Сто великих пророков и вероучителей москва "вече" 2003



бет70/79
Дата11.06.2016
өлшемі3.85 Mb.
#128704
1   ...   66   67   68   69   70   71   72   73   ...   79

время богослужения он порой впадал в театральное неистовство и бросался ниц на

пол, а когда его поднимали, некоторое время не мог прийти в себя и обводил

собравшихся мутным взором. Его эрудиция, очень полезная на религиозных диспутах,

в церкви была явно неуместна. Но он постоянно забывал об этом, вследствие чего

его проповеди больше напоминали лекции, он то и дело пускался в богословские

дебри, сыпал именами ученых, ссылался на зарубежные научные журналы,

рекомендовал литературу на иностранных языках. Повседневная жизнь его отличалась

светскостью. В своем доме в Сокольниках он создал своего рода модный салон,

который посещали многие знаменитости тех лет и прежде всего актеры. Введенский

вел с гостями непринужденные разговоры, любил музицировать на пианино. Он был

остроумным, разговорчивым и любезным хозяином, способным поддерживать беседу

буквально на любую тему. Часто, даже во время поста, его можно было встретить на

концертах и вечерах в Колонном зале Дома Союзов, в Консерватории, Доме ученых.

Митрополит любил общество дам и галантно целовал им руки. В 1935 г. он вступил

во второй брак

Уже в 1923 г стало ясно, что широкие массы верующих не пошли за обновленцами. Ни

одно из церковных новшеств, предложенных Введенским, не было принято народом.

Обновленческие священники, в силу своей подчеркнутой светскости и отсутствия в

них благостности, не имели никакого духовного авторитета. Фактически с

обновленцами осталась только немногочисленная, модернистки настроенная

интеллигенция. Сложилась поразительная ситуация: обновленцы занимали официальные

руководящие посты, им принадлежало значительное число приходов, однако храмы их

оставались пустыми, а их руководящие органы фактически ничего не возглавляли. С

другой сторо-

ПАТРИАРХ СЕРГИЙ И МИТРОПОЛИТ АЛЕКСАНДР 475

ны, Русская православная церковь, являвшаяся подлинной носительницей духовности,

не имела легальной организации. Единственной объединяющей фигурой ее оставался

патриарх. Но 7 апреля 1925 г. Тихон умер. С его смертью наступила пора смут.

Для выборов нового патриарха следовало созвать архиерейский собор, но власти не

давали на это разрешения. Управление церковью перешло к патриаршему

местоблюстителю, которым стал митрополит крутицкий Петр. Он занимал по отношению

к обновленцам еще более непримиримую позицию, чем сам покойный патриарх. В июне

1925 г., когда обновленческое руководство активно готовило новый Поместный

собор, Петр категорически запретил участвовать в нем последователям патриаршей

церкви. Вследствие этого собор, состоявшийся в октябре того же года, представлял

только обновленческую церковь. Несмотря на потери, понесенные в два

предшествующих года, она все еще представляла из себя достаточно мощную

организацию, включавшую 92 епархии. В ее ведении находилось 1650 церквей и

несколько тысяч священников. Районами, где обновленчество сохранило сильные

позиции, оставалась Средняя Азии, Северный Кавказ и Кубань. В России, наоборот,

обновленческие храмы попадались лишь изредка (в Москве их было всего 7, в

Ленинграде - 2), а в Сибири их не осталось вовсе. Многие обновленческие

священники, лишившись своей паствы, которая предпочитала храмы традиционной

церкви, бедствовали.

* * *

Впрочем, патриаршая церковь тоже переживала далеко не лучшие времена.



Агрессивная атеистическая пропаганда начинала давать свои плоды. Советские люди,

прежде всего молодежь, порывали с религией. Государственная власть продолжала

смотреть на церковь как на своего главного идеологического противника внутри

страны и наносила по церкви все новые и новые удары. Осенью 1925 г. стали

сгущаться тучи над головой патриаршего местоблюстителя Петра. Его

несговорчивость очень не нравилась партийным чиновникам. 15 декабря он был

арестован и провел остаток жизни в ссылке. Незадолго до ареста он объявил своим

заместителем нижегородского митрополита Сергия, который и стал с этого времени

фактическим главой Русской православной церкви. Но тотчас приступить к своим

обязанностям Сергий не мог, так как ОГПУ задержало его в Нижнем Новгороде под

домашним арестом. Вообще, первое время казалось, что ему суждено в скором

времени разделить судьбу своего предшественника. Только в первой половине 1926

г. Сергий дважды оказывался в заключении. В декабре 1926 г. он вновь был

арестован и провел в тюрьме более трех месяцев. Вместе с тем авторитет его в

глазах церковных иерархов не равнялся авторитету Петра. Некоторые из них

выступили против заместителя местоблюстителя, считая его неправомочным. Это

стало причиной быстрого разрастания смуты. Многие епархии объявили себя

автокефальными (в их числе оказались не только украинская и белорусская церкви,

имевшие на это право, но также пензенская, царицинская, тамбовская, рыбинская,

иркутская, красноярская и некоторые другие). В центральном управлении царил

полный разброд. Съезжаясь между собой, епископы объявляли главой церкви то того,

то другого иерарха. Одно время в стране

*~~^<$шш

¦ г


476

100 ВЕЛИКИХ ПРОРОКОВ И ВЕРОУЧИТЕЛЕЙ

ПАТРИАРХ СЕРГИЙ И МИТРОПОЛИТ АЛЕКСАНДР

477


существовало 13 патриарших местоблюстителей и их заместителей. Власти в конце

концов были вынуждены вмешаться в эту ситуацию. Они не были заинтересованы в

полном развале церкви, так как это сильно затруднило бы контроль за ней. Здраво

оценив ситуацию, партийное руководство пришло к выводу, что один только Сергий

имеет достаточно влияния для того, чтобы объединить церковь и обеспечить ее

лояльность советскому режиму. С ним вступили в переговоры, требуя публичной

декларации в выгодном для властей духе. Сергий оказался перед сложным выбором. С

одной стороны, он понимал, что безоговорочное признание советской власти

оттолкнет от него многих иерархов, прежде всего зарубежных. Но, с другой

стороны, он ясно сознавал, что бороться в настоящих условиях с мощной

государственной машиной церковь не в состоянии. Спасти Русскую православную

церковь со всем ее богослужебным укладом, местными и центральными органами

управления, спасти от поглощения обновленчеством и тем дать ей надежду на

благоприятное будущее могло только одно - урегулирование отношений с советским

государством. В этом положении Сергий, как и ранее патриарх Тихон, не уклонился

от тяжелого жребия, посланного ему судьбой. Он согласился выступить от лица

церкви со своего рода покаянным заявлением, то есть сделал шаг навстречу власти,

шаг, который лично ему не мог принести ни славы, ни почета.

30 марта 1927 г. Сергия выпустили на свободу, а 29 июля в печати появилось его

историческое послание. Признавая, что церковь в минувшие годы часто оказывалась

на стороне врагов советской власти, Сергий объявлял о полном и безусловном

принятии сложившихся в стране после 1917 г. отношений. "Нам нужно, - писал он, -

не на словах, а на деле показать, что верными гражданами Советского Союза,

лояльными к советской власти, могут быть не только равнодушные к православию

люди, не только изменники ему, но и самые ревностные его приверженцы, для

которых оно дорого как истина и жизнь, со всеми его догмами и преданиями, со

всем его каноническим богослужебным укладом... Мы хотим быть православными и в

то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи

которого - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи". Декларация

произвела эффект настоящего взрыва. С ее опубликованием Сергий и члены Синода не

только вступали на путь полной лояльности к советской власти, но и (объявив, что

радости и неудачи Советского государства отныне будут радостями и неудачами

самой Русской церкви) как бы включили себя в самый организм нового государства.

Это был если не совсем новый, то во всяком случае неожиданный курс церковной

политики. Большинство зарубежных епископов отказалось признать послание Сергия.

Иерархи в Советском Союзе также реагировали на него неоднозначно. К 1930 г.

около 37 архиереев отказались от административного подчинения митрополиту

Сергию, выступив против компромиссов с властью. Местоблюститель митрополит Петр,

проживавший тогда в поселке Хэ Тобольского округа, в целом поддержал декларацию,

сказав, что она продиктована временем. Но иначе отнеслись к посланию и политике

Сергия те епископы, что отбывали заключение в Соловецком лагере. На своем соборе

они одобрили самый факт обращения Высшего церковного учреждения к правительству

с заявлением о лояльности, но однозначно не поддержали политику тесного

сближения церкви с государством. В частности, они считали, что церковь не может

взять на себя перед государством обязательства считать все его радости и успехи

своими. Тем более такого государ-

ства, которое провозгласило своей целью полное искоренение религии. Приходское

духовенство в большинстве своем отнеслось к декларации Сергия отрицательно.

Особенно возмущал многих самый тон покаяния в его послании. Получалось, что

церковь (признав, что поддерживала контрреволюцию) перед всем миром взяла на

себя всю вину за предшествовавшие столкновения с советским государством. На

самом деле, конечно, все было гораздо сложнее, и многочисленные аресты тех

представителей духовенства, которые никогда и никаким боком не имели отношения к

политике, говорили о том, что в СССР имеет место ничем не прикрытое

преследование граждан за их религиозные убеждения. Теперь эти невинно

пострадавшие оказались поставлены в один ряд с завзятыми контрреволюционерами.

Все эти обвинения казались справедливы, и Сергию тяжело было слышать их.

Публикуя свое послание, он надеялся (возможно, ему даже прямо обещали это) на

то, что положение Русской православной церкви изменится к лучшему. Но, увы, его

ожидания не оправдались. Церковь как целое оставалась нелегальной (регистрацию у

местных властей получали только отдельные приходы). Она не имела статуса

юридического лица и вообще никакого органа, который представлял бы ее

юридически.

* * *


В 1929 г. положение церкви еще более ухудшилось. В этом году начались массовые

закрытия и сносы храмов, аресты духовенства, развернулась гражданская кампания

по снятию и изъятию колоколов (большая часть их пошла в переплавку и была

использована для чеканки мелкой разменной монеты). Как правило, закрытию храма

предшествовал арест священника. Многие из них больше никогда не вернулись в свои

семьи, навеки канув в сталинских концлагерях. (Всего в 1930-е гг. было

репрессировано от 80 до 85% всех священников.) Сергию приходилось своим

авторитетом покрывать эти преступления. В феврале 1930 г. на пресс-конференции

перед многочисленными советскими и иностранными корреспондентами он, вопреки

действительности, заявил, что в СССР нет никаких гонений на церковь. Эту ложь

ему потом пришлось неоднократно повторять. Между тем 1930-е гг. для Русской

православной церкви оказались наиболее тяжелыми во всей ее многовековой истории.

Только среди иерархов в 1931-1937 гг. за "контрреволюционную деятельность"

карательные органы арестовали 116 человек. От высшего духовенства старого

поставления в предвоенные годы осталось всего 4 человека: два епископа и два

митрополита. Во всех городах началось массовое разрушение культовых зданий. Так

в Ленинграде разрушили Троицкий собор 1711 г., почти все церкви архитектора

Тона, а также Сергиевский всей артиллерии собор. В Москве шло тотальное

разрушение церквей в центральной части города. Так были уничтожены храмы Чудова

и Вознесенского монастырей, почти все церкви Китай-города, большинство зданий

Симонова монастыря, часовня Иверской Божьей матери у Красной площади. К концу

1930-х гг. в целом по стране закрылось 95% церквей, действовавших в 1920-е гг.

Прекратило свое существование монашество. (В 1938 г. на всей территории СССР не

функционировало ни одного православного монастыря; только после присоединения

Восточной Прибалтики, Западной Украины, Западной Белоруссии и Бесара-

478___________100 ВЕЛИКИХ ПРОРОКОВ И ВЕРОУЧИТЕЛЕЙ

бии их стало 64.) В 1935-1936 гг приостановилась деятельность Синода Русской

православной церкви, закрылся "Журнал Московской патриархии". Не-запрещенная

официально, церковь фактически превратилась в нелегальную организацию. Однако

положение самого Сергия в церковной среде в эти годы упрочнилось, и вокруг него

постепенно объединились все те, кто еще недавно состоял в расколах. В апреле

1934 г. Синод провозгласил его митрополитом московским и коломенским. В декабре

1936 г., когда появилось известие о кончине митрополита Петра, к Сергию по

единодушному согласию всех еще оставшихся на свободе иерархов, перешли права и

обязанности патриаршего местоблюстителя.

Положение в обновленческой церкви в эти годы было ничуть ни лучше, чем в

патриаршей, поскольку карательные органы не делали между ними никакой разницы.

Массовые аресты обновленческого духовенства начались в 1934 г. К концу

десятилетия были истреблены все наиболее видные лидеры этого движения. Тогда же

были закрыты обновленческие духовные учебные заведения в Москве, Ленинграде и

Киеве. Прекратился выпуск периодических изданий. В 1935 г. был упразднен

обновленческий Синод, а к 1938 г. прекратили существование большинство

обновленческих епархий. Хотя самого Введенского гонения не коснулись, его

положение с каждым годом ухудшалось. В 1931 г. был взорван храм Христа

Спасителя. До 1934 г. Введенский служил в храме Св. апостолов Петра и Павла на

Басманной улице, а после его закрытия перебрался в Никольскую церковь на Большой

Долгоруковской улице. В 1936 г. ему пришлось перейти в церковь Спаса на Большой

Спасской улице. Наконец, в 1938 г. он получил Старо-Пименовский храм в

Нововоротниковском переулке, где и оставался до самой смерти. В 1936 г. ему было

запрещено говорить проповеди, помимо тех, что являются "неотъемлемой частью

богослужения", после чего Введенского навсегда покинуло его красноречие. В

последующие годы он опустился, стал полнеть и быстро стариться. Круг его

последователей редел. Управление остатками обновленческих приходов с 1935 г.

сосредоточил в своих руках его однофамилец, митрополит тульский Виталий

Введенский, принявший титул первоиерарха восточных церквей. В 1940 г. он ушел на

покой, и звание первоиерарха перешло к Александру Введенскому.

* * *

Окончательную точку в истории второго русского раскола поставила война. Именно



тогда стало ясно, кто из двух митрополитов является для народа подлинным

духовным лидером. Уже 22 июня 1941 г., раньше самого Сталина, митрополит Сергий

обратился к верующим с посланием "Пастырям и пасомым Христианской Православной

церкви" и призвал их встать на защиту Родины. "Православная наша Церковь, -

писал он, - всегда разделяла судьбу народа Вместе с ним она переживала как его

испытания, так и его успехи. Не оставит она своего народа и теперь.

Благословляет она небесным благословением и предстоящий народный подвиг". После

этого в годы войны Сергий обращался к верующим с патриотическими воззваниями

более 20 раз, и каждый раз они рождали патриотический подъем. Помогала церковь

государству и материально. Ее взносы в Фонд обороны в годы войны составили *

более 300 миллионов рублей. В декабре 1942 г. Сергий призвал духовенство и

|

ПАТРИАРХ СЕРГИЙ И МИТРОПОЛИТ АЛЕКСАНДР



479

верующих к сбору средств на строительство танковой колонны имени Дмитрия

Донского. Тогда же он обратился с письмом к Сталину с просьбой позволить церкви

иметь свой банковский счет (до этого Русская православная церковь, не

считавшаяся юридическим лицом, такого счета не имела). Сталин дал согласие. В

короткий срок было собрано более 8 миллионов рублей. Передача Красной армии

колонны имени Дмитрия Донского из 40 танков Т-34 произошла в марте 1944 г.

Конечно, Введенский также обращался к верующим с патриотическими воззваниями, но

они мало кем были услышаны.

Внешние обстоятельства жизни двух первоиерархов в три первых военных года имели

много общего. В октябре 1941 г Московская патриархия и руководство

обновленческой церкви были эвакуированы в Ульяновск. (По иронии военного времени

им пришлось добираться до этого города в одном вагоне). В ту пору в Ульяновске

оставалась только одна действующая церковь. В срочном порядке специально для

Сергия переоборудовали в православный храм бывший католический костел, а

Александру Введенскому передали давно превращенную в склад церковь Неопалимой

Купины. Но на этом совпадения в их судьбе закончились.

Когда летом 1943 г. Сергий вернулся в Москву, его ждало известие о том, что

Сталин желает встретиться с ним и другими высшими иерархами Русской православной

церкви. Эта историческая встреча состоялась в ночь с 4 на 5 сентября. Кроме

Сергия на ней присутствовал митрополит ленинградский и новгородский Алексий, а

также митрополит киевский и галицкий Николай. Сталин начал беседу с того, что

высоко отозвался о патриотической деятельности православной церкви, а затем

поинтересовался ее проблемами. Сергий отвечал, что главная проблема - это вопрос

о патриархе, которого не могут избрать вот уже 18 лет, потому что не удается

получить разрешения на созыв архиерейский собор. Сталин отвечал, что не видит к

этому никаких препятствий. Затем Сергий поднял вопрос о подготовке

священнослужителей, которых катастрофически не хватало для обслуживания даже тех

немногих церквей, что еще продолжали действовать. Сталин отвечал, что он не

возражает против открытия семинарий и академии, издания ежемесячного журнала и

даже против открытия новых приходов. (Сохранился известный анекдот об этой

встрече, подлинность которого теперь уже нельзя проверить. Когда зашел разговор

о том, что у церкви отсутствуют кадры, Сталин будто бы спросил: "А почему у вас

нет кадров? Куда они делись9" Задавая этот вопрос, он, разумеется, был прекрасно

осведомлен, что тысячи священнослужителей томятся в концлагерях, но ждал, как

ответит на него патриарший местоблюститель Сергий быстро нашелся и сказал,

намекая на семинаристское прошлое своего собеседника: "Кадров у нас нет по

разным причинам... мы готовим священника, а он становится Маршалом Советского

Союза". "Да как же, - отвечал Сталин,- я тоже был семинаристом. Слышал тогда и о

Вас..." В конце беседы (то есть в три часа утра) престарелый митрополит

почувствовал сильное утомление. Сталин, взяв его за руку, осторожно, как

настоящий иподиакон, свел его по лестнице вниз и сказал на прощание: "Владыка!

Это все, что я в настоящее время могу для Вас сделать" )

Так закончился период жесткой конфронтации между советским государством и

Русской православной церковью Конечно, ни о каком примирении не было и речи.

Допуская в стране некоторое возрождение религиозной жизни, Сталин и дальше

собирался держать церковь под строжайшим контролем. Но, как бы то ни было,

послабление, сделанное для нее по сравнению с

480

100 ВЕЛИКИХ ПРОРОКОВ И ВЕРОУЧИТЕЛЕЙ



БАХА-УЛЛА

481


1930-ми гг., было очень существенным Уже через несколько дней московская

патриархия получила в свое распоряжение хорошее здание - бывшую резиденцию

германского посла. Начался процесс открытия храмов в селах и городах страны.

Вновь стал выходить "Журнал Московской патриархии", открылись семинарии. 8

сентября 1943 г. в Москве собрался архиерейский собор в составе 19 иерархов (3

митрополитов, 11 архиепископов и 5 епископов) На нем, как и ожидалось, Сергий

был единогласно избран Патриархом Московским и всея Руси.

В то время как Русская православная церковь начала медленно возрождаться,

обновленческая церковь доживала свои последние дни После восстановления

патриаршества об Александре Введенском больше не вспоминали В октябре 1943 г.

начался массовый переход обновленческого духовенства на сторону патриаршей

церкви. В Москве у раскольников были отобраны все их храмы, за исключением

Пименовского. Вскоре Введенский узнал, что вся Среднеазиатская епархия (главная

цитадель обновленчества) признала патриарха. Вслед за ней под власть Сергия

перешли Кубань и Северный Кавказ. Таким образом, в течение каких-нибудь десяти

дней обновленческая церковь прекратила существование. Патриарху принесли

покаяние 25 архиереев старого по-ставления, в том числе Виталий Введенский (он

лишился митропольчьего клобука, но в сане архиепископа Тульского и Белевского

возглавил миссионерский совет при Священном Синоде) Покаялись и 13 архиереев

нового постановления (в том числе очень популярный среди верующих женатый

епископ Андрей Расторгуев). Введенский остался один. Он тоже сделал несколько

попыток примириться с православной церковью, однако его соглашались принять

только мирянином в качестве рядового сотрудника "Журнала Московской

патриархии",и он не согласился

Сергий был патриархом совсем недолго - 15 мая 1944 г он внезапно умер от

кровоизлияния в мозг. Хотя Введенский был гораздо моложе своего противника, он

пережил Сергия всего на два года - скончался он в июне 1946 г. За несколько

месяцев до этого - в декабре 1945 г - его разбил паралич.

НАДКОНФЕССИОНАЛЬНЫЕ ВЕРОУЧИТЕЛИ

Баха-Улла

Иранский богослов Хусейн Али Нури, известный позже под именем Баха-Улла, родился

в ноябре 1817 г в очень знатной и состоятельной семье. Его отец, мирза Аббас

Нури, пользовался большим почетом в годы правления Фатх Али-шаха (1797-1834).

Впоследствии он был губернатором Боруджер-да и Лурестана, но за участие в 1837 г

в военных действиях против Мухам-мад-шаха (1834-1848), преемника своего прежнего

повелителя и благодетеля, лишился всех постов и значительной доли своего

огромного состояния. Ху-

сейн Али, который с детства отличался незаурядными способностями, получил

прекрасное домашнее образование, достигнув особенных успехов в юриспруденции и

богословии Повзрослев, он предпочел карьере правительственного чиновника

благотворительную деятельность и приобрел на этом поприще широкую известность

(его даже называли "Отцом бедных").

Переломным в судьбе Хусейна Али (как и в судьбах десятков тысяч других иранцев)

стал 1844 г., когда страна оказалась охвачена бабидским движением. Первая

половина XIX в во многих странах проходила под знаком ожидания Мессии Но

наиболее драматичным это ожидание исторического переворота оказалось в Иране С

древних времен здесь существовала достаточно влиятельная секта шейхитов В начале

столетия среди ее последователей распространилось учение о скором приходе в мир



Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   66   67   68   69   70   71   72   73   ...   79




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет