Сергей Лукьяненко. Лабиринт отражений

10

     В  снежных  недрах морозильника я нашел окаменевшую сосиску.

полного безденежья, не то из ностальгических соображений.

     Спать  хотелось до отупения, но я все же разогрел несчастную

сосиску,  взял консервный нож, выставил перед собой две бутылочки

пилзенского  "Урквела". Ужин при свечах - свечи как раз трепетали

на   мониторе   компьютера.  Включился  скринсейвер,  сохранитель

экрана.  Потрескивание  костра,  доносящееся  из  шлема, было как

нельзя уместно.

     Ну   ее  к  черту,  глубину!  Неудачника  этого.  Сейчас,  в

реальном  мире,  все  происходящее  казалось пьесой абсурда. Если

завтра  утром  Неудачник  не  расколется  -  выходим  с  Викой из

пространства   гор.  Навсегда.  Пусть  рассказывает  свои  сказки

скалам и соснам - они оценят.

     Я    глотнул    холодного   пива,   тихонько   застонал   от

удовольствия.   Принялся   вскрывать  кильку.  Аккуратно  отрезал

крышку, подцепил вилкой...

     И чуть не упал со стула.

     На меня укоризненно смотрела сотня рыбьих головок.

     Где-нибудь   в  виртуальности  подобная  шутка  меня  бы  не

удивила. А вот в настоящем мире...

     Я  подцепил  облитые томатом головы, пытаясь найти хоть одну

целую  рыбешку.  Ничего.  Очень старательно сделано. Я представил

себе   рыбозавод...   этакую   плавучую   махину...   или   килек

консервируют  на берегу? Конвейер с этой низкосортной продукцией.

Офонаревших  от  рыбной  вони  и  монотонного  труда  девчонок на

конвейере.  Вот  одна  из  них  снимает  с  ленты  пустую банку и

начинает плотно напихивать в нее рыбьи головки. Шутка.

     Я  действительно  засмеялся,  с  содроганием закрывая банку.

Ужинать  было  нечем,  но  обиды  на  безвестную  работницу  я не

испытывал. Наоборот. Все оказалось неожиданно уместным.

     Присосавшись к бутылке, я разом прикончил первый "Урквел".

     Дайвер,  тебе  захотелось  чудес?  Машинного разума и людей,

входящих в виртуальность напрямую?

     Очнись,  дайвер!  Вот  они, доступные нынешнему миру чудеса!

Слямзенное  пиво, фаршированные глазами килькины головы, духота и

грязь   старушечьей   квартиры,  малолетняя  шпана  на  лестнице,

надоедливая капель из крана на кухне.

     Это  -  жизнь.  Какой  бы  дурацкой и скучной она ни была. А

там,  внутри шлема, созданная машинами и подсознанием сказка. Наш

электронный эскапизм.

     Я  открыл вторую бутылку пива, взял банку, вышел на балкон и

вывалил  ее  содержимое  в чахлый палисадник. Бродячих кошек ждет

пир этой ночью.

     -  Неэтично! - укорил я сам себя. В мои мозги, не хуже чем в

Викину программу, вшито, что мусор из окна кидать не стоит.

     Но,  в  отличии  от  машин,  мы  умеем плевать на запреты. С

балконов.

     Прямо  с  остатками  пива  я  прошел  в  туалет.  Расстегнул

комбинезон, поглядывая на бутылку. Пить уже не хотелось.

     -  К  чему этот долгий и утомительный процесс? - риторически

спросил я и вылил остатки пива в унитаз.

     Я  добрел  до кровати, выключил свет. Сколько ж можно спать,

скрючившись  за  столом,  с электронной кастрюлей на голове? Было

тихо, очень тихо. И юнцы на площадке утомились терзать гитару.

     Только ровно гудел компьютер и мерцали свечи на экране.

     Я  перевернулся,  утыкаясь лицом в подушку. Но сон отступал.

Там,  в  глубине, лежит неподвижное, мертвое тело Стрелка. Скучно

ли   ему  без  меня?  Что-то  в  этом  есть,  самую  чуточку,  от

предательства.

     -  В  последний  раз! - простонал я, поднимаясь. Надел шлем,

воткнул разъем костюма в порт. Положил руки на клавиатуру.

     deep

     Ввод.

     Во   сне  я  прижимаюсь  к  Вике,  и  она  что-то  бормочет,

поворачиваясь   на  другой  бок.  Как  ни  тих  ее  голос,  но  я

просыпаюсь.

     Значит, тоже спит в глубине.

     Костер  уже  догорел.  Наверное,  близится  утро, но темнота

пока  не  отступила.  Лишь красные отсветы от догоревшего костра.

Неудачник  неподвижным  кулем  лежит  в сторонке. А вот взять, да

пихнуть  тебя  хорошенько, дружок! Здесь ты, с нами, или вышел из

глубины и отсыпаешься в теплой мягкой постели?

     Я  смотрю в небо, в черный искристый хрусталь. Как я говорил

Вике? "У нас украли небо"...

     Да,  украли.  И  чем  больше  людей  уйдут  сюда, тем дальше

станут звезды.

     Впрочем,  не  только  в  звездах  дело. Всегда останутся те,

кому  недоступен  этот  мир. Неприкаянные подростки, не находящие

себе   работы,  девочки  с  рыбозаводов...  Вначале  -  сложенные

рядками  рыбьи  головы  в  банке.  Шутка  -  или безмолвный крик,

протест?  Вначале  головы  рыбьи.  Только  потом покатятся с плеч

человеческие.

     Ждет  ли  нас  новое пришествие луддитов? Бунт против машин,

все  более  непонятных  и  пугающих  обывателя?  Или все же будет

найден выход?

     Поворачиваюсь,  смотрю  на Неудачника. Если ты - разум сети,

если  ты - человек, покоривший виртуальность, то можешь стать тем

самым  выходом. Прорывом за барьер, выходом из тупика. И Дибенко,

если Человек Без Лица и впрямь он, это понимает.

     Стоит ли играть в благородство, укрывая Неудачника?

     Если он - спасение, слияние миров?

     Я  не  знаю.  Я  самый  обычный человек, случайно наделенный

дурацкой  стойкостью  к дип-программе. На этом я зарабатываю свой

кусок  хлеба,  а  изредка - толстый шмат масла с икрой. Но не мне

спасать мир, не мне решать, что для него благо, а что - зло.

     Ничего  у  меня  нет,  кроме  той  смешной  ветхой морали, о

которой  сокрушалась  Вика.  А мораль - хитрая штука, она никогда

не дает ответов, наоборот, мешает их найти.

     Легче быть праведником или подлецом, чем человеком.

     Мне  уже  совсем горько и мерзко. Так может себя чувствовать

провинциальный   спортсмен,   которого   включили  в  олимпийскую

сборную и велели бороться с чемпионами. Не моя это судьба...

     И тут в небе рождается звук.

     Я  снова  переворачиваюсь  на  спину,  вглядываюсь  в черный

хрусталь.   А   он  дал  трещину  -  голубую  полосу  через  весь

небосклон. Ослепительную, прямую стрелу, мчащуюся вниз.

     - Что это, Леня?

     Вика  уже  сидит,  откидывая  с  лица пряди волос. Когда она

проснулась?

     Или когда я уснул?

     Что вокруг - сон или явь?

     - Метеорит, - отвечаю я Вике.

     Голубая  стрела  все  ниже,  тонкая поющая трель - шлейф ее,

сгусток пламени на конце - острие.

     -  Это  падает  звезда,  -  очень серьезно говорит Вика, и я

понимаю, что все-таки сплю.

     А Неудачник не шевелится.

     Трещина  прочерчивает  небосклон  до  конца  и  вонзается  в

землю.  Голубая полоса гаснет - небо умеет лечить свои раны. Лишь

там, где звезда коснулась гор, пылает бледный огонь.

     - Ты обещал, что мы найдем звезду, - говорит Вика.

     Во   сне  все  просто.  Я  встаю,  протягиваю  ей  руку.  Мы

перешагиваем  через  Неудачника  и начинаем спускаться по склону.

Все неправильно, к звездам идут вверх, но со снами не спорят.

     Голубое  пламя  сверкает  в траве, не сжигая и не отбрасывая

теней.  Звезда упала в ложбину между двумя холмами. Чуть дальше -

нагромождение   скал,   совершенно   неуместное   здесь,   словно

вырванное  из  другого мира. Это почему-то очень важно, но сейчас

мы смотрим лишь на звезду.

     Чистое  пламя,  пушистый  огненный  шарик,  маленький  - его

можно спрятать в ладонях.

     Я  протягиваю руки, касаюсь звезды и чувствую тепло. Нежное,

словно подставил ладони весеннему солнцу.

     -  Теперь  я  знаю,  что такое звезды, - говорит Вика. - Это

осколки дневного неба.

     Порываюсь поднять звезду, но Вика останавливает меня.

     - Не надо. Она и так устала.

     - От чего?

     - От одиночества, от тишины...

     - Но теперь мы рядом.

     -  Пока  еще  нет. Мы прошли свой путь, но это лишь половина

дороги. Дай ей поверить в нас.

     Я   пожимаю  плечами,  я  не  умею  спорить  с  Викой.  Хочу

улыбнуться ей - но Вики уже нет рядом. Остался только голос.

     - Леня, проснись!

     Что за глупости, зачем...

     - Леня, Неудачник исчез!

     Открываю глаза.

     Утро.

     Розовый свет с востока.

     Испуганное лицо Вики.

     Неудачника нет у костра. Сон - великий обманщик.

     - Черт! - ругаюсь я, вскакивая. - Когда он ушел?

     Вика поправляет волосы, таким же жестом, как и во сне.

     - Не знаю, Леня. Я только что проснулась, а его уже не было.

     - Вот и ответ, - шепчу я, озираясь. - Вот и ответ...

     Неудачник убежал. Смылся из глубины. Значит - все впустую?

     Нет, не все. Из-за него я встретил Вику.

     -  Он  познакомил  нас, - повторяет она мои мысли. - Хоть за

это спасибо.

     Я  обнимаю  ее, утыкаюсь лицом в волосы. Мы стоим так долго,

рассвет   разгорается  вокруг,  снежная  шапка  горного  исполина

сверкает,  распарывая  небо. Здесь нет птиц, наверное Вика забыла

их  сделать.  Но  горы  оживают  и  без них, наполняются шорохами

ветра, шелестом листьев и трав.

     -  Я  сделаю  для  этих гор птиц, - шепчу я. - Если все-таки

удастся отстроить твою хижину...

     -  Не  хочу  менять  горы,  они свободны! - сразу противится

Вика.

     -  Птицы  тоже свободны. Я их просто выпущу в окно. И скажу:

     Вика тихо смеется.

     - Ладно. Попробуй.

     -   А   чего  тут  пробовать?  -  храбрюсь  я.  -  Несложная

программа...  проштудирую  Брема,  составлю  алгоритм  поведения.

Вначале  нарисую  всяких  зябликов  и воробьев, потом - коршунов.

Биогеоценоз...  точно?  Забыл, по-моему, в пятом классе нас этому

учили, на уроках природоведения.

     -  Биолог.  Может  еще  и  тапочки Зукины на волю отпустишь?

Леня,  давай  сейчас  вынырнем. И сходим в какой-нибудь ресторан.

Ты был на "Розовом Атолле"?

     - Нет.

     - Красивое место. Шульц и Брандт рисовали. Я приглашаю.

     - Ладно. Только вначале поищем...

     Вика отрывается от меня, резко спрашивает:

     - Кого?

     - Неудачника.

     - Да он вышел из глубины, как ты не понимаешь!

     -  Понимаю.  Но,  все-таки,  давай  поищем? Может, он отошел

сделать пи-пи и свалился в пропасть?

     - Так ему и надо... - бормочет Вика, уже соглашаясь.

     Вначале   мы   проходим   вдоль  кромки  ближайшего  обрыва,

вглядываясь  вниз.  Потом Вика обшаривает долину по левую сторону

от  ручья,  а  я  -  по  правую.  Взгляд невольно тянется вниз, в

ложбину,  где во сне я нашел звезду. Там и вправду видны какие-то

скалы.

больше нет.

     Я  даже  поднимаюсь  немного вверх, по нашим следам. Это уже

так, для полной очистки совести.

     И   в   маленькой   расщелине,   через   которую   мы  легко

перепрыгнули при свете догорающего дня, нахожу Неудачника.

     Я   молча   стою  над  расщелиной,  глядя  на  Неудачника  с

трехметрового   уступа.   Минуты  две  проходит,  прежде  чем  он

убеждается, что я его заметил, и поднимает голову.

     - Доброе утро, Стрелок.

     Молчу. Даже на злость сил не осталось.

     -   В  темноте  очень  плохо  видно,  -  изрекает  Неудачник

поразительную по гениальности и свежести мысль.

     Падать  было  не  так, чтобы высоко, но ему не повезло. Даже

сверху  я  вижу, что его правая нога распухла, и Неудачник сидит,

стараясь не дотрагиваться до нее.

     Достаю из-за пояса тапочки, надеваю, и спускаюсь вниз.

     -  Извини,  -  говорит Неудачник, когда я беру его на руки и

выбираюсь из расщелины.

     - Зачем? - только и спрашиваю я.

     -  Чтобы  вы  не  колебались.  Я  все  равно  ничего не могу

объяснить.

     -  Ты  дурак.  Ночью  по  горам ходят лишь самоубийцы... или

Черный Альпинист.

     - Я никогда не был в горах. А кто такой Черный Альпинист?

     Спускаться  к  привалу довольно далеко. Я успеваю рассказать

байку  про  Черного Альпиниста и про ту компанию, которая таскала

в  горы  бальные  платья  и  смокинги.  Потом  несколько реальных

историй.

     К  Вике  мы  подходим,  когда  весь  мой запас горных легенд

истощается.  Под  ее  ледяным  взглядом  я  опускаю Неудачника на

раскиданный у костра лапник и говорю:

     -  Что  может  быть  лучше прогулки по горам без снаряжения?

Горная прогулка с калекой на руках.

     Мне очень интересно, что она сейчас сделает.

     - Дай пояс, - командует Вика.

     Такой агрессивности даже я не ожидал.

     - Вика, применять "Варлока"...

     - Черт! Дайвер недоделанный! Мне жгут нужен!

     Никогда  не  задавался  вопросом,  способна  ли  виртуальная

одежда  рваться  на  части.  И  не хочу проверять - горное солнце

злое.  Поэтому оставляю мысль разорвать рубашку на жгуты, и отдаю

Вике черный шейный платок.

     Она  долго возится с ногой Неудачника, мрачно качая головой,

когда он стоном отзывается на легкие прикосновения руки.

     -  Перелом  голени,  -  ставит  она  диагноз. - Кажется, без

смещения. Как ни странно.

     - Ты еще и врач?

     - Нет. Медсестра, но со стажем. Еще жгут нужен.

     Рубашкой  все-таки  приходится  пожертвовать,  а  пиджак  на

голое  тело  -  полный  моветон.  Мы укладываем ногу Неудачника в

самодельный лубок.

     -  Еще  ни один идиот, - лишь теперь Вика дает волю гневу, -

ни  один  кретин  в  мире  не  ухитрялись сломать в виртуальности

ногу! Что у тебя в реальности? А? Есть перелом?

     - Нет... - бормочет Неудачник.

     - И то слава богу.

     Мы  переглядываемся,  от  вечерней  боевитости не осталось и

следа.  Одно  дело - бросить в виртуальном мире обманщика. Совсем

другое  -  раненого  в  горах.  И  то, что горы ненастоящие - уже

ничего не меняет.

     - Пошли к тем скалам, - предлагаю я.

     - Давай. Я их видела во сне.

     Нам хватает взгляда, мы ничего больше не говорим.

     Нет законов для нереальности.

     Сон или явь - мы вместе спускались к упавшей звезде.