набрав 26,7%. Лишь созданная недавно эскимосская автономия Нунавут консолидированно голосовала за либералов (максимальный показатель – 68,5%), что следует связать с действиями либерального правительства, направленными на создание и поддержку автономии. Кстати, в этом Нунавут напоминает северные районы Швеции, которые поддерживают социал-демократов в том числе в знак благодарности за правительственную помощь. В качестве обратного примера следует все же указать на Аляску, которая относится к числу относительно консервативных штатов США.

В то же время не следует считать, что голосование за левых является в северных европейских странах прерогативой северных окраин. В Швеции сами эти окраины хорошо выражены, и потому тенденция развивается ярче. В вытянувшейся вдоль моря Норвегии это не так, и Финнмарк выглядит особым примером. Так, в следующей с севера на юг провинции Тромсе показатели НРП были ниже средних по стране (но далее, правда, при движении к югу опять выросли в провинции Нурланн и еще больше в следующей провинции Нур-Тренделаг). В норвежском случае НРП успешнее выступает как в северных районах (Финнмарк, Нурланн, Нур-Тренделаг), так и в горных районах на юге страны (своего рода «внутренний Север»). К числу наиболее благоприятных для НРП провинций на выборах 2001 г. относились как раз внутренние горные провинции Оппланд и Хедмарк, где партия набрала более 35% голосов.

Феномен «левого Севера» в Германии и Нидерландах является иным случаем, поскольку определяется скорее геокультурными и отчасти социогеографическими расколами, характерными для этих стран.

Случай голосующей за левых «холодной окраины» полезно рассмотреть и на другом конце планеты, а именно в Австралии. Здесь голосованием за лейбористов отличается как раз самая южная периферия в лице Тасмании. Только в Тасмании и столичной Канберре лейбористы получили на выборах 2001 г. более 45% голосов, а в 1998 г. вообще около 50%. Тасмания, Юкон и северные провинции Швеции оказываются двумя холодными краями обитаемой планеты, где голосование за социал-демократов становится распространенным явлением⁴⁷.

Отдельно следует рассмотреть феномен периферийного голосования в северных европейских странах, где в силу исторических причин оказались развиты специализированные партии, ориентированные на сугубо сельскую периферию. Эти партии можно условно считать географическими антиподами столичных либеральных партий. В Финляндии партия «Финляндский центр» даже вышла на первое место, что привело к изрядной географической чересполосице в голосовании за нее и за классические правые и левые партии. В таких провинциях, как Лаппи⁴⁸ на севере, Миккели и Хяме на юге эта партия получила на выборах 2003 г. более 40% голосов. На уровне около 35% и выше она выступила в провинциях Вааса, Куопио, Пирканмаа и Похйойс-Карьяла. В меньшей степени, но голосование периферии за аграрную партию выражено и в Исландии. Здесь ведущие правая и левая партии делят Рейкьявик с окрестностями, а на остальной территории хорошо выступает Прогрессивная партия. На выборах 2003 г. она получила более 30% голосов на северо-востоке страны, т.е. в самом дальнем углу. Локальное влияние аналогичных, но более слабых партий прослеживается в Швеции и Норвегии. В Швеции Партия центра смогла получить более 15% голосов на выборах 2002 г. в горной провинции Емтланд и на острове Готланд. В Норвегии выделились горный Оппланд, удаленная провинция в краю фьордов Согн-ог-Фьюране и расположенный севернее Тронхейма Нур-Тренделаг (он же благоприятный для НРП).