Спят буддийские монастыри и развалины зороастрийских башен
жүктеу/скачать 2.04 Mb.
|
|
В Фатиме рядом с католической святыней соседствует право-!
частью которого красуется купол-луковка. Это здание принадле^ жит "Голубой дивизии"* - католической организации, которая была создана в США после Второй мировой войны, чтобы препятство * Не путать с испанским подразделением, посланным воевать в Россию.!
"Голубая дивизия" построила в 1950-е годы, а православная церковь при нем (которая называется "Византийская") была специально предназначена для хранения Казанской иконы Божьей Матери. В начале 1920-х годов новый образ Казанской Божией Матери (до сих пор нигде не описанный) мельком всплыл в Советском Союзе, где его видел один английский скупщик-антиквар. В 1928 году эта икона была вывезена - якобы поляком и якобы через Берлин -
страны нелегальным путем. Свою несловоохотливость посредники объясняли, например, тем, что против них будто неоднократно возбуждались судебные дела о незаконной продаже ими русских драгоценностей. Так как спрос на иконы был чрезвычайно неустойчив ( высокий в 1920-е годы и низкий в 1930-е), то владельцы иконы часто менялись, за четверть века три раза. По всей вероятности, никто из них ничего не понимал в иконописании, да и в ювелирном деле мало что смыслил, поэтому икону и ее оклад они рассматривали только как выгодное капиталовложение. Один скупщик, например, в начале 1950-х годов приобрел ее за 12 000 фунтов стерлингов, но не за наличные деньги, а в результате каких-то весьма запутанных торговых сделок - в зачет разных убытков и пачку
сумму, что на этом дело и остановилось. Тогда он обратился в СанФранциско - в епархию Американской Православной церкви. По просьбе епископа Иоанна, возглавлявшего в 1950-х годах епархию в Сан-Франциско, икону два раза рассматривал и даже ее сфотографировал, в красках и без ризы, профессор Н.Е. Андреев. Корреспонденты "Вокруг света" рассказывают несколько иную версию, которую им довелось услышать в Португалии. Будто бы Казанская икона Божьей Матери с войсками Врангеля попала в Крым, оттуда в Румынию, а затем она оказалась в США. От русских эмигрантов икона и перешла к ^Голубой дивизии". 100 ВЕЛИКИХ СОКРОВИЩ 332 Владелец иконы настаивал, что она "тысячелетней давности, взята из Казанского собора в Ленинграде, а камни оклада взяты из складов драгоценностей царя Соломона"*. На вопрос, как икона, попала в Англию, владелец решительно отказался назвать имя человека, который привез ее, но заявил, что "лишь чудотворная икона могла иметь такой богатый оклад". Удалось только установить, что из-за темного лика в Англии икону стали называть "Черная
выделку и что оклад, хотя и богатый, но многие камни имеют трещины и риза за время своего пребывания в Англии потеряла часть своих драгоценностей, владелец ответил, что такого рода заявления делаются для того, чтобы снизить цену иконы. Он никак не хотел понимать, что ценность иконы не в окладе, а в изображении на простой деревянной доске. Потом, подумав несколько минут, хозяин иконы предложил Н.Е. Андрееву 500 фунтов стерлингов, если тот подтвердит, что икона настоящая и привезена из СанктПетербурга.
могла купить ее. Но собранных денег не хватило, так как новый владелец запрашивал за икону 500 000 долларов В начале 1970-х годов образ Казанской Божией Матери была куплен униатской церковью и около тридцати лет хранился в православной церкви в Фатиме По условию прежних владельцев иконы, она должна вернуться в Россию после падения коммунистического режима. Но вместо этого, причем сравнительно недавно, из Португалии икона была переправлена в Ватикан, и когда она возвратится в Россию - неизвестно.
ной в Казани ОСТРОЖСКАЯ БИБЛИЯ ИВАНА ФЕДОРОВА Древний восточнославянский город Острог упоминается еще в Ипатьевской летописи под 1100 годом. Ко времени приезда туда Ивана Федорова Острог был уже одним из крупнейших политических, административных, экономических и культурных центров Украины. В этом городе и была создана Иванов Федоровым знаменитая Библия - издание, известнее и прославленнее которого, пожалуй, нет во всей старопечатной славянской книжности.
необычайно велик, и об издании хорошо знали современники и ближайшие потомки. Выпуск в свет первой полной славянской Библии, конечно, не мог пройти незамеченным в тогдашнем мире. Знаменитое издание Ивана Федорова было известно во Франции, где оно хранилось в Парижской королевской библиотеке. Экземпляр Острожской Библии хранился и в Дрездене - у известного востоковеда Элиаса Хуттера, экземпляры ее находились в колледжах Кембриджа, а о распространении Острожской Библии в Болгарии поведал католический епископ Петр Богдан.
Новгороде под руководством архиепископа Геннадия. Для редакционной подготовки издания Библии надо было собрать в Остроге литераторов, переводчиков и редакторов. Среди них активную роль играл и сам Иван Федоров, который не только руководил печатанием Библии, но и был одним из главных "справщиков" ее текста. Поиски рукописей велись в Константинополе, в "римских пределах", во многих монастырях греческих, сербских и болгарских. За очень короткий срок были сверены различные списки Библии, но только один из них оказался полным (это упоминавшаяся уже выше Геннадьевская). Эту Библию получили из Москвы от царя Ивана Грозного, и по ней сличали греческие, латинские и славянские тексты. Острожские ученые мужи были убеждены, что перевод московского списка был осуществлен в Киеве еще при Владимире Великом, то есть за 500 лет до того. За очень короткий срок были сверены различные списки Библии, отобран оригинал и сопоставлен с зарубежными изданиями Кроме того, нужно было отлить новые шрифты - славянские и греческие, набрать текст (3 240 000 знаков), отпечатать том в 1256 стра< ниц, а также переплести часть тиража.
Федоров использовал при создании Острожской Библии, встречались и в предыдущих его изданиях, но только здесь художествен ные детали и дополнительные статьи текста выступили именно 1 той последовательности, которая потом станет характерной длі украинского и белорусского книгоиздания: титульный лист с рам кой-порталом, герб и геральдические вирши на его обороте, дале^ предисловие издателя и составителей, оглавление и в конце кни ги - календарные указатели и послесловие печатников. рСТРОЖСКАЯ БИБЛИЯ ИВАНА ФЕДОРОВА 335 Острожская Библия была издана в формате in folio. Она содержит 628 листов, украшена ксилографической титульной рамкой, гербом князя К.К. Острожского и печатным знаком Ивана Федорова. Заставки острожского издания Библии содержат орнаментальные мотивы, которые к тому времени были распространены в украинской рукописной книге. Они были сделаны белым узором на черном фоне, так как Иван Федоров стремился визуально сблизить их с московской старопечатной орнаментальной традицией. Центральная часть заставки, открывающей основной текст Острожской Библии, была оттиснута с доски из Апостола 1564 года, но ей придана П-образная форма (как в польской Библии, изданной в 1563 году в Бресте). Из этой же Библии была заимствована и форма картуша для герба князя К. К. Острожского на обороте титульного листа.
книги Библии, устанавливают необходимые между ними паузы и облегчают чтение. Одновременно они выполняют и декоративную функцию, нарушая однообразие наборных страниц. По сравнению с прежними заставками Ивана Федорова в Острожской Библии форма их значительно упрощена: навершия в виде шишек, листьев или плодов встречаются только четыре раза, а остальные украшения имеют характер четких вертикальных прямоугольников. В рисунках преобладают растительные элементы - гроздья винограда, плоды граната, цветы. Редкой красотой и выдержанностью стиля отличаются в Острожской Библии многочисленные инициалы. Все они имеют форму прямоугольников, обведенных по краям белой линией. Как и заставки, заглавные литеры в них моделированы растительными мотивами, однако симметрия (свойственная заставкам) в них нередко нарушена.
заглавия выполнены вязью красного цвета. При издании этой Библии Иван Федоров использовал бумагу 18 различных бумагоделательных мастерских, польских и украинских, а всего в ней исполь^вано 50 водяных знаков, многие из которых были знакомы и по ДРУГИМ изданиям русского первопечатника. Это, например, герб ^Эдита" - мастерской украинского села Лифчицы, герб "Топор" - ^рактерный для мастерской Тенчиньских и другие.
строго и просто. Но, как сказал известный книговед А.А. Сидоров "в ней есть все достоинства - и типографские, и наборные". Недаром М. Андрелла-Оросвиговский, закарпатский писатель XVII века, утверждал, что "един листок" этой книги "он не дал бы за всю Прагу, Англию и немецкую веру". А потом к этому перечню добавил еще несколько городов, стран и народов. А Йозеф Добровский писал одному из своих друзей: "Я отдал бы половину своей биб лиотеки за "Острожскую Библию".
Необычайна судьба одного из угличских колоколов, до 1591 года ничем не выделявшегося. Но когда был убит царевич Дмитрий, колокол вдруг сам "неожиданно заблаговестил". Правда, ученые, основываясь на исторических фактах, рассказывают об этом по-другому.
Церковным служителям звонить в набат, разнося скорбную весть и созывая угличан для расправы над предполагаемыми убийцами. Священник Константино-Еленинской церкви Федот (по прозвищу Огурец) и сторож Максим Кузнецов стали как-то по-особенному звонить в набатный колокол Спасской колокольни. Сбежавшиеся в кремль разъяренные горожане по указанию Михаила Нагого убили обвиненных в смерти царевича Данилу Битяговского, Никиту Калачова, Осипа Волохова (как представителей Бориса Годунова в Городе) и трех посадских людей.
100 ВЕЛИКИХ СОКРОВИЩ 338 занию Бориса Годунова его сбросили со звонницы, били плетьми, ему "отсекли" ухо, вырвали у него язык, а потом сослали в Сибирь. В связи со смертью царевича Дмитрия колокол оказался виновником гибели многих людей, и сосланные в сибирскую тундру жители Углича должны были тащить опальный колокол волоком до
надпись: "Первоссыльный неодушевленный с Углича". Потом колокол был повешен на колокольню церкви Всемилостивого Спаса, а оттуда перемещен на Софийскую соборную колокольню.
с 29 мая 1677 года настоящий ссыльный угличский колокол не существует, однако в память о прошлом (что ссыльный колокол все же был в Тобольске) в XVIII веке отлили такой же по весу колокол, но отличавшийся от первоначального по форме. И надпись на нем была сделана такая: "Сей колокол, в который били в набат при убиении благоверного царевича Димитрия, в 1693 году прислан из города Углич в Сибирь в ссылку во град Тобольск к церкви Всемилостивого Спаса, что на торгу, и потом на Софийской колокольне был часобитный, весу в нем 10 пудов 20 фунтов". Эта надпись на колоколе сохранилась до наших дней.
колокол был снят с Софийской колокольни и подвешен возле архиерейского дома при Крестовой архиерейской церкви - под небольшим деревянным навесом. Перемещение это было вызвано двумя обстоятельствами. Во-первых, в 1837 году в Тобольске ожидали приезда наследника престола, поэтому для более удобного обозрения этой исторической достопримечательности ее и поместили рядом с архиерейской церковью. Кроме того, Крестовая церковь была недавно перестроена и не имела своего колокола, вот на его место и встал "угличский сосланный". В 1890 году колокол был куплен тобольским музеем и стал музейным экспонатом. А что случилось за это время в самом Угличе? Еще в 1606 году, когда со дня убиения царевича Дмитрия прошло пятнадцать лет, колокол стал восприниматься страстотерпцем, как и невинно убиенный царевич. Потом про него как будто бы вообще забыли, н0л
город. И тогда 40 горожан подали просьбу министру внутренних дел о возвращении колокола в родной город. Просьба была доложена императору Николаю I, который ответил на нее следующим распоряжением: "Удостоверясь предварительно в справедливости существования означенного колокола в Тобольске, и по сношении с г. обер-прокурором Святейшего Синода просьбу сию удовлетворить".
Дмитрия, и, вероятно, мысль сия уже поколеблена в понятиях самих угличских жителей". На основании данной резолюции в возвращении ссыльного колокола угличанам было отказано. Однако инициаторы этого дела не успокоились, и один из них, В. Серебренников, продолжал выискивать доказательства, что колокол - настоящий. Его подлинность, по мнению В. Серебренникова, подтверждается прежде всего постоянной к нему внимательностью Тобольска как к исторической достопримечательности. Кроме того, он считает невероятным тот факт, чтобы приведенная выше надпись была помещена на неподлинном колоколе, как и то, что тобольский архиепископ не мог показывать наследнику престола неподлинный колокол.
что у архиерейского двора в Тобольске висит совершенно другой колокол, и вопрос о его возвращении не поднимался ни в местной печати, ни на заседаниях городской думы. И все же о ссыльном колоколе не забыли, о нем вспомнили Угличане, проживавшие в Петербурге. Некоторые из них были близ^ к императорскому двору, и среди них купец второй гильдии Л.Ф. Соловьев - совсем еще молодой человек. Он, конечно же, энал о судьбе угличского колокола в Тобольске, о пожаре и других ^бытиях, но он страстно хотел, любыми путями, вернуть колокол к 300-летнему юбилею его высылки в родной город и таким обра^м прославить Углич. 340 100 ВЕЛИКИХ СОКРОВИЩ Уже с 1877 года Л.Ф. Соловьев начал докучать этой идеей угличскому городскому голове и Угличской городской думе, но те считали возвращение колокола пустой затеей и ничего в этом направлении не предпринимали. В ноябре 1877 года в своем очередном письме угличскому голове восемь угличан-петербуржцев предложили свою материальную помощь в возвращении ссыльного колокола на родину и даже вызвались сами съездить за ним в Тобольск. Такое же письмо получил и настоятель угличского собора отец Платон, но Углич молчал...
концов Угличская городская дума уполномочила его ходатайствовать во всех инстанциях о возвращении ссыльного колокола. "Наш изгнанник-колокол по суду истории оказался нимало не причастен к тяжелому событию 1591 года, он терпит, если можно так выразиться, незаслуженное наказание, ссылку по оговору. Настало время исправить ошибку и снять позор с невиновного. Будем же ходатайствовать о его возвращении на родину, к нам в Углич. Звон его в нашем родном городе напомнит ему о том счастливом времени, когда Углич был не забытым, далеким углом, а цветущим торговым городом, имевшим далеко не малое значение в семье других русских городов". После этого за своей подписью и печатью Л.Ф. Соловьев разослал письма с просьбой содействовать делу - министру внутренних дел, ярославскому архиепископу Ионафану, тобольскому архиепископу Аврамию и обер-прокурору Святейшего Синода. Министр внутренних дел распорядился вернуть колокол в Углич, но Тобольск отказался. Долго еще хлопотал Л.Ф. Соловьев, писал в различные инстанции и организации - в Угличскую городскую думу, ярославскому губернатору, пока Святейший Синод не доложил о деле императору Александру III и тот не распорядился вернуть ссыльный колокол обратно в Углич. Л.Ф. Соловьев был в восторге. "Не могу нарадоваться, - писал он угличскому городскому голове, - благополучному исходу дела. Дела, тяготевшего надо мной около четырех лет, при этом вовлекшего меня в большие расходы и породившего массу неприятностей". Однако и на этом неприятности Л.Ф. Соловьева не кончились. Указывая на то, что во время пожара ссыльный колокол "растопился без остатка", тобольский губернатор Трайницкий в свою очередь тоже развил деятельность, чтобы оставить колокол в ссыльный колокол 341 городе. И только к 1892 году тобольчане согласились продать колокол за 600 рублей. Углич стал готовиться к торжественной встрече. На берегу Волги, напротив Спасо-Преображенского монастыря, были выстроены специальные мостки и пристань, куда должен был причалить пароход с колоколом-страдальцем. "Ярославские епархиальные ведомости" писали тогда: "20 мая в 11 часов ночи, во время перенесения колокола с парохода на южный вход паперти Спасо-Преображенского собора, двухтысячная толпа народа сопровождала колокол неумолкаемым "Ура!". К 10 часам утра он был повешен на особо устроенном перекладе, а в собор прибыло все городское духовенство и все представители городского и общественного правления".
крестообразно колокол святой водой, позвонил в него. "Многочисленные граждане Углича сами подходили под колокол, подносили к нему детей своих, гладили колокол руками, прикладывали к нему свои головы, крестились при взгляде на него, любовались им и долго не расходились". Многие вынимали платки и прикладывали их к колоколу, а потом обтирали ими свои лица, чтобы перенести на себя часть святости колокола. Проживавший в Петербурге угличанин Л.В. Колотилов столь торжественному событию посвятил свои стихи: Приехал гость давно желанный. Привет тебе, земляк наш дорогой! Три века жил ты, как изгнанник, Теперь настал и праздник твой. Однако люди реагировали на это событие по-разному. А. П. Субботин в своей книге "Волга и волгари", например, пишет: "И вдруг оказалось, что эта прекрасная эпопея была проделана ради призрака... Колокол оказался не настоящим ссыльным, а совсем другим - имеющим с тем только общий вес в 19 пудов". Вспомнили и о том, что привезенный колокол имеет форму, характерную для колоколов XVII века, которая очень отличалась от формы колоколов, литых в XIII-XIV веках. В это время надписи на церковных колоколах отливались вместе с самим колоколом, так как были сделаны "РЯМО на отливочной форме. Эти надписи, выполненные церковь-славянской вязью, были различного содержания и размещались
в честь какого события колокол был отлит. Надпись в одну строку (венечная) отливалась и по нижнему краю колокола, указывая имена мастеров. Кроме того, старинные колокола часто украшали рельефными орнаментами и даже библейскими сюжетами. На колоколе, который прибыл из Тобольска,! ничего этого нет, как нет и следов "отбитого уха". Специалисты! литейного дела, осматривавшие ссыльный колокол, установили, что! ухо, выдаваемое за "отсеченное", попросту не было отлито. А неко-| торая шероховатость на оплечье, где должно было бы находиться "ухо", - просто брак в полировке. Вот так сложилась судьба "первоссыльного неодушевленного". А между тем "отцы" Углича решали уже новую проблему: где после торжеств повесить колокол-святыню, чтобы он укреплял в простом народе веру. Предложений было много, и, рассмотрев их, ярославский губернатор распорядился "поместить колокол для безопасно-^ сти в музее на пьедестале", что и было исполнено.
ОРУЖЕЙНОЙ ПАЛАТЫ Важнейшей частью доспехов русских воинов издавна являлись боевые наголовья, в числе которых был и шлем. Он сопровождал всю ратную историю нашего народа - от Киевской Руси до позднейших времен. Но шлем с древнейших времен был не только защитой, но и украшением воина. Еще в поэмах Гомера внешнему виду шлемов, которые носили олимпийские боги и прославленные герои "Илиады" и "Одиссеи", отводится много поэтических строк. Так, могучий и грозный Ахилл имел шлем "четверобляшный, с конской гривой, и страшный поверх его гребень качался"; а у Агамемнона был шлем, "пышный, кругом изукрашенный, гребнем златым повершенный".
Подобная форма, отсутствовала в Западной Европе, но была рас 344
мы, а в средние века - арабские, персидские и турецкие. На Руси были распространены куполообразные и колоколовид-1 ные шлемы, иногда с длинным шпилем (навершием), который иногда украшался еще и флажком. Своеобразную конструкцию имел шлем "шапка ерихонка". Форма самого колпака была сферической, он был снабжен козырьком, подвижной носовой стрелкой, жүктеу/скачать 2.04 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|