глава 16 Создание креативного сообщества

Как создать подлинно креативное сообщество — и сделать его та­ким, чтобы оно развивалось и процветало в нашу эпоху перемен? Ответ выходит за рамки обычных стратегий. Этого не добиться ни привлечением компаний, ни попытками стать очередной Сили­коновой долиной. Подъем креативной экономики изменил правила игры на поле экономического развития. Раньше ведущей силой были компании и предприятия, и города определяли свой статус по количеству расположенных на их территории головных офисов корпораций. Даже сегодня во многих го­родах, штатах и регионах продолжают использоваться финансовые стимулы (подчас до неприличия огромные) для привлечения крупных компаний.

Компании по-прежнему сохраняют важность, однако они больше не ко­мандуют парадом. Как мы уже видели, все чаще компании переезжают туда (или возникают там), где есть талантливые и креативные люди. Президент компании ADD Semiconductor Роберт Нанн сказал в интервью газете Wall Street Journal: "Ключевым элементом развития технологического бизнеса является привлечение в компанию подходящих специалистов. Необходимо найти сочетание опыта, навыков, интеллектуальных способностей и энер­гии. Самое важное — находиться в таком месте, где есть люди, обладающие этими качествами"¹.

В конечном счете, человеческий климат для городов еще важнее, чем де­ловой климат. Это означает поддержку креативности во всех ее разновидно­стях и проявлениях, а также создание такого сообщества, которое было бы привлекательным для креативных личностей, а не только для высокотехно­логичных компаний. Как однажды выразился бывший мэр Сиэтла Пол Шелл, успех состоит "в создании места, где процветает креативный опыт"². Вместо субсидирования компаний, стадионов и торговых центров, необхо­димо сделать города открытыми и инвестировать в такие объекты досуга и быта, которые людям действительно необходимы. Без этого невозможно стать процветающим центром высоких технологий.

По ту сторону Ботанистана

В свободное от привлечения компаний время многие города по всей стране пытаются имитировать модель экономического развития Силиконовой долины. Один за другим города пробуют клонировать себя по ее образу и по­добию, создавая научно-исследовательские парки, офисные комплексы, технологические инкубаторы и т. д., основываясь на пригородной модели. Росс Де Вол из Института Милкена составил список из сотен населенных пунктов, использующих слово "силиконовый" в сочетании с обозначением своего места.

По сути это означает строить будущее на основе модели экономическо­го развития из прошлого. Хотя в свое время она доказала свою успешность, недостаток этой модели состоит в неправильном представлении о меняю­щейся роли креативности в стимулировании инноваций и экономического роста. В действительности золотой век высокотехнологичных ботанистанов, скорее всего, подходит к концу. Многие из этих мест столкнулись с серьезными проблемами, а некоторые уже, кажется, исчерпали свои запа­сы устойчивого роста. Комфорт и безопасность таких районов, как Сили­коновая долина, постепенно уступают место расползанию, загрязненности и парализующим транспортным заторам. Как мы уже видели, мои фокус-группы и статистические исследования показывают, что представители кре­ативного класса все больше и больше предпочитают аутентичность такого рода "ширпотребу". Как сказал один руководитель высокотехнологичной компании в интервью газете Wall Street Journal в октябре 2001 года: "Мне очень не хотелось жить в Сан-Хосе. Каждый раз когда я туда приезжал, у ме­ня начиналась депрессия от этих цементных джунглей"³. Его компания со временем перебралась в более урбанистический район Южной Калифор­нии — в центр города Пасадена неподалеку от Калифорнийского техноло­гического института.

Такие города, как Финикс, отдают себе полный отчет в недостатках дан­ной модели и пытаются создать социально-бытовую инфраструктуру и кон­центрацию населения в своих городских центрах. Один из ведущих деловых обозревателей Финикса признался в разговоре со мной: "Отсутствие у нас старых зданий и аутентичных городских районов создает огромные пробле­мы при привлечении ведущих специалистов". Потом, говоря о преобладаю­щих в пригородах низкооплачиваемых производственных и офисных рабо­тах, он добавил: "Мы — как Питтсбург или Сент-Луис пятьдесят лет назад, только без университетов мирового уровня"⁴. Джоэл Коткин уверен, что от­сутствие соответствующих условий создает существенные проблемы с при­влечением лучших креативных умов в такие места, как "исследовательский треугольник" Северной Каролины. Он цитирует крупного застройщика, ко­торый заявляет: "У нас торжествует ментальность 1960-х и 1970-х. Мы раз­делили все на функции и в результате получили расползание города". Другой застройщик добавляет: "Спросите у кого угодно, где находится центр города, и никто не сможет вам ответить. Здесь почти отсутствует чувство ме­ста... Люди, которым я продаю недвижимость, буквально кричат о культур­ных проблемах". "Исследовательскому треугольнику" не хватает "модно­го" урбанизма таких городов, как Сан-Франциско, Нью-Йорк и Чикаго, жалуется исследователь из университета Северной Каролины: "В Роли-Да­реме всегда можно осмотреть свинофермы"¹. Коткин обнаруживает анало­гичные проблемы в округе Орандж в Южной Калифорнии. Как объясняет Де Вол из Института Милкена: "Здесь нет впечатления продвинутости и но­ваторства"⁶.

В действительности существует минимум три типа высокотехнологич­ных сообществ, как указывает Коткин в своей книге "Новая география". Во-первых, есть классические "ботанистаны", от собственно Силиконовой долины и "исследовательского треугольника" до Северной Виргинии. За­тем существуют места, которые Дэвид Брукс называл "латтеградами", а Коткин — "валгаллами", то есть сельские районы с большими возможно­стями для активного досуга, вроде Боулдера, штат Колорадо. И, наконец, есть старые городские центры, чье возрождение отчасти опиралось на соче­тание креативности и атмосферы: например, Сохо в Нью-Йорке, районы СоМа и Мишн в Сан-Франциско и Пайонир-сквер в Сиэтле.

Однако ведущие креативные центры предлагают все три варианта сразу. Район залива Сан-Франциско состоит из классического "ботанистана" (Силиконовая долина), нескольких "валгалл" (от долины Напы и округа Марин до Санта-Круза) и урбанистического креативного центра. Регион Бостона содержит пригородный комплекс в районе шоссе 128, Кембридж, где расположены Гарвард и Массачусетский технологический институт, а также Бэк-Бэй, Бикон-Хилл и Норт-Энд. В Сиэтле есть пригороды Беллвью и Редмонд, красивые горы, сельская местность и ряд реконструирован­ных городских районов. Регион Денвера сочетает университет и удобства Боулдера с лыжными трассами и урбанистическим характером района Ло-До. Остин включает традиционные "ботанистаны" на севере, центры для досуга на свежем воздухе и велосипедных прогулок, а также обновленную центральную часть города с ее университетом, оживленной Шестой улицей, складским районом и музыкальной сценой. Как мы уже видели, для креа­тивной эпохи важно обилие вариантов.

Почти все исследователи городской культуры США последних пятидесяти лет согласны в одном: города утратили значительную часть присущих им ис­торически функций и находятся в необратимом упадке. Как однажды вы­сказался Джордж Гилдер: "Большие города — это багаж промышленной эры"⁷. И компании, и люди переезжали из городов в новые пригородные анклавы и в места, которые Джоэл Гафро удачно окрестил "окраинными городами"⁸. Но городские центры давно служили площадками инноваций и креативности. А теперь они возвращаются. Такой поворот дела в значительной мере определяется выбором креативного класса.

В 1970-е и 1980-е, когда я учился в колледже и аспирантуре, наши профессора говорили, что технологические и организационные перемены, происходящие в больших городах, приводят к тому, что они утрачивают свое значение в качестве экономических баз. По их словам, подъем крупномас­штабного массового производства обусловил сдвиг в пространственных по­требностях современной промышленности. На раннем этапе производство размещалось в многоэтажных зданиях, вроде тех, которые можно найти во многих старых кварталах — например, в таких районах Нью-Йорка, как Со­хо или Флатирон. Подобные здания и районы утратили свою актуальность при переезде крупных заводов за город. Производство переносилось на ги­гантские горизонтальные фабричные мощности в пригородной зоне, штаты "солнечного пояса" или за рубеж, где существовали преимущества массово­го производства и "эффект масштаба". Следом перемещались люди, поки­дая старые места и переезжая в пригороды, в более крупные дома на боль­ших участках. Политика правительства, направленная на стимулирование домовладения и строительство разветвленных систем шоссейных дорог, слу­жила дальнейшему обеспечению этого перехода.

Администрации городов пытались остановить эту тенденцию через ук­репление единственного рода деятельности, по-прежнему остающегося в городах, и строили все более высокие и плотные деловые кварталы, которые все больше заполнялись государственными и некоммерческими организа­циями. Другие попросту решали, что некоторые кварталы не подлежат спа­сению, и сносили их бульдозерами во имя "обновления облика города". За­мещение многофункциональных районов, когда-то бурливших жизнью, на офисные небоскребы привело к появлению городов-призраков, где в тече­ние дня работают люди, а по ночам, когда средние классы уезжают на маши­нах в свои пригородные дома, остаются лишь опасные криминальные эле­менты.

Я стал свидетелем подобных перемен в собственной жизни. Я родился в 1957 году в Ньюарке, штат Нью-Джерси — городе, ставшем символом упад­ка. Однако в дни моего детства Ньюарк был страной чудес, наподобие тех мест, которые так живо описывал Филип Рот, с динамичной смесью разных отраслей промышленности, процветающим центром и развитыми мультиэтническими районами. Я иногда приходил на работу к матери в здание газеты Newark Star Ledger, расположенное в центре города. По выходным моя семья и родственники собирались в доме моей бабушки, жившей в преимущест­венно итальянском районе Норт-Ньюарк, а в теплые вечера мы смотрели профессиональные велогонки в Бранч Брук Парк. В праздничные дни мы делали покупки в районе магазинов с универмагами типа Bamberger. К наи­более приятным воспоминаниям относятся вечера, проведенные с отцом. Иногда он брал меня в публичную библиотеку Ньюарка, где я бродил между полками и со временем прочитал много томов о городской жизни США.

Потом все изменилось, почти в один момент. Я живо помню, как однаж­ды в субботу летом 1967 года, когда мне было десять лет, мы ехали с отцом по центру Ньюарка. Улицы, которые раньше бурлили от избытка энергии, теперь были перегорожены баррикадами, здания охвачены огнем. Всюду была полиция, национальная гвардия и БМП, прибывшие на подавление мятежей. Здание в центре Ньюарка, где располагался офис моей матери, превратилось в укрепленное сооружение с колючей проволокой. В после­дующие годы мне довелось увидеть взлет и падение некогда крупнейшей фабрики Victory Optical, на которой много лет проработал мой отец и кото­рая обеспечивала средства к существованию для многих этнических семей Ньюарка и окрестностей. Для тех, кто вырос в таких же условиях, как я, за­кат производства и городских центров США послужил сигналом конца зо­лотого века в нашей стране.

Однако в последнее десятилетие наметился резкий поворот в судьбе го­родской Америки. Несмотря на пессимизм экспертов, города переживают возрождение. Сведения переписи населения 2000 года свидетельствуют о резком росте городов от Нью-Йорка до Окленда, штат Калифорния, причем последний входит в число ведущей двадцатки технологического бизнеса журнала Forbes, а также двадцатки в "Индексе высоких технологий" Инсти­тута Милкена⁹. Подъем распространяется даже на менее известные города. Население Джерси-сити, занимавшего шестую позицию в "Гей-индексе" в 2000 году, выросло на 5%. Мой родной Ньюарк, наконец, прекратил терять население. К тому же в городе появились новый центр исполнительских ис­кусств, рестораны в центральном районе и местная художественная среда. На прошедшей в июне 2000 года Конференции мэров городов США, по сообщениям New York Times, "мэры жаловались на избыток высококвали­фицированных рабочих мест и недостаток специалистов; избыток состоя­тельных граждан, возвращающихся в города, и нехватку жилья для их рас­селения, что приводит к росту цен для всех остальных жителей; чрезмерный спрос на парки и места отдыха и недостаток пространства для новых жите­лей города, шокированных его расползанием"¹⁰.

Для возвращения в города жителей и экономической деятельности по­требовалось сочетание нескольких факторов. Во-первых, сократился уро­вень преступности. Сегодня в Нью-Йорке парочки прогуливаются по райо­нам, в которые раньше боялись заглядывать даже самые отважные горожане. Города стали чище. Людям больше не приходится иметь дело с са­жей, дымом и мусором, характерными для промышленных городов в про­шлом. В Питтсбурге горожане устраивают пикники в парках, катаются на роликовых коньках и велосипедах по бывшим железнодорожным маршрутам и гоняют на водных лыжах по рекам, которые когда-то были загрязнены токсичными отходами.

Во-вторых, города стали средоточием креативного образа жизни и соответствующей инфраструктуры. Мы уже видели, какую роль играют удобства в привлечении новых жителей и стимуляции экономического роста ре­гиона. В своем исследовании, проведенном по заказу Фонда Фэнни Мэй и Института Брукингса, Ребекка Сомер и Роберт Лэнг проанализировали тен­денции переселения жителей в центр города на материале двадцати одного крупного города США^11. Мыс Гэри Гейтсом сравнили их цифры "возвраще­ния в город" с нашими показателями креативности и разнообразия. Мы ус­тановили, что возрождение городов связано с теми же факторами, которые считаются привлекательными среди представителей креативного класса. Например, "Гей-индекс" прочно ассоциируется с процентными изменени­ями городского населения; в то время как и "Гей-индекс" и "Индекс боге­мы" соотносятся с долей населения региона, проживающего в городе¹². Мы также обнаружили, что процветание городских центров связано с динамич­ной индустрией высоких технологий. Например, "Индекс высоких техно­логий" Института Милкена позитивно коррелирует с долей населения реги­она, проживающего в городе.

В-третьих, города выигрывают от мощных демографических сдвигов. Люди сейчас реже вступают в брак и дольше живут одни, поэтому города служат центрами для соответствующего образа жизни и своего рода рынком знакомств для молодых людей. Города также выигрывают от своего истори­ческого статуса "портов прибытия". Нью-Йорк, как и большинство других городов, согласно последней переписи потерял определенную часть корен­ного американского населения, но более чем компенсировал эту потерю за счет почти миллиона новых иммигрантов. Как мы уже видели, мои исследо­вания показывают поразительное статистическое соответствие между этни­ческим разнообразием и высокотехнологичной промышленностью. Имми­гранты, которых до недавнего времени воспринимали как обузу для городской социальной сферы, оказались одним из ключевых факторов эко­номического роста.

В-четвертых, города вновь проявляют себя центрами креативности и ин­кубаторами инноваций. От Нью-Йорка до Чикаго и Бостона, высокотехно­логичные компании и другие креативные предприятия продолжают возни­кать в городских кварталах, которые в свое время были списаны за ненадобностью. В докладе "О положении городов", опубликованном в 2000 году Департаментом жилья и городского развития США, показано, что го­рода стали центрами роста рабочих мест в сфере высоких технологий. Со­гласно докладу, высокотехнологичные рабочие места составили 10% всех рабочих мест в городах, почти столько же — в пригородах. Более того, рост высокотехнологичных рабочих мест увеличился на 26,7% между 1992и 1997 годами, превышая более чем в три раза общий рост занятости¹³.

Сиэтл иллюстрирует эту тенденцию.Почти половина всех рабочих мест в высокотехнологичном секторе находихя в городе, и лишь 35% — в приго­родах, как показывает исследование Пела Соммерса и Дэниела Карлсона из Вашингтонского университета'⁴. Почти треть всех высокотехнологичных компаний и рабочих мест региона располагаются в центральном деловом районе Пайонир-сквер и Беллтаун, хотт Microsoft с десятками тысяч своих сотрудников располагается в пригородном поселке Редмонд. Компания Amazon.com разместила свой головной офис в заброшенном здании боль­ницы, расположенной на окраине ropoдa. Офис Real Networks находится на пирсе, где снималась программа MTV "Реальный мир". Основатель компа­нии Microsoft Пол Аллен приобрел и отремонтировал целый квартал старых промышленных зданий для своего нового комплекса предприятий Wireless World. Одно из ведущих агентств недвижимости города Martin Smith Real Estate создало "комплекс городских технологий" из нескольких зданий в районе центра Сиэтла. Исследуя подобные явления, Соммерс и Карлсон обнаружили, что многие высокотехнологичные компании предпочитают находиться в городе по причине его "вертикального характера, специализи­рованных магазинов, уличной жизни, развлечений и близости к смеси де­ловой и культурной жизни". Для небольших фирм, в отличие от крупных компаний не имеющих возможности предложить своим сотрудникам соб­ственные рестораны или фитнес-клубы, их наличие в округе представляет собой несомненное преимущество. Люди ценят города за плотный рынок рабочих мест, возможности трудоустройства и удобства. У компании Microsoft есть даже круглосуточный автобус, на котором сотрудники, живу­щие в Сиэтле, могут добраться до головного офиса в пригороде.

В-пятых, текущий период возрождения городов приводит к возникнове­нию серьезной напряженности между старыми обитателями городских районов и богатыми приезжими. Растет число городов, где маятник качнул­ся от реконструкции в сторону "джентрфикации" прежнего облика¹⁵. Жить в некоторых из этих мест теперь не может позволить себе никто, кроме очень состоятельных людей. В феврале 2000 года газета New York Times опублико­вала статью, в которой утверждалось, что даже трудоустроенный человек с заработком в 50 тысяч долларов в год не может найти себе доступное жилье в Силиконовой долине, где средняя цена жилища составляет более 410 тысяч долларов, а ежемесячная арендная плата за трехкомнатную квартиру состав­ляет 1 700 долларов¹⁶. Более трети из приблизительно 20 тысяч бездомных в округе Санта-Клара (центр Силиконовой долины) имеют постоянную рабо­ту. На пике технологического бума автобус № 22 получил название "отель на колесах" из-за количества работников, которым больше негде было спать¹⁷. В книге "Полый город" (2000) авторы Рбекка Солнит и Сьюзен Шварценберг выразили мнение, что растущая арендная плата подрывает уникальное преимущество Сан-Франциско как креативного центра, заставляя пересе­лятся художников, музыкантов, владельцев небольших магазинов и людей с детьми. Они пишут: "Когда в Сан-Франциско пришла новая экономика, существующая культура города начала рушиться"¹⁸.

Сан-Франциско всегда был городом, где формировались новые тенденции, поэтому конфликт, возникший здесь к лету 2000 года, может оказаться предсказанием грядущих проблем. В то лето мощная коалиция против вы­сокотехнологичного развития возникла в районах СоМа и Мишн и быстро распространилась по всему городу. Эта группа, объединившая художников, владельцев клубов и местных жителей, организовала более тридцати акций протеста и митингов в преддверии выборов 7 ноября, включая одно меро­приятие, в ходе которого демонстранты разбили компьютер бейсбольной битой перед зданием мэрии. В ходе затяжного конфликта, получившего на­звание "войны СоМа", коалиция собрала более 30 тысяч подписей по все­му городу, чтобы внести на рассмотрение местных властей "Предложение L", предусматривающее запрет высокотехнологичного развития и других форм джентрификации в СоМа, Мищн и других преимущественно жилых районах. В конце концов предложенные меры были отклонены менее чем одним процентом голосов¹⁴. Хотя технологический спад последних не­скольких лет частично снял напряжение с рынков городского жилья, джентрификапия крупных урбанистических центров продолжает угрожать раз­нообразию и креативности, за счет которых изначально и были обеспечены инновации и рост городов. По мере роста напряжения возникает перспек­тива новых "местных войн", которые угрожают бросить тень на процесс и политику развития ведущих городов страны.

Наконец, нельзя не отметить одно из самых памятных проявлений иро­нии судьбы последнего времени, когда и в разбросанных городах, и в тради­ционных пригородах обнаружилось стремление копировать определенные элементы урбанизма. Значительные усилия по увеличению плотности насе­ления, развитию жилья и инфраструктуры центральных районов предпри­нимаются в таких городах, как Атланта, Лос-Анджелес, Финикс и Сан-Хо­се. В Сан-Диего начата амбициозная программа "Город из деревень" стоимостью в 2,5 млрд. долларов, целью которой является повышение ком­пактности и общинности через реконструкцию старых районов в пешеход­ные центры, где дома будут располагаться рядом с магазинами, парками и остановками общественного транспорта²⁰. Согласно плану, районы города получат более развитую инфраструктуру, включая парки, библиотеки и под­земные коммуникации в обмен на более плотную жилищную застройку. Планы развития Сан-Диего также предусматривают меры по сокращению транспортных заторов и расползания города через поощрение жителей к тому, чтобы работать и делать покупки неподалеку от дома. Причина в том, что этот город, занимающий третье место в моем "Индексе креативности", хочет и дальше привлекать креативных профессионалов, но ограничен в пространстве для строительства. Менее крупные города, например, Чапел-Хилл, штат Северная Каролина, создали т. н. "городские коридоры" и уличную инфраструктуру, которые привели к возникновению процветающей музыкальной сцены. В конце 1990-х в округе Орандж, штат Калифорния, стартовал фестиваль "Eclectic Orange", на котором в течение шести недель были представлены образцы современной культуры, музыки, искусства и перформанса, призванные опровергнуть консервативный имидж региона.

Более того, многие ранее консервативные пригороды стараются воспро­извести у себя удобства большого города, пользующиеся спросом у членов креативного класса. Городские центры обустраиваются для пешеходов и наполняются кофейнями, кафе на открытом воздухе, дизайнерскими мага­зинами и отремонтированными офисными помещениями. Представитель нового урбанизма в архитектуре Андрее Дуэйни сотрудничает с застройщи­ками над созданием нового типа пригородов с большей плотностью населе­ния, возможностями для пешеходов и наличием городских центров. Мой друг Дон Картер из архитектурного бюро U DA Architects работает в городах и пригородах по всей стране над приданием аутентичности юродским цен­трам и кварталам, а также сотрудничает с крупными корпорациями в плане превращения избыточных производственных участков в новые многоцеле­вые урбанистические застройки.

По этим примерам можно судить не только о масштабе возвращения го­родов, но и том, какое распространение получил спрос на качество места. Сегодня даже в пригородах пытаются воспроизводить различные признаки качества места, которые ассоциируются с более крупными городскими цен­трами. И делается это по сугубо практическим экономическим соображени­ям — для привлечения талантливых людей и, соответственно, компаний, которые обеспечивают рост в сегодняшне й экономике.

Университет как ядро креативности

В креативной экономике присутствие крупного научно-исследовательского университета дает региону огромное преимущество. Бостон во многом обя­зан своим высокотехнологичным "чудом" Массачусетскому технологиче­скому институту. Силиконовую долину невозможно себе представить без Стэнфордского университета, ее давнего креативного ядра. Во многих горо­дах, занимающих высокое положение в моем "Индексе креативности", на­ходятся известные университеты. То же самое относится к таким крупным креативным центрам, как район залива Сан-Франциско, Остин, Бостон, Сан-Диего и "исследовательский треуголыник" Северной Каролины, а так­же к таким классическим университетским городам, как Мадисон, штат Ви­сконсин; Берлингтон, штат Вермонт; Боулдер, штат Колорадо и Анн-Арбор, штат Мичиган. Но сюда также входят менее крупные регионы, которые обычно не рассматриваются в качестве ведущих центров высоких техноло­гий или инноваций, например, Гейнсвилл, штат Флорида; Олбани и Бингхемптон, штат Нью-Йорк; Литл-Рок, штат Арканзас; Бирмингем, штат Алабама, Лафейетт, штат Индиана; Ист-Лансинг, штат Мичиган и, самое удивительное, Аллентаун, штат Пенсильвания, бывший центр промышленного упадка, оплаканный в знаменитой песне Билли Джоэла, которыйможет рассчитывать на успех в креативную эпоху благодаря университету Лихаи и колледжу Лафайетт. На мой взгляд, наличие крупного университета оказывается основным компонентом инфраструктуры креативной экономики, более важным, чем каналы, железные дороги и шоссе прошлых эпох — а также огромным потенциальным ресурсом конкурентоспособности.

Потенциал использования университета в качестве двигателя региона­льного развития захватил воображение бизнес-лидеров, администраторов и ученых — и сбил их с верного пути. Возникла своего рода теория, согласно которой выстраивается прямая линия от университетских исследований к коммерческим инновациям и неуклонно растущей сети новых компаний. Это — наивный и механистический взгляд на вклад университетов в эконо­мическое развитие.

Университет и вправду является ключевым институтом креативной эко­номики, но при этом часто не до конца осознается вся многосторонность его роли. Она не ограничивается тем, чтобы выдавать исследовательские проекты, которым можно найти коммерческое применение. Чтобы эффек­тивно способствовать региональному росту, университет должен играть три взаимосвязанные роли, отражающие 3 "Т" креативных центров — техноло­гию, талант и толерантность.

• 
  Технология. Университеты выступают центрами передовых исследова­ний в целом ряде областей, от программного обеспечения до биотехно­логии, и являются важными источниками новых технологий и их ком­мерческих внедрений.
  
• 
  Талант. Университеты обладают поразительным свойством притяги­вать талантливых людей, как магнит. Привлекая ведущих исследовате­лей и ученых, университеты тем самым привлекают аспирантов, гене­рируют создание научно-практических предприятий и коммерческих компаний, которые размещаются поблизости, создавая самовоспроиз­водящийся цикл роста.
  
• 
  Толерантность. Университеты также способствуют созданию прогрес­сивного, открытого и терпимого человеческого климата, помогающего привлекать членов креативного класса. Многие университетские горо­да, от Остина, штат Техас, до Айова-Сити, штат Айова, всегда относи­лись к разряду тех мест, где гомосексуалисты и другие "аутсайдеры" могли почувствовать себя дома.
  

Однако университет не в силах справиться в одиночку. Окружающее сообщество должно обладать способностью усваивать и использовать ин­новации, генерируемые университетом, а также способствовать обеспече­нию удобств и качества места, желательных для представителей креатив­ного класса. Таким образом, университет оказывается необходимым, но недостаточным условием для развития высокотехнологичных фирм и ре­гионального роста. Экономист Майкл Фогарти обнаружил устойчивое направление потока патентованной информации. Интеллектуальная соб­ственность мигрирует из университетов, расположенных в старых промы­шленных регионах, таких как Детройт и Кливленд, в высокотехнологич­ные регионы, вроде Бостона, Сан-Франциско и Нью-Йорка. Фогарти установил, что хотя новые знания добываются во многих местах, сравни­тельно ограничен круг тех регионов, которые могут освоить и применить эти идеи. Для превращения интеллектуальной собственности в экономи­ческое благосостояние креативные сообщества вокруг университетов должны уметь мобилизовать ее в рамках социальной структуры креатив­ности.

Университет представляет собой лишь одну часть этой социальной стру­ктуры. Сообщества должны обеспечить остальные компоненты, включая и экономическую инфраструктуру, и качество места, которые позволят удер­жать талантливых людей, привлеченных университетом. Стэнфорд не сам по себе превратил Силиконовую долину в оазис высоких технологий — биз­нес-лидеры и венчурные капиталисты региона создали местную инфра­структуру, необходимую для подобного рода экономики. Пало-Альто, нахо­дясь поблизости от Стэнфордского университета, функционирует в качестве его узлового центра, обеспечивая офисное пространство для ин­тернет-компаний, венчурных капиталистов и фирм, предоставляющих ус­луги в области высоких технологий, а также целый спектр других удобств. То же самое относится к Бостону. Когда-то заброшенные окрестности Кендалл-сквер в районе Массачусетского технологического института были от­ремонтированы и восстановлены, пустовавшие фабрики и склады теперь используются под помещения интернет-компаниями, фондами венчурного капитала, ресторанами, микропивоварнями, кафе и отелями. Совсем недав­но в Остине были предприняты энергичные меры по созданию не только инкубаторов и фирм венчурного капитала, но и объектов для досуга на от­крытом воздухе, и по обеспечению качества места, соответствующего за­просам креативного класса. В таких городах, как Филадельфия, Провиденс и Нью-Хейвен, местные администрации и главы университетов пытаются активно способствовать созданию именно такого качества места в своих университетах и вокруг них²¹.

жүктеу/скачать 2.71 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: