Темиртас тлеулесов. Шымкентская мафия

ПЕРВОЕ ПОКУШЕНИЕ

Жена нашего сослуживца Парзуева работала в нотариальной конторе. Проработав в облсуде секретарем в течение десяти - одиннадцати лет, эта женщина не испытывала страха, совершая должностные преступления. Ради получения личной выгоды, она совершала всевозможные махинации и, благодаря связям, легко отделывалась от грозящего наказания. Дина, долгое время ходившая в девицах, была третьей женой Парзуева. Эта самая Дина оформила машину моего родственника Каната на какого-то подставного лица и продала. Дина какими-то путями заполучила паспорт Халата, брата Каната. Халат как раз ушел в армию. К сделке с машиной он не имел никакого отношения. Это мы досконально выяснили позже. А на доверенности и на других документах бедовая Дина поставила свою подпись. Как ни в чем не бывало, Дина до сего времени продолжает работать в тойже конторе. И нет никаких судебных инстанций, чтобы привлечь аферистку к ответственности.

— Я тебе еще покажу, пока хожу по этой земле!

Злоба этих негодяев была так велика, что вскоре они наняли убийцу.

Однажды приходят ко мне перепуганные знакомые:

— Ой-бай, Темиртас, на Вас готовится покушение. Сексен Парзуев нанял киллера. Будьте осторожны. В то время в Шымкенте мало кто знал, кто такие «киллеры». Мы даже слова такого не слышали. «Да бросьте вы»,— сказал я, не придав значения предупреждениям. Оказалось, что это была правда.

Наняли они Султана Абдраимова, четырежды судимого головореза. Султан пришел к моему братишке. «Пусть Темиртас зайдет ко мне, есть разговор». Султан был уроженцем Карабулака, в то время жил в Аксу, центре Сайрамского района. Перед выездом мы предварительно заглянули в районный отдел КГБ, поставили в известность, сказали о возможной провокации.

Приехали к Султану. Он говорит:

—Да, это правда. Было такое предложение. Авансом мне дали 500 рублей (российских). «Если убьешь Темиртаса — получишь пять тысяч», — так обещали.

Сексен потребовал, что оказывается, в доказательство исполнения заказа привести отрезанное ухо. У меня ухо, естественно, легко узнаваемо. В многочисленных схватках мятое, скрученное, уникальное борцовское ухо.

— Мы узнаем по уху, что Темиртаса нет в живых,— сказали заказчики.

Договорились с нашим главным директором Кураловым, чтобы тот устроил его работать на бензозаправке. А потом Сексен прямо сказал Тынышбаю: «Найди человека, который бы убил Темиртаса». Тынышбай, не мешкая, встретился с турком Али Аскеровым, который сидел в тюрьме вместе с Султаном. Али поговорил с Султаном, и Султан согласился. Соучастниками сделки были два парня — Бахадур и Кайнар.

— Ну слышали, что говорит этот человек?— Оказывается, сотрудники сидели в соседней комнате и все внимательно слушали. Затем он обратился к Гросуле и предупредил:

— За жизнь Темиртаса отвечаешь головой. — Мы вышли и стали совещаться. Гросуль дал мне маленький диктофон. Тогда я впервые увидел этот чудо-аппарат. Договорились с Гросулем встретиться назавтра. Я, вооружившись диктофоном, пошел записывать признания Султана.

Султан в тот день предложил мне:

— Темиртас, давайте не будем никуда обращаться, составим сценарий, сойдясь в условленном месте, хорошенько припугнем Сексена и отберем у него деньги.

Я ему в ответ: «Хорошо, хорошо, пусть будет так». Он повел меня на берег Аксу. Там я разделся, рубаху облили автолом. «На черно-белом снимке это будет выглядеть, как кровь»,— говорит Султан. Сделали снимок. В общем, я подготовился основательно. Сам он должен был в тот день встретиться с Али и Тынышбаем около швейного цеха в городе на проспекте Патриса Лумумбы. До встречи он должен был связать меня и доставить на место.

В машине за рулем сидит Султан. Я, связанный, на заднем сиденье, с двух сторон Бахадур и Кайнар. Все по сценарию. Все лицо у меня в крови. Это Султан обильно обмазал меня из бутылки с куриной кровью. У Султана на уме отобрать деньги у Сексена; я же думаю, как задержать преступников. Подъезжаем к условленному месту. Издалека видим Алии Тынышбая. Подъехали, открыли дверцу машины.

— Этот?— спрашивает Султан.

— Да, да! Он самый!— отвечает Тынышбай.

Я лежу, словно лишившись сознания. Закрыли дверцу и поехали, завернули за угол, остановились. Но кагэбсшников нигде не видно. Султан же известил, что встреча с Сексеном состоится в пять часов вечера в районе хлебозавода, где предполагалось получить деньги.

В указанный час мы подъехали, но предусмотрительный и хитрый Султан, оказывается, успел забрать деньги и скрылся. Мы догадались об этом.

Деньги Султан забрал. Теперь как мы докажем вину Сексена? В это время подоспел Султан. Он был очень возбужден, говорил какую-то чушь, а потом предложил завтра поймать Сексена около нефтебазы.

Назавтра Али и Тыпышбай встретились нам по дороге на нефтебазу. Они пустились наутек, мы за ними. Догнали их перед магазином «Комета» на улице Попова. У Султана был пистолет. Он дал выстрел в воздух, затем перепуганных Али и Тынышбая затолкали в машину. Вот едем на двух машинах, впереди Султан. Обо всем этом КГБ заранее оповещен. Неизвестно, сдут ли чекисты, где они находятся? А мы уже выехали за город, выехали на дорогу, ведущую в сторону района Алгабас.

Остановились. Вышли из машины. Рядом с Султаном — Бахадур и Кайнap. (Кайнара потом кто-то убил, а Бахадур был осужден за убийство). Али и Тынышбай тут же дали письменные показания о замышлявшемся преступлении, эти бумаги у нас. Сексена поймать не смогли. Следующую встречу назначили в городе за магазином «Баян-Сулу». Наша забота — поймать Сексена. Султан уехал, захватив с собою Али. Мы остались.

Эта группа была из числа отъявленных головорезов. Из них Бахадур со временем осужден за убийство, своего друга Кайнара. Султан тоже осужден пятый раз за разбойное нападение... Или судьба меня хранила, или Бог смилостивился, но я остался жив. Они с самого начала решили крупно заработать на мне.

Возвращаясь в город, по пути мы заехали в село имени Крупской. Там жили мои родичи Кыдырхан и Айдархан. У них мы оставили Тынышбая, а сам я отправился незамедлительно в КГБ. Зашел к Гросуле:

— Где вы ходите? Следующая встреча назначена в девять вечера около магазина «Баян-Сулу», не опаздывайте. — Я рассказал о событиях прошедшего дня.

По замыслу Султана, предстояло схватить Сексена прямо в его доме, вывезти за город, а там во что бы то ни стало выбить из него деньги. Я сказал Гросуле:

— Как только мы выедем из дома Сексена, проводите задержание.

— Хорошо, хорошо! Мы посоветуемся и договоримся,— отвечал тот.

Я вернулся в село имени Крупской. Вывел из домаТынышбая. До девяти вечера просидели недалеко от города. Беседовали. Рядом со мной — родич мой Канат. Трусливые людишки бывают часто бессовестными. Тынышбай трясется, как овечий хвост:

— У меня есть дочка. Ей двадцать лет. Можете взять ее. Только не трогайте меня, оставьте в живых.

Меня чуть не стошнило от таких слов подлеца. А Канат, рассвирепев, закричал:

— Ах, ты гадина! Ну, копай здесь себе могилу. Живьем тебя похороним!

До какой низости может опуститься человек?! И каков сам Сек-сен, если якшается с подобными людишками?

К девяти часам мы подъехали к магазину «Баян-сулу» с черного хода. Машина Султана уже стоит. Только мы вышли из машины и сошлись, как подъехала опергруппа.

Нас всех в наручниках увезли в изолятор. Началось следствие. У Султана нашли гранату и револьвер. Нашли мою рубаху, пропитанную автолом. Однако все эти вещдоки потом куда-то исчезли. Арестовали Абдраимова Султана, который был отправлен в тюрьму КГБ республики в Алма-Ату. Следствие длилось более двух месяцев, так как его вели вначале следователи КГБ республики, потом передали в прокуратуру области. А здесь следствия как такового не было, дознание запуталось в поисках улик. Пришлось мне обращаться во многие инстанции. Этот случай обсуждался в кабинете первого секретаря обкома партии Терещенко С. А. с участием начальника милиции и прокурора области Шведюка, начальника КГБ области Мустафетова и других. Начальник милиции и прокурор области свои недостатки в оперативной работе хотели свалить на меня. Однако, начальник КГБ области Мустафетов защитил меня сказав: «Тлеулесов каждый свой шаг согласовывал с нашими оперативными работниками. Потом по нашему настоянию дело было передано другому следователю Нуржану Каипжанову (теперь он судья в областном суде). Нуржан все уточнил, довел следствие до конца, прокуратура дала санкцию, и Сексена арестовали.

Спустя годы, журналисты, интересовавшиеся обстоятельствами моей бурной жизни, записали много интересных эпизодов. Для прессы факты из моей жизни стали благодатной темой. В газете «Айгак» 23 апреля 1997 года было опубликовано интервью журналиста с киллером Абдураимовым С. по поводу нашумевшего дела о первом покушении на мою жизнь.

И на работе, и в другой обстановке у меня с Сексеном постоянно возникали конфликты. Как-то с документами проверки пришел я к начальству в управление. В приемной Куралова сидят Есболаев Лесбек, Тумейбеков Копесбек и другие. В их числе и Сексен. Как я вошел, Сексен как с цепи сорвался. Принялся городить такую чушь, что я не сдержался и, не говоря ни слова, двинул его в пах левой ногой. Сексен согнулся пополам, а потом заверещал, как козленок:

—Люди! Видели он меня избивает. Будьте свидетелем. Я подам в милицию!

— А, пошел ты, мразь!—и я покинул помещение управления. Этот верзила Сексен, хоть и казался на вид могучим здоровяком, но, в сущности, был жалким трусливым подонком.
Прошло три-четыре дня. В ту пору ив городе, и на селе объявился «рэкет», и народ только об этом и говорил. Рэкетиры ходили группами, дюжие парни. Руководителем одной рэкетирской группы был некий Сабир. Впоследствии он несколько раз был судим. В преступном мире он считался «авторитетом», пользовался недоброй славой. Прихожу я как-то после обеда на работу, а он у входа меня поджидает. Увидел меня, обрадовался:

— Ассалаумагалейкум, Таке!

— Привет, как поживаешь?

Помявшись, он приступил к разговору.

—Таке, Вы, оказывается, казахам житья не даете, бьете их.— Видимо, он настроился призвать меня к порядку, повел наставительную речь.

— Эй, ты чего городишь? Кто ты такой? Откуда взялся?—оборвал я незваного говоруна.

— Я — Сабир! Наверное, слышали? У нас в городе свой порядок, его надо соблюдать,— не унимается мой новый знакомец.

— А мне наплевать, Сабир ты или еще кто там, убирайся отсюда. Чтобы духу твоего здесь не было!

Смотрю, к нам приближается Сексен. — Вы почему избили вот этого Секссна?— оживился Сабир.

— Эй, Сабир! Если ты сторонник порядка, то устанавливай порядки для кого-нибудь другого. Если нужно будет, я этого негодяя живьем в землю закопаю. Ты откуда взялся, герой, чтобы мне указывать?—Я был не на шутку рассержен.

Сабир, увидев мое состояние, видимо, струхнул. Он так опешил, что сразу же переключился на Сексена.

— Эй, Сексен! Я Темиртаса знаю давно и очень хорошо. Когда он боролся, мы все с восхищением наблюдали за ним, гордились его победами. Ты почему не предупредил, что речь идет о Таке? Этот человек — наш ага. Мы ему указывать не можем. Слово Таке для нас —закон, —так заговорил вдруг Сабир, глава всех местных рэкетиров.

Бедняга Сексен так и застыл на месте. Слова не мог вымолвить. Стем и удалился.
Прошло несколько дней, приходит из областной прокуратуры родственник Сексена. Это был маневр, рассчитанный на то, чтобы спровоцировать меня. Повадился ходить ко мне ежедневно. Просто покоя от него не стало. Наконец, я не выдержал, обругал его хорошенько и выпроводил. Но сам после этого задумался. Эти негодяи не отстанут от меня. Что-то нужно предпринимать.

Пошел я к Сабиру, разыскал его дом. Встретила меня его невестка.

— Передайте Сабиру, его ищет Темиртас. Пусть ко мне заглянет. В тот день Сабир не пришел. На следующее утро ко мне заявился Сагын. Поздоровались. Потом он говорит:

— Дядя! У меня паспорт милиция забрала. Помогите!—Парень тоже был одним из главарей рэкета. Сам он из нашего аула, близкий сосед.

— А ты, случаем, ничего на натворил?

— Нет, дядя, ничего не было!

Этот Сагын нашел себе квартиру. Чтобы перевести ее на свое имя, нужно выправить соответствующие бумаги. А работники милиции забрали у него паспорт и не возвращают. Единственный повод для таких действий —связь Сагына с преступным миром.

Я помог вернуть ему паспорт. Потом пришли на работу. А там нас поджидает Сабир, с ним Адильхан, он тоже ранее был судим. Сабир спрашивает:

— Вы меня искали, коке?

— Ты в прошлый раз выступал как защитник Парзусва, а он на меня написал жалобу в прокуратуру. Вы что и таким промыслом занимаетесь? — Я сказал это, зная, что истинные рэкетиры не имеют дел с милицией и никакого сотрудничества у них быть не может. Я намеренно повел речь в таком русле. Услышав мои препирательства с Сабиром, из машины вылез Сагын.

— Что случилось, дядя?

— Да вот, эти проходимцы в прошлый раз пришли по наговору Сексена, а теперь в прокуратуру написали на меня жалобу.

Услышав это, Сагын кинулся на Сабира. Еле разняли их. А Сабир весь позеленел. С перепугу стал лепетать:

— Такс, подтвердите, Вы же помните в прошлый раз я говорил: «Таке — наш общий агай. Его слово для всех нас — закон».

—- Да,— подтвердил я,— ты так говорил. Эти слова спасли бедного Сабира.

— Сабир, ты скажи этому Сексену, пусть свое чертово заявление заберет,— с этими словами проводил я Сабира. Вернулись они через два часа:

— Таке, выйдите, разговор есть. — Мы с Сагыном вышли. Сели в машину. Поехали. В дороге Сабир мне говорит: «Таке, Вызнаете наш закон. За наше покровительство Вы нам должны внести двадцать тысяч, Сексен —двадцать тысяч. Разумеется, с Вас мы ничего не возьмем. Но нашим скажем, что взяли. А с Сексена возьмем обязательно».

— Ни за что! Ты что выдумываешь? Что скажут люди? Темиртас платит рэкетирам двадцать тысяч! Да это значит просто убить себя! Что за чепуха? Прежде всего, я дорожу своей честью, у меня есть достоинство. Давай, кончай свои глупые разговоры. Убирайся немедленно вон! —Я остановил машину.

— Нет, нет! Мы с Вас ничего не возьмем,— заладил Сабир.

— Возьмешь или не возьмешь, прекращай эти разговоры. Я никогда на такие сделки не пойду! Хватит, кончай базар!

Сагын, слушавший все это, тоже не выдержал: — Эй, Сабир! С каких это пор ты стал «положением»? Если ты возьмешь с Сексена двадцать тысяч, то сколько причитается мне?

«Мы должны часть отдавать в общак, на тюрьму...» — начал было Сабир, но Сагын сразу одернул его: «Негодяй! Сидящие в тюрьме изнасиловали чью-то дочь, у кого-то угнали последнюю корову. А мы им деньги должны давать? Ты лучше мою долю выдели. Может, тебе неизвестно, что меня зовут Сагын?»

У Сабира и Адильхана после этих слов, видимо, коленки затряслись. Что меня удивило, Сабир не нашел в себе силы поднять голову и сказать: «Меня ты можешь позорить, как угодно, но «общака» не касайся!» И такой человек считает себя «положением», соблюдающим «порядок»!
На этом злоба Сексена ко мне, видимо, прекратилась. Но данный случай теперь выглядит, как маленькая капля в океане моих бедствий. Я на себе испытал новые веяния жизни, принесшие нам обычай нанимать убийц и первые признаки надвигающейся лавины всеобщей коррумпированности.

Сексен Парзуев оказался хорошим дружком КуанышаТолеметова. А Усипбаев Борибск работал первым заместителем Толемето-ва. Толеметов пытался примирить меня с Сексеном. Я отказался прощать своих неудачливых убийц. «Если ты не прощаешь дурака — где твоя мудрость», — говорят у казахов. Однако дураками их не назовешь, можно простить убийство, совершенное в гневе. А убивать осознанно, за деньги — самое высшее зло. Толеметов махнул на меня рукой и как бы обиделся. Впоследствии он назначил Парзуева директором Арысской нефтебазы.