Сборник Константина Рассадина «Вечерняя тишь»

ВЕНЧАНИЕ

Глава третья

Весной определился на постой –

К таинственной и вкрадчивой Галине:

Как будто я приблизился к картине –

К портрету «Неизвестной». И. Крамской.

Волшебная, божественная кисть…

Обворожительная сказка для поэта…

Я женщину, сошедшую с портрета,

Безмолвную, прошу: «Разговорись!»

А, может, потому она тиха:

Оценивает пришлого мужчину…

По роду я художник, а по чину

Ваятель искромётного стиха.

Две скромные нелепости во мне:

Художник и поэт, и оба не известны…

Как хороши, как дивны её чресла,

Ланиты в вечереющем огне!

На цыпочки привстала в лёгком «па»…

Ах, наконец, меня поцеловала,

А я подумал: « Поцелуя мало:

Для столь державного

и знатного столпа…»

Ночь чёрной краской залила её,

Но утром… в солнце,

в поднебесной сини…

О чудо жизни! – в образе Богини

Сокровище добытое моё…
- 128-
И враль до срока онемел во мне…

Творец двух муз, я всуе не домыслю:

Каким стихом, какой волшебной кистью

Писать её… на белом полотне.

Такой красой до смерти разом бьют…

Столкнули в Лету,

и плыви потоком мутным…

Она шепнула дивно: «С добрым утром!

Поздненько же художники встают…»

И сделалась мне близкой и родной –

Девчонкой милой… с самого рожденья….

Не Сон ли это? Сказка? Наважденье?

Богиню называть своей женой.
* * *

Решительно вступаю в новый брак…

Бодягу холостяцкую похерю:

Богине тело грешное доверю,

Душа же – это личный кадиллак, -

Роскошная карета королей:

В неё без приглашенья не сажают,

А если самозванец – пулей жалят,

Тем паче самозванка – проще с ней.

Хлыстом огрел – из душеньки долой:

Пусть на обочине стоит и голосует…

И смех, и грех… воображение рисует

Свободный дух, парящий над землёй.

Я – не безвольный, глупенький Адам,

Не взять меня в прислужки благоверной:

Но прежний мир мой

нищенский, богемный

За пироги и пышки я отдам.

-129-
Служа ему, слегка оголодал:

Мне хочется семейных щец и ласки,

Перины пуховой…

А если снова маски –

Игра страстей и глупый карнавал?
Но я решаюсь: в омут головой –

Коль утону, не поминайте лихом…

Что родом из Одессы горевой.

Как некий Костя с моря

«приводил

Шаланды, полные кефали,

И все биндюжники вставали

Когда в пивную он входил».

И вот он «тихим голосом поёт»,

В ручищи взяв весёлую гитару:

«Синеет море за бульваром,

Каштан над городом цветёт».

Для моряка Одесса – родна мать:

Нет ничего прекраснее Одессы,

Чтоб Молдаванка и Пересыпь

Могли б от гибели спасать.

Чтоб выплыл к берегу баркас:

«Рыбачка Соня как-то в мае»

…. сказала (Косте):

- Все вас знают,

А я так вижу в первый раз».

Сама же правым тычется бортом –

На абордаж берёт его, чудачка!

-130-
И он «открыв Казбека пачку»

Девицу встретил добрым «холодком».

***

Что мы не видим и живём в догадках:

Нам, мужикам, ну хоть косой по пяткам,

Сие не ведомо… обратной стороны.

И наше дело – на земле война:

Спокон веков мы с бабами воюем,

А завоюем, пленниц мы балуем,

И любим, и голубим их сполна…

Что должен при себе иметь боец?

Да ничего он, собственно, не должен:

Чего-то там достал из ржавых ножен,

Блеснул железкой – можно под венец.

Орлом глядит из стёганки суконной,

Меня венчает царскою короной,

А ей коронку махоньку несёт…

-131-
Так я шучу, а сердце говорит:

- Ты, парень, брось… тут дело-то серьёзно.

Коль не созрел, беги пока не поздно…

Здесь всё Любовь – и меч судьбы, и щит.

Стою, дрожу, ощипанный, как гусь,

Перед Христом в поклоне низком согнут.

С иконы взгляд: щекой горячей вздрогну,

На шафера с опаской оглянусь…

Не клятва в верности, а вера до конца

Руси Христовой и жене от Бога.

И Божья Матерь вглядывается строго

В славянский профиль моего лица.

Наверно, и Галинин вспыхнул пальчик…

Мне сорок лет – давно уже не мальчик,

Но заробел, почувствовав тепло.

Откуда? Как? На улице январь.

Оно с икон на грешных исходило:

Нас неземная согревала сила –

Небесный свет, внесённый на алтарь.

На столике Евангелие… Распятье…

Живите с миром, братья,

И сестры нашей матушки-земли!

-132-

Бутылочка вина, а к оной – бутерброды

Из килечки – без масти и породы…

И, если Бог нам даст…

в обвёртках «дружбы» сыр.

Простите нас за нашу нищету…

Но как бы, ни судили нас тут строго,

Союз любви скрепили мы у Бога –

Осуществили главную мечту…

-133-

КОММУНАЛКА

Любовь живёт и в лютом январе

Не во дворце, а в тесной коммуналке,

Где кухня общая стяжает перепалки,

И вороньё пирует во дворе.

твой бесподобный муж,

Он, говорят, стихи, как баба, пишет,

Сидит за полночь, табачищем дышит,

А нас в квартире – осемнадцать душ…-

Передо мной мелькая в неглиже

С женой сцепилась бойкая соседка:

Мужик её подался на разведку

В кафешку, что на первом этаже, -

В глубокий тыл к извечному врагу,

Что на Руси зовётся тихим пьянством,

Отмеченным великим постоянством

Вплоть до последнего,

прощального «могу!».

Сам пил без меры, будоража кровь,

Пока во мне не вызрела Любовь –

Теперь её я только принимаю…

Присядь поэту на колени, будь добра,

Как Саксия к художнику Рембрандту…

Не будем жить, нежнейшая, по Данту

В изысках извращённого пера…

-134-
Изгнанником божественной любви:

Мол, так и сяк пусть сохнет Беотриче…

Я – плоть от плоти, ты – в живом обличье:

Что ж вымышлять все прелести твои?

Нам в коммуналке грязь не разгрести:

Попробуем, любовь моя земная,

От «ада и чистилища» до рая,

Не растеряв сердечности пройти.

Рай на земле – отдельная квартира:

В ней ванны общей, общего сортира,

Представ себе, как в коммунизме, нет.

Уж как-нибудь разделим на двоих

Места мирские, с миром не враждуя,

И жизнь продолжим нашу молодую,

Вкрапленную в приятный слуху стих.

Я сам возьмусь за дело пошустрей –

К шедеврам вех добавлю пару строчек…

Люблю тебя, мой солнечный комочек,

Полураздетую в сиянии свечей.

На столике потрескивали свечи

Там, за окном остаток зимней сечи:

Приятно оставаться нам в живых.

Ты мне одна принадлежишь сейчас,

И у тебя глаза полузакрыты,

И все мои соперники убиты

Иль ждут они погибельный свой час.

Что им твоя тишайшая любовь?

От всех Офелий разом отрекутся,

-135-
Мужчины затрапезные дерутся,

Чтоб выпустить свою дурную кровь...

И делят вновь свободу, землю, власть –

Разбойникам наметилась удача…

И хорошо, что мне с тобой иначе

Жизнь прошагать,

над жизнью не глумясь.

Нас в этом мире много — я и ты.

И пусть пылают свечи вдохновенно,

У жизни сроки, милая, мгновенны,

Но все цветы в ней, нежная, чисты.

-136-