Статья и коммент. Н. Н. Акулиной. Спб.: Евразия, 1999. 432с
жүктеу/скачать 2.26 Mb.
|
| Часть V
Общество 14 Синергизм в обществе и в человеке Я хочу посвятить эту главу памяти Рут Бенедикт*, которая циклом лекций, прочитанных в Bryn Mawr College в 1941 году, ввела в научный обиход понятие <синергизм> и обстоятельно развернула концепцию синергичного общества. Широкая общественность незнакома с этой концепцией только потому, что рукописи лекций Рут Бенедикт были утеряны. Когда мне довелось впервые прочитать ее рукописи, они крайне заинтересовали меня, но я был потрясен, обнаружив, что они существуют в единственном экземпляре. Я тревожился, J4TO она не удосужится опубликовать эти лекции, потому что ее, казалось, нисколько не беспокоило, будут они преданы широкой огласке или нет. И я боялся, что они могут просто потеряться. Как оказалось, мои страхи были не безосновательны. Когда я, уже после смерти Рут Бенедикт, навестил ее душеприказчицу, Маргарет Мид и попросил ее найти эти лекции, она перерыла все папки с бумагами, но рукопись так и не обнаружила. Единственным утешением для меня служит то, что в те давние времена моего знакомства с Рут Бенедикт я перепечатал часть ее рукописей, столько, на сколько у меня хватило сил. Эти отрывки вскоре будут опубликованы (9,41), так что здесь я приведу лишь часть их, самую уместную для обсуждаемой нами темы.
культурного релятивизма, с которой ошибочно связывали ее имя, вый- * Рут Бенедикт (1887-1948)- профессор антропологии Колумбийского университета, поэтесса, печатавшаяся под псевдонимом Энн Синглтон. Темой ее научных работ были американские индейцы. Во время второй мировой войны изучала японскую культуру, составляла обзорные справки для ведения союзниками пропагандистской работы. Основные работы -
, Chrysanthemum and the Sword>. - Прим. ред.
релятивистов. Сама она не без оснований считала, что ее Culture> нужно понимать как признание в любви холизму. И в самом деле,
в этом труде она с позиций холизма попыталась описать различные культуры. Сложно счесть атомистическим описание общности людей,
представленной как целостная структура, состоящая из целостных структур, причем описание с чувствами, интонациями и созданием
атмосферы, присущими лишь ее поэтической натуре. особенности различных народов выглядели уникальными, культуры казались абсолютно идиосинкратичными. Не существовало научных способов для их
изучения, а обобщения казались совершенно невозможными. Культура одной нации, одного народа выглядела совершенно ни в чем не похожей на
культуру любого другого народа. Абстрактные культурологические изыскания, оторванные от конкретной культуры в ее предельно конкретных
проявлениях, были просто невозможны. Бенедикт в те годы настойчиво приближалась к определению сравнительной социологии. Она постигала то,
чем должна была стать эта наука интуитивно, как поэт. Ее одолевали слова, которые она, как ученый, не решалась употреблять в научных
кругах, потому что им недоставало сухости. Они были явно оценочными, более уместными за бокалом мартини на вечеринке в узком кругу, чем в
научной публикации. воедино все, что ей было известно о нескольких индейских культурах. Она завела несколько огромных листов бумаги, на которых записывала все
данные. Со временем оказалось, что речь идет о четырех парах культур, - она почувствовала, что именно эти культуры очень отличаются друг от
друга. Ее интуиция, ее чутье были непревзойденными, и она смогла выразить эти различия совсем не так, как представлялись они мне в те
годы.
Одна из двух обязательно была мрачной (явно не научный термин), - то
есть представители этой культуры были мрачными людьми. Мне припоминается, что Рут Бенедикт терпеть не могла мрачных людей. Вот и
получилось, что четыре культуры были представлены угрюмыми и недоброжелательными людьми, а четыре противоположные им - приятными
людьми. Затем, уже через несколько лет, когда над миром нависла угроза войны, она начала писать о культурах аморальных и высокоморальных. Она
всегда противопоставляла друг другу ненависть и агрессию с одной стороны и доброжелательность и любовь - с другой. Что объединяло между
собой те четыре культуры, которые ей так не нравились, с одной стороны, и те, которым она симпатизировала, с другой? Условно, в
порядке рабочей гипотезы, она называла их соответственно <опасными> и оказались племена зуни, арапеш, дакота и одна из эскимосских групп индейцев (я забыл, какая именно). Мои собственные полевые работы
(результаты которых не опубликованы) добавили к ее перечню индейцев племени <черноногих> (Northern Blackfoot). Среди угрюмых,
недоброжелательных культур, заслуживших ее неприязнь, были чукчи, оджибве, добу и квакиутль.
культур, воспользовалась всеми возможными в те времена приемами. Она сопоставляла их по расовому признаку, сравнивала географические и
климатические условия их обитания, их численность, уровень жизни, внутриплеменную иерархичность. Но ни один из общепринятых критериев не
срабатывал, среди них не оказалось такого, который бы проявлялся у четырех безопасных культур и не проявлялся у четырех других. Ни один
из известных критериев не позволял добиться интеграции, логики и таксономии. Бенедикт пыталась изобрести новые основания, она
спрашивала себя: какие культуры допускают самоубийство, а для каких оно неприемлемо? Какие культуры основаны на полигамии, а какие на
моногамии? Какие из них матрилинейны, а какие патрилинейны? Представители каких культур привыкли жить в просторных жилищах, а
какие в небольших? Но ни один из принципов классификации не работал. функцией поведения, в отличие от явных проявлений, или стиля поведения. Рут Бенедикт осознала, что истина кроется не в поведении,
что ей нужно искать функцию поведения, смысл поступков и значение образа жизни, ту структуру характера, которая выражается через
поведение. Именно этот непривычный ход я считаю революционным для теории антропологии и общества, ибо он заложил основы сравнительной
антропологии, дал технику сравнения обществ, помещая их в континуум, вместо того, чтобы рассматривать каждое как уникальное viper se. Далее
следует отрывок из ее рукописи: следствием дурных условий жизни - мол, при одних условиях люди чаще кончают жизнь самоубийством, а при других - реже. В Соединенных Штатах
самоубийство рассматривается как очевидный показатель психологической катастрофы. Здесь самоубийство - акт, который разрубает гордиев узел
невыносимой для человека ситуации. Но в рамках другой культуры самоубийство может выступать как естественное проявление ее традиций,
оно может нести совершенно иной смысл. Так, в древней Японии самоубийство для воина, проигравшего битву, было делом чести, - такое
самоубийство, согласно самурайскому кодексу, значило для чести воина больше, чем вся его доблестная жизнь, было главным его долгом. В
примитивных обществах самоубийство женщины -жены, сестры или матери - становится вершиной
мужчине; оно символизирует собой, что любовь к близкому для женщины дороже жизни и что, если этот мужчина умер, ее жизнь теряет всякий
смысл. Если такие взгляды становятся высшим моральным кодексом общества, самоубийство выступает в качестве апофеоза идеалов. Или
другой случай. В некоторых племенах самоубийство приобретает черты китайской идеи смерти "на пороге дома" врага, - это ритуальный способ
отомстить обидчику или врагу. В примитивных племенах, где принят такой ритуал самоубийства, оно зачастую может стать самым эффективным, если
не единственным способом ответа на обиду, но в таком случае это действие скорее стоит рассматривать как возмездие, как карающую руку
закона>.
понятия <высоко синергичное общество> и <низко синергичное общество>, понятия менее оценочные и более объективные, менее вводящие в соблазн
проецировать на обсуждаемый предмет собственные идеалы и вкусы. Она определила эти понятия следующим образом:
которые коррелируют с высокой агрессией, и такие, которые коррелируют с низкой агрессией? Все наши земные планы успешно служат и тому, и
другому в определенной пропорции, определяемой тем, насколько социально приемлемые формы, которыми мы можем прийти к исполнению
наших планов, обеспечивают взаимную выгоду и исключают поступки и цели, наносящие ущерб другим членам общества... .Все имеющиеся в нашем
распоряжении данные позволяют сделать следующий вывод: общества явно неагрессивные имеют такое социальное устройство, при котором
индивидуум одними и теми же действиями и в одно и то же время служит как своим собственным интересам, так и интересам остальных членов
общества. .. .Агрессия в таких обществах не распространена вовсе не потому, что членам общества неведом эгоизм и они ставят социальные
обязательства выше собственных желаний, а потому, что само социальное устройство делает эгоизм и альтруизм идентичными. Рассуждая логически,
всякое производство, будь то выращивание маиса или рыболовство, приносит благо всем членам общества. Каждый жнец и каждый рыболов
вносит свою лепту в деревенский запас пищи, и если общественные институты, созданные этими же жнецами и рыболовами, не извращают это
основное положение, то каждый член общества, становясь хорошим садоводом, работает на благо общества. Он трудится себе на пользу, но
и его товарищи также получают от этого свою выгоду... социальная структура вызывает противодействие одних ее членов действиям
действия ее членов, направленные на общее благо... Я говорю о культурах с высоким социальным синергизмом тогда, когда общественное
устройство способствует взаимной выгоде из всех начинаний ее членов, и я говорю об обществах с низким социальным синергизмом, в которых
индивидуум, добившийся выгоды, берет верх над остальными членами общества и добивается преимуществ за их счет, менее сноровистых и
успешных> (курсив мой. -Авт.). организованы так, чтобы преодолевать полярность между эгоизмом и неэгоизмом, между личным интересом и альтруизмом, так, чтобы человек,
добиваясь своих эгоистичных целей, заслужил награды для себя. Если в обществе вознаграждается добро, это - общество с высоким синергизмом.
При этом я буду пользоваться моими записями двадцатипятилетней давности и должен сразу извиниться за то, что сейчас уже не смогу
вспомнить, какие из приведенных мыслей принадлежали Бенедикт, а какие - мне. Многие годы я размышлял на эту тему и пользовался этими
понятиями, - немудрено, что со временем произошло некоторое слияние. экономические условия, Бенедикт обнаружила, что внешние, поверхностные, явные проявления-такие, например, как благосостояние
общества в целом, - не имеют большого значения. Действительно важным оказалось то, что безопасные, высоко синергичные общества нацелены на
распределение благ или, как она назвала это - общие блага низкосинергичные создавали условия для неправедной концентрации общих благ или, говоря иначе, способствовали <эффекту воронки>. Вкратце,
этот эффект выражается в следующем. Все социальное устройство, все институты и законы обеспечивают такое положение вещей, что богатый
становится еще более богатым, что удачливый не обязан делиться с менее удачливым, что бедность ведет к еще большей бедности. И напротив, в
безопасном, высокосинергичном обществе богатство делает благодатным все окружающее его, оно <сифонирует> от удачливого к менее удачливому.
Так или иначе, блага в таком обществе имеют тенденцию распространяться от богатого к бедному, а не наоборот.
то другого соплеменника, не сумевшего совладать с автомобилем. С моей точки зрения, этот автомобиль принадлежал всякому, кому он был нужен в
данный момент и кто просил его. Само собой разумеется, что в такой ситуации богатый Тедди, единственный владелец автомобиля на всю
округу, не вызывал у людей ни зависти, ни враждебности. Наоборот, его богатство доставляло соплеменникам удовольствие, было предметом их
гордости и удовлетворения. Все до одного были рады тому, что у него есть автомобиль, и их удовлетворение стало бы в шесть раз полнее, если
бы еще у пятерых их соплеменников появилось по автомобилю. институтах, которые можно описать в терминах высокой и низкой синергичности. В безопасных, высокосинергичных обществах бог или боги,
духи или любые другие сверхъестественные существа обычно отличаются благожелательностью, дружелюбием, готовностью помочь. Иногда к ним
обращаются с такими житейскими заботами, что в нашем обществе это было бы сочтено святотатством. Например, у каждого индейца из племени
пообщаться с ним, должен подняться в горы, но в принципе он может вызвать его в любое время, даже, к примеру, играя в покер. Все
настолько привыкли к постоянному присутствию этих персональных духов, что никого не удивляет, когда человек, у которого собрался <стрит>,
останавливает игру и отходит в уголок, чтобы посовещаться с духом, стоит ему поднимать ставку или нет. А с другой стороны, в обществе
опасном, низкосинергичном боги, сверхъестественные существа и духи обычно бывают страшными, карающими и т. д.
религиозности у студентов Бруклинского колледжа (году в сороковом). При помощи составленного мною опросника я исследовал около двадцати
молодых людей на устойчивость их автономности. При этом религиозным студентам я задавал дополнительный вопрос: Представьте себе, что утром
вы просыпаетесь и видите в своей комнате Господа, глядящего на вас. Какие чувства вы испытаете при этом? Студенты устойчиво автономные
(которых я ставлю в параллель с безопасным обществом) чувствовали себя спокойно и уверенно, в то время как неустойчиво автономные студенты
выказывали тревогу и испуг. сможем увидеть примерно ту же картину. Взять хотя бы христианские представления: с одной стороны мы увидим судный день и божью кару, а с
другой - любовь и долготерпение Господа. Выходит, что каноны основной религии западной цивилизации представляют собой своего рода смешение
безопасной и опасной религий. Пользуясь этим смешением, религиозные назвать эгоистическими целями, для своего рода личной выгоды, тогда как религиозные деятели в безопасных обществах употребляют религию для
общей пользы, примерно так же, как, например, в племени зуни индейцы обращаются к своим богам для того, чтобы вызвать дождь или попросить
об обильном урожае. самим действием, зависящие от степени опасности или безопасности общества, можно обнаружить в конкретных отправлениях религиозного
культа, в устройстве институтов власти, в семейном укладе, в традициях взаимоотношений между мужчиной и женщиной, в месте и роли
сексуальности, в способах проявления эмоциональных связей, родственных связей, дружеских связей и т. д. Если вы разовьете чутье на это
соответствие (или несоответствие), то, оказавшись в любом обществе, вы сможете предсказать, чего вам следует ожидать. Ко всему вышесказанному
я хочу добавить лишь одно замечание, которое может показаться немного неожиданным для нашего западного способа мышления. Любое
высокосинергичное общество не оставит никакого человека в униженном состоянии, оно обязательно даст ему шанс подняться. Напротив, общества
низкосинергичные не дают человеку такой возможности. Сама жизнь в таком обществе переусложнена, она унизительна и приносит человеку
страдания. Ничего другого от таких обществ ожидать нельзя. В тех племенах, которые Бенедикт отнесла к опасным, человек, однажды
униженный, обречен был навек остаться изгоем, не имел шанса на искупление или амнистию, тогда как в племенах, отмеченных как
безопасные, у человека всегда была возможность вновь подняться на ноги, искупить старые грехи и начать жизнь сначала.
типа. Мы имеем как высокосинергичные, так и низкосинергичные общественные институты.
приходилось встречать в рамках иных культур. Вообще, культура нашего общества - очень щедрая культура и зачастую очень удобная, очень
безопасная культура. такие общественные институты, которые настраивают людей друг против друга, вызывают соперничество, вынуждают нас вступать в борьбу за
ограниченное количество благ. Это похоже на игру в складчину, в которой выигрыш одного обозначает проигрыш всех остальных.
понятен каждому. Я имею в виду систему градации студентов в наших колледжах согласно их оценкам. Каждому из нас приходилось оказаться в
подобной ситуации, и будет несложно понять, что чувствует человек, противопоставленный своим друзьям, в ситуации, когда их достоинства
неожиданно вступают в конкуренцию с вашими личными достоинствами. Представьте, что ваша фамилия начинается с буквы Z, а оценки начали
выставлять с буквы А и далее по алфавиту, при этом известно, что на класс отпущено только шесть высших оценок. Разумеется, в такой
ситуации вам остается только надеяться, что ваши товарищи, которых будут оценивать раньше вас, получат плохие оценки. Каждый раз, когда
кому-нибудь выставляют плохую оценку, это хорошо для вас. Каждый раз, когда кто-нибудь получает высокую оценку, это плохо для вас, потому
что снижает ваши шансы получить высокую оценку. Как тут не взмолиться про себя: <Хоть бы он провалился!>?
сравнительной социологии, не только ради дразнящих мечтаний о том, что сравнительная социология дарует нам иную, надкультурную систему
ценностей, с помощью которой мы разоблачим и нашу культуру и все, придуманное ею, он дорог нам не только за то, что закладывает
теоретический фундамент для грядущей Утопии, но и потому, что объясняет нам целый ряд насущных социальных феноменов
технологического, индустриального общества. социальных психологов, осознали те великие и серьезные перемены, которые происходят сегодня в этой области знания. Науке, которая
занялась бы этими вопросами, еще не придумано достойного названия, пока, в рабочем порядке мы будем называть ее теорией организации, или
социальной психологией индустрии, или теорией предприятия и бизнеса. Всем, кого интересует данная проблематика, я советую прочитать книгу
Мак-Грегора учебника для начинающих. Надеюсь, что в описанной им социальной
организации, построенной согласно теории Игрек, вы увидите пример высокого синергизма. Это позволит вам отчетливее понять возможность
преобразования любого социального института, будь то в армии, в бизнесе или в университете, таким образом чтобы его участники были
скоординированы друг с другом, видели в коллеге не соперника, но члена своей команды. За последние несколько лет мне пришлось столкнуться с
несколькими такими организациями, и уверяю вас, что все они хотя бы в некоторой степени поддаются описанию в терминах высокой синергичности
или в терминах безопасной социальной организации. Я надеюсь, что молодая поросль социальных психологов попытается использовать в своей
работе концепцию Бенедикт, чтобы противопоставить ее доктрине, базирующейся
Patterns of Management> (78), в которой представлены результаты тщательных исследований различных аспектов этого явления, называемого
нами синергизмом в индустриальной организации. В книге есть одно место, где Ликерт рассматривает <отказ от власти>, пытаясь уяснить
трудный для него парадокс, состоящий в том, что хорошие мастера, настоящие лидеры, высоко оценивающиеся по реальным производственным
результатам, меньше держатся за власть. Как посмотреть на тот факт, что чем меньше человек ценит власть, тем больший авторитет он
приобретает? Попытка Ликерта решить этот парадокс интересна уже потому, что это попытка человека западной культуры понять явление,
достаточно чуждое этой культуре. сконструировать новую Утопию, не приняв концепцию синергизма. По моему |