Уничтожить Россию весной 1941 г. Документы спецслужб СССР и г 1937-194S гг. Владимир Ямпольский Уничтожить Россию весной 1941 г
жүктеу/скачать 4.47 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Накануне и начало агрессии Германии против СССР
- Раздел 4 вершение военных действий между Германией и Советским Союзом. Для реализации планов по дезинформации немцев и вынашивалось намерение задействовать Стаменова.
| Раздел 4
2. т. Маленков...............................................вход 19.35 м, выход 23.10 м. 3. т. Буденный...............................................вход 19.35 м. выход 19.50 м. 4. т. Меркулов..............................................вход 19.45 м. выход 20.05 м. 5. т. Булганин29.............................................вход 20.15 м. выход 20.20 м. 6. т. Жигарев.................................................вход 20.20 м. выход 22.10 м. 7. т. Петров...............................................,.... вход 20.20 м. выход 22.10 м. 8. т. Булганин..,.............................................вход 20.40 м. выход 20.45 м. 9. т. Тимошенко...........................................вход 21.30 м. выход 23.19 м. 10. т. Жуков.....................................................вход 21.30 м. выход 23.10 м. 11. т. Голиков..................................................вход 21.30 м. выход 22.55 м. 12. т. Кузнецов................................................вход 21.50 м. выход 23.10 м. 13. т. Кабанов30................................................вход 22.00 м. выход 22.10 м. 14. т. Стефановский31...................................вход 22.00 м. выход 22.10 м. 15. т. Супрун32 ................................................вход в 22.00 м. выход 22.10 м. 16. т. Берия.......................................................вход 22.40 м. выход 00.50 м. 17. т. Устинов33...............................................вход в 22.55 м. выход 23.10 м. 18. т. Яковлев из ГАУ НКО.................*.....вход 22.55 м. выход 23.10 м. 19. т. Щербаков..............................................вход 22.10 м. выход 23.30 м. 20. т. Микоян...................................................вход 23.30 м. выход 00.50 м.
ного телевидения документальных фильмах имеют место факты непозволительно свободной, а иногда и просто безответственной трактовки конкретных исторических обстоятельств. В частности, утверждается, что после нападения Германии на СССР Сталин с первых часов агрессии и в последующие несколько дней был в состоянии шока, впал в прострацию, уединился на даче и никого не принимал. Отсюда делается вывод: глава партии и государства в столь ответственный момент бросил советский народ и страну на произвол судьбы. Начальный толчок для столь сенсационного «открытия» сделал Н. С. Хрущев. В его мемуарах, впервые опубликованных в Советском Союзе в журнале «Вопросы истории» № 9 за 1990 год, на стр. 86 приводятся следующие слова: «Война началась. Но каких-нибудь заявлений советского правительства или же лично Сталина пока не было... Сейчас-то я знаю, почему Сталин тогда не выступил. Он был совершенно парализован в своих действиях и не собрался с мыслями... Он находился в состоянии шока». Такое заявление Н. С. Хрущева удивляет и настораживает. Удивляет элементарная неосведомленность или же целенаправленная забывчивость, так как большинству людей у нас в стране и за рубежом было известно, что 22 июня 1941 г в 12 час. 15 мин. по московскому времени по Советскому радио выступил с заявлением о нападении Германии на Советский Союз заместитель Председателя Совета народных комиссаров, народный комиссар иностранных дел СССР В. М. Молотов. Настораживает стремление Хрущева ввести в заблуждение читателей о парализации в действиях и мыслях И. В. Сталина. Ведь такому крупному партийному и государственному деятелю, каким был Никита Сергеевич Хрущев в тот период, занимавший должность 1-го секретаря ЦК КП(б) Украины, должно было быть достоверно известно, что Сталин после объявления войны находился в своем рабочем кабинете и руководил страной- Об этом свидетельствуют записи в тетради посетителей приемной 528 Накануне и начало агрессии Германии против СССР И. В. Сталина. Так, 22 июня, в первый день войны, у него состоялось 29 встреч и бесед с политическими, военными и хозяйственными деятелями государства. 23 июня — 21, 24 июня — 20, 25 июня — 29, 26 июня — 28, 27 июня — 30, 28 июня— 21. Факты полностью опровергают и то, что И. В. Сталин якобы был растерян и деморализован в первые часы войны. Уже с самого раннего утра 22 июня состоялись его встречи с В. М. Молотовым, Л. П. Берией, С. К. Тимошенко, Г. К. Жуковым, Л. 3. Мехлисом, затем кабинет Сталина посетили Г. М. Маленков, А. И. Микоян, Л. М. Каганович, К. Е. Ворошилов, А. Л. Вышинский, адмирал Н. Г. Кузнецов, Г. М. Димитров, Д. 3. Мануильский, маршалы Б. М. Шапошников, Г. И. Кулик, генерал Н. Ф. Ватутин и другие, а с трех часов утра 23 июня снова пришли В. М. Молотов, Н. Ф. Ватутин, Н. Г. Кузнецов, П. Ф. Жигарев, Н. А. Вознесенский, В. Н. Меркулов. Беседы с посетителями продолжались до половины второго ночи. В таком же напряженном ритме работал И. В. Сталин и в последующие дни, \вплоть до 28 июня 1941 г. І В качестве оправдания, возможно, ошибочных утверждений Хрущева в адрес Сталина можно считать его отсутствие в Москве в тот период. Но тогда эти утверждения не должны быть столь категоричны. Ближе к истине все же предположение, что Хрущев знал о нахождении Сталина в рабочем кабинете в Кремле, так как убедиться в этом у него было достаточно времени (с 22 по 28 июня включительно), то есть период, как об этом свидетельствуют записи дежурных, когда Сталин практически постоянно находился в Кремле. А Хрущев, как первый партийный функционер на Украине, где происходили ожесточенные приграничные бои с немцами, обязан был доложить Сталину о состоянии дел. Вероятно, тенденциозные заявления Хрущева отражают его личное отношение к Сталину, но это не является поводом для необъективного освещения исторических событий. 529 Разделе Не удержался от соблазна внести свои коррективы в рассматриваемую проблему и ныне покойный доктор исторических и философских наук Д. А. Волкогонов, приглашенный в декабре 1992 г. в качестве научного комментатора создателями фильма «Монстр», в котором идет речь о жизни и деятельности И. В. Сталина на фоне исторических событий. Этот фильм транслировался по Российскому телевидению. Давая пояснения к одному из эпизодов фильма, Волкогонов был более осторожен и не столь категоричен в своих оценках поведения и психического состояния Сталина после начала войны, нежели К С, Хрущев в своих мемуарах. Волкогонов, в частности, заявил телезрителям, что Сталин впал в прострацию не в первые часы и дни после агрессии Германии, а только лишь после того, как ему стало известно о падении 28 июня 1941 г. Минска. Сталин, по словам научного комментатора, узнав об этом факте, учинил разгон высшему командованию Красной армии, после чего уединился на своей даче под Москвой, не желая никого видеть. Далее Волкогонов, ссылаясь якобы на воспоминания одного из членов Политбюро ЦК ВКП(б) и не утруждая себя как научного комментатора, не счел нужным сообщить зрителям источник, где эти сведения опубликованы. Он констатировал, что Сталин пришел в себя лишь после того, как этот член Политбюро с группой приближенных к вождю лиц приехал на дачу просить Сталина о том, чтобы он занял пост Председателя Государственного Комитета Обороны, образованного 30 июня постановлением Президиума Верховного Совета СССР, СНК СССР и ЦК ВКП(б). Перед таинственным членом Политбюро и сопровождающими его лицами, как о том повествовал зрителям Волкогонов, предстал совершенно растерявшийся и подавленный человек, который принял приехавших к нему на дачу лиц за арестную команду. Читатель, вероятно, обратил внимание, что как Хрущев, так и Волкогонов рассматривают одну и ту же проблему — поведение Сталина и его моральное состояние после вторжения германских войск на территорию Советского Союза. Од-
нако политик Хрущев утверждает, что Сталин впал в прострацию уже с первых часов агрессии, а историк-философ Волко-гонов говорит, что это произошло через неделю. Как объяснить такое противоречие? Не исключено, что Хрущев не был осведомлен о существовании в приемной Сталина вышеуказанной тетради, а Волкогонов, будучи допущен в архивные фонды Президента РФ, вероятнее всего, ознакомился с содержанием тетради посетителей Сталина, но все же решил поддержать версию Хрущева. Но следует заметить, что Волкогонов, будучи ученым, обратил внимание на эмоциональное и голословное декларирование хрущевской версии, поэтому решил использовать в своей аргументации пробел в записях тетради посетителей Сталина с 29 по 30 июня 1941 г. Стремясь к объективному освещению истории и никоим образом не преследуя цель обелить Сталина за допущенные им ошибки как накануне войны, так и в первые месяцы после ее начала, автор хотел бы сделать некоторые пояснения к данному комментарию Волкогонова. Если исходить из близкого к истине предположения, что Волкогонов был знаком с рассматриваемыми записями в тетради посетителей Сталина, то вызывает недоумение вопрос, почему научный комментатор, прежде чем высказывать конкретные суждения на телевизионном экране, не осуществил элементарного археографического анализа исторических материалов. Если же допустить, что Волкогонов не знакомился с тетрадями в Президентском архиве, то и это обстоятельство не оправдывает его. Ведь к моменту выступления Волкогонова по телевидению (декабрь 1992 г) указанные записи уже около двух с половиной лет назад были опубликованы в журнале «Известия ЦК КПСС» (июнь 1990 г). Конечно, ученому такого уровня, каким являлся Волкогонов, эта публикация должна была быть известна. Исходя из этих замечаний и содержания записей в тетради следует, что критически настроенный историк должен был сразу обратить внимание на время окончания рабочего 531
дня Сталина 28 июня, которое помечено в тетради, — 00.50 мин. Закончив рабочий день в ночь на 29 июня, Сталин, естественно, должен был отдохнуть, так как днем ему предстояла работа над текстами Директивы Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей о мобилизации всех сил и средств на разгром фашистских захватчиков от 29 июня 1941 г. и Постановлением Президиума Верховного Совета СССР, СНК СССР и ЦК ВКП(б) об образовании ГКО от 30 июня 1941 г. В эти же два дня (29 и 30 июня 1941 г), когда Сталин отсутствовал в своем рабочем кабинете в Кремле, он также готовил текст выступления по радио 3 июля 1941 г. Содержание Директивы от 29 июня и текста выступления Сталина от 3 июля 1941 г. свидетельствуют о том, что они написаны лично Сталиным. Поэтому утверждение Волкогонова о том, что Сталин находился в указанные дни в прострации, мягко говоря, не соответствуют действительности. О том, что Сталин находился в рабочем состоянии в это время, говорится и в беседах писателя Ф. И. Чуева с В. М. Молотовым, которые писатель зафиксировал в своем дневнике. Приведем одну из записей, непосредственно касающуюся рассматриваемого здесь вопроса: «Ф. И. Чуев: «Пишут, что в первые дни войны он (Сталин) растерялся, дар речи потерял». В. М. Молотов: «Растерялся — нельзя сказать, переживал — да, но не показывал никому. Все эти дни и ночи он как всегда работал, некогда ему было теряться или дар речи терять». (Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. И. Чуева. М., 1991, С. 52-53.) По этому же поводу Ф. И. Чуев имел беседы и с Л. М. Кагановичем: «Спрашиваю о 22 июня 1941 г.: «Был ли Сталин растерян? Говорят, никого не принимал?» — «Ложь! Мы-то у него были..- Нас принимал. Ночью мы собрались у Сталина, когда Молотов принимал Шуленбурга. Сталин каждому из нас дал задание: мне— по транспорту, Микояну— по снабжению» (Чуев Ф. Так говорил Каганович. Исповедь сталинского апостола, М., 1992. С. 88.) 532 Накануне и начало агрессии Германии против СССР Читателю следует обратить внимание на время выхода в свет произведений Ф. Чуева (1991 и 1992 гг.), а Волкогонов, как было отмечено выше, выступал по телевидению в декабре 1992 г. Увлекшись развенчанием Сталина, Волкогонов решил в своих телевизионных комментариях и далее атаковать вождя, приписывая ему предательские намерения в отношении Советского государства и его народа. В частности, генерал утверждал о том, что Сталин вынашивал в октябре 1941 г замыслы капитулировать перед Германией. Данное заявление Волкогонов подкрепил якобы имевшим место приглашением (по указанию Сталина) в Кремль болгарского посланника, которого Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами СССР умолял связаться с Гитлером и довести до сведения последнего, что Советский Союз согласен на любые условия капитуляции и значительные территориальные уступки. И только лишь отказ болгарина выполнить просьбу Сталина спас нашу страну от реализации этих коварных планов вождя. Но и в данном случае историк-философ не соизволил сообщить об источнике этой «сенсационной» информации. Однако данное заявление не является сенсацией для российских и зарубежных историков. В отдельных публикациях, научных статьях и трудах на историческую тематику этот факт фигурирует в самых различных интерпретациях. Обратимся к одному из авторитетнейших английских историков сэру Алану Буллоку, который во втором томе своей книги «Гитлер и Сталин», вышедшей в свет в Смоленске в 1994 г. в издательстве «Русич», на стр. 370, в частности, пишет: «По Жукову, 7 октября между немцами и Москвой не было советских войск. И как раз в этот день, как он утверждает, он был свидетелем того, как Сталин заявил, что он готов принять «новый Брестский мир», как сделал Ленин в 1918 г., и приказал Берии войти в контакт с болгарским послом». (Другие помещают это событие в июле.) 533 Раздел 4 Далее на следующей странице цитируемого труда А. Бул-лок приводит аргументы, которые ставят под сомнение, что Г К. Жуков мог в такой форме интерпретировать слова Сталина. В подтверждение данного тезиса приведем следующий абзац из книги Буллока: «В октябре и ноябре, когда немцы были уверены, что русские уже исчерпали свои резервы, Сталин был в состоянии двинуть на запад от 8 до 10 стрелковых дивизий, в конечном итоге половину дивизий, находившихся в распоряжении дальневосточного командования, а также 1700 танков и 1500 самолетов. Не менее важным был тот факт, что, какое бы угрожающее положение ни сложилось под Москвой, эти свежие войска не были тут же брошены в бой, а оставались целиком в резерве Главного командования, который Ставка продолжала наращивать». В связи с данной констатацией ситуации, сложившейся к октябрю— ноябрю 1941 г., возникает вопрос: зачем же Сталину необходимо было заключать «второй Брестский мир», если он, как Главнокомандующий Советскими Вооруженными силами, в это время располагал таким количеством боевых дивизий, танков и самолетов и мог выставить их против немцев? Да и в книге Г К. Жукова «Воспоминания и размышления» не обнаружено подтверждения слов маршала, на которые ссылается А. Буллок, хотя на стр. 335 Жуков рассказывает, что в этот день он встречался со Сталиным у него на квартире, так как тот был болен гриппом. Разговор касался ситуации, сложившейся на Западном фронте, и необходимости уточнения наступающей группировки противника и состояния наших войск. Следует отдать должное А. Буллоку, который не закавычил слова Жукова, а дал их в свободном изложении, чтобы не получить упрек в свой адрес в случае неподтверждения их соответствующими источниками. Но, заключив в скобки фразу о том, что другие помещают это событие в июле, сэр А. Буллок, как говорят, попал в точку. Июльская версия сталинского «покушения на предательство» могла иметь под собой какую-то основу, но какую? 534
На этот вопрос дает однозначный и аргументированный ответ в мемуарах «Разведка и Кремль», вышедших в свет в Москве в сентябре 1996 г, в издательстве «Гея», П. А. Су-доплатов, который в годы Великой Отечественной войны являлся начальником 4-го (диверсионно-разведывательного) Управления НКГБ — НКВД СССР. П. А. Судоплатов в своих воспоминаниях на стр. 173-176 подтверждает, что в конце июля 1941 г. советское руководство в лице Сталина, Молотова и Берии вынашивало план дезинформации немцев с использованием возможностей болгарского посла в Москве Стаменова. Существо операции сводилось к следующему. Сталин и Молотов располагали информацией наших дипломатов и разведчиков (первого секретаря советского посольства в Берлине В. М. Бережкова и резидента НКВД СССР А. 3. Ко-булова), вернувшихся из Берлина после нападения Германии на СССР, о том, что в германских высших дипломатических кругах им намекнули о возможном развитии событий на советско-германском фронте, когда необходимо будет отдать предпочтение урегулированию отношений между Германией и Советским Союзом на основе взаимных уступок. Бережкову и Кобулову, по их словам, об этом сказал сопровождавший их поезд барон Ботман. Другая информация, связанная с данной проблемой, поступила от агента НКВД в Берлине Арвида Харнака («Корсиканца»), сообщившего в конце июля 1941 г., что в германском верховном командовании высказывается недовольство недостаточно быстрыми темпами наступления немецких войск, которые значительно ослабли после остановки советскими войсками под Смоленском танковой армии Гудериана. Проанализировав этот разведматериал, Сталин и Молотов решили, что настал удобный момент в советско-германском противостоянии, когда его можно было использовать в наших интересах для выигрыша времени и усиления позиций германских военных и дипломатических кругов, которые не утрачивали надежд на компромиссное мирное за- 535
Раздел 4 вершение военных действий между Германией и Советским Союзом. Для реализации планов по дезинформации немцев и вынашивалось намерение задействовать Стаменова. 25 июля 1941 г., как пишет Судоплатов, его вызвал Берия и приказал встретиться со Стаменовым. В ходе бесед со Стаменовым Судоплатов должен был довести до его сведения, что в Москве в дипломатических кругах якобы циркулируют слухи о возможном мирном урегулировании советско-германской войны на основе взаимных уступок. Предполагалось, что посол Стаменов по собственной инициативе доведет до сведения эту информацию до болгарского царя Бориса, который, будучи связан с немцами, в свою очередь, передаст ее заинтересованным адресатам. Судоплатов встретился со Стаменовым и, точно придерживаясь инструктажа Берии, реализовал указания последнего. Однако Стаменов не проявил должной инициативы и не стал сообщать в Софию существо беседы с Судоплатовым, так как был твердо убежден, что Советский Союз в конечном счете одержит победу над Германией. Интересен штрих в повествовании Судоплатова по существу данного вопроса. Он пишет, что был свидетелем телефонного разговора Берии с Молотовым, который запретил Берии лично встречаться со Стаменовым, «чтобы не придавать предстоящему разговору чересчур большого значения в глазах Стаменова». События июля — августа 1941 г нашли свое развитие и уточнение в 1953 г. после ареста Берии, когда ему пришлось давать разъяснения следователям. Судоплатов пишет: «Как показал Берия на следствии в августе 1953 г., содержание беседы со Стаменовым было санкционировано Сталиным и Молотовым с целью забросить дезинформацию противнику и выиграть время для концентрации сил и мобилизации имеющихся резервов». Однако и данные разъяснения не успокоили бывшего главу Советского государства, а затем пенсионера союзного значения Н. С. Хрущева. Он в своих мемуарах, зная истинную подоплеку данной проблемы, все 536
Накануне и начало агрессии Германии против СССР же решил придерживаться прежней версии, утверждая, что Берия вел переговоры с Гитлером о сепаратном мире, которые были обусловлены паникой и страхом Сталина. Для российской истории является очень печальным факт, что в зарождении и раздувании таких мифов виноваты люди, внутренне убежденные в фальсификации исторических фактов, но при достижении своих политических целей не брезгующие никакими методами. Еще более печальным является факт, что бывший глава Советского государства и Коммунистической партии Советского Союза Н. С. Хрущев и бывший генерал-полковник, доктор исторических и философских наук Д. Волкогонов, занимавшие столь высокие посты и владевшие уникальной информацией, не смогли ею распорядиться для объективного освещения «белых пятен» российской истории, а тем более истории периода Великой Отечественной войны.
мае 1942 г. — начальник Генерального штаба Красной армии. В 1943-1945 гг. — начальник Военной академии Генерального штаба Красной армии. 6 Ватутин Николай Федорович (1901-1944) — генерал армии (1943), Герой Советской Союза (1965). С 1940 г. — начальник Оперативного управления, затем 1 -й заместитель начальника Генерального штаба Красной армии. С июня 1941 г. — начальник штаба Северо-Западного фронта, с мая 1942 г. — заместитель начальника Генерального штаба Красной армии. В июле — октябре 1942 г. и марте — октябре 1943 г, — командующий войсками Воронежского фронта. В октябре 1942 г. — марте 1943 г. — командующий войсками Юго-Западного фронта. В октябре 1943 г. — марте 1944 г. — командующий войсками 1-го Украинского фронта. Умер от ран, полученных в бою с украинскими националистами, 15 апреля 1944 г. 7 Кулик Григорий Иванович (1890-1950) — маршал Советского Союза (1940), Герой Советского Союза (1940). С 1939 г. — заместитель наркома обороны СССР и начальник Главного артиллерийского управления Красной армии. В августе — сентябре 1941 г. — командующий 54-й армией, затем с марта 1942 г. в звании генерал-майора — в распоряжении наркома обороны СССР. С апреля по сентябрь 1943 г. — командующий 4-й гвардейской армией, с января 1944 г, — заместитель начальника Главного управления формирования и укомплектования войск Красной армии. В 1945-1946 гг. — заместитель командующего войсками Приволжского военного округа. Незаконно репрессирован. Реабилитирован. В звании маршала Советского Союза восстановлен в 1957 г. (посмертно). 8 Жигарев Павел Федорович ( 1900-1963) — главный маршал авиации (1955). С 1938 г. — начальник Управления боевой подготовки ВВС Красной армии, командующий ВВС 2-й отдельной Дальневосточной Краснознаменной армии. С 1940 г.— 1-й заместитель начальника, с апреля 1941 г. — начальник Главного управления ВВС. С июня 1941 г. — командующий ВВС Красной армии. С апреля 1942 г. — командующий ВВС Дальневосточного фронта. Во время войны с Японией (1945) — командующий 10-й воздушной армией. В 1949-1957 гг. — главнокомандующий ВВС, с апреля 1953 г. — одновременно заместитель (с марта 1955 г. — 1-й заместитель) министра обороны СССР. В 1957-1959 гг. — начальник Главного управления ГВФ, с 1959 г. — начальник Военной командной академии ПВО. 9 Власик (Грибов) Николай Сидорович (1896-1967)— в 1938— 1941 гг. - начальник 1-го отдела ГУГБ НКВД СССР, В 1941 г. - начальник 1-го отдела НКГБ СССР. В 1942-1943 гг. ~ заместитель начальника 1-го отдела НКВД СССР. В 1943 г. — начальник 6-го Управления НКГБ СССР. С апреля по май 1946 г. — уполномоченный МГБ СССР по Сочинскому и Гагринскому районам. В 1946-1952 гг. — начальник Главного управления охраны МГБ СССР. В мае 1952 г. откомандирован в распоряжение МВД СССР и назначен заместителем начальника Баже- 538
Накануне и начало агрессии Германии против СССР новского ИТЛ МВД СССР. В декабре 1952 г. арестован Следственным управлением МГБ СССР. В январе 1955 г. Военной коллегией Верховного суда СССР осужден по ст. 193-176 УК РСФСР к 10 годам ссылки в отдаленную местность СССР и лишен генеральского звания. В силу ст. 4 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1956 г. помилован с освобождением от отбытия наказания со снятием судимости. 10 Малышев Вячеслав Александрович (1902-1957) — генерал-полковник инженерно-танковой службы (1945), Герой Социалистического Труда (1944). В 1939-1940 гг. — нарком тяжелого машиностроения СССР. В 1940-1944 гг. — заместитель Председателя СНК СССР, в сентябре 1941 г. — августе 1942 г. и в июне 1943 г. — октябре 1945 г. — нарком танковой промышленности СССР. В 1947-1953 гг. и в 1954-1956 гг. — заместитель Председателя СМ СССР. 11 Кузнецов Алексей Александрович (1905-1950) — генерал-лейтенант (1943). В 1938-1945 гт. — 2-й секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б). В 1939-1946 гг. — член Военного совета Балтийского флота, в июне — августе 1941 г. — Северного фронта, в сентябре 1941 г. — декабре 1942 г. и марте 1943 г. — мае 1945 г. — Ленинградского фронта, в декабре 1942 г. — марте 1943 г. — 2-й Ударной армии. В 1945-1946 гг. — 1-й секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б). В 1946-1949 гг. - секретарь ЦК ВКП(б). 13 августа 1949 г. арестован по так называемому «ленинградскому делу». 30 сентября 1950 г. Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен по статьям 58-1а, 58-7 и 58-11 УК РСФСР к расстрелу. Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 30 апреля 1954 г. приговор отменен и дело прекращено за отсутствием состава преступления. 12 Так в документе. Правильно — Казаков Николай Степанович (1900-1970). В 1941-1953 гг. и 1954-1955 гг. - нарком, министр тяжелого машиностроения СССР. В 1941 году нарком тяжелого машиностроения СССР. 13 Зальцман Исаак Моисеевич (1905-1988) — генерал-майор инженерно-танковой службы (1945), Герой Социалистического Труда (1941). В 1938-1941 гг. — директор Кировского машиностроительного завода в Ленинграде, с октября 1941 г. — директор Кировского завода в Челябинске, одновременно в 1941-1942 гг. — заместитель наркома, в 1942-1943 гг. — нарком танковой промышленности СССР, в 1944-1945 гг. — директор Кировского завода. 14 Попов Михаил Николаевич (1904-1973) - в 1938-1941 гт. -главный инженер, в 1941 г. — директор Ижорского завода в Ленинграде, в 1941-1942 гг. - директор завода № 200 НКТП СССР в Челябинске, с марта 1942 г. — заместитель наркома танковой промышленности СССР, в 1945-1946 гг. — заместитель народного комиссара — начальник Главного управления металлургического производства Нарком-трансмаша СССР. В 1946-1953 гг. — заместитель министра транспорт- 539
жүктеу/скачать 4.47 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|