Сексуальная революция



бет4/14
Дата22.07.2016
өлшемі1.58 Mb.
#215694
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   14

"У здорового человека нет естественного инстинкта воздержания (не путать с преходящим, временным ослаблением влечения или его охлаждением, наступающими по мере старения), аскетизм, как правило, имеет социальные, а не биологические корни. Временами воздержание представляет собой форму приспособления к неестественным условиям жизни, а иногда - проявление нездоровой идеологии".

Это в целом верные утверждения, но сделать практические выводы Визе мешает уже то, что он отличает религиозный аскетизм от других его форм, упуская в результате этого из виду, что и религиозный аскетизм проистекает из "склонности к спиритуализму", а не из "унаследованных религиозных инстинктов". Признание религиозных инстинктов оставляет для аскетизма - явления, обусловленного в основном социальными причинами, - лазейку с религиозной символикой, через которую он снова может отправиться гулять, хотя его через эту же лазейку уже выгнал наблюдательный исследователь, констатировав, что у здорового человека "нет естественного инстинкта воздержания".

Другой этической лазейкой официальной сексуальной науки является манера говорить о придании половым отношениям "духовной" и "нравственной составляющей". Поначалу чувственность была проклята; она вернулась, подобно фурии, попирая всех, кто соглашался с проклинавшими. Что же было делать с явлением, которое оказалось в столь резком противоречии с "нравственными", то есть проникнутыми аскетизмом и целомудрием, изменениями жизни? Остается только одно: сделать эту фурию "духовной" и "нравственной"! Под "облагораживанием полового влечения" - а это лозунг широких кругов приверженцев сексуальной реформы, - даже если и пользоваться сколь угодно общими оборотами речи, имеется в виду нечто совершенно конкретное, а именно: не что иное, как вытеснение или паралич этого влечения. По меньшей мере, что касается конкретного разъяснения их позиции, то приверженцы придания "духовной" и "нравственной составляющей" половым отношениям остаются перед нами в долгу.

Для наблюдателя этого противоречия интересен абсурд, возникающий из смешения констатации фактов и сексуальной этики. Так, мы читаем у Тимердинга:

"Если незамужней женщине отказывают в праве на любовь, то и от мужчины следует требовать полового воздержания вплоть до брака. Следует признать, что полное добрачное целомудрие и является состоянием, которое, если дать ему реализоваться, гарантирует человеческому обществу самую высокую степень прочности, а отдельного человека избавит от борьбы с самим собой, окружающим миром и от страданий. Если же требование остается идеалом, достижимым только в редких случаях (подчеркнуто автором), и используется только для осуждения других, а не в качестве ориентира для собственных действий, то достигается немногое. Сначала идея целомудрия должна была бы получить всеобщее преобладание как индивидуальная этическая норма, что, однако, казалось все более бесперспективным с исчезновением простых жизненных условий прежних времен и уменьшением возможности заключить брак сразу после достижения половой зрелости. Простое социально-этическое требование, проникнутое стремлением служить возможно более прочной защите семьи, слишком легко отвергается индивидом, который видит в нем лишь досадное принуждение...

Примечательно, насколько несостоятельным оказалось это воззрение по отношению к ситуации, порожденной условиями современной жизни, превращаясь почти в фарс в процессе действительного отправления правосудия".

Мы внезапно сталкиваемся с такими проявлениями не последовательности в логической аргументации: если женщина должна быть до брака целомудренной, почему бы не предъявить такое же требование мужчине? Правильно! Возможность добиться осуществления идеи целомудрия как индивидуально-этической нормы (?) все более убывает. Верно! Но эта идея целомудрия должна была бы пробить себе дорогу, хотя это воззрение оказалось несостоятельным и превратилось в фарс. Мы слышали также, что "добрачное целомудрие... гарантирует... обществу самую высокую степень прочности". Как правило, эти утверждения остаются бездоказательными. Они представляют собой типичные пустые фразы, правда, имеющие смысл, если речь идет о прочности авторитарного общества. Мы уже пытались показать это. Далее:

"Гигиеническая оценка половой жизни осуществляется по двум расходящимся направлениям. С одной стороны, в доказательство определенной позиции приводятся факты ущерба здоровью, в том числе душевному, связанные с насильственным подавлением полового влечения, а следовательно, выдвигаются требования обеспечить человеку здоровую половую жизнь, соответствующую его предрасположенности, но не зависящую от материальных условий его жизни. С другой стороны, решительно берется под защиту безвредность полного воздержания, при этом указывается на опасности, связанные с нерегулируемыми половыми сношениями. Имеются в виду действительно очень распространенные и губительные венерические болезни... Единственным надежным средством против них является на деле полное половое воздержание. Но так как его можно потребовать, конечно, только в исключительных случаях, следует возвращение к идеалу полового сношения, осуществляемого при строгой моногамии. Желаемая цель была бы практически достигнута посредством полного осуществления этого идеала. (Выделено автором.) Венерические болезни быстро сошли бы на нет. Но и этот идеал едва ли будет когда-либо осуществлен (выделено автором), и мало чему поможет также сохранение заключенного брака в чистоте, так как самые большие опасности заражения встречаются до брака. Полезным поэтому может быть только общее ужесточение моральных требований, предъявляемых к половым отношениям, чтобы, по меньшей мере, избежать неосторожных сексуальных контактов с частой сменой партнеров.

Вероятно, можно было бы подумать даже и о том, что освобождение полового акта, покоящегося на сильной личной склонности, от принуждения, под воздействием которого он находится как ввиду воззрений, господствующих в буржуазном обществе, так и благодаря законодательству, благоприятствовало бы возникновению связей, сохраняющихся на протяжении длительного времени. Оно устранило бы открытую и тайную проституцию и тем самым уменьшило бы риск не только венерических заболеваний, но и других физических и душевных недугов. Не следует, во всяком случае, отрицать, что лиц обоего пола, склонных к вступлению в половую связь, никогда нельзя было удержать от следования своим влечениям, выдвигая требования морального характера. Возможно, к чем большей тайне им приходилось стремиться, чтобы следовать видимости приличий, в тем более необузданной форме они это делают. С другой стороны, вполне может быть закреплен идеал совершения полового акта только с одним человеком и поиска у него на протяжении длительного периода полного телесного и душевного удовлетворения - ведь вопрос заключается не в том, чтобы считать счастливыми только тех, кому удается жить такой жизнью".

Мы видим, что консервативный приверженец сексуальной реформы сам близко подходит к практическому решению проблемы бедственного состояния сексуальной сферы, но он не может освободиться от идеологии моногамного брака. Она тяжким грузом давит на его оценку, загоняя в тупик: "с другой стороны, вполне может быть закреплен идеал..." ведь можно "считать счастливыми только тех, кому удается жить такой жизнью". Такое могло бы быть, но кому это удалось? И не возвестил ли сам специалист по сексуальной этике фиаско этого идеала? Противоречие и здесь объясняется тем, что постановка идеала обусловливалась экономическими и сексуально-экономическими факторами.

При таких колебательных движениях от идеологии целомудрия к идеологии брака между этими крайними точками разверзается нечто вроде чудовищной пропасти - "венерические заболевания", с которыми нельзя справиться, потому что они представляют собой противоположность брачной морали и идеологии целомудрия. Хотя сам автор и говорит, что "освобождение полового акта... от принуждения (реакционных воззрений и законодательства)... благоприятствовало бы возникновению связей, сохраняющихся на протяжении длительного времени... уменьшило бы риск возникновения венерических заболеваний", но от "нравственного порядка" и "принуждения" отказаться нельзя (мы говорим это со всей серьезностью!), так что остается только "общее ужесточение моральных требований". Поэтому обеспокоенный специалист по сексуальной гигиене Грубер констатирует:

"Сладострастие созданий смешано с горечью. Прочитавший эти страницы уже нашел немало подтверждений словам мастера Экхарта. И тем не менее мы совсем еще не говорили с должной обстоятельностью о злейших бедах, которые может принести половой акт".

"Сладострастие созданий смешано с горечью". Это верно. Но никому, кто утверждал это, не пришло в голову спросить себя, каковы корни этой горечи - общественные или биологические. Латинская фраза "Omni animal post coitum triste" ("Всякое животное печалится после соития") стала научной догмой. Следует знать, что такие слова, изреченные авторитетами, столь глубоко входят в мир чувств тех людей, которые с благоговением внемлют какому-нибудь Груберу, что они не только искажают собственные восприятия, противоречащие сказанному, но и, кроме того, затуманенные и одурманенные высокопарными фразами, отказываются от всякого самостоятельного мышления, которое их безошибочно привело бы к вопросу об общественной ситуации, в которой сладострастие должно смешиваться с горечью.

Надо попытаться возможно живее представить себя на месте некоего подростка, переживающего период полового созревания. Он читает, например, нижеследующий текст именитого сексолога Фюрбрингера: "Новые задачи ставит юношеский возраст перед врачебной оценкой венерических заболеваний с их опасностями ущерба, вызываемого обратным воздействием на общее состояние организма, а также инфекцией. Не является более тайной тот факт, что большинство молодых людей в наших культурных государствах вступают в половые связи уже до брака. Мы не высказывались по поводу вопроса, насколько и в каком объеме эти привычки должны быть терпимы, чтобы не сказать, одобрены (!!) обществом".

Юноша воспринимает следующие внушения:

1. Заключение врача, то есть нечто, вызывающее величайшее уважение у непрофессионала, гласит, что половой акт "вредит общему состоянию организма". Тот, кто видел, как молодые люди реагируют на подобные утверждения, как эти сентенции ввергают их в ад сексуального конфликта, в неврозы и ипохондрию, как в сочетании с детскими переживаниями эти фразы превращаются в повод для формирования невроза, согласится с нами, что против подобного рода "авторитетных" суждений надо не только протестовать, но и оказывать им практическое противодействие.

2. Врач констатирует, что половое сношение может привести к заражению. Грубер утверждает, что подозрительна всякая женщина, вступающая во вне- или добрачную половую связь. Можно было бы дать совет вступать в половые сношения только с тем, кто хорошо знаком или к кому питаешь нежные чувства. Можно, кроме того, договориться с партнером о соблюдении верности на то время, пока сохраняется связь, или о том, чтобы после полового акта с другим партнером на протяжении нескольких недель не иметь сношений с основным. Возможны были бы и другие советы. Что же в таком случае остается от ссылок на нравственность?

Поскольку Грубер, Фюрбрингер и другие исследователи, которым присущ подобный склад ума, рассматривают любую внебрачную половую жизнь через очки посетителя публичного дома, как когда-то сказал Энгельс, постольку они действуют вполне в духе реакционной сексуальной идеологии. Это тем более верно, если результатом их рассуждений оказываются следующие "нравственные" предостережения:

"Ввиду того, что проституция отвратительна и опасна, - пишет Грубер, - некоторые чувствуют искушение к поискам удовлетворения в так называемых "отношениях" до тех пор, пока не будут в состоянии заключить брак. Но им надо было бы усвоить следующее: такие отношения могли бы предоставить полную безопасность от заражения только в том случае, если один из их участников - девушка, до этих пор сохранявшая невинность, и если с обеих сторон строго соблюдается верность, ибо при нынешнем распространении венерических заболеваний всякие полигамные отношения, как уже подчеркивалось, в высшей степени опасны. Не приходится, однако, надеяться на верность девушки, которая с легким сердцем соглашается на такую связь, может быть, даже за вознаграждение, пусть и в сколь угодно завуалированной форме. Если она, что нередко бывает, уже переходила из рук в руки (!), то она будет едва ли менее опасна, чем та, которая открыто занимается проституцией. Молодому человеку, преисполненному стремления к высокому, следовало бы страшиться и того, что сожительство с девушкой, стоящей на низком уровне духовного и душевного развития, не понимающей его целей и знающей лишь примитивные удовольствия, может снизить его собственный культурный уровень. Такие "любовные отношения" означают гораздо большее душевное загрязнение, нежели эпизодическое посещение проституток - действие, являющееся, по сути, удовлетворением естественной потребности, вроде посещения общественной уборной".

Но чтобы с самого начала исключить выход, заключающийся в половом акте с "нетронутой девушкой", уже на следующей странице предлагается подлинный перл сексуально-моралистской мысли:

"Побудить к вступлению во временные "любовные отношения" порядочную девушку, которой присущ благородный образ мыслей, - безответственное начинание, если тот, кто это делает, отдает себе полный отчет относительно своих конечных намерений".

И далее:

"Я не хочу говорить о том, что уже лишение девственности как таковое приносит девушке ущерб, затрудняя ей последующее вступление в брак, так как мужчина, руководствуясь вполне верным инстинктом, предпочитает в качестве супруги женщину, не утратившую невинности (sic!).

Главное же в том, что утрата девственности не обходится без нанесения вреда или глубокой раны женской душе. Желание материнства является прирожденным для нормальной женщины. Половой акт делает ее полностью счастливой только в том случае, если он открывает ей надежду стать матерью. Тот, кто с помощью жалких приемов склоняет женщину к половому сношению, отнимает у нее момент высочайшего переживания счастья, который принес бы ей честный брак и первые поистине бесконечные объятия двух любящих существ".

Так в интересах сохранения института брака "делаются научные заключения". Половой акт осчастливит женщину только в том случае, если с ним будет связана перспектива стать матерью. Нам известно такое же мнение, являющееся результатом анализов фригидных женщин, отвергающих сексуальность. Как же на деле выглядят "первые поистине бесконечные объятия... в честном браке", мы узнаем в процессе лечения женщин, заболевших в "честном браке".

Кто лучше славного университетского профессора подходил бы для такого воздействия на массы с позиций сексуальной морали? Авторитарное общество весьма искусно в выборе своих проповедников.

Наиболее красноречивым примером опасного использования научного авторитета в интересах реакционной идеологии было утверждение Грубера о том, что воздержание совсем-де не вредно. Напротив, оно в высшей степени полезно, так как благодаря ему происходит всасывание семени, что означает "поступление белка". "И уж совершенно не следует думать о вредности удержания семени в теле, ведь семя не является вредным продуктом, не относится к числу отходов, образующихся в процессе обмена веществ, в отличие от мочи или экскрементов". Правда, у Грубера есть еще некоторые сомнения относительно возможности ничем не завершить эту бессмыслицу. Поэтому ниже мы читаем следующее:

"Так как всасывание семени полезно только в том случае, если его количество не превышает определенного предела, то можно было бы думать, что излишек может оказаться вредным. Опровергая эти возражения, надо обратить внимание на то, что природа благодаря непроизвольным ночным семяизвержениям - а это совершенно нормальное явление, если оно не происходит слишком часто, - заранее позаботилась о том, чтобы не было чрезмерного скопления семенной жидкости. Надо учесть также то, что выделение семени снижается само собой, если не используется сексуальный механизм. В этом смысле яички ведут себя точно так же, как и другие инструменты тела. Если они не используются, то уменьшается прилив крови к ним, а если уменьшается прилив крови, то снижается их питание и вся жизненная сила этих органов. (Выделено мной.) Это также предотвращает вред".

Эти рассуждения следует прочитать со всем вниманием, которого они заслуживают. То, что Грубер высказал здесь открыто и честно, содержится втайне в этической ориентации всей реакционной сексуальной науки. В интересах нравственного порядка, культуры, народа и государства пропагандируется атрофия сексуального аппарата. Если бы мы отважились бездоказательно утверждать нечто подобное, мы были бы недостойны взгляда ученого. То, о чем пишет Грубер, представляет собой ядро реакционной сексуальной идеологии - это сексуальная атрофия! После сказанного больше не приходится удивляться тому, что примерно 90% женщин и 60% мужчин страдают сексуальными расстройствами, а неврозы стали массовой проблемой.

Если обнадеживают поступлением белка, семяизвержениями и атрофией яичек, то не хватает разве что кастрации в качестве активного мероприятия. Но тогда и сама столь "объективная" наука лишилась бы того, чего следует избегать в интересах "прогресса человечества" и "повышения уровня культуры"! Это цветок нашей "культуры" произрос в форме стерилизации, практикуемой фашистами.

Так как труд Грубера "Гигиена половой жизни "был издан тиражом в 400 тыс. экземпляров и его читают, по меньшей мере, миллион человек, преимущественно молодежь, можно легко представить себе, что книга оказала значительное воздействие на общество. Она вызвала, по меньшей мере, столько же заболеваний неврозами и импотенцией, сколько и внешних болезненных проявлений.

Могут возразить, что цитирование именно Грубера является злонамеренным действием, ведь большинство исследователей сексуальных проблем не идентифицируют себя с ним. Другие представители этой науки подчеркивали значение сексуальности. Позволительно, однако, будет спросить:

кто из исследователей сексуальных проблем, якобы не отожествляющих себя с Грубером, написал работу, направленную против него и призванную парализовать воздействие его идей? Я не говорю в данном случае об исследованиях, превращающихся в пыль в научных журналах и посвященных, например, причинам и сущности поллюций или онанизма. Речь идет о последовательном превращении научных, убеждений в соответствующие действия, например публикации брошюр, способных противодействовать псевдолитературе, точнее, халтуре на сексуальные темы. А ведь ее фабрикуют в сотнях тысяч экземпляров бессовестные врачи, ничего не понимающие в предмете, о котором они пишут. Как показывает объем сбыта подобной продукции, жадное стремление непросвещенных масс к знаниям в сексуальной сфере, к обретению некоторой ясности в неразберихе, в которой они нередко гибнут, приносит великолепный доход. Воплям:

"Осторожно, венерические заболевания!", жупелу "онанизма" или мнимым интересам культуры, используемым в качестве приманки, нельзя противопоставлять эзотерические трактаты. Нельзя отговариваться необходимостью солидарности между коллегами и "сословными интересами". Нет, дело совсем в другом. Тот, кто не солидаризируется с ясными и однозначными высказываниями Грубера, так как должен отвергнуть их из-за несовместимости с наукой, конечно, колеблется и не проявляет последовательности, не додумывая до конца и не высказывая свои правильные взгляды и научные убеждения. Такие действия вывели бы его из состояния консервативной ограниченности познания, а тем самым увели бы с определенной позиции, занимаемой в обществе. На такой риск, как известно, идут неохотно.

Правда, не было недостатка в попытках объявить войну воззрениям вроде тех, которые проповедует Грубер, но половинчатость этих намерений свидетельствовала о робости авторов. Бывало, что полемика исчерпывалась и общими местами.

Вот пример:

"Чтобы более справедливо оценить характер сексуальных процессов и избежать слишком легко объявляемого им общественного бойкота, желательно и более широкое распространение знаний физиологических и психических основ половой жизни. Большое значение для познания собственных душевных движений и поведения, на которое они влияют, может иметь знакомство с надежными научными фактами. Следует верить, что прогресс культуры, если он будет распространяться не в отдельных проявлениях, а в своем целостном содержании, в конечном счете, приведет не к одичанию половой жизни, а к ее утонченности и облагораживанию".

Итак, следует желать (а, скажем, не требовать) знания основ половой жизни, "знакомство с... научными фактами" может иметь большое значение (а не имеет большое значение), "следует верить"... "Одичание" нравов, "утонченность и облагораживание" и т.д. Пустые фразы!

Но этим убожество не исчерпывается. Даже констатация фактов и построение теории остаются в плену морализаторства, что свойственно многим авторам, которые при рассмотрении других областей не подвержены воздействию консервативных пристрастий. Это и неудивительно, так как реакционная сексуальная идеология наиболее распространена и имеет самые глубокие корни.

Известно, что охлаждение сексуального чувства женщины имеет в своей основе недостаточную влагалищную чувствительность и что вагинальное возбуждение и способность к оргазму появляются у женщины, если устраняется вытеснение общей и вагинальной эротики. Пауль Крише написал популярную брошюру "Целина любви" - "социологию половой жизни". В ней мы читаем о вагинальной анестезии:

"Единственным возбудителем наслаждения женщины является клитор, а не внутренняя поверхность влагалища и матки наряду с ним, как еще и сегодня нередко утверждают даже ученые и врачи. Ведь предварительным условием достижения чувства блаженства является наличие набухающих телец и окончаний Краузе, а они имеются только в клиторе. Следовательно, ни матка, ни внутренняя сторона влагалища не могут быть носителями ощущения сексуального наслаждения, тем более что они не только служат для оплодотворения, а образуют, кроме этого, родовой путь для появления на свет зрелого плода жизни. Чтобы не превратить роды в непереносимую муку, природа сделала набухающие тельца женщины меньше... так что выход влагалища стал нечувствительным к родам... В результате природа вызвала конфликт, который она не смогла урегулировать на всем протяжении истории человечества, конфликт, заключающийся в том, что она, чтобы сделать возможными роды, лишила выход влагалища чувствительности и тем самым воспрепятствовала желаемому осчастливливайте женщины при половом акте".

Тот факт, что среди представителей германской расы "по меньшей мере, 60% женщин, регулярно совершая половой акт, никогда или только изредка испытывают сексуальное блаженство" (sic! Остальные, значит, испытывают его, но каким же образом - ведь природа устроила все по-другому?), Крише объясняет якобы значительным смещением клитора и влагалища. В конце концов, сексуальная функция объясняется функцией сохранения рода, как это весьма часто делают представители официальной сексологии, но страницей ниже вновь дает себя знать влияние консервативной морали:

"Наиболее благоприятный возраст материнства для женщины -первая половина десятилетия между 20 и 30 годами. Созревание яйцеклеток начинается, однако, уже у 14-летних девушек. Поэтому, чтобы предохранить от преждевременной беременности, природа установила низкий уровень сексуальной возбудимости у девушек, только входящих в пору полового созревания".

Остается непостижимым, почему природа оказалась столь неискусной, что переместила созревание яйцеклеток на 25-й год жизни. Но еще менее понятно, почему природа не дала этой защиты немалому количеству девушек, которые, несмотря на все предвидение современного Бога, то есть "природы", тяжело страдают от половых возбуждений. И как особенно мучительное мы должны воспринимать то обстоятельство, что девушки начинают онанировать не в 14 лет, что уже трех- и четырехлетние девочки мастурбируют и играют в куклы, испытывая желание иметь детей от своих отцов, хотя природа сочла приемлемым для зачатия только 25-й год. Не может ли "природа" оказаться на деле, если приглядеться внимательнее, особым экономическим положением женщины в нашем обществе и соответственно этому добропорядочным "нравственным" чувством? Ведь как же быть в этом случае с 14-летними негритянками и хорватками? Несомненно, о них природа забыла.

Такие теоретические построения являются объективно не чем иным, как методами отвлечения научного интереса от истинных социальных и психических причин сексуальных нарушений. Преимущественно или исключительно биологическое понимание полового влечения как средства сохранения вида является одним из методов вытеснения, которым пользуется консервативная сексуальная наука. Это принятие сохранения вида за основу представляет собой телеологический, то есть идеалистический, способ рассмотрения. В основу процесса кладется цель, которую неизбежно должна преследовать некая надмирная инстанция, если универсуму не суждено чисто логически превратиться в бессмыслицу. Такой подход вновь вводит метафизический принцип и, следовательно, находится в плену религиозных или мистических представлений.

2. Брачная мораль как тормоз любой сексуальной реформы

Хелене Штеккер

Мы пытались показать в предыдущем разделе, что тупиком традиционной сексуальной реформы оказывается приверженность представлению о якобы биологически, на самом же деле экономически обоснованном институте брака, что из идеологии брака, с помощью которой авторитарное общество непосредственно воздействует на всю ситуацию в сексуальной сфере, шаг за шагом логически вытекает бедственное состояние этой сферы. Лучшие, наиболее прогрессивные приверженцы сексуальной реформы оказываются несостоятельными и обреченными на бесплодие именно в этом пункте, хотя в остальном они выдвигают тезисы, вполне верные с точки зрения сексуальной экономики.

Немецкое движение за сексуальную реформу разгромлено. Но во всех остальных странах оно делает успехи, хотя и отягощено всеми противоречиями, вытекающими из отрицания юношеской сексуальности. Нижеследующее рассмотрение проблемы можно без труда применить к любой разновидности либеральной сексуальной реформы.

"Немецкий союз защиты матерей и сексуальной реформы", вдохновителем которого была Хелене Штеккер, выпустил свои "Директивы "(приняты собранием делегатов союза в Берлине 25 - 26 ноября 1922 г., опубликованы в издательстве "Verlag demeuen Generation"). Воспроизведем отдельные тезисы этого издания, с которыми, в принципе, можно солидаризироваться с точки зрения сексуальной экономики.

1. Содержание и цель движения

Движение в защиту матерей и сексуальной реформы вырастает на почве радостного, жизнеутверждающего мировоззрения. Оно проистекает из убежденности в высшей ценности, святости и неприкосновенности человеческой жизни.

Наше движение хочет сделать жизнь и отношения в ней между мужчиной и женщиной, между родителями и детьми, вообще между людьми богатыми и плодотворными насколько возможно.

Поэтому наша задача - нести во все более широкие круги населения сознание того, как отвратительны общественные отношения и этические воззрения, терпящие и поощряющие проституцию и венерические заболевания, сексуальное лицемерие и вынужденное воздержание.

Запутанность господствующих ныне нравственных оценок, вытекающие отсюда личные страдания и социальное зло требуют устранения. Решить же эту задачу можно не лечением симптомов, а только посредством радикального искоренения действительных причин.

Но наше движение хочет служить совершенствованию индивидуальной и социальной жизни не одним лишь устранением различных зол, а с помощью позитивного воздействия на общественную ситуацию. Оно хочет поддерживать и укреплять жизнь и радость жизни.

Мы стремимся защищать жизнь прежде всего у ее истоков, позволить ей стать сильной и чистой. Это значит защищать материнство, превратить сексуальность человека в мощный инструмент не только продолжения рода, но и поступательного развития и в то же время радости бытия, более высокой и облагороженной ценностями культуры. Сексуальная реформа - вот содержание и цель наших стремлений.

2.Общий принцип нравственности

Предпосылкой оздоровления человеческих сексуальных отношений является безусловный разрыв с теми современными воззрениями на нравственность, в основе которых лежат заповеди, основанные как на произвольных положениях, сформулированных человеком, так и на традициях, уходящих корнями в прошлое. Учение о нравственности следует также в значительной степени основывать на достижениях развивающейся науки. Мы не должны бездумно позволить и далее существовать в качестве нравственного требования тому, что в действительности было правильно только для своего времени или служило лишь интересам господствующих классов. Пробным камнем для проверки нравственности какого-либо морального положения является, с нашей точки зрения, лишь его пригодность для того, чтобы сделать человеческую жизнь, то есть социальное сосуществование, более богатым, гармоничным и свободным от зол!

Поэтому мы отклоняем противопоставление тела и духа человека. Мы не хотим, чтобы естественное половое влечение клеймилось как "грех", чтобы против "чувственности" боролись как против чего-то низменного или животного, а "преодоление плоти" возводилось в ранг нравственного принципа! Напротив, человек является для нас единым чувственно-духовным существом, духовные и телесные склонности которого имеют равное право на здоровое развитие, равное право на поощрение и заботу.

Заповеди нравственности - это лишь требования, которые с необходимостью вытекают из обусловленности равноправного и мирного сосуществования, гарантирующего всем людям возможно более благоприятные условия формирования и развития их способностей и сил. Нравственным для нас является то, что при имеющихся условиях в соответствии с нашим максимально возможным пониманием ситуации служит развитию индивида в личность, движению общества к более высоким и совершенным формам бытия.

3. Сексуальная этика

Мы видим, что господствующие в нашем обществе этические воззрения, наши общественные отношения порождают неискренность в сфере половых отношений, вынужденное воздержание, телесные заболевания, другие недуги и способствуют их развитию. Поэтому мы считаем своей задачей донести до широких социальных кругов понимание невыносимости этих отношений и запутанности этих воззрений. Наша задача заключается и в самой решительной борьбе против этих отношений и взглядов. Мы не хотим, чтобы "добродетель" принимали за "воздержание", не хотим, чтобы для мужчины действовала другая мораль, нежели для женщины.

Половой акт как таковой не является ни нравственным, ни безнравственным. Порожденный сильным природным влечением, он становится таким или другим только под действием мышления и сопутствующих развитию человека обстоятельств. Значение сексуальности не исчерпывается, конечно же, ее важнейшей ролью - продолжением рода. Напротив, половая жизнь, соответствующая сущности человека и его потребностям, является предпосылкой внутренней и внешней жизненной гармонии. Эта половая жизнь предполагает существование второй воли, действующей в том же направлении, что и воля данного человека, то есть существование личности, завоевываемой силой влечения. В этом случае любовная жизнь и раскрывает всю полноту новых возможностей жизни и переживания, открывает пути к углублению и облагораживанию познания человека и взгляда на собственную жизнь. Это единственный путь к полному творческому формированию человеческого бытия и существа в результате материнства и отцовства.

Мы цитировали тезисы "Директив" столь подробно потому, что в значительной степени солидаризируемся со сказанным, а также для того, чтобы яснее показать противоречие, которое рассмотрим ниже.

В главе "Содержание и цель движения" подчеркивается необходимость "радикального искоренения действительных Причин" бедственного положения в сексуальной сфере, в других главах верно отмечается, что "нравственность" служит интересам определенных классов, а утверждение о том, что "половая жизнь, соответствующая сущности человека и его потребностям, является предпосылкой внутренней и внешней жизненной гармонии", полностью соответствует результатам сексуально-экономических исследований. Но уже в формулировку о том, что все это - "единственный путь к полному творческому формированию человеческого бытия и существа в результате материнства и отцовства", вкрадывается недоказанный и недоказуемый тезис, являющийся прелюдией к положению, одним ударом опровергающему все сказанное до сих пор. Речь идет о пункте (он не приводится в тезисах), в котором обнаружило свою несостоятельность все предыдущее рассмотрение половой жизни в сфере проблемы молодежи и брака.

"Мы считаем необходимым, чтобы молодежь обоего пола была закаленной, чтобы она воспитывалась в духе самодисциплины, уважения к противоположному полу и понимания своих задач, чтобы, в особенности, молодые мужчины заранее учились уважать человеческое достоинство женщины, ее душевную жизнь и влечения и поступали в соответствии с этим. Поэтому мы требуем воздержания до достижения полной физической и духовной зрелости. Мы признаем, тем не менее, естественное право взрослого и сознающего свою ответственность человека, будь то мужчина или женщина, на половую жизнь в соответствии с его предрасположенностями и склонностями и по свободному согласию с его партнером при условии, что половой акт совершается с сознанием возможных последствий и без нарушения прав других личностей (например, на сексуальную верность)".

Мы видим здесь следующие противоречия со сказанным ранее:

1. Уважение "человеческого достоинства" женщины. Из следующего же предложения становится ясно, что при этом не имеются в виду старые, враждебные сексуальности, пустые фразы, касающиеся сексуальности женщины.

2. "Поэтому мы требуем воздержания до достижения полной физической и духовной зрелости". Нет конкретного исследования вопроса о том, почему сегодня, в этом обществе, половой акт означает для женщины нарушение ее человеческого достоинства. Говорится ли это "в общем", абстрактно? Далее, не указано конкретно, когда можно рассматривать молодежь как физически и духовно зрелых людей, какие критерии существуют для этого. Ведь в наших широтах юноша и девушка физически созревают для оплодотворения и деторождения в среднем на 14 - 15-м году. Развитие же духовной зрелости юноши или девушки зависит, главным образом, от их прежнего и нынешнего окружения. Уже здесь мы видим множество противоречий, которые ни в коей мере не разрешаются с помощью общей формулировки о физической и духовной зрелости.

3. Признание естественного права "взрослого и сознающего свою ответственность человека" (когда человек становится "взрослым", когда "сознающим свою ответственность", сознает ли свою ответственность 16-летний рабочий?)... на половую жизнь в соответствии с его предрасположенностями и склонностями... при условии, что половой акт совершается без нарушения прав других личностей (например, на сексуальную верность). Это значит, что супруг имеет право на тело супруги, и наоборот. Какое право? То, которое ему предоставлено юридическим институтом брака, и более никакого. Следовательно, мы имеем дело с точкой зрения, которая никоим образом не отличается от реакционных правовых взглядов, которая представляет непосредственные экономические интересы, и именно от их влияния и хотят авторы "Директив" освободить сексуальность.

Рассмотрим теперь следующее противоречие:

"Мы видим суть брака и его "нравственности "не в том, что они исчерпываются выполнением определенных формальностей, а именно это большей частью и имеет место сегодня. В соответствии с нынешними взглядами, если только соблюдена предписанная форма, не принимается во внимание образ мыслей, приведший к заключению брачного союза. Приверженцы этих взглядов не задаются и вопросом о том, будут ли и как будут выполняться обязанности, вытекающие из брака. В соответствии с этими взглядами единственно "нравственными" объявляются все любовные отношения, оформленные надлежащим образом, все же остальные клеймятся как "безнравственные", и происходит это без проверки их внутренней обоснованности, их ценности и воли к принятию на себя ответственности, свойственной этим отношениям. Наконец, согласно этим взглядам, брак сохраняется с помощью юридического принуждения и в том случае - разве только он уже не расторгнут фактически или прекращены отношения между супругами, - если даже совместная жизнь воспринимается самими его участниками как бессмысленная и бесцельная и превратилась в мучительное стеснение".

Но далее читаем:

"Мы рассматриваем юридически признанный моногамный брак как высшую и желательную форму сексуальных отношений между людьми, как наиболее пригодную для упорядочения полового общения в длительной перспективе, создания семьи на здоровой основе, обеспечения сохранения человеческого сообщества. Мы, однако, не отрицаем и того, что строго моногамный брак, заключаемый на всю жизнь, повсюду и всегда сохранялся и сохраняется лишь как идеал, достижимый для немногих. Гораздо большая часть половой жизни на деле протекает до и вне брака. Как по духовным, так и по экономическим причинам брак, закрепляемый законом, не в состоянии вместить в себя все и любые возможности обоснованных любовных отношений, то есть превратить все эти случаи в продолжительный "моногамный брак".

Итак, выступая в пользу "юридически признанного моногамного брака" (признанного кем?), "не отрицают и того", что "моногамный брак, заключаемый на всю жизнь, повсюду и всегда сохранялся и сохраняется лишь как идеал, достижимый для немногих" и большая часть половых актов на деле совершается вне брака. Принципиальная защита института брака не позволила даже на самом общем уровне поразмыслить о его истории и общественной функции. Моногамный брак провозглашается самой лучшей формой сексуальных отношений, хотя тут же констатируют и противоположное. Поэтому само собой разумеется, что реформаторские намерения исчерпываются в общих, ничего не говорящих положениях, например:

"Поэтому мы выступаем за:

а) сохранение юридически признанного брака на основе подлинного равноправия полов, поощрение экономических возможностей для заключения брака, но вместе с тем и обеспечение посредством воспитания духовных возможностей для брака и выполнения родительских обязанностей, а также с помощью совместного воспитания полов и других пригодных мер для лучшего и более глубокого "душевного самопознания" противоположного пола;

б) расширение законных возможностей расторжения брака при исчезновении предварительных условий, приведших к его заключению, или если брак не может более удовлетворять условиям, требующимся для длительной совместной жизни (в особенности при замене принципа задолженности как предпосылки расторжения брака принципом расшатывания);

в) нравственное и юридическое признание связей, несущих в себе сознание ответственности за выполнение обязанностей, вытекающих из факта таких связей и доказывающих волю к выполнению этих обязанностей - также и в том случае, если не соблюдены юридические формальности;

г) борьбу против причин "проституции" с помощью медицинских мер, а также с помощью мер духовного и экономического воздействия.

Мы видим здесь следующие противоречия:

1. "Подлинное равноправие полов" в авторитарном обществе - пустая фраза. Предпосылками осуществления такого равноправия являются экономические условия, основанные на принципах рабочей демократии, и предоставление права распоряжаться собственным телом. Но тем самым и брак перестает быть браком.

2. "Поощрение экономических возможностей для заключения брака" является при существующих условиях бессодержательной фразой. Кто должен поощрять? Общество, в структуру которого специфическим образом входит существование резервной армии труда?

3. "Воспитание... для брака" - но ведь оно происходит непрерывно, начиная с детства, и "Союз" был основан для того, чтобы бороться против последствий этого воспитания. Организация, которая, как мы еще в дальнейшем подробно покажем, для сохранения брака требует вытеснения сексуальности, с самого начала приходит в противоречие с целями "совместного воспитания полов" и более глубокого "душевного самопознания", если эти положения снова не должны стать бессодержательными фразами.

4. "Расширение законных возможностей расторжения брака" само по себе является полумерой, ведь экономическое положение женщины и детей таково, что развод экономически невозможен, и тогда "расширение" закона ничего не дает массам. Сначала должны измениться производственные отношения таким образом, чтобы со временем стали возможными экономическая самостоятельность женщины и социальное попечение о детях, тогда расторжение сексуального сообщества не будет сопряжено с какими-либо трудностями внешнего порядка.

5. "Борьба против причин проституции". Этими причинами являются безработица и идеология целомудрия, внушаемая девушке из мелкобуржуазной семьи. Борьба же против этого требует большего, чем медицинские мероприятия. Кто должен их осуществлять? То же самое реакционное общество, которое не может справиться с безработицей и не имеет права отменить идеологию целомудрия?

Бедственное состояние сексуальной сферы нельзя исправить такими средствами, оно представляет собой важную составную часть существующей общественной структуры!

Огюст Форель

Среди социалистических исследователей половых проблем никто, конечно, с такой силой не подчеркнул ущерб гигиенического характера от превращения сексуальной функции в объект купли-продажи, как Огюст Форель. Он верно увидел все принципиальные трудности половых отношений, проистекающие из авторитарного образа жизни, не добравшись, правда, до более глубоких экономических корней бедственного состояния сексуальной сферы. В соответствии с этим его констатации завершаются жалобами, а не последовательным доведением размышлений до конца, и доброжелательными советами насчет того, что следовало бы сделать для ликвидации недостатков, вместо познания специфических зависимостей убожества сексуальной сферы жизни общества от господствующей социальной структуры.

Мировоззренческая робость - а ничего другого и не следовало от него ожидать - проявляется в противоречивости его собственных взглядов. В брошюре "Сексуальная этика" форель представляет этическую точку зрения, в соответствии с которой "удовлетворение полового влечения как у мужчины, так и у женщины само по себе в общем и целом этически индифферентно" до тех пор, пока формулировки сохраняют общий характер. "Поэтому мы берем на себя смелость заявить, что каждое половое сношение, не вредящее ни одному, ни другому его участнику, ни третьему лицу, ни здоровью ребенка, который может быть зачат в результате этого... не может быть аморальным". Желание воспрепятствовать этически индифферентным оплодотворениям бесцельно. "До тех пор пока они не вредят, их следует терпеть, тем более что счастье и здоровая, радостная созидательная деятельность индивидов часто зависят от нормального удовлетворения влечения". Великолепные слова для времени, когда Форель писал их. После того как было еще установлено, что мужчина "большей частью имеет инстинктивную предрасположенность к моногамии" (Почему только мужчина? Вот двойная половая мораль, затемняющая констатацию фактов!), следует добрый совет:

"Этический сексуальный идеал решительным образом представляет собой моногамный брак, покоящийся на продолжительной взаимной любви и верности и благословенный несколькими детьми... Это дело не столь редкое, как утверждают наши современные пессимисты, но, впрочем, и не особенно частое. Для того же, чтобы этот брак был целиком тем, чем он может и должен быть, ему следует стать совершенно свободным, оба супруга должны быть абсолютно равноправными и никакое другое внешнее принуждение, кроме обязанностей перед детьми, не должно скреплять брак. Для этого необходим прежде всего раздел имущества и правильная оценка любой трудовой деятельности как женщины, так и мужчины".

Но в этом случае брак ликвидируется сам собой, так как последнее требование лишает брак его последнего основания - сексуального и экономического угнетения женщины.

На практике же имеет место следующее:

"Полигамный конфликт: "На протяжении длительного времени мною владеет страсть к женщине, страсть, которую я напрасно пытаюсь победить. Будучи женатым мужчиной, имея чудесную супругу, с которой я прожил в мире 32 года... я, конечно, понимаю, что такая связь ни в коей мере не является оправданной или хотя бы извинительной. Тем не менее я оказываюсь вновь и вновь слишком слабым, чтобы противостоять страсти".

"Сначала следует попытаться бороться с помощью внушения". "В этих случаях дорог добрый совет " (курсив мой), - говорит сам Форель. Конечно, добрый совет дорог, если каждому члену консервативного общества непрерывно вбивают в голову, что отношения с другой женщиной или другим мужчиной "ни в коей мере не является оправданными или хотя бы извинительными".

Конец "Всемирной лиги сексуальной реформы"

Во второй половине 20-х годов либеральный гуманист и социалист Магнус Хиршфельд придал своей исследовательской работе организационную форму, создав "Всемирную лигу сексуальной реформы" (ВЛСР). Она охватывала наиболее прогрессивных для того времени исследователей половых проблем и сторонников сексуальной реформы во всем мире. Ее программа включала следующие пункты:

1. Политическое, экономическое и сексуальное равноправие женщины.

2. Освобождение брака (в особенности расторжения брака) от опеки со стороны церкви и государства.

3. Регулирование рождаемости в соответствии с принципами деторождения, проникнутыми сознанием ответственности.

4. Евгеническое воздействие на потомство.

5. Защита матерей-одиночек и детей, рожденных вне брака.

6. Правильная оценка вариантов интерсексуальных отношений, в особенности гомосексуальности мужчин и женщин.

7. Предупреждение проституции и венерических заболеваний.

8. Восприятие нарушений полового влечения не как прежде - в виде преступлений, грехов или пороков, а в качестве более или менее болезненного явления.

9. Сексуально-уголовное право, которое делает наказуемым только действительное вмешательство в половую свободу другого лица, но не вмешивается в сами половые отношения, основывающиеся на совпадающей воле взрослых людей.

10. Планомерное половое воспитание и просвещение. Датский специалист в области сексуальной политики Леунбах, который был одним из трех президентов ВЛСР, отметил ее большие заслуги, одновременно подвергнув обстоятельной критике противоречия в ее деятельности ("Von der bugerlichen Sexualreform zur revolutionaren Sexualpolitik", Ztschr. f. pol. Psych, u. Sexok, 1935, 2). Наиболее существенные пункты его критики касались попыток Всемирной лиги проводить сексуальную реформу "аполитично", критиковал он и ее слишком либеральные представления о свободе, заходившие так далеко, что каждой национальной организации предоставлялось право руководствоваться законами своей страны, игнорирование детской и юношеской сексуальности, положительное отношение к институту брака и т.д.

После смерти Хиршфельда Хэйр и Леунбах выступили со следующим заявлением:

Сообщение для всех членов и секций Всемирной лиги сексуальной реформы

Мы, д-р Норман Хэйр (Лондон) и д-р Леунбах (Копенгаген), два оставшихся президента ВЛСР, вынуждены, выполняя печальную обязанность, сообщить о смерти нашего президента Магнуса Хиршфельда. Он умер в Ницце 15 мая 1935 г.

Самым лучшим решением был бы, на наш взгляд, созыв конгресса, который и принял бы решение о будущем ВЛСР. В настоящее время, однако, это представляется невозможным по тем же причинам, которые воспрепятствовали проведению нового Международного конгресса после того, как в 1932 г. в Брно состоялся последний. Политическая и экономическая ситуация в Европе сделала невозможной не только проведение международных конгрессов, но и дальнейшую работу ВЛСР во многих странах. Французская секция больше не существует, испанская с момента гибели Хильдегарт(6) прекратила всякую деятельность, как и секции в большинстве других стран. Как нам удалось установить, английская секция - единственная, которая еще активно функционирует.

Ввиду невозможности созвать Международный конгресс два президента считают необходимым заявить, что дальнейшее сохранение ВЛСР как международной организации невозможно. Поэтому мы объявляем Всемирную лигу сексуальной реформы распущенной. Национальные секции должны сами решать, будут ли они продолжать действовать как самостоятельные организации или распустятся.

Среди членов различных организаций возникли значительные разногласия относительно того, в какой мере лиге следовало бы сохранять свой первоначальный неполитический характер. Некоторые считают, что невозможно добиться осуществления целей ВЛСР, не борясь одновременно за социалистическую революцию.

Д-р Хэйр твердо настаивает на исключении революционной деятельности из программы ВЛСР. Как полагает д-р Леунбах, ВЛСР не смогла ничего достичь потому, что она не присоединилась и не может присоединиться к революционному рабочему движению. Его точка зрения сформулирована в статье, опубликованной в № 1 т. 2 "Zeitschrift fiir politische Psychologie und SexuaOkonomie" За 1935 г. Мнение д-ра Хэйра публикуется в № 2, в котором напечатано и это сообщение.

Теперь, после роспуска Всемирной лиги сексуальной реформы, члены ее национальных секций могут вполне самостоятельно решать проблемы своей дальнейшей деятельности".

И. X. Леунбах Норман Хэйр

Таков был конец организации, которая хотела осуществить освобождение сексуальности в рамках реакционного общества.

3. Тупик полового просвещения

Кризисное состояние современной системы воспитания в целом и полового воспитания в особенности выдвинуло на передний план вопрос и о том, следует ли заниматься "половым просвещением" детей, приучая их к виду обнаженного человеческого тела, точнее, половых органов человека. Хотя существует согласие - по меньшей мере в кругах, не слишком подверженных влиянию церкви, - насчет того, что утаивание половых проблем приносит бесконечно больший вред, чем пользу, хотя проявляется настоящая воля к устранению безотрадного состояния сферы воспитания, в группе приверженцев реформы воспитания дают себя знать серьезные противоречия и препятствия, объясняющиеся двумя причинами - индивидуального и социального свойства. Я ограничусь лишь анализом трудностей принципиального характера, возникающих при одной только постановке целей "воспитания нормального отношения к обнаженному телу" и "полового просвещения".

Среди названных половых влечений особенно хорошо известны стремления к созерцанию и показу, направленные на рассматривание и, соответственно, демонстрацию эротически подчеркнутых частей тела, в особенности половых органов. В существующих сегодня почти повсеместно условиях воспитания это влечение, обычно очень скоро после своего проявления, оказывается жертвой подавления. Ребенок быстро усваивает на собственном опыте, что он не должен ни показывать свои половые органы, ни рассматривать гениталии других, и отсюда развиваются двоякие ощущения. Во-первых, если он все-таки следует своей потребности, то появляется ощущение совершения чего-то предосудительного, в результате формируется чувство вины, во-вторых, из-за манипуляций со скрытыми и "запрещенными" гениталиями все сексуальное приобретает таинственный характер. В соответствии с этим желание созерцания, первоначально естественное, превращается в сладострастное любопытство.

Чтобы избавиться от конфликта между желанием и запретом созерцания, ребенку приходится вытеснять стремление из сознания. В зависимости от широты и интенсивности процесса вытеснения сильнее развиваются страх и стыд или сладострастие. Обычно они сосуществуют, в результате чего на место старого конфликта приходит новый.

Имеются две крайние возможности дальнейшего развития рассматриваемого процесса - нанесение ущерба любовной жизни и появление невротических симптомов в результате сохраняющегося вытеснения стремления к демонстрации или возникновение полового извращения - эксгибиционизма. Никогда нельзя с уверенностью предсказать, какой из двух возможных выходов будет реализован на практике. Развитие сексуальной структуры, не нарушающей ни социальное бытие, ни субъективное самочувствие, является в результате полового воспитания, отрицающего сексуальность, почти исключительно делом случая и взаимодействия многих других факторов, как то: протекания полового созревания, освобождения от родительской власти и частичного преодоления власти общественной, но прежде всего обретения пути к здоровой половой жизни.

Итак, мы видим, что подавление стремления к созерцанию и показу ведет к результатам, которые не может счесть желательными ни один воспитатель.

Существующее до настоящего времени половое воспитание всегда исходит из негативных оценок сексуальности и из этических, а не гигиенических аргументов. Результатом такого воспитания является возникновение неврозов и половых извращений. Отрицать воспитание нормального отношения к обнаженному телу означает соглашаться с обычным половым воспитанием, так как одно нельзя рассматривать в отрыве от другого. Напротив, признавать воспитание нормального отношения к обнаженному телу, оставляя в неприкосновенности цели воспитания, означало бы конструировать противоречие, которое с самого начала сделало бы иллюзорной попытку своего разрешения или ввергло ребенка в еще более тяжелые ситуации. Компромисс же в области полового воспитания, исходя из противоречий, присущих половому влечению едва ли возможен. Сначала, прежде чем вообще ставить вопрос о половом воспитании, надо принять однозначное решение: поддерживаете ли вы сексуальность или против нее, против существующей сексуальной морали или за нее. Любая дискуссия оказывается бесплодной без такого прояснения собственного отношения к половому вопросу. Именно ясность является предпосылкой согласия в подобных проблемах. Здесь, однако, следует показать, куда ведет такая ясность в формулировке предпосылок.

Итак, мы предполагаем, что отвергаем воспитание, отрицающее сексуальность, из-за опасностей, которые оно несет здоровью, и высказываемся в пользу противоположности, то есть воспитания, одобряющего сексуальность. Возможно, нам скажут, что отрицание сексуальности вовсе не так уж опасно, ее ценность признается и надо лишь "поощрять сублимирование сексуальности". Но в данном случае речь идет вовсе не об этом, то есть не о сублимировании. Ставится вполне конкретный вопрос: должны ли представители обоего пола потерять свой страх перед обнажением гениталий и других частей тела, вызывающих эротические представления? Еще конкретнее: должны ли воспитатели и воспитанники, родители и дети, купающиеся и играющие, появляться друг перед другом обнаженными или в купальных костюмах, должна ли обнаженность стать чем-то само собой разумеющимся?

Тот, кто безусловно признает как саму собой разумеющуюся обнаженность при купании, во время игр и т.д., - а признание на определенных условиях имеет место в союзах нудистов, где обнажаются, чтобы практиковаться в половом воздержании, - тот, кто стремится не к созданию островков в океане общественной морали, а к тому, чтобы сделать воспитание одобрительного отношения к обнаженному телу, нормальной сексуальности всеобщим, должен будет проверить отношение обнаженности к остальной половой жизни и решить, соответствуют ли выводы из таких стремлений (не будем пока говорить о возможности их осуществления) его намерениям.

Опыт врачей, занимающихся лечением половых расстройств, учит, что сексуальное угнетение порождает болезни, извращения или сладострастие. Попытаемся теперь установить последствия воспитания, основанного на одобрении сексуальности. Если не внушать ребенку мысли о том, что половые органы являются чем-то стыдным, то, хотя в его сознании и не сформируется робость или сладострастие, не будет сомнения в том, что после удовлетворения, а значит, и снижения своего сексуального любопытства он захочет удовлетворить и свою сексуальную любознательность. Ему будет трудно отказать в таком удовлетворении, ведь в противном случае возник бы гораздо более тяжелый конфликт, вытеснение которого стоило бы ребенку гораздо больших усилий. Кроме того, значительно выше была бы опасность возникновения полового извращения. В этом случае ничего нельзя было бы возразить против занятия онанизмом, который давно уже признан естественным явлением, но нельзя было бы обойтись без объяснения ребенку процесса зачатия.

От выполнения требования ребенка позволить ему наблюдать этот акт можно было бы увильнуть, если отношения взрослых с ребенком таковы, что в семье руководят взрослые. Однако это, несомненно, означало бы уже определенное ограничение одобрения сексуальности - ведь что можно было бы возразить какому-нибудь циничному приверженцу сексуальной этики, спроси он, почему, собственно, ребенок не может видеть половой акт. Ведь и без того едва ли не любой ребенок, даже из самой благополучной семьи, украдкой наблюдал за ним, о чем свидетельствует психоаналитический опыт, так почему же не разрешить смотреть открыто?

Наш приверженец сексуальной этики мог бы поставить нас в особенно щекотливое положение, если бы ему пришло в голову спросить, что, собственно, можно возразить, с точки зрения ребенка, против наблюдения за актом, если он не раз мог видеть этот процесс, совершаемый на улице собаками, при условии, что ему затем объяснят происходившее. Если бы у нас хватило мужества быть честными, нам надо было бы признать, что мы не можем привести против сказанного ни одного аргумента, пусть даже этического, а это вновь укрепило бы позицию противника полового просвещения. Или, может быть, нам понадобился бы героизм, чтобы признать: не желая, чтобы ребенок смотрел, мы действуем так вовсе не в его интересах, а руководствуясь своим стремлением к ненарушаемому наслаждению. Нам, загнанным в угол, осталась бы, следовательно, лишь такая альтернатива - возвращение к сексуальной этике, которая с неизбежностью должна отрицать сексуальность, или обращение к самому щекотливому вопросу, к вопросу об отношении к половому акту. Если же мы сделаем выбор в пользу того или другого решения, то нам следовало бы убедиться в том, что о нем ничего не знает прокуратура, которая, в противном случае, неизбежно воспользовалась бы параграфом, карающим за преступления против нравственности.

Того же, кто вознамерился бы утверждать, что мы преувеличиваем, мы просим пройти с нами еще часть пути, чтобы убедиться, что по-деловому и разумно продуманное воспитание нормального отношения к обнаженному телу и половое просвещение подчас приводят воспитателей и детей в тюрьму.(7)

Предположим теперь, сделав уступку, что мы, руководствуясь нашими сексуальными интересами, заставили ребенка отказаться от намерения наблюдать за половым актом. В этом случае мы запутались бы в неразрешимом противоречии и выбросили за борт все, что начали делать и сумели создать ценой больших усилий, если бы не дали четкий и правдивый ответ на неизбежный вопрос ребенка о том, когда ему можно будет делать то же самое. Он ведь уже узнал, что дети растут в теле матери и очень хорошо понял, что для этого отец вставил свою "палочку" или "штуку" в отверстие в теле матери. Если родители были мужественны, они рассказали ему также, что "это хорошо", так же как его игра со своей "палочкой". (Не стоит забывать, что мы, если уж вступили на стезю просвещения, хотим действовать разумно, то есть последовательно, а не бессмысленно).

Если же ребенок будет об этом знать, то мы, возможно, утешим его лишь на краткое время перспективой "стать взрослым", а когда придет пора созревания, то начнутся половые возбуждения, эрекции, семяизвержения и, соответственно, менструации, так что, вне всяких сомнений, будет предъявлен к оплате вексель, выданный в детстве. Если бы мы попытались и в этом случае отсрочить платеж, то сторонник сексуальной этики, который во что бы то ни стало хочет довести нашу позицию до абсурда и которому это очень хорошо удается, может задать логичный и иронически звучащий вопрос о том, что, собственно, мы могли бы возразить против полового акта в пору половой зрелости. Он будет с полным основанием ссылаться на то, что среди промышленных рабочих или у крестьян начало половой жизни само собой разумеется с достижением полной половой зрелости, то есть на 15 - 16-м году.

Мысль о том, что наши сыновья и дочери в 15 или 16 лет, а может быть, даже и раньше, могли бы жестко настаивать на своем праве иметь естественные сексуальные потребности, несомненно, болезненно задела бы нас и заставила после некоторого колебания и замешательства искать аргументы для защиты не столь уж многообещающей позиции. Нам придет в голову, например, аргумент "культурной сублимации", в соответствии с которым аскетизм в период созревания необходим для духовного развития. Кроме того, будем стремиться к тому, чтобы оказывать на молодежь, которая до тех пор росла в условиях ничем не стесняемой телесности, разумное влияние, рекомендуя ей в ее собственных интересах воздержание "на некоторое время".

И тогда наш злонамеренный и хорошо ориентирующийся сторонник сексуальной этики использует два аргумента, с которыми мы уже не сможем поспорить. Первый из них будет заключаться в том, что утверждение об аскетизме несостоятельно, так как есть сексологи и психоаналитики, со всей серьезностью утверждающие, что онанизмом занимаются чуть ли не все 100% юношей и девушек в пору половой зрелости, и он не может усмотреть принципиального различия между сексуальностью и онанизмом. Напротив, онанизм не только снимает сексуальные напряжения в обычных условиях таким же образом, как половой акт, он даже связан с гораздо большим числом конфликтов, то есть, несомненно, еще более мешает жить.

Во-вторых, опираясь на это соображение, он возразит нам, что если верно утверждение о всеобщем характере онанизма, то не может быть верен тезис о необходимости аскетизма для духовного развития. Он слышал, как утверждают, что не онанизм, а напротив, его отсутствие в детстве и в период созревания свидетельствует о тяжелой патологии. Еще не удалось установить, что молодые люди, ведущие в период созревания аскетической образ жизни, в длительной перспективе обнаруживают более высокую духовную активность. Наоборот, истинно обратное утверждение.

В этой ситуации мы вспоминаем, что Фрейд однажды объяснил общую духовную отсталость женщин большими препятствиями к мышлению, обусловленными характером их сексуальности, и утверждал, что половая жизнь является образцом и для достижений в социальной жизни. Он противоречил самому себе, подчеркивая культурную необходимость сексуального угнетения. Фрейд не проводил различия между удовлетворенной и неудовлетворенной сексуальностью. Первая стимулирует культурную активность, вторая препятствует ей. Дело в конце концов не в нескольких плохих стихах, случайно возникших под пером приверженца аскетизма.

Убежденные теперь доводами рассудка, мы вспоминаем и о мотивах своей несостоятельной аргументации и при этом обнаруживаем всякого рода интересные и не особенно приятные нам тенденции, которые, к изумлению, ну никак не хотят подходить к нашим прогрессивным стремлениям. Наш аргумент о духовном развитии окажется попыткой придать рациональную форму нашему подсознательному страху, который вызывается мыслью о предоставлении сексуальности ее естественному ходу развития. Об этом мы предусмотрительно умолчим, отвечая нашему стороннику сексуальной этики, но честно признаем ничтожность нашей аргументации и приведем ему более серьезный довод. Что должно произойти с детьми, которые появятся в результате этих первых связей? Нет ведь никаких экономических возможностей, чтобы растить их.

Наш противник удивленно спросит, почему, собственно, мы не хотим просвещать всех школьников, переживающих половое созревание, относительно применения противозачаточных средств. Призрак параграфа, предусматривающего наказание за сводничество, снова поставит нас на почву действительности. При этом нам представится многое, например, как мы, движимые своими стремлениями к воспитанию нормального отношения к обнаженному телу, к половому просвещению - насчет оплодотворения людей, а не цветов! - и к другим прекрасным целям, намереваемся извлечь камень за камнем из здания консервативной морали, как затем идеал девственницы, невинной вступающей в брак, теряет свою опору вместе с вечной моногамией, а с ними - и идеал брака как такового. Ни одна трезвомыслящая личность не вознамерится всерьез утверждать, что люди, получившие настоящее, бескомпромиссное, научно обоснованное, то есть подлинное, половое воспитание, подчинятся принуждению со стороны адептов ныне господствующих нравов и морали.

Наш специалист по этике, который привел нас туда, где он хотел нас видеть, с торжеством спросит, считаем ли мы теперь, что требования, автоматически следующие из нашей первой серьезной посылки откровенного сексуального воспитания, выполнимы в существующем обществе, отдаем ли мы себе в этом отчет и считаем ли все это желательным. И снова он с полным основанием добавит, что хотел всего лишь доказать нам: необходимо оставить все как было, то есть сохранить воспитание, отрицающее сексуальность, сохранить вытеснение сексуальности, неврозы, половые извращения, проституцию и венерические заболевания, если, как он ожидает от нас, будут оставлены в неприкосновенности высокие ценности брака, целомудрия, семьи и авторитарного общества.

Иной фанатик полового просвещения вслед за этим обратится в бегство, и это будет более честное и сознательное действие, он скорее поймет свою подлинную точку зрения, чем тот, кто, чтобы не утратить ощущения своей прогрессивности, примется упорствовать, утверждая, что все это-де преувеличено, что половое просвещение вовсе не может вызвать таких последствий, оно вовсе не столь важно. Но теперь спросим мы: к чему же тогда все усилия?

Отдельная родительская пара может строить воспитание своих детей в соответствии со своими вкусами и убеждениями. Однако при этом родителям надо будет ясно сознавать, что, осуществляя последовательное, научно обоснованное половое воспитание, им придется отказаться от многого, что они привыкли высоко ценить в отношениях с детьми, например от привязанности к семье, выходящей далеко за рамки периода полового созревания, "порядочной", в соответствии с современными понятиями, половой жизни детей, от влияния на решения, имеющие жизненно важное значение, хорошего - опять-таки в соответствии с современными понятиями - замужества дочери и от многого другого. На это решатся, надо думать, немногие родители. А если и решатся, то им придется подумать и о том, что они, занимая такую позицию, подвергают детей опасности тяжелого конфликта с существующими общественным строем и моралью, даже если - что возможно - такая позиция позволяет избежать невротических конфликтов.

Тот же, кто, испытывая недовольство обществом, полагает, что ему удастся с помощью крупномасштабного воздействия в области полового воспитания, например используя школы, потрясти устои существующего порядка, скоро почувствует, что у него могут отнять возможность дискутировать о приемлемости его метода изменения общества. Эту возможность могут отнять как с помощью лишения средств к существованию, так и с помощью гораздо более жестких мер (психиатрия или тюрьма).

Нам не надо здесь приводить доказательства того, что общественный слой, материально заинтересованный в существовании нынешнего строя, терпит и даже поощряет реформистские стремления, представляющие собой малозначащие игры. Он, однако, сразу же ожесточится и пустит в ход все имеющиеся у него средства, чтобы помешать осуществлению серьезных замыслов, цель которых - нарушить прочность его материального существования и неприкосновенность его духовных ценностей.

Я убежден, что половое воспитание создает в высшей степени серьезные проблемы, чреватые гораздо более тяжелыми последствиями, чем ошибочно полагает большинство приверженцев сексуальной реформы. И как раз поэтому, несмотря на все средства и выводы, которые предоставила в наше распоряжение сексуальная наука, в этой сфере нет прогресса. Нам приходится бороться с могущественным общественным аппаратом, который до поры до времени осуществляет пассивное сопротивление, но при первых же серьезных стремлениях с нашей стороны перейдет к сопротивлению активному. И все колебания и осторожничанье, вся нерешительность и склонность к компромиссам в вопросах полового воспитания объясняются не только вытеснением сексуальности из собственного сознания, но и страхом оказаться в серьезном конфликте с консервативным общественным строем.

В заключение приведу два типичных случая из практики сексуального консультирования, которые должны показать, что врачебная совесть заставляет принимать меры, находящиеся в диаметральном противоречии не только с консервативной моралью, но и с сексуальной реформой охарактеризованного типа.

Первый пример. В консультационный пункт робко и боязливо входят 16-летняя девушка и 17-летний юноша, оба крепкие и хорошо развитые. После долгих уговоров юноша задает вопрос, действительно ли вредно жить половой жизнью раньше 20 лет.

- Почему ты думаешь, что это вредно?

- Это говорил нам руководитель нашей группы "Красных соколов" (социал-демократическая молодежная организация в Австрии. - Прим. пер.), и так считают все, кто у нас говорит о половом вопросе.

- Так у вас в "Красных соколах" говорят об этих вещах?

- Конечно, мы все ужасно мучаемся, но никто не набирается смелости высказаться открыто. Теперь группа ребят и девушек вышла из нашей секции и основала свою группу, потому что они не ладили с руководителем группы. Он ведь все время говорит, что половой акт вреден.

- Вы давно знаете друг друга?

- Уже три года!

- Вы уже были близки?

- Нет, но мы очень любим друг друга и нам приходится расставаться, потому что мы ужасно возбуждаемся.

- Чем?

- (Долгое молчание.) Ну, мы целуемся и делаем еще много чего. Но так поступают очень многие. А мы теперь почти свихнулись. Хуже всего, что у нас такая работа в союзе, из-за которой мы всегда должны быть вместе. Последнее время она то и дело ударяется в слезы, а я не успеваю в школе.



- Ну а как вы сами думаете, что было бы для вас лучше всего?

- Мы хотели расстаться, но ничего с этим не получается - ведь распалась бы вся группа, которой мы руководим, да и с другой девушкой у меня повторилось бы, конечно, то же самое.

- Вы занимаетесь спортом?

- Да, только толку никакого. Когда мы вместе, мы не можем ни о чем другом думать, кроме этого. Скажите нам, пожалуйста, действительно ли это вредно?

- Нет, это не вредно, но часто вызывает серьезные проблемы в отношениях с родителями.

Я разъяснил молодым людям физиологию полового созревания и полового акта, рассказал о препятствиях социального характера, с которыми они могут столкнуться, об опасности беременности и о противозачаточных средствах. После этого отпустил их, посоветовав еще раз прийти ко мне.

Две недели спустя я снова увидел ребят, теперь радостных, преисполненных благодарности и готовности трудиться. Они преодолели все внутренние и внешние трудности. Я наблюдал за этими пациентами еще несколько месяцев, пока не уверился, что уберег двух молодых людей от болезни. Мою радость омрачало только сознание того, что эти успехи простого консультирования представляют собой разрозненные исключения из-за невротической фиксации на своих проблемах, свойственной большинству юношей и девушек, ищущих совета.

В качестве второго примера приведу случай с 35-летней, еще очень молодо выглядевшей женщиной. Она вышла замуж в 18 лет, имела взрослого сына и была очень счастлива в браке. Но года три назад у ее мужа возникла связь с другой женщиной. Моя пациентка, нуждавшаяся в совете, знала об этом и терпела ситуацию, хорошо понимая, что после столь долгой совместной жизни может появиться потребность во внешних объектах страсти. Она до сих пор оставалась верной, хотя муж в течение примерно двух лет не вступал с ней в половые сношения. Она уже несколько месяцев мучилась от воздержания, но была слишком горда, чтобы побудить мужа к близости. В последнее время появились боли в сердце, бессонница, раздражительность и депрессии. По моральным соображениям она не решалась нарушить супружескую верность и пойти на связь со своим давним другом, хотя и понимала бессмысленность этих соображений. Муж постоянно хвастался верностью своей супруги, и она точно знала, что он не захочет предоставить ей право на сексуальное удовлетворение, которым пользовался сам как само собой разумеющимся. "Что мне делать?" - спрашивала пациентка. Выдерживать эту ситуацию она больше не могла.

Стоит вдуматься в этот случай. Дальнейшее воздержание означало бы для нее верное невротическое заболевание. Разорвать связь мужа и вернуть его в лоно семьи было невозможно. Он не дал бы сделать это, сославшись на отсутствие у него чувственного интереса к супруге, да и сама она больше не желала иметь с ним ничего общего. Оставалась только супружеская измена с другом, которого любила женщина. Но тут имелась определенная сложность. Женщина не была экономически независима, и если бы супруг узнал о ее проблемах, он сразу же потребовал бы развода. Я изложил пациентке все эти возможности и дал ей время, чтобы обдумать решение. Через несколько недель она мне сообщила, что решила вступить в интимную связь со своим другом, но делать это незаметно для мужа. Прошло совсем немного времени, исчезли ее жалобы невротического характера. Такое решение она приняла благодаря моей успешной попытке рассеять ее сомнения, вызванные причинами морального свойства. Но по закону я был, конечно же, не прав, сделав возможной супружескую измену для неудовлетворенной женщины, находившейся на грани невротического заболевания.



Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   14




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет