Типография Департамента Уделов, Моховая,№36

Переходная эпоха военного искусства, которой Европа Обязана учреждением постоянных регулярных войск, не оставалась не замеченной в Московском государстве; пищальники , а затем стрельцы, призыв наемных иноземных мастеров-техников по артиллерии, городовому и засечному делу; формирование в западной Европе для России целых иноземных полков Василием Ивановичем Шуйским и Михаилом Федоровичем; образование «новых» войск: солдатского, копейного, рейтарского и драгунского строя, с вооружением и снаряжением по иноземным образцам, с «начальными людьми» из иноземцев в царствование Алексея Михайловича и сына его Федора, переводы с немецкого языка на русский военных уставов, между прочим: «Воинской книги» в конце XVI столетия, «Устава ратных, пушечных и других дел» с 1607 по 1621 гг., «Учения и хитрости ратного строя пехотных людей», напечатанной в 1647 году (первопечатная книга московской типографии), и других законоположений. Все это дает достаточное понятие о стремлении московского правительства к восприятию военной организации по иноземным образцам за долгое время до воцарения Петра Алексеевича. Новые понятия о военном деле, о строе, вооружении снаряжении, об управлении войсками, о денежном и кормовом довольствии, о карательных законах приходили в Москву с Запада различными путями от иноземных офицеров, через путешествовавших агентов, вследствие торговых и дипломатических сношений. Иоанн IV, Борис Годунов, Михаил Федорович, Алексей Михайлович и Федор Алексеевич признавали преимущества западной военной науки и охотно пользовались случаями для принятия от иноземцев того или иного начала военной организации. Но многое приходило в Россию через вторые - третьи руки в искаженном виде или же принималось на веру, без всякой критической оценки, нередко даже без надобности. Уставы воинские переводились чиновниками посольского приказа с произвольными изменениями. Таков, например, «Устав ратных дел». За образец для наставлений и правил по обучению ново устроенных войск при царе Алексее Михайловиче была принята книга Вельгаузена, где предлагались сложные запутанные построения, согласно квадратному испано-венгерскому боевому порядку, замененные на Западе новыми уставами, под влиянием новых усовершенствований в строю и вооружении войск, согласно шведской тактике, которая, в свою очередь, была усовершенствована французами в классических войнах на Рейне, в Нидерландах и Италии в конце XVII столетия.

Мы видели, при каких условиях совершалось первоначальное образование Петра Алексеевича и с каким вниманием он относился к предложениям швейцарца Лефорта, который, принимая непосредственное участие в походах искусного полководца и знаменитого военного администратора XVII столетия Вильгельма Оранского (будущего короля Англии Вильгельма III), мог познакомить Петра с современными успехами военного искусства на Западе, с преимуществами европейской цивилизации и с личными качествами нидерландского героя, к которому Петр I питал глубокое уважение и не раз торжествовал в Москве, в Немецкой слободе его победы над Людовиком XIV.

О необходимости коренного переустройства вооруженных сил Московского государства Петр I мог убедиться не ранее, как после личного ознакомления с началами военного и государственного устройства в западной Европе.

Спустя некоторое время после своего возвращения в Москву, которое было ускорено новым мятежным движением стрельцов, 27-ми летний Петр I рядом систематических, зрело обдуманных мер обнаружил решительное намерение образовать «настоящее», по его собственному выражению, регулярное войско. С этой целью он воспользовался данными о состоянии имперских «цесарских» войск, которые доставил ему командированный для этого к цесарю А.А.Вейде, один из приближенных к Петру «компанейцев».

Адам Адамович Вейде, сын выходца из Пруссии, долго жившего в Москве, первоначально готовился в инженеры, но поступил в Преображенский полк сержантом. Здесь Вейде, скоро приобретя полное доверие молодого государя, стал одним из деятельных его сотрудников по переустройству русской армии. Летом 1696 г., вскоре после взятия Азова, капитан Вейде был послан в Венгрию и в другие цесарские земли для ознакомления с устройством и системой образования имперских войск. Оттуда он возвратился в Москву лишь к зиме 1697 г. и через несколько месяцев, 25-го февраля 1698 года, уже в чине майора, снова был отправлен из Москвы к цесарю с известием об отправляющемся российском великом посольстве в разные европейские государства. Затем мы видим А.Вейде в составе чинов посольства исполняющим особо важные поручения: в мае Вейде приехал в Вену из Кенигсберга с уведомлением, что посольство прибудет к цесарю на обратном пути в Россию; 22-го ноября послан из Амстердама к английскому королю Вильгельму III с дипломатическим поручением, от которого привез государю три корабля и две яхты; в июне 1698 г. отправлен вперед в Вену с известием о времени посольства. Наконец, 19-го июля Вейде отправился с государем обратно в Москву. Здесь в скором времени он поднес Его Величеству составленное по немецким источникам «изъяснение воинских чинов, должностей, порядка и учения солдатского», начинающееся посвящением царю Петру Алексеевичу, под которым подписано так: «аз пребываю вашего пресветлейшего и державнейшего государя подданнейший холоп Адамко Вейде, дано на Москве в лето 1698».

Находясь «в Венгерской земле при немецком войске», Вейде старательно изучил немецкие порядки, как сам о том говорит: «тогда аз, как при учении строе, приготовлении, так и при великом бое не оскудевал с крайним прилежанием все, что на потребное и лучшее к смотрению достойно испытствовати и примечати». Здесь он убедился, что успех в военном деле зависит не от многочисленности войск, но то хорошего их устройства, «от доброго порядка»: «я сие 1697 г. в Венгерской земле сам видел. Цесарского войска не много больше 44000 человек было, однако ж, оное туркам, которых с 85000 человек обреталось, мужественно дерзновением не устрашаемо в лицо представлялось, пока их 12-го числа сентября под Центом более 25000 побили».

«Устав А.Вейде», в котором определены должности чинов в полку и в армии, по-видимому, служил первоначальным руководством для устройства первых русских регулярных полков, к образованию которых Петр I приступил осенью 1699 года, т.е. спустя год после своего возвращения из Вены. Он решился на первое время устроить 60000 человек регулярного войска на полном содержании государственной казны (Корб).

Вскоре после наказания четырех стрелецких полков, которые оказали явное неповиновение, когда из Азова их передвинули на Литовскую границу к Великим Лукам, Петр I обнаруживает свою окончательную решимость к коренному изменению старой системы военного устройства.

С этой целью повелено было: раскасировать оставшиеся еще на действительной службе 16 стрелецких московских полков, с назначением стрельцов с женами и детьми в посадских, обратить 24000 поселенных солдат Белгородского полка в землепашцев, с обязанностью платить подать по рублю с каждого двора; генералу Головину, бригадиру Вейде и подполковнику князю Репнину сформировать три дивизии (пехоты) по девять полков в каждой из даточных людей всего Московского государства, из охочих людей и боярских слуг города Москвы. Кадрами вновь формируемых регулярных полков послужили определенные части солдат и офицеров двух выборных солдатских полков, а равно Преображенский и Семеновский полки. Затем, городовые стрелецкие приказы и солдатские полки обращены в местные или гарнизонные войска.

Набор даточных и охочих людей, а равно слуг некоторые писатели, следуя историку Устрялову, считают небывалой новостью и даже утверждают, что такой способ комплектования войск с тех пор навсегда утвердился в России. Но это положение несправедливо. Мы видим здесь очевидное недоразумение. Набор даточных и проч. Произведен был на старых основаниях, по одному с определенного числа дворов, причем допущены были, как и в старину, «охочие люди» или, как теперь их стали называть, «волонтеры». При наборе приняты были видоизменения, заимствованные от имперцев. Но набор даточных не отменял еще обязанности личной службы дворян в поместной коннице, которая сохранялась до тех пор, пока не были устроены драгунские полки, составившие ядро русской регулярной кавалерии. Формирование драгун на новых основаниях началось после Нарвы и закончилось не ранее 1711 года. Новостью при формировании первых регулярных пехотных полков из даточных было лишь то, что новобранцев в течение декабря 1699 г. и января 1700 г. приводили партиями в село Преображенское, где сам государь со списком в руках определял годность каждого новобранца к военной службе и сам распределял их по 27-ми полкам. Командирами вновь формируемых пехотных полков были назначены исключительно иноземцы: частью полковники двух выборных полков, частью же командиры существовавших ранее солдатских полков. Точно также и в должности офицеров определены были иноземцы, частью же и русские дворяне из двух выборных, из Преображенского и Семеновского полков; но за их недостатком должности офицеров занимали некоторые иноземцы из числа бывших в распоряжении иноземного приказа и проживавших в Немецкой слободе на половинном содержании. Оста и строй полков, обмундирование, вооружение и снаряжение солдат, равно продовольствие войск даны во всех отношениях по немецкому имперскому образцу. Тогда же положено было, точно так же сходно с уставом имперцев, начало устройству комиссариатской и провиантской части, с назначением генерал-кригс-комиссаром князя Якова Долгорукова и генерал-провиантом окольничего Языкова. Боярин князь Яков Долгоруков, вместе с тем, был назначен в феврале 1700 г. начальником приказов Рейтарского и Иноземного с поручением, взяв определенное число дьков и подъячих, учредить для дел ссудных над начальниками нижних чинов разного наименования и над ратными людьми сухого пути, вместо упраздненных приказов Иноземного и Рейтарского, особый приказ, названный в следующем 1701 г. приказом военных дел (Неволин).

Таким образом, первый год XVIII столетия в русской истории ознаменован организацией особого самостоятельного ведомства – особого приказа, с подчинением ему высшего управления военно-сухопутными силами, по частям интендантской и военно-судной. Так положено было Петром Великим основание центральному военному управлению в государстве, известному теперь под именем «военного министерства».¹

Одновременно с устройством первых регулярных пехотных полков шло их обучение по новому строевому уставу или, как тогда называли, «по артикулам» длч строевого учения. А.Вейде, произведенному в 1699 г. в генерал-майоры, велено было обучать солдатскому строю стольников, стряпчих и жильцов; А.Головину поручено исключительно заняться обучением строевой службе офицеров и солдат вновь формируемых полков. «Воинские артикулы», по которым обучали солдат и офицеров ружейным приемам, взяты, очевидно, у имперцев, но переделаны Петром. Они сохраняются в делах кабинета с поправками и помарками государя. «Мушкет на плечо». «Мушкет перед себя». «Мушкет на караул» и т.д. Далее обучение с багинетом (со штыком): «Вынимай багинет!», «Прикладывай к дулу!», «Примыкай!». Еще дальше: «К стрельбе плутонгами: сдвоить плутонгами шеренги и, сдвоя, разделить на восемь плутонгов или частей и велеть первой шеренге припасть на колени, а двум задним – приступить к ней так, чтобы возможно было стрелять и друг друга не повредить». Эти-то «воинские артикулы» и описание обязанностей чинов в полку Головин посылал царю в Воронеж на утверждение: «Посылаю статьи о чинах пехотного строя, что кому довлеет знать. Изволь посмотреть и, где не так, поправить» (Устрялов). Нужно заметить, в пользе употребления штыка долгое время сомневались имперские военные начальники, отдавая предпочтение пике, которой в XVII столетии вооружали части пехоты. Обучение строевой службе велось у нас по уставу под заглавием: «Краткое обыкновенное учение с крепчайшим и лучшим растолкованием (в строении пеших полков), как при том поступати и в осмотрении имети надлежит господам капитанам и прочим начальникам, и урядникам». Этот устав был отпечатан в Москве несколько раз: 28-го октября и 27-го ноября 1700 г., в марте 1702 г. и 3-го марта 1704 г. Но на способах обучения русских войск строевой службе с 1702 г. видим влияние французского строевого устава, который во Франции значительно упрощен вследствие отмены пик по настоянию маршала Вобана. Мнение последнего взяло верх над сторонниками вооружения частей пехоты пиками, и тогда же, в 1702 г., издан был в Париже устав: «Des Manimens des Armes; regles pour toute l’infanterie de France». Сообразно тому первоначальный строевой устав переделан Петром в 1702 г. и тогда же издан в Москве на церковно-славянском языке. Второе его издание последовало в 1704 г. без всяких перемен. Подлинная рукопись строевого устава с чертежами, выгравированными на меди, хранится в императорском Эрмитаже.¹

Еще до начала формирования новых пехотных полков в трех дивизиях, Петр I был очень озабочен составлением постановлений по военному хозяйству и военно-уголовных законов. Летом 1699 г. он поручил А.Вейде составить «Воинский наказ, как содерживаться», и «Артикул, какое кому наказание за вины». О своих работах Вейде писал царю в Воронеж 13-го июля 1699 г. следующее: «Сделал это с полным указом, как у прочих великих государей в обыкновении есть. Извольте пожаловать с самого начала все сряду велеть прочитать, то возможно будет видеть, что после чего следует и что милости вашей годно и негодно будет. Только, чаю, не без погрешения быть для того, что не прочтено и с подлинною сличить не успел. Стану еще готовить, чтобы подлинно справно было».

Что стало с этими работами Вейде – не известно: их не сохранилось в рукописях.

Работы по устройству регулярной пехоты, так деятельно начатые в январе и феврале 1700 г., были прерваны внезапной войной с Карлом XII. В какие-нибудь три-четыре месяца невозможно было обучить солдат строевой службе; многие офицеры неохотно относились к своим обязанностям, были «гуляки великие, и в строю многажды были тростью биты». «Трудов на офицеров много положено, и при всем том многие за мушкет не умеют приняться». Из других писем Головина к царю можно видеть еще, что в офицерах чувствовался большой недостаток, и в иноземном приказе не нашлось «годных» исполнять толково требования нового строевого устав.

Полки двинуты к Нарве пол устроенными и, за малым исключением, плохо обученными; продовольственная часть оставалась на прежних основаниях; обозы были чрезвычайно велики. Один иноземный полковник Гуммерт который пользовался прежде особой доверенностью Петра, недовольный чем-то, передался шведам, и из Нарвы, после неудачи первой осады, завел сношение с царем. «Когда прямое учреждение и учение между солдатами учинено не будет, не возможно во век войну совершенно весть, понеже более к своему собственному погублению, нежели к неприятельскому убытку учинено будет. Вашего величества сила есть неописанна, егдаб право и к пользе только б употреблена была, також и люди, сами так добрые, как возможно в свете найти; но лучшего нет, а именно: прямого порядка и учения». Действительно, на стороне Карла XII, который явился под Нарву с 8500 человек, было превосходство в искусстве и опытности солдат и офицеров. В русской армии числилось 45000 человек, не считая многочисленных обозов. В пылу первой же неудачи в русских войсках дисциплина исчезла; в страшном озлоблении солдаты бросились на своих офицеров-иноземцев и начали бить их. Видя это, главный начальник войск, Дюк-де-Круи, закричал: «Пусть сам черт дерется с такими солдатами!», бросился бежать с другими иностранцами и отдался в плен шведам. Почти вся артиллерия была потеряна. В числе многочисленных пленных находим Я.Ф.Долгорукова и Ф.Ф.Вейде. Остатки русской армии в числе не более 23000 человек отступили в «конфузии» к Новгороду и Пскову.

Доверие к иноземцам в России сильно пошатнулось Посошков в записке о ратном поведении считает «немцев» виновниками неустройства войска. Хотя нынешняя пехота «многократно лучше изучена суть всякому шереножному строю и скоро обращенному бою», но это малая похвала, она плохо вооружена и стрелять не умеет: «Преображенские и Семеновские солдаты, что выстреляли зарядов по 20-ти и больше, а убитых шведов явилось мало». Петр объяснял неудачу недостатком опытности и стойкости молодых солдат: «один только старый полк Лефортовский был; два полка гвардии были на двух атаках у Азова полевых боев, а наипаче с регулярными войсками никогда не видели. Прочие ж полки, кроме некоторых полковников, как офицеры, так и рядовые, самые были рекруты. Все это дело было яко младенческое играние, а искусства ниже вида» (Поденная записка Петра I о северной войне до Ништадского мира).

Ранее 1705-1711 гг. Петру I так и не удалось иметь устроенных войск – ни регулярной пехоты, ни конницы, ни артиллерии.

Полное поражение армии, в которой кроме ново устроенных регулярных полков было и старое войско – поместная конница и рейтары – убедило Петра I в неготовности России к борьбе с войсками, пользовавшимися репутацией лучших в Европе. В короткое время царь лишился лучших своих сотрудников, сошедших в могилу или взятых в плен. Оставались: Борис Шереметев, Меншиков, Стрешнев, Виниус, Брюс и еще несколько приближенных бояр. Кроме Шереметьева не было ни одного русского генерала, способного к командованию армией. Меншиков был также предан Петру, но еще не обнаружил ничем ни своих боевых, ни административных способностей. Стрешнев занял место Якова Долгорукого; Виниус и Брюс имели особые специальные поручения, но первый из них был слишком стар и едва справлялся с множеством возложенных на него работ. Недостаток в сотрудниках был очевиден.

Как сильно нуждался государь в людях в это трудное время легко понять из следующего факта. В начале 1701 г. он приказал напомнить Виниусу (надзирателю артиллерии) через Тихона Никитича Стрешнева, заменившего Я.Догорукова в начальствовании военным приказами и в должности главного военного судьи, об ускорении перевода военно-судебного устава. Виниус на это отвечал Петру: «Вы изволили потребовать от меня переводу устава судебных воинских прав, но болезнь в Глухове задержала меня в работе, когда же становилось легче, в те дни трудился над лексиконом голландским, а над воинскими правилами не работал, понеже чаял, иные люди то справят. По приезде в Москву новая учинилась остановка. В доме моем поставили 200 шведов и мне не малое от постоя учинено разорение. А ныне, государь, начал в воинских правах трудиться и, поелику смогу, буду работать». Правая рука так слаба, что Виниус едва может подписать свою фамилию, но он надеется кончить перевод воинских прав в начале поста, «а прочее потом совершить». Наконец, дряхлому, расслабленному от болезни старику удалось окончить поручение он поспешил с «судебными воинскими правами» в Новгород и Псков, где расположена была армия Бориса Шереметьева. Не знаем достоверно, над каким иностранным оригиналом работал Виниус, но в начале 1702 г. в армии Шереметьева за подписью фельдмаршала и дьяка Замядина появился военно-уголовный устав под заглавием: «Уложение или право инского (воинского) поведения Генералом, средним и меньшим чинами и рядовым солдатом», а этот устав, как мы убедились из сличения, составляет не вполне удачную переделку с некоторыми неуместными сокращениями военного артикула датского короля Христиана V, изд. 1683 г.¹

А между тем нужно было приводить в порядок расстроенные полки пехоты, формировать новые драгунские полки, восстановить потерянные артиллерийские орудия. Старик Виниус из Новгорода спешил в Сибирь на заводы.²

В это критическое время, когда планы Петра относительно устройства армии в 60000 человек с соответственным количеством артиллерии были так расстроены и когда не на ком было остановиться, чтобы продолжать дело, начатое с таким, казалось, успехом, оказал особенно важные услуги Паткуль, оставивший шведскую службу вследствие нанесенного ему тяжкого оскорбления. Его предложения вполне отвечали намерениям Петра.

По приезде в Москву, в начале 1702 г., Паткуль представил государю немедленно, 27-го марта, записку, в которой по статьям изложил свои соображения относительно приведения русской армии в надлежащее благоустройство. Главное – нужно позаботиться о хороших офицерах; с этой целью стоит приискать знаменитых в военном деле генералов, которые изберут полковников, сии – капитанов, а капитаны уже прочих офицеров. Кроме того, нужно иметь соответственные учреждения: «воинскую расправу в суде и наказании так устроить, как то в употреблении у других образованных народов. Установить воинский коллегиум, где был бы один воинский президент и два советника с прочими чиновными людьми, комиссарами, расходчиками, дабы над всем имел наблюдение, и все в своем порядке шло. Немецкие полки могут быть хорошей школой для обучения московских войск, особенно конницы. Драгуны гораздо удобнее в поле и дешевле, чем кирасиры, находящиеся в немецкой, французской, голландской и других землях, и потому всю русскую конницу надлежит устроить из благовооруженных, уборных и доброконных драгун. Необходимо иметь искусного ученого аудитора. Нужно в каждой роте иметь инженера и штык-юнкера для обучения поручиков, прапорщиков фортификаций и никто в капитаны не должен быть повышен без испытания (Устрялов).

Вслед за тем, в апреле 1702 г., появился манифест Петра I о вызове на русскую службу иностранцев, в котором высказаны были основные цели преобразований: сохранить внутренне спокойствие, защитить государство от внешнего нападения и развить торговлю. «Для достижения сих благих целей мы наипаче старались о наилучшем учреждении военного штата, как опоры нашего государства, дабы войска состояли из хорошо обученных людей, но и жили в добром порядке и дисциплине». Иностранцем предложены были существенные преимущества и, между прочим, свободное отправление веры и подсудность тайному совету военной коллегии, которая обязана отправлять правосудие по законам божеским, по римскому гражданскому праву и другим народным обычаям милостиво (Соловьев).

Эта основная программа Петра подверглась дальнейшему развитию под влиянием хода Северной войны и политических обстоятельств. В частности же на устройство 60000-ной регулярной армии и соответственных военных учреждений особенно плодотворное влияние оказал генерал Огильви, который пользовался репутацией отличного администратора. С ним познакомился Паткуль осенью 1702 г. и немедленно пригласил его на царскую службу.

Огильви прибыл в Москву в мае 1704 г. явился в лагерь под Нарвой , 28-го июня вступил в командование войсками с званием фельдмаршала и немедленно представил проект об устройстве регулярной русской армии на таких началах, чтобы она способна была к наступательным действиям.

В это время русские войска находились в следующем состоянии: 1) в армии не было высшего полевого управления, ни штаба главнокомандующего, ни полковых штабов; 2) недостаток в офицерах был так велик, что в некоторых полках находилось не более двух капитанов и трех офицеров, при том русские офицеры не знали порядка службы, ничего не понимали, и в полках распоряжались сами солдаты; 3) продовольственная часть вовсе не была устроена: солдаты носили на себе хлеб и бросали его от изнеможения; 4) войска отягощены были множеством телег, которые затрудняли движение армии и могли служить к ее пагубе. «Русские лагеря, - писал посол английской королевы Чарльз Витворт, - бывают очень пространны вследствие закона, которым на каждые шесть пехотинцев полагается повозка, лошадь и слуга, не нужные в день боя и сильно мешающие передвижениям»; 5) большой недостаток чувствовался в генералах.¹

Вообще на всю армию, доносил в Англию тот же Витворт, можно смотреть покуда не иначе, как на собрание рекрут, и большинство полков сформировано не более двух лет тому назад. У них не видно даже следов правильной дисциплины.

Пехоту вообще хвалили; солдаты обнаруживали рвение к службе с тех пор, как им выяснили лежащие на них обязанности, но за исключением двух гвардейских и Ингерманландского (князя Меншикого) полков, были одеты, снаряжены и вооружены посредственно. Вместо пик было решено снабдить все батальоны рогульками.

Кавалерия была в весьма плохом состоянии; сформированные 16 драгунских полков, преимущественно из дворян и землевладельцев, обязаны были отправлять службу на собственный счет. «Сомнительно, чтобы они могли устоять против шведских кирасиров».

Казаки скорее пригодны были для секретов и перестрелок, чем для правильных действий в поле. Из них одни вооружены были короткими ржавыми ружьями, другие – луками и стрелами.

Артиллерия, благодаря особенному попечению о ней Петра, была для того времени замечательно хорошо устроена. Под Нарвой, говорил Огильви Витворту, русские обращались с пушками и мортирами с таким успехом, какого он не встречал ни у одного народа. Но перевозочные средства артиллерии не были удовлетворительны.

В способах управления армией, в комплектовании различных родов войск, в их содержании и судопроизводстве господствовали еще прежние порядки поместного права. В командовании не было ни единства, ни согласия. Несмотря на напряжение экономических сил страны, Петр I в начале Северной войны не в силах был содержать более ста тысяч войска с включением гарнизонов. «Тмы москвитян, обыкновенно наполняющие газеты, исчезают при ближайшем наблюдении, и хотя царь мог бы выставить в поле многочисленные толпы, как, пожалуй, и делывали некоторые из его предков, но он, надо полагать, не в силах содержать большого количества регулярных войск, чем теперь». (Донесение Чарльза Витворта. 14-го марта 1705 г.).

Вследствие неустройства полкового хозяйства при недостатке начальников и офицеров полки, после укомплектования их рекрутами, приходили в такое расстройство, что в три, четыре месяца уменьшались на 1/5 и до 1/3 своего личного состава. На грабежи, бесчинство и самоуправство русских солдат, особенно драгун и казаков, неоднократно жаловались и писали Петру король польский Август II, Паткуль, Алларт; английский же посол в своих записках часто останавливался на этих прискорбных явлениях.

Следовательно, мы видим, что в начале великой Северной войны русские войска считались регулярными только по названию, в сущности, это были довольно плохо обученные толпы солдат, мало чем отличавшиеся от русских полков иноземного солдатского строя и от стрельцов. А между тем, сколько уже было потрачено Петром старания и усилий на их образование!

Очевидно, что для перехода от войск постоянных – поместных к войскам регулярным, от поместной системы военного устройства к системе новой, обусловленной собственным развитием денежных средств государства, требовалось привести в исполнение ряд таких мер, для осуществления которых нужно было приспособить и сам механизм государственного устройства. Чтобы снабжать армию исправно разнообразными предметами денежного и вещевого довольствия и установить порядок в довольствовании солдата на театре военных действий, необходимо было умножить экономические средства страны – развить промыслы и расширить торговлю. Чтобы возвысить военную дисциплину и поднять дух войск, мало было иметь даже искусных генералов и опытных офицеров, нужно было поднять значение солдата, приспособить его к военному делу, обучить его военному искусству, исправно одеть и вовремя накормить.

Коротко – предстояло на развалинах старого создать нечто новое и внести в новый быт русского войска такие начала, восприятие которых неизбежно вызывало новые меры: с одной стороны - по переустройству провинциальной и государственной администрации, а с другой – по развитию экономических средств народонаселения. Эти меры должны были содействовать тяжкой и трудной борьбе нового со старым. Но в какое время? Когда над государством висела опасность, когда приходилось напрягать силы народа, чтобы защищать Россию от внешних врагов, сильных и опасных по своим замыслам, и от врагов внутренних, не менее опасных по своей слепой приверженности к старине, близкой к полному разложению.

Период русской истории от 1705 до 1711 гг., начатый уставом о наборе рекрут и заключенный учреждением сената как высшего правительственного органа с необыкновенно широкими полномочиями, представляет нам Петра I во всем величии его необъятного ума, несокрушимой воли и необычайной силы.

Положив широкое основание развитию своих морских и сухопутных сил мощью собственного гения, почти без посторонней помощи, он достиг успехов, превосходящих всякие ожидания; благодаря своему труду и наблюдательности, он приобрел почти универсальные познания и умел пользоваться ими, будучи готов пожертвовать собой и своим родом во благо России. Существенные реформы Петра для своего развития требовали особенного напряжения. «Писать рад, - писал Петр Стрешневу в конце 1705 г. из Гродно, - только истинно не всегда досуг, ибо в свое время столько не переездил верхом и прочие перенес тягости, как сей год в сей земле» (Литве). Вспомним, что сказал Петр войскам перед Полтавой, и какое приказание он дал сенату в своем послании с берегов р. Прута! В 1705 г. начиналась та изумительная деятельность государя, которая, продолжаясь почти непрерывно в течение шести лет, увенчалась учреждением сената, а это высшее установление составляет фундамент нового здания построенного из развалин старого.

Огильви, будучи основательно знаком с военным устройством Франции и Империи и имея опытность, развитой продолжительной боевой и административной службой, с первых же дней командования русскими войсками под Нарвой определил, чего именно не достает, чтобы они стали на одной высоте с лучшей боевой армией в Европе. Спустя несколько дней по прибытии в Нарву, он еже писал царю: «все полки по немецкому обычаю устроить верхними и нижними чинами, указать войскам приемы и научить, как биться с неприятелем». А в марте 1705 г. фельдмаршал представил царю «Начертание и порядок в армии по иноземному обычаю» (в 13-ти статьях).

Для достижения цели, указанной Петром I, Огильви признал необходимым исполнить следующее:

1. 
   Усилить пехотные и конные полки так, чтобы по числу людей они равнялись неприятельским; в драгунских иметь по 12-ти рот, по 100 человек в каждой, в пехоте по восьми рот, по 150 челов.; конные полки должны быть в 6-ти эскадронном составе (12 рот), пехотные в двух батальонном, по 600 человек на батальон.
   
2. 
   Пехоте иметь ружья одинакового калибра; недостаток в мундирной одежде, в боевом (холодном) оружии, в сумах и проч. Немедленно исправить;
   
3. 
   Учредить полевую артиллерию из пушек и мортир; завести понтоны;
   
4. 
   Испорченные орудия перелить на другие соответственного калибра;
   
5. 
   Отставить при войске чрезмерное множество телег, которые затрудняют движение армии и могу служить к ее пагубе;
   
6. 
   Призвать искуснейших офицеров; множество неспособных, какой бы нации ни были, уволить;
   
7. 
   Образовать главный и полковые штабы с соответственным числом чинов.
   
8. 
   Вверить главную команду войсками одному лицу.
   

В «начертании», предложенном Огильви, 60000-ную армию полагалось иметь в следующем составе:

Легкую конницу составляли казаки – донские, малороссийские и другие, число которых определялось по обстоятельствам.

В артиллерии полагалось иметь 3000 (?) пушек и мортир. Значительную часть этих орудий приходилось вновь заготовить.

Кроме старших начальников, фельдмаршалов – Огильви и Шереметева, генерала от инфантерии князя Репнина и генерала от кавалерии принца Александра, т.е. князя Меншикова, в состав главного штаба вошли: в пехоте - два генерал-лейтенанта, восемь генерал-майоров и один бригадир, в кавалерии – два генерал-лейтенанта и четыре генерал-майора; при артиллерии генерал Брюс. Далее – четыре генерал-адъютанта; генерал-квартирмейстр с двумя обер-квартирмейстерами; генерал-аудитор с двумя обер-аудиторами; обер-вагенмейстер штаба; капитан над вожатыми (гидами) с командой в 24 человека; два полевых штаб-доктора, два полевых цирюльника с шестью помощниками; аптекарь с двумя помощниками; генерал-гевальдигер. Сюда же следует причислить генерал-кригс-комиссара, которым оставался князь Я.Долгоруков, бывший в плену у шведов.³

Предложения фельдмаршала Огильви, одобренные Петром I, приводились в исполнение по мере возможности, но не во всех частях. Огильви не был назначен главнокомандующим; в армии явились два начальника: над пехотой – Огильви, над конницей – князь Меншиков; кроме того, особо от Огильви действовали фельдмаршал Шереметев и гетман Мазепа. Меншиков не только не умел подчиняться Огильви, но, напротив, во многих случаях ему противодействовал. Меншикову подражали второстепенные начальники. Для пользы дела и достижения единства в командном отношении, Огильви неоднократно предлагал самому царю стать во главе армии. Но Петр не мог постоянно находиться при войсках, он был всецело поглощен заботами: об устройстве флота, о заготовлении необходимых запасов для армии – орудий, снарядов, пороха, ружей и т.п. принадлежностей снаряжения войск, - об устройстве пограничных засек, о заготовлении запасов провианта, о постройке Петербурга – будущей столице России. Петр состоял капитаном, бомбардирской роты и нес все обязанности этого звания, когда находился при войсках; сын его, молодой царевич Алексей, числился солдатом в Преображенском полку. «Это, вероятно, делается, замечает Витворт, с целью подать пример высшему дворянству, чтобы и оно трудом домогалось знакомства с военным делом, не воображая, как, по видимому, воображало себе прежде, что можно родиться полководцем, как родиться дворянином или князем (Письмо 14-го марта 1705 г.). Только рядом горьких опытов Петр убедился, наконец, в необходимости самому стать во главе армии; это случилось лишь за несколько месяцев до Полтавского боя; но до поражения русских войск под Головчиным высшая командная часть была разделена между двумя главными начальниками, из которых один командовал пехотой (сначала Огильви, потов Шереметев), а другой – конницей (Меншиков), «понеже, как говорят, пеший конному не товарищ».¹ Это двоевластие приводило к крайне прискорбным явлениям и старое зло – местничество, борьба между военными начальниками за старшинство, оставалось во все силе; от такого зла в XVI и в XVII столетиях происходили в русских войсках, как известно, частые неудачи и даже поражения. Теперь местничество, приняв другие формы, выражалось постоянным противодействием одного высшего начальника другому. От того и видим, что фельдмаршал Огильви вынужден был оставить русскую службу до истечения трех лет; ему стали нестерпимы беспрерывные оскорбления и даже затруднения, особенно со стороны князя Меншикого.² Но последний оскорблял и фельдмаршала Бориса Шереметева, когда тот вступил в командование пехотой. Однажды Шереметев при целом военном совете объявил торжественно, что «он готов отказаться от своего поста, так как и его репутации, и самой армии государевой грозит гибель, если князь не будет удален от начальства от кавалерии».

Петру I, очевидно, необходим был Меншиков: он ему верил, надеялся на его способности и посылал его всюду, где не мог сам лично присутствовать, где нужно было присутствие царского «ока». О личных качествах царского любимца сложились различные мнения. – «Хотя князь Александр (Меншиков) не слушал наук в высших и низших школах, - писал барон Гюйссен, - однако, для него книгами были – мир, двор, путешествия, походы, дела. Из них-то он научился здраво судить, понимать и говорить о предметах; природный разум у него соединен с практическим смыслом, так что при всяком случае он умеет произвести верное и разумное суждение и тут же, скоро или вовсе не откладывая дать добрый совет». Совершенно иначе представляет Меншикого другой, не менее просвещенный иностранец, английский посол Чарльз Витворт; донесения этого посла подтверждаются фактами из истории царствования Петра Великого. Высокомерие и заносчивость Меншикого не имели границ.¹ При таких условиях положение царя, имвшего слабость к своему любимцу, было чрезвычайно трудным.

В начале 1705 г. для укомплектования пехоты и драгун был произведен набор рекрут на новых основаниях, согласно указу 20 февраля и инструкции сборщикам и приемщикам рекрут из 18-ти пунктов. Петр I на пути своем в Воронеж повелел с двадцати дворов взять рекрут от 15 до 20 лет, причем помещики обязаны были дать рекрутам по сермяжному кафтану, по три четверти ржи, по полуосмин круп и по рублю денег на шапку, рукавицы и обувь. В инструкции с точностью определились порядок набора, обучения и снаряжения рекрут «и ничем у того сбор не корыстоваться и для своих прихотей обид и налог никому не чинить, и взяток ни с кого не имать, под опасением смертной казни».

Весной пехота и драгуны были укомплектованы. Полками командовали почти исключительно иностранцы. В пехоте, в числе 30 командиров, было толь ко 4 русских фамилии: Меншиков, Шереметев, Репнин и Шаховский, которые лично не командовали полками.

Драгунами командовали тоже большей частью иноземцы; в числе 16-ти фамилий встречаем только пять русских. В штабе, за исключением упомянутых сейчас русских фамилий, были следующие иностранные генералы, преимущественно из Саксонии: в пехоте – генерал-лейтенанты: Шенбек, Алларт, Венедигер, генерал-майоры: Чемберс, Шафф, фон Верден, барон Арнштедт, зейдлиц, Гольц, бригадир Рыдлер; в кавалерии – генерал-лейтенанты – Розе или Розен, Браузан, Ренне, генерал-майоры – Руландт, Сен-Поль, Генскен и Флуг.

В начале лета регулярная армия в числе 60000 человек (40000 пехота, 20000 кавалерия) была сосредоточена в Полоцке, где и представилась Петру I в «таком блестящем виде», по словам иностранных офицеров, приехавших в Москву , «что не было лучше армии ни в одной немецкой земле» (Устрялов). Но эти отзывы не совсем верны, по меньшей мере, они преувеличены.

В вооружении и обмундировании войск происходили прежние затруднения. Голландия отказалась ввозить ружья, опасаясь навлечь на себя неудовольствие Швеции. Приходилось развить способы заготовки ружей в России; с этой целью были выписаны оружейники из Берга в курфиршестве Пфальцском. Ружья, бывшие в употреблении войск, имели разнообразный калибр. Необходимое количество селитры доставлял Кавказ. Открыты были также богатые залежи прекрасной железной руды. Большие запасы пороха и огнестрельных припасов сосредоточены были в Смоленске. Но порох тратили бес толку. «Нигде в свете не тратят так много пороха на учение солдат, как здесь: трата бесполезная, порча ружья», - писал Алларт вскоре после отъезда Огильви в своем проекте о новой организации главного штаба и распределения войск в Польше, Литве и Финляндии. Артиллерия, как уже сказано, была в хорошем (относительно) состоянии. Она делилась на напольную (полевую) или походную и крепостную. В каждом батальоне полагалось иметь по две 3-х фунтовых пушки в каждом драгунском полку – по одной гаубице. Кроме того, главную походную артиллерию должны были составить: бомбардирская рота (четыре 6-ти фунт. пушки и шесть мортир) и артиллерийский полк из шести канонирских, минерной, понтонной, инженерной рот. Для службы в артиллерии ставились даточные с двадцати дворов по одному человеку в возрасте от 20 до 30 лет с определенных городов, посадов, государевых волостей и проч. Но из числа этих даточных весной 1705 г. многие подводчики разбежались. Такое обстоятельство дало основание Петру I обратить и этого рода натуральную повинность земства в денежную и образовать подводчиков для полков и артиллерии из набираемых рекрут. Им присвоены определенный оклад жалования и серые кафтаны с отворотами иного цвета. Число извозчиков из рекрут в артиллерии, в драгунских и солдатских полках достигло 6000 человек, Деньги на их жалование велено собирать в приказ земских дел со всего государства по три алтына со двора ежегодно.

Так просто разрешен был Петром I существенный, который непосредственно повлиял на подвижность артиллерии, на ограничение обозов в пехоте и коннице и на приспособление русских войск к наступательным действиям.

Перевозка тяжестей на театре военных действий производилась на вольнонаемных подводах. На наем подвод собирались деньги в ямском приказе по два алтына со двора крестьянского в районе государства, удаленном от театра военных действий, а равно с торговых людей (русских гостей иноземцев), с посадских людей низовых и поморских с десятой деньги, с рубля по два ж алтына. Между тем, в продовольствии войск и способах снабжения их продолжали господствовать большие беспорядки и злоупотребления. С самого начала Северной войны, русскую армию подтачивали побеги. Злоупотребления в Литве, где расположена была большая часть русской армии, поддерживались, между прочим, ежемесячным сбором пяти ефимков с каждого двора в пользу войск; сбор этот взимали русские начальники тем же способом, как фураж и провиант. Грабежи вызывали недовольство жителей и были причиной охлаждения к русскому дворянству. Виновных в злоупотреблениях властью велено было строго наказывать. Людей и скот, отобранные начальниками от хозяев под предлогом необходимости их для царской службы, велено возвращать.

Грабежи и многие злоупотребления в войсках не удалось устранить Петру жестким наказанием. Необходимо было перейти к рациональной системе довольствия войск, обеспечить надлежащими распоряжениями правильное снабжение их деньгами и провиантом, людьми и лошадьми. Коротко – нужно было решительно покончить с порядком натуральной системы довольствия войск, окончательно отказаться от поместной конницы, служившей на собственном содержании, изменить раскладку денежных налогов, ввести более деятельную администрацию, подчинив взимание налогов строгому контролю государственного органа.

Здесь, собственно, и заключается завязка дальнейших решительных действий Петра относительно устройства более правильной системы довольствия войск и организации собственных учреждений в армии и государстве с упразднением разрядного и других приказов.

По велению Петра князь Меншиков прибыл в Минск 15-го декабря 1707 г. для совещания с фельдмаршалом Шереметевым и с царскими министрами. «Они распределили снабжение зимних квартир, провиантов по числу людей и лошадей по системе, принятой для имперской армии». Так, положено начало определенного суточного довольствия по окладу порционов и рационов, всем чинам от генерала до рядового включительно. За тем, 19-го декабря, повелено иметь в армии комиссаров.

В ту зиму (1707-1708 гг.) государь был особенно озабочен приисканием источников для заготовки денег на жалование и продовольствия войск. Поэтому он должен был вникнуть в баланс доходов и расходов по всем приказам и канцеляриям. Свои записки с балансом доходов и расходов присутственные места обязаны были представить самому государю в среду, 17-го декабря. Оказалось, что, несмотря на удвоение налогов за последние годы, дохода заметно уменьшились. Назначена была комиссия исследовать причины такого странного явления. И никогда еще государь не занимался гражданскими делами так ревностно, как теперь, но наплыв забот по устройству государства был так велик, что ему приходилось ограничиться поверхностным исследованием отчетов. Единственной целью было теперь добыть возможно больше денег для удовлетворения текущих расходов, а в них-то и ощущался чрезвычайный недостаток. Негодность русской государственной монеты влекла за собой большие беспорядки.

Спустя ровно год после учреждения комиссаров 18-го декабря 1708 г. явился именной указ из ближней канцелярии о восьми губерниях, и новым начальникам (которые прилучились быть в армии) велено в таких губерниях о денежных и всяких делах присматриваться, заботясь о регулярном доставлении в Москву денег не содержание войск. Во все губерниях по трехлетней сложности 1707-1709 гг. собиралось дохода средним числом 3133879 руб. Ближним министрам велено сличить в первый раз доходы с определенными расходами, расхода требовалось 3834418 руб., в т.ч. : на армию 12525255 руб. (не считая провианта и фуража, которые собирались с губернии особо, по мере надобности), на флот – 444288 руб., на артиллерию, служителям на припасы – 221799 руб., рекрутам 30000 руб., на оружейное дело 84104 руб., гарнизонным служителям 977896 руб., на разные дачи 675875 руб. и на посольские дачи 148031 руб. Еще спустя год, 14-го января 1711 г., в бытность свою в Петербурге царь дал министрам ближней канцелярии указ с повелением по приезде их в Москву распределить полки по губерниями, - сначала армейские, потом гарнизонные, далее флот и т.д. по составленным заблаговременно штатам и табелям, которые и утверждены государем 17-го февраля 1711 г. Это были первые штаты генералитету, пехоте и коннице, а равно разным чинам по частям комиссариатской, провиантской, квартермистрской, военно-судной и медицинской; развитием и дополнением их служат: штат артиллерии 8-го февраля 1712 г., указ о даче рационов воинским чинам, согласно цесарскому уставу и др.

В штатах определены оклады жалования, порционы и рационы всем чинам – от генерал-фельдмаршала до рядового солдата, состав полкового штаба в кавалерии и инфантерии. Чины в драгунской и пехотной ротах, отпуски на ремонт оружия, лошадей, амуниции, на содержание палаток и телег.

В том числе определено:

На драгунскую роту: 100 человек служащих, 24 не служащих, 100 лошадей строевых и 30 лошадей тележных (на упалые места) – 1961 руб., а со включением ремонта на вещи и денег на ковку – 2274 руб.

На солдатскую роту: 158 человек служащих, 24 не служащих, 30 лошадей тележных – 2432 руб., а со включением ремонта на вещи – 2604 руб.

Вооружение и снаряжение войск, на основании штатов 1711 г., представляется в следующем виде:

В пехоте – все люди были вооружены фузеями с багинетами, шпагами и одна рота в каждом полку, кроме того, и копьями (пиками); унтер-офицеры же имели по одной паре пистолетов. Пехота строилась в четыре шеренги, которые для стрельбы смыкались на малые дистанции (стрельба плутонгами). Каждый полк снабжен котлами, фурмами, телегами, палатками в определенной пропорции на роту.

В кавалерии – все драгуны, как строевые, так и не строевые, имели палаши; строевые, кроме того, фузеи более короткие, чем в пехоте, топоры, за некоторыми исключениями, и по одному пистолету.

Драгунские полки строились в три шеренги, и каждый полк снабжен, как и в пехоте, котлами, фурмами, палатками, телегами.

Кирки имелись только у драгун – по 10 на роту.

Значительная часть казаков действовала еще из лугов по старому обычаю. Оклады их жалования были определены особым положением.

В артиллерии, устроенной по штату 1712 г., оклады бомбардирам, канонирам и минерам были более значительны, чем в пехоте и коннице; порционы же и рационы сравнены с окладом драгун. Офицеры поставлены одним чином (на один градус) выше армейских.

Иноземцам жалование платили по капитуляциям; оклады им в штатах назначены значительно выше, чем русским в соответственных чинах и должностях.

Снабжение войск мундирной одеждой, военными и полковыми припасами и лошадьми, а равно провиантом возложено на губернии, к которым приписаны были полки пехоты и драгуны в определенном числе на каждый. Ближайший надзор за исправным обмундированием и продовольствием возложен на губернских комиссаров, высший надзор – на главных начальников пехоты и кавалерии, фельдмаршалов Шереметева и Меншикова.

Главным распорядителем в государстве по военному хозяйству и высшим контролером был генерал-пленипотенциал кригс-кмиссар князь Я.Долгоруков, возвратившийся из плена в конце 1709 г. Ему же подчинены не только все комиссары и приказы, но и органы правосудия – генерал, обер и полковые аудиторы, а равно, в известном отношении, органы военной полиции. Таким образом, в лице Долгорукого сосредоточена была власть, соответственная власти военного министра нашего времени.

Действующую или полевую армию составили: пехоту – 2 гвардейских, 52 пехотных полка; кавалерию – 34 драгунских полка и генеральный эскадрон графа Шереметева; артиллерию – одна бомбардирская, шесть канонирских и одна минерная роты, 25 инженеров, 36 понтонеров и 6 петардистов. О полковой артиллерии в штатах 1711 г. не упоминается. По границам же и внутри государства в 10 губерниях расположены были гарнизонные полки: 2 драгунских (Воронежа и Казани) и 40 пехотных.

Гарнизонные полки с 1702 г. были образованы частью от расформирования полков «солдатского строя» и через упразднение поселенных драгун, частью же из стрельцов. Гарнизонные полки служили как бы резервом для комплектования ново набираемых полков солдатами, обученными артикулу и службе; на убылые места поступали рекруты, а равно старые и вообще женатые солдаты действующих полков. Престарелые же солдаты из гарнизонов поступали в госпитали (богодельни-шпитали), учрежденные по разным монастырям. В последствии в гарнизонах Петр I устроил школы, в которых мальчиков обучали грамоте и артикулу.

Во всей армии, с включением артиллерии, числилось теперь 170000 человек, 10000 обозных и 43000 кавалерских лошадей. На содержание всех родов войск, кроме казаков, (т.е. гвардии, артиллерии, армии и гарнизонов) определилось по штатам 1711 г.: жалование 2537624 руб., порционов и рационов 1259717 руб., в сложности до 4000000 руб. ежегодно.

Деньги на жалование пехоте и коннице собирали со всего народонаселения; с этой целью в каждой из восьми губерний (в последствии было десять губерний) было приписано определенное число полков пехоты и драгун; губернии распределены на доли, по 5536 дворов в каждой доле.

На продовольствие войск поступали продукции жителей часть в натуре, частью деньгами, и эти издержки народонаселения принимались в зачет податей. Солдаты получали порционы и фураж в натуре, офицеры же деньгами.

Вслед за утверждением штатов для армии указом 22-го февраля 1711 г. повелено быть Сенату, которому вверено Петром I попечение о правосудие, об устройстве государственных доходов и о их распределении на надобности армии, забота о торговле, попечение о государственном хозяйстве и высший нажзор за комплектованием армии рекрутами. В наказе Сенату, между прочим, в п. 3 сказано: «Денег, как возможно, собирать, понеже деньги суть артериею войны». Во всяких делах, относящихся к государственным доходам и расходам велено учинить фискалов; обер-фискал сената и провинциальные фискалы по каждой отрасли управления обязаны оберегать интересы казны.

Происходившие беспорядки в продовольствии войск провиантом и фуражом в Прутском походе побудили Петра I завершить устройство государственного военного хозяйства учреждением «военного комиссарства в армии» и начертанием «регламента кригс-комиссариату».

Вскоре после учреждения сената приказано комиссару от каждой губернии безотлучно находиться при сенате; именным указом 19-го июня повелено «выбрать в губерниях комиссаров для осмотра в полках ружья, мундира и прочего, из будущего 1712 г. полкам жалование против того, как по губерниям расписаны». А вслед за сим 31-го июля 1711 г. учреждено военное комиссарство, состоявшее из обер-кригс-комиссара в трех или четырех кригс-комиссаров с назначением последних в дивизии. Военное комиссарство обязано было контролировать действия губернских комиссаров, делать росписи предметов довольствия; ему подчинены фискалы: «кроме меня (государя) и своего кригс-комиссара (т.е. генерал-кригс-комиссара) ни у кого под командою не быть, какой бы высокий шарж ни был».

Наконец 10-го декабря 1711 г. продолжительные, неутомимые работы Петра Великого по содержанию и довольствию войск, начатые в конце 1707 г., были завершены регламентом кригс-комиссариату или подробной инструкцией, которой в 26-ти статьях установлены порядок и правила для снабжения войск денежным и вещевым довольствием, ответственность за беспорядки и злоупотребления, случаи привлечения виновных к суду с определением наказания за беспорядки при наборах по вооружению и снабжению, за злоупотребления при довольствии и пр. Параллельно с постановлениями о порядке довольствия войск и снабжения их всем необходимым, через посредство комиссариата и под контролем сената, вводились соответственные меры по сбору денег от жителей, провианта, а равно о поставке рекрут и прочего по губерниям. На этом предмете останавливаться не будем; заметим только, что при всякого рода сборах с жителей Петру Великому приходилось вести чрезвычайно упорную борьбу с лихоимством; напомним здесь о знаменитом именном указе 25-го августа 1705 г. о пресечении грабительства в сборах и о способах взыскания недоимок.

В устройстве сухопутной армии и обеспечении войск регулярным содержанием в мирное и военное время Петр I в короткое время, в каких-нибудь пять лет, сделал все, что мог дать ему опыт всей Западной Европы, преодолевая материальные затруднения и ведя неустанную борьбу нравственную с правонарушениями всякого рода во все направлениях. И нельзя не удивляться изумительной последовательности, соединенной с непоколебимой настойчивостью в преобразованиях, увенчанных новой организацией центрального органа государства.

Высшее управление вооруженными силами в государстве Петр I разделил между Правительствующим Сенатом, генерал-кригс-комиссаром, двумя генерал-фельдмаршалами и генерал-фельдцейхмейстером; весь же контроль над расходами государственной казны сосредоточил в ближней канцелярии. Этот порядок высшего военного управления в главных чертах удержался до учреждения коллегии.