Темный Ветер с зеленых холмов Посвящается моей Семье

Синяя Папка... Это напоминает информацию о неких синих пап-ках, содержащих в себе секреты "азиатских культов", найденных в личном сейфе Дзержинского.

Раса разумных киноцефалов - "Голованы". Я полагаю, что эта про-блема сотрудничества двух цивилизаций основана на знании писате-лей о Каркамасах - "Небесных Псах". Голованы появляются сразу в нескольких романах, причем в "Волнах...", которые все-таки гасят "Ветер", упоминание, о голованах приводится в связи с метагомами-люденами.

"Людены", "Чужаки", "Иные"... Уже не люди, но и не нелюди... Вы-держать это осознание можно только в одном случае - относившись к нему как к Игре...

Они именуют себя "метагомы", "мизиты" - "за-человеки". А слово "люден" произошло от "Homo ludens" - "человек играющий". В одной из восточных религий имя ночи - Лила, "игра" на санскрите. "Дети ночи", тайшины, дуэнерги, "людены". "...им больше нечего делать на Земле"?..

"Они уходят, мой Капитан. Собственно говоря, они ушли. Совсем... Никто из нас не понял"....

* * *

Максим подумал, что это состояние сродни Чистилищу, месту меж-ду Раем и Адом. Его отвергли сейчас оба мира, он завис между двумя вселенными, не зная которую предпочесть. С одной стороны - семья, родители, Карина, Ника. Их невозможно вот так, запросто выки-нуть из своей жизни, забыть. Их невозможно бросить, так же, впро-чем, как и невозможно взять с собой...

С другой стороны - таинственный мир тайшинов - ИТУ-ТАЙ. Он разрушил прежнего Коврова, разбил его на мелкие кусочки, чтобы затем собрать заново. И этот "новый" Ковров - Адучи - уже не смо-жет жить без ИТУ-ТАЙ, который дал ему свои глаза и сердце, заме-нил воздух в легких на что-то иное. Он отобрал у него все вздорные мысли и поместил на их место тишину. Он дал ему знания об Одержании и "одержателях". Он открыл в нем "зуб Волка", который уже невозможно вернуть в прежнее латентное состояние. Он дал ему знания об АКСИР...

"Однажды прикоснувшись к нему, ты уже никогда не будешь пре-жним".

Максим выгнулся, словно от разряда, пронзившего тело, и развел в стороны руки, сразу став похожим на огромную черную птицу, при-готовившуюся вспорхнуть с земли в безграничное освобождающее небо. Это было движение, облегчающее невыносимое давление из-нутри, которое часто испытывают тайшины, чувствуя, как мощная Сила разрывает их на две части. Если бы это было возможно, Мак-сим, не раздумывая, отдался бы этому раздвоению, решая, таким образом, эту дилемму. "Тело Зверя" осталось бы там, куда влечет его человеческая привязанность и любовь. А "тело Шамана" полетело бы с темным ветром к далеким незнакомым землям, куда влечет его привязанность и любовь к Свободе - нечеловеческая страсть вечно-го Странника.

- А-а-а-а... - Максим закричал, надрываясь, вспугивая этим кри-ком тишину, господствующую в Доме, исторгая из себя эту боль, взрывая акустическим ударом окутавшее его поле безысходности и тоски.

Нужно бежать отсюда, из этого пустынного Дома, пока он оконча-тельно не свел его с ума, не похитил остатки теплоты и нежности, испытываемой к своим родным, не увел АРС в невозвратимые пози-ции. Максим вскочил на ноги и затравленно осмотрелся. Именно поэтому он и стал создавать Мироформизм, чтобы попытаться со-единить в себе эти две расходящиеся вселенные. Он создавал Мост, но не было сил и времени достроить его до конца - в самый ответ-ственный момент кто-нибудь обязательно вышибал из-под этого Моста опоры, лишая его устойчивости. Черные охотники, замершие в ожидании, когда одинокий зверь отобьется от стаи...

Максим быстро пошел к выходу, чувствуя, что не может больше находиться в этом Доме. Эта Усадьба создана для магических целей, в ней жили шаманы, такие настроения, как сомнения и жалость к себе, в ней неуместны, они лишь ослабляют энергетическое поле, всту-пая в диссонанс с созидательной Силой Аркола. Максим сделал еще несколько шагов и замер, уткнувшись во тьму всем телом, отскочив и изумленно вглядываясь во мрак. Перед ним стоял тайшин, заку-танный во все черное. Помимо камуфляжа, он еще и экранировал свою ауру, не позволяя обнаружить себя, поэтому Максим и не за-метил чужого присутствия. Теперь он стоял и вглядывался в рас-плывчатый темный силуэт. Это был тайшин. сомнений быть не мог-ло. "Волк-оборотень", Темный Мастер... Или все-таки это порожде-ние его фантазии, проекция его эмоциональной сферы, вызвавшая к жизни фантом одного из обитателей этого загадочного жилища? В этом Доме возможно и не такое. Максим направил луч своего вни-мания на незнакомца, пытаясь уловить его ауру, но тщетно, тот плот-но экранировал свое излучение. Полина как-то назвала этот прием "кольчугой", объясняя, что за счет избыточной энергии, тайшин может создавать вокруг своего естественного поля своеобразный кокон, который обладает возможностью отражать чужое внимание.

- Кто ты? - гулкий голос Коврова прозвучал напряженно и сдав-ленно.

В ответ молчание. Максим понял, что незнакомец сам изучает его, сканирует своим щекочущим лучом волокна, из которых сплетена аура. В одно мгновение в руке Коврова появился обнаженный клинок, но в этот момент что-то изменилось, хотя человек в черном не сделал ни единого движения. По комнате прошла невидимая волна - это тайшин погасил свои щиты, открывая Коврову свою истинную сущность.

- Араскан?!

Чадоев усмехнулся из темноты:

- Да, Адучи. Я пришел за тобой.

Они не стали зажигать свет и теперь сидели рядом на диване, при-глушенно беседуя друг с другом.

- Араскан, уже пора?

-Да.

- Сейчас.

- Сейчас? Я... не могу... сейчас. Мне нужно еще немного времени.

- У нас нет времени, Адучи.

- Куда мы пойдем? В горы?

- Можно сказать и так, но в горах находится лишь Вход. То, что лежит за ним, не имеет пространственных эквивалентов для челове-ческого разума.

- Мы уходим в Храм Тишины, и Храм Сумерек?

- Да. Но то, что станет отныне прибежищем для пас, находится в иной области Храма, в иной области бытия, в Запредельном. Там люди не найдут нас никогда. Храм действительно находится на пе-ресечении двух Сфер, но мы уходим еще дальше. Наша Дорога ле-жит через Колодец АКСИР - прямой Путь в иную вселенную, в Боль-шую Вселенную, к Вечно Синему Небу.

- Араскан... если я... останусь, что со мной будет? Я погибну?

- Не знаю. Знаю лишь, что тебе будет очень трудно. Хотя, в исто-рии Общества были примеры, когда в этом мире оставался только один тайшин. Это было дважды. Но для того чтобы выжить в этом случае, ты должен будешь стать невероятно искусным, хитрым, силь-ным и отрешенным. Но, на мой взгляд, тебе нет смысла оставаться здесь. Ты принадлежишь к нашей общине. Единственно разумным выбором для тебя, как мне кажется, является присоединиться к нам. Ты должен понять - для тебя возврат к прежней жизни невозможен. У тебя уже начал "просыпаться" МАРГ - "тело Шамана". Община людей, в любом случае, почувствует чужака и, будет активно реаги-ровать на тебя. Тебе придется либо стать жертвой ее палачей, либо продолжать практиковать ИТУ-ТАЙ, чтобы противостоять этому давлению. Положение складывается слишком серьезное. Ты еще не понимаешь всего масштаба той угрозы, которой подвергаются тайшины на этой планете.

- А как же... моя семья?

- Они остаются. Альтернативы нет. Если бы была возможность, мы нашли бы способ взять и их тоже. Но законы этого мира таковы, что мы не можем сделать этого, каким бы сильным ни было наше желание. Полина уже много думала о возможности осуществить этот маневр, но и у нее ничего не получилось. Они остаются. Что ска-жешь ты?

Максим закрыл глаза, прислушиваясь к гулкому биению сердца в груди.

"Когда же ты станешь как все... обеспечивать... защищать... День-ги... деньги... ребенок... ты деградировал... безумец... не хочу... не хочу... ты не победишь меня... никогда... убирайся...".

- Что ты скажешь мне, Адучи?

-Да.

- Ты с нами?

Чадоев облегченно вздохнул, словно только и ожидал этого реше-ния:

-Ну, вот и все...

- Араскан.

-Да?

- Мне нужно попрощаться.

- Может быть. Но я должен попрощаться, увидеть их, прежде... Чадоев задумался на секунду, затем медленно произнес:

- Хорошо. У тебя есть еще сутки. У меня как раз есть дела в городе. Через двое суток мы должны уйти - это крайний срок. Помни - вре-мя для нас уже идет на секунды. Поэтому - торопись. Я буду ждать тебя здесь следующей ночью, в это же время. Отсюда мы поедем в Горно-Алтайск, откуда доберемся до места нашего конечного марш-рута на вертолете.

-До Волчьего Клыка?

-Да. Не теряй времени. Иди. Попрощайся с ними по-хорошему. И самое главное - сделай так, чтобы они не поняли, что ты уходишь.

- Это жестоко.

- Это необходимо. Позже ты все поймешь.

* * *

Максим лежал на большом покрывале рядом с Кариной и, не от-рываясь, смотрел, как Ника ходит около самой воды, щурясь от бли-ков, скачущих по светящимся волнам, неторопливо накатывающим на берег и трогающим босые ноги девочки.

Они приехали сюда опять, как и много раз ранее, на свое любимое место, на окраине леса, соседствующего здесь с Обью. Вместе. После-дний раз...

Максим откинулся на покрывало и стал смотреть в небо, стараясь не думать ни о чем, а просто наслаждаться этими драгоценными минутами, впитывать их в себя, оставляя на память где-то в глуби-нах сердца.

- О чем ты думаешь? - Карина смотрела на него своими красивы-ми глазами, щурясь от солнца.

- Ни о чем.

- Так не бывает.

- Смотри, какое небо.

Карина запрокинула голову вверх.

- Правда, красивое? Хорошее. Светлое.

- Правда.

С реки раздался радостный визг. Ника увидела мальков, снующих стайками на мелководье.

- Большая стала совсем, - Карина задумчиво смотрит на дочку. - Нужно будет ей круг надувной купить на следующее лето. Пусть плавать учится.

- Да, нужно, - отстраненно пробормотал Максим и сглотнул с уси-лием ком, подступивший к горлу. "Последний раз...". "Попрощайся с ними по-хорошему...".

- Макс, ты что такой заторможенный сегодня? Все еще обижаешь-ся?

"И самое главное - сделай так, чтобы они не поняли, что ты ухо-дишь...".

- Нет, не обижаюсь, Карин. Я вас обеих очень сильно люблю! Очень!

Жена удивленно смотрит на него, улыбаясь. Из леса прилетел лег-кий ветерок, принеся с собой горький терпкий запах. Пахло древес-ной смолой, свежескошенной травой и нагретой землей. Максим по-смотрел на опушку леса. Там, над цветочным лугом, роились свет-лые бабочки, а чуть дальше покачивались, еле заметно, стройные величественные сосны.

Они стали собираться домой уже вечером, когда небо стало тем-ным, и появились первые редкие звездочки, мигая, исчезая, затем опять вспыхивая, набирая яркость.

Максим тянул сборы до последнего момента, словно стараясь про-длить этот день, не дать ему закончиться. Когда солнце уже склони-лось к горизонту, он собрал кучу сухих веток и прямо на берегу зажег костер. Ника восхищенно смотрела на танцующие язычки пламени, а Карина озадаченно думала о чем-то.

"Она чувствует. Чувствует". Максим взял Нику на руки и закру-жился с ней вокруг огня, крепко прижимая дочку к себе, ощущая бешеный стук маленького сердечка в ее груди. Она впервые видела настоящий большой костер. А он получился на славу. Пламя гудело и хищно трещало сгорающим сушняком. В темно-синее небо стол-бом уносился черный дым, клубясь и растворяясь в вышине.

- Дочка, подожди секунду, - Максим опустил Нику на траву ря-дом с Кариной, а сам пошел к машине, которая стояла на опушке леса под раскидистым пологом березовых ветвей, защищавших ее весь день от палящих солнечных лучей. Там, в багажнике, лежал объемный пакет, набитый до отказа бумажками различного форма-та. Максим взял его и вернулся к костру. Через секунду вся кипа бумаги ухнула в огонь, который чрезвычайно обрадовался новому подношению, набросившись на него с яростным рыком.

- Макс, что это? - Карина всматривалась в тлеющие листы, пыта-ясь определить, что на них написано. На одном из них отчетливо виднелась надпись: "ВОИН-ОХОТНИК. Часть I". Этот лист был из картона, поэтому огонь жевал его медленно, неспешно облизывая языками пламени белый глянец.

-Ты?.. Максим кивнул:

- Решил все сжечь. Так будет правильно.

Карина улыбнулась печально, словно сожалея о чем-то, но в ее глазах Максим увидел тщательно скрываемое удовлетворение.

- Ты бы хоть почитать дал.

- Я давал. Ты не сочла интересным. Да бог с ним, пусть горит. Теперь это все равно уже не имеет значения.

- Ты же писал это четыре года.

- Ну и что?

- И все сжигаешь?

-Все!

Максим улыбнулся. Бумага уже почти сгорела, и вместе с дымом в небо полетели мелкие кусочки черного пепла. Он проводил их взгля-дом.

- Ух, ты! Карина. Ника, смотрите, какая красота!

Вверху, подобно жемчужной россыпи, мерцали звезды. Целая звез-дная сеть, раскинувшаяся в этой бесконечной, таинственной пусто-те.

Они приехали в город поздно. Ника уснула на заднем сиденье, утомленная впечатлениями, солнцем, костром и свежим воздухом. Максим подъехал к подъезду и припарковал автомобиль около са-мых ступенек. Взяв Нику на руки, он пропустил Карину вперед, а сам пошел следом, разглядывая безмятежное лицо спящей дочки.

Когда они вошли в квартиру, Ника проснулась и обхватила его шею руками, обнимая. Зашептала на ухо:

- Папочка, а ты расскажешь мне сказку?

Максим кивнул, чувствуя, что уже не может произнести ни слова.

Когда через несколько минут он вошел в спальню, Ника еще не спала, а лежала в своей кроватке и ждала его. Он сел рядом на стул:

- Ника, доченька, спи. Я сейчас расскажу тебе очень красивую сказку. Она тебе непременно понравится. Спи малышка.

- Папа, ты уезжаешь?

-Да, уезжаю. Мне нужно поехать в другой город.

- А ты скоро вернешься?

Она смотрела на него своими большими карими глазами, в кото-рых мерцало отражение приглушенного света спальной лампы.

- Я... я... скоро вернусь...

- А что ты мне привезешь?

- Сюрприз. Это будет сюрприз. А теперь давай, закрывай глаза, уже пора спать.

Дочь удовлетворенно кивает и, закрыв глаза, ложится на бок, при-готовившись слушать сказку. Максим наклонился к ней и поцело-вал в щеку:

- Я очень люблю тебя, доченька. Спи.

- Я тоже люблю тебя, папочка, - бормочет девочка, не открывая глаз.

- Слушай. Данным давно в тридевятом королевстве жил один очень хороший Король. Он был очень добрый и умный. У него была очень красивая и добрая жена - Королева, и маленькая дочка - кра-сивая принцесса. Они жили очень дружно и счастливо, потому что у них были друзья, которые жили вместе с ними в этом прекрасном королевстве. Одного звали Дядюшка Сон. Он дарил всем в королев-стве самые добрые и разноцветные сны. Другого называли Рыцарь. Он охранял королевство от врагов и разбойников. Еще там жили Добрый Волшебник и Фея. А еще в волшебном лесу рядом с королев-ством жили добрые звери, которые часто приходили в гости к прин-цессе. Один из них, Белый Волк, всегда приносил ей из леса букет красивых лесных цветов...

Карина ждала его на кухне. Максим подошел к ней сзади и, обняв, поцеловал в шею, прижав к себе:

- Карин, мне необходимо уехать. Она обернулась.

- Куда это?

- В Горный Алтай.

- К шаманам своим? Максим кивнул:

- Это очень важно для меня.

- Ты же сказал, что все. С этим покончено.

- Это в последний раз, - сказал Ковров и понял, что не соврал. Это действительно было в последний раз.

- Когда же ты едешь?

- Сейчас.

- Сейчас? Ночью?

- Да, мне нужно уехать сейчас. К утру я буду там.

- Когда вернешься?

"Никогда", - хотел сказать Максим, но сдержался и неопределен-но пожал плечами.

- Не знаю. Я тебя... очень люблю, Карина...

Чадоева в Доме не оказалось. Максим обнаружил на столе в зале странную записку, написанную торопливым почерком:

"А! Не могу ждать! Нужно еще кое-что сделать. Поторопись! Жду тебя завтра Г. А. Если не появлюсь до 15.30, обязательно улетай один! Вертолет на базе Г.М.П. Пилот - Саша. Все оговорено. До встречи!".

Максим растерянно перечитал записку несколько раз, затем про-шелся по Дому, прощаясь. Было непривычно осознавать, что сюда он больше уже не вернется. Впрочем, как и домой...

Ковров хотел было проститься с Гымом, который по-прежнему жил в пристройке, но почему-то передумал. Ему было очень трудно пере-носить расставание с семьей, и еще одного прощания, тем более с немым стариком, вынести было уже невозможно. Он прождал Чадо-ева еще несколько часов. Затем неслышно вышел из Дома и пошел по направлению к дороге. Нужно было срочно ехать в Горно-Алтайск.

Араскан не появился. Максим прождал его до пяти часов вечера, а затем неохотно забрался в кабину вертолета, подгоняемый суетли-вым молодым пилотом по имени Саша. Лопасти огромного винта дрогнули и стали стремительно разгоняться, набирая обороты. Вер-толет медленно поднялся в воздух и, сделав над посадочной площад-кой круг, полетел над зелеными холмами, окружавшими базу авиа-отряда сплошным кольцом. Через полчаса Максим задремал.

Вспышка света... Еще одна - в ее мелькании различаются стены домов, своей архитектурой напоминающие древний азиатский го-род. Всмотреться в окружающие постройки мешала какая-то рябь, очень напоминающая дождь. Здесь шел дождь, но он не оставлял луж на неровной поверхности улиц, не мочил одежду и вообще бил своими струями снизу вверх. Превратности иного мира. АРС сно-видца вибрировал, пытаясь выстроить мало-мальски знакомую кар-тину окружающего мира, используя для этого накопленные ассоци-ации и аналогии. Но в восприятие явно не укладывалась информация, принадлежавшая иному измерению, и это несоответствие как раз и порождало подобные "видения", являющиеся на самом деле результатом некорректной настройки внимания.

Адучи обернулся и едва не провалился в беспамятство. Рябь боль-но ударила по глазам вихрем оранжевых капель. "Азиатский город" растаял, и вместо него появились одинаковые высотные дома без окон и дверей. Бесконечные штреки безликих и однообразных улиц уныло убегали во все стороны пустынными коридорами, лишенны-ми какого-либо движения. Тут же появились новые ощущения. Лег-кие покалывания по всему телу, словно невидимый ток, разливший-ся в воздухе, обволакивал пришельца. Адучи расфокусировал глаза, и видение улиц стало четче. Рябь уже практически совсем исчезла, уступая место отчетливым формам иного мира, окрашенным в без-ликий серый цвет. Сновидец шагнул вперед, и уколы по коже стали менее ощутимы. Снова замер на месте, и электричество вновь заис-крило в руках и ногах, порождая неприятный зуд. Снова шаг, и все прошло. Адучи выбрал, наконец, оптимальные условия ходьбы, зак-лючающиеся в постоянном движении с расфокусированными гла-зами. Только тогда серый город "не тек" и не жалил током, что позво-ляло сновидцу более-менее ориентироваться в лабиринте однотип-ных улиц-близнецов.