Stephen king стивен Кинг podpaľAČKA
жүктеу/скачать 3.46 Mb.
|
2x x xAndy sa zobudil len o chvíľočku neskôr, nejasne znepokojený bubnovaním sprchy. Spočiatku to bola ešte časť sna: bol v Tashmore Ponde so starým otcom, mal znovu osem rokov a skúšal dostať zvíjajúceho sa červíka na háčik a nepichnúť sa pritom do palca. Sen bol neuveriteľne živý. Videl v ňom prútený košík na ryby na prednej časti člna, videl staré zelené gumové čižmy Granthera McGeeho zaplátané červenými fliačikmi na lepenie duší, videl vlastnú starú zvraštenú baseballovú chytačskú rukavicu, a ako na ňu pozrel, pripomenul si, že zajtra má tréning pred žiackou ligou na Rooseveltovom ihrisku. Ale teraz bol dnešný večer. Posledné svetlo a nastupujúca tma boli v dokonalej rovnováhe, vrcholil súmrak, rybník bol taký pokojný, že mohol vidieť malé roje mušiek a hmyzu preletovať nad hladinou, ktorá mala chrómovú farbu. Z horúčavy sa trhane zablyslo, no možno to bol naozaj blesk, lebo už prší. Prvé kvapky vytvárajú temné bodky na počasím vybielenom dreve nízkeho Grantherovho rybárskeho člna. Potom ich začuješ na hladine, tichý, tajomný, sykotavý zvuk, ako… Энди медленно просыпался. До него смутно доходил барабанящий шум душа. Сначала он был частью сна: они с дедушкой плывут по Ташморскому озеру, ему восемь лет, он пытается насадить извивающегося червяка на крючок, боясь проткнуть крючком большой палец. Сон был совсем как явь. Он видел старую плетеную корзинку для рыбы на корме лодки, красные резиновые заплаты на зеленых сапогах Грэнтера Макги, свою потрепанную бейсбольную рукавицу, которая напоминала ему, что завтра предстоит тренировка «Малой лиги» на стадионе Рузвельта. Но все происходящее — это события сегодняшнего вечера: солнце зашло, но сумерки еще не наступили, на озере так тихо, что видны тучи мошкары над его блестящей, словно хромированной поверхностью. Время от времени мерцают зарницы… а может, это настоящие молнии — накрапывает дождь. Первые капли размером с центовую монету падают темными кляксами на деревянное дно выцветшей плоскодонки Грэнтера. Над озером слышится таинственный свистящий шум, похожий на… … ako zvuk…… sprchy, Charlie sa určite sprchuje. ДУШ… ЧАРЛИ, НАВЕРНО, ПРИНИМАЕТ ДУШ. Otvoril oči a pozrel na dosky neznámej povaly. Kde to sme? Он открыл глаза и увидел незнакомый потолок с перекладинами. Где мы? V zlomku sekundy to ustúpilo, no chvíľu mal pocit desivého voľného pádu, ktorý pochádzal z toho, že za posledný rok bol pričasto na rôznych miestach, pričasto unikal len o vlások, pričasto vzdoroval nátlaku. Túžobne myslel na svoj sen a želal si, aby bol nazad u Granthera McGeeho, ktorý bol už dvanásť rokov mŕtvy. Постепенно все вставало на свои места, но на секунду он испытал страх (как во сне, когда падаешь с большой высоты); за последний год они сменили так много мест, так часто чудом избегали опасности, так велико было напряжение. Он с чувством потери вспомнил свой сон, захотел снова оказаться в нем вместе с Грэнтером Макги, умершим двадцать лет назад. Hastings Glen. Bol v Hastings Glene. Boli v Hastings Glene. Гастингс Глен. Он был в Гастингс Глене. Они оба были в Гастингс Глене. Sústredil sa na hlavu. Bolela, no nie tak ako v noci, keď ich sem priviezol ten bradatý chlapík. Bolesť sa ustálila do pravidelného pulzovania. Ak to bude teraz rovnaké ako v minulosti, pulzovanie sa do večera zmení len na slabú nevoľnosť a zajtra sa stratí. Голова болела, но не так, как минувшей ночью, когда бородатый парень высадил их. Боль уменьшилась до равномерной глухой пульсации. Если все пойдет, как бывало прежде, глухие удары к вечеру ослабнут, а к утру совсем исчезнет и еле ощутимая тяжесть. Sprcha prestala šumieť. Душ выключили. Posadil sa na posteli a pozrel na hodinky. Bolo tri štvrte na jedenásť. Он сел на кровати, взглянул на часы. Было без четверти одиннадцать. „Charlie!“ — Чарли? Vstúpila do izby a energicky sa pritom šúchala osuškou. Она вошла в спальню, изо всех сил растираясь полотенцем. „Dobré ráno, ocko.“ — Доброе утро, папочка. „Dobré ráno. Ako sa máš?“ — Доброе утро. Как ты? „Som hladná,“ oznámila. Obišla stoličku, kde mala zložené šaty a vzala zelenú blúzku. Ovoňala ju, urobila grimasu. „Potrebujem čisté šaty.“ , — Есть хочется, — сказала она, подошла к стулу, где оставила свои вещи, подняла зеленую блузку. Понюхала. Поморщилась. — Нужно сменить одежду. „Musíš ešte chvíľu vydržať, moja. Niečo kúpime, ale až neskôr.“ — Придется надеть эту, малышка. Сегодня попозже мы тебе что нибудь достанем. „Dúfam, že nebudeme tak dlho čakať aj na jedlo.“ — Ну, а с едой так долго ждать не придется? „Stopneme nejaké auto,“ povedal, „a najeme sa v prvom bufete, na ktorý natrafíme.“ — Сядем на попутку и остановимся у первого же кафе. „Ocko, keď som začala chodiť do školy, povedal si mi, aby som sa nikdy nevozila s cudzími.“ Bola v nohavičkách a v zelenej blúzke a zvedavo naňho pozrela. — Папочка, когда я пошла в школу, ты не разрешил мне ездить с посторонними. — Она была в трусиках и зеленой блузке. Вопросительно смотрела на него. Andy vstal z postele, postavil sa pred ňu a položil jej ruky na plecia. Энди встал с постели, подошел к ней, обнял за плечи. „Neznáme zlo je niekedy lepšie než známe,“ vyhlásil. — Незнакомый черт порой лучше знакомого, — сказал он. „Rozumieš, čo sa tým myslí, dušička?“ — Понимаешь, что это значит, детка? Sústredene o tom uvažovala. Známe zlo boli podľa nej ľudia z Firmy. Ľudia, čo ich včera prenasledovali v uliciach New Yorku. Neznáme zlo… Она задумалась. Знакомый черт — это люди из Конторы, сообразила она. Те, что позавчера гнались за ними по нью йоркской улице. Незнакомый черт… „Asi sa tým myslí, že väčšina ľudí, čo šoféruje autá, nepracuje pre Firmu,“ povedala. — Это значит, что не все люди в машинах работают на эту Контору, — сказала она. Usmial sa na ňu. Он ответил улыбкой: „Pochopila si. A čo som ti povedal predtým, ešte vždy platí. Keď sa však dostaneš do šlamastiky, občas musíš urobiť to, čo by si nikdy neurobila, keby všetko bežalo dobre.“ — Правильно, а то, что я говорил раньше, тоже верно, запомни, Чарли: когда попадешь в переплет, иногда приходится делать то, чего не сделаешь в обычных условиях. Charlie sa smutne usmiala. Do tváre jej vstúpila vážnosť a pozornosť: Улыбка Чарли увяла. Лицо ее стало серьезным, настороженным. „Ako vyberanie peňazí z automatov?“ — Заставлять деньги сыпаться из телефонов? „Áno,“ súhlasil. — Да, — сказал он. „Teda to nebolo zlé?“ — Это не было плохим поступком? „Nie. Za daných okolností to nebolo zlé.“ — Нет. В тех обстоятельствах не было. „Lebo keď sa človek dostane do šlamastiky, musí urobiť všetko, čo vie, aby sa zasa z nej dostal?“ — Потому что, попав в переплет, делаешь то, что нужно, чтобы выбраться. „Áno, okrem niekoľkých výnimiek.“ — Да. За некоторыми исключениями. „Akých výnimiek, ocko?“ — Какими исключениями, папочка? Rozčuchral jej vlasy. Он взъерошил ей волосы: „To teraz nechaj, Charlie. Nech ťa to netrápi.“ — Сейчас неважно, Чарли. Взбодрись. Ale ju to trápilo. Но она не смогла взбодриться. „Nechcela som vôbec zapáliť topánky tomu vojakovi. Nespravila som to úmyselne.“ — Я не хотела поджигать того парня! Я не нарочно… „Nie, samozrejme, že nie.“ — Разумеется, не нарочно. Až teraz sa prestala trápiť. Rozžiarila sa úsmevom, čo sa tak veľmi podobal na Vickin. Она расцвела в улыбке, так похожей на улыбку Вики. „A čo tvoja hlava, ocko?“ — Как сегодня голова, папочка? „Už je to oveľa lepšie, ďakujem.“ — Гораздо лучше, спасибо. „To je dobre.“ — Хорошо. Pozrela sa naňho zblízka. Она смотрела на него внимательно. „Jedno oko máš akési čudné.“ — Глаз у тебя смешной. „Ktoré?“ — Какой глаз? Ukázala na ľavé. Указала на левый: „Toto.“ — Вот этот. „Áno?“ Vošiel do kúpeľne a utrel časť zájdeného zrkadla. — Да? — Он пошел в туалет и протер кружок на запотевшем зеркале. Dlho sa pozeral na oko a dobrá nálada ho opúšťala. Pravé oko vyzeralo ako vždy, sivozelené – ako farba oceánu v oblačný jarný deň. Aj ľavé oko bolo sivozelené, ale bielko celé krvavé a zrenica sa zdala menšia než na pravom oku. A viečko mu zvláštne ovísalo, čo sa mu predtým nikdy nestávalo. Он изучал свой глаз, и его добродушное настроение таяло. Правый глаз обычный, серо зеленый — цвет океана в облачный весенний день. Левый тоже серо зеленый, но белок покрыт кровяными прожилками, а зрачок кажется меньше правого. Веко сильно нависало, чего раньше он не замечал. V mysli mu zrazu zazvonil Vickin hlas. Bol taký jasný, akoby stála vedľa neho. Tie bolesti hlavy ma desia, Andy. Keď pôsobíš na iných ľudí a pritláčaš ich – či ako to voláš – ubližuješ súčasne aj sebe. Внезапно в голове раздался голос Вики. Он звучал так ясно, словно она стояла рядом. ЭТИ ГОЛОВНЫЕ БОЛИ, ОНИ ПУГАЮТ МЕНЯ ЭНДИ. С ТОБОЙ ТОЖЕ ЧТО ТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА ТЫ ДАЕШЬ МЫСЛЕННЫЙ ПОСЫЛ ИЛИ КАК ТЫ ТАМ ЕГО НАЗЫВАЕШЬ. Za touto myšlienkou nasledovala predstava balóna, ktorý sa nafukuje a ešte a ešte, až nakoniec puká s hlasným bum. За этой мыслью возник образ воздушного шара, взлетающего все выше… и выше… и выше… и — бах — шар взорвался. Začal si končekmi prstov pravej ruky opatrne prechádzať po ľavej strane tváre, dotýkal sa jej všade. Podobal sa na muža z televíznej reklamy žasnúceho nad tým, ako hladko je oholený. Objavil tri miesta – jedno pod ľavým okom, jedno na ľavej lícnej kosti a jedno priamo pod ľavou sluchou – v ktorých nemal nijaký cit. Zdesenie ho zaplavilo ako ranná hmla. Zdesenie ani nie tak kvôli nemu samému ako kvôli Charlie, kvôli tomu, čo s ňou bude, ak ostane odkázaná sama na seba. Он стал тщательно исследовать левую половину лица, ощупывая ее кончиками пальцев правой руки, как мужчина из телерекламной заставки, изумленный тем, как гладко он выбрился; обнаружил три совсем нечувствительные точки — одну под левым глазом, одну на левой щеке и одну как раз под левым виском. Страх, подобно утреннему туману, медленно расползался по его телу, страх не столько за себя, сколько за Чарли: что случится, если она останется одна… Ako keby ju bol privolal, zbadal ju v zrkadle za sebou. Она возникла в зеркале, словно по его зову. „Ocko,“ bola v tom obava, „si v poriadku?“ — Папочка? — Голос звучал немного испуганно. — Как ты? „Ale áno,“ odvetil. Hlas znel dobre. Netriasol sa mu, ani nebol príliš sebaistý predstieraným nadšením. — В порядке, — спокойно сказал он. Без волнения, но и не очень уверенно. „Len rozmýšľam, ako veľmi by som sa potreboval oholiť.“ — Вот думаю, не надо ли мне побриться. Dala si ruku na ústa a zachichotala sa. Она прикрыла рот рукой,хихикнула: „Vyzeráš ako kaktus. Si strašný.“ — Колючий, как посудный ерш. У ух. Колючка. Rozbehol sa za ňou, dochytil ju až v izbe a usiloval sa pritisnúť svoje pichľavé líca na jej hladké. Charlie sa chichúňala a bránila. Он загнал ее в спальню и потерся колючей щекой об ее гладкую щечку. Чарли хихикала и отталкивала его. жүктеу/скачать 3.46 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|