Секция краеведения и туризма Сочинского отделения Русского географического общества Сочинский краевед Выпуск 9 Сочи, 2000

В тихом доме в низине Верещагинского ручья много лет назад я познакомилась с удивительной семьёй Витманов – с Верой Петровной Витман, известным в Сочи геологом, с её братом Николаем Петровичем и племянником Сергеем Александровичем, шедшими по военной службе. Потом я узнала, что ботаник Александр Витман, именем которого назван горный пион, весьма распространённый в Абхазии и в Сочи, есть родной брат Веры и Николая и – отец Сергея. Сергей Александрович взял на себя труд описать историю своей семьи – получился объёмный том, из которого и заимствованы приведённые сведения. В них – история жизни, переплетённая с судьбой страны.

Фамилия Витман известна в России с 1721 года. Тогда, ещё при ПетреI, из графства Эльзац-Лотарингия по воле государя переселились в Саратовскую губернию дальние предки семьи Витман. За столетие немецкие колонисты обрусели – забыли родной язык и стали православными.

Отец Александра Витмана – Пётр Карлович – родился в 1870 году в Саратове, был простым крестьянином, в армии служил солдатом, воевал на турецком фронте. В народовольческом кружке познакомился с Евстолией Михайловной Дьяконовой из семьи безземельных крестьян Гариных. В 1892 году они поженились.

27 августа 1895 года у супругов Витман родился первенец – Александр, будущий ботаник, через два года – дочь Вера, будущий геолог, в 1899 году – сын Николай, будущий военный, в 1901 году дочь Галина, а в 1903 – сын Борис.

В 1904 году семья переезжает в Сухуми. В те времена – в начале века – путь на Черноморское побережье Кавказа был долог: сначала поездом до Новороссийска, потом пароходом до Сухуми. Александру тогда было 9 лет.
В Сухуми семья Витман поселилась на время у хозяина фуражной лавки, затем переехала жить в дом к попу Берулава. Детей нужно было кормить – семья-то большая – и Пётр Карлович едет в Феодосию, в Крым, откуда привозит скот – трёх коров. Хозяйство налаживалось. Наконец семье выделяется участок казённой земли в районе крепости. Там был построен нехитрый дом – с нарами и земляным полом. Жили трудно – дети не знали тёплой одежды и нормальной обуви: зимой носили деревянные колодки, летом бегали босиком. Но, несмотря ни на что, умудрялись ходить в театр, в кино; за казённый счёт все получили среднее образование.

Недалеко от дома Витманов находилась дача сибирского лесопромышленника Смецкого с огромным – более 40 гектаров – парком. В этом замечательном парке были собраны декоративные растения из разных уголков Земли. Там маленький Саша впервые увидел поразившие его экзотические растения – бананы, кактусы, чай, земляничное и камфорное деревья, множество других вечнозелёных растений. На содержание парка расходовались большие средства, но вход туда был открыт для всех желающих. Николай Петрович потом вспоминал, что Смецкой был добрым человеком, общался с детьми и часто дарил им цветы с условием самим их не рвать.

Дети росли трудолюбивыми, с ранних лет работали где только можно: на табачных плантациях, на сборе фруктов и заготовке дров, на земляных работах по строительству Черноморской железной дороги. Душой семьи, её нравственным стержнем была мать Евстолия Михайловна – писал впоследствии Николай Петрович. Именно она, несмотря на жизненные трудности, заложила в детях лучшие человеческие качества: честность, трудолюбие, оптимизм, доброту и отзывчивость.

В 1914 году Шура Витман закончил Сухумское реальное училище. В этот же год началась Первая мировая война. Осенью Александр был призван на военную службу и отослан в военное училище в Тифлис. Но через два месяца его отчисляют как неблагонадёжного – человека с немецкой фамилией, и отправляют в Лагодехи в пехотный батальон – вольноопределяющимся. Армейская служба Александра Витмана длилась до начала 1917 года, а осенью он был всё же направлен на учёбу в Павловское гвардейское пехотное училище под Петроградом.

Время шло и становилось всё более тревожным. Дух революционных перемен уже витал и на юге России, и в ветхом доме семьи Витман…
Грянул октябрь 1917 года. Александр Витман попадает в охрану Смольного. Однако, накопленная за три долгих военных года усталость даёт о себе знать, и Александр решает ехать домой, к родным. С большим трудом весной 1918 года он добирается до Сухуми. Здесь устраивается то чёртёжником на железной дороге, то рабочим на плантациях, а то и декоратором в театре.

Семья давно мечтала о вольной жизни в горах, на природе. И вот, наконец, в посёлке Псху, что на Бзыби, был куплен небольшой домик с участком земли. Вся семья переехала в село, где все дружно занялись пчёлами, сбором орехов, расчисткой леса, производством дранки для кровли. На вырученные деньги покупали соль, сахар, одежду и другие необходимые для жизни вещи.

В 1923 году Александр Петрович Витман встретил Анну Васильевну Мурашову, которая через год стала его женой. Пришлось переехать в Сухуми. Александр Петрович устроился на мебельную фабрику – сначала рабочим, потом мастером, а Анна Васильевна подрабатывала шитьём. Надо заметить, что где бы ни работал Александр Петрович, везде он старался привнести что-то новое, более совершенное. Вот и на фабрике устроил станок для гнутья деревянных заготовок. Вся мебель в доме была сделана его руками.

Но душа стремился к чему-то большему, тянулась к живой природе. И супруги Витман перешли на работу в Сухумский филиал Всесоюзного института растениеводства на рабочие должности. С этим институтом и связана основная научная деятельность Александра Витмана.

Будучи человеком трудолюбивым и настойчивым в достижении цели, человеком с аналитическим умом, Александр Петрович упорно и весьма успешно занялся новым для него делом – изучением растений. Особенно его интересовали кавказские дикоплодовые, их разведение и селекция, чему немало способствовали знания, полученные в период жизни на Псху.
В годы с 1926 по 1928 – с ранней весны до глубокой осени – супруги Витман по заданию института проводят в экспедициях. Место проведения – весь Кавказский регион. За это время была обследована большая территория от Туапсе до Батуми. Тысячи видов растений собраны в обширный гербарий.

Время было неспокойное – давали о себе знать отголоски гражданской войны. Так, однажды летом 1927 года на отряд учёных, которые работали на альпийских лугах, напали неизвестные вооружённые люди. Они забрали все ценные вещи – ружья, фотоаппарат, бурку и все продукты. Но, к счастью, людей не тронули.

Но трудности походной жизни, длительные высокогорные переходы, подстерегающие на каждом шагу опасности – всё меркло перед величественными красотами Кавказских гор, перед бессмертным ликом Природы, что открылся неутомимым и благодарным исследователям.
В январе 1929 года Александр Петрович принимает участие во Всесоюзном съезде ВАСХНИЛ, возглавляемом Н.И. Вавиловым. Тогда же в Ленинград прибывает весь собранный Витманом в кавказских экспедициях гербарий. Над ним Александр Петрович работает в течение трёх месяцев. Собранный и обработанный материал сдаётся в Главный Гербарий Академии наук СССР. Завершился ещё один важный этап в систематизации богатейшей флоры Западного Кавказа.

По возвращении из Ленинграда Витман решает продолжить начатую работу и уезжает в экспедицию по территории Грузии и Армении. Его путь пролегает через Сурами, Мигри, Нагорный Карабах, Нахичевань, Дилижан, Джульфу. А летом 1930 года учёный отправляется в Дагестан и Кабардино-Балкарию.

Но практических навыков для работы уже не хватало. Пришло время и – осенью 1930 года Александр Петрович Витман поступает в Институт субтропических культур в Тифлисе. Он отдаёт учёбе всё своё время, не прекращая, однако, работы над гербарием. Уже через год становится лаборантом института и ведёт занятия со студентами по анатомии растений. Благодаря удивительной способности к самообразованию, Александр Петрович быстро осваивает премудрости науки. Была досрочная сдача экзаменов и работа над научными статьями под руководством профессора Сосновского. Статьи посвящались сравнительной анатомии растений, в том числе культурных и диких злаков.
Осень и зима 1931 года проходят в экспедициях по Западной Грузии – Кутаиси, Зугдиди, Ахал-Сенаки. Но продолжается и учёба в институте, которая успешно завершается в 1932 году получением диплома и звания агронома высшей квалификации. Витман сразу назначается директором Потийского цитрусового питомника.

В должности директора Александру Петровичу пришлось заниматься разнообразными хозяйственными вопросами, строительством новых помещений, организацией лаборатории. Работа поглощала всё время, но не приносила радости. И Витман переходит на работу агрономом-прорабом в совхоз-питомник в г. Гали.

Начало 30-ых годов памятны в народе как голодное время. Коснулось оно и семьи Витманов. Тогда кукурузная мука была основным продуктом питания, да и ту приходилось выменивать на одежду в сёлах. Не было соли, сахара, масла. В это трудное время в Анны Васильевны и Александра Петровича родился сын Сергей.

В поисках приемлемых условий для жизни семья переезжает в Новый Афон, где Александр Петрович получает должность старшего агронома. Но мечта о научной, творческой работе не оставляет его. И вот, наконец, она сбывается: в начале 1934 года Витман назначается на должность старшего научного сотрудника филиала Всесоюзного института растениеводства в посёлке Агудзера под Сухуми. И уже там по заданию академика Н.И. Вавилова, бывшего тогда президентом ВАСХНИЛ и директором Института генетики АН СССР, продолжается работа по изучению растительных ресурсов Кавказского региона. Новые экспедиции, новые люди. Общительность и доброжелательность Александра Петровича привлекала людей – у него всегда было много друзей и товарищей. Со многими, как, например, с известным впоследствии в Сочи доктором сельскохозяйственных наук, профессором Георгием Тимофеевичем Гутиевым, а в то время – молодым научным сотрудником Сухумского филиала ВИРа, Александр Петрович проработал бок о бок немало лет.

О результатах своих исследований в том же году ботаник Витман делает доклад в Академии наук СССР. В докладе был как бы подведён промежуточный итог огромной работы по Кавказу, очень важной для огромной страны, встающей не ноги после годов разрухи. Материалы этой работы использовал Н.И. Вавилов в труде «Растениеводство Кавказа (его прошлое, настоящее и будущее)», который, к сожалению, по известным причинам не был закончен… Вакханалия невежества со стороны преступной власти захлестнула науку.
Но и жизнь Александра Петровича Витмана была недолгой. В сентябре 1934 года после сильных дождей речушка, протекавшая по территории института, вышла из берегов и затопила опытные плантации. Спасая растения, Александр Петрович промок до нитки и слёг с воспалением лёгких. В то время не было под руками действенных лекарственных средств, даже простого стрептоцида. Через пять долгих месяцев болезни 27 января 1935 года на сороковом году жизни Александр Петрович Витман ушёл из жизни. Он похоронен на кладбище в посёлке Гульрипш.

Так была прожита эта удивительная жизнь – на одном дыхании и в устремлении к высшему. Александр Петрович Витман был одним из тех, многих, очарованных странников, что прожили жизнь на земле согласно своему предназначению. Если вы встретите в весеннем лесу красивый белый пион, знайте, что это пион Витмана. В нём живёт частица души человека, отдавшего жизнь служению Науке.

80 ЛЕТ КРАЕВЕДЧЕСКОМУ МУЗЕЮ СОЧИ.

Началом краеведения в Сочи явилась деятельность отделения Крымско-Кавказского горного клуба в Сочи. Размещался он на первом этаже дома Е.П.Майковой – матери В.К. Константинова, организатора клуба. В этих комнатах стояли шкафы с образцами горных пород, растений, с книгами краеведческого характера, ботаническими коллекциями, на стенах висели карты, чертежи, рисунки. 22 июня 1920 года Екатерина Павловна умерла. В ту же ночь на дороге из Новороссийска в Сочи был убит бандитами Василий Константинович.

По инициативе заведующего Отделом народного образования И.Е.Лермана на основе коллекции Горного клуба 9 июля 1920 г. организуется музей краеведения.

Оставшаяся, главным образом, геологическая коллекция, находилась в плачевном состоянии: минералы и горные породы были смешаны, названия перепутаны, этикетки со многих отлетели; каталогов не было. Ботанические коллекции были не в лучшем виде. Для приведения в порядок были приглашены Отнаробом (отделом народного образования) Квоков К.Г. - студент Горного института, заведовать геологическим отделом, его помощница Боклевская Е.П., Фронштейн В.А., который стал заведовать ботаническим отделом. Создавать зоологический отдел приглашён студент Мурин. Начало художественному отделу положила местная художница Грекова В.М. Экспонатами для последнего послужили предметы, имеющие художественное значение, выданные Отнаробом из реквизированных вещей, отчасти пожертвованные гражданами.

Первым заведующим музея стал Лаврусевич Михаил Кондратьевич. Для посетителей музей был открыт 15 февраля 1921 г.

Особенную заботу музея составляла охрана исчезающих видов растений и животных края. Краеведов беспокоило почти полное исчезновение из-за порубки саговника, сокращение мест произрастания редкого древовидного папоротника, растущего в Имеретинской бухте за Адлером, тиса, в диком состоянии растущего в окрестностях Хосты, знаменитого, посаженного Н.Н. Раевским, тюльпанного дерева у Головинки (уже тогда считавшегося огромным, хотя в путеводителях диаметр его ствола назывался примерно в два раза меньший, чем теперь) и т.д.

Исчезающими и редкими растениями, привезёнными из других стран предполагали засадить обширный двор музея, а для сохранения исчезающих видов животных хотели создать на заповедном участке зоопарк.

Было задумано даже создание аквариума с морскими обитателями.

16 мая 1921 года на должность заведующего был приглашён Евгений Сергеевич Котелевец.

Следующий,1922 год, был неблагоприятным в жизни музея. Часть сотрудников была сокращена, часть разбежалась в поисках куска хлеба, так как жалование не платили. Остался на своём посту только заведующий, совмещая в себе все должности. Конечно все мысли и заботы его были направлены не на развитие музея, а на сохранение его для будущего. Приходилось охранять музей не только от посягательств различных лиц и учреждений на его здание, но и, как писал Е.С.Котелевец в «Истории Сочмузея», от «ночных шакал», расхищавших его забор и строения.

С октября 1922 года Завмузея стал получать жалование, а с 1 января в музей поступил сотрудником Никанор Онисимович Кирпич, который взял на себя ведение ботанического и зоологического отделов, библиотеки.

Музей обогатился за 1923-24 годы ботаническими и зоологическими коллекциями, ценными фотографическими снимками, фиксирующими проведение Черноморской железной дороги, палеонтологическими ископаемыми с Агуры и из Пиленково. Этнографический отдел пополнился картами и диаграммами, выполненными Никанором Онисимовичем. Музей закрепил за собой дачу Майковой и взял в аренду два дома – один в Сочи (то здание, в котором размещался нынешний музей до переезда на ул. Воровского), другой – в Красной Поляне. После непонятной настойчивости некоего чиновника «от культуры» был снят с должности в 1925 г. Е.С. Котелевец (позже, уже в 40-е годы он работает фотографом в павильоне у нынешнего «Стерео»). Единственным научным работником остаётся Н.О.Кирпич. В 1926 году музей переводится на второй этаж бывшего дома С.Н. Худекова в ведение Опытной станции, где и прекратил своё существование. Вновь был организован музей только в 1931 году Алексеем Петровичем Красновым. И всё новые поколения влюблённых в родной город людей, принимая эстафету от первых сочинских краеведов, продолжали хранить и преумножать культурное наследие Сочи.

ЕКАТЕРИНА ДМИТРИЕВНА БУРМАТОВА

(к 120-летию со дня рождения)

На протяжении нескольких десятилетий заметную роль в общественной и культурной жизни нашего города играла Екатерина Дмитриевна Бурматова. Была она скромным библиотекарем, пропаганде литературы служила честно, преданно и бескорыстно. Среди сочинцев старших поколений ещё найдётся немало людей, помнящих её.

4 декабря 2000 года исполняется 120 лет со дня рождения Е.Д. Бурматовой.

После её смерти в 1969 году в музей Н.Островского были переданы воспоминания, рукопись повести «Моя жизнь», над которой Екатерина Дмитриевна начала работу уже к концу жизни, и тридцать две тетрадки её дневников. Перелистывая пожелтевшие страницы старых записей, явственно чувствуешь, что прикосновение к историческому источнику даёт ощущение Времени во всей неповторимости конкретных примет того или иного его отрезка. Обычная человеческая жизнь вписана в сложный контекст времени. О событиях своей жизни она пишет то с горечью и болью, то с любовью. От страницы к странице её ведёт не фантазия, а память, память сердца.

Е.Д. Бурматова (урождённая Дмитриева) родилась в Москве в 1880 году в мещанской семье. Отец был служащим в конторе 1-й городской больницы Москвы, мать – белошвейкой. Но родителей своих Екатерина Дмитриевна не помнила – отец утонул, когда ей было всего четыре года; в семь лет она потеряла и мать, которая умерла от воспаления лёгких, оставив троих детей, из которых старшей было девять лет, младшему – три года. Дети воспитывались в сиротском доме, который содержали московские купцы Ляпины. О своём детстве Екатерина Дмитриевна вспоминала тепло и с благодарностью к окружающим людям, во всяком случае, она не чувствовала своего сиротства, была окружена заботой и вниманием. На страницах своей повести она вспоминает о дальних загородных прогулках, о зимних катаниях на санях, о рождественской ёлке, Пасхе, о своих благодетелях – братьях Ляпиных. Катя училась в начальной школе при «ляпинке». Училась хорошо, читала «запойно», круг чтения был обычный для начальной школы тех лет – сказки, басни, стихи, детские журналы «Родник», «Детский отдых», «Задушевное слово». После окончания школы её определили в мещанское училище не портновское отделение. Она научилась вязать кружева, вышивать, кроить и шить одежду, но делала это без особого рвения. К концу учёбы она подала попечителю прошение, в котором просила дать ей возможность экстерном сдать экзамены при Московском Учебном Округе и поступить на двухгодичные педагогические курсы, чтобы получить диплом домашней учительницы. Экзамены сдала успешно. Учёбу оплатил опекун. В своих воспоминаниях она пишет: «… мы, сироты Дмитриевы, получали от него по 20 руб. в месяц вплоть до окончания младшим Володей мещанского училища и поступления на должность. За нашу учёбу в мещанском училище платили из фонда попечительского Совета. Но за мою учёбу на педагогических курсах оплата из фонда не полагалась, и он заплатил из своих средств – без всякой компенсации, разве лишнюю ступеньку в царство небесное, если он был верующий…»

И вот она уже курсистка. Окунулась в совершенно новую жизнь, расширила круг знакомств, стала посещать студенческие собрания, жадно вслушивалась в разговоры, происходящие вокруг. Расширился и обновился круг чтения. Она читала по-прежнему много и вдумчиво, вырабатывая своё мировоззрение. В это время Екатерина Дмитриевна увлекается творчеством писателей-народников – Горький, Короленко, Дмитриева становятся её кумирами. Многое ей открывалось впервые. В душе девушки росло стремление служить народу, отдать жизнь за его освобождение. Высокие идеалы эпохи находят отклик в её сердце.

Летом 1899 она получает диплом учительницы словесности, начинает работать в одной из приютских школ Москвы, но вскоре уходит с работы.

В то время в Поволжье разразился жестокий голод. Земское начальство заявило, что никакого голодающего крестьянства нет, а есть «мужик-лодырь, обманщик, пьяница, попрошайка», а объявленная голодовка – это лишь выдумка «крамольников». В ответ выступил журнал «Русская мысль». С его страниц раздавались призывы к общественности не только словом, но и делом помочь голодающим. Призывы прогрессивного журнала нашли горячий отклик среди студенчества, врачей, учителей. Стали возникать группы добровольцев, которые ехали на борьбу с голодом. В одной из таких групп, созданную при педагогических курсах, пригласили и Екатерину Дмитриевну. Получив от редакции «Русской мысли» средства на устройство столовой и рекомендательное письмо к Максиму Горькому, группа уехала в Чувашию, в село Архангельское, где открылась столовая для детей. Картины голода, нищеты и отчаяния, сознание совершенной недостаточности мер частной благотворительности до глубины души потрясли Екатерину Дмитриевну.

Только поздней осенью она вернулась в Москву, повзрослевшая, переполненная новыми впечатлениями. Начала работать в школе, брала частные уроки.

В 1906 году Екатерина Дмитриевна выходит замуж за Владимира Бурматова, студента сельскохозяйственной академии (ныне имени Тимирязева). Вскоре выяснилось, что Владимир тяжело болен: процесс в лёгких. Начались долгие поездки по клиникам, кумысолечебницам, санаториям. Бурматовы были ограничены в средствах, но Владимира как студента лечили бесплатно. Ездили они в Финляндию, в Казахстан, в Крым, Сухуми. Улучшений особых в состоянии больного не было. Как-то в Москве один из докторов подсказал, что «… на Черноморском побережье есть небольшое местечко Сочи, где жизнь сравнительно недорога, можно подыскать работу и как-нибудь просуществовать». Так Бурматовы оказались в Сочи.

Приехали сюда они в конце сентября 1907 года. Екатерина Дмитриевна вспоминала: «Погода стояла совсем летняя, городок был маленький, но такой уютный, какой-то домашний... торговля находилась главным образом в руках у торговцев-греков: Иосифиди, Калифатиди. Приезжих было так мало, что торговцы скоро узнавали об их делах и причинах пребывания в Сочи. Уже на третий день после нашего приезда, встретив меня на улице, толстяк Калифатиди добродушно спрашивал меня: «Ну, как здоровье Вашего мужа?» Аптеку держал грузин Лордкипанидзе, блондин, совершенно не похожий на грузина. В пекарнях работали турки. Высокие, стройные, красивые, в тёмно-красных фесках, они приятно выделялись на общем фоне сочинского населения. В овраге возле церкви была турецкая деревня из домиков самой невероятной архитектуры, налепленных по склонам оврага. Эти турки были рыболовы…»

Постепенно жизнь налаживалась. Екатерина Дмитриевна работала учительницей в сочинском городском трёхклассном училище для девочек. Муж устроился на опытную станцию, вёл гидрометеорологические наблюдения. Появились знакомые, друзья. Всё рухнуло в один день – 26 августа 1917 года Владимир Бурматов умер. Екатерина Дмитриевна осталась одна. Вскоре произошли Октябрьская революция. «Сколько жизней иногда может прожить один человек? Да ещё в период социальной «смуты», когда привычный уклад жизни переломился? – спрашивала она себя позднее. Одинокая, без особых средств, явно неприспособленная к новым советским условиям, она ищет своё место в жизни. В марте 1919 года начинает заведовать библиотекой в новом клубе строителей «Профинтерн». Общение с людьми, беседы о литературе приносили огромное удовлетворение. Бурматова пользовалась уважением. На тридцатые годы приходится расцвет её общественной деятельности. В 1930 году при библиотеке клуба «Профинтерн» она создаёт литературный кружок, выросший со временем в литературное объединение имени Н.А. Островского, которое плодотворно работает и поныне. В 1932 году её избирают депутатом сочинского горсовета от строителей города. Она работала в культурно-просветительской секции. Тогда же она знакомится с кумиром своей юности писательницей-народницей В.И. Дмитриевой, которая тоже жила в Сочи. Они подружились и долгие часы проводили за беседами. В 1933 году состоялось знакомство Бурматовой с Н.А. Островским. Она вспоминала: «С первого визита к Островскому литкружок получил в нём большую поддержку, мы часто проводили у него на дому свои собрания. Островский интересовался нашей работой, горячо рекомендовал во что бы то ни стало стараться привлечь в кружок молодёжь. Заседания кружка обычно заканчивались его словами… К нему все очень прислушивались. Все ловили каждое его слово».

В годы войны Бурматова оставалась в Сочи, много работала, училась заочно в Московском библиотечном институте имени Молотова и в 1944 году защитила диплом. Позже была награждена медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» и «За оборону Кавказа».

После войны работа литкружка возобновилась. В него пришло много новых участников. Людей разных профессий, возрастов и образования объединяло одно: любовь к литературе. Многие хотели и сами писать, попробовать свои силы в поэзии и прозе, вынести свою работу на суд читательской аудитории. По ходатайству Бурматовой газета «Красное Знамя» (одно из ранних названий нынешней «Черноморской здравницы») стала периодически выпускать литературную страничку, где печатались произведения литкружковцев.

Наступили годы пятидесятые. Менялся город, незаметно менялись люди. Жизнь шла своим чередом. Екатерина Дмитриевна без громких фраз и лишнего шума делала своё дело, стараясь в меру своих сил и возможностей сеять в душах людей семена добра. В отличие от тридцатых годов – времени, когда начиналась работа кружка, теперь средний уровень его участников весьма вырос. Многие складно и умело сочиняли стихи, писали очерки, эссе, новеллы. Появились свои литературные имена. Бурматова по-прежнему работала в библиотеке, но главным делом её жизни оставался литературный кружок. Она гордилась успехами литкружковцев, многие из которых стали профессионалами, издали десятки книг, вступили в Союз Писателей СССР. Всё это уже стало историей.

18 ноября 1969 года Бурматова ушла из жизни, тихо и скромно, как и жила.

Дни рождения, а особенно юбилеи, заставляют подытожить пройденное, оглянуться назад, вернуться к истокам…

Вот уже почти незнакомой историей становятся имена и дела тех, кто ещё сравнительно недавно играл заметную роль в культурной и общественной жизни Сочи. Что поделаешь. «Всё в мире становится историей, близким или незапамятным прошлым. Незаметно исчезают поколения, и глядь – никого уже нет из современников той эпохи, которая вчера ещё, казалось, была вечной, полновластной и обыденной»,- как пронзительно-горько писал В. Лихоносов.

Екатерина Дмитриевна Бурматова оставила светлую память о себе в душах многих людей, а пока жива память – жизнь продолжается.
Источники:

1. 
   Сочинский госархив. Дело ф 277, оп.1, ед. хр.2.
   
2. 
   Воспоминания Е.Д. Бурматовой. Фонды музея Н.Островского в г.Сочи. ОФ инв.№5090, 5091,6710,1134.
   
3. 
   Дневники Е. Бурматовой. – ОФ 13077, 13079, 6710.
   
4. 
   Архив литобъединения им Н.Островского. (научный архив музея Н.Островского г. Сочи).
   

ОБРЯДЫ ВЫЗЫВАНИЯ ДОЖДЯ У СОВРЕМЕННЫХ ШАПСУГОВ ПРИЧЕРНОМОРЬЯ.

Присущий адыгам религиозный синкретизм отмечали западноевропейские путешественники, посещавшие Северный Кавказ не только в 17, но и в 18 веке. Они не могли понять какую религию исповедуют адыгские племена - языческую, христианскую или мусульманскую. Даже после полного принятия ислама основные языческие обряды продолжали существовать, только роль священнослужителей в них заняли мусульманские священники и молитвы в священных рощах возносили не языческим богам, а Аллаху.

На Черноморском побережье распространение ислама происходило позднее, чем в других районах Черкесии, уже в ходе Кавказской войны и не всегда мирно. Так в июне 1851 года шапсугские общины изгнали чиновников и мутазигов наиба Шамиля Магомед-Амина, сожгли лес, заготовленный для постройки мечетей, восстановили уничтоженные Магомед-Амином кресты (джоры) в священных рощах (1. С.239-240).

Л.Я. Люлье также отмечает, что жители морского побережья от Геленджика до мыса Хизе представляли редкий пример постоянства в своих обычаях и привязанностях к прежним поверьям и обрядам (2. С.25).Поэтому именно в Причерноморской Шапсугии древние языческие культы и ритуалы и в 20 веке сохранили свою сущность, а некоторые из них практикуются и в настоящее время.

Одним из важнейших ритуальных комплексов в аграрной обрядности адыгов является обряд вызывания дождя. Для Западного Кавказа характерны частые летние засухи, губительные для сельскохозяйственных культур. Поэтому обряды вызывания дождя не потеряли своей актуальности и применяются в отдельных аулах в года с очень засушливым летом.

Некоторые современные ученые считают, что в настоящее время шапсуги не помнят древних ритуалов и обряд вызывания дождя проводится по-другому (З.с.44; 4.С.87). Однако это справедливо лишь для Прикубанской Адыгеи. Проведение обрядов вызывания дождя у современных шапсугов Причерноморья практически не отличается от описаний, оставленных путешественниками и учёными 18 - 19 веков. Отличием является только то, что в настоящее время обряды вызывания дождя проводятся крайне редко, в годы с исключительно засушливым летом. Участие в них принимают в основном женщины. Впрочем и в прошлом мужчины играли в обрядах вызывания дождя второстепенную роль. В действенность обрядов верят почти все, не только старики, но и молодежь.

В прошлом насчитывалось до 10 обрядов, посвященных вызыванию дождя, но в настоящее время сохранилось три из них: моление у священного дерева или святой могилы, обряд «ханцгуаше» и обряд вызывания дождя с помощью воды из священного озера Хуко.

Обряд моления у священных мест ныне шапсуги часто объединяют с об­рядом «ханцгуаше».

К священным деревьям, святым могилам шапсуги приходят молиться не только во время засухи. Моления и жертвоприношения совершаются при болезнях, во время стихийных бедствий, при проведении праздников. В старину молениями и жертвоприношениями у святилищ занимались мужчины. Сейчас эти обряды в основном выполняют пожилые женщины. В ауле Тхагапш женщины встают до рассвета и затемно отправляются к святой могиле, расположенной выше аула. В качестве жертвоприношения они берут с собой ритуальные пирожки с сыром «мэтаз». Старая и хорошо знающая мусульманские молитвы женщина читает их у могилы, затем все возвращаются в аул и раздают родственникам и соседям кусочки ритуальной пищи. По свидетельству информаторов, нередко люди не успевали спуститься в аул, как уже начинался дождь В ауле Большой Кичмай подобные моления проводятся у священного дерева.

Как известно священными у адыгов почитаются деревья, пораженные молнией, генетически связанные с культом бога-громовержца Шибле. Одно из таких деревьев - огромный дуб диаметром у корней 3 метра стоит посреди аула Наджиго. Раньше под ним приносили в жертву козлёнка при тяжелой болезни кого-либо из жителей аула. Использовался он и в ритуалах вызывания дождя. В настоящее время обряды под дубом не проводятся, но местные жители почитают этого древнего великана. Несколько лет назад одна из огромных, нижних ветвей дерева сломалась н упала рядом с ним. И хотя она мешает аульчанам, никто ее не трогает, поскольку считается, что срубленный со священного дерева сук вызовет гибель святотатца, а срубленное дерево - гибель всего рода.

Существует обычай сажать деревья на могилах святых людей. Такие деревья тоже почитаются священными. Как известно святыми у адыгов почитается люди убитые молнией. Их хоронят на месте гибели и устраивают в честь этого события семидневное пиршество. Затем могила становится местом жертвоприношений и объектом поклонения богу грозы Шибле. Одна из таких почитаемых и ныне могил находится в нескольких километрах от аула Наджиго, у моста через реку Макопсе. Здесь у дороги похоронен мужчина из рода Шхалаховых, убитый молнией в 50-е годы, когда он возвращался домой из армии.

Автору этих строк довелось впервые увидеть святую могилу Шхалахова в 1974 году. Тогда она представляла из себя небольшой каменный курган высотой до полутора метров и диаметром до четырех метров. На вершине кургана растет дерево алычи. В то время все ветви дерева были обвешаны цветными лоскутками, а сам курган буквально засыпан монетами. В настоящее время, после строительства новой дороги, курган почти сравнялся с уровнем почвы, подношений больше не делается, но само место и дерево аульчане огородили забором, чтобы на могилу не заходил скот. Летом 1998 года на этой могиле проводилось моление о ниспослании дождя, объединенное с обрядом «ханцгуаше».

Женщины и девушки аула, взяв деревянную лопату «ханце», привязали к ней поперечную палку, изображающую руки, а затем нарядили ее в женский костюм. Эта символическая фигура, называемая «ханцгуаше» (лопата-княгиня), процессией из женщин и детей проносится по всему аулу. Участники обряда поют песню-молитву с обращением к Аллаху о ниспослании дождя. Процессия заходит в каждый двор, при этом к ним присоединяется хозяйка двора. Затем все направляются к святой могиле Шхалахова.

Здесь один из уважаемых старейшин приносит в жертву заранее выбранную козу и читает молитву Аллаху с просьбой о ниспослании дождя. Затем разводят огонь и варят жертвенную пищу, раздавая ее всем присутствующим. Остатки пищи уносятся в аул и раздаются всем, кто не принимал участия в обряде. После еды куклу «ханцгуаше» топят в реке, придавив камнем, и часть присутствующих прямо в одежде входят в реку. Они обливают, обрызгивают и стараются затащить и бросить в реку оставшихся на берегу. Затем забирают куклу «ханцгуаше» и возвращаются в аул. На следующий день должен пойти дождь.

Несколько иначе с фигурой «ханцгуаше» поступают в ауле Тхагапш. Там ее оставляют в реке до того момента, пока не начнется дождь. Причем очень важным считается успеть вовремя вытащить «ханцгуаше» из воды. Поскольку считается, что если разлившаяся от дождя река унесет фигуру, то случится наводнение.

В ауле Большой Кичмай почитается святая могила Коблева Мишаоста Харуновича, убитого молнией в 1953 году, когда он переходил по висячему мосту через реку. В данном случае, поскольку погибшего нельзя было похоронить на месте смерти, его могилу возвели рядом с аульским кладбищем, но отдельно. Его дочь Мариет, пока она была маленькой, во время вызывания дождя обязательно бросали в реку. Это является отголоском человеческих жертвоприношений божествам воды. Обряд приношения в жертву именно девушек для вызова дождя имел широкое pacпространение в древности по всему земному шару. Собственно и погружение в реку «лопаты-княгини» является остаточной формой языческого ритуала человеческого жертвоприношения (5.С.88).

«Приношение в жертву» дочери убитого молнией человека не случайно. Отмеченным особым расположением Шибле считается не только убитый молнией человек, но и весь его род. От моих информаторов я узнал одну интересную деталь, почему-то не отмеченную в этнографической литературе. Если в семьях Шхалаховых или Коблевых случаются значительные события, например рождение, смерть или свадьба, то в этот день обязательно идёт дождь. Даже если небо совершенно ясное и ничто не предвещает непогоды, вдруг налетают тучи и хоть несколько капель дождя обязательно упадут. Причем. как старые, так и молодые люди утверждают, что так всегда и происходит.

В 1998 году применение описанных обрядов не произвело ожидаемого эффекта, дождь не пошёл. Тогда шапсуги из аулов Тхагапш и Кичмай применили обряд, почитаемый самым действенным. Аульчанами были направлены посланцы к высокогорному озеру Хуко, расположенному на отроге Главного Кавказского хребта недалеко от горы Фишт, на высоте 1740 метров над уровнем моря. Хуко в буквальном переводе означает «морская свинья» т.е. дельфин. Адыги считают воды этого озера остатками древнего моря, некогда простиравшегося над всем Кавказом. Посланные набирают воду из озера и возвращаются в аулы. Считается, что если вылить воду из озера в реку, то когда она достигнет моря, обязательно пойдет дождь. По другим поверьям нужно лишь опустить бутылку с водой в море. Если же бутылка разобьется, случится страшное наводнение. По словам информаторов наводнение летом 1991 года произошло как раз по этой причине.

В настоящее время исполнение древних обрядов иногда подвергается изменениям. Сами обряды также иногда исполняются не на местах древних святилищ, а в более удобных местах. Так, в ауле Калеж, обряд моления у священного дерева раньше исполнялся у огромного дуба на Скале Стариков. А обряд «ханцгуаше» под скалой, в седловине реки называемой «седловина Илэ»(так адыги иногда называют бога грозы Шибле). В настоящее время по сообщению Напсо Розы Нуховны моления исполняются под старым грецким орехом на территории аула, а обряд «ханцгуаше» в любом удобном и глубоком месте на реке. Тем не менее, несмотря на доминирование ислама и изменения социально- культурной среды сущность древних языческих обрядов шапсугов сохранилась до нашего времени.

Литература :

1 Покровский M.B. Из истории адыгов в конце 18- первой половине 19 века. Краснодар. 1989.

2. Люлье Л.Я. Черкесия. Историко-этнографические статьи. М.Ц.Т.К. «Возрождение» 1990.

3. Смирнова Я.С. О некоторых религиозных пережитках у причерноморских адыгейцев. Советская этнография. №6 1963.

4. Коробова Н Адыги-шапсуги: гендер, религия, образование\\ Бюллетень центра содействия развитию и правам расовых, этнических и лингвистических меньшинств. .№1 1999.

5. Шортанов AT. Адыгские культы. Нальчик. 1992.

М.И. Кудин

БЫЛ ЛИ ПАРАШЮТНЫЙ ДЕСАНТ НА СОЧИ?

Наступила 58-я годовщина одного из определяющих событий Великой Отечественной войны – битвы за Кавказ. Осенью 1942 года на юге России развернулись решающие военные действия – события, предшествующие Сталинградской битве. Основной удар мощные танковые и моторизованные группировки вермахта нанесли на Черноморские порты – Новороссийск и Туапсе, а также в направлении Грозный – Баку. Выход на Транскавказские перевалы и захват их входили в число вспомогательных операций, что, впрочем, не снимало высокого напряжения и общей драматичности боевых действий в горах в те суровые дни.

Существовало и Сочинское направление. Конечно, по сравнению, скажем, с Туапсинской оборонительной операцией, бои здесь были не столь массированные и продолжительные. Соответственно, меньше эти события отражены в трудах историков-исследователей, краеведческой и художественной литературе. Однако всё это – наша История, её надо знать, надо делать выводы в связи с изменившейся геополитической ситуацией, и ни в коем случае нельзя предавать забвению. Сейчас же, по прошествии уже более чем полувека, различные аспекты боевых действий в горах Кавказа требуют аналитической обработки и многогранных исследований: архивных, поисковых, экспедиционных, мемориальных и т.д.

В рамках «Сочинского краеведа» трудно подробно описать события боевых действий на Сочинском направлении. Тем не менее попытаемся приоткрыть одну страничку из летописи Великой Отечественной войны.

Как известно, со временем реальные события военных лет часто обрастают фантастическими эпизодами, подвергаются мифизации, идеологизации, и уже невозможно разобраться: где – правда, а где – вымысел. К числу таких мифов можно отнести и легенду о парашютном десанте немцев на Сочи.

Согласно многочисленным устным рассказам, в 1942 году немцы предприняли попытку высадить воздушный десант в нашем тылу с целью захватить город Сочи и перерезать коммуникации Красной Армии вдоль побережья Чёрного моря. Однако из этого ничего не вышло, десант был заблокирован и уничтожен. Что общего в этой легенде с реальностью?

Проанализируем вначале кратко историю боевых действий на Сочинском направлении.

Строго говоря, основные бои здесь велись в основном на территории нынешнего Мостовского района. По долинам рек Малая Лаба и Уруштен наступление вели части 4-й горнострелковой дивизии под командованием генерал-лейтенанта Карла Эгльзеера. Дивизия была сформирована из жителей альпийских регионов – баварцев, тирольцев, вюртембержцев, а также студентов-спортсменов из Берлина, Вены, Геттингена. Сама дивизия имела название «Тироль». Ей противостояли подразделения 174-го и 265-го горнострелковых полков 20-й горнострелковой дивизии. Несмотря на один и тот же термин «горнострелковая дивизия», было одно существенное различие. У нас это была в общем обычная пехотная часть, волей случая попавшая в горы, а у немцев – элитное подразделение вермахта, являющимся горнострелковым по сути многолетней боевой подготовки.

Поэтому в первое время «разница в классе» играла решающую роль, даже несмотря на то, что наступать в горах намного труднее, чем обороняться – альпийские стрелки продвигались вперёд, и уже в конце августа-начале сентября 1942 года немцы вышли с севера под перевалы Аишхи и Псеашха. К этому времени красноармейцы научились воевать в горных условиях, и ценой большой крови рубеж в верховьях рек Уруштен и Малая Лаба удалось удержать.

Конечно, это была не сплошная линия фронта – в горах, где высоты уже достигают 3000 метров, это невозможно, да и не нужно. Отдельные отряды «оседлали» магистральные тропы, перевалы, ключевые участки в сужениях долин. При этом разрывы достигали десятки километров – как, например, между Белореченским перевалом и массивом Дзитаку. Труднодоступная местность исключала возможность продвинуть здесь большие массы живой силы, техники, обеспечить коммуникации. Через такие разрывы друг к другу в тыл ходили разведгруппы, совершая нечто вроде современных горных или пешеходных походов II-III категорий…

В первоначальных планах гитлеровского командования намечалось использование воздушных, равно как и морских, десантов – но это уже после того, как будут взяты Новороссийск и Туапсе, а горная пехота обеспечит контроль над перевалами и перевальными путями. У немцев уже был опыт проведения массовых парашютно-десантных операций. Так, в 1940 году воздушные десанты обеспечили успех в Критской кампании, там же горные стрелки, пришедшие на помощь парашютистам, во взаимодействии друг с другом подавили сопротивление новозеландского, британского и греческого гарнизонов.

Но в действительности обстоятельства сложились совсем не так, как рассчитывали в немецких штабах. «Забуксовало» наступление на Грозный, Туапсе так и не был взят. Красная Армия сумела организовать оборону перевалов. Кавказ – это не Крит. Во второй половине осени 1942 года немцам было уже не до десантов. Действительно, даже несколько полков парашютистов были обречены на гибель в насыщенном советскими войсками побережье Чёрного моря: помощи десантникам ждать было неоткуда. К тому же соответствующих резервов в распоряжении гитлеровского командования уже не было.

Так или иначе, но от массированных воздушно-десантных операций на Кавказе немцы отказались. Можно с уверенностью сказать, что десанта парашютистов с целью захвата Сочи не было. Это подтверждается также косвенным образом по данным Центрального Архива Министерства Обороны СССР ( гор. Подольск).

Какую же подоплёку имеют слухи о парашютном десанте на Сочи?

