Сидни Шелдон Интриганка



бет8/28
Дата29.06.2016
өлшемі1.86 Mb.
#165598
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   28

Глава 7

Одеваясь, Джейми услыхал робкий стук в дверь. Он прислушался. Стук повторился. Джейми открыл замок. На пороге стояла Маргарет.

– Заходи, Мэгги, – пригласил он. – Что-то случилось? Девушка никогда раньше не заходила к нему в номер. Она нерешительно переступила порог и остановилась, не зная, как начать разговор. Всю ночь Маргарет лежала без сна, придумывая, что ему сказать, боясь, что любимый, услыхав все, откажется от нее. Наконец, поглядев ему в глаза, Маргарет решилась.

– Йан, у меня будет ребенок.

Джейми на мгновение застыл, и Маргарет в ужасе подумала, что теперь всему конец, но неожиданно лицо его осветилось такой невыразимой радостью, что все сомнения мгновенно исчезли. Он схватил ее за руки:

– Это чудесно, Маргарет! Чудесно! Ты уже сказала отцу? Маргарет в тревоге отпрянула:

– О, нет! Он… Ты не знаешь отца. Он… никогда не поймет. Джейми торопливо натянул рубашку:

– Пойдем, скажем ему вместе.

– Ты уверен, что все будет в порядке, Йан?

– В жизни не был так уверен, как сейчас! Соломон ван дер Мерв отпускал посетителю сушеное мясо, когда в лавку вошли Джейми и Маргарет.

– А, Йан! – приветствовал он Джейми. – Сейчас освобожусь.

Поторопившись отпустить старателя, подошел к Джейми.

– Прекрасный день сегодня, не так ли?

– Лучше не бывает! – весело откликнулся тот. – У вашей дочери будет ребенок.

Внезапное молчание повисло в воздухе.

– Я… я не понимаю, – заикаясь пробормотал голландец.

– Все очень просто. Она забеременела от меня. С лица ван дер Мерва схлынула краска. Не в силах опомниться, он переводил взгляд с Джейми на Маргарет.

– Это… вы пошутили? Не может быть…

Все смешалось у него в мозгу от ужасного открытия: любимая единственная дочь отдалась мужчине… ждет ребенка… Он станет посмешищем всего города! Но ведь Йан Трэйвис очень богат. И если они сразу же поженятся…

Он обернулся к Джейми:

– Свадьба, конечно, будет как можно скорее! Джейми удивленно взглянул на него:

– Свадьба? И вы позволите Маргарет выйти за глупого деревенского простака, позволившего ограбить себя и лишить того, что по праву ему принадлежало?

Голова ван дер Мерва окончательно закружилась.

– О чем вы говорите, Йан? Я никогда…

– Мое имя вовсе не Йан, – резко оборвал Джейми. – Я Джейми Мак-Грегор. Не узнали?

И, заметив недоуменный взгляд ван дер Мерва, кивнул.

– Ну, конечно же, нет! Но не в моих правилах долго помнить зло, ван дер Мерв, и я решил сделать вам подарок – теперь в животе вашей дочери ребенок. Мой ребенок.

Он повернулся и вышел, не обращая внимания на отца и дочь, молча, потрясенно смотревших ему вслед.

Маргарет стояла, прикованная к месту, словно громом пораженная. Он не мог сказать этого. Он любит ее, любит! Но тут отец, в приступе ужасающей ярости, набросился на нее.

– Ты шлюха! – завопил он. – Развратница! Прочь из моего дома! Убирайся!

Маргарет по-прежнему не двигалась. Весь ужас происходящего не укладывался в сознании. Йан, Йан винил ее в том, что сделал отец. Кто это – Джейми Мак-Грегор? Кто?..

– Вон!


Ван дер Мерв, размахнувшись, с силой ударил дочь по лицу:

– Не желаю видеть тебя, пока жив.

Маргарет, задыхаясь, пошатнулась; в ушах гулко отдавался стук сердца. Незнакомое, искаженное злобной гримасой лицо маячило перед ней. Лицо безумца. Повернувшись, она не оглядываясь выбежала из лавки.

Соломон ван дер Мерв, охваченный отчаянием, смотрел вслед дочери. Он знал, что бывает с девушками, которые не соблюли себя. Их заставляли стоять перед всеми в церкви, позорили и стыдили, а потом изгоняли из общины – вполне заслуженное наказание для таких бесстыдниц! Но его Маргарет получила приличное воспитание, была богобоязненной девочкой. Как же она могла поступить с отцом подобным образом? Перед глазами ван дер Мерва встало видение: обнаженное тело дочери, совокупляющейся с этим человеком, валяющейся в грязи, как низкое похотливое животное. Внезапно он почувствовал, как плотское желание бурлит в крови.

Он повесил табличку “Закрыто” на входную дверь и лег на постель, не имея ни сил, ни воли двинуться с места. Когда новость разнесется по городу, все будут смотреть на него с презрением. Жалеть или обсуждать за порочность дочери. Нужно сделать так, чтобы никто ни о чем не узнал. Убрать эту шлюху с глаз долой!

Преклонив колени, ван дер Мерв стал молиться:

«О Боже! Как ты мог допустить, чтобы такое произошло со мной, со мной, твоим верным слугой! Почему отвратил от меня взор свой? Пусть она умрет. О Господи! Сделай так, чтобы они оба умерли…»

В салуне “Сандаунер”, как всегда, было полно народу. Подойдя к бару, Джейми обернулся к посетителям и громко сказал:

– Джентльмены, прошу внимания! Голоса постепенно стихли.

– Заказывайте, что пожелаете. Угощаю всех!

– По какому случаю? – почтительно осведомился Смит. – Новое месторождение?

– Что-то в этом роде, друг мой, – рассмеялся Джейми. – Незамужняя дочь Соломона ван дер Мерва беременна. Мистер ван дер Мерв желает, чтобы все отпраздновали это событие вместе с ними!

– Господи Иисусе, – прошептал Смит.

– Иисус не имеет с этим ничего общего. Только Джейми Мак-Грегор.

Уже через час все в Клипдрифте узнали новость: Йан Трэйвис оказался Джейми Мак-Грегором и опозорил дочь ван дер Мерва, а та забеременела. Подумать только, ведь притворялась такой тихоней!

– А выглядит скромницей!

– Говорят, в тихом омуте черти водятся!

– Интересно, сколько еще мужчин в этом городе попили водички из этого омута?!

– А девочка неплохо сложена. Я и сам бы не прочь попользоваться!

– Почему бы тебе не попросить? Она долго ломаться не будет!

Раздался дружный хохот мужчин.

К тому времени, как Соломон ван дер Мерв появился на улице, он уже успел немного примириться с постигшей его ужасной катастрофой. Придется отослать Маргарет в Кейптаун следующим дилижансом. Пусть рожает своего ублюдка там, хоть в Клипдрифте никто не узнает о таком позоре!

Ван дер Мерв шел, не оглядываясь по сторонам, с приклеенной к губам улыбкой.

– Добрый день, мистер ван дер Мерв. Слышал, вы закупили партию детской одежды?

– Здравствуйте, Соломон. Правда, что скоро, в вашем магазине появится маленький помощник?

– А, рад вас видеть, Соломон. Только что видал продавца птиц. Говорят, в нашем городе появились аисты. Представляете?

Соломон ван дер Мерв повернулся, спотыкаясь, побрел обратно в лавку и наглухо запер за собой дверь.

Джейми пил виски в салуне, прислушиваясь к возбужденным пересудам. Такого скандала в Клипдрифте еще не бывало; обитатели города сгорали от любопытства и злорадного удовлетворения. Джейми желал только одного; чтобы Бэнда был здесь и радовался вместе с ним. Вот она, расплата за погубленную жизнь сестры Бэнды, за то, что ван дер Мерв сделал с Джейми и кто знает, со сколькими еще. Но с ван дер Мервом еще не покончено. Это только начало. Джейми не успокоится, пока не уничтожит врага. А Маргарет? К ней Джейми не испытывал ни малейшего сочувствия. Она была соучастницей отца. Джейми помнил ее слова во время первой встречи:

"Мой отец – именно тот, кто может помочь вам. Он все знает”.

Девушка тоже принадлежала к семье ван дер Мерва, и Джейми растопчет их обоих.

