Сборник Константина Рассадина «Вечерняя тишь»

Санаторий «Бирюза»

Море. Солнце. Пальмы. Мы вдвоём,

Как будто снова в молодость вернулись…

Ах, влюбчивость моя! Ох, золотая юность!

Шуми стихия! – божий водоём.

-200-
Шальной (курортный),

исключительный роман

С любовником – с родным,

счастливым мужем.

Никто не верит. Прочих флирт заужен

Привычно в унизительный обман…

Осудит Бог, а я лишь тайно улыбнусь

Себе такой особенной… и верной

Из века прошлого… давно «несовременной»

Татьяне Лариной… охватывает грусть…
Проснувшись, в южную вступаю синеву

Спешу, спешу к незамерзающему морю:

И только личико в волне его омою,

Почувствую: я правильно живу…

О, здравствуй, море! Пробуди меня!

Кричу (визжу) в пленительном восторге.

Наверно, так устраивали оргии

Древнейшие из древних у огня.

Сегодня море таинством сокрыто:

Шуметь нельзя – рождается молитва,

И знаки раскрывают письмена.

И будто слышу: молишь обо мне,

Чтоб я жила…

Живу – не беспокойся…

Весь оптимизм и всё моё геройство

С приливом возвращаются в волне…

-201-

Два раза в день звонила и скучала:

Сейчас зима у волжского причала –

Морозит степь завьюженная ночь.

Поговорю с дочуркой – весела опять:

Налью на сон грядущий мужу рюмку,

И в тайном сне обдумываю думку,

Что надо дочку замуж выдавать.

Упомянуть вполне уместно тут,

Что Константин, шутя довольно круто,

Сказал обеим: «…. после института!»

И вышел срок. Окончен институт.

Вещает сердце, да и разум говорит:

Взбунтуются Татьяна и Евгений,

И я не против этих намерений…
Сегодня в Сочи снег.

Какой волшебный вид!

Ах, город Сочи! - солнечный бомонд.

Везу в него его лауреата.

Но, Бог свидетель, я не виновата:

Музей Островского закрыли на ремонт.

Но Косте не впервой вскрывать замки…

И директриса прикатила вскоре.

И вот сидят они – чём-то спорят:

Прорезались на скулах желваки.

Пустой их спор: Корчагин где-то там…

Как Дон Кихот, как некто страстный Овод,

И премия Островского не повод

Узкоколейки строить по ночам…

-202-
Мой Константин настаивать не стал:

По комнатам прошёлся, посидел на стуле,

Перекатив опять желвак по скуле,

Он на кровать прилёг его, нахал…

Свою судьбу примерить захотел–

С судьбой Островского её запараллелить,

Не нужно, Костя, время не проверить

Обычным сходством двух страдавших тел…

Страдалец мой прикладываться к рюмке,

И я не спать в своей кромешной думке;

«Как трудно с ним – с поэтом – жизнь течёт!»

И если бы не море, завтра бы с утра

На поезд бы – домой к своей дочурке…

Проснулась: на столе и под столом окурки,

И новые стихи – из-под пера.

И вновь живу я в сказочном лесу –

Самой себе кажусь поющей, звонкой птахой

Не буду больше «охать», даже «ахать»:

Пойду-ка мужу завтрак принесу…

Сказали молодые: «Мы решились!..»

И понеслось: невесте платье сшилось –

Вот-вот и вспыхнет свадебный костёр…

Нас четверо: две сватьи и сватья…

От кофе и от чая захмелели…

Не расслабляться: свадьба – на неделе,

Но время есть – ещё окрепну я.

На Покрова… »

-203-
* * *

На Покрова… Шёл дождь. Морозило слегка.

Но снега не было. Я это точно помню.

…Прикрыл я сердце скомканной ладонью:

«А дальше что?»…оборвалась строка.

Беда – к тебе, несносный эгоист?!

За сердце держишься, видать, совсем прижало…

Дневник жены с конца и до начала

Читаю заново и глажу каждый лист.

Там, за окном, идёт печальный снег…

Любимую, прекрасную, родную

Я никогда уже не поцелую…

Себе я не прощаю этот грех.

Он самый тяжкий: видеть не уметь

Страдания родного человечка…

Там, за окном, берёза, будто свечка –

В помин души она горит… на смерть…

-204-
Опустевший дом

Глава девятая

ПЁС

Сирень у дома чахнет и редеет,

И девочка моя Галинушка седеет –

Подкрашивает волосы свои.

Как грустно мне: жизнь только

началась:

Всего лишь двадцать лет сверстали

в книгу нашу…

И я седой, но чуб я свой не крашу,

Такая карта мужику не в масть.

Беда в другом: рассудочно живу…

Где чувства? – необузданные страсти,

А ведь когда-то рвал себя на части,

Коль кто-то глянет с меркой на жену.

Готов, как Пушкин, вызвать на дуэль,

Иль, как Есенин, лезть в любую драку…

Вчера я встретил старую собаку –

Сравнил с собой – ну лучше я кобель…

Ни слова о любви – одна сплошная злость

О том, что я не тот… соловушки притихли…

Вот так же псу отжившему привыкли

Подсовывать обглоданную кость.

Я говорю жене – своей Душе:

«Давай с тобой такое отчубучим:

Оставим дом с его благополучьем

И заживём, как прежде, в шалаше…

-205-
Чего терять? Дочь замуж отдана,

И мы теперь свободные, как птицы…

Зовущий свет от звёзд и ранние зарницы –

Весна, любимая,… опять поёт весна!

К реке Хопру – к истокам Бузулука…

Что дожидаться внучки или внука?

Жизнь коротка. И внуки не причём.

Отменной бабкой ты бы им была,

А из меня какой, к чертям, дедуля?

Жить без тебя… уж лучше в сердце пуля –

Смертишку ждать не мне из-за угла…

Как в доме пусто! Слабый свет свечи

На столике с молитвой поминальной…

Прости меня: я вовсе не скандальный –

Немного выпил – слёзы горячи.

Ты им жила последние денёчки.

Как страшно пропадай поодиночке:

Ты там – вдали, а мне опять сюда…

Свет зари растёкся по шоссе –

по утреннему тракту…

Пса шелудивого – побитую собаку

В дорогу дальнюю ты к морю позови.
-206-