«Сектоведение»

В шиваизме существует несколько главных сект, сильно отличающихся одна от другой. Большинство направлений шиваизма являются тантрическими, при этом некоторые представляют собой смесь шиваизма и шактизма, а последователи школы шива-адвайта, напротив, как явствует из самого названия, считают себя последователями Шанкары и весьма близки к смартизму.

Шиваиты (шайвы) почитают Шиву как высшего Бога, одновременно трансцендентного и имманентного, личностного и безличного, создателя и разрушителя мира, источник жизни и смерти. Такого рода теологические воззрения шиваизма его современные популяризаторы определяют как монистический теизм. Боги пантеона считаются детьми, проявлениями или творениями Шивы. Например, Вишну — аспект Шивы (хранитель мира). Души имеют единую с Шивой природу, их разделенность с Богом — кажущаяся, результат заблуждения, порождаемого пристрастием к миру иллюзорного существования.

Шива изображается трехглазым и многоруким (танцующий Шива) или йогом с длинными волосами, одетым в шкуры зверей. Шива — суровый аскет, карающий бог-отшельник, медитирующий на горе Кайласа в Гималаях или в местах кремации трупов, повелитель демонов. Окруженный их толпой, держа в одной руке чашу для подаяний, сделанную из человеческого черепа, а в другой — трезубец, со змеями в спутанных волосах и гирляндой из черепов на груди, безумно хохоча, проносится Шива в своей форме ужасающего Бхайравы верхом на белом быке Нанди. В припадке гнева Шива отрубил голову своему сыну Ганеше и, чтобы вернуть его к жизни, приставил ему голову слона. Лукавый и толстый слоноголовый бог Ганеша — покровитель купцов. К нему обращается большинство индуистов перед началом всякого дела.

Цель шиваита — разорвать оковы сансары и достичь единства с Шивой. На пути к этой цели шиваит должен практиковать йогу, начиная с исполнения поведенческих предписаний и положенных обрядов, включая поклонение идолам и гуру в духе бхакти. Объектами поклонения для шиваитов также являются лингам — фаллический символ креативной мощи Шивы, и, кроме секты лингаятов, йони — символ женского полового органа, представляющий Шакти. Обычно оба символа соединены вместе, показывая неразрывное единство Шивы и Шакти.

Отдельные шиваитские течения имеют и свои дополнительные “героические” практики. Некоторые последователи радикальной шиваитской секты пашупатов отвергают общепринятые в индийском обществе нормы поведения: они трижды в день намазываются сажей, доводят себя до экстаза продолжительными плясками, наносят себе кровавые раны и т. п. В других, еще более экстремистских сектах аскеты-виры (“герои-) нагими живут в местах кремации трупов, во время совершения тайных ритуалов едят человеческое мясо и кал. Такой радикальный аскетизм призван совершенно уничтожить привязанность к телесному существованию, к миру вещей и явлений.

Шиваитские секты всегда были вписаны в кастовую систему, хотя некоторые из них относились к ней пренебрежительно или даже отвергали ее теоретически.

Основные писания: Веды, 6 шиваитских пуран, шиваитские агамы.

Дальше всего отстоит от ведического брахманизма; наиболее распространен в Бенгалии, Ассаме и Ориссе.

Шакти (Дэви) — верховная богиня, космическое проявление безмолвного запредельного Шивы. Цель шактистов — растворение в Шиве посредством жертвоприношений, преданности и покорности Дэви. Вот что говорится о Шакти в средневековом шактистском памятнике “Дэви-махатмья” (1,75-82):

Сам Господь Брахма... обращается к Ней с такими словами: “Тобой рождена вся эта вселенная, Тобой сотворен этот мир. Тобой он поддерживается, о Богиня (Дэви), и Ты всегда пожираешь его в конце. О Ты, имеющая Своей формой весь этот мир... Ты — высшее знание, также как и великое заблуждение, великий разум и созерцание, также как и великая иллюзия, великая Богиня (Дэви), также как и великая демоница (Асури) <,. .> Ты — великая ночь окончательного растворения и ужасная ночь заблуждения. Ты — Богиня удачи... Ты превосходишь границы высокого и низкого” [16].

Шакти проявляется в разных формах. Ума и Парвати, к примеру, имеют благостный облик, а Дурга и Кали — устрашающий и демонический. “Слово Кали — это женский род от кала — одного из имен Шивы, означающего "черный", ''время", "судьба", "смерть"” [17]. Описания облика Кали, которые предлагаются в тантрической литературе для медитации, предполагающей “отождествление себя с объектом медитации” [18], отталкивающи. Кровь, отрезанные руки и головы в качестве украшений, трупы, исступление — вот “образный ряд”, который здесь используется. Конечно, все страшные и шокирующие описания облика Кали истолковываются символически как призванные напоминать о неизбежности смерти и разрушения всего материального. И все же языческое неразличение Бога и демонов, добра и зла, прельщение ложной красотой последнего выступают здесь со всей очевидностью: “Поклоняясь ужасающим формам Божества, которые в то же время являются и необычайно прекрасными, мы, — пишут тантристы, —тем самым постигаем единство Божественной Игры, единство Реальности во всех ее проявлениях” [19].

Жрецы Кали в большинстве — не брахманы, а, напротив, принадлежат к низшим кастам.

Основным объектом поклонения для шактистов является символ Дэви — йони. Кроме того, почитаются многочисленные образы божеств. Для медитации используются символические диаграммы — янтры.

Для тантристов характерно особое отношение к телу. Для них оно не иллюзия, не темница материального существования, но микрокосм, инструмент и для “внутренней алхимии”, и для преодоления в самом себе космической дуальности и конечной реинтеграции в абсолют. Тантристы практикуют кундалини-йсгу, призванную пробудить магическую силу кундалини — проекцию Шакти в человеческом теле. Кундалини представляется покоящейся б виде свернувшейся в кольца змеи в основании позвоночника. Разбуженная с помощью манто и приемов хатха-йоги, она продвигается вверх через чакры _ невидимые “энергетические” центры человеческого тела, пока не выйдет через макушку и не сольется с Шивой. Считается, что таким образом достигается самадхи. В пробуждении “змеиной силы” главную роль играет инициация, получаемая от гуру посредством шактипата — процесса трансляции силы Шакти от учителя к ученику.

Хатха-йога сложилась не позднее XII в. в результате развития физиологических ступеней раджа-йоги. В хатха-йоге особое внимание уделяется асанам (специальным позам для медитации), различным видам подробнейшего телесного очищения и лранаяме — дыхательным упражнениям.

Особым видом тантрических мантр являются так называемые биджа-мантры (“семенные мантры”). Это слоги, которые воображением помещаются в чакры для визуализации в них богов. Каждой чакре соответствует свое божество, служащее объектом внутреннего поклонения и медитации, т. е. уподобления объекту созерцания с целью в начале возобладать над ним, а затем полностью с ним отождествиться. [20] В результате тантрист рассчитывает приобрести магическую власть и силу богов и сделаться сиддхайогом.

Кроме того, тантристы обращаются к приемам “внутренней алхимии”, входящим в системы тантрической йоги, с целью приобретения для своего тела сверхъестественных свойств вплоть до физического бессмертия. Как мы видим, тантризм — это наиболее оккультное направление индуизма.

В шактизме выделяются два направления: “тантра правой руки” и “тантра левой руки” [21]. Кроме того, среди отсталых племен Индостана распространен примитивный шаманистический тантризм, совсем не относящийся к индуизму и показывающий истоки тантризма до его ассимиляции индуизмом (почитание разного рода деревенских богинь, сексуально-оргиастические обряды, магические церемонии и т. п.).

Большинство шактистов принадлежат к “тантре правой руки”, которая теологически представляет собой вариант веданты. Тех, кто открыто объявляет себя сторонником “пути левой руки”, в Индии и Непале немного. “Тантра левой руки” является эзотерическим направлением шактизма, посвященные в нее это часто скрывают, поскольку тайные обряды “левых” неприемлемы сточки зрения нормативного индуизма. Тантристы “левой руки” приносят в жертву Кали и Дурге животных и даже, изредка, людей, во время ритуалов употребляют мясо, рыбу, вино и наркотики, используют в качестве чаш человеческие черепа, а в качестве дудок — берцовые кости, игнорируют кастовые различия. Сердцевину тантризма “левой руки” составляет майтхуна — ритуальное совокупление, практикуемое как в парах, так и в группах. Практикующие майтхуну тантристы стремятся во-первых, привлечь таким образом Кали и ее спутников-демонов; во-вторых, через отождествления участников с Шивой или Кали соответственно полу развить и выразить страстную любовь к божеству, добиться теснейшего с ним соединения и отразить мистическое соитие мужского и женского принципов мироздания; в-третьих, преобразить половую энергию кундалини в мистическую. Для достижения последнего в течение многих часов и даже дней завершение полового акта задерживается с помощью специальных техник хатха-йоги, обучение которым занимает многие годы. Целью является конечный “возврат семени” и, как следствие, молниеносное поднятие кундалини, в результате чего она сливается с Шивой и, таким образом, наступает маханирвана (самадхи), в пределе предполагающая освобождение от физического существования. Таким образом, вместо зачатия новой жизни майтхуна несет смерть. Как мы видим, по крайней мере в теории эта практика в некотором роде аскетическая, даже ”супераскетическая”. Это и есть тайное ядро хатха-йоги; магические отношения с богами, которые суть бесы [22] и мистический тлетворный блуд. Натуральная хатха-йога вовсе не напоминает “оздоровительную гимнастику и систему очищения организма”, под видом которых она расползлась по Западу.

В “тантре правой руки” обряды совершаются с символической заменой, также и кундалини-йога практикуется или вообще без шакти, или без непосредственного полового контакта с ними. Тантристы же “левой руки” считают, что в кали-югу, “век Кали”, возвыситься можно только через то, что приводит к падению. Неудивительно, что некоторые тантрические секты “левой руки” в Бенгалии окончательно выродились, по словам очевидцев, в “сборища суеверных развратников и пьяниц, практикующих черную магию” [23]. Еще в XIX в. в Индии была широко распространена тантрическая храмовая проституция и действовал тайный орден тхагов-душителей, убивавших и грабивших свои жертвы во славу Кали и посвящавших ей награбленное.

Тантристы первостепенное значение придают магическим способностям своих гуру и посвящению в свои тайные практики, а не кастовой принадлежности.

Священными писаниями шактисты считают шакта-агамы и поздние шакта-пураны. Кроме того, почитаются упатантры (“вторичные тантры”). Веды играют роль традиционного символического авторитета.

Завершая обзор основных течений исторического индуизма, нельзя не отметить, что на окончательное их формирование в позднем средневековье тантрические представления и практики оказали влияние, сопоставимое с влиянием бхакти. Тантрическая йога была даже включена в садхану ортодоксальных орденов дашанами.

 

3. Критерии принадлежности к традиционному индуизму

Что же связывает воедино индуистов разных течений, что делает их собственно индуистами? Во-первых, все они родились индуистами в своих кастах, все признают необходимость исполнения кастовой дхармы для мирян и не отрицают жреческие полномочия и особый статус брахманов. Конечно, время от времени самые маргинальные тантрические и бхактистские секты пытались переосмысливать или даже отвергать кастовую систему, но со временем их протест нейтрализовался ее чрезвычайной жизнеспособностью, а многие такие общины сами превратились в отдельные касты. Как мы увидим позже, в XX веке именно тантрическая йога, а затем кришнаитское бхакти стали опорой для развития миссии среди неиндусов.

Если традиционный индуизм распространялся через включения больших этнических групп или, в виде исключения, отдельных прозелитов (и только индийцев) в кастовую систему при условии принятия ими варнашрамадхармы, то неоиндуистские миссионеры если и вспоминают о варнашраме, то вне связи с наследственным характером каст. Варны в проектах неоиндуистов представляются либо системой профессиональных групп, либо “органами” тоталитарного, по сути, государства. [24] Однако такое пренебрежение традиционной варнашрамой не всегда ставит псевдоиндуистские секты совершенно вне нормативного индуизма. Отдел ьныетакие группы, при условии признания ими, пусть и формального, других основных положений индуизма, рассматриваются некоторыми фундаменталистскими гуру и пандитами [25] как новые касты (по образцу старинных тантрических и бхактистских сект) или как внекастовые йогические ашрамы.

Во-вторых, во всех течениях индуизма (с теми же оговорками) почитают ил и, по крайней мере, открыто не отвергают Веды.

В-третьих, у индуистов существует более-менее общая мифология и общий пантеон, хотя верховное божество одного направления оказывается на вторых ролях в другом и отдельные боги особо почитаются определенными этническими группами (Дурга — бенгальцами, Венкатешвара, отождествленный с Вишну, — андхрами, Ганеша — маратхами, Джаганатх — ориссцами и т. д.) [26] Заметим, что буддизм, джайнизм и сикхизм, возникшие как “диссидентские” по отношению к брахманизму движения, слишком далеко зашли в отвержении богов, кастовых различий, авторитета Вед и брахманов. В результате они превратились в новые религии.

В-четвертых, между различными индуистскими течениями не существует четких границ. К какому направлению принадлежит конкретная семья или монашеская община, зависит от ориентации ее гуру и, в меньшей степени, от клановых традиций. Но даже сам гуру подчас не может (да и нет у него такой необходимости) точно сказать, к какой традиции (сампрадайе) относится цепь его ученической преемственности (парампары). Некоторые гуру имеют посвящения двух и более парампар.

Жреческое служение для высших каст исполняют брахманы. У низших бывают и свои жрецы. Жрецы могут исполнять свои обязанности в домах и/или в храмах. Индуистская семья при нормальных обстоятельствах посещает один и тот же храм, обращается к одной и той же жреческой династии или в один и тот же ашрам (если монахи данной парампары еще и жрецы) для совершения домашних обрядов. Храмовые жрецы, как правило, — “профессионалы”, домашние — далеко не всегда. Скажем, брахман может и крестьянствовать, и совершать обряды в своей деревне. Жрец может быть одновременно и гуру, если имеет для этого соответствующее посвящение.

По сути дела, индуизм представляет собой систему автономных семейных и монашеских групп, руководимых различными гуру и традиционно являющихся прихожанами определенных храмов. Каждый гуру зависим только от традиции своего гуру, каждый храм — от своей храмовой традиции. Считается, что божественное откровение постоянно присутствует и продолжается на земле, будучи явлено в живых гуру, которые передают его по цепи ученической преемственности. Гуру мистически идентичен передаваемому знанию [27]. Выдающийся гуру может изменить направление своей парампары и основать новую секту. Каждые три года водном из четырех священных городов проводится Кумбхамела — обще индуистское собрание саньясинов различных орденов (главное собрание проходит раз в 12 лет в Аллахабаде). Существует авторитетная Всемирная федерация индуистов с центром в Катманду, которую возглавляет непальский королевский дом. Кроме того, гуру отдельных сект собираются на собственные конференции. Именно мнения таких собраний в значительной степени определяют, будет л и тот или иной новый гуру и его секта признаны индуистами. Главным условием такого признания является принадлежность нового гуру хотя бы к одной цепи парампарической преемственности и факт его посвящения в качестве инициирующего гуру предыдущим гуру парампары, в свою очередь обладавшим соответствующими полномочиями.

И, наконец, в-пятых, можно назвать следующие доктрины (помимо уже упомянутой веры в божественное происхождение Вед и почитания брахманов), разделяемые всеми индуистами:

существует единое высшее Божество и множество богов, которые являются Его проявлениями (порождениями);

существуют безначальные и бесконечные циклы созидания (проявления) и уничтожения космоса;

существование мира и человека не имеет цели и возникло, скорее всего, в результате непостижимой божественной игры —лилы;

существует сансара (реинкарнация) и закон кармы;

существует возможность конечного освобождения от цепи перерождений и воссоединения с Божеством;

освобождение не может быть достигнуто без руководства гуру.

Все вышеперечисленное может служить критериями для определения степени принадлежности той или иной неоиндуистской секты к индуизму.

Итак, традиционный индуизм представляет из себя единство четырех направлений: смартизма, вишнуизма, шиваизма и шактизма, к которым в той или иной степени восходят современные нео- и псевдоиндуистские секты и гуруистские движения. Индуизм можно свести к трем основным течениям: вишнуизму, шиваизму и шактизму, представленным приблизительно 70 %, 27 % и 3 % последователей от числа всех индуистов соответственно. Смарты в равной степени почитают Вишну и Шиву или тяготеют к одному из этих направлений. Некоторые индологи предпринимали попытки разделить индуизм на брахманскую ортодоксию и секты, или религию образованных высших каст и народную религию. С одной стороны, с этим можно отчасти согласиться, но, с другой стороны, приверженцы ортодоксального брахманистского индуизма составляют меньшинство (не более 10 % индуистов), также как и последователи крайних тантрических и бхактистских сект. К тому же, повторимся, не существует никаких четких границ между течениями индуизма. Образом, иллюстрирующим такое положение вещей, может служить спектр солнечного света, на котором цвета плавно перетекают один в другой, от фиолетового до красного.

Некодифицированность индуизма и отсутствие иерархии дают широкие возможности для нововведений, что и проявилось в явлении реформации индуизма, к которому мы обратимся далее. Пратима Боз пишет: “Любая предлагаемая новация может получить религиозное оправдание, если она сопряжена хоть каким-то общим положением с текстами священных книг; найти же такое положение в общем нетрудно”. [28] Отметим, что в неоиндуизме возросло внимание к доктринальному аспекту индуизма в ущерб варнадхарме, что естественно при неоиндуистском универсализме.

Завершая обзор исторического индуизма, заключаем, что полиморфность этой религии есть многообразие живого язычества, на протяжении веков вбиравшего и переваривавшего разнородные культы народов и племен, населяющих Индостан, и в своем противостоянии мировым религиям сумевшего сохранить свою идентичность, несмотря на испытанное влияние буддизма, ислама и христианства.

Деятели неоиндуизма представляют как некую исключительную веротерпимость индуизма типичное для развитого политеизма и пантеизма свойство - абсорбировать чужих богов и по своему интерпретировать заимствованные религиозно-философские системы. Один из крупнейших индологов XX века Пауль Хакер назвал такую кажущуюся толерантность инклюзивизмом. Он убедительно показал, что индуизм использует инклюзивизм как миссионерское оружие против других мировоззренческих комплексов, несущих угрозу идентичности индуизма или даже самому его существованию. Угроза преодолевается тем, что чужое интерпретируется как подчиненное своему или ему уступающее. [29] Примеры применения этого оружия в современном индуизме будут представлены ниже.

 

4. Неоиндуизм

Что же такое собственно неоиндуизм? Неоиндуизм возник в XIX в. как реформаторское движение внутри индуизма, стремившееся к адаптации западно-христианских ценностей для Индии и к пропаганде реформированного индуизма на Западе. Сами деятели неоиндуизма называли свое движение индуистским возрождением. Для “возрождения” типично обращаться “к истокам” и отвергать позднейшую традицию как “искажения”. При этом явные модернистские новации реформаторов, стремящихся приспособить традицию к духу времени, подаются (и осознаются) ими как воспроизведения классической древности.

Историю развития неоиндуизма можно разделить на два этапа. Первый период развития неоиндуизма открывается реформаторско-просветительским обществом “Брахмо самадж”, деятельность которого носила западнический характер. “Брахмо самадж” был основан в 1828 году Раммоханом Роем (1772-1833), бывшим служащим Ост-Индской компании. Рой, один из первых индийских интеллигентов, видел настоятельную необходимость в возрождении индуизма как ведийской (в его понимании) религии. Рой предлагал утвердить единобожие, отбросив политеизм, идолопоклонство, веру в перерождения и различные изуверские обычаи, в первую очередь сати — самосожжение вдов. В рационалистическом западном духе выдержано представление “Брахмо самаджа” о священных писаниях индуизма: они должны приниматься только в той мере, в какой не противоречат высшему авторитету разума и совести. [30] Рой был едва ли не первым брахманом, перебравшимся на Запад, в страну “млеччхов” (варваров-неиндуистов)—Англию, где прожил несколько лет до самой смерти. В Англии он приобрел популярность среди интеллектуалов и ученых, увидевших в нем человека, который соединил в себе Запад и Восток.

После смерти Роя “Брахмо самадж” разделился на несколько групп. Радикальные прозападно настроенные реформаторы образовали “Брахмо самадж Индии”, который возглавил Кешаб Чандра Сен (1838-1884). Он отвергал кастовое деление общества, образцом истинной религии считал протестантизм и наконец объявил о создании новой религии — “брахмоизма”. Так, в 1880 году возникла секта “Новое Произволение”, в учении которой подчеркивался универсалистский характер брахмоизма и в то же время его индуистское происхождение [31]. Запомним эту декларацию — в дальнейшем она стала типичной для неоиндуизма.

Второе течение раннего неоиндуизма возникло как охранительная реакция на западничество. Кроме различных традиционалистов, духовному натиску Запада противостояли и интеллигенты-почвенники. Уже через два года после возникновения “Брахмо самаджа” Радхаканта Деб (1784-1867) создал в противовес ему “Дхарма сабху”, задачами которой были утверждение кастовых установлений, защита сати, борьба с христианскими миссионерами и развитие образования, главным образом традиционно санскритского. Пафос активного общественного действия и методы организационной работы “Сабхи” имели, однако, западное происхождение.

Вслед за “Сабхой”, под влиянием распространяющихся на Западе националистических идей, возникает целый ряд неоиндуистских организаций, отстаивающих идею превосходства индуизма над другими религиями. Наиболее ярким ее выразителем был Даянанда Сарасвати (1824-1883). Для пропаганды возврата к ведийским корням он создал в 1875 году общество “Арья самадж”, в практике которого отвергалось идолопоклонство, поскольку его не было в религии древних ариев. “Арья самадж”, как и “Брахмо самадж”, не избежал разделений: возникло три толка, из которых один, ультра-реформаторски и, уже во второй половине XX в. ввел даже женское жречество. Сейчас в Индии порядка трех миллионов последователей “Арья самадж”, существу ют также отделения общества в других странах. Есть отдельные арьясамаджисты и в России — из тех, что пекутся о возрождении мнимой “ведической” религии мифических “славян-ариев”.

“Арья самадж” положил начало движению за обращение в индуизм индийцев, ранее перешедших в христианство или ислам. Возвращение в индуизм совершалось посредством шуддхи — специально созданного обряда очищения отпадших (ератъя), по образцу древнего, забытого ведического ритуала врагья-сгома. В XX веке некоторые неоиндуистские группы для узаконения прозелитизма создали свои реконструкции вратья-стомы, через которые-присоединяются уже не только отпавшие от индуизма, но и те, кого они считают потомками индо-ариев, то есть все белые, говорящие на языках индо-европейской группы. Утверждается, что их предки когда-то также отпали от арийской варнашрамы и поэтому их допустимо принимать обратно.

К середине прошлого столетия относятся первые попытки истолкования йоги в терминах западной науки и связанных с ней идеологий. Эта тенденция найдет свое завершение в XX веке в наукообразных учениях Йогендры, Махариши и “новых гуру” кундалини-йоги (Сатьянанды Сарасвати, Гопи Кришны и других).

В XIX в. влияние индуистских реформаторов ограничивалось еще узким кругом индийской интеллигенции, однако их идеи стали основой для дальнейшего развития неоиндуизма. В результате сочетания западнической и националистической тенденций возник феномен индуистского мессианства, ставшего характерной чертой позднего неоиндуизма и давшего толчок неоиндуистскому прозелитизму.