Сто великих любовников москва "вече" 2003

же, здесь, передо мной, внезапно переполнило мое сердце... Не чувствуете ли вы,

как оно исходит от меня и реет около вас, это желание?.. А больше всего я хотел

бы увидеть ваши глаза, ваши кроткие глаза... Через несколько недель я покину

Африку. Я снова увижу вас. Вы приедете ко мне, не правда ли, моя обожаемая? Вы

приедете ко мне в..." Продолжение письма, увы, неизвестно.

Возможно, этот брак спас бы его. Но... как заметил доктор Бланш: "Мопассан был

слишком большим художником, чтобы жениться..." Герой романа "Монт Ориоль"

говорит: "Она не понимала, что этот человек был из породы любовников, но совсем

не из породы отцов..."

С Мари Канн Ги был близко знаком еще со времен "Монт-Ориоля". Он приезжал к Мари

в Сен-Рафаэль, беседовал о ней с принцессой Матильдой.

363

действительности была украинской еврейкой". Гонкур же так описывал красавицу:

"На диване небрежно расположилась м-м Канн, - большие глаза, обведенные темными

кругами, глаза, переполненные негой, свойственной брюнеткам, лицо цвета чайной

розы, черная мушка на щеке, насмешливо изогнутые губы, глубокое декольте,

открывающее белоснежную шею с голубыми прожилками, и ленивые, расслабленные

движения, в которых подчас угадывается лихорадочная страстность. Эта женщина

обладает совершенно особым, томным и ироническим обаянием, к которому

примешивается необъяснимая обольстительность русских женщин: интеллектуальная

извращенность в глазах и наивное журчание голоса..." Мари Канн не замедлила

доказать Ги свое любовное расположение, как только оставила Поля Бурже. Она

стала официальной любовницей Мопассана и хвасталась, что получила от своего

любовника 2500 писем! Правда, многие подвергают эту цифру сомнению.

Женевьева Стро была не менее привлекательна. Вдова Жоржа Бизе, она вышла замуж

вторично за адвоката Эмиля Стро. Образованная, живая, умная, с выразительной

наружностью каверзного мальчишки, более пикантная, нежели красивая. Ги обольстил

хозяйку салона. Он писал молодой вдове, начиная с мая 1884 года: "Я знаю, что

совершенно не принято, чтобы дама пришла на обед к холостяку. Но я не совсем

понимаю, что в этом неприличного, если дама сможет встретить там женщин, с

которыми она близко знакома". Позднее Гонкур утверждал, что мадам Стро бросила

бы все ради этого "торговца прозой". Она была, во всяком случае, преданной

союзницей Ги.

Часто посещала Мопассана Жанна Маргерит де Саган, законодательница мод, дочь

крупного финансиста барона Сейера. Они совершали морские прогулки...

В 1888 году Потоцкая продолжала занимать особое место в жизни Мопассана. Ги

пишет ей: "Ведь это должно быть волшебным сном - путешествие с Вами! Я говорю не

об очаровании Вашей личности, которое я могу испытывать и здесь... но я не знаю

женщины, которая лучше бы воплощала мое представление об идеальной

путешественнице..." Однажды Ги и графиня оказались на берегу островка. Потоцкая

воскликнула: "Смотрите, какой красивый грот! Он совсем голубой. Совсем как на

Капри!.. Ги, подождите меня здесь минутку!" Через некоторое время графиня

окликнула его. Он пошел туда, где раздавался звонкий смех. Ее нагое тело белело

в мерцающей синеве грота...

На следующий день он написал Потоцкой: "Я люблю тебя, я ищу тебя, я все еще

держу твою горячую тень в своих объятиях".

Развязка их отношений трагична: Ги и Потоцкая познали ужасную смерть. Она

умерла, покинутая всеми, в Пасси во время фашистской оккупации...

20 октября 1888 года Мопассан отправляется в третье путешествие по Африке.

Вероятно, зимой того же года Ги встретился с Аллумой. Он описал эту арабскую

женщину в одноименном рассказе, появившемся сразу вслед за приключением. "Глаза

ее, загоревшиеся желанием обольстить, той жаждой покорить мужчину, которая

придает кошачье очарование коварному взгляду женщины, завлекали меня,

порабощали... То была короткая борьба

364

одних взглядов, безмолвная, яростная, вечная борьба двух зверей в человеческом

образе, самца и самки, в которой самец всегда оказывается побежденным". Весной

1889 года Мопассан возвратился в Париж.

У писателя была не только тяга к перемене мест. Ни тоска, ни мигрени, ни больные

глаза, ни даже работа, ни тайные дети, ни попытки вести иной образ жизни - ничто

не могло уменьшить его ненасытное, непреодолимое стремление к женщине. Сколько

же их было? Триста? - как он признался в одном из своих рассказов. Или больше?

Вероятно, он сам потерял им счет. "Я их коллекционирую. Есть такие, с которыми я

встречаюсь не чаще одного раза в год. С другими я вижусь раз в десять месяцев, с

третьими - раз в квартал. С некоторыми судьба сталкивает меня только у их

смертного одра, с некоторыми - когда они хотят пойти пообедать со мной в

кабаре..." Брат Эр-мины, которому покровительствовал Ги, заметил: "Я думаю, что

Мопассан заводил их с легкостью, поскольку они сами шли навстречу его желаниям".

Писатель гордился своей неутомимостью в любви ничуть не меньше, чем своими

литературными произведениями. Мопассан часто повторял, что главная причина его

успеха у женщин - его ум. "Большинство людей считает, что представители низших

слоев общества (...) несравненно лучшие любовники, чем те, кто ведет

малоподвижный образ жизни. Я так не считаю (...) нужно, чтобы у человека были

мозги, и только тогда он сможет дать другому человеку высшее наслаждение".

Мопассан всю жизнь искал идеальную женщину. "Я люблю только одну-единственную

женщину - Незнакомку, Долгожданную, Желанную - ту, что владеет моим сердцем, еще

невидимая глазу, ту, что я наделяю в мечтах всеми мыслимыми совершенствами..."

Но такой женщины не существует, и он отлично это знал.

И он с беспощадностью признал: "Я никогда не любил".

И все же, была ли среди всех его женщин одна - самая ему необходимая? Эрмина?

Потоцкая? Мари Канн? Литцельман?

Или "Дама в сером"? Она появилась в жизни Ги одновременно с Мари Канн. В конце

июня 1890 года она приходила к Мопассану несколько раз. В марте 1891 года

Мопассан встречался с ней в Каннах на вилле. Она появилась и в августе, и в

сентябре... Мопассан описал эту женщину: "Все мне нравится в ней. Аромат ее

духов опьяняет меня; запах ее тела доводит меня до исступления. Красота ее форм,

невыразимая обольстительность ее отказов и согласий возбуждает меня до безумия.

Никогда не вкушал я таких радостей, никогда никому не давал подобного

наслаждения..."

"Дама в сером" разделяла с ним не только страсть к наркотикам. Ги бахвалится

своими пороками, которые она поощряла. Он устраивал праздники, на которых

предавался безудержному разгулу. Сколько их было этих ужинов в духе Регентства

(время правления порочного Филиппа Орлеанского)? С веселыми дамами,

принадлежавшими всем...

Но кто же эта роковая женщина, которая, по мнению помощника Мопассана, ускорила

гибель хозяина "своими ухищрениями чрезмерно страстной женщины, никогда не

знавшей удовлетворения"?

Жизель д'Эсток, получившая при рождении имя Мари-Поль Дебар. В юно-

365

сти она вместе с подругой преклонялись перед Жанной д'Арк. Девушки стали

с головой окунулась в водоворот столичной жизни. Маленькая Жизель писала,

лепила, рисовала, выступала с лекциями, неизменно привлекавшими журналистов. Ее

идеи, истоки которых стоит искать у Жорж Санд, расцвели в среде суфражисток 1900

года.

Первый визит к Мопассану на улицу Дюлон Жизель нанесла скорее всего до апреля

она высылала ему свою, на которой изображена обнаженной... Ги послал ей

фривольные стихи "Желание фавна" (Той, которая открыла мне любовь):

О, плоть дрожит, вздымается, пьянея, Душа трепещет, как струна - и вот Мой

разум, вожделеньем пламенея, Все к новым наслаждениям зовет (...)

Жизель не скрывала своей склонности к извращениям. Ги поощрял Жизель, считая при

этом, однако, что ее эксперименты слишком смелы. Вскоре Ги начал удлинять

промежутки между свиданиями. Но они продолжали поддерживать отношения вплоть до

1888 года - в это время здоровье писателя значительно ухудшилось.

Литературная деятельность принесла Ги де Мопассану славу и богатство. К концу

жизни у него было четыре виллы и две яхты. Но коварная болезнь подточила его

здоровье. В конце жизни у него появились галлюцинации. Он даже пытался однажды

перерезать себе горло. Его поместили в одну из парижских психиатрических

лечебниц. Сердце Ги де Мопассана перестало биться 6 июля 1893 года в 11 часов 45

минут дня. Последними его словами были: "Тьма! О, тьма!"

ГРИГОРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ПОТЕМКИН

(1739-1791)

Русский государственный и военный деятель, генерал-фельдмаршал (1784).

Один из участников дворцового переворота 1762 года, фаворит

и ближайший помощник императрицы Екатерины II. Способствовал освоению

северного Причерноморья, руководил строительством Черноморского флота.

После присоединения Крыма получил титул светлейшего князя Таврического.

Главнокомандующий русской армией

в русско-турецкой войне (1787-1791).

...Фаворит Васильчиков начинал утомлять Екатерину II, и у нее зародилась мысль

внести перемены в личную жизнь.

Вскоре при дворе появился новичок богатырского телосложения, с од-

366

ним глазом. Он был так неопрятен в одежде и так груб в своих повадках, что

придворные с утонченными манерами содрогались при виде его. Звали богатыря

Григорий Потемкин.

Потемкин ворвался, как горячий ветер из знойной пустыни. В нем угадывалась

какая-то непонятная угроза. Огромный и неуклюжий, со слепым глазом, который он

ничем не прикрывал, Потемкин бросал вызов напомаженным придворным, привыкшим

скрывать свои телесные недостатки под повязками, париками и ярдами надушенного

кружева. Он был чужаком. Он был слишком не похож на людей света, и никто не

знал, как к нему относиться. Герой Турецкой войны, награжденный за храбрость, он

не блистал солдатской выправкой. Одежда его даже отдаленно не напоминала

армейскую. Он предпочитал долгополые кафтаны из блестящих шелковых тканей. Его

мясистые пальцы мерцали, усеянные перстнями с самоцветами. Волосы он носил

длинные и никогда не пудрил их. Ходил тяжелой поступью человека, уставшего от

мирской суеты.

Он был чрезвычайно умен и мог развлечь компанию, если пребывал в веселом

настроении (о каковом судить было очень трудно, поскольку оно менялось

неожиданно). Он часто впадал в состояние угрюмости, и тогда никого не хотел

видеть. Словом, Потемкин мог дать двору только свою сообразительность и

недюжинный ум. Похвастать высокородным происхождением он не мог. Его отец был

армейским полковником и владел всего четырьмя сотнями крепостных душ. (Богатые

дворяне владели десятками тысяч крепостных.) Красотой он тоже не отличался,

хотя, заметим, некоторые женщины все же стали жертвами его мужского могущества.

Он уже был не молод, но никогда не занимал сколько-нибудь важного поста. При нем

все чувствовали себя неспокойно, и его появление вызывало настоящий переполох.

Вскоре всем стало ясно, что он будет очередным любовником императрицы.

Британский посланник Ганнинг был убежден, что появление Потемкина при дворе, его

молниеносный взлет (Екатерина пожаловала ему чин генерал-адъютанта, поселила

вместе с наиболее близкими родственниками в Зимнем дворце и осыпала почестями и

наградами) станут новой страницей в истории царствования Екатерины.

"Здесь мы имеем дело с переменой декораций, которая, по моему мнению,

заслуживает большего внимания, чем любое другое событие с начала правления, -

писал он в донесении в Лондон. - Господин Васильчиков, которому Бог не дал

большого ума, чтобы оказывать сколько-нибудь заметное влияние на дела и

пользоваться доверием своей любовницы, теперь име-

367

благоухающий Потемкин вызывал "всеобщее изумление, близкое к отвращению", писал

посланник. Он совсем не был похож на Васильчикова, неоперившегося и

застенчивого. Потемкин был силой, с которой приходилось считаться. Говорили, что

он обладал необычной проницательностью и тем, что посол называл "глубоким

пониманием людей".

"Благодаря этим качествам и лености своих соперников, он верил, что способен

подняться до заоблачных высот, которые сулило ему безграничное честолюбие", -

написал Ганнинг в заключение. Другими словами, он мог запросто взять в руки

бразды правления в России.

Екатерина, несомненно, восторгалась огромным, переменчивым в настроениях,

мозговитым Потемкиным. Ее собственное состояние духа, которое долгое время было

сумрачным, нежданно просветлело. Императрица приободрилась. Сомнений быть не

могло: причиной такой перемены стал ее новый фаворит. "Она просто без ума от

него", - заметил сенатор Елагин. - Они, должно быть, по-настоящему любят друг

друга, потому что очень похожи". Так или иначе, но Екатерина наконец нашла

родственную душу, которую искала всю свою жизнь. Она, опьяненная счастьем,

буквально светилась, источая радость. В возрасте сорока пяти лет она чувствовала

себя так, словно влюбилась впервые в жизни.

От любви в голове у Екатерины все перемешалось, хотя душа ее воспарила. Она

утратила свое обычное благоразумие и равновесие. Ее стремление к умным беседам

угасло. С ее губ не сходила счастливая улыбка. "Когда я с тобой, я забываю обо

всем на свете, - писала Екатерина своему новому фавориту. - Никогда еще не была

я так счастлива, как теперь".

Потемкин знал, как тронуть сердце Екатерины, как дать ей почувствовать, что она

любима. Он пел ей мелодичные и сладкозвучные песни. Голос его звучал мягко и

искренне. Он восхищался в ней следами былой красоты, мимолетными искорками юного

задора, мелькавшими в ее светящихся глазах, цветом ее нарумяненного лица. Он

пробудил в ней страсть, называл ее "огненной женщиной", заставил ее поверить,

что для него она была единственной женщиной в мире.

Похоже, Потемкин искренне влюбился в царицу. Когда он принимал участие в

государственном перевороте, вознесшем ее на престол, то был еще молодым офицером

и не сыграл сколько-нибудь заметной роли. Несомненно, он помнил, какой была в ту

пору она, потрясающе отважная женщина на белом коне, смело скачущая навстречу

своей судьбе. Он любил ее дерзость, которая была сродни его собственной. Он

любил ее прямоту, широкий ум, мечты об улучшении и переменах. У него тоже были

отважные, порой фантастические замыслы. Он любил ее сильное, податливое тело

зрелой женщины, которое искало любви и давало ее. Его жажда совпадала с ее

жаждой, и вместе они находили утоление.

Екатерина много сделала для государства российского, но еще больше ей предстояло

сделать. Рядом с Потемкиным, мужем, помощником, а потом, возможно, и

соправителем, ей все казалось по плечу. Вместе со своим обожаемым возлюбленным

императрица вынашивала дерзкие захватничес-

368

кие планы. Они любили встречаться в бане. Потемкин заставлял Екатерину буквально

покатываться со смеху, когда пародировал именитых придворных. Затем эта игра

постепенно переходила в эротическую, она упивалась его искусством удовлетворить

ее. Чтобы могущественная женщина забыла о своей власти и отдала себя в руки

любовнику, он должен был приносить ей бесконечное наслаждение. Потемкин давал ей

это наслаждение каждую ночь. Они встречались, разговаривали, сидя в парилке или

развалившись на кушетках, время от времени подкрепляясь яствами со стоявших тут

же подносов и запивая изысканными винами.

Потемкину нравилось ходить в расшитом кафтане, надетом на голое тело, по

которому струился мягкий летучий шелк. Возможно, и Екатерину он пытался научить

радоваться ощущению легкой ткани на коже; учил ее блаженствовать в привычном для

него окружении - уютных диванов, пышных думок и подушек, в воздухе, пропитанном

ароматом духов. Учил удовольствиям, которым несть числа.

Но, кроме любовных утех, были у них и часы совместных размышлений.

Потемкин и императрица вели долгие беседы, в ходе которых он поражал ее своей

сообразительностью, точностью оценок, способностью чувствовать тонкости и из

множества деталей выделять главное. Беседы их часто затягивались за полночь и

завершались эротическим финалом.

Потемкин прекрасно понимал, что своим высоким положением он всецело обязан

милости императрицы. "Я - плод твоих рук", - признавался он ей от чистого

сердца. Все же его гордость не могла смириться с этим. Разве он не был мужчиной,

которому от природы дано право господствовать? Разве ее титул императрицы не

препятствовал его продвижению и гармонии между ними? Французский дипломат де

Корберон, находившийся в 1775 году при дворе Екатерины, вспоминал, как Потемкина

"раздувало от гордыни и себялюбия", но такие черты его характера, как

"веселость, доступность, сговорчивость", отодвигались в тень, уступая место не

столь привлекательному сластолюбию, "азиатской вкрадчивости" и явной

пассивности.

Борьба за первенство, как в делах любовных, так и в сфере управления империей,

стала причиной их разногласий. Между ними все шире становилась пропасть из-за

его неуверенности и ее нежелания уступать. "Мы всегда боремся за власть, но

никогда за любовь", - писала Екатерина в одной из своих записок. Она стремилась

к миру, хотела покончить с неопределенностью и страданиями. Ей нужен был хотя бы

один-единственный день "без споров, без дебатов, без выяснения отношений".

Потемкин по своей природе был совершенно иным человеком. Работа никогда не

стояла у него на первом месте. Со стороны могло показаться, что он вообще был не

способен работать, отдавая явное предпочтение сладкой дреме, лежа на просторном

диване, не удосуживаясь даже одеться. В поиске удовольствий и развлечений

Потемкин проявлял неистощимую фантазию. Любое развлечение служило предлогом

отложить дела до более благоприятного момента.

Периоды деловой активности были короткими - в часы между сном и размышлениями.

Ему была присуща неумеренность во всем - в пьянстве, в

369

жизнь, проповедуемая Екатериной, утомляла его. Любая рутина была для него

проклятьем. Два года делил он ложе с императрицей, а потом стал посматривать на

других женщин.

Все же Потемкин сохранял к Екатерине единственную в своем роде и неугасимую

страсть. Оба испытывали друг к другу сентиментальную привязанность. Она по-

прежнему оставалась его "маленькой женушкой", он - ее "любимым муженьком". Между

ссорами и отчуждением родство умов дарило им радость, помогало решать

государственные задачи. Потемкин жаждал власти и могущества. Екатерина сумела

беспристрастно и проницательно оценить его способности. Она хотела наделить

Потемкина и властью, и могуществом, отмерив и одного, и другого ровно столько,

сколько могла себе позволить.

Могущественный, роскошный и богатый, - а в цветущем возрасте и красавец, - князь

представлял лакомую приманку для женщин, в особенности для искательниц

приключений и тщеславных дочерей Евы, пленявшихся мыслью - приобрести земные

блага, обаяв временщика. И действительно, конец XVIII века, так отличавшийся

обилием ловеласов и развратниц, имел в нем одного из самых блестящих и

счастливых донжуанов. У князя были десятки любовных романов. Недаром в одной

брошюре современного ему автора Потемкин был назван "князем Тьмы".

В высшей степени интересны отношения князя к его племянницам, урожденным

Энгельгардт. Отношения к ним вельможного дяди были совершенно неплатонического

характера. Как известно, эти племянницы были вызваны в Петербург, приближены ко

двору и стараниями дяди получили блестящее светское воспитание. Любимейшими из

них были - Александра, впоследствии графиня Браницкая, на руках которой и умер

Потемкин, и Варвара, впоследствии княгиня Голицына, которую Державин называл

златовласой Пле-нирой. Благодаря не особенно нравственной школе дяди, племянницы

отличались большой даже для того времени распущенностью нрава, так что одну из

них, Надежду, сам князь звал Надеждой безнадежной. Каждая из племянниц благодаря

дяде делала карьеру при дворе и получала богатства. Вот только некоторые строчки

из писем князя к Варваре, позволяющие судить о характере их отношений.

"Прости, моя любовь, моя душа, все, что я люблю!"

"Варенька, когда я люблю тебя до бесконечности, когда мой дух не имеет, опричь

тебя, другой пищи, то если ты этому даешь довольную цену; мудрено ли мне верить,

когда ты обещала меня любить вечно. Я люблю тебя, душа моя, - а как? Так, как

еще никого не любил... Прости, божество милое; я целую всю тебя".

"Варенька, жизнь моя, ангел мой! Приезжай, голубушка, сударка моя, коли меня

любишь..."

"Матушка, Варенька, душа моя, жизнь моя! Ты заспалась, дурочка, и ничего не

помнишь... Я, идучи от тебя, тебя укладывал и расцеловал и одел шлафроком и

одеялом и перекрестил..."

"Варенька, моя жизнь, красавица моя, божество мое; скажи, душа моя,

370

что ты меня любишь, от этого я буду здоров, весел, счастлив и покоен; моя душа,

я весь полон тобой, моя красавица. Прощай, целую тебя всю..."

Говоря об отношениях к племянницам, следует упомянуть о следующем факте. Семен

Романович Воронцов, отправляя свою дочь в начале царствования Александра I в

Россию, говорил, что он этого не решился бы сделать при Потемкине.

Кроме романов с племянницами у князя было бесконечное количество других. Даже во

время самых тяжелых дней долгой осады Очакова в 1787-1788 годах у него, в

роскошной землянке, был целый гарем красавиц.

Невозможно описать все любовные похождения "великолепного князя Тавриды".

Обладая громадными средствами и могуществом, он беспрепятственно мог

удовлетворять свои желания.

Ревнивый Потемкин не стеснялся избавляться от счастливых соперников в

ухаживании. К примеру, майор Щегловский был сослан в Сибирь за то, что

приглянулся какой-то знатной польской панне, за которой ухаживал сам

могущественный князь.

1789 год ознаменовался блестящими военными делами русских армий на юге: были

взяты Бендеры, Фокшаны, Аккерман, Суворов добился победы при Рымнике. Князь

оказался благородным и благодарным по отношению к Суворову, хотя впоследствии