Тень Города (Муррэй)

  - Эх, молодёжь... - на колени к очкарику легла извлечённая из-под куртки общая тетрадь, и он согнулся, продолжая невнятно бормотать: - Не смотрят, а потом приводи их в чувство... хорошо, хоть не пугливый попался...

  - Кто - молодёжь?! Кто бы говорил! - Паша мысленно прикинул возраст очкастого и решил, что тот старше его на год-два, не больше.

  - На год-два? - очки агрессивно блеснули. - Мальчик мой, умножь длину своей жизни где-то на двадцать-двадцать пять - не промахнёшься. А лучше на тридцать. И не пропусти свою остановку!

  Дел повернулся к окну, но сквозь дождь были видны только расплывчатые огни уличных фонарей.

  - Хотя это тебе всё равно не удастся... - буркнул сзади юноша с тетрадью.

  - Павел Алексеевич, ваша остановка! - неожиданно ожил динамик над дверью. - Не забудьте пакет!

  Под ногами оказался мокрый асфальт. Троллейбус хлопнул дверью, подмигнул фарой и, - показалось или нет? - чуть слышно хихикнул. На заднем стекле на одном шурупе болтался тускло подсвеченный номер: "5. Вокзал-Новобелица".

  Мотание головой ничего толкового не дало. Вокруг была та же улица, родной дом, возвышающийся рядом, и надоевший холодный дождь. Хотя нет - одно ценное воспоминание всё же пришло: в Новобедице располагается психбольница.

  - Всё, Паш, доигрался, - вслух сказал сам себе незадачливый геймер, входя в подъезд. - Пять с половиной часов без перерыва в "Вирте" - это чересчур даже для тебя. Уже глюки начались. Сейчас ещё от папочки влетит...

  - О! Павел Алексеевич, вы сегодня на редкость рано! - из ванной выполз батя, вытирая руки. - Что, злобные зерги всё-таки порвали мирных протосов? Или пацан достал наконец соседа?

  На настенных часах короткая стрелка застыла на восьми. Длинная - на двенадцати.

  "В потолке открылись люки,

   И из них пошла вода.

   Не пугайся, это глюки.

   Что ж, бывает иногда."

  Детский стишок всплыл сам собой, когда парень посмотрел на свои наручные "Montana". Правильно, 22.00. Опоздал на час... по своему времени.

  - Спасибо за совет, сын! Бензином оттёр! - Алексей Петрович потряс измазанным полотенцем. - Правда, появилось сразу две новые проблемы! Первая: чем теперь полотенце от смазки отстирывать? Вторая: как я завтра в курилку войду? На мне же теперь табличку, как на заправке, вешать можно - "Огнеопасно!"

  Пропустив шутки папочки мимо ушей, Паша молча пошёл в свою комнату. Его мысли были заняты другим: что же сегодня творится? Может, действительно пора завязывать с игрушками?

  - Эй, сын! - Алексей Петрович потопал следом, так и не положив полотенце. - Случилось что? Ты проиграл десятилетке? Или из-за ссоры с сестрой так переживаешь?

  - Пап, - повернувшийся Паша оказался с отцом нос к носу. - Пап, что ты знаешь о троллейбусе номер пять?

  "Дел, крретин, мр-р," - неожиданно прозвучал над ухом голос Стингера.

  - "Я же говоррил, аккур-ратно..."

  4.

  - А он что, ещё ходит? - озадаченное и слегка напуганное лицо отца говорило само за себя. - Только не говори, что ты на нём ехал!

  Паша страшно не любил врать, но сейчас пришлось.

  - Да нет, пап, Колючка очень интересно рассказывал. Сказал, что это городская легенда. Он сборник составляет, просил меня узнать.

  "Выкр-рутился... Хитррец. Уважаю."

  Опять кот. Что за чертовщина?

  - Легенда, Паш, легенда, - облегчённый вздох папочки заставил Дела насторожиться. Явно инженер что-то знал, но распространяться особо не хотел. - Номер пять... Теоретически этот троллейбус должен ходить по маршруту Вокзал-Новобелица, а практически - помнишь, у Стругацких в какой-то повести было Красное Здание? Так вот, по слухам, этот троллейбус, который, кстати, на маршруте всего один, можно встретить где угодно, только не на вокзале и не возле психушки. Проще всего бессистемно бродить по городу, особенно вечером, в дождь и с плохим настроением. Водитель сам тебя найдёт... - папа опасливо посмотрел за окно.

  Там моросил дождь. Сквозь рваные облака еле-еле пробивался свет растущего месяца.

  - Но это только легенда! - нарочито громко добавил Алексей Петрович, выходя в кухню. Словно старался убедить сына... или себя? - Передавай привет Колючке! Кстати, а зачем это ему?

  "Я же говор-рю - кр-ретин... ещё и др-руга пр-рипахал. Скажи, что он игрру хочет сделать, компьютер-рную, на основе легенд"

  - Он игру компьютерную хочет сделать, на основе легенд, - послушно повторил Паша. И быстро начал соображать: телефон в зале, если папа пойдёт звонить, чтобы расспросить лично у Колючки, зачем это ему легенды, то предупредить друга уже невозможно.

  - А-а, - отца объяснение, к счастью, удовлетворило. - Ну, тогда удачи вам! Я ведь знаю, ты наверняка вместе с ним возиться будешь!

  Дверь захлопнулась с громким стуком. Отсекая мир вчера, - нормальный, привычный и понятный, - от мира сегодня. Со сдвинутым на два часа временем, сумасшедшими троллейбусами и городскими легендами.

  В таком состоянии лучше всего где-нибудь приземлиться. Пружины заскрипели. Когда-то малыш Пашка очень любил прыгать со спинки этого дивана, проверяя, не вырос ли он настолько, чтобы достать потолок. Теперь достаточно встать на неё и протянуть руку, чтобы коснуться парящего в воздухе на тонком тросике биплана... того самого, из-за которого всё и началось.

  Паша лёг поудобнее и закрыл глаза. Попробуем рассуждать логически. Итак, что мы имеем?

  Дождь.

  Вечер.

  Плохое настроение. Конечно (Дел вспомнил, что он мысленно выругался, когда на выходе из "Вирты" посмотрел на часы), когда дома ожидаешь "добрячего прочуханца", как выражался иногда папа, хохол по происхождению, вряд ли будешь веселиться.

  И в сумме вся эта прелесть дала пятый троллейбус...

  Да ну, бред.

  "Да? А время?" - подсказал внутренний голос.

  - Время! Забыл часы перевести, или батарейку поменять, или вообще нажал не на ту кнопку, когда будильник ставил вчера вечером! - Паша вскочил и заходил по комнате, прекрасно осознавая, что тогда бы он пришёл утром в школу на два часа раньше. Может, сестричка из мести перевела?

  А смысл? Тогда бы она перевела на два часа назад, чтобы братик в свой любимый клуб не успел. Это было бы гораздо разумнее.

  Ладно. Зацепил сам, там же, в клубе, и не заметил в азарте.

  "Два часа?"

  - Да! Два часа! - вслух ответил Паша настырному внутреннему голосу. - Когда я играю, то два часа пролетают как одна минута.

  "А пол?"

  - Глюк!

  "А динамик?"

  - Глюк!

  "А очкар-рик?" - внутренний голос приобрёл явно кошачью насмешливую интонацию.

  - Глюк!

  - Ну, тогда, пар-рень, тебе точно надо к психиатр-ру, - форточка распахнулась, и в неё прыгнул Хомут... то есть Стингер. - Пятёр-рочка подбросит. Ещё про говор-рящего кота р-расскажи. А я тебе буду пер-редачки носить. В милую такую комнатку, для особо буйных, с мягкими стенами.

  - Стингер, ты сегодня зубы чистил?

  - Мр-р, а в чём дело?

  - Тяпни меня за ногу, пожалуйста. Тогда я проснусь... наверное.

  - А ты ноги сегодня мыл? - Задал кот встречный вопрос, ехидно улыбаясь.

  - Театр абсурда... - задумчиво произнёс Паша, останавливаясь перед карандашным наброском на стене.

  Босая девушка в свитере и джинсах, сидящая в углу. Гриф гитары, торчащий из-за плеча. И окно в одной из кирпичных стен, окно до самого пола, мокрого блестящего пола, на котором она сидит, положив одну руку на колено.

  А за окном снег до горизонта, несколько чахлых чёрных кустиков и - дорога. Прямая, как хорошо натянутая струна, уходящая в закат. Или всё-таки рассвет?

  И стихи на выщербленных кирпичах:

  границы мира - тюрьма

  тем, кто больше не может молчать

  но не нашел слова

  тем, кто горло спалил дотла

  кому нет дороги назад

  тем дорога теперь одна..."

   - Тем дорога в снега Тавинат

  мерным копьем легла.

  наполняясь ветром тугим

  ржавый песок наши выел глаза

  мы не можем бороться с ним

  между нами и морем сто лет стена

  заглушает шелест волны

  но зачем-то

  сквозь вязкий белый туман

  море

  стучит в наши сны...

  троллейбус закатный ((c)Hell = Ника Ракитина)

  Этого Паша ещё не слышал. Вдруг стало нестерпимо тоскливо, как будто случайно увидел на фотографии неизвестный город в сердце джунглей, а потом оказалось, что его никогда не было... и всю жизнь будешь помнить ажурные башни, каналы с прозрачной водой, мальчика на крыше, которые на самом деле - всего лишь чья-то фантазия, перенесённая на страницу журнала.

  Первое воспоминание, казавшееся таким ясным, - оставил Колючка, - вдруг стало расплывчатым и нечётким.

  - Вспомни, - кот перестал улыбаться и выжидающе посмотрел на юношу. - Попр-робуй... пр-росто напр-рягись и вспомни...

  (Полдень, каникулы. Лето. Паша просыпается и поверх обычного беспорядка на столе видит рисунок.

  - Пап, ко мне кто-нибудь заходил?

  - Димыч твой обожаемый, кто же ещё, - папа вылазит из газеты и недовольно косится на след ботинка на ковре. - Сегодня шёл дождь, и Штирлиц опять не выспался,... Мог бы и научить друзей разуваться.

  Понятно. Колючка любит приколы и подарки со скрытым смыслом. Попробуй, спроси у него про рисунок - ляпнет что-нибудь вроде "это твоя будущая третья жена-мусульманка". Поэтому Паша молча вешает подарок на стену, удивляется, как тот точно вписывается в пробел между книжной полкой и постером "Деф Леппердс", и благополучно забывает.)

  - Да неужели? - кот распушился, словно в комнате было холодно, и стал похож на меховую шапку. - А что было в ночь перед этим?

  - Не помню... - беспомощно пожал плечами Дел. - Стингер, это год назад было! Я даже не успел записать!

  - А пр-робовал?

  (...Невероятный цветной сон, от которого захватывает дух; храп отца, и Паша, наполовину открыв глаза, в полутьме нащупывает тетрадку и карандаш на прикроватной тумбочке, специально для таких случаев; но натыкается на альбомный лист, и на нём вместо текста за несколько секунд, словно кто-то управляет непослушными пальцами, возникает девушка с гитарой; а наутро всё вылетает из головы...)

  Тихая и печальная мелодия заставила дёрнуться от неожиданности. Девушка выпрямилась и теперь стояла вполоборота, перебирая струны и опёршись ногой о подоконник.

  - Видишь, ты всё-таки вспомнил. Я всего лишь слегка помог, мр-рр...

  Стингер спрыгнул с полки. Развернувшись в воздухе, зацепился когтями за край рисунка. Качнулся пару раз и рывком забросил себя внутрь.

  Девушка наклонилась и погладила серого пушистого котёнка, приземлившегося у её ног.

  - Здесь каждый тот, кем хочет быть, - проурчал котёнок голосом Стингера. Ворота в сказку открыты для всех, главное - поверить... а ты поверил. Даже если сам ещё этого не понял. Вы, геймеры, как и поэты, и художники, уже наполовину обитаете в ней, только ваша сказка каждый день истекает кровью, чтобы каждую ночь рождаться заново. А наша живёт всегда.

  Из рисунка пахнУло холодом и морозным ветром. Девушка с усилием открыла окно; на мгновенно подёрнувшийся ледком пол посыпались обрывки бумаги и ваты.

  - Заклеили на зиму, - печально усмехнулась она. Голос был похож на звук её гитары - такой же чистый и звонкий. - Я не замёрзну. Пошли, Стин? Нам пора.

  - Увидимся, Дел! - мурлыкнул котёнок и взлетел ей на руки.

  Босая ступня коснулась сугроба, и гитаристка пошла, чуть дотрагиваясь до снега, не оставляя следов, по середине заметённой дороги навстречу рассвету.

  Солнце ярко брызнуло в глаза, залив на секунду комнату, забивая тусклый свет ночника. Рисунок опять стал прежним... или нет? Теперь окно было распахнуто настежь, а стихи на стене изменились:

  Начало пути на полночь

  Вернёмся назад,

  Коль нас ещё кто помнит

  Белая молния льда

  В сердце дождя

  Ты в легенду приди иногда -

  Мы будем ждать.

  На диване быстро таяло несколько случайных снежинок.

  5.

  Дождь похож на перевёрнутый фонтан в городском парке, под которым так любит прыгать малышня; но вечером фонтан отключают, а небесный сантехник, видимо, запил всерьёз и надолго. Дождь затекает за шиворот - да, "лето", называется! Самая настоящая осень, с лужами, сыростью и простудой. Уже август, ничего не поделаешь.

   Дел шмыгнул носом и с ненавистью посмотрел на очередной подъезжающий троллейбус. Собственно, эта затея перестала ему нравиться уже часа полтора назад - когда мелкая туманная морось, прохладно оседающая на лицо, опять превратилась в нудные редкие капли, которые разбивались об асфальт с характерным стуком усталого дятла. Ну всё ведь подходит, идеально, прямо со свистом вписывается - вечер. Дождь. Плохое настроение - хуже некуда!

  Троллейбус оказался семёркой. Почти попал... ага, всё равно, что "я сегодня чуть - чуть беременна".

  Дел опять шмыгнул носом, стараясь не обращать внимания на веселящегося рядом Колючку. Убить Димыча... дёрнул же чёрт за язык всё ему выболтать. Ещё тогда, сразу же, когда перепуганный парень, выдумав для папочки какую-то абсолютно левую "официальную причину", помчался через весь город на маршрутке в ту Тмутаракань (точнее, микрорайон Забыл-как-называется-да-никогда-и-не-помнил), где жил друг.

  - Убедился? - торжествующе помахал планом Димыч. - Дел-Дел, я, конечно, всё понимаю, но... ну всякое бывает в этой жизни. Я вот недавно одного крутого чувачка раскромсал, так потом от радости, когда домой явился, банку тушёнки с собачьим кормом перепутал. Похожи ведь! Рассмотрел, когда мой Чарик под ногами крутиться и повизгивать начал. Мой тебе совет - иди выспись.

  - Да был он! Я своими глазами видел! - Пашка решил стоять на своём, хотя изнутри уже опять грызло сомнение - может, плюнуть? Действительно, просто померещилось...

  - Да? - Димыч скептически хмыкнул. - Тогда давай проверим! Ты был в "Вирте" сегодня, так? Вместе со мной. Четверг и (он глянул на часы) уже около двенадцати. Ни один автобус...

  - Троллейбус! - поправил Дел.

  - А, один чёрт, хоть трамвай по заказу. Ни те, ни другие, ни третьи уже, скорее всего, не ходят. Значит, чтобы наверняка, встречаемся в следующий четверг у клуба где-то в семь вечера и ловим твоего сумасшедшего усатого друга, который сбежал с положенного маршрута. Или давай часика на три раньше - я ведь в "Контре" тебя так и не добил!

  - Кто кого? У тебя пятнадцать хелсов осталось, а у меня двадцать два!

  - Зато у меня оружия больше было, так что, если бы сошлись - хана тебе, телепузик живучий!

  - Фигушки! Переиграем!

  - Ладно! А троллейбуса твоего всё равно нет! - это уже сквозь закрывающуюся дверь. Но Дел успел подставить ногу.

  - Спорим?

  - Спорим!

  - На что?

  - На пиво! Упаковку!

  - Димыч, сколько раз тебе говорить - не пью я!

  - У каждого свои тараканы в голове. Тогда на... на... О! Если ты неправ, то с тебя шесть литров кока-колы, а если я - то с меня!

  Дел мысленно прикинул примерную стоимость.

  - Идёт! Только, если что, ты потом сразу у толчка дверь сними!

  - С какого перепугу?

  - А ты её всё равно снесёшь после девятого-десятого забега! - Пашка выдернул ногу и понёсся вниз по лестнице. Сверху доносился гогот - Колючка оценил подколку.

  (но в следующий четверг было солнечно. Потом появились срочные дела... А друг в конце телефонного разговора начал регулярно прощаться таким примерно образом: "Ну, пока! Увидимся после дождичка в четверг!" Видно было, что он ни на секунду не поверил. Короче, выбрались они уже в самом конце лета.)

  И вот теперь стоят на том же месте и мёрзнут. Мёрз Дел, который опять натянул на себя только майку. Колючке же, прихватившему ветровку, было на всё плевать. Правда, он несколько раз предлагал её другу, но тот, выстукивая зубами гордую дробь, отказывался.

  - Ну всё, хватит, - Димыч пошарил взглядом по пустой и мокрой улице. - Нет его, ты согласен? Я домой. Кстати, а где мои шесть литров колы?

  "Где мои тр-ри бутылки валер-рьянки?" - прозвучало в ушах мурлыканье Стингера. Усилием воли Дел отогнал от себя навязчивое воспоминание. Всё, готовый клиент для... как раз для конечной пятого маршрута.

  - В магазине, - грустно сказал он. - Завтра будут у тебя.

  - Съел, да? Нет его, Галилей несчастный! "И всё-таки он ездит!" - Колючка смылся, оставив Пашку в одиночестве. Злящегося на весь мир, а больше всего - на себя.

  Глупо верить в то, что кот может разговаривать! Тем более, что и кота-то уже нет...

  - Ну, чего стоишь, как вампир над трупом? - очкарика сегодня явно тянуло на чёрный юмор. Он спрыгнул на землю и больно ущипнул Дела за руку. - Только не падай в обморок, договорились? Мы специально тихо подкрались, а потом - раз!

  Троллейбус изогнулся дугой так, что его морда, - там, где находились фары, - оказалась с Пашкой нос к носу. Парня обдало тёплым воздухом и запахом металла.

  Пятёрка полупала фарами-глазами, на которых, оказывается, были даже кокетливо подкрашенные в тон обшивке реснички. Хотя "подкрашенные", пожалуй, слишком мягко сказано - ресницы переливались всеми цветами радуги, так как над троллейбусом, видимо, потрудилась команда каких-то сумасшедших райтеров. Светящиеся супер-яркие надписи были даже на окнах, непонятно только, внутри или снаружи?

  Одна, поперёк ветрового стекла, максимально доступно объясняла причину этого безумия: "ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ!!!" Буквы сложились в неё секунды на две, чтобы дать Делу время прочитать, а потом опять разбежались в разные стороны, мельтеша, как мальки в аквариуме.

  Пашка потёр предплечье и тоже поморгал. Затем посчитал до десяти и опять посмотрел на пятёрку. Та негромко заурчала мотором и подала назад - дверь оказалась прямо перед юношей и приглашающее распахнулась.

  - Дел! Пар-рень, кого я вижу! Сколько дор-рог!

  За ногу ощутимо тяпнули.

  - Ты мыл сегодня ноги! - радостно заявил Стин, отфыркиваясь. - До сих пор-р Танюхиным гелем для душа воняет! Извр-ращенец, на свидание мотался, да?

  - Стингер! - завопил Пашка и подхватил кота на руки. - Ты живой! А как же... соседи же видели, как тебя живодёры цапнули?

  - Мр-р, отпусти чуть-чуть, пожалуйста, - полузадушено попросил кот. Дел разжал руки. - Ага, так-то лучше. Хм, живодёр-ры... Пр-рофессионал никогда не даст себя оскор-рбить. Интер-ресно, что бы подумал ты, если бы свежепойманная шапка вежливо попр-росила у тебя закур-рить сначала на р-русском, потом на английском, а потом на эльфийском? Ну и тупые сейчас р-работнички пошли, понимаешь, ни одного из тр-рёх общепр-ринятых языков не ур-разумели. У вас в гор-роде что, чукчей на санитар-ров набир-рают? Стояли, мр-р, и пялились, как будто банального говор-рящего кота никогда в жизни не видели. Один ещё так любезно ключи от клетки выр-ронил, ну, я их р-разумеется, подобр-рал, а дальше дело техники.

  - Хомут, пусти гостя в салон! Ты и есть Хомут! Братишка, иди сюда, я тебя трубочками с кремом накормлю до отвала!

  Рванувшего со всех ног Дела бесцеремонно поймали за шиворот и водворили на место. Наступили на ногу, чтоб не дёргался.

  - Ой... - выдавил он, глядя на Ленку и Танюху, приветливо машущих ему из окна.

  - Да ну, - Стин опять фыркнул (простыл, что ли?) - не обр-ращай внимания. Набегались и др-рыхнут сейчас без задних ног; а сны к кому не пр-риходят? Вот мы их и пр-ригласили, по случаю пр-раздника. Заходи, не стесняйся. В пр-рошлый р-раз как запр-рыгнул - даже мне завидно стало. Спор-ртсмен, мр-р...

  Очкарик деликатно подтолкнул сзади.

  - Не тор-рмози - сникерсни! - Стин прыгнул на плечо. Пятёр-рочка ждёт, а у нас впер-реди полгор-рода и всего тр-ри часа до полночи! Не др-рейфь - уложимся! Стар-рик - Вр-ремя потер-рпит!

  - А я тебе говорю - через зелёную свёртку вполне осуществимо...

  - Сам ты модус вивенди силлогистичного Гиппократа! Ты ещё конформные отображения попробуй!

  - Завтра фест в Загорье, думаешь, успеем?

  - Легко, только вторую пару крыльев захвати, а то опять получится, как у Пугачёвой: "Без меня тебе, любимый мой, лететь с одним крылом..."

  Под потолком колыхались воздушные шарики и мыльные пузыри. Пол по-прежнему был блестящим, но теперь его устилали груды конфетти, обёрток, бумажек и разноцветного мусора.

  - Хочешь? - очкарик протянул Делу стакан с соком, выуженный из воздуха. - Держись за что-нибудь, сейчас ещё одного подберём!

  Троллейбус тормознул и зашипел дверью.

  - А я не одна!

  - Мамочка моя кошка, только мышей, мр-р, нам и не хватало...

  - Сам ты мышь! - обиделась троица, почти влетевшая внутрь. Да не "почти" - действительно влетевшая; крыло зацепилось за поручень, и темноволосая девушка мгновенно обернула его вокруг тела, словно закутавшись в чёрную кожистую накидку. Две другие, серая с пепельными волосами и блондинка, чьи крылья были похожи на прозрачный плащ-дождевик, уже растворились в толпе.