«Западный марксизм» Лукача , Корша и Блоха

6. «Западный марксизм» Лукача , Корша и Блоха

6.1. Лукач: тотальность и диалектика

Лукач родился в Будапеште в 1885 г. С 1912 г. учится в Гейдельберге, где стал учеником и другом Макса Вебера. Изучая социологию, он не замыкается в ее узких рамках, пишет эссе о Достоевском и Кьеркегоре. Перечитав Гегеля, Эрнста Блоха, он увлекся Марксом. Примкнув к венгерской коммунистической партии, Лукач участвовал в революции (как сподвижник Белы Куна), после поражения которой в 1923 г. переехал в Вену. В этом же году он опубликовал книгу «История и классовое сознание».

Марксизм, полагает Лукач, ценен своей ортодоксальностью. Это не значит, что нужно некритически принимать его, толкуя тексты Маркса как Священное Писание, речь не идет об акте веры. Отродоксия относится исключительно к методу. Как корректный метод исследования марксизм может быть углублен и усилен, но все попытки «улучшить» могут закончиться не чем иным, как банальным превращением его в эклектику.

Диалектический метод марксизма запрещает оперировать раздробленными фактами (как это делает буржуазная наука), он берет явления в перспективе тотальности. ??? Только будучи интегрированы, эти факты могут стать моментами исторического развития, а понимание фактов может стать пониманием реальности.

То есть – обобщение??? Уровнем выше???

Суждение Маркса о том, что производственные отношения образуют закон целого, следует понимать как методологическую посылку и ключ к историческому познанию социальных отношений. Общество изучается как целое, его можно понять только через глубинную связь фактов и событий между собой. С отказом от диалектического метода теряется и познаваемость истории. Можно, конечно, корректно изучать исторические события без того, чтобы вникать в единство исторического процесса. «Но категория "всеобщего" берет явления не в статике, как автономные и не зависящие одно от другого, а диалектико-динамически».

И ГДЕ ОНА БЕРЕТ в советской науке???

Лукач обращает внимание на то, что «отношения, например производства, распределения, обмена, потребления... формируют членов общества как тотальности, их различия внутри целого... Определенная форма производства детерминирует некоторые формы потребления, распределения и обмена и отношения между различными их моментами». Есть, таким образом, контраст между описанием частичного аспекта истории и описанием истории как единого процесса. Такой контраст проистекает не из различия сфер, это – методологический контраст точек зрения.

Чтобы объяснить этот момент, Лукач цитирует Маркса. «Негр есть негр. Лишь определенные моменты делают его рабом. Прядильная машина – машина, делающая ткани. Только определенные условия делают ее капиталом... так же как золото само по себе не есть деньги, а сахар не есть цена сахара». Лукач особенно делает акцент на диалектику базиса и надстройки. Необходимо подчеркнуть, писал он, что «растущее у пролетариата понимание сути общества, в котором отражается длительная борьба буржуазии со смертью, говорит о постоянном росте его власти. Для пролетариата истина есть орудие победы, и оно тем сильнее, чем менее он обременен предрассудками».

6.2. Класс и классовое сознание

«Действуя, чтобы понимать, и понимая, чтобы действовать, пролетариат как субъект социальной мысли одним махом кладет конец дилемме бессилия – дилемме фатализма чистых законов и этики чистой интенции». Пролетариат знает реальность в ее тотальности, ибо, действуя, он трансформирует ее. Пролетариат – продукт затянувшегося кризиса капитализма, и достаточно развить эту тенденцию, чтобы показать его конец. Активное самосознание пролетариата – единство теории и практики. Классовое сознание не есть ни нечто усредненное, ни сумма того, о чем думают и чувствуют разные индивиды. Скорее это осознание исторической ситуации класса.

ЭТО КАК???

Роза Люксембург, напоминает Лукач, подчеркивала, что организация – скорее следствие, чем предпосылка революционного процесса, в котором пролетариат конституирует себя как класс. Этот процесс партия не может ни спровоцировать, ни запретить. Однако быть носителем классового сознания пролетариата в его исторической роли – высокая миссия партии.

В сознании буржуазии, вместе с тем, есть ясное представление о противоречиях, разрушающих общество, грозящих ей уничтожением. «Предел, делающий "ложным" буржуазное сознание, объективен: это сама классовая ситуация». Пролетариат стремится к отрицанию себя как класса, т.е. стремится реализовать бесклассовое общество, ибо у него есть сознание всеобщей реальности. Ничьих интересов он не защищает, он – за свободу всех. Только пролетарское сознание может указать на выход из нескончаемых кризисов. Эта миссия неизбежна. Вопрос лишь в том, сколько страданий его ждет на пути идейного созревания, пока он обретет подлинное сознание класса.

6.3. Лукач как историограф философии

«История и классовое сознание» – известное произведение неомарксизма с характерным для него акцентом на проблемы соотношения базиса и надстройки, партии и массы, действенности субъективного фактора. Дискуссии вокруг книги накалялись, и уже в 1924 г. Зиновьев обвинил Лукача в протаскивании субъективизма и идеализма. После прихода Гитлера к власти Лукач эмигрирует в Советский Союз, покаявшись в «идеалистических тенденциях» своей книги. После войны философ вернулся на освобожденную советскими войсками родину. Однако его ждали новые неприятности, на этот раз со стороны Жданова, обвинившего Лукача в засорении коммунистической культуры тлетворным влиянием Запада. Осенью 1956 г. он стал, несмотря на это, министром образования в кабинете Имре Надя. После нового переворота его снова осудили. Лукач умер в 1971 г.

С 30-х гг. Лукач работал в двух направлениях: философская историография и литературно-эстетическая критика. В книге «Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества» (1948) автор пытается показать, что теологическое прочтение мысли молодого Гегеля решительно неадекватно, ибо все проблемы диалектики связаны с двумя историческими фактами – французской революцией и промышленной революцией в Англии. Дильтей, напомним, трактовал молодого Гегеля как пантеиста-мистика. Усматривая в гегелевской диалектике элементы радикализма, Лукач называет ее высшей формой идеалистической диалектики, подготовившей диалектический материализм.

Рассматривая идеи позднего Шеллинга, Шопенгауэра, Ницше, Дильтея, Зиммеля, Вебера, Шпенглера, Шелера, Хайдеггера, Ясперса в книге «Разрушение разума. Путь иррационализма от Шеллинга к Гитлеру» (1954), Лукач называет их всех иррационалистами, реакционерами, антиматериалистами, на которых лежит ответственность за разрушение разума. Последняя, незавершенная, работа – «К онтологии общественного бытия» – посвящена систематическому изложению социального бытия с органической точки зрения. Лукач видел свое призвание в противостоянии «нигилистическому релятивизму» историцизма, механистическому материализму, экзистенциалистскому индивидуализму и пустому формализму неопозитивизма.

6.4. Карл Корш между «диалектикой» и «наукой»

Карл Корш (1886–1961) в постскриптуме к своей книги «Марксизм и философия» (1923) заметил: «Пока я писал этот очерк, вышла книга Лукача "История и классовое сознание"... Не могу не выразить своей радости по поводу экспозиции на широком философском основании идей, которые затронуты и мной в моей книге». Сходство их судеб и в том, что, как и Лукач, Корш был осужден Третьим Интернационалом, а в 1925 г. изгнан из рядов немецкой коммунистической партии. Во втором издании книги «Марксизм и философия» (1930) Корш уже критиковал не только Каутского, но и Ленина.

Немецкий марксист показывает абсурдность тезиса о «привносимом извне сознании» в практику пролетариата. Гносеологическую теорию отражения Ленина он называет «примитивным, дотрансцендентальным и додиалектическим представлением об отношении сознания и бытия». «Диктатура пролетариата» в реальности стала не чем иным, как диктатурой над пролетариатом со стороны партийной верхушки. Материалистическая диалектика, полагает Корш, состоит в факте конкретного решения противоречий между капиталом и пролетариатом и замены буржуазного общества бесклассовым коммунистическим. Диалектику нельзя преподносить, как это делал Энгельс, в качестве школьного предмета с примерами. Ее можно только применять конкретным образом. Теория при таком подходе становится имманентно-реальным компонентом революционной практики.

ТО БИШЬ МЕТОДОЛОГИЕЙ Щ

Идеологическую надстройку (и вместе философию) нельзя трактовать как фикцию. Идеи не сверхземной мир, это реально действующая историческая сила.

С приходом нацистов к власти Корш эмигрировал в США в 1936 г., а в 1938 г. опубликовал книгу «Карл Маркс». «Новую науку» Маркса он назвал «формой сугубо эмпирического исследования», критикой общества и экономическим его анализом. Материализм не метафизика, а научно обоснованное поведение.

Т.Е. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

В марксизме Корш видит три методологических принципа:

1. Принцип спецификации (экономические категории марксизма имеют смысл только в отношении определенного периода развития буржуазного общества);

2. Принцип изменения (марксизм трактует все существующие условия как изменчивые и как объект изменения);

3. Принцип критики («Материалистическая теория социальной революции есть мощный рычаг социальной революции»).

6.5. Эрнст Блох: жизнь «утописта»

К неомарксизму так или иначе примыкает весьма оригинальная «философия надежды» Эрнста Блоха, ориентированная на несуществующее будущее как подлинно человеческое пространство. Блох родился в Людвигсхафене в 1885 г. Почитатель Гегеля, он писал в работе «Субъект – Объект. Комментарий к Гегелю» (1949): «Тот, кто пренебрегает изучением диалектики Гегеля, никогда не постигнет историко-диалектического материализма». Среди учителей Блоха следует вспомнить Зиммеля, Лукача, Ясперса, Макса Вебера. С приходом нацистов к власти он вступает в коммунистическую партию, затем несколько лет живет в разных городах – Цюрихе, Вене, Праге, Кембридже. С установлением ГДР он становится профессором философии в Лейпциге. Однако разногласия с теоретиками диамата вынудили его оставить кафедру. Обвиненный в ревизионизме и развращении молодежи, философ отстранен от дел, книга «Принцип надежды» конфискована, его друзья и некоторые из студентов арестованы. Последние годы жизни Блох преводавал в Тюбингене, где и умер в 1977 г. В 1967 г. был награжден Международной премией мира немецких издателей (среди лауреатов этой премии Романо Гвардини, Пауль Тиллих, Карл Ясперс, Мартин Бубер и Габриель Марсель). Из сочинений Блоха назовем еще «Дух утопии» (1918), «Принцип надежды» (в 3-х тт., 1954–1959), «Томас Мюнцер как теолог революции» (1935), «Наследие этого времени» (сборник очерков, 1924–1933), «Субъект–Объект. Комментарий к Гегелю» (1940), «Основные философские вопросы онтологии еще-не-бытия» (1961), «Атеизм в христианстве» (1968).

6.7. «Самое важное – научиться надеяться»

Надежда – непростой и вместе с тем древний вопрос человеческой жизни. «Отчаянная надежда» Гераклита, эрос Платона, аристотелевская материя как «потенция бытия», гегелевская диалектика, по мнению Блоха, так или иначе несут в себе зерна непроросшей пока «философии надежды».

В центре его философии не бытие, не познание, не государство и не сознание, а – надежда. Изначально человек, уверен Блох, устремлен в будущее: прошлое он поймет потом, а подлинное настоящее еще не наступило. Вся реальность (природная и человеческая) дана в этом первобытном импульсе, толкающем к новизне будущего, которое реализует возможное. Это космическое измерение Блох называет «голодом», в жизни человека он проявляется как надежда или желание. Заметим, что это не просто вопрос психологии. Философ формулирует его как онтологический принцип «еще-не-бытия».

В самом деле, последний корень всех вещей – возможное, т.е. незавершенное. Открытость всего земного состоит в недостаточной адекватности, что, впрочем, вовсе не отрицательный, а скорее позитивный фактор. Это дорога к освобождению, ибо надежда и ожидание расширяют горизонт человека, а не сковывают его. Поэтому всегда есть потребность в людях, активно действующих в пространстве становящегося, частью которого они являются. Такие люди не выносят «собачьей жизни», покорности и стенаний, они действуют вопреки опасности и страху.

Из мира возможного рождается реальность как переплетение субъективного и объективного. «Субъективный фактор есть потенция, не замкнутая эволюционным процессом, объективный фактор есть также незамкнутая потенциальность мировых мутаций в рамках его законов, которые в новых условиях меняются, но не перестают быть законами».

Момент, реализующий потенцию, присутствует в до- и сверхчеловеческом мирах, все-таки человек есть реальная возможность того, что еще только должно стать. Следовательно, человек не та возможность, которую реализует желудь, став дубом. Он скорее та возможность, которая еще не созрела в тотальности своих внутренних и внешних условий и их определений. «Только действующий и познающий человек, – пишет Блох в работе "Субъект-Объект", – может построить из подвижных конструкций дом и родину, т.е. то, что древние утописты называли regnum hominis, царством человека».

6.8. «Где есть надежда, там есть религия»

Религия, по мнению Блоха, не только продукт отчуждения человека, как полагали Фейербах и Маркс. Хотя и Маркс отмечал, что трудно не увидеть в религии отчетливый протест против реальной нищеты. Религия – вздох попранного творения, душа бездушного мира. Маркс говорит о религии как об убожестве, но говорит и о протесте, протесте против отчуждения, против неподлинного частичного существования. Здесь есть ожидание, как в «Апокалипсисе», «нового неба и новой земли» (Апок. 21, 1).

Где надежда, там и религия. В очерке «Атеизм в христианстве» Блох отделяет теократическое пространство от еретического. Первое аннулирует человека в его порыве к новому. Второе, напротив, есть оспаривание существующего порядка, «красная нить Библии», выражающей страдания того, кто не хочет остаться прежним. Скажем, в Ветхом завете (в книге Иова) человек ропщет на Бога. В Новом завете Иисус взывает к новому Царству, новому Иерусалиму. Разумеется, эсхатология Блоха – земного плана. Это не помешало некоторым современным теологам принять на вооружение его идеи. На вопрос, что он думает по поводу использования его теологических конструкций, Блох ответил словами Сократа (сопровождаемого Алкивиадом при встрече с софистом, который не жалел комплиментов в адрес Сократа по поводу его речи накануне): «Этот меня хвалил. Так в чем же я ошибся вчера вечером?»

По мнению христаинских теологов, Блох ошибался в том, что одобряли официальные марксисты. А для официальных марксистов ошибочными были те идеи и концепции Блоха, которые принимались и использовались теологами.

жүктеу/скачать 197.5 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: