Санкт-Петербург «эверест третий Полюс» 1997

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

— Нашим первым и, наверное, наивным протестом против
войны было то, что мы всей нашей группой 26 июня не пошли
сдавать экзамен по немецкому языку. Попало, конечно. Потом
пришлось все же сдавать. А в первые недели войны многие студенты подали заявления в народное ополчение. Правда, часть из
них направили не на фронт, а в военные академии и училища.
А мы, студентки, работали сортировщицами при разгрузке судов с лесом, растаскивали крюками сосну и ель. Блокады еще не
было, кормили нас неплохо. Работали в охотку, в купальниках,
полагали, что война вот-вот кончится. Вслед нам приговаривали:
«Кому война, а кому и дача». Но уже скоро мы рыли под Ижорой
противотанковые окопы. Тут уже было не до песен. Мы видели
лица немецких летчиков, которые обстреливали нас на бреющем
полете, а мы прикрывались лопатами... Потом зима. Каждый
день ходили в Университет. Вначале были лекции, потом просто
ходили...

Так было легче. Университет был для нас чем-то вроде убежи­ща. Сидели на батареях, пока они не начали лопаться. Коридор здания Двенадцати Коллегий покрылся льдом, прямо на нем, бывало, лежали умершие студенты.

Потом в Университете были организованы курсы медсестер. Девушки-студентки и старые профессора ходили разгружать бар­жи, и при этом все были активными донорами. Но умирали студенты, умирали и профессора. В 1942 году, когда открылась Дорога Жизни, ректор А.А.Вознесенский добился, чтобы Уни­верситет по Ладоге вывезли из блокадного города.

Разговор продолжают Бася Абрамовна Эльгудина (старший научный сотрудник ЦАГИ, лауреат премии имени профессора Н.Е.Жуковского первой степени) и Евгения Ефимовна Рябова (преподаватель Белорусского технологического института).

— Университет вывезли в Саратов. Мы работали там на всевоз­-
можных заготовках, платили нам натурой, и мы ходили прода-­
вать жмых на рынок. Страшно стыдно, но мы все же не унывали:
жизнь была интересной, если это слово здесь уместно. В Сара-­
тове в это время находился МХАТ, мхатовцы наш Университет
уважали, давали нам контрамарки. Старый МХАТ — Андровская,
Тарасова, Прудкин.

«Ленинградский Университет». Сохранившие улыбку

• 
  В 44-м возвращались в Ленинград. Нам сказали: в Ленин­граде еще голодно, везите масло. Огромный эшелон вез Универ­ситет домой, и каждый, кто мог, вез с собой запас масла. Наше масло появилось на ленинградских рынках. Меняли его на хлеб. Так и жили.
  
• 
  А День Победы?
  
• 
  Когда узнали, что война закончена, все студенты побежали в Университет. В Актовом зале собралось много людей. Возне­сенский А.А. объявил об окончании войны. Все встали, подняли руки, хлопали, и долго кричали, минут пять. В 45-м же стали возвращаться наши товарищи...
  

Еще один короткий разговор... С Полиной Ивановной Рад-ченко — ведущим инженером ЦАГИ. Полина Ивановна долгое время работала с М.Л.Милем — прославленным конструктором вертолетов.

Мы шли по коридору здания Двенадцати Коллегий — это был непременный ритуал в этот день для ветеранов-мат-меховцев, которые именно в этом здании учились с 1938 по 1941 год...

• 
  Полина Ивановна, каким был коридор Главного здания тогда в 38-м?
  
• 
  Если определить одним словом — это был парадный кори­дор. Вдоль всего коридора всегда стояли цветы, все было свеже-выкрашено. Я ходила в туфлях с подковками и все время чув­ствовала неловкость, было жаль натертого до блеска паркета...
  

35

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

(Сачков И. К. после войны получил юридическое образование, полковник МВД в отставке.)

Первокурсникам 1938 года

Собрались мы, за каждым славный путь! Прошло уж столько лет, и больше не вернутся,

Друзья мои! Безмерна радость встреч

И молодеем мы среди студенческих друзей,

И расправляем согнутые плечи,

И пусть воспоминанья этих дней

В нас будут жить до следующей встречи.

Студентам и преподавателям мат-меха

Мы, бывшие студенты математико-механического факульте­та Ленинградского Университета приема 1938 года, собравшись на встречу, посвященную 50-летию начала нашей учебы, рады приветствовать вас и выражаем искреннюю признательность за предоставленную возможность собраться в родных стенах нашего Университета.

Нам посчастливилось учиться у таких выдающихся препода­вателей, как Г.М.Фихтенгольц, Л.В.Канторович, В.И.Смирнов, Д.К.Фаддеев, Н.М.Гюнтер, М.Ф. Субботин, Н.С.Кошляков, В.И.Милинский, Н.В.Розе, Т.К.Чепова, Н.П.Еругин, О.А.По­лосухина и др. Благодарная память о них навсегда сохранится в наших сердцах.

Война прервала нормальный ход нашей учебы. Значительная часть студентов нашего курса поступила в ряды Красной Армии

36

Студентам и преподавателям мат-меха

Часть студентов самоотверженно работала на трудовом фронте. Многие продолжили учебу после окончания Великой Отечествен­ной войны. Часть студентов окончила военные учебные заведе­ния, связав свою судьбу со службой в рядах Вооруженных Сил.

Но мы никогда не забывали, что мы — воспитанники Ленин­градского Университета, и мы гордимся этим званием.

Из среды студентов нашего курса вышли многие ученые и специалисты различных отраслей науки и техники, в том чи­сле член-корреспондент Академии наук СССР (Российской Ака­демии наук), доктора и кандидаты наук, профессора и доценты — преподаватели высших учебных заведений, сотрудники научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро, высоко­квалифицированные военные специалисты, а также прекрасные преподаватели математики в средней школе.

Своим успехом на жизненном пути мы во многом обязаны тем знаниям, которые мы получили в Университете. Мы бесконечно благодарны всем профессорам и преподавателям факультета, ко­торые учили нас и вложили свои знания и опыт в наше обучение и воспитание.

От души желаем всему профессорско-преподавательскому со­ставу факультета дальнейших успехов в деле воспитания и обуче­ния современного поколения студентов, в деле подготовки специ­алистов самого высокого уровня, способных к достижению новых выдающихся успехов в отечественной науке и технике.

Мы обращаемся ко всем студентам математико-механического факультета с призывом настойчиво овладевать основами наук, ак­тивно участвовать в общественной и научной жизни Университе­та, продолжать его славные традиции. В постоянном повышении и совершенствовании знаний — залог ваших будущих успехов.

Желаем всем доброго здоровья, настойчивости в достижении поставленных целей, дальнейших успехов в учебе, преподаватель­ской и научной деятельности.

Раскинулось поле по модулю пять...

Можно сказать, что на городской олимпиаде, еще во время войны, весной 45-го года. Там я познакомился с Зеноном Ива­новичем Боревичем — он принимал у меня задачи. В жюри вхо­дили Д. К. Фаддеев, И. П. Натансон.

Осенью 45-го я поступил на мат-мех.

Вы были чемпионом Университета по плаванию. Вспомните, как проходили соревнования?

Было первенство Университета. В первый раз после войны его провели в 47-м году, я был на II курсе. И на 100 метров брассом я неожиданно занял первое место с результатом сейчас просто смешным — 1:28.5. На 0.1 секунды опередил другого студента мат-меха. Сразу после финиша он мне и сказал: «Ты первый». Ребята потом смеялись: «По рукам первый, а по ногам второй» — я был ростом гораздо выше него. А потом еще шесть раз уча­ствовал и шесть раз выигрывал.

В бассейне на углу Чкаловского и Большой Разночинной.

Да, именно там. Как-то раз я его спросил: «Нельзя ли напи­сать песню, которая начиналась бы со слов «Раскинулось поле по модулю пять, вдали полиномы стояли»?» И через неделю — да нет, меньше, чем через неделю, там же, в бассейне, он спел нам все восемь куплетов. Он вообще был мастер на такие вещи — и «Гимн математиков» написал...

Все интервью второй части взяты составителем в 1996 году.

Нет, какой «Гимн мат-меха»? Именно «Гимн математиков». И «Каждый полином богат хотя б одним корнем», и многое другое. Очень талантливый человек, очень острый, все помнил...

Конечно, не один. То есть много чего писали, но нигде не на­капливали. Скажем, соберется несколько человек. Каждый при­писывает по строчке у себя на листке, загибает его так, чтобы была видна только последняя строчка, и передает листок по ци­клу. Сколько было людей, столько и стихотворений. У нас это называлось «чепуха». Иногда получалось что-нибудь интересное. Потом друг другу рассказывали где придется, скажем, за шахма­тами в комитете комсомола. Вечером, конечно, после занятий.

Проводились межфакультетские соревнования — команда по 10 человек от факультета. Еще мы играли в так называемые ска­зочные шахматы — у них бесчисленное множество разновидно­стей. Например, цилиндрические: мысленно склеить левый край с правым, доска свернется в цилиндр и все диагонали будут оди­наковой длины. Или, скажем, «двойной король»: у одного парт­нера полный комплект шахмат, и он делает по одному ходу, а у другого — один король, но он делает по два. И выиграть у такого «двойного короля» очень сложно. Опытные шахматисты утверждали, что если к «двойному королю» добавить две пешки, то силы станут примерно равными. Играли у нас и в обрат­ные шашки — «поддавки». Профессор И. П. Натансон, например, умел выигрывать полным комплектом против одной шашки, и противнику было ее никак не «поддать».

В связи с шахматами мне вспоминается Андрей Андреевич Марков, естественно, младший Марков, такая колоритная фигу­ра. За прямую осанку его называли «единственным нормальным человеком на факультете», от слова «нормаль». Он участвовал в шахматных соревнованиях, играл в силу хорошего первого раз­ряда. По всем правилам, каждый ход записывал. Помню, одна­жды он обратился к окружающим: «Вы видели? Он взялся за коня!» Заставил соперника сделать ход этим конем и, конечно, выиграл. Он и стихи писал...

6 декабря 1994 года, 9 сентября 1996 года

39

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

Родриго из залива Виго

Три брига двинул в город Ригу.

А умный виг
В тот самый миг Уже постиг,
Что близок сдвиг.

Родриго, покорив Гедвигу, Воздвиг над Ригою квадригу.

А хитрый виг
В тот самый миг Всего достиг Путем интриг.

Родриго, сотворив квадригу,

А прыткий виг

Родриго, бросив город Ригу,

А пылкий виг

Черная гиппомонада

Черная гиппомонада
Вышла из бездны времен,
И говорит, что не надо
Ей ни гербов, ни знамен.

Черная гиппомонада Вышла из дали веков,

40
В. Ф. Демьянов, В. Н. Малоземов. Накануне первых Дней Мат-меха

И говорит, что не надо

Черная гиппомонада

Черная гиппомонада

Черная гиппомонада

Владимир Федорович Демьянов

Василий Николаевич Малоземов

Накануне первых Дней Мат-меха

41

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

Малоземов. Поступил в 56-м, окончил, естественно, в 61-м.

Первые два года на мат-мехе я усердно учился, а с III курса занялся общественной работой. Сначала была агитбригада. Сло­жилась творческая группа. Ездили летом по деревням, читали лекции, давали концерты. Сейчас, с современных позиций, это кажется очень наивным, но важно было общение, преодоление каких-то трудностей и та дружба, которая тогда сложилась. Даль­ше... Появилось реклам-бюро. Я эту деятельность вспоминаю с большим удовольствием. В чем был смысл? В той открытости, которая в то время была. Идея создать общественное мнение, обо всем сказать. На факультете и сейчас происходит много ин­тересного, но мало что становится широко известным. И через пять лет люди выходят с факультета, не прикоснувшись к тем удивительным событиям, которые происходили рядом с ними.

Вот эта идея открытости, идея быть в курсе всех дел, самому найти свое место — это, как правильно говорил Владимир Федо­рович, и было атмосферой после XX Съезда. А реклам-бюро вно­сило еще и творческий элемент, потому что реклама — это про­изведение искусства. Рекламой мы два года занимались, 60-й и 61-й. Потом организовали «Тривиальный Трехмерный Театр» — это было развитием той же идеи. С одной стороны была агитбри­гада, с другой стороны реклам-бюро, какая-то творческая группа уже возникла, и следующий этап был — постановка некоторого спектакля. А название театра — это из старого анекдота: прохо­дит студент мимо афиши, читает: «Ка-мерный театр». Посмотрел представление, выходит и говорит: «Тривиальный случай, к равно трем». Этот анекдот еще Г.М.Фихтенгольц на лекциях рассказы­вал.

М. Первое впечатление на мат-мехе — впечатление от ком­сомольской конференции. Мы были только что из школы. А здесь — полная серьезность выступлений, никаких учителей. Шли острые дискуссии, принимались решения...

Д. Сама конференция как проходила? В воскресенье, начина-

42

В. Ф.Демьянов, В. Н. Малоземов. Накануне первых Дней Мат-меха

лась в 10 утра и продолжалась до вечера. И вообще, на мат-мехе был другой стиль жизни, не такой, как сейчас в Петергофе. У нас семинары начинались с 5 часов вечера. До 5 были обязательные занятия, а с 5 — спецкурсы, спецсеминары. В 9 часов вечера фа­культет вовсю бурлил, библиотека работала до 11. А сейчас в 5 часов все сбегают...

М. Я хотел бы вернуться к идее конференции. У меня, у пер­вокурсника, это было самое яркое впечатление. Я увидел людей, которые четко говорят, грамотно себя ведут. Это был мгновен­ный переход из детского состояния во взрослое. Я увидел, что не нужно никаких подпорок, люди сами принимают решения и сами их реализуют.

Д. В 55-м, когда я пришел, факультет славился своей газетой «Математик». Это было огромное полотнище — листов десять ватмана, но она выходила редко, в основном, к праздникам. Там было много информации — конечно, не оперативной. Когда мы с Василием Николаевичем начали работать, мы поняли, что не хватает оперативной информации. Стали издавать еженедельник, чтобы обязать самих себя, дисциплинировать, ведь название-то было — «Мат-мех за неделю». Вечером в понедельник газета вы­ходила, утром во вторник висела, и весь факультет около нее толпился. Там были последние новости — и деканат сообщал, и спортком, и шутки были, и серьезная информация. Например: решения комсомольской конференции от 16 октября 1960 го­да. Пункт 3 г): провести День Мат-меха. С этого решения все и началось.

М. По примеру химиков. И у меня такое впечатление, что предложил это Валя Герасимов...

Василий Николаевич, в 64-м году Вы писали, что «праздник начал готовиться по инициативе тогдашнего секретаря бюро ВЛКСМ В. Ф. Демьянова, по примеру химиков».¹

М. Это действительно так. Одно дело — идея, другое — решение конференции. Это было предложение, одно из многих, которое

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

было принято и потом реализовано.

Какова была связь старших студентов с младшими?

Д. Посмотрите подписи к фотомонтажу. Павилайнен: «Прошу оказать помощь III курсу в оказании помощи II курсу в оказа­нии помощи I курсу». Тогда наш II курс шефствовал над I в том смысле, что помогали готовиться к экзаменам, к контрольным. Каждый год, соответственно, 22-я группа помогает 12-й, и так далее. Бюро за этим следило. Конечно, прежде всего была акаде­мическая помощь, а культура, спорт — на втором месте. Первая задача — чтобы люди остались, чтобы их не выгнали.

М. Вместе с тем, если кто-то добивался успеха, то это ста­новилось известным. Вывешивалось объявление: «Поздравляем того-то с тем-то». Такая информация должна быть общим досто­янием. Она стимулирует других.

Напомню, что создавалось общественное мнение по каждому вопросу, что сейчас, без сомнения, потеряно — это тяжелая по­теря. Комсомольская организация ликвидирована, а другой нет. По моему мнению, организация студентов, в которой они могли бы накапливать опыт общественной работы, необходима. Каждый человек научится тогда, когда сделает все полагающиеся ошибки. «Не ошибается тот, кто ничего не делает». И раньше возможность делать ошибки была.

Д. Появлялся опыт общественной работы, потому что все в какой-то степени руководили.

М. Важна была роль партийного бюро. Я должен добавить, что речь только о мат-мехе.

Д. Мат-мех был какой-то «особой точкой». Именно А.А.Ники­тин относился к студентам как надо. Он был генератором многих идей.

М. Я вспоминаю студенческие годы — это был такой взлет! То есть мы, конечно, математикой занимались, как и вы, но не только этим. Мы получили от факультета гораздо больше.

Д. Василий Николаевич, если вспомнить, какой конкурс был, когда ты поступал? У нас был 6 человек на место, и у вас, думаю, не меньше 5. На факультет попадали люди, которым было легко учиться, большинству. Конечно, были и неуспевающие.

М. На мат-мехе всегда было трудно учиться.

Д. Трудно, но у многих был запас неизрасходованных сил.

44

В. Ф. Демьянов, В. Н. Малоземов. Накануне первых Дней Мат-меха

Сейчас я на экзамене могу завалить половину студентов, потому что они не понимают, что такое производная. У нас такого не было — надо было специально искать.

Неудивительно. Сейчас люди с большим запасом нереализован­ных творческих способностей в науку могут и не пойти.

Д. Студенты ПМ-ПУ иначе ориентированы — они не идут к нам на кафедру, потому что у нас нет слов «экономика», «финан­сы» и прочее. Если не написано, что мы готовим финансистов, то они и не пойдут.

М. Они молоды...

Д. Они уже все просчитывают. У нас этого не было. Меня интересовала теорема какая-нибудь и об этом голова болела, а не о том, где я после распределения буду работать. Вот такой меркантильности — может быть, это и полезно — у нас не было.

М. Вопрос распределения нас не волновал. Но сейчас, когда я беру студента или аспиранта, всегда думаю о том, где он будет работать. Я знаю, что мне будет легче, чем ему самому, найти для него работу.

Но вернусь к нашей проблеме. Молодые люди с избытком энергии... Куда все подевалось? Неужели мы были лучше, чем современные студенты? Молодежь всегда одинакова. Энергия есть, но нет приложений. Ведь на чем раньше все держалось: тот сделал то, этот сделал это, про них сказали. А чем я хуже? Нет образцов.

М. От комсомольское бюро. Большую роль играли и традиции.

Д. Скажем, сидим мы в комсомольском бюро и думаем: чего же нам не хватает? Приходит Василий Николаевич и говорит: «Сделаем то-то». Допустим, оперу поставим. Помнишь, хор ор­ганизовали?

Василий Николаевич в рекламе и написал по поводу хора и фотокружка:

Если голос для хора хил,
Но сделать достойное все ж охота, Прочти внимательно эти стихи
И — займись фото.

Наш хор выступал и на радио.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

М. Обратите внимание на текст: хор — это элита. В рекламе общая атмосфера тех лет: все что-то делают, а ты ни при чем. Обидно же.

Д. У нас, конечно, было полно инициативы по любому поводу. Вспомни, как на Малом проспекте открылась пивная. В один из дней на факультете появляется реклама.

М. Реклама такая:

На Малом, всем на диво,

Д. Надо сказать, что химики были нашими постоянными кон­курентами. Во-первых, они первыми провели День Химика. Не физики первыми были, а химики. Во-вторых, они питались в нашей столовой, все время ходили к нам со Среднего и читали нашу рекламу. Мы их не читали, потому что нам незачем было к ним ходить — только физику у них в БФА слушали. А они всегда к нам ходили, поэтому у нас была здоровая конкуренция. Однажды они украли у нас переходящее знамя. А через несколько лет признались.

М. Строился пионерский лагерь в Рощино. По этому поводу появилась реклама (герасимовский текст):

Может, подождем, пока на блюде

И, поверьте, все группы пятого курса зимой ездили строить лагерь.

А про строительство лыжной базы в Кавголово:

Конечно, базу построишь не сразу.

Реклама была сигналом к действию. За этим следовала орга­низационная работа.

46

В. Ф. Демьянов, В. Н. Малоземов. Накануне первых Дней Мат-меха

Вспоминаю рекламу факультетского вечера:

Думают — на вечер идти или нет? Сомненье напрасно гложет.
Если на вечере весь факультет, Значит, и ты тоже.

В этом вся соль: если все, то и ты тоже. Коллективный успех мы ценили выше личного. Что это за достижение, если ты не сумел привлечь к нему своих друзей? Отдать нам всегда было приятнее, чем взять.

Д. Не «некоторый удар» — он подкосил, по-моему, основу мат-меха. Мы на факультете жили. Василий Николаевич городской, я общежитский. Мы задерживались на факультете до полуночи. Вся творческая жизнь проходила вечером. Я не представлял себе на V курсе, как можно уйти с мат-меха. Это был мой дом. Когда прихожу на 10-ю линию, вспоминаю: здесь комсомольское бюро было, здесь мы обедали, здесь учились.

М. Теперь жизнь лимитируется расписанием электричек.

И еще о поездках. Если у студента не хватает времени или сил ездить каждый день в Петродворец, то он реже бывает на факультете.

М. Здесь есть одна тонкость. Есть еще и общежития. Вы гово­рите о бедах студентов-ленинградцев. Но когда все это строилось, предполагалось, что все смогут жить в общежитиях, а от обще­житий до факультета пешком 10 минут.

М. Сейчас студенты брошены, ими мало кто занимается. Мы лет 10 назад пытались проводить вечера кафедры в общежитии, но это была капля в море.

Д. Обстановка была другая. У нас в те годы постоянно кто-то выступал — академики А.Н.Колмогоров, Александровы А.Д. и П.С, С.Л.Соболев.