Смена субцивилизаций и модернизационные волны в культурно-историческом развитии России
«Становление и упрочение советской субцивилизации
жүктеу/скачать 408.11 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- «Кризис, последняя волна модернизации, крах субци
- «Заключении»
| «Становление и упрочение советской субцивилизации: противоречия четвёртой волны модернизации». Первый макроэтап советского периода отечественной истории (до середины 50-х гг.) - становление и кристаллизация советской субцивилизации. Внутри данного макроэтапа явственно различимы три достаточно резко очерченных временных отрезка, объединённых общим вектором эволюции (становление системы) и общим характером идеологического осмысления и самопрезентации (различные модификации утопической модели «мировой коммунистической революции»), но достаточно резко разнящихся между собой в плане как идейно-политическом, так и семантическом, смысловом.
Первый период (1917-1921 гг.). Н. Бердяев квалифицировал большевизм как гибрид средневекового утопизма, наивного рационализма и «субъективного произвола», понимаемого как «беспредельный классовый субъективизм». С точки зрения социально-психологической и духовной, всё происходившее в 1917-1921 гг. есть «регенерация архаических форм»; практика (но не теория) ленинизма и эклектичный характер последнего также могут быть трактуемы как антимодерни-зационно направленные. Второй период (1921-1928 гг.). НЭП есть небезуспешная попытка ремодер-низации, возвращения к элементам и реалиям российской цивилизации начала 20 XX («Серебряного») века. Несомненны экономические и блестящие культурные успехи тех лет. Крах НЭП представляется очередной «регенерацией». Третий период (1928-1953 гг.), время торжества и наивысшего расцвета тоталитаризма в истории России. Для данного этапа характерны: тотальность, комплексность всех принимаемых Сталиным и его окружением мер, последовательное и неуклонное взятие под контроль всех без исключения сторон общественной и приватной жизни; «псевдомодернизация» (Т. Пиирайнен), где внешне индустриализированные формы скрывают типично архаизированную сущность; преобладание черт «гибридного общества» (сосуществование в СССР всех известных в марксизме «социально-экономических формаций», при преобладании потестар-ной формации); формирование и кристаллизация неорелигии, выразившейся в приобретении официальным вульгаризированным марксизмом всех черт религиозного культа, в массовом зомбировании населения и во внедрении в духовную культуру нормативной мифологизированной эстетики «социалистического реализма»; структурирование идеократическай империи, внешне закамуфлированной под федерацию демократических республик; полный разрыв с ленинской традицией антиэтатистской анархической футурологии и откровенная практическая апелляция к государственнической традиции «доосевых» цивилизаций; возрождение имперской и великодержавно-шовинистической идеологии. Второй параграф - «Кризис, последняя волна модернизации, крах субцивилизации» - рассматривает период с середины 50-х гг. до момента распада СССР. Спецификой же всего рассматриваемого периода является то, что эти изменения приобрели характер серии антитоталитарных реформ, которые можно охарактеризовать как целенаправленную попытку полномасштабной модернизации страны (пятая волна). Серию реформ 50-80-х гг. можно трактовать как незаконченную и многократно прерванную волну модернизации - поскольку, в отличие от сталинской практики, речь идёт о мероприятиях, направленных на комплексное обновление 21 всех или большинства сторон социальной и духовной жизни. Все данные мероприятия обладают схожими чертами: прагматическим характером; декларированием «возвращения» к «правильным истокам» после некоего ошибочного «зигзага истории»; вестернизированной ориентацией; расширением поля свободы в стране; принципиальной половинчатостью реформационных проектов, наличием для каждого из реформаторов «зоны табу»; «абортивностью» реформ. В эпоху перестройки система начинает стремительно терять способность к саморегуляции и поддержанию целостности. Нарастают все виды культурных конфликтов; отстранение населения от официальной аксиологической системы превращается в стихийную поддержку любых альтернативных проектов и беспрецедентную для российской истории готовность к переменам. Субъективно последние коммунистические реформаторы оказались неспособны преодолеть собственный «порог ригидности» и объективно подтолкнули ситуацию к радикальному концу. Крайняя ригидность системы, её неспособность адекватно реагировать на внешние импульсы, утеря ей основополагающих черт саморегуляции и самоподдержания, помноженная на субъективные ошибки руководителей различных уровней, привели к обвалу самой системы, а с ней - и к самоликвидации советской субцивилизации. В 90-е гг. ХХ века фактически рождается новая, постсоветская субцивилизация (предсказанная Бердяевым). Уже сейчас можно говорить о кардинальном изменении цивилизационного состояния России по всем параметрам материального и духовного бытия. Главная цивилизационная проблема сегодняшней России -кризис идентичности, неопределённость её самоопределения и самопозиционирования. Современная Россия находится в состоянии выбора своего европейского или антиевропейского статуса и самопонимания. Ситуация догоняющей модернизации вновь реанимирует состояние «псевдоморфоза» перенимаемых «импортных» форм и норм, которые на российской почве приобретают принципиально новое (и подчас противоположное своим прообразом) значение. Главное же - при 22 наличии стольких флуктуаций система формирующейся новой российской субцивилизации становится предельно стохастичной. Можно говорить об осторожном оптимизме футурологических прогнозов. Главным препятствием к проведению успешной современной модернизации остаётся синдром «расколотого общества». В «Заключении» подводятся итоги исследования, определяются перспективы дальнейшего социокультурного и цивилизационного развития России, а также потенциальные направления исследований в данной области. Основные результаты исследования отражены в 27 публикациях автора общим объёмом 66, 28 п. л. Публикации по проблематике диссертации:
23 ховная культура России на рубеже тысячелетий : материалы научно-практической конференции (Екатеринбург, Гуманитарный ун-т, 20-21 мая, 1999 г.). - Екатеринбург : Изд-во Гуманитарного ун-та, 1999. - С. 138-141. [0, 23 п. л.].
24 Гуманитарный ун-т, 15-16 мая, 2003 г.). - Екатеринбург : Изд-во Гуманитарного ун-та, 2003. - С. 156-164. [0, 52 п. л.]. 12. Суворов Д. В. Обоснование исторического ревизионизма / Д. В. Суворов // Информационная эпоха: Мир - Россия - Урал : материалы VII международной научно-практической конференции (Екатеринбург, Гуманитарный ун-т, 12-13 мая, 2004 г.). - Екатеринбург : Изд-во Гуманитарного ун-та, 2004. - С. 108-115. [0, 46 п. л.]. 13. Суворов Д. В. Ещё раз о структурной запрограммированности техноген ных катастроф (в свете теории И. Пригожина - И. Стенгерс) / Д. В. Суворов // Стихийные бедствия, техногенные и социальные катастрофы : материалы Всерос сийской научно-практической конференции (Екатеринбург, Гуманитарный ун-т, 21. 11. 2004). - Екатеринбург : Изд-во Гуманитарного ун-та, 2005. - С. 199-203. [0, 29 п. л.]. 14. Суворов Д. В. О теоретическом понимании модернизации / Д. В. Суворов // Между прошлым и будущим : социальные отношения, ценности и институты в изменяющейся России : материалы VIII международной научно-практической конференции (Екатеринбург, Гуманитарный ун-т, 17-18 мая, 2005 г.). - Екатерин бург : Изд-во Гуманитарного ун-та, 2005. - С. 30-40. [0, 64 п. л.]. 15. Суворов Д. В. О сущности и типологии современной российской власти / Д. В. Суворов // Власть и властные отношения в современном мире : материалы IX международной научно-практической конференция «Власть и властные отношения в современном мире» (Гуманитарный университет, г. Екатеринбург, 30-31. III. 2006). - Екатеринбург : Изд-во Гуманитарного ун-та, 2006. - С. 395-401. [0, 41 п. л.]. 25 жүктеу/скачать 408.11 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|