Смит подошел к столику, где сидел Джейми.

– Могу я поговорить с вами минутку, мистер Мак-Грегор?

– В чем дело?

Смит смущенно откашлялся:

– Я знаю двоих старателей, владеющих десятью участками около Пнайела. Алмазов там куча, да только у парней нет денег на приличное снаряжение. Ищут партнера. Вот я и подумал, может, вам это подойдет?

Джейми, прищурившись, оглядел бармена:

– Об этих людях ты говорил ван дер Мерву, так ведь? Смит удивленно кивнул:

– Да, сэр. Но я обдумал ваше предложение и решил, что буду работать на вас.

Джейми вытащил длинную тонкую сигару, и Смит поспешил зажечь ее.

– Расскажи подробнее! Бармен повиновался.


Сначала в Клипдрифте почти не было публичных домов. Шлюхи, в основном негритянки, поджидали клиентов в грязных переулках или убогих борделях. Первыми белыми проститутками, появившимися в городе, были буфетчицы или официантки. Но Клипдрифт рос, открывались все новые месторождения алмазов, а вместе с процветанием увеличивался и приток продажных женщин. Теперь на окраинах города открылось уже с полдюжины публичных домов с белыми проститутками, деревянных лачуг из железнодорожных шпал с жестяными крышами. Исключением был бордель мадам Эгнес, солидное двухэтажное здание, выстроенное на Бри-стрит подальше от Луп-стрит, главной улицы, чтобы взор жен уважаемых горожан не оскорблял вид подобного заведения. Зато частыми посетителями дома мадам Эгнес были мужья этих респектабельных дам и те, кто мог позволить себе бросать деньги на столь дорогие удовольствия – ведь посещение заведения обходилось недешево. Правда, и женщины были молоды, привлекательны, без всяких предрассудков да к тому же честно отрабатывали потраченное на них.

Спиртные напитки подавались в хорошо обставленной гостиной, и сама мадам строго следила, чтобы клиентов не торопили и не обсчитывали.

Мадам Эгнес, жизнерадостная, крепко сбитая рыжеволосая женщина лет тридцати пяти, работала раньше в одном из лондонских борделей, но, привлеченная рассказами о сказочно-легком обогащении, решила отправиться в Южную Африку. Она скопила достаточно денег, чтобы открыть собственное заведение, и дела с самого начала процветали. Мадам Эгнес считала себя знатоком мужской натуры, но Джейми Мак-Грегор был для нее загадкой. Он часто посещал заведение, тратил деньги, не скупясь, был вежлив и обходителен с женщинами, но всегда казался погруженным в свои мысли, недосягаемым, словно некая стена стояла между ним и окружающим миром. Особенно поражали его глаза – светлые, бездонные, ледяные. В отличие от других постоянных посетителей, он никогда не говорил о себе и своем прошлом. Мадам Эгнес слыхала, что он расчетливо совратил дочь Соломона ван дер Мерва, и теперь, когда она ждет ребенка, отказывается жениться.

Мадам Эгнес считала, что так могут поступать лишь последние подонки.

"Но все же этот, хоть и ублюдок, весьма привлекателен”, – подумала она, провожая взглядом спускающегося по лестнице Джейми Мак-Грегора.

Джейми, вернувшись в отель, застал в номере Маргарет. Девушка стояла у окна, глядя на улицу и, услыхав шаги, обернулась:

– Здравствуй, Джейми. Голос ее дрожал.

– Что ты здесь делаешь?

– Мне нужно поговорить с тобой.

– Нам не о чем говорить.

– Я знаю, почему ты сделал все это. Из ненависти к отцу. Но поверь, какое бы зло он ни причинил тебе, я ничего об этом не знала. Умоляю… пожалуйста… верь мне. Не гони меня. Я слишком тебя люблю.

– Это твоя проблема, ты не находишь? – холодно взглянул на нее Джейми.

– Пожалуйста, не смотри на меня так. Ведь ты тоже любишь меня.

