Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. М.: Тц «Сфера», 2001. 464с
Внутренне сложный и внешне легкий
жүктеу/скачать 4.91 Mb.
|
| Внутренне сложный и внешне легкий жизненный мир (3-й тип) как психологическая реальность, отвечающая формальному сочетанию сложности и легкости, не существует.
Ф.Е. Василюк отмечает, что сложность появляется в онтогенезе позже трудности. Следовательно, сложность может сочетаться только с трудностью, легкость исчезает еще до ее появления. Рассмотрев различные теоретические модели сложного и легкого мира, Ф.Е. Василюк в качестве его реального аналога называет «сферу нравственного поведения», в которой «трудность мира... выносится за скобки и человек действует в условиях как бы легкого мира». Таким образом, в реальности это не сложный и легкий, а сложный и «как бы легкий» жизненный мир, в котором трудность внешнего мира не исчезает, а перестает быть значимой. Центральным жизненным принципом в сложном и «как бы легком» мире является принцип ценности. Сложность внутреннего мира вызывает необходимость соподчинения мотивов, что связано с выработкой системы ценностей. В общем случае системы ценностей могут быть самыми разными. В условиях 3-го типа жизненного мира они, как и жизненный замысел, определяются сложностью и трудностью мира, подчинены принципу реальности. Однако незначимость трудности внешнего мира может определяться не любыми, а только нравственными (духовно-нравственными) ценностями. Как отмечает Ф.Е. Василюк, ценность — это то, «что ведет к росту и совершенствованию личности». Единственным вариантом существования принципа ценности и подконтрольного ему жизненного мира может быть, следовательно, принцип духовно-нравственных ценностей. Напомним, что те или иные ценности общественного сознания становятся ценностями индивидуального сознания только тогда, когда являются реально действующими мотивами, т.е. внутренними эмоционально переживаемыми побуждениями. С ними должны быть связаны направляемые этими мотивами соответствующие деятельности, соответствующие стороны жизни. Это значит, что духовно-нравственные ценности могут стать собственными ценностями человека только в том случае, если станут частью его собственной жизни, его собственной жизненной практики. Что же это за стороны жизни, в которых человек эмоционально переживает внутреннюю необходимость духовно-нравственных ценностей, которые ведут «к росту и совершенствованию личности»? В. Франкл, автор широко известной книги «Человек в поисках смысла», связывает духовный рост человека с «самотрансцендированием» — выходом мотивации за рамки направленности на самого себя: «Быть человеком — значит всегда быть направленным на что-то или на кого-то, отдаваться делу, которому человек себя посвятил, человеку, которого он любит, или богу, которому он служит». Воспользуемся этим известным критерием В. Франкла. Прежде всего определим круг мотивов, не отвечающих условию «самотрансцендирования», не выходящих за рамки эгоцентричности. Сюда попадают очень многие побуждения, зачастую определяющие жизнь человека: гедонистическая установка, материальное благополучие и достаток как доминирующие мотивы, материальные ценности, богатство, престиж, карьера, слава, власть и т.п. Соответствуют «самотрансцендированию» мотивы и отвечающие им стороны жизни, определяемые глубокими непреходящими интересами, увлеченностями, привязанностями, духовными отношениями между людьми (отношениями дружбы, любви и т.д.). Все это сущностные мотивационные отношения, сущностные предметные чувства, подробная характеристика которых дана выше (§ 5 главы 2 и § 2 настоящей главы). Отметим, что сущностный характер указанных мотивационных отношений позволяет рассматривать их возникновение не как «самотрансцендирование» в собственном значении этого понятия, а как рост, развитие самой личности, развитие и расширение сущности человека. В каждой сущностной стороне жизни происходит единение той или иной «единицы» сущности субъекта с соответствующей ей «единицей» мира. Человек не выходит за свои пределы, он расширяет сущностную часть своего «Я». В этом смысле введенный Франклом термин «самотрансцендирование» представляется не совсем точным. Итак, в тех сторонах жизни, которые определяются духовно-нравственными ценностями (в сущностных связях с миром), человек действует в условиях «как бы легкого мира», в условиях незначимости тех трудностей, которые возникают на пути реализации мотива. Например, любящая своего ребенка мать, защищая от опасности, проявит чрезвычайно высокие мужество, упорство и изобретательность независимо от того, отвечают эти качества ее характеру или нет. Аналогично действует человек во всех сущностных сторонах жизни: разнообразных проявлениях любви, увлеченности и т.п. Незначимость трудности в этих сторонах жизни можно наглядно пояснить на примере поведения высокоразвитых животных при защите своих детей. И.А. Ефремов в романе «Лезвие бритвы» описывает прием, применяемый пастухами для защиты лошадей от волков. Если лошадь выпустить ночью на пастбище одну, волки задерут ее. Если же к ней подпустить жеребенка, она отобьется от волков, спасет и жеребенка, и себя. Различный исход одной и той же по трудности ситуации объясняется различным уровнем мотивации (в данном случае связанной с инстинктом). Инстинкта сохранения своей жизни (тоже весьма сильного) оказывается недостаточно лошади для защиты от стаи могучих и ловких хищников. Заметим, что здесь мотив направлен на самого субъекта, не выходит за рамки эгоцентричности. Но если смертельная опасность грозит жеребенку, ценность которого для матери более высока, чем собственная жизнь, этот высший для нее уровень мотивации обусловливает функционирование всей психики (и соответственно моторно-двигательного аппарата) в максимально возможном, предельном режиме. Те же самые хищники, нападающие со всех сторон, уже как бы не существуют. Выработанные за многотысячелетнюю историю человеческой цивилизации нормы нравственности и морали (например, заповеди Моисея) также связаны со сферой духовно-нравственных отношений, являются их производными. В индивидуальном сознании эти нормы имеют ту же основу: человек следует нормам нравственности и морали как внутренним побуждениям, определяющим незначимость трудности, только при общей ориентации на духовно-нравственные ценности. Последняя же возникает лишь при достаточном чувственно-практическом знании этих ценностей, при достаточной роли их в собственной жизненной практике, т.е. при достаточной роли сущностных сторон жизни. Таким образом, сложный и «как бы легкий» жизненный мир, подконтрольный принципу ценности, как тип мотивационной сферы возникает только при определенном уровне значимости сущностных связей в общем содержании жизни. В сложном и трудном мире обычно тоже имеют место отдельные сущностные связи: люди, у которых совершенно отсутствуют те или иные проявления любви, привязанности, увлеченности и т.п., по всей вероятности, встречаются не часто. Однако вследствие их дефицита направленность личности, общая мотивационная ориентация определяются другими, несущностными сторонами жизни. По мере преодоления этого дефицита, по достижении определенного уровня их значимости в жизненном мире, происходит общая ориентация на духовно-нравственные ценности и внешний аспект мира становится «как бы легким», трудность перестает быть значимой. В то же время внутренний аспект жизненного мира остается сложным. Это означает, что имеют место и значимые несущностные стороны жизни, определяемые значимыми несущностными мотивами. Воле, сфере произвольности приходится, как и в сложном и трудном мире, вести борьбу с борьбой мотивов, соподчинять их в стремлении к целостности личности. Отличие заключается в том, что жизненный замысел при общей ориентации на духовно-нравственные ценности всегда определяется именно ими. Вместе с тем наличие значимых несущностных мотивов сохраняет в сложном и «как бы легком» мире связь с реалистической установкой, принципом реальности. Несмотря на «как бы легкость» внешнего мира, происходящая борьба мотивов требует учета этой реальности внутреннего мира в условиях примата духовно-нравственных ценностей. Безраздельный контроль принципа ценности имеет место только во внешнем аспекте данного жизненного мира. Как уже отмечалось, сложный и «как бы легкий» жизненный мир, подконтрольный принципу ценности, выходит за формальные рамки предложенной Ф.Е. Василюком типологии. Именно выход за эти рамки, учет содержательной стороны мотивации позволил ему ввести понятие принципа ценности, который по своему статусу в регулировании мотивации стоит в одном ряду с принципами удовольствия и реальности, знаменуя новый уровень развития психического. Рассмотрение описанных Ф.Е. Василюком типов жизненного мира в онтогенетическом плане позволяет нам выделить еще один, 5-й тип мотивационной сферы человека. Он возникает тогда, когда в общем содержании жизни определяющую роль начинают играть ее сущностные стороны. Этот тип жизненного мира может быть назван сущностным. жүктеу/скачать 4.91 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|