Учебное пособие для студентов старших курсов и аспирантов Тверь 1999
Лингвистический компаративизм и образующие его области исследований
жүктеу/скачать 1.24 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- 6.3. Подготовка лингвистического компаративизма
- 6.4. Западноевропейский лингвистический компаративизм конца 10-х — начала 50-х гг. 19 в.
- 6.5. Сравнительно-историческое языкознание в России первой половины 19 в.
- 6.6. Вильгельм фон Гумбольдт
6.2. Лингвистический компаративизм и образующие его области исследований Лингвистический компаративизм выступал в 19 в. в виде двух направлений. Во-первых, это историко-генетическое направление (сравнительно-историческое языкознание, компаративистика в узком смысле), обязательно учитывающее при сравнении языков фактор времени, а также зачастую и фактор пространства. Во-вторых, это направление типологическое, отвлекающееся в определённой степени от факторов времени и пространства, в которых существуют языки. Генетический и типологический подходы пересекались в деятельности одних языковедов, в деятельности же других либо акцентировалось только сравнение ради выяснения общих и различительных признаков языков, либо внимание сосредоточивалось на поиска путей происхождения и развития языков. В конце 19 — начале 20 вв. в качестве третьего самостоятельного направления лингвистического компаративизма выделяется ареальное / пространственное языкознание, которое имеет дело со взаимодействием географически контактирующих языков, могущим привести к возникновению языковых союзов, и главным методом которого является лингвистическая география. Нередко в рамках генетического компаративизма генетический и ареальный подходы смыкаются как два основных метода сравнительно-исторического языкознания. В середине 20 в. заявляет претензии на самостоятельный статус в рамках лингвистического компаративизма сопоставительная (контрастивная, конфронтативная) лингвистика, обслуживающая в основном запросы лингводидактики и лексикографической практики. Сравнительно-историческое языкознание является наиболее разработанной область лингвистического компаративизма, объектом которой являются семьи и группы родственных, т.е. генетически связанных, языков и которая ставит своей целью установить регулярные, закономерные соответствия между родственными языками и описать их эволюцию во времени и пространстве на основе доказательства общности их происхождения из одного языка-основы (или праязыка). Одни его представители акцентируют сравнительное (сопоставительное) начало, напоминающее во многом подход типологический, а другие языковеды — начало историческое (эволюционное, генетическое). Сравнительно-исторический метод выступает как основной инструмент исследования, служащего цели воссоздать модели праязыковых состояний отдельных семей и групп родственных языков мира, их последующего развития и членения на самостоятельные языки, а также построить сравнительно-исторические описания языков, которые входят в ту или иную генетическую общность. В состав его главных приёмов входят: определение генетической принадлежности языковых данных; установление системы соответствий и аномалий на разных уровнях в сравниваемых языках; моделирование исходных праязыковых форм (архетипов); реконструкция первоначальных и промежуточных языковых состояний; хронологическая и пространственная локализация языковых явлений и состояний; предпринимаемая на этой основе генеалогическая классификация языков. Сравнение является доминирующим приёмом, оно базируется на системном подходе к языку и используется преимущественно на фонетико-фонологическом и морфологическом уровнях (сравнение генетически тождественных форм словоизменения и словообразовательных способов, аффиксальных и корневых морфем, находящихся в их составе звуков-фонем). При обращении только к фактам данного языка на разных временных срезах используются приёмы внутренней реконструкции. Особые трудности представляют, во-первых, проблема реконструкции архаичных значений слов и, во-вторых, проблема реконструкции в области синтаксиса. Сравнительно-историческое исследование может строиться как в ретроспективном, так и в проспективном направлении (от исторически засвидетельствованного состояния к первоначальному и от первоначального состояния к более позднему). В качестве основы для сравнения привлекается язык с древнейшей письменной традицией (в индоевропеистике первоначально санскрит, в современных работах часто хетто-лувийские / анатолийские языки). На более поздних этапах развития компаративистики сравнительно-исторический метод сочетается с методами типологическими, квантитативными, вероятностными, филологическими, моделирования. Сегодня он включает в свой состав также лингвогеографические / ареальные приёмы, служащие воссозданию картины диалектного членения праязыковых общностей и выявлению ареальных связей между языками — членами этих общностей. Считается возможным обращение к данным современных языков и особенно диалектов при отсутствии старописьменных памятников, к данным неродственных языков, к топонимическому материалу. В качестве объяснительного принципа сравнительно-историческое языкознание сперва и очень недолгое время использовало принципы логицизма, перешедшего по наследству от предшествующего, “традиционного” этапа развития лингвистической мысли, а затем (во второй половине 19 в.) долго конкурировавшие друг с другом принципы натурализма (биологизма) и психологизма, на более поздней ступени (в самом конце 19 в. и в первой половине 20 в.) также принципы эстетизма, социологизма и формализма (имманентизма). Формами представления результатов историко-генетических исследований являются, с одной стороны, сравнительно-исторические, сравнительные и исторические грамматики (включающие в себя прежде всего фонетику), а с другой стороны, исторические и этимологические словари. Типология языков (лингвистическая типология) является областью лингвистического компаративизма, которая ставит своей целью сравнительное изучение структурных и функциональных свойств языков независимо от характера генетических отношений между ними. Главное понятие лингвистической типологии — языковой тип. Типология языков отличается от генетического языкознания в отношениях онтологическом (по сущностным характеристикам предмета исследования) и эпистемологическом (по совокупности принципов и приёмов исследования). Для неё необязательны поиски соответствий двупланового характера (одновременно в форме и в значении); она может ограничиваться сопоставлениями языков либо только в плане выражения (формальная типология), либо в плане содержания (контенсивная типология, исследующая не просто семантические категории языка, но и способы их выражения). В наше время наряду со структурной типологией, объединяющей формальную и содержательную (контенсивной), возникла типология функциональная (социолингвистическая), группирующая языки на основе их социальных функций и сфер употребления. Формируется также стилистическая типология. Различаются типология языковых систем в целом и типология языковых подсистем. Последняя исследует различные аспекты фонологической, морфологической, синтаксической систем. Процедуры типологического исследования могут быть фрагментарными и цельносистемными. По целям исследования типология может быть инвентаризационной, импликационной, таксономической. Таксономии языков могут быть классохорическими (если они строятся в виде открытых или закрытых классов конкретных языков) или типохорическими (они строятся в виде наборов признаков, служащих для типологической идентификации того или иного языка). В каждом языковом типе выделяется наиболее общая доминирующая характеристика, имплицирующая все прочие. Тип языка обладает свойством изменчивости. В 20 в. активно стала разрабатываться историческая типология (включающая и диахроническую). Особо выделяется характерология, ищущая возможные корреляции между типологическими характеристиками и семьями (и группами) генетически родственных языков. Во второй половине 20 в. получила развитие квантитативная типология, оперирующая статистическими индексами, которые отражают степень представленности в различных языках того или иного качественного признака. Лингвистическая типология может использовать результаты и методы исследований сравнительно-исторических, структурных, генеративно-трансформационных, социолингвистических, а также широкий спектр логико-математических методов. Конечной целью типологического языкознания является типологическая классификация языков. Глобальная по охвату языков лингвистическая типология, для которой факторы времени и пространства не являются существенными, тесно связана с лингвистической универсологией, для которой языковые универсалии панхроничны и всеобщи. Ареальная лингвистика представляет собой область лингвистического компаративизма, исследующей распространение языковых явлений в пространственной протяжённости и межъязыковом (и междиалектном) взаимодействии. Она фиксирует границы распространения того или иного языкового явления на географической карте. Для неё существенно понятие изоглоссы. Границы диалектов или языков устанавливаются на основе пучков изоглосс. Ареальная лингвистика видит свои задачи в выявлении языковых или диалектных ареалов, т. е. областей ареалов взаимодействия диалектов, языков и ареальных общностей языков — языковых союзов. Большое внимание она уделяет выявлению топонимических и гидронимических ареалов. Ареальная лингвистика тесно связана с диалектологией, смыкаясь с ней в отношении приёмов выявления диалектов. Метод ареальной лингвистики является лингвистическая география (и — как её разновидность — диалектография). Для ареальной лингвистики существенно разграничение синхронического и диахронического аспектов. В диахронических исследованиях она ставит перед собой такие задачи, как определение инноваций и архаизмов, определение центров распространения языковых явлений, изучение феномена языковой аттракции, определение ареалов языковых союзов, определение ареалов распространения диалектов праязыка, выявление древнего диалектного членения конкретного языка. В наше время формируется ареальная типология, исследующая типологические корреляты языков, взаимодействующих в рамках языковых союзов. В современной ареальной лингвистике исследуются следующие проблемы и решаются связанные с ними следующие задачи: членение праязыковых состояний на исторически засвидетельствованные языки и диалектные континуумы; ареальная характеристика особенностей взаимодействующих языков и диалектов в определённом регионе; вскрытие закономерностей языковых контактов; выработка принципов ареальной типологии; построение теории межъязыкового взаимодействия (лингвистическая контактология и теория языковых союзов); выявление топонимических ареалов; определение роли субстратов в ареальных связях; изучение языковой интерференции и языковой аттракции в территориально сопредельных языках; разработка этнолингвистической и социолингвистической типологии для территориально соприкасающихся языков. Результаты ареальных исследований фиксируются в лингвистических и диалектологических атласах. Контрастивная лингвистика выступает как новая область лингвистического компаративизма, ставящая целью сопоставительное изучение двух, реже нескольких языков для выявления их сходств и различий на всех структурных уровнях. Источниками её формирования являются: наблюдения над отличиями чужого языка по сравнению с родным, фиксируемые в грамматиках разных языков начиная с эпохи средневековья; сравнение неродственных языков с целью их типологической классификации. Сопоставление языковых фактов осуществляется, как правило, на синхронном срезе. Контрастивная лингвистика использует методы как грамматики и фонетики “традиционной”, так и структурной грамматики, фонологии и лексикологии, а также генеративно-трансформационной грамматики. Нередко наблюдается уклон контрастивной лингвистики в сторону типологии и универсологии. В качестве языка-эталона обычно выбирается родной язык. Различаются установка на сопоставление языковых форм и стоящих за ними значений и противоположная установка на выбор значения (или функции) и выражающих их формальных средств. 6.3. Подготовка лингвистического компаративизма В проникновении в языкознание принципа историзма значительную роль сыграл культурно-исторический, философский и общенаучный контекст конца 18 — начала 19 вв. Этот принцип требует объяснять многообразие форм из их изменчивости во времени, сосредоточивая внимание на обнаружении за внешне разнообразными фактами глубинных законов, определяющих естественным образом (а не в зависимости от божественной воли) внутреннее единство человеческого языка вообще и конкретный вид каждого отдельного языка как звена в цепи развития. Во взглядах языковедов 19 в. отразилось философское и общенаучное понимание развития, с одной стороны, как движения по восходящей линии, от простого к сложному и более совершенному (теории прогресса А.Р.Ж. Тюрго, Г.Э. Лессинга, И.Г. Гердера, М.Ж.А.Н. Кондорсе, Ж.Б. Ламарка, Э. Жоффруа Сент-Илера, Ч. Дарвина), а сдругой стороны, как движения по нисходящей линии, от более совершенного к более простому (теории деградации Ж.Ж. Руссо, Ю. Мёзера). На формирование сравнительно-исторического подхода к языку оказали воздействие философские опыты исторического описания явлений (Д. Юм, Э. Гиббон), требования признать историю автономной наукой (А.Р.Ж. Тюрго, энциклопедисты, И. Кант) и стремление противопоставить “логическое” и „историческое” (Г.В.Ф. Гегель, Ф.В.Й. Шеллинг). В построениях первых компаративистов прямо или косвенно отразилась философия истории Гегеля, настаивавшего на различении периодов доисторического и исторического как периодов юности и старости. Языкознание (вместе со всем гуманитарным знанием) затронули бурный расцвет естественнонаучного компаративизма и появление сравнительных анатомии, эмбриологии, палеонтологии, геологии и т.п. (Ж.Б. Ламарк, Э. Жоффруа Сент-Илер, Ж. Кювье, Ч. Лайель), выделение в естествознании в качестве объекта исторического изменения не функции, а формы, возрастание роли морфологии как учения о форме. Из естественных наук была заимствованы идея системы, определяющей взаимодействие частей внутри целого (у Ж. Кювье она выступала в виде понятие “организма”), и идея исходной модели-архетипа (Р. Оуэн), объясняющей развитие всех реально засвидетельствованных конкретных форм. Основы типологического подхода к языкам были заложены уже в работах Р. Декарта, Г.В. Лейбница, А. Смита, И. Г. Гердера. На становление методологии исторического исследования оказали сильное воздействие идеи Иоганна Готфрида Гердера, которые были изложены в его получившей широкий резонанс книге “Исследование о происхождении языка” (1770) и статье “О возрастах языка”. В этих работах автор отказывает языку в божественном происхождении и неизменяемости, настаивает на его естественном происхождении и необходимости его развития по “естественным законам” во взаимодействии с культурой (в частности, с поэзией), на совершенствовании языка вместе с совершенствованием общества, квалифицирует язык как важнейший компонент национального духа. С именем И.Г. Гердера связано возникновение романтизма с его обострённым интересом к прошлому. Им был издан сборник народных песен, что нашло продолжение в последующих изданиях собраний народных песен, баллад, сказок (Л.Й. Арним и К. Брентано, 1806—1808; братья Вильгельм и Якоб Гримм, 1812—1815 и 1816—1818). У истоков лингвистического компаративизма стоял Фридрих фон Шлегель (1772—1829). Своей нашумевшей книгой “О языке и мудрости индийцев” (1808) он побудил к активным занятиям изучением родственных языков на древнейших стадиях их развития. Им был введён в употребление термин сравнительная грамматика. Первоначально Фр. Шлегель увлекался древнегреческой литературой и философией, а также древнегреческим языком на архаической ступени его развития, разными его диалектами и продуктами их смешения, вопросом становления ионического литературного диалекта. Он активно участвовал в деятельности йенской школы романтиков, где сформировалось его тяготение к историческому рассмотрению культуры и языка. В юношеские годы он признавал естественное происхождение языка в процессе осуществления речевой способности, особенно в поэтической деятельности и в ранних, мистических формах религии, а в зрелые годы стал искать истоки языка в проявлении божественной мудрости. В связи с поворотом к религиозному мистицизму, в поисках идеала красоты и смысла религии Фр. Шлегель обратился к культуре Индии и к древнеиндийскому языку. Он занялся серьёзным изучением санскрита, возводя к древнеиндийскому (в порядке всё меньшей близости) латинский и греческий, германский и персидский, армянский и славянский, кельтский. Подчёркивались значительные их сходства не только в лексике, но и в грамматическом строе. Прародину европейских народов он искал в Индии. Им подчёркивалась роль изучения древних периодов в развитии языков для постижения их истории. Для Фр. Шлегеля наиболее надёжными для истории народов являются данные истории языков. С именем Фр. Шлегеля связан первый опыт типологической классификации языков. Он ввёл понятие флективных языков (на материале санскрита, греческого и латинского), противостоящих отличным от них по своей грамматической организации и занимающим низшую ступень в иерархии типов языков (как китайский). Им высказывлось мнение об изначальном различии флективных и нефлективных (аффиксальных) языков. Друг другу были противопоставлены два класса формообразующих морфем — флексий и аффиксов. Нефлективные языки оценивались по степени их близости к флективным. Флективные языки были объявлены эстетически совершенными. Фр. Шлегель верил вера в развитие народов, говорящих на нефлективных языках, от животного состояния и в возникновение их языков из эмоциональных и звукоподражательных выкриков. Языки типа древнеиндийского характеризовались как изначально выражающие (в силу внутреннего озарения) самые сложные и вместе с тем необычайно ясные понятия и мысли. Фр. Шлегель предпринимал структурно-грамматические сопоставления (в частности, внутренних модификаций корня, аблаута по Я. Гримму) между санскритом и рядом европейских языков для доказательства большего „совершенства” и большей „органичности” санскрита. В ряде германских языков отмечались следы более древних состояний. Наблюдения над фактами латинского языка и восходящих к нему романских языков позволяли констатировать “стачивание” форм в результате потери этими языками своей изначальной чистоты и смешения языков. Было выдвинуто предположение о тенденции перехода от синтетизма к аналитизму. Особое значение придавалось букве, отличной от звука. Происхождение буквенного письма объяснялость теми же факторами, что и происхождение флективного строя языков. Фр. Шлегель призывал к созданию сравнительного словаря и сравнительной грамматики славянских языков с целью уяснить их место в родственной иерархии относительно древнеиндийского и “старшинства” одного из славянских языков по отношению к другим. Он формулирует понятие “исторического родословного древа”, отображающего подлинную историю возникновения того или иного языка. Классификация родственных языков должна, по его мнению, строитьтся по признаку большей или меньшей древности языков относительно друг друга. Предлагалось вновь соединить занятии философией и филологией по античному образцу. Старший его брат, Август Вильгельм фон Шлегель (1767—1845), был: внешне менее заметен, но оставил заметный след в языкознании своего времени благодаря кропотливой и оригинальной по свои результатам разработке на протяжении 10—30-х гг. 19 в. ряда проблем индоевропейского и общего языкознания. Он ограничивал круг своих занятий частными филологиями — в основном индийской, а также романской и германской. Ему было присуще умение глубоко проникать в историческую природу языковых явление. Многие свои идеи он формулировал на опыте работы с переводами. Им было введено различение языков, лишённых грамматической структуры (в более поздней терминологии — аморфных или изолирующих), языков аффиксальных и языков флективных. Была дана подробная и точная характеристика флективных языков. Он ввёл термины синтетизм и аналитизм, указывая на движение европейских языков от синтетического типа к аналитическому, особенно в условиях взаимодействия разных языков. Предпочтение отдавалось синтетическим языкам. Допускался параллелизма в развитии разных языков. А.В. фон Шлегель соглашался с А.В. Бернгарди в вопросе о важности создания общей теории языка на основе философских принципов, но одновременно требовал исторического изучения индивидуальных языков, а также ступенчатого сравнения языков по их общим и различительным признакам (в рамках сравнительной грамматики, в понимании, соответствующем скорее современному термину сопоставительная, или контрастивная, грамматика). Ещё в 1803 г., раньше своего брата, он говорил о местонахождении колыбели человеческого рода в Индии и сохранении древнеиндийским языком в наибольшей степени черт языка-предка, о “совершенстве” и “ясности” древнеиндийского, о происхождении из него персидского, греческого, латинского, германских и потере ими в процессе развития определённых качеств, о необычайности происхождения санскрита. Занимаясь средневековыми немецкими текстами, он выдвинул требование критической точности в их толковании и предложил создать историческую грамматику немецкого языка, читая в Боннском университете (1818—1819) подобный курс. Вместе с тем он внимательно относился к истории провансальского языка, открыв тему “жизни слов” и призывая к точности этимологического анализа. Им было предложено начинать изучение древних языковых связей со сравнения форм словоизменения и способов словообразования. Указывалось на необходимость соединения древней и новой истории родственных языков. Обсуждалась проблема соотношения диалектов и литературного языка. А.В. фон Шлегель призывал серьёзно считаться с древнеиндийской грамматической традицией. 6.4. Западноевропейский лингвистический компаративизм конца 10-х — начала 50-х гг. 19 в. Провозгласив свою независимость, опираясь на принципы сравнения и историзма, двигаясь к их синтезу, сформировав первый в своей истории собственный исследовательский метод — сравнительно-исторический, наука о языке в первые десятилетия 19 в. стала по преимуществу историко-генетическим языкознанием, которое быстро превратилось в ведущую отрасль лингвистического компаративизма. Одним из основоположников сравнительно-исторического (причём не только индоевропейского) и типологического языкознания стал Расмус Кристиан Раск (1787—1832). Свою короткую жизнь он провёл в многочисленных и длительных путешествиях. Он знал огромное количество не только мёртвых, но и живых языков, нередко выученных от информантов ради возможности сравнивать разные языки и устанавливать между ними отношения сходства и различия. Он написал грамматики ряда языков. Большинство его работ было написано на датском языке, мало известном в научных кругах, что замедлило знакомство с ними и не позволило свевременно полностью оценить его гигантский вклад. Р.К. Раск понимал язык как явление природы, как организм, который должен изучаться посредством естественнонаучных методов. Он стремится применить к сравнению языков приёмы линнеевской классификации растений. При сравнении языков нужна, по его проницательной идее, опора не на лексические, а на грамматические соответствия, причём сперва на соответствие структурных схем, а лишь затем на материальное совпадение флексий. Этот принцип был приложен к сравнению языков внутри не только индоевропейской общности. Р.К. Раском осуществлялись опыты внутренней и внешней реконструкции, подготовившие создание теории умлаута как самим Р. Раском, так и состоявшим с ним в переписке Я. Гриммом. Он стремился установить степени родства внутри германских и романских языков, внутри индоевропейских языков, а также участвовал в создании не только индоевропейского, но и финно-угорского и алтайского сравнительно-исторического языкознания. Р. Раск чётко формулирует понятие буквенных” переходов, эпизодически отмечавшихся исследователями и раньше и ставших впоследствии важными компонентами теории Я. Гримма о первом (германском) и втором (верхненемецком) передвижениях согласных. Он считает фонетические сопоставления менее важными, нежели сопоставления грамматических систем в целом. Им допускается возможность выделять в родственных языках общие элементы, относящиеся к основному словарному фонду. В творчестве Р.К. Раска совмещаются типологический и генетический подходы, его грамматические и фонетические сопоставления в основном имеют типологический характер у Раска. Явно предпочтение, отдаваемое им сопоставительному, а не историческому аспекту исследования. В его работах содержатся намётки разграничения синхронии и диахронии в исследовании языков. Человечество делится им на расы, классы, племена, ветви, народы, а языки — на языки и виды языков. Фактически впервые именно Р.К. Раск дал исходный перечень языков, входящих в индоевропейскую общность (но без использования этого имени). Ему принадлежит мысль (сформулированная в девятнадцатилетнем возрасте!) о циклическом развитии языков (не по кругу, а по спирали) — от корнеизолирующего (аналитического) типа через аффиксальные типы и снова к корнеизолирующему типу. Основы систематического сравнительно-исторического изучения языков заложил и непосредственно определил превращение языка из “орудия познания” в “подлинный предмет научного познания” Франц Бопп (1791—1867). Он издал в 1816 первую специальную работу по сравнительной грамматике индоевропейских языков, послужившую программой дальнейшей его научной деятельности — “О системе спряжения санскрита в сравнении со спряжением греческого, латинского, персидского и германского языков”. Им было составлена первая в Германии грамматика санскрита (1822—1827). Позднее появилась публикация важнейшего труда его жизни — “Сравнительной грамматики санскрита, зендского, греческого, латинского, литовского, старославянского, готского и немецкого” (1833—1852; второе издание с 1857). В ней охватывается от тома к тому всё более широкий круг индоевропейских языков. Здесь формируется теория агглютинации, в соответствии с которой история языка есть история постепенной интеграции в рамках слова ранее самостоятельных лексических элементов. В слове чётко выделяются минимальные значимые части (названные морфемами у И. А. Бодуэна де Куртенэ). Активно разрабатывалась теория корня. Корни делились на глагольные и местоимённые (аналог современного различения слов знаменательных и служебных). В противоположность Фр. Шлегелю он отказывается признавать сотворение древнеиндийского как результат единовременного акта откровения свыше и отходит от романтической мистики своих предшественников, заменяя её строгим — в духе естественных наук — методом “расчленения языкового организма”. Индоевропейские языки описываются в сравнении с санскритом как “материнским” языком. Опираясь на рационалистическую грамматику, он постулирует наличие в структуре личных форм глагола всех компонентов логического суждения — субъекта, связки быть (санскритский корень as-) и предиката. Им разрабатывается первая в истории компаративистики схема морфологических соответствий в индоевропейских языках. Первую сравнительно-историческую грамматику одной из групп (а именно германской) внутри индоевропейских языков создаёт Якоб Гримм (1785—1863). Вместе с братом Вильгельмом Гриммом (1786—1859) он активно собирал и издавал немецкие фольклорные материалы, а также публиковал произведения майстерзингеров и песни Старшей Эдды. Постепенно братья отходят от гейдельбергского кружка романтиков, в русле которого складывались их интерес к старине и понимание старины как времени святости и чистоты. Я. Гримма характеризовали широкие культурные интересы. Интенсивные его занятия лингвистикой начались лишь с 1816. Он издал четырёхтомную “Немецкую грамматику” — фактически историческую грамматику германских языков (1819—1837), опубликовал “Историю немецкого языка” (1848), начал издавать (с 1854) вместе с братом Вильгельмом Гриммом исторический “Немецкий словарь”. Под воздействием Р. Раска, с которым Я. Гримм находился в переписке, он созждаёт теорию умлаута, отграничивая его от аблаута и преломления (Brechung). Им установливаются регулярные соответствия в области шумного консонантизма между индоевропейскими языками в целом и германскими в особенности — так называемое первое передвижение согласных (тоже в продолжение идей Р. Раска). Он выявляет также соответствия в шумном консонантизме между общегерманским и верхненемецким — так называемое второе передвижение согласных. Я. Гримм убеждён в наибольшей важности для доказательства родства языков регулярных звуковых (“буквенных”) переходов. Вместе с тем он прослеживает эволюцию грамматических форм начиная от древних германских диалектов через диалекты среднего периода к новым языкам. Родственные языки и диалекты сопоставляются им в фонетическом, лексическом и морфологическом аспектах. В работе “О происхождении языка” (1851) проводятся аналогии между исторической лингвистикой, с одной стороны, и ботаникой и зоологией, с другой стороны. Высказывается идея о подчинении развития языков строгим законам. В развитии языка выделяются три ступени — первая (формирование корней и слов, свободный порядок слов; многоречивость и мелодичность), вторая (расцвет флексии; полнота поэтической силы) и третья (распад флексии; общая гармония взамен утраченной красоты). Делаются пророческие высказывания о господстве в будущем аналитического английского языка. “Бессознательно правящий языковой дух” признаётся фактором, направляющим развитие языка и (в близком согласии с В. фон Гумбольдтом) играющим роль созидающей духовной силы, которая определяет историю народа и его национальный дух. Я. Гриммом уделяется внимание территориальным диалектам и их взаимоотношению с литературным языком. Высказывается идея территориальной и (ещё в неполной форме) социальной неоднородности языка. Данные исследования диалектов признаются важными для истории языка. Я. Гримм решительно возражает против любого насильственного вторжения в сферу языка и попыток его регулирования, против языкового пуризма. Наука о языке определяется как часть общей исторической науки. Франсуа Ренуар (1761—1836) и Фридрих Кристиан Диц (1761—1836) закладывают основы сравнительно-исторического романского языкознания. Ф. Ренуар возводит все романские языки к провансальскому (без достаточно строгих доказательств). Ф. Диц выступает как сторонник и защитник высказанного А.В. Шлегелем мнения о самостоятельном параллельном развитии романских языков из латыни с учётом фактора воздействия на неолатинские языки языков автохтонных народов (в современной терминологии языков-субстратов). Ф.К. Диц создаёт первую сравнительную грамматику романских языков (1836—1845). В начале следующего периода появляются первая сравнительная грамматика славянских языков (Франц / Франьо Миклошич, с 1852), сравнительная грамматика кельтских языков (Иоганн Каспар Цейс / Цойс, 1853). Первые десятилетия 19 в. ознаменовались существенными результатами. Был найден наиболее надёжный элемент для сравнения — грамматический показатель (прежде всего флексия), выработаны метод и основные формы сравнительно-исторических исследований, сформулировано понятие языкового закона, созданы основы научной этимологии (Август Фридрих Потт, 1833—1836). Было определено ядро индоевропейской семьи языков — с добавлением языков кельтских, славянских, армянского, албанского, прусского. Были сделаны первые опыты установления степени генетической близости между индоевропейскими языками — индийскими и иранскими, италийскими и кельтскими, балтийскими и славянскими. Начали исследоваться двусторонние связи между группами языков, а именно связи языков славянско-балтийских, славянско-германских, кельтско-германских, кельтско-италийских. Были выделены крупные диалектные области. Началось создание первых сравнительно-исторических грамматик отдельных групп индоевропейских языков. 6.5. Сравнительно-историческое языкознание в России первой половины 19 в. В российском языкознании первой половины 19 в. был весьма ощутим акцент сравнительного аспекта по сравнению с историческим (генетическим), что объяснялось и неактуальностью для славянских языковедов проблемы языка-источника, и серьёзным интересом к идеям универсальной логической грамматики (И. С. Рижский, И. Орнатовский, И. Ф. Тимковский). В истории языка исследовались лишь отдельные ключевые моменты. Этим было обусловлено отсутствие в русской науке больших обобщающих трудов по сравнительно-исторической грамматике индоевропейских и даже славянских языков, подобных трудам Ф. Боппа и Я. Гримма. Русские исследователи уделяли большее внимание слову в целом, нежели морфемам в его составе. Лексикографические занятия служили базой для сравнительного подхода к языкам. Слово, как правило, рассматривалось не в отрыве от текста. Благодатной почвой для утверждения в науке о языке принципа историзма явилось русское славянофильство. Сильное воздействие на русских мыслителей оказали философия истории Гегеля и идеология романтизма. Следует отметить, что сторонники сравнительного подхода скорее ориентировались на форму, а сторонники исторического подхода — на значение. Первым представителем сравнительно-исторического языкознания в России явился Александр Христофорович Востоков (1781—1864). Он известен как поэт-лирик, автор одного из первых научных исследований русского тонического стихосложения, исследователь русских песен и пословиц, собиратель материала для славянского этимологического материала, автор двух грамматик русского языка, грамматики и словаря церковнославянского языка, издатель ряда древних памятников. В 1815 он обратился к занятиям языком памятников древнеславянской письменности. В 1820 им публикуется “Рассуждение о славянском языке”, содержащее реконструкцию звуковых значений букв юс большой и юс малый и заложившее основы сравнительного славянского языкознания. В этом труде рассматриваются вопросы о периодизации истории славянских языков и их месте среди индоевропейских языков. А.Х. Востокову принадлежит подготовка теоретической и материальной базы для последующих исследований в области исторического словообразования, лексикологии, этимологии и даже морфонологии. Вклад А.Х. Востокова был сравнительным по методу и историческим по цели. Другим основоположником отечественного сравнительно-исторического метода был Фёдор Иванович Буслаев (1818—1897), автор многих трудов по славяно-русскому языкознанию, древнерусской литературе, устному народному творчеству и истории русского изобразительного искусства. Его концепция формировалась под сильным влиянием Я. Гримма. Он сопоставляет факты современного русского, старославянского и других индоевропейских языков, привлекает памятники древнерусской письменности и народных говоров. Ф.И. Буслаев стремится установить связь истории языка с историей народа, его нравами, обычаями, преданиями и верованиями. Исторический и сравнительный подходы им различаются как подходы временной и пространственный. “Снятие противоположности” сравнительного и исторического подходов происходит в работах Ивана Ивановича Давыдова (1794—1863), Осипа Максимовича Бодянского (1808—1877), Измаила Ивановича Срезневского (1812—1880), Петра Спиридоновича Билярского (1817—1867), Михаила Никифоровича Каткова (1818—1887), Петра Алексеевича Лавровского (1827—1886), знакомых с трудами немецких философов и даже слушавших их лекции в Германии. Завершается синтез лишь в последующий период А.А. Потебнёй. В их работах сочетаются “морфологизм” сравнительного подхода и “фонетизм” исторического подхода. Эти языковеды осознают базисную роль фонетики в сравнительно-историческом исследовании. Они понимают различие между буквой и звуком. Ими по сути дела открываются оттенки (комбинаторные варианты) фонем, что предварило последующие открытия Я.К. Грота, В.А. Богородицкого, А.И. Томсона, а в конечном итоге И.А. Бодуэна де Куртенэ и Л.В. Щербы. Некоторые из представителей господствовавшей тогда “славянофильской” филологии — в угоду политическим взглядам — допускали фальсификацию отдельных фактов истории языка и искали в истории доказательства сравнительных достоинств и недостатков каждого культурного “организма”, воплощение национального духа. “Славянофилы” увлекались психологическими аспектами говорения и социальными факторами. Наиболее выдающимися среди языковедов-славянофилов были Константин Сергеевич Аксаков (1817—1860) и Александр Фёдорович Гильфердинг (1831—1872). В стороне от борьбы партий стоял оригинальный мыслитель Герман Петрович Павский (1787—1863). Значительным был вклад Николая Ивановича Надеждина (1804—1856) и Михаила Александровича Максимовича (1804—1873) в разработку классификации славянских языков и в осознание взаимоотношений между (велико)русским, белорусским и малорусским (украинским) языками. 6.6. Вильгельм фон Гумбольдт Особое место в лингвистическом компаративизме первой половины 19 в. занимал крупнейший лингвофилософ и теоретик языка, основатель теоретического языкознания и лингвистической философии языка Карл Вильгельм фон Гумбольдт (1767—1835). Его отмечали блестящее образование, необычайно широкий круг интересов и занятий (многочисленные языки мира и их типология, классическая филология, философия, литературоведение, теория искусства, государственное право, дипломатия и т.д.; переводы из Эсхила и Пиндара). Он активно участвовал в государственной и интеллектуальной жизни, общался с Гёте, Шиллером и другими духовными вождями того времени. Вместе с братом Александром фон Гумбольдтом он основал Берлинский университет. В. фон Гумбольдт проповедовал необходимость всестороннего и гармоничного развития личности и всего человеческого рода и осуждал утилитаризм и узкую специализацию в университетском образовании. В. фон Гумбольдт был представителем синтетического знания, в то время как его предшественники (за исключением И. Гердера) выступали как представители аналитического знания. Лингвистическая концепция В. фон Гумбольдта была реакцией на антиисторическую и механистическую концепцию языка 17—18 вв. Она имела источником идеи И. Гердера о природе и происхождении языка, о взаимосвязи языка, мышления и “духа народа”, а также типологические классификации языков Фр. и А. В. Шлегелей. На формирование взглядов В. фон Гумбольдта оказали также влияние идеи немецкой классической философии (И. Кант, И.В. Гёте, Г.В.Ф. Гегель, Ф. Шиллер, Ф.В. Шеллинг, Ф.Г. Якоби). В. фон Гумбольдт выступил вдохновителем одного из течений в немецкой философии 1-й половины 19 в. — философской антропологии. Основные теоретические и методологические принципы концепции В. фон Гумбольдта заключаются в следующем: а) синтез натуралистического и деятельностного подходы (язык как организм духа и как деятельность духа); б) диалектическое соотнесение противоположных начал (в форме антиномий); в) системно-целостный взгляд на язык; г) приоритет динамического, процессуально-генетического подхода над структурно-статическим; д) трактовка языка как порождающего себя организма; е) приоритет вневременного (панхронического или ахронического) взгляда на язык над историческим анализом изменения языка во времени; ж) приоритет изучения живой речи над описанием языкового организма; з) сочетание интереса к реальному разнообразию существующих языков и к языку как общему достоянию человечества; и) попытка представить в идеальном плане языки как ступени к совершенному образованию языка как такового; й) отказ от описания языка только изнутри его самого, вне связей с другими видами человеческой деятельности; к) сочетание философски отвлечённого взгляда на язык со скрупулёзно-научным его изучением. В формировании новой лингвистической методологии огромную роль сыгравшие статьи “О мышлении и речи” (реакция на выступление Г. Фихте “О языковой способности и происхождении языка”; 1795), “Лаций и Эллада” (где уже представлены все мотивы более позднего творчества; 1806), “О сравнительном изучении языков применительно к различным эпохам их развития” (формулирование задач иного — по сравнению с пониманием Ф. Боппа и Я. Гримма — подхода к построению сравнительной грамматики; убеждение в изначальной сложности и системности языка; призыв к изучению языка как явления и естественнонаучного, и интеллектуально-телеологического; 1820), “О влиянии различного характера языков на литературу и духовное развитие” (критика понимания языка как номенклатуры готовых знаков для понятий; неоконченная работа), “О возникновении грамматических форм и их влиянии на развитие идей” (доклад, в котором была выдвинута идея об обусловленности мышления языком; опубликован в 1820—1822) и особенно большое теоретическое введение к трёхтомному труду “О языке кави на острове Ява” (1836—1840), имеющее самостоятельное название “О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества” (напечатано отдельно в 1907). В. фон Гумбольдту принадлежит идея о построении „сравнительной антропологии”, включающей в себя и теорию языка как орудия обозрения “самых высших и глубоких сфер и всего многообразия мира”, “приближения к разгадке тайны человека и характера народов”. Ему присуще своё собственное понимание способов и целей лингвистического компаративизма, призванного, по его мнению, искать глубинные истоки языка не в материальных условиях жизни, а в духовной сфере. Языковая способность понимается им не только как уникальный дар человека, но и как его сущностная характеристика. Он утверждает изначальное единство языка и мышления, языка и культуры. В. фон Гумбольдт убеждён в том, что язык не развивается постепенно по пути усложнения и совершенствования, а появляется сразу как целостная и сложная система, заложенная в человеке. Им высказывается идея существования языка как неосознаваемой формы и как интеллектуальной активности, проявляющихся в актах “превращения мира в мысли”. Он утверждает, что мышление зависит от языка, образующего промежуточный мир между внешней действительностью и мышлением. Разные языки квалифицируются как разные мировидения. В. фон Гумбольдт выдвигает трёхчленную схему индивид — народ — человечество, утверждая, что индивидуальная субъективность в постижении мира через язык снимается в коллективной субъективности данного языкового сообщества, а национальная субъективность — в субъективности всего человеческого рода, объединяемого не на биологической, а на культурно-этической и социальной основе. Им постулируется тождество языка и национального духа, духа народа. Он указывает на то, что “истинное определение языка может быть только генетическим”. Генетический момент констатируется скорее по отношению к речи, чем к языку. Под языком понимается “каждый процесс говорения, но в истинном и существенном смысле... как бы совокупности всех говорений”. Настойчиво подчёркивается творческая, „энергейтическая” (т.е. деятельностная) природы языка. Язык трактуется как деятельность, главная по отношению ко всем другим видам деятельности человека, как деятельность человеческого духа (energeia), в которой осуществляется сплавление понятия со звуком, превращение звука в живое выражение мысли, а не как мёртвого продукта этой деятельности (ergon). Языку приписываются две функции: а) расчленение бесформенной субстанции звука и мысли и формирование артикулированного звука и языкового понятия; б) соединение их в единое целое до полного взаимопроникновения. Под формой языка понимается постоянное и единообразное начало в созидательной деятельности духа, взятое в совокупности своих системных связей и представляющее собой индивидуальный продукт данного народа. В языке различаются материя и форма, внешняя (звуковая и грамматическая) и внутренняя (содержательная) форма. Особое значение для последующих периодов развития языкознания имела трактовка внутренней формы языка, определяющей способ соединения звуков и мыслей, как собственно языка. Утверждалось, что у каждого языка наличествует своя внутренняя форма. Предназначение языка видится в “превращении мира в мысли”, в выражении мыслей и чувств, в обеспечении процесса взаимопонимания, в развитии внутренних сил человека. В каждом отдельном языке видится инструмент для специфической интерпретации мира в соответствии с заложенным в этом языке миропониманием, орудие формирования для говорящего на нём народа картины мира. Языку приписывается функция регулирующего воздействия на поведение человека. Последователи В. фон Гумбольдта (Х. Штайнталь, А.А. Потебня, П.А. Флоренский, А.Ф. Лосев) констатируют следующие антиномии, иллюстрирующие диалектическую связь двух взаимоисключающих и взаимообусловливающих начал: деятельность — предметность (energeia -- ergon, жизненность — вещность), индивидуум — народ (индивидуальное — коллективное), свобода — необходимость, речь — понимание, речь — язык, язык — мышление, устойчивое — подвижное, закономерное — стихийное, импрессионистическое (временное, индивидуальное) — монументальное, континуальное — дискретное, объективное — субъективное. Х. Штайнталем были впоследствии систематизированы разрозненные высказывания В. фон Гумбольдта о наличии лежащей между логикой и грамматикой “идеальной грамматики”, категории которой собственно языку не принадлежат, но находят более полное или неполное выражение в категориях “реальной грамматики”, имеющей как общий, так и частный разделы. В. фон Гумбольдт закладывает основания для содержательной типологии языков, опирающейся на понятие внутренней формы (взятое у Дж. Харриса). Он признаёт своеобразие каждого языка как в плане формы, так и в плане содержания. В плане содержания самого языка выделяются не только идиоматический (идиоэтнический), но и универсальный компонент. В общем он следует идеям Дж. Харриса, но предлагает иной способ разграничения идиоэтнического и универсального. “Общее родство” (т.е. типологическая близость) понимается как “тождество целей и средств”. Универсальное трактуется как основа способности к многоязычию, возможности адекватного перевода с языка на язык. Все типы языка признаются равноправными по своим возможностям, никакой из языковых типов не может считаться исходным. Вслед за братьями Шлегелями, различаются языки изолирующие, агглютинирующие и флективные. В классе агглютинирующих языков выделяется подкласс языков со специфическим синтаксисом предложения — инкорпорирующих. Возможность “чистых” языковых типов отрицается. Идеи В. фон Гумбольдта в большей или меньшей мере будоражили многих учёных 19 и 20 вв. Попытки осмыслить и реализовать в описании языков идеи В. фон Гумбольдта имели место сперва в Германии (в работах Х. Штайнталя, отчасти В. Вундта, Э. Гуссерля, Л. Вайсгербера), затем в России (в работах А.А. Потебни, Г.Г. Шпета, П.А. Флоренского, А.Ф. Лосева). Сложилось в ряде разновидностей так называемое гумбольдтианство, которое характеризуют как совокупность взглядов на язык и способы его изучения, сформировавшихся в русле философско-лингвистической программы В. фон Гумбольдта. Гумбольдтианство предполагает антропологический подход к языку, его изучение в тесной связи с сознанием и мышлением человека, его культурой и духовной жизнью. Но во второй половине 19 в. отсекается прежде всего универсальный компонент, наличие которого признавалось логической грамматикой и отвергалось грамматикой психологической. В соответствии с духом этого времени не нашли своего продолжения попытки В. фон Гумбольдта синтезировать логический и психологический подходы к языку, гумбольдтианцы целиком перешли на позиции психологизма. Довольно произвольную трактовку гумбольдтовского учения о внутренней форме языка давал Х. Штайнталь, а под его влиянием и А.А. Потебня. У них понятие внутренней формы языка было заменено иным по своему содержанию понятием внутренней формы слова. В 20 в. идеи В. фон Гумбольдта нашли развитие в так называемом неогумбольдтианстве. жүктеу/скачать 1.24 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|