Но Джейми уже не слушал. Он снова переживал то ужасное путешествие в Паардспан, во время которого чуть не умер… тяжелые булыжники на берегу… он ворочал их, пока не падал от усталости и наконец – алмазы, много алмазов. И снова он отдает камни ван дер Мерву, и в ушах звучит елейный голос:

"Ты не понял меня, парень. Мне партнеры ни к чему. Ты работаешь на меня. Даю тебе двадцать четыре часа, чтобы убраться из города…” Безжалостное избиение… Вонь, исходящая от стервятников, острые клювы, разрывающие плоть.

Как будто издалека донесся голос Маргарет:

– Неужели ты не помнишь? Я… принадлежу… тебе. Я тебя люблю.

Стряхнув с себя липкую паутину кошмара, Джейми взглянул на Маргарет. Любовь. Он больше не знал, что означает это слово. Ван дер Мерв выжег, уничтожил в нем все чувства, кроме одного: ненависти. Ненависть стала для Джейми эликсиром жизни, смыслом существования, помогла пройти через смертельные опасности, невыносимые муки, побороть акул, пройти через рифы, ползти по минным полям Намибии. Поэты слагали стихи о любви, а певцы пели песни, так что, возможно, такое бывает с людьми, случается на самом деле. С другими. Только не с Джейми Мак-Грегором.

– Ты дочь Соломона ван дер Мерва. И носишь его внука. Вон отсюда!

Больше Маргарет некуда было идти. Она любила отца и нуждалась в его прощении, но знала, что тот никогда, ни за что не простит, превратит ее жизнь в ад кромешный. Но выбора не было. Ни друзей, ни знакомых.

Выйдя из отеля, она направилась к магазину отца, чувствуя на себе любопытно-злорадные взгляды прохожих. Некоторые мужчины оскорбительно усмехались; она продолжала идти с высоко поднятой головой. У дверей магазина Маргарет нерешительно остановилась, но, поколебавшись, все же вошла. В лавке никого не было. Из задней комнаты вышел ван дер Мерв.

– Отец…


– Ты?!

Гадливое презрение в голосе как удар в лицо. Он подошел ближе, и Маргарет почувствовала запах виски.

– Я требую, чтобы ты убралась из этого города. Сейчас. Немедленно. И никогда больше не возвращайся! Слышишь? Никогда.

Вытащив из кармана несколько банкнот, он швырнул их на пол.

– Возьми и уходи прочь!

– У меня будет твой внук.

– Ублюдок самого дьявола!

Отец, сжав кулаки, надвигался на Маргарет.

– Всякий раз, когда люди увидят, как ты выставляешь себя напоказ, грязная шлюха, будут вспоминать о моем позоре, а если уберешься с глаз долой, может, и забудут когда-нибудь.

Она долго, потерянно глядела на него, потом повернулась и, слепо спотыкаясь, побрела к двери.

– Деньги, тварь! – завопил он. – Ты забыла деньги! Маргарет в полном смятении добралась до дешевого пансиона на окраине города. Миссис Оуэнс, хозяйка, оказалась полной женщиной лет сорока с добродушным лицом. Муж привез ее в Клипдрифт и бросил. Более избалованное создание, вероятно, погибло бы, но миссис Оуэнс была сделана из другого теста и умела выжить в любых обстоятельствах. За это время она повидала многих хороших людей, попавших в беду, но ничто не могло сравниться с судьбой семнадцатилетней девушки, стоявшей сейчас перед ней.

– Вы хотели видеть меня?

– Да… пришла узнать… может, у вас найдется работа?

– Работа? Что вы умеете делать?

– Все что угодно. Я хорошо готовлю. Могу обслуживать посетителей. Застилать постели, убирать. Я… Я… – борясь из последних сил с охватившим ее отчаянием, лепетала Маргарет. – Пожалуйста, – умоляюще прошептала она, – пожалуйста… все что угодно.

Миссис Оуэнс взглянула на дрожавшую девушку, чувствуя, как разрывается от жалости сердце.

– Думаю, одна помощница не помешает. Когда начнете работать?

И увидала невыразимое облегчение в глазах Маргарет.

– Прямо сейчас.

– Я могу платить только…

Она быстро подсчитала в уме и накинула несколько шиллингов сверху.

– Один фунт два шиллинга одиннадцать пенсов в месяц. Это немного, но жить и обедать можете у меня.

– Спасибо, я согласна, – благодарно вздохнула Маргарет.

Соломон ван дер Мерв теперь редко появлялся на улицах Клипдрифта, и все чаще на дверях магазина висела табличка “ЗАКРЫТО”, а покупателям приходилось обращаться к другим торговцам.

Но каждое воскресенье он неизменно ходил в церковь, не молиться, нет. Требовал от Бога, чтобы тот исправил ужасную ошибку, снял бремя стыда и позора с плеч своего верного слуги. Остальные прихожане всегда смотрели на Соломона с уважением, как на богатого и могущественного человека, и вот теперь он постоянно чувствовал осуждающие взгляды и слышал ехидный шепоток за спиной. Семья, сидевшая рядом с ним на скамье, перешла на другое место. Он стал парией, отверженным. Окончательно сломила его проповедь священника с цитатами из книг “Исход”, “Левит” и пророка Иезекииля, направленные против падших женщин и отцов, бросающих дочерей своих на произвол судьбы и ввергающих их в пучину разврата.

"Они открыли наготу ее, взяли сыновей ее и дочерей ее, а ее убили мечом. И сделалась она позором между женщинами”.

И изрек Господь устами Моисея:

«Не оскверняй дочери твоей, допуская ее до блуда, чтобы не блудодействовала земля и не наполнялась земля развратом…»

После этого дня ноги ван дер Мерва больше не было в церкви.
По мере того как дела Соломона ван дер Мерва больше и больше приходили в упадок, Джейми Грегор богател. Разработка алмазных копей обходилась теперь очень дорого, поскольку приходилось рыть все глубже, а у старателей не было денег на покупку сложного оборудования. В городе скоро узнали, что Джейми Мак-Грегор предоставляет кредит в обмен на часть прибылей, а со временем он смог выкупить и доли партнеров, оставшись, таким образом, единоличным владельцем множества участков. Он вкладывал деньги в недвижимость, алмазы и золото, но при этом был скрупулезно честен при совершении сделок. Все больше людей приходило к Джейми, зная о его высокой репутации.

В городе было два банка, и когда один разорился, Джейми купил его, убедившись предварительно, что беда произошла из-за некомпетентности руководителей, и посадил туда своих людей с тем, чтобы его имя не упоминалось при совершении крупных операций.

Все, к чему бы ни прикасался Джейми, обращалось в золото. Он имел все, о чем мечтал в детстве, и гораздо больше того: богатство, положение, но все это значило мало. Джейми измерял собственные успехи несчастьями ван дер Мерва. Его отмщение было далеко не полным.

Время от времени Джейми встречал на улице Маргарет, но не обращал на нее внимания, проходил мимо.

Он и представления не имел, какое действие производили на девушку эти случайные встречи. Она чуть не теряла сознание и только усилием воли вынуждала себя не упасть. Маргарет по-прежнему любила Джейми – беззаветно и глубоко. Ничто не могло изменить этого. Он использовал ее, чтобы наказать отца, но Маргарет знала, что ненависть может быть обоюдоострым мечом и поранить самого мстителя. Скоро у нее будет ребенок, ребенок Джейми, и когда тот увидит собственное дитя, свою плоть и кровь, женится на матери, чтобы дать имя сыну. Маргарет станет миссис Джейми Мак-Грегор, а большего она от жизни не просила. Ночью, ложась спать, она прикасалась к набухшему животу и шептала: “Наш сын…” Конечно, глупо было думать, что так можно повлиять на пол ребенка, но ведь ничего в этом дурного не было… а потом, каждый мужчина хочет сына.

Шли месяцы, будущий ребенок в лоне Маргарет рос, и это пугало девушку: ей так нужно было поговорить с кем-нибудь. Но женщины в этом городе с презрением отворачивались от грешницы – религия научила их только наказывать, а не прощать. Одинокая, окруженная чужими людьми, Маргарет плакала по ночам о себе и своем нерожденном ребенке.

Джейми Мак-Грегор купил двухэтажный дом в центре Клипдрифта и использовал его, как главную контору для своих растущих предприятий. Как-то к нему в кабинет зашел Мак-Миллан, главный бухгалтер.

– Мы объединяем наши компании, – объявил он хозяину. – Нужно дать название всей корпорации. У вас есть какие-нибудь пожелания?

– Я подумаю, – кивнул Джейми.

И он действительно долго размышлял. В ушах звучало эхо давно слышанных голосов, пронизывающих морской туман на алмазных полях в Намибской пустыне, и Джейми понял, что не хочет иного названия. Вызвав бухгалтера, он объявил:

– Назовем новую компанию “Крюгер-Брент”. "Крюгер-Брент Лимитед”.

Олвин Кори, управляющий банком, попросил Джейми о встрече.

– Я насчет долгов мистера ван дер Мерва. Слишком уж он запаздывает с платежами. Раньше, когда дела у него шли хорошо, мы вполне могли рискнуть, но теперь ван дер Мерв вот-вот разорится. Думаю, пора предъявить его векселя к оплате.

– Нет.


Кори удивленно взглянул на хозяина.

– Он приходил сегодня утром. Пытался занять еще денег для…

– Дайте ему столько, сколько попросит. Управляющий поднялся:

– Как велите, мистер Мак-Грегор. Я скажу ему, что вы…

– Ничего не говорите. Просто выдайте деньги.
Каждое утро Маргарет поднималась в пять утра, чтобы испечь большие караваи восхитительно пахнущего хлеба и печенья из дрожжевого теста, и, когда постояльцы спускались в столовую к завтраку, подавала овсянку, ветчину, яйца, сладкие булочки, лепешки из гречневой муки и дымящийся кофе.

Обитателями пансиона большей частью были старатели, отправляющиеся на алмазные копи или только что возвратившиеся в город. Они оставались в Клипдрифте ровно на столько, чтобы оценить найденные алмазы, принять ванну, напиться как следует да посетить один из городских борделей – обычно в таком порядке. Почти все были грубыми невежественными бродягами.

В Клипдрифте существовал неписаный закон: порядочные женщины неприкосновенны. Всегда найдутся шлюхи, с которыми можно переспать. Однако Маргарет ван дер Мерв привлекала всеобщее внимание, потому что не подпадала ни под одно из этих определений. Приличные незамужние девушки не позволяют себе забеременеть, и по общему мнению, если Маргарет согрешила однажды, значит, готова лечь с любым мужчиной, стоит только предложить. И они предлагали. Некоторые старатели без излишних обиняков пытались сунуть деньги, остальные делали уклончивые ехидные намеки, но цель была одна. Маргарет обходилась и с теми и с другими со спокойным достоинством. Но как-то вечером, уже ложась спать, миссис Оуэнс услыхала доносившиеся из комнаты Маргарет крики. Хозяйка, распахнув дверь, ворвалась к девушке. Один из постояльцев, пьяный старатель, разорвал на Маргарет сорочку и, бросив на кровать, навалился на девушку. Миссис Оуэнс набросилась на него, как разъяренная тигрица. Схватив рубель, она начала колотить им насильника. Хозяйку охватила такая всесокрушающая ярость, что вскоре насильник уже валялся на полу без сознания – у нее даже хватило силы протащить его по коридору и выкинуть на улицу. Потом миссис Оуэнс, не успев отдышаться, поспешила к девушке. Маргарет вытирала кровь с губ, искусанных пьяницей. Руки ее дрожали.

– С тобой все в порядке, Мэгги?

– Да. Я… спасибо вам, миссис Оуэнс.

Непрошенные слезы брызнули из глаз девушки: в этом городе, где почти никто не разговаривал с ней, нашелся человек, не стыдившийся выказать ласку и доброту.

Миссис Оуэнс смотрела на выпиравший живот Маргарет и думала:

"Бедная фантазерка! Джейми Мак-Грегор никогда на ней не женится”.

Время родов приближалось. Маргарет быстро уставала, с трудом наклонялась. Единственную радость доставляло ей ощущать шевеление ребенка. Она и ее сын были совершенно одиноки в этом мире, и Маргарет часами разговаривала с ним, рассказывая о всех чудесах, ожидающих его в этой жизни.

Как-то поздним вечером, сразу же после ужина, в пансионе появился молодой негр и вручил Маргарет запечатанный конверт.

– Велено подождать ответа, – пояснил он. Маргарет прочла письмо, перечитала еще раз, очень медленно.

– Да, – кивнула она, – передай, я согласна.

В следующую пятницу, ровно в полдень, Маргарет подошла к публичному дому мадам Эгнес. На двери висела табличка “Закрыто”. Маргарет нерешительно постучала, не обращая внимания на пораженные взгляды прохожих, не переставая спрашивать себя: а вдруг она делает непоправимую ошибку. Девушке трудно было принять решение и согласилась она только от невыносимого одиночества.

Вот что было в письме:

"Дорогая мисс ван дер Мерв! Конечно, это не наше дело, но я и мои девочки много беседовали о вашей несчастной судьбе и о том, как несправедливо с вами обошлись. Просто стыд и позор! Мы хотели бы помочь вам и вашему малышу. Если такое предложение вас не смутит, для нас будет большой честью пригласить вас к обеду. Надеемся, вы сможете прийти в пятницу в полдень.

С уважением – мадам Эгнес.

P.S. Поверьте, мы не имеем привычки сплетничать”.

Маргарет нерешительно переминалась у входа, думая, не лучше ли уйти, но тут дверь открылась, и на пороге появилась мадам Эгнес. Взяв Маргарет за руку, она пригласила:

– Входите, дорогая. Вам вредно стоять на этой проклятой жаре.

Она повела девушку в гостиную, обставленную диванами и креслами в викторианском стиле с красной плюшевой обивкой. Комната была украшена лентами, вымпелами и Бог знает откуда взявшимися разноцветными воздушными шарами. На свисавших с потолка картонках корявыми буквами было выведено:

«Добро пожаловать, малыш!»

«Обязательно родится мальчик!»

«С днем рождения!»

В гостиной уже собрались девушки мадам Эгнес – различного возраста, роста, всех цветов кожи. Все наряжены для столь торжественного случая в строгие закрытые платья и не накрашены. Маргарет ошеломленно подумала, что эти падшие создания выглядят более респектабельными, чем многие порядочные женщины города.

Маргарет оглядела собравшихся в большой комнате проституток и нерешительно остановилась, не зная, что делать. Некоторые лица были знакомы. Маргарет отпускала им товар, когда работала в магазине отца. Несколько очень молодых и красивых девушек, остальные постарше, толстые, явно с крашеными волосами. Но одно их роднило – сострадание к несчастной несправедливо обиженной девушке. Все были дружелюбны, добры и приветливы и хотели ей помочь.

Они окружили Маргарет, смущенно переглядываясь, боясь сказать или сделать что-нибудь не так. Пусть судачат об этой девушке, льют на нее грязь – уж им-то известно: она настоящая леди.

Проститутки прекрасно сознавали, какая пропасть лежит между ними и Маргарет. Она оказала им большую честь, согласилась прийти, и все были полны решимости не допустить, чтобы это торжество хоть чем-то омрачилось.

– Мы приготовили вкусный завтрак, душечка, – сказала мадам Эгнес. – Надеюсь, вы проголодались.

Маргарет повели в столовую, где уже был накрыт праздничный стол, а около ее прибора стояла бутылка шампанского. Проходя по коридору, Маргарет поглядела на лестницу, ведущую на второй этаж: она знала, что Джейми был здесь частым посетителем. Интересно, какую из девушек он выбрал? Возможно, не одну. Маргарет снова и снова разглядывала, изучала, сравнивала… спрашивая себя, что же нашел в них Джейми такое, чем она сама не обладала.

Обед показался настоящим банкетом. Сначала подали восхитительный холодный суп и салат, потом свежезажаренного карпа, баранину и утку с овощами и картофелем, а на десерт – пропитанный ромом кремовый бисквит, сыр, фрукты и кофе. Маргарет с аппетитом ела и чувствовала себя превосходно. Ее усадили по главе стола на почетное место. Справа сидела мадам Эгнес, слева – ее тезка Мэгги, хорошенькая блондинка, на вид не старше шестнадцати лет. В первые минуты беседа никак не завязывалась. Девушки могли порассказать десятки забавных непристойных историй, но все они вряд ли подходили для ушей такой хорошо воспитанной девушки, как Маргарет. Поэтому говорили о погоде, о том, как быстро вырос Клипдрифт, и будущем Южной Африки. Все девушки на удивление хорошо разбирались в политике, экономике и ценах на алмазы, поскольку получали информацию из первых рук, от сведущих людей.

Правда, симпатичная блондинка Мэгги обмолвилась было:

– Джейми только что нашел новое алмазное месторождение и…

Но, осознав, что в комнате внезапно стало очень тихо, и поняв свою оплошность, смущенно добавила:

– Мой дядя Джейми. Он… женат на моей тетке.

Маргарет была потрясена внезапной бурей ревности, охватившей ее. Мадам Эгнес быстро сменила тему разговора. После обеда хозяйка поднялась и улыбнулась Маргарет:

– Пойдем, душечка.

Все перешли во вторую гостиную, которую Маргарет еще не видела. Комната была полна подарков, красиво обернутых и перевязанных лентами. Маргарет ошеломленно оглядывалась, не веря глазам.

– Я… я даже не знаю, что сказать.

– Разверни их.

Здесь были колыбелька, самодельные вязаные башмачки, конверты, вышитые чепчики и даже длинное кашемировое пальтишко, лайковые туфельки на пуговках, детская серебряная чашечка, расческа и щетка с серебряными ручками. В остальных свертках оказались золотые заколки для нагрудничков, целлулоидная погремушка, каучуковое зубное колечко, ярко раскрашенные кубики, оловянные солдатики, серая в яблоках лошадка-качалка и самый главный и красивый подарок: длинное белое крестильное платьице.

Для Маргарет словно настало Рождество. Она никогда не ожидала ничего подобного. Глубоко запрятанные ощущения ненужности и полнейшего одиночества сжали сердце, вырвались наружу, и Маргарет разразилась рыданиями.

Обняв ее, мадам Эгнес тихо велела остальным уйти. Девушки безмолвно повиновались. Мадам Эгнес подвела Маргарет к дивану и, усадив, прижала к себе, пережидая, пока та успокоится.

– П-простите… – заикаясь пролепетала Маргарет. – Не… не знаю, что на меня нашло.

– Ничего, милочка. Эти стены видели много слез, но и радости тоже. И знаешь, что я поняла? Рано или поздно, но в конце концов все утрясется. Ты и твой ребенок будете счастливы, поверь.

– Спасибо, – прошептала Маргарет и показала на гору подарков. – Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас и ваших друзей за…

Мадам Эгнес сжала ее руку:

– Не нужно. Ты и представления не имеешь, какую радость доставили девушкам все эти приготовления. Нам такое не часто выпадает. Если кто-то из них забеременеет, это такая трагедия.

Но тут же, опомнившись, прикрыла рот рукой.

– Ох, прости меня, не сдержалась.

Маргарет улыбнулась:

– Я только хочу, чтобы вы знали: это был один из лучших дней в моей жизни.

– Ты оказала нам большую честь, когда не погнушалась прийти сюда, дорогая. Лично я считаю, что ты стоишь всех женщин в этом городе вместе взятых. Стервы поганые! Убила бы их только за то, как они с тобой обращаются! И если не обидишься на прямоту, твой Джейми Мак-Грегор – дурак набитый.

Мадам поднялась с дивана:

– Мужчины! Мир был бы намного лучше, сумей мы обходиться без этих подонков! А может, и нет… кто знает?

Маргарет, немного успокоившись, тоже встала и сжала руку мадам Эгнес.

– Никогда не забуду вашей доброты, пока жива. А когда мой сын вырастет, расскажу ему об этом дне.

– Думаешь, стоит рассказывать? – нахмурилась мадам Эгнес.

– Обязательно стоит, – улыбнулась Маргарет. Мадам проводила ее до выхода.

– Я найму фургон, чтобы доставить подарки в пансион. Счастья тебе, девочка.

– Спасибо вам. Спасибо большое!

Маргарет ушла. Мадам Эгнес постояла несколько минут, глядя, как она, неуклюже переваливаясь, идет по тротуару. Потом вернулась в гостиную и громко приказала:

– Все, леди, праздник окончен. Пора за работу! Ровно через час заведение мадам Эгнес вновь было готово, как обычно, принять посетителей.





Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   28




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет