* Цаплин Алексей Константинович

Цаплин Алексей Константинович

От моего предшественника, ушедшего на повышение, остались мне «в подарок» материалы с окраской «антисоветская агитация и пропаганда», которые, по мнению руководства отдела, имели самые широкие перспективы (как тогда любили говорить, «арест»).

Тщательно всё изучив, я пришел к выводу, что дело «шито белыми нитками» и материалы заведены, мягко говоря, с натяжкой, по формальным признакам.

Посудите сами.

Работал в одном из строительных управлений юрист, некто П., перешедший в него с другого предприятия, и считавший, что при переводе ему не доплатили ни много, ни мало, а 22 рубля 28 копеек. (Сумму я запомнил на всю жизнь).

Причитавшуюся ему сумму П. пытался получить в судебном порядке, однако дело о ее возврате проиграл во всех судебных инстанциях вплоть до Верховного суда .

В родном Отечестве дальше жаловаться было некуда, и наш сутяга обратился, куда бы вы думали? Правильно, в посольство США в Москве. Охранные подразделения посольств фиксировали такие визиты, и о «приеме» в посольстве США стало известно в Особом отделе обслуживающем строительное управление. Не знаю, был ли у нашего героя допуск к секретным сведениям по форме № 3 или ему его оформили задним числом, но факт тот, что он был профилактирован, как секретоноситель, имевший неофициальный контакт с представителями иностранного государства.

При проведении профилактики П. сказал, что в посольство США ходить больше не будет, но считает, что 22 рубля 28 копеек ему должны отдать. И вследствие этого он был взят в изучение по признакам статьи «антисоветская агитация и пропаганда». Внимательный читатель заметит, что основания профилактики и изучения разные, не говоря уже о многочисленных других натяжках.

Проведя в ходе изучения материалов ряд оперативных мероприятий, я окончательно убедился в том, что никакой враждебной деятельности П. не вел, а просто был человеком упрямым, может даже в какой-то мере эпатажным, о чем доложил руководству отдела в лице заместителя начальника. Последний остался недоволен моим докладом, считая материалы перспективными и требуя от меня, их реализации в форме возбуждения уголовного дела с последующим арестом фигуранта. Я отказался это делать, сославшись на свое личное правосознание, на что мне было заявлено, что правосознание у меня должно быть не личным, а социалистическим, и сделан намек о возможном моем исключении из партии.

Не буду описывать всех чувств, переполнивших меня после этих слов, но в данном случае над чувствами одержала верх закалка и убежденность, полученные в стенах ВКШ КГБ СССР имени Ф.Э.Дзержинского. Крепко засели во мне слова «железного Феликса», часто повторяемые в ее стенах, о том, что лучше выпустить десять виновных, чем посадить одного невиновного.

И с моих деревенеющих губ четко прозвучало: «Исходя из своего личного правосознания, считаю заведение уголовного дела необоснованным. В то же время считаю возможным проведение профилактики». Дело не возбудили, профилактику провели, а через несколько дней после нее, руководством отдела было решено провести партийное собрание, на котором дать оценку моим действиям. Однако оно не состоялось, поскольку в подразделение поступил Приказ Председателя КГБ СССР о пересмотре всех находящихся в производстве материалов изучения.

В результате П. не стал «ярым антисоветчиком», а я - беспартийным и проработал в органах до увольнения в запас.

Что касается Ф.Э. Дзержинского, создавшего одну из мощнейших спецслужб, и заложивших в ее основание такие гуманные принципы, то я считаю, что памятник ему и сейчас должен стоять на одной из центральных площадей столицы.


Капитан 2 ранга

Харин Иван Кузьмич
Выпускник ВКШ КГБ СССР. С 1978 по 1986г.г. оперуполномоченный, ст. оперуполномоченный ОО КГБ СССР по Краснознаменному Северному флоту, 1986-99 г.г. старший оперуполномоченный по особо важным делам УФСБ России по Московскому военному округу.
Наш труд не всякий замечает,

Его не взвесишь на весах,

Он недомыслий не прощает,

Не измеряется в часах...
«Казанова».
Первый оперативный опыт я получил, находясь на стажировке в Особом отделе дивизии РВСН, дислоцирующейся в Псковской области. У моего непосредственного куратора в проверке находились материалы с окраской «инициативный шпионаж», и он сразу же активно включил меня в это дело. Мы вместе получали информацию из различных оперативных источников. Всю бумажную работу по оформлению запросов, шифровок, справок, сообщений и других оперативных документов по материалам проверки куратор поручил мне. Пришлось значительно поупражняться в лингвистике, пока документы приобретали окончательную форму, устраивающую куратора.

Фигуранта, проходящего по «шпионажу» мы окрестили именем известного литературного героя - «Казанова», и не спроста…

Начну по порядку.

Жил-был в богемной московской семье один единственный мальчик Виктор Андреев (фамилия изменена). Ни в чем ему родители не отказывали. Привык он к роскоши и красивой жизни. Легко учился в техникуме космического машиностроения, все, схватывая на лету. По вечерам тусовался со студентами ВУЗов, богемной молодежью. Любил красивые шмотки, увлекался музыкой, сам играл в вокально-инструментальном ансамбле на студенческих вечерах, где и познакомился с иностранными студентами, от которых охотно принимал подарки: диски (грампластинки зарубежных групп), жвачку (в то время это была экзотика) и пр. Красивая жизнь и растущие запросы требовали наличного капитала. Начал потихоньку заниматься «фарцовкой». На предприимчивого студента обратили внимание студенты одной из стран вероятного противника, и не только... Охотно давали ему в долг валюту. Кафе, рестораны, девочки... Кредиты быстро таяли, и перед призывом в армию Виктор задолжал своим спонсорам значительную сумму, которую те попросили вернуть. А возвращать нечем.. И тут появился «благодетель» - заморский аспирант, который предложил «легкий» выход из ситуации. За прощение кредита аспирант попросил Виктора о небольшой услуге. В период службы запоминать как можно подробней информацию о вооруженных силах, которая в дальнейшем потребуется аспиранту для написания закрытых научных работ. При этом он пообещал Виктору и в дальнейшем неплохое денежное вознаграждение, которое ему пригодится после возвращения со службы. Виктор, не долго думая, согласился. Иностранец порекомендовал Виктору в военкомате проситься в ракетные войска стратегического назначения (РВСН), где, специалисты с таким образованием как у Виктора очень нужны. Заботясь о безопасности Виктора, «аспирант» не рекомендовал ему делать записи, фотографии на службе, чтобы не привлечь внимание органов госбезопасности.

Дальше все получилось по запланированному сценарию. Парня охотно призвали в РВСН. Отучившись в учебке на оператора пусковой установки и став классным специалистом, он активно принялся выполнять наказ «заморского благодетеля», проявив при этом недюжинные оперативные способности. Собрав сведения о своем первом гарнизоне, решил не засиживаться на одном месте. Для перевода в другой гарнизон избрал поводом конфликт на любовном фронте: склонив к сожительству жену молодого замполита, затем предав этот факт огласке в кругу сослуживцев. Соответственно в итоге информация дошла до командования части и замполита. С целью локализации конфликта командование решило срочно перевести «любовника» в другой гарнизон, чего он собственно и добивался. С помощью этой тактики новоявленному Казанове удалось поменять четыре(!) гарнизона. За этот период Андреев собрал значительные и разносторонние сведения о местах дислокации подразделений РВСН и точном месторасположении конкретных шахт, системе их охраны и маскировки, регламенте предпусковых и пусковых работ. Как и инструктировал его некий «аспирант» Виктор все запоминал. Память у него, как выяснилось в последствии, действительно была феноменальная.

Возможно бы, Андрееву и удалось сделать успешную шпионскую карьеру, но его подвело незнание или игнорирование женской психологии. В очередной раз добившись победы на любовном фронте и не над кем-нибудь, а над секретчицей штаба дивизии, которую Андреев сумел покорить своим интеллектом и красотой и склонить в дальнейшем к интимным отношениям. Но через непродолжительное время Виктор охладел к ней и опять засобирался в дорогу. Обманутая в своих лучших надеждах на счастливое замужество с перспективным москвичом, одинокая женщина не смогла это простить. В начале слезы, истерики, скандалы…, а затем как справедливая месть «проклятому обманщику» визит в Особый отдел, где она рассказала оперуполномоченному о своем странном любовнике, которого служебная деятельность секретчицы зачастую интересовала больше чем секс. Так Андреев попал в поле зрения органов госбезопасности. А дальше все было делом техники…

На последнем этапе службы Виктор обнаглел, расслабился, и стал игнорировать наказ заботливого «заморского благодетеля» не делать записей и фотоснимков. Здесь его подвела самоуверенность и жадность. С целью заполучить большую сумму от «аспиранта» по увольнении в запас, он решил, воспользовавшись «представившейся» возможностью посещения секретной части, перефотографировать отдельные документы. Проведенным комплексом оперативных мероприятий удалось задокументировать факты сбора и хранения Андреевым секретных сведений. Были установлены его тайники с фотопленками и кодированными записями.

На стадии реализации материалов Андреев повел себя неискренне и всячески пытался уйти от ответственности. По имеющимся материалам было возбуждено уголовное дело по ст. 64 УК РСФСР – измена Родине в форме шпионажа. Будучи уличенным неопровержимыми фактами его шпионской деятельности и целым рядом документально зафиксированных доказательств, вынужден был сознаться в содеянном, и дать признательные показания. Его подробное объяснение и перечисление собранных и запомненных им с удивительной точностью секретных сведений заняло более 30 листов. Вот тогда то мы и удивились возможностям человеческой памяти. При последующем общении, Виктор полностью осознал возможные перспективы его дальнейшей незавидной судьбы в качестве неудавшегося шпиона и согласился оказывать содействие в оперативной игре с разведкой одной из стран вероятного противника. Уголовное дело закрыли. Но это уже другая история…

Так органы КГБ спасли молодую и перспективную личность от тюрьмы, а «от сумы», с его способностями, я думаю, он сам уберегся.

И бросало меня…

После окончания ВКШ КГБ СССР в 1978 году, получив распределение на Краснознаменный Северный флот, я, конечно, был счастлив. В те молодые годы еще хотелось романтики, да и тянуло в места, где ранее проходил срочную службу. В отделе кадров Особого отдела КСФ нас выпускников ждали с нетерпением, так как была существенная нехватка оперсостава в боевых подразделениях флота. Из морской группы на Север нас попало семеро. Так как за время учебы мы сдружились, то и служить хотелось бы вместе, о чем нами и было заявлено в кадрах. Поскольку больше всего оперсостава в то время требовалось на атомные подводные лодки (их в Советском Союзе было предостаточно, и заметьте – все боевые, не то, что в нынешнее время), то у нас у всех было желание пополнить ряды подводников. При распределении фактически повезло всем, кроме меня: пятеро попали на атомоходы (Валера Ковалев, Вася Нечай, Володя Слепнев, Виталий Мельничук, Женя Аферов), Володя Мазаев на надводные корабли. Меня же распределили в морскую авиацию Северного флота и отправили в ссыльный гарнизон под Вологду (хотя вроде бы и не за что было). Вот тебе и Северный флот, вот тебе и выслуга год за два или полтора, вот тебе и полярные надбавки – все накрылось…

Чтобы не пасть духом я и в данном распределении попытался найти что-либо положительное: все-таки поближе к Москве, где у меня осталась беременная жена; опять же специфику морской авиации я за свою срочную службу освоил лучше, чем подводные лодки - понаслышке.

Вологда-18… Чем мне была полезна служба в Вологодских лесах? Она закалила меня на стрессоустойчивость. Этому во многом способствовал мой первый руководитель начальник Особого отдела Юрий Иванович Торбин. Наш гарнизонный отдел был маленький: начальник, два маститых опера (им за сорок), секретарь и я - выпускник ВКШ КГБ - молодой и зеленый лейтенант. В гарнизоне базировались два авиационных полка: 392-й отдельный дальнеразведывательный авиационный полк (одрап) авиации СФ на базе ТУ-95, 76-й отдельный противолодочный авиационный полк (ОПЛАП) (самолеты ТУ-142) и соответственно авиабаза и другие части обеспечения.

Знакомство с начальником отдела началось со скандала. Ну не понравилось ему, что у меня форма чисто морская: погоны с желтыми просветами и шевроны на рукавах. Это его сразу взбесило. Потом я осознал, что заводился он по любому поводу и без, как в том анекдоте «…почему в шапке,…почему без шапки», всегда у него все были виноваты. Старшие оперы сразу меня успокоили, ввели в курс дела, научили философскому подходу к жизни: не обращать на вопли начальника никакого внимания. Когда начальник заводился (а это было достаточно часто), на него было смешно смотреть: маленький, ногами по полу топочет, кулачками по столу стучит, губы сожмет, взгляд вперит (мог глядеть, гипнотизируя, не отрываясь минуты). Других это пугало, вводило в ступор, а у меня это вызывало непроизвольную улыбку (может в начале на нервной почве), что его еще больше злило. Даже руководство гарнизона откровенно побаивалось Ю.И. Торбина, он мог любого из них отчитать как провинившегося школьника, при этом, абсолютно не стесняясь в выражениях.

Н
В период службы в Вологде -18
ачинался рабочий день в отделе в основном по двум вариантам, в зависимости от настроения начальника. Первый вариант: придя в отдел и застав оперсостав на рабочих местах, начальник ревел: «Вы чего здесь сидите?! Вам делать нечего?! Марш по объектам!!!». Второй альтернативный вариант - полностью противоположный: не встретив никого в отделе, так как все по объектам, других мест там просто не было (это ведь закрытый гарнизон), начальник опять приходил в ярость (отыграться не на ком), хватал телефон и начинал всех срочно разыскивать, вызывать к себе в отдел. Собрав всех, начинал топать ногами, стучать кулаками и орать: «Где вас всех носит?». Ответ был стандартный: «На объекте, товарищ подполковник!». «Вы что там делаете? У Вас что, работы нет?!». При этом все эти выражения были раза в три длиннее за счет смачного отборного мата. Ругался матом Юрий Иванович классически, или, как говорят, он на нем разговаривал. Вообщем служба протекала не скучно. Но надо отдать начальнику и должное – коллектив он сплачивал. Это не отнять! На праздники (да часто и не только) становился душой человеком. Спрашивал: «Ну и какие будут предложения?». Зная его, старшие товарищи бодро отвечали: «На природу!». Сценарий праздника всегда был один: мы сбрасывались по трояку, Юрий Иванович от щедрости пятерочку. В магазин за покупками начальник всегда шел сам, не доверял такое ответственное дело никому. Я когда первый раз выехал на такой пикник, то обомлел: в стандартный набор входило 2 банки килек, буханка черного хлеба, а на остальное водка. Окончание мероприятия тоже всегда было традиционным: начальник, напившись, сцеплялся с секретарем отдела, который был в полтора раза его крупнее и они таскали друг друга за грудки до изнеможения. Потом водитель развозил всех по домам. Иногда начальник при этом начинал доводить водителя (матроса срочной службы): «Поворачивай обратно!». Водитель поворачивал на 180 градусов. Проехав определенное расстояние, опять команда: «Поворачивай обратно!» и так по нескольку раз. Водитель хоть и терпеливый был, но тоже не выдерживал и вез начальника домой уже помимо его воли, сдавая на руки жене, которая по нраву была еще круче. После воспитательной работы, проведенной женой, Юрий Иванович на работу иногда приходил в темных очках и загримированный.

В силу своей зловредности отпуска оперсоставу начальник предоставлял только в холодное время года: поздняя осень, зима и ранняя весна, с мотивировкой – «отдыхайте с комфортом, пока пиво еще холодное, а женщины не потные». Я в свой первый отпуск ушел 31 декабря только после окончания рабочего дня. Пришлось Новый год встречать в поезде по дороге в Москву к семье. Такая «забота» начальника и, мягко говоря, нетактичное поведение, в итоге все-таки достали даже старых оперов. В один прекрасный момент, после его очередного традиционного утреннего вопроса: «Вы чего здесь сидите?! Вам делать нечего?!!», они дружно положили ключи от сейфов ему на стол, и ушли в бессрочную забастовку до приезда комиссии с Краснознаменного СФ. После этого руководство быстро поменяли.

Меня тоже в скором времени перевели на подводные лодки, вспомнив, наверное, о первоначально высказанном при распределении желании. Единственное мое пожелание при переводе было - не направлять меня в Гремиху, так как у меня только что родилась вторая дочь, да и первой еще не было и 2-х лет. А о гремиханском климате я уже был наслышан от своих сослуживцев. Кадры мою просьбу обещали обязательно учесть.

Последний перелет из Вологды на Север в поселок Высокий (Оленегорск) на своем родном ТУ-95РЦ. Оттуда в Североморск, в кадры Особого отдела флота. И вот мое очередное назначение в … Гремиху. Недоумение, обида… Как же так? Ведь обещали…, ведь дети грудные… В ответ: - там вы нужнее. Семья была в трансе. Так моя служба переместилась с небес, сразу под воду. Прощай морская авиация – да здравствует подводный флот!

Посёлок находится в 400 километрах к востоку от Мурманска на стыке Баренцева и Белого морей. Причём граница эта – зримая. Цвет воды и её прозрачность на параллели мыса Святой Нос меняется буквально на глазах. Подобное происходит от встречи двух течений – мощного приливно-отливного Беломорского и Мурманского ответвления известного Гольфстрима.

Встреча у Святого Носа двух мощнейших альтернативных течений создает в этом месте такой колоритный климат, подобного которому на Земле, пожалуй, и нет. Не зря в 1918-1920 гг. во время интервенции здесь была устроена Йоканьгская каторжная тюрьма. Во-первых, отсюда абсолютно невозможно сбежать. Во-вторых, здешний климат – и есть самое суровое наказание.

Еще Гремиху называют «Страной летающих собак». Ветер дует здесь всегда! И даже если его нет, то он всё равно дует, но не здесь, а на сопке или за углом дома. Ветер здесь действительно – визитная карточка. Ходит даже такая притча: гремиханцы без труда в любом месте узнают друг друга по походке – идут всегда плечом вперед

(меньше парусность) и голову отвернув в сторону (от ветра). Действительно это, входит в привычку.

Местный гремиханский поэт и композитор Юрий Александрович Диаментов, даже отметил это в своих стихах.

Но есть любовь и живо чувство долга,

До Гремихи из Мурманска можно было попасть только морем раз в три дня – на пассажирских теплоходах. В Гремихе меня встретили однокашники по ВКШ КГБ: Виталий Мельничук и Женя Аферов. От этого, хотя я и прибыл туда полярной ночью, стало веселее и теплее. Правда, в дальнейшем собираться нам всем вместе приходилось не часто из-за интенсивности боевых служб (БС). Всегда кто-то из нас, как правило, находился или на БС или в отпуске (отпуска были по 90 суток).

Наши атомоходы 17 дивизии - это первое поколение торпедных атомных подводных лодок (АПЛ). Атомная субмарина - это чудовищное переплетение энергий - ядерных, электрических, тепловых, химических, механических, заключенных в неимоверно малый для них прочный корпус, и позволяющих месяцами находится лодке под водой, проходя при этом тысячи миль. И чтобы удержать в узде эти миллиарды лошадиных сил, управлять ими требуется высочайший профессионализм и ответственность, которые только и могут застраховать экипаж от неожиданностей, чрезвычайных происшествий и даже гибели. Ведь сама подводная лодка по степени пожаровзрывоопасности не сравниться ни с одним другим видом боевой или гражданской техники. В ней соединено несоединимое: ядерный реактор в теснейшем соседстве с ядерным и обычным боезапасом, кислород и масло, электрощиты и соленая вода, регенерация и соляр – все рядом, все готово соединиться - рвануть или полыхнуть. И нет тогда почти никаких шансов на выживание, поэтому неспроста каждый член экипажа, от командира до матроса, не расстается в отсеках с ПДУшкой (персональное дыхательное устройство), запаса кислорода в котором хватает лишь на первые минуты пожара, чтобы успеть включить систему тушения, добежать, найти и надеть ИДАшку (индивидуальный дыхательный аппарат).

Так и живут подводники психологически готовые в любую секунду бороться со стихиями: огненной (пожар в отсеке), водной (затопление отсека), ядерной (неисправность реактора). Как никогда и ни где - на подводной лодке от каждого зависит жизнь и судьба всего экипажа. Вот уж действительно, как в песне «…здесь и радость на всех одна, на всех и беда одна». В этом плане мне с экипажем повезло. До сих пор с благодарностью вспоминаю командира атомохода «К-11» капитана 1 ранга Николая Ивановича Мрыхина, старпома Рябинникова, командира БЧ-5 Аленича и других. Это действительно были профессионалы! И результаты боевых служб у нас были лучшими в дивизии.

Я когда первый раз забрался в чрево атомохода был поражен теснотой и неимоверным нагромождением трубопроводов, кабелей, различных механизмов, установленных в самых неподходящих местах, о которые обязательно споткнешься или ударишься. Перемещаясь по лодке нужно иметь акробатические навыки, так как постоянно приходится протискиваться, пригибаться, извиваться. После первого выхода в море я уже освоился, стало вроде бы просторней, а после боевой службы вообще привык, оказывается, что места на лодке для жизни вполне достаточно. Со службы на АПЛ мне особо запомнились ощущения первого выхода на мостик при всплытии после 50-ти суточной БС. Это был удивительный запах чистого морского воздуха! Я раньше не ощущал, что чистый воздух так замечательно пахнет. В обыденной жизни мы этого просто не замечаем и не ценим.

Все вымерло…

А ведь это был мощнейший гарнизон России, Северного флота и Советского Союза. Ведь не спроста он был построен, не смотря на наихудшие здесь климатические условия. Первым, кто создал военно-морскую базу в Иоканьге (Гремихе), был Николай II. После начала I Мировой войны Главный Морской штаб быстро понял, что отсюда проще всего контролировать горло Белого моря и восточный сектор Баренцева. Да, только далеко нынешним стратегам-перестройщикам до исконно русских мореходов и царя-батюшки. Не те мозги, живут одним днем. Загубили даже то, что было создано многими поколениями до них.

В 70-х-80-х гг. в Гремихе в боевом строю было до 35 атомных лодок, плавремзавод, береговая база по перезарядке реакторов, базировался полк ПВО и бригада ОВРа и другие части обеспечения 11 флотилии АПЛ. Все четыре дивизии АПЛ внесли славные страницы в историю подплава Советского Союза и России: 17-я дивизия – первые атомные лодки СССР, походы подо льдами Северного Ледовитого океана, всплытие на Северном полюсе, 18-я дивизия – первые ракетные лодки СССР (включая печально известную «Хиросиму»), первые старты из под воды, 41-я дивизия – первые стратегические ракетоносцы СССР, 3-я дивизия – первое соединение торпедных АПЛ СССР.

Гремиха помнит и первых лиц государства. В июле 1962 года Никита Сергеевич Хрущёв вручал в Доме офицеров в Гремихе государственные награды экипажу «Ленинского комсомола». В июне 1967 года по пути из Мурманска в Архангельск в Островной на крейсере «Мурманск» заходили Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев и Председатель Совета министров СССР А.Н. Косыгин.

В Гремихе (Островном) раньше проживало около 40 тысяч населения. На сегодняшний день там осталось около 4-х тысяч, из них около 300 кадровых военных из дивизиона отстоя, остальные заложники «демократических перемен», которых бросили на произвол судьбы и им некуда податься. Это всё, что осталось от легендарной и мощнейшей 11-й флотилии подводных лодок!

К концу третьих суток аварии положение ещё более осложнилось - носовые отсеки постепенно загазовывались, в кормовые поступала вода. Около 6 час. 20 м. 12 апреля радиоло­кационный контакт с ПЛ был потерян. Вахтенный помощ­ник с транспорта "Касимов" увидел красную ракету с ПЛА. Волнение моря к этому времени увеличилось до 8 бал­лов. Через короткий промежуток времени были зафиксирова­ны два мощных гидравлических удара, что свидетельствовало о гибели подводной лодки. В условиях восьмибального шторма спасти оставшихся на плаву моряков не удалось. ПЛА затонула в Бискайском заливе на глубине 4680 метров. Гибель К-8 и 52 членов экипажа стали первой потерей советского атомного флота. Бессонову было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно и в честь его названа одна улица в Островном, погибшие члены экипажа закрытым Указом Президиума Совета министров были награждены орденом Красного знамени, оставшиеся в живых - медалью Ушакова.

Другая улица в Островном названа в честь начмеда «К-8» капитана А.М. Соловья, отдавшего свой индивидуальный дыхательный аппарат (ИДА) больному прооперированному матросу. В пос. Гремиха, погибшим морякам поставили памятник.

Еще одна новость из «Интернета» меня поразила и расстроила окончательно. Из оставшихся в Гремихе четырёх лодок 627 проекта на разделку в августе 2003 года ушёл «Ленинский комсомол» - легенда атомного флота. Столько лет обсуждалась возможность установки его на вечную стоянку в Североморске, Санкт-Петербурге, Мурманске или Полярном, но не нашлось денег на переоборудование. А на разделку нашли… Не нужна нашему Государству славная история подплава. До каких пор мы будем Иванами, не помнящими родства?

Атомный флот СССР и России 24 сентября 2005 года отметил всего лишь 50-летие закладки первой отечественной атомной подводной лодки (АПЛ). В тот день в 1955 года на Северном машиностроительном предприятии в Северодвинске (Молотовске) в обстановке чрезвычайной секретности прошла торжественная церемония закладки атомной подводной лодки «К-3». Первенец советского атомного подводного кораблестроения стал отправной точкой в новом этапе развитии отечественного военно-морского флота. Впоследствии, за пятьдесят лет, в нашей стране было построено двести сорок девять атомных подводных лодок. И к настоящему моменту, к величайшему сожалению, почти двести из них списаны.

И что самое прискорбное, на разделку идут не только атомоходы первого, второго, …, но и последнего поколения – проекты 941 и 949, и они то, как правило, в первую очередь. И в этом нам всемерно «помогают» бывшие наши противники, а теперь вроде бы, как бы, уже и друзья – американцы, англичане, немцы, итальянцы, норвежцы, канадцы, японцы и прочие… Вот он красавец, бывшая гроза теперешних наших «друзей» - ракетоносец «Акула»:

А это его бедного уже ошкуривают и разделывают на «Севмаше» в Северодвинске на деньги американцев…

А два вот таких атомохода К-206 "Мурманск" и К-525 "Архангельск" проекта 949 (типа «Курск») уже утилизированы на деньги Англии, которая расщедрившись выделила на это аж(!) $15 млн., малую толику от того, наверное, что ей досталось от Ромы Абрамовича за футбольный клуб «Челси». К-206 из серии "Гранитов" была долгое время лучшей на Северном флоте, ее экипаж неоднократно завоевывал призы главкома ВМФ. Пять офицеров корабля были награждены орденом Красной Звезды. Эти атомоходы были введены в строй только в 1980-81 годах. На момент утилизации К-525 прошла около 70 тысяч миль, имея в активе менее 800 ходовых дней, для сравнения - АПЛ первого поколения "К-1" прошла 317040 миль за 32562 ходовых часа (более 1356 ходовых дней).

В 1983 году «Архангельск» сделал свое первое погружение на предельную глубину более 600 метров. Именно К-525 в своей «юности» регулярно наблюдала за учениями военно-морских сил НАТО, а сегодня по воле правителей ей пришлось сдаться на милость победителей и лечь под нож.

А вот легендарные субмарины первого поколения 17 дивизии атомных подводных лодок – гордость Советского Союза второй половины ХХ века, пока ржавеют и ожидают своей участи в современной Гремихе. На их разделку заокеанские «благодетели» денег не дают. Один из этих атомоходов - «К-159» 30 августа 2003 года уже нашел свой приют в морской пучине у острова Кильдин, унеся с собой жизни девяти молодых парней. Это вторая потеря АПЛ 627 проекта после «К-8». «К-159» буксировалась на 4-х понтонах их Гремихи на Судоремонтный СРЗ-10 («Шквал») в город Полярный для проведения работ по выгрузке активной зоны ядерного реактора и последующей утилизации. В ночь с 29 на 30 августа бушевал шторм, произошел отрыв понтонов. Подводная лодка потеряла остойчивость и затонула около 3:00 по московскому времени в трех милях к северо-западу от острова Кильдин на глубине 238 метров. Спасти удалось только одного подводника.

Услышав об этой трагедии, на меня опять нахлынули воспоминания. «К-159» оперативно обслуживал мой однокашник и сосед по Гремихе Женя Аферов. К тому времени он тоже был в Москве. Мы помянули погибших. И вспомнилась мне легенда древних саамов, когда-то давно заселявших остров Кильдин о том, как появился этот остров: решил черт навредить человеку и закрыть рыбакам выход из Кольского залива. Взял он огромный камень, отколов его от Новой Земли, и понес к выходу Кольского залива, но камень оказался слишком тяжелым, и черт не смог его чуть-чуть донести до выхода. Не удержав, он уронил его в море и проклял. С тех пор остров Кильдин по саамскому поверью считается проклятым островом, и само это название на саамском дословно означает «чертов камень». Вот рядом с этим проклятым местом понтоны тоже не смогли удержать субмарину на плаву.

Вот фотохроника последнего пути «К-159»:

Весь остров находился в моем оперативном обслуживании, а это и береговые ракетно-артиллерийские войска, и ракетные базы, и войска противовоздушной обороны, и морская авиация, и пограничники, и посты наблюдения и связи, и многое другое. Сейчас там остались только маяки и пустые глазницы домов, некогда заселенные неунывающими людьми. Поскольку оперработник на острове был один, то его в народе почетно называли «Председатель КГБ острова Кильдин».

Остров Кильдин изобилует многими аномалиями, достопримечательностями и тайнами. А пейзажи там просто удивительные. Он находится около устья Кольского залива при выходе в Баренцево море. Остров имеет особенное, отличное от материкового берега геологическое строение и ландшафты, схожие с Новой Землей. Здесь ничего не растет, и нет никакой живности, кроме рыбы и чаек. По своему ландшафту остров представляет собой пластовую возвышенную тундровую равнину. Здесь не растут деревья, и даже деревья, посаженные человеком, не приживаются. Только камни, сопки поросшие мхом, да карликовые березки. Ураганные ветры атакуют побережье со стороны Северного Ледовитого океана.

Свидетельством аномальности Кильдина является то, что над ним даже полярные сияния наиболее яркие и, что удивительно, опоясывают его по периметру, в то время, когда чуть в стороны сияние зачастую вообще не просматривается. Это я лично неоднократно наблюдал, так как хотя бы раз или два в месяц мне приходилось видеть Кильдин со стороны во время моих визитов на Материк в поселок Гранитный к руководству Особого отдела и обратно.

На острове продолжительная влажная зима и сырое холодное лето. Коротким полярным летом даже в самые «жаркие» дни температура едва достигает пятнадцати градусов. Даже когда над морем небо безоблачное, над островом всегда можно видеть густую «шапку» облаков.

Бухта Могильная острова Кильдин на юго-восточной оконечности острова получила известность еще в средние века, когда здесь отстаивались суда мореплавателей, искавших северный путь в Китай и Индию. Так сохранилась Карта Бухты Могильной и окрестностей Яна Ван Линшотена (1601). Показано озеро Могильное (с птицами). На месте лопарского поселка ныне располагается пограничная застава Кильдин Восточный.

Н
Озеро Могильное
о самое уникальное, что есть на острове Кильдин, это реликтовое озеро с холодящим душу названием «Могильное», также его называют пятиэтажным. На небольшой глубине озера, около семнадцати метров, располагаются пять разных слоев воды, которые не смешиваются. На поверхности озера вода обычная. Но если опускаться на дно, начинаются чудеса. На глубине 6 метров пресная вода уступает место солоноватой, а затем совсем соленой – морской. А еще ниже, на дне, лежит слой воды, насыщенный сероводородом. Соответственно такому строению озера, то есть тоже как бы поэтажно, распределен здесь подводный мир флоры и фауны. Ниже всех находятся бактерии, которым сероводород не страшен. А над ними живут уже обычные представители морских и пресных вод: в третьем слое – морские водоросли, актинии, морские звезды, треска, в четвертом – медузы, на верхнем этаже пресноводные. Вода в озере тоже разноцветная: в самом низу коричневатая от бактерий, выше розовая от специфичных водорослей, а сверху прозрачно-зеленая. Озеро Могильное вошло в список памятников природы России. Кильдинская треска занесена в Красную книгу РФ.

Ученые до сих пор не могут разгадать загадку чудо-озера острова Кильдин.

В один из весенних дней, принесла мне сорока на хвосте наипоганейшее известие, что вновь назначенный начальник складов артвооружения при приемке склада неприкосновенного запаса («НЗ») с боеприпасами, путем поштучного пересчета оружия и боеприпасов, которых там хранилось немерено (он бедный считал недели две, так как был до безобразия дотошный) обнаружил недостачу 2-х пистолетов «ПМ» («Пистолет Макарова»). По существующим тогда канонам, такая информация относилась к категории «особой важности», немедленно докладывалась вышестоящему руководству и бралась на жесткий контроль (в ту пору уже были покушения и на космонавтов, и на Брежнева). Власть и тогда боялась террора. Сразу же после доклада руководству о полученной информации, ко мне на остров слетелось море и начальников, и проверяющих. Кто действительно для оказания помощи, кто надеялся все быстро раскрыть (куда оружие с острова, мол, денется) и заработать медали, кто чтобы меня в соответствующую позу поставить (кадры). Короче, стали меня «мордовать» со всех сторон: свои, прокурор, политотдел, представители морского ведомства, чье оружие умыкнули тайные враги. Как у нас оказывают помощь начальственные кураторы, многие знают. И ни дай бог оказаться тем, кому они помогают. И машина завертелась…

Начали как всегда отсчет с акта последней проверки склада «НЗ». Благо срок был небольшой – пару месяцев. Прошерстили всё: караулы, кто посещал склады, разобрались со всеми «непонятками» типа записей при сдаче караулов о нечетких оттисках печатей и т.п. Все было под контролем: поведение, разговоры, в общем всё-всё. Мышь не проскочит незаметно без нашего контроля. Все были под подозрением, некоторые уже были готовы сознаться…

Просидели кураторы у меня с месяц, что нанесло ощутимый ущерб моей хоть и не скромной (по тем временам) зарплате, т.к. закуски и выпивка предполагались с виновника, то есть с меня. Но увы… Ни кураторство, ни интенсивная работа, ни даже вечерние подведения итогов за столом и снятие стресса - результатов не принесли, даже на след похитителей не вышли. Кураторы поняли, что орденов не заработать и тихо все растворились. При этом однозначно дали понять, что повышение мое накрылось, так же как и перевод с острова в ближайшее время, а если не найду пистолеты и они где-нибудь серьезно всплывут, могут быть проблемы и посерьезнее.

О полученных материалах по розыску оружия доложил наверх, а там уже давно забыли об этой истории. В стране нарастал бардак, и было не до каких-то 2-х пистолетов. Тем более, что организационные меры к «виновному в пропаже» оружия (т.е. ко мне) уже давно были приняты.

Так благодаря этому счастливому случаю я не попал в свое время в Североморск, где возможно пришлось бы задержаться на Севере надолго. А так как на острове нельзя было служить вечно (это заменяемый район), я вскоре был переведен чуть ближе к центру - в город Москву. Верна пословица: «Что Бог не дает, то к лучшему!».

Вот таким многочисленным семейством - уже с тремя дочерьми (как следствие длинных полярных ночей), я осенью 1986 года вернулся в столицу. Кто на Севере побыл подольше, у тех и потомство, соответственно, помногочисленней (как, например, у выпускника военно-морской группы Водяного Валентина – аж пять сыновей-богатырей! Вот пример для подражания современной молодежи! Тогда и Россия сумела бы возродиться).

И еще несколько фотографий с Таинственного острова Кильдин. Я думаю, в скором времени этот остров с его загадками, очаровательными ландшафтами, чудо-озером, пещерами, водопадами, каньонами, красивейшими полярными сияниями и другой экзотикой станет туристской Меккой.