Сочинение Она насыщена такими неожиданными подробностями, которых не найти ни у

надписей или скульптурных изображений.

Что же касается характерных черт населения, то он объясняет их следующим

образом: это в действительности потомки эфиопских рабов племени валяд су-лейман

и алейдан. Они начали заселять Хайбар несколькими веками раньше, когда их

хозяева, многие из которых погибли от оспы, возникшей, как думали, из-за плохой

воды, покинули город. Однако полностью своих владений ушедшие не уступили новым

жителям, сохранив за собой право получать после сбора урожая две грозди фиников

с каждого дерева, но не требуя никакой доли от урожая всех других культур.

Поэтому каждый год оба господствующих племени подходят к Хайбару, не входя,

однако, в город, так как считается, что вода его до сих пор опасна для белых;

черные передают причитающиеся им финики и дань в сумме 2 тысяч талеров (9320

франков 1865 года), которую они обязались выплачивать шаммарскому эмиру Хаиля.

По свидетельству Гуармани, все эти чернокожие - мусульмане, они обладают

достаточно мягким характером.

Из Хайбара путешественник отправляется в область, населенную оседлым племенем

этейм. Однако в этих же краях около тысячи своих шатров раскинули рука, большой

род из племени атайба.

412

Чтобы продвинуться дальше на восток, Гуармани присоединился к шедшим в этом же

направлении атайба. Но племя как раз в это время находилось в состоянии войны с

царствовавшим тогда саудовским эмиром Фейсалом ибн Саудом, и лагерь свой бедуины

сняли только для того, чтобы попытаться прорвать или обойти вражеские линии,

находившиеся на окрестных высотах.

Впереди ехали 200 всадников; в середине находились женщины и дети, а также стада

и весь скарб; наконец, в арьергарде двигались 700 стрелков на верблюдах. Так шли

они четверо суток подряд, днем и ночью, отдыхая лишь по нескольку часов в сутки

на редких стоянках, не разбивая даже шатров и постоянно подвергаясь набегам

недждских всадников и воинов из племени бени кахтан, во главе которых стоял эмир

Абдаллах, сын Фейсала. К вечеру четвертого дня племя оказалось у места своей

первоначальной стоянки, но оно потеряло все свои стада; кроме того, 60 человек

было убито и 200 - ранено.

Однако до конца войны было еще далеко. Вскоре, воспользовавшись изменой

кахтанов, 400 всадников и 5 тысяч стрелков из племени рука верхом на дромадерах

обрушились на недждцев и учинили среди них настоящую резню.

Гуармани помогал ухаживать за ранеными. Во время дележа добычи он получил от

шейха победившего племени великолепную лошадь, право владеть которой оспаривало

несколько шейхов. Кроме того, он купил трех жеребцов-производителей, стоимость

которых равнялась стоимости сотни верблюдиц, и, считая свою миссию выполненной,

стал подумывать о возвращении. Тем временем атайба снялись с места. Гуармани,

оставшийся с единственным проводником на огромной равнине, усеянной мертвыми

телами, послал к шатрам этейм за двумя бедуинами, которые должны были

сопровождать путешественника и охранять его лошадей. "Шакалы, вороны, волки,

ястребы рвали трупы на куски, - пишет он. - Я дрожал от ужаса".

Наконец, договорившись с этеймами, что они будут сопровождать его лошадей во

время его обратного пути, Гуармани выбирает для себя более длинную дорогу, не в

силах отказаться от удовольствия увидеть Неджд и желая быть представленным эмиру

Фейсалу и его сыну.

Но у самой Анайзы его остановили всадники эмира Абдаллаха. Гуармани представляет

им бывшие при нем рекомендательные письма к эмиру. Сам эмир, не доверяя турку, о

котором говорится в письме, отказывается его принять и велит проводить в Анайзу,

где местный губернатор разрешает ему продолжать путь к Хаилю.

Жители Анайзы занимались главным образом тем, что покупали у бедуинов жеребят,

выращивали их и продавали затем уже взрослых лошадей в Персию и Индию.

Во время своих прогулок по окрестностям Хаиля Гуармани имел возможность нанести

визит принцу-наследнику Рашидидов, в то время как принц посетил пастбище в

Джебель-Шаммаре, где под охраной 300 рабов паслось почти 500 кобылиц.

Гуармани пишет, что Джуфейфа, расположенная в Западном Джебеле, находится "на

огромной равнине, где через двадцать лет будет множество других

"\ 1 И

413

рощи".

одновременно и бедствием, и спасением. Туда, где опускается туча саранчи, бегут

все, торопясь вырыть в песке ямки, чтобы поджарить насекомых. Гуармани тоже

пробует это блюдо, но не находит его вкусным: поджаренная саранча безвкусна, а

вареная - студениста, но лошадям она заменяет ячмень. Высушенные и истолченные в

порошок насекомые служат в малых дозах питательным продуктом и могут в таком

виде сохраняться годами.

Он отмечает теплый прием, оказанный ему в государстве Телала ибн Рашида, и

сожалеет только о царящем там и доведенном до крайности религиозном фанатизме

(хотя и не ваххабитском), а также о распущенности нравов, присущей как мужчинам,

так и женщинам, отличающимся, кстати, необычайной красотой. Наконец Гуармани

покидает Джебель-Шаммар и направляется вместе со своими лошадьми по маршруту,

пройденному Валлином, но в обратном направлении.

Самая большая опасность поджидала его в Вади Сирхан. Он едет вместе с караваном

из 182 вооруженных мужчин, направляющихся в Хауран. Но бедуины из племен шарарат

и сейлан, объединившись, напали на караван с целью ограбить его. Оплакивая двух

мертвых и приведя с собой десятерых раненых, караван приходит на стоянку

полностью разоренным и в самом плачевном состоянии. Гуармани отдает своим

спутникам пятьдесят мер фиников и помогает ухаживать за ранеными, четверых из

которых спасти не удалось.

На следующий день он отправляется в Дамаск, откуда возвращается в Иерусалим.

Его книга, скромно изданная францисканцами этого города и тотчас же переведенная

на французский язык, не только отличалась искренностью и содержала массу данных

относительно бедуинских племен и их жизни, но и изобиловала географическими

сведениями - результатом измерений, сделанных компасом и циркулем, и подсчета

расстояний. Все это делало возможным картографирование Центральной Аравии.

Так благодаря Валлину и Гуармани были исследованы Северная Аравия и государство

князей Рашидидов.

67. СЕВЕРЦОВ НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ

(1827-1885)

Выдающийся русский путешественник, зоогеограф, один из пионеров экологии и

эволюционного учения в России. В 1857-1879 годах исследовал Среднюю Азию и

Памир, выделив его в особую горную систему. Автор трудов по зоогеографическому

районированию Палеарктики, птицам России и Туркестанского края.

414

100 ВЕЛИКИХ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ

принадлежало село Петровское в Воронежской губернии и конный завод в селе

Хвощеватом Землянского уезда. К 1860-м годам Петровское было большим селом: в

нем насчитывалось 162 двора и 969 душ.

Кроме Коли, в семье Алексея Петровича и Маргариты Александровны Север-цовых

родились еще четыре сына и две дочери. Дети Северцовых получили домашнее

образование. Они были хорошо воспитаны, отлично владели французским, немецким,

английским языками.

Летом 1843 года Николай Северцов был принят в Московский университет. Во время

учебы он встретился с известным путешественником Карелиным, после чего Средняя

Азия сделалась для него "научной целью всей жизни". Его зоологические наблюдения

печатаются в журналах, в том числе и в "Вестнике естественных наук", издаваемом

Рулье.

В 1856 году в Академии наук рассматривался проект экспедиции к низовьям

экспедицией доверили Северцову.

Туркестан считался тогда "страной таинственной", населенной разными народами,

нередко враждовавшими друг с другом. Вся территория его была разделена между

тремя ханствами: Бухарским, Кокандским и Хивинским Сведения об этой обширной

территории были скудны и не всегда достоверны Они поступали, как правило,

случайно, преимущественно от русских купцов и послов

Северцову удалось добиться прикомандирования к экспедиции ботаника И Борщова и

препаратора И. Гурьянова. Оба были молоды и полны энтузиазма.

18 мая 1857 года отряд покинул Петербург. Ровно месяц ехали по трудным дорогам с

краткими остановками на неустроенных станциях. Местом отдыха и

СЕВЕРЦОВ НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ

415

окончательной подготовки экспедиции стал Оренбург - русская крепость на рубеже

В конце лета 1857 года Северцов начал из Оренбурга путешествие с большим

караваном в сторону Эмбы по долинам Илека (система Урала) и Темира (приток

Эмбы). Обследовав Северные Мугоджары, он прошел к низовью Эмбы, где открыл

выходы нефти (первые сведения о Приэмбинском нефтеносном районе), а затем

исследовал северный уступ плато Устюрт. Изучив Южные Мугоджары, он пересек пески

Большие Барсуки, обогнув с севера Аральское море, и мимо озера Камышлыбаш вышел

поздней осенью к Казалинску, на нижней Сырдарье. Оттуда Северцов двинулся на юг,

в пустыню Кызылкум, проследил сухое русло Жа-надарьи и описал восточный берег

Аральского моря.

К 10 декабря экспедиция вернулись на базу в форт Перовский (ныне - Кзыл-Орда) с

богатыми зоологическими, ботаническими и геологическими сборами.

Оставшиеся зимние месяцы занимались изготовлением чучел, определяли и

этикетировали коллекции, совершали экскурсии в окрестности.

Весной 1858 года коллекции были существенно пополнены, особенно за счет птиц.

Будучи метким стрелком, Северцов умел, как говорили коллеги, "достать труднейшую

птицу", но никогда не позволял своим сотрудникам бить птиц зря.

Ранняя весна ошеломила всех буйством цветения и красок. Северцов все время

проводил в поле. Помехой в работе стали приступы тяжелой тропической лихорадки.

Но далеко не всегда позволял он себе лежать. Часто, превозмогая боль, садился он

в седло со своим неизменным ружьем.

В то время на эти земли нередко нападали отдельные группы бродячих ко-кандцев.

Они грабили аулы, угоняли лошадей, терроризировали население. Наиболее

безопасным считался район озера Джарты-куль - вверх по Сырдарье. Туда-то и был

направлен из форта Перовского отряд солдат на рубку леса для построек. 26 апреля

1858 года вслед за ними двинулся и Северцов.

Он ехал с Гурьяновым и шестью казаками. Внезапно на них напали коканд-цы -

человек 15. Гурьянова сразу ранили, часть конвоя умчалась за помощью. Северцов

отстреливался, но ружье дало осечку. Кокандец настиг его и, вонзив пику в

грудную кость, снял его с лошади.

Впоследствии сам Северцов вспоминал: "...кокандец ударил меня шашкой по носу и

рассек только кожу: второй удар, по виску, расколовший скуловую кость, сбил меня

с ног, и он стал отсекать мне голову, нанес еще несколько ударов, глубоко

разрубил шею, расколол череп... я чувствовал каждый удар, но странно, без особой

боли". Тут подъехали остальные кокандцы и предотвратили убийство, рассчитывая

сохранить пленника живым для получения выкупа.

Сначала Северцова тащили на аркане, потом посадили на лошадь, привязав ноги к

стременам. Несмотря на тяжелое состояние, большую потерю крови, мучительную

жажду и невероятно трудную дорогу среди знойных песков и зарослей колючек,

Северцов держался стойко. Самое поразительное, что он находил в себе силы

"наблюдать местность". Приметил необычайно высокий саксаульник, до трех сажен

высотой, сову в безводных песках, вид которой определить ему, однако, не

удалось, поскольку в схватке он потерял очки. Обратил внимание на

416

СЕВЕРЦОВ НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ

417

почвы, но досадовал, что с лошади не мог различить деталей Тем не менее

Кокандцы поняли, что их пленник - личность немаловажная, и повезли его в город

Туркестан к своему правителю - беку. Подъезжая к Туркестану, Север-цов еле

держался на лошади. После допроса его заперли в помещение, "весьма похожее на

тюрьму, и даже скверную тюрьму". Настроение и здоровье все ухудшались, исчезла

надежда на освобождение.

Так прошло около месяца. Между тем русские власти энергично требовали

немедленного освобождения ученого, угрожая военным походом. Туркестанский бек

испугался и решил отпустить Северцова.

Из опасения, что пленник не вынесет тяжелого переезда, его начали усиленно

лечить. К ранам прикладывали парную баранину и присыпали порошком, в состав

которого входила толченая скорлупа черепашьих яиц. Лечение оказалось

эффективным, к тому же крепкий организм и радостное ожидание освобождения

способствовали восстановлению сил.

Через месяц, 27 мая 1858 года, Северцов вернулся в форт Перовский.

Здоровье Северцова постепенно улучшалось Он начал разбирать коллекции, понемногу

экскурсировал. Так, он поднялся на баркасе вверх по Сырдарье и Куандарье, а

затем исследовал соленые озера Культуз и Арыстуз в Голодной степи.

1 сентября 1858 года Северцов завершил работы в Средней Азии и вместе с отрядом

выехал в Оренбург. Здесь он составил письменный отчет об экспедиции для Академии

наук, все коллекции и материалы отправил с Гурьяновым в Петербург, а сам уехал в

Воронежскую губернию долечиваться и повидаться с родными.

Итак, Сырдарьинская экспедиция, рассчитанная на два года, закончилась за 16

месяцев. Программа ее тем не менее была перевыполнена. По материалам экспедиции

Северцов составил карты Арало-Каспийской степи, подробно описал рельеф, климат и

растительность этого края, отметил процесс усыхания Аральского моря и первый

определил древние границы между Каспием и Аралом.

В конце 1859 года Северцов получил заманчивое предложение занять кафедру

зоологии в Казанском университете. Но он предпочел войти в Комитет по устройству

Уральского казачьего войска, чтобы заняться исследованием нового района

Земля Уральского казачьего войска - в основном правобережье Урала - посещалась

многими учеными, но ввиду сложной топографии местности была изучена слабо.

В марте 1860 года Северцов выехал в Уральск в качестве члена комитета. В

обязанности ему вменялось "естественно-историческое исследование земли уральских

казаков". Кроме того, он добился права вести полевые исследования и по

собственной программе

Северцов многократно посещал Уфу, Оренбург, Уральск и Гурьев, всесторонне

обследовал озеро Шалкар с рекой Солянкой, горы Большой и Малый Индер и

прилегающие к реке Урал районы В его работе преобладали тогда общегеографические

и экономико-географические исследования.

В октябре 1862 года ученый покинул берега Урала, отправившись за границу Он

хотел сравнить свои коллекции с зарубежными музейными образцами. После плена у

кокандцев он искренне думал, что с далекими экспедициями покончено.

Летом 1863 года Северцов согласился переехать в Киев и занять должность

профессора зоологии в университете. Но именно в это время готовился поход

генерала М. Г. Черняева в междуречье Чу и Сырдарьи. Северцов без колебаний

вернулся на трудную и опасную стезю путешественника. Пять лет лелеял он мечту об

исследованиях "Высокой Азии", то есть горной части Туркестана.

1 мая 1864 года прибыл он в Верный (Алма-Ата) и вместе с препаратором выступил

вслед за отрядом на запад. С Кастекского перевала (Заилийский хребет)

открывалась Северцову грандиозная панорама Тянь-Шаньских гор.

Северцову удалось наконец побывать в горах Каратау, на которые в 1858 году он

мог лишь с горечью глядеть из своего плена Теперь он тщательно исследовал их.

Осмотрел также бассейны рек Таласа и Чаткала, совершил много высокогорных

экскурсий, объездил окрестности Чимкента, Пишпека (Бишкека), Аулие-Аты

(Джамбула).

В центре внимания Северцова оказался Киргизский хребет, который поразил его и

орографией, и богатством недр, и контрастностью пейзажей на разных высотах.

Именно здесь впервые возникла у Северцова развитая им впоследствии мысль о

вертикальных зонах - "поясах".

С долины реки Исык-Ата Северцов поднялся по северному склону Киргизского хребта

до зоны ельника, но добраться до снежных вершин времени уже не было

Северцова, как и каждого, кто впервые попадает в Среднюю Азию, потрясли

контрасты. Контрасты во всем, зной у подножия гор, в то же время дождь на их

склонах, а еще выше снегопад

Глубокое впечатление произвели на Северцова такие грандиозные сооружения

природы, как снежные мосты. Мосты эти Северцов видел в Кара-Кыспакс-ком ущелье.

Лавины, срываясь с огромной высоты с совершенно отвесных скал, накопляются над

рекой в одном и том же месте и образуют плотные арки с полукруглыми сводами.

Сверху снег порастает микроскопическими красными водорослями, что и придает

мостам розовую окраску. Северцов насчитал семь таких мостов.

Возвращался ученый из экспедиции с богатыми впечатлениями. Он увозил с собой

готовый материал для отчета, первую геологическую карту Киргизского хребта,

таблицу высот и ценные коллекции

Сразу после похода генерала Черняева и присоединения к России Зачуйского края в

1865 году по инициативе Географического общества была снаряжена

правительственная Туркестанская ученая экспедиция на Тянь-Шань Эта почти

неизвестная тогда горная система за высоту и неприступность называлась Небесными

горами.

Северцову поручили руководство физическим отделом На этот раз вместе с ним

серьезный шаг 38-летний ученый решился не сразу "Каково ей, бедняжке, будет

соперничать с моими птицами?" - писал он отцу. Но Софья

418

была умна, образованна, хороша собой, а главное, с детства сама страстно мечтала

о путешествиях.

В экспедиции Софья Александровна помогала мужу в ботанических и энтомологических

сборах и делала нужные ему зарисовки. Правда, она провела в Туркестанской

экспедиции всего один год, до рождения сына Алексея.

Из Оренбурга выехали в начале ноября в двух экипажах. 16 декабря прибыли в

Чимкент, где провели зиму и весну 1866 года. Работа ограничивалась сбором

коллекций лишь в окрестностях города и сортировкой этих коллекций.

Лишь с 5 мая до начала июля Северцову удалось почти полностью повторить маршрут

1864 года; за это время им было сделано значительно больше, чем за пять

предшествующих месяцев.

14 сентября 1867 года началось самое значительное исследование собственно Тянь-

Шаня - поездка в центральную его часть - на Нарын и Аксай.

Северцов с отрядом в 15 человек, проводниками, двумя переводчиками и 40

стрелками направился из Верного к югу по реке Тургени (приток Или) к Заи-

лийскому Алатау. Через Карача-Булакский перевал подошли к восточной оконечности

озера Иссык-Куль. Необходимо было достичь цели до снегопада и буранов

Северцов, оставив задания участникам экспедиции, двинулся с препаратором

Скорняковым вниз по долине Мерке, к реке Чарын, которая в верхнем течении

называется Ахтогай. Здесь она с бешеной силой прорывается через мрачное дикое

ущелье

через двое суток, измученные, но переполненные впечатлениями, добрались они до

отряда.

База располагалась в маленьком укреплении Аксу близ устья реки Каракол. После

его берега, экспедиция перевалила через Терскей-Ала-Тоо и по Бар-скаунскому

ущелью направилась к югу.

На перевале Барскаун попали в туман с мелкой снежной изморозью. Потом началась

метель с сильным ветром. Путешественники были легко одеты, так как раньше стояла

теплая погода Промокшие и застывшие, они разбили лагерь в южных предгорьях

хребта Суек у замерзшего озерка.

Здесь Северцов открыл новый вид мелких, очень красивых птиц, которых он назвал

"расписная синичка".

В течение трех дней, проведенных отрядом на Аксайском плоскогорье,

свирепствовала метель; условия работы были почти нестерпимы; только Северцов с

его исключительной выносливостью и работоспособностью мог продолжать

исследования и вдохновлял своим примером остальных

Северцов по снегу пересек сырты в юго-западном направлении и через несколько

перевалов в начале октября снова вышел к Нарыну, затем на юге исследовал долины

рек Ат-Баши (система Сырдарьи) и Аксай (бассейн Тарима) и проник в юго-западную

часть хребта Какшаал-Тоо. Он был первым европейцем, прошедшим в эту часть

Центрального Тянь-Шаня Наконец-то сбылась мечта многих поколений ученых.

СЕВЕРЦОВ НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ

419

скалам, рискуя сорваться в пропасть. Опытные проводники лишь чутьем угадывали

дорогу по ущельям и обрывам, где едва ступали верблюды. Особенно страдали

путники от холода Однако, несмотря ни на что, ученый продолжал наблюдения. Здесь

он обнаружил новые виды животных, в частности диких горных баранов - качкаров

(архаров), а также дикого горного козла - теке, кашмирскую козу, дикобраза

Особенно гордился Северцов кумаем, которого он назвал снежным грифом. Ученому

повезло: добытый им огромный экземпляр этой осторожной птицы высокогорья -

"крылатого чудища Тянь-Шаня" - имел размах крыльев 2 метра 88 сантиметров, а

длина его равнялась 1 метру 28 сантиметрам.

9 октября отряд достиг среднего течения реки Нарын Чем дальше, тем труднее

становился путь; проводники начали роптать, отказывались идти, но Северцов

подбадривал всех и упорно шел вперед Однако усилившиеся холод и метель все же

заставили путников 17 октября двинуться обратно. Так русский ученый, пройдя по

тянь-шаньским сыртам, первым из европейцев достиг 41° с. ш. в южной части Тянь-

Шаньского нагорья

20 октября достигли ущелья Чар-Карытма, из которого открывался величественный

вид на северные берега Нарына

При переходах через горные потоки лошади нередко падали и скользили по

обледенелому дну и валунам, загромождавшим реку. 30 октября прибыли в Токмак.

Лежа в теплом халате (Северцов изредка позволял себе эту роскошь на привалах) и

прихлебывая из пиалы чай, он делал заметки в своей записной книжке: "Метель была

забыта на радостях, что наконец-то ночую за тем самым хребтом Болгар, или Суек,