Дело в том, что воздушная выброска боевой группы вполне могла иметь место: только не мощная армейская операция, а некая акция, имеющая разведывательно-диверсионные цели. Причём осуществить её могли не только специализированные парашютные подразделения, которые, как правило, входили в структуру СС, но и сами горные стрелки – поскольку с начала II Мировой войны в систему расширенной боевой подготовки горнострелковых войск входили и парашютные курсы. Во взаимодействии с наземной группой немцы вполне могли предпринять рейд по горно-лесистой местности (ныне входящей в Сочинский район), с целью, например, перерезать коммуникации, или осуществить налёт на штаб какой-то нашей части в Красной Поляне…

Всё это пока не более чем версии.

Немаловажным фактором являются также случаи нахождения во время полевых экспедиционных работ предметов снаряжения парашютистской экипировки – а именно в долине р. Малая Лаба, в районе старого Умпырского кордона, в том месте, где, судя по всему, находилась база группировки альпийских стрелков, наступавших на Сочинском направлении.

Косвенным подтверждением являются также отрывочные сведения о некоей операции по поимке диверсантов, проводимой НКВД в верховьях реки Чвижепсе. Об этом наверняка знали и армейцы, которых почему-то не привлекли к этому делу, не ускользнула какая-то информация и от местных жителей. Поэтому есть основания утверждать, что тактический немецкий парашютный десант всё-таки был где-то на Сочинском направлении. В дальнейшем и так не широко освещаемая операция обрела налёт легендарности, и постепенно перешла в разряд полумифических.

Где же имела место высадка немецких парашютистов? В верховьях Чвижепсе? Оттуда до Сочи далековато. Вблизи Адлерского аэродрома? Об этом можно только гадать. На свидетельства очевидцев рассчитывать уже практически не приходится. Что-то могут тут дать поисковые полевые работы, но это при условии какого-то теоретического обоснования на основе архивного материала тогдашнего НКВД. Но это даже сейчас весьма затруднительно, поскольку материалы до сих пор являются секретными и хранятся в архивах КГБ СССР ещё один потенциальный источник информации – архивы вермахта в Германии, доступ в которые также весьма проблематичен.

Так что окончательное решение вопроса о боевых действиях на Сочинском направлении ожидается в будущем и ждёт своих исследователей.

Литература:

1. 
   Пятигорский Э.И. «История – это то, что было…» Туапсе, 1992.
   
2. 
   Сборник «Горнострелковые Войска». Москва, 1999.
   

Из Адлера видны многие вершины Сочинского Причерноморья и Абхазии. Рассмотрим горную панораму, открывающуюся с автодорожного моста через Мзымту, слева направо.

Самая левая вершина нашей панорамы – гора Ахун (1). В скобках здесь и далее даётся номер вершины на рисунке панорамы – общий вид и, для отдельных вершин, более крупный план. Гора Ахун легко узнаётся по 30-ти метровой каменной башне на вершине. Зрительно кажется, что башню возвели не на самой высшей точке горы. Но это только кажется, т.к. высшая точка находится дальше от нас, чем правая (восточная) часть горы и выглядит менее высокой. Высота горы Ахун – 663 м над уровнем моря, расстояние от моста – 15, 5 км.

Далее панорама перекрывается кронами деревьев, правее которых видны горы Амуко и Фишт (4).

В массиве Амуко мы видим две вершины: острый конус Малого Амуко (2) и трапецию собственно Амуко (3).(из Сочи обе эти вершины зрительно сливаются вместе). Высота вершин и расстояние от моста: Малый Амуко – 1847 м, 39,5 км; Амуко – 1920 м, 40 км.

Гора Фишт (4) относится к Главному Кавказскому хребту. На этой горе находятся первые с запада ледники Кавказа, несколько пещер глубиной более 500 м, два высоких водопада – 158 и 110 м. Высота горы Фишт – 2867 м, расстояние от моста – 59 км.

Длинная пологая слева и крутая справа гора, поросшая лесом – Иегош (5) – расположена в междуречье Сочи и Мзымты. Её высота – 1789 м, расстояние от моста – 31 км. Правее едва выглядывает вершина горы Большая Чура (6), расположенной в верховьях рек Сочи, Бзыч и Шахе.

Высота горы Большая Чура – 2250 м, расстояние от моста – 41 км.

Далее, в 11 км от моста, мы видим невысокую (634 м) вершину Сахарная Головка (7), правее которой протянулась пологая гора с плавными очертаниями – Ачишхо (8), а ещё правее – Чугуш (9). Гора Ачишхо расположена в 8-ми километрах к северо-западу от Красной Поляны. Через вершину этой горы проходит Главный водораздел Кавказа. Гора славится озёрами и водопадами и пользуется большой популярностью у туристов. Высота горы – 2391 м, расстояние от моста – 37 км.

Гора Чугуш относится к Главному Кавказскому хребту и находится в 13 км к северу от Красной Поляны. На северо-восточных склонах горы имеется несколько ледников, на юго-восточных склонах – озёра. Высота горы Чугуш – 3238 м, расстояние от моста – 47 км.

Правей горы Чугуш возвышается поросшая лесом гора Дзыхра (10). В центре видны известняковые скальные обрывы, справа – высшая точка горы (1277 м). Расстояние от моста – 17,5 км.

Следующая вершина нашей панорамы – Аибга. Мы видим пик I (11) и, если хорошо присмотреться или воспользоваться биноклем, пик II (12).

Всего гора Аибга насчитывает четыре пика, пользующихся большой популярностью у туристов. Высота вершин: пик I – 2391 м, пик II – 2450. Расстояние от моста – 35, 5 км.

Далее следуют горы Абхазии: хребет Кацирха с вершиной Камерин-Депа(13), гора Ах-Аг (14), которая едва видна за гребнем хребта Тепе-Баше и массив Арабика (15). Первые две вершины имеют отметки 1967 м и 2732 м, а расстояния от моста соответственно составляют 21,5 км и 30 км.

Расстояние до массива Арабика около 35 км, высота высшей точки массива чуть более 2700 м.

Б.А. Тарчевский.

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ЖИЗНИ ЭСТОНЦЕВ В г. СОЧИ.

Первые семьи эстонских переселенцев появились в Сочи (в районе п. Красная Поляна) в 80-х годах XIX века.

В дореволюционное время в Сочи основное направление в деятельности различных национальных обществ лежало в развитии сети национального образования. Государство не препятствовало этому.

В 1897 году на сельском сходе в эстонском селе сочинского округа Эстонко-Сальме (Эсто-Садок) крестьянами было решено открыть школу. Поселяне в основном за счёт собственных средств определили жалование учителя в 200 рублей в год, кроме того, выделили ему 2 десятины хорошей земли и жильё. Это была первая национальная эстонская школа, в которой обучался 21 школьник.

Позже были открыты школы и в других эстонских сёлах – Сулева, Ермоловске и др.

Сельские школы были одноклассные, в них учились в основном не более 3 лет.

В то время по государственным положениям о школах во всех школах сочинского округа в первые два-три года обучения все предметы преподавались на родном для учащихся языке (с 3-4 года обучения – на русском языке, кроме чисто национальных школ).

В одноклассных училищах преподавались предметы: закон Божий, родной язык школьников, русский язык и пение. В двухклассных, к которым относилась и краснополянская эстонская школа, - русская история, география, естествознание, черчение и начала геометрии.

В дореволюционное время во всём сочинском округе (в современных границах города) проживало около 10 500 эстонцев.

В 1911 году в округе было несколько начальных сельских эстонских школ, и одна двухклассная (в Красной Поляне). В ней в этом году обучалось 27 школьников (в посёлке жило тогда 300 жителей эстонцев), в начальной школе с. Сулево (300 жителей) обучалось 34 школьника.

Школы посещались учащимися плохо. Многие дети работали в хозяйствах, а осенью – на сборе в лесах дикорастущих плодов.

Сочинские власти, отмечая плохую посещаемость школ, тем не менее констатировали хорошую работу школьников: «любой школьник в период сбора каштанов в день приносил их минимум на два рубля»- говорилось в отчёте отдела народного образования.

В 1914 году в связи с войной силами учащихся школы с. Эсто-Садок были проведены спектакль и благотворительный базар, на котором было собрано 153 рубля для приобретения белья, обуви, табака для воинов.

До революции все школы округа снабжались книгами, учебными принадлежностями, тетрадями, бумагой, чернилами за счёт государственных средств.

Почти на всём протяжении существования эстонской школы в Красной Поляне все её учителя были эстонцами.

С 1911 года её учителем и заведующим был Иоганес Киркман.

Он сам родом из Эстонии из крестьянской семьи, проживавшей в Гапсальском уезде. Образование получил сначала в Гапсальском двухклассном церковно-приходском училище. Позже окончил педагогические курсы при 2-3 классном училище этого же города.

Сначала он учительствовал в одной из школ гапсальского уезда, затем в г. Ревель.

С 1909 года – в Эсто-Садской начальной школе.

Он был женат также на эстонке. У них было трое детей, все родившиеся в Сочи.

В характеристике на него, выданной в г. Ревеле, говорилось: «…учитель Пармельского волостного училища Иоганес Киркман весьма толковый и усердный учитель, достигал с учениками вполне удовлетворительных успехов, несмотря на то, что количество учащихся в Пармельском училище выше нормы. За время учительской службы ни в чём предосудительном замечен не был».

Так как он состоял на воинском учёте в Эстонии, его призвали в 1914 году в армию. Но в связи с тем, что заведующие училищами освобождались от воинской службы, он был уволен и продолжал преподавать в Красной Поляне.

Учителя в сёлах Сочи утверждались на должность после подачи прошений из сельских обществ сочинской городской школьной комиссией. В 1917 году в эсто-садской школе учительствовал Рудольф Суммери. В 1918-19 гг. – Ян Янович Хион, ранее обучавшийся учительской профессии в Петербурге (в 1915-17 гг. он служил учителем в г. Риге в эстонском просветительском обществе).

В 1920-х годах в сочинском районе проживало более 1,5 тысячи эстонцев. (в то время в район входила часть территории современной Абхазии). В 1930 г. – 810 эстонцев.

В 1920-х годах в районе было открыто 4 эстонских школы, в которых в 1925 г. обучалось 180 учащихся. Всё преподавание велось на родном языке. В 1932 году было открыто эстонское детское дошкольное учреждение, в котором было 35 детей.

Эстонское население Сочи в основном проживало в сёлах, занималось сельским хозяйством. В самом городе Сочи в 1932 году из 17 тысяч жителей лишь 96 были эстонцами.

Многие крестьяне эстонской диаспоры в 1930-е годы были раскулачены и высланы за пределы района. В дальнейшем происходила ассимиляция эстонского населения, в связи с чем эстонское население г. Сочи значительно сократилось.

В настоящее время в Сочи проживает чуть более 600 эстонцев. (по переписи 1989 года – 609 человек).

В настоящее время центром эстонской диаспоры в г. Сочи является музей классика эстонской литературы А.Х. Таммсааре в с. Эсто-Садок, который был открыт в 1988 году. А.Х. Таммсааре в 1912 гг. жил в Сочи, Красной Поляне, лечился от туберкулёза. Он был знаком и поддерживал дружеские отношения и с И. Крикманом, которого обучал немецко­му языку и игре на скрипке, участвовал вместе с композитором Мийной Хярма, посетившей в то лето Красную Поляну, в организации праздника песни, по­становке пьес, даже сам играл в спектакле.

1. В. Мейбаум. Весенние радуги. Таллин «ЭЭСТИ РААМАТ»,1981.

2. 
   Материалы архивного отдела администрации г. Сочи, архива Сочинского отделения Русского географического общества, фондов Музея истории города-курорта Сочи.
   

С.А. Артюхов

О КНЯЖЕСКОМ РОДЕ ГЕЧБА.

Область, которой правили князья Геч (Гечба), также именовалась Геч, или Гегрипш. В исторической литературе можно встретить и другие вариации этого названия: Гечкуадж (селение, поместье Гечбовых, Гечбово) или Гечилер в турецкой традиции.

Область Гегрипш располагалась в долине реки Псоу от моря до предгорий. Это пространство было ограничено на западе рекой Мзымтой, а на востоке рекой Хашупсе (Гагрский район). Таким образом, к западу от области Геч до Хосты располагались земли князей Ардба (Аредлер в турецкой традиции, Адлер - в русской), давших название этой местности; к востоку – прибрежная область Цандрипш, удел князей Цанба, которые в середине XIX века считались наиболее сильными на всём приморском пространстве от реки Бзыбь до реки Хоста.

Абхазский этнограф, офицер русской армии периода Кавказской войны Соломон Званба свидетельствует о Гечбовых, что «прежде эта фамилия была очень сильна… старшие в сем рода суть Антхуа, Асламбей, Эдир-бей и Гасан. Первые два – родные братья и имеют более других влияние на своё семейство и на окрестных жителей». Этот же автор даёт нам весьма важное сообщение о том, что «между реками Псоу и Мзымта, на час езды от моря» располагалось село Патухурха (Долина Патуха), в которой жили Асланбей и Мисууст Гечба.

Во второй половине XIX века из Гечбовых выдвинулся князь Решид. Его аул располагался на правом берегу Псоу (ныне село Весёлое). «У племени Кечь (Кечи – лар) было 75 аулов», а поскольку каждый аул» обыкновенно группировался вокруг одной дворянской семьи», то и собственно у владетеля Решида Гечба было до 70 вассальных дворян.

На карте английского разведчика Джеймса Белла, жившего среди горцев Западного Кавказа, между Сочи и Гагрой отмечена гавань Гечба. Это говорит о наличии оживлённых торговых сношений местной знати и купечества как с близкими соседями, так и с отдаленными землями. Мыс Адлер назывался у окрестных жителей Лес Гечбовых (Гячаа рыбна). В книге упомянутого выше автора есть рисунок, запечатлевший заседание народного собрания в общине Геч, происходившее на приморской поляне.

Этот же автор сообщает нам о том, что князь Гечба жил в трёхэтажном дворце, построенном из камня и дерева, с веранды которого Арсланбей Гечба выступал перед собравшимися депутациями. Дж. Белл выражал восхищение искусству ораторства, которым владел князь и другие здешние аристократы. Князья Гечбовы были традиционными лошадниками. Их конезавод издревле славился среди горцев Западного Кавказа. Обладателем табунов гечской породы и продолжателем промысла был князь Решид, который для улучшения породы выписывал производителей из Кабарды. Родовое тавро, которым клеймили приморские Гечбовы своих коней, представляло собой кружок с четырьмя крючковидными отростками наружу по осям симметрии.

Во время Кавказской войны Решид Гечба играл заметную роль в сложной политической жизни края. Как многие прибрежные владетели, чьи поместья были доступны с моря русским военным кораблям, он придерживался умеренной русской ориентации, что совпадало с официальным курсом владетеля Абхазии. Наиболее влиятельных предводители садзов и даже убыхов к концу войны состояли на службе, пусть и символической, у русского царя, имели чины и получали жалование. Так, известно, что Асламбей и Мисоуст Гечба были прапорщиками.

Однако сопротивление горцев, дипломатическая несогласованность и, как следствие, внутренняя паника перед неотвратимым поражением – сделали невозможным урегулирование отношений с побеждающей Российской империей. Кавказская война была завершена подавлением последнего очага сопротивления на земле Ахчипсоу в урочище Кбааде (ныне – Красная Поляна) 21 мая 1864 года.

Решид Гечба был среди предводителей и старшин горских племён шапсугов, гои, убыхов, джигетов и ахчипсоуцев, ожидавших в Сочи приезда брата русского императора, наместника Кавказа. Великий князь принял их поочерёдно. Просьба депутатов заключалась в том, чтобы «дать им возможность переселиться в Турцию, как страну ближе им известную, нежели те земли, которые предназначены для водворения их на Кубани». Им был дан срок в один месяц, а по истечении этого срока было обещано поступить с ними «как с военнопленными, для чего и будут к тому времени присланы ещё новые войска».

Ещё 26 марта 1864 года к генералу Гейману в Сочи приехали представители джигетов. Предводитель их Решид Геч (Гечба) заявил: «Мы – джигеты, мы – народ вольный, никогда ни с кем открыто не воевали и никогда никому не подчинялись. Теперь мы видим, что все кругом покоряются русским, и мы уже считаем землю нашу собственностью российского императора».

И всё же князю Решиду не удалось избежать горестной судьбы. Депортация смыла с лица земли благодатный Гечрипш. Его владетель вместе с 400 подвластными ему людьми оставил родовое поместье, спасаясь в пределах Турции, отбыв туда «на двух зафрахтованных на свой счёт кочермах» в 1864 году.

Вслед за окончанием Кавказской войны стала спешно проводиться колонизация Черноморского побережья. Микельрипш был заселён эстонцами. Уже к этому времени там жило 2 роты и около 25 семей русских солдат. Некий Христофоров купил за бесценок большой участок земли на реке Псоу, из бывшего поместья Решида Гечба. Таким образом, на месте аула Кидыохи, где в 70-х годах ещё были видны остатки «дворца» Решида Гечба, последнего гечского князя, возникло село Весёлое.

В 1873 году вместе с жителем области Псху Бегучем Куджбой вернулся в Абхазию Баталбей Гечба. Их приезду, кажется, содействовал князь Решид, ибо именно в том году, по сообщению М. Владыкина, владетелю Гечрипша было дано разрешение вернуться на родину. Князю дозволялось взамен заселённых колонистами владений выбрать 70 десятин земли.

Решид Гечба временно поселился в селении Гагрипш и приискивал себе землю. В его родном селе в предместье Адлера, куда он пришёл «поклониться могилам своих предков и увидеть свою бывшую родину», к этому времени уже проживало 297 новых поселенцев.

Во время русско-турецкой войны (7 августа 1877 года) Решид Гечба был доставлен к турецкому командующему Шевкету-паше. Вскоре возведённый в паши князь Решид высадился в Гудауте с несколькими сотнями регулярного турецкого войска и артиллерией.

Поскольку шансы Турции выиграть войну были исчерпаны, турки надеялись при удобном случае вооружить депортированных горцев и вновь направить их против России за освобождение собственных земель. Но это не увенчалось успехом, и князь Решид вынужден был уехать в Турцию, однако просил передать наместнику Кавказа о своём намерении вернуться назад.

Решид Гечба жил в Турции в вилайете Измит в селе Кузулук. Когда он и его родственники решили возвратиться в Абхазию, то местные власти предложили им отдать в качестве компенсации турецкому правительству 30 га земли, 500 мешков кукурузы, 50 голов скота.

Князь Гечба позже появлялся в Абхазии. По крайней мере К. Мачавериани в своей книге, вышедшей в 1913 году, пишет: «Последнего гечрипшского жителя, всеми уважаемого князя Решида Гечь приходилось не раз видеть нам в Сухуме».

Абхазский географ и историк С. Басариа, посетивший соотечественников в Турции в 1913 году, встретился с внуком Решида Гечба, который в честь прославленного деда был наречён тем же именем – Решид. Учёный отметил, что внук знаменитого князя оказался весьма просвещённым человеком.

Что же касается дальнейшей судьбы адлеро-гагрских Гечбовых, то их потомки жили до недавнего времени в Батумской области вместе с другими покинувшими свою отчизну соседями: князьями Ардба (Ареда), бывшими владетелями Адлера; Цанба – владетелями западной части гагрского района; Кудба - владетелями Кудепсты в предместье Сочи.

Носители этой знатной фамилии представлены также в абхазской диаспоре в Турции. Среди них известна ныне живущая княгиня Джамиля Гечба. Гечбовы имеются в черкесской эмигрантской среде Иордании и Сирии. Черкесские беженцы, расселённые по берегам Дуная во второй половине XIX века, образовали свои колонии и селения. Так, недалеко от болгарского города Шумен существовало село Гечилер, основанное князьями Гечба и их подданными.

В Абхазии проживает несколько семей Кичба – выходцев из села Звандрипш Гудаутского района. Они сохранили память о своей связи с родом Гечба. Судя по созвучности фамилий, территориальной близости Звандрипша с историческим поместьем Геч, а также по родству с аристократическими фамилиями, возможно, что род Кичба восходит к Гечба.

Материал подготовлен Ксенофоновым В.Л. по книге Д.К. Чачхалиа «Хроника абхазских царей», Москва, 1999.

КРАЕВЕДЧЕСКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ СОЧИ В ЭКОЛОГИЧЕСКОМ ПРОСВЕЩЕНИИ И ОБРАЗОВАНИИ

(Продолжение. Начало см. в «СК» №7)

Посвящён дикому растительному миру Западного Кавказа список литературы «Уникальность сочинских парков».

Одной из главных достопримечательностей Сочи всегда считались его многочисленные парки.

Если в Сочинский национальный парк входят леса, окружающие курорт, то старейшие парки Сочи, возникшие на рубеже XIX-XX вв., - рукотворны. Это «Дендрарий», «Ривьера», «Южные культуры». К числу ботанических реликвий отнесён также сад «Дерева Дружбы». Каждому из парков посвящён соответствующий раздел библиографического издания.

Рекреационная ценность этих парков неоспорима, все они нуждаются в охране и защите, бережном уходе и заботе.

У истоков зелёного строительства в Сочи стоял потомственный почётный гражданин Москвы, один из первых землевладельцев Сочи Василий Алексеевич Хлудов. В 1898 году он был основателем декоративного парка «Ривьера». Парк разместился на самой лучшей равнинной части имения и разросся впоследствии до 12 гектаров.

Создателем имения «Надежда» с великолепным парком экзотических растений со всего мира, который впоследствии стал «Дендрарием», был петербургский журналист, драматург, историк балета Сергей Николаевич Худеков.

Парк «Южные культуры», некогда природно-ландшафтный комплекс дивной красоты, был имением шефа петербургских жандармов генерала Драчевского. Парковый ансамбль с лестницами, балюстрадами, гротом, прудом, каналами, водопадом, проектировал знаменитый столичный учёный и архитектор Арнольд Регель.

Вот уже 17 лет парк «Южные культуры» находится в бедственном, удручающем положении. После того, как в 1983 году парк оказался в эпицентре большого смерча, когда были поломаны и повалены полторы тысячи вековых деревьев, парк не восстановлен, так как на это требуются определённые финансовые средства. Сохранение парка «Южные культуры» – это сохранение национального достояния.

Один из разделов списка литературы «Уникальность сочинских парков» посвящён памяти талантливого декоратора, мастера фитодизайна Сергея Ильича Венчагова – славе и гордости декоративного садоводства России. Он создал особый, «сочинский стиль» оформления уголков природы в скверах и парках, которыми гордятся сочинцы. Здесь гармонично сочетаются растения, пни, камни, керамика, стекло.

Сергей Ильич Венчагов – единственный в стране цветовод, ставший лауреатом Государственной премии, членом Союза художников СССР…

И последнее библиографическое издание краеведческой тематики – «Экономико-географическая характеристика города Сочи».

В минувшем году Сочи как курорту исполнилось 90 лет.

Сменяются поколения сочинцев. Учащаяся молодёжь, студенчество курорта, будущие специалисты стремятся узнать больше о своём городе, в котором им предстоит жить и работать, о природных ресурсах Сочи, о его истории, экономике и курортно-рекреационном комплексе…

Сегодня молодёжи необходимы также знания о последствиях воздействия хозяйственной и рекреационной деятельности на окружающую человека среду.

Исходя из того, что студентам сложно подобрать литературу по комплексной характеристике города Сочи, которая рассматривает во взаимосвязи природу, население, хозяйство и особенности Сочи как федерального курорта, Центральная библиотека подготовила библиографический указатель «Экономико-географическая характеристика города Сочи.»

Данный указатель состоит из двух частей – «Физико-географическая характеристика курорта Сочи» и «Социально-экономическое положение курорта Сочи», многоаспектно раскрывающих природные факторы, историю освоения, заселения и размещения населения Сочи, социально-экономическую обстановку города, его санаторно-курортный и туристский комплекс. Это даёт возможность понять тенденции развития курорта и пути решения возникающих проблем, перспективы развития Сочи.

Значительное место в первой части указателя занимает информация об экологической обстановке и экологическом прогнозировании, о состоянии прибрежной зоны Чёрного моря, природоохранных мероприятиях в г. Сочи. Помогает работать с указателем оглавление, подробно раскрывающее содержание издания, и вспомогательные указатели: именной и географический.

Выпущенные библиографические издания позволяют информационно обеспечивать целевые программы Централизованной библиотечной системы (ЦБС) Г. Сочи: «Мы защищаем жизнь» (программа выполнялась с 1996 по 1998 гг.), «Природа. Человек. Общество» (программа 1999-2001 гг.).

В библиотеках нашей ЦБС они также дали возможность профессионально организовывать книжные выставки, например: «Вода – вторая Вселенная», «Экологический колокол», «Планета через призму экологии», «Экология – символ эпохи»; с помощью этих изданий оперативно выдаются библиографические справки.

Преподаватели сочинских школ при подготовке уроков экологии используют эти рекомендательные указатели и списки.

Кроме того, вышеназванные библиографические издания используются в работе Адлерской и Лазаревской ЦБС г. Сочи, в них заинтересованы такие природоохранные организации, как Сочинский территориальный комитет по охране окружающей среды, Сочинское отделение Русского Географического общества и Национальный парк города-курорта.

Таким образом, данный библиографический материал способствует экологическому воспитанию, просвещению и образованию.

Зав. краеведческим сектором Центральной библиотеки

Салова Т.В.

жүктеу/скачать 475.13 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: