Уполномоченный по правам человека
жүктеу/скачать 6.28 Mb.
|
| Часть санкций на арест давал я. Все это делалось на ходу, тщательно я не просматривал имеющиеся компрометирующие материалы на арест. На большинство из числа арестованных имелись агентурные материалы, указывающие на антисоветскую деятельность арестованных.
Вопрос: Следствием установлено, что в бытность нахождения в Солтонском районе Попова, на всех арестованных в ноябре 1937 года было создано провокационное следственное дело, и всех арестованных искусственно увязали в контрреволюционную повстанческую организацию. Это вы признаете? Ответ: Какие формы и методы применялись при следствии в Солтонском районе, я сейчас сказать затрудняюсь, так как следствие велось в отсутствии меня. Правда, в бытность моей работы начальником Бийского сектора НКВД, я утверждал обвинительные заклю
Вопрос: Следствием также установлено, что на ряду с арестами кулацкого элемента в Солтонском районе были арестованы и граждане из близкой прослойки, на которых в сельсоветах и райисполкоме брались провокационные справки о их, якобы, кулацком происхождении и искусственно увязывали их в контрреволюционные организации. Что вы можете сказать по этому вопросу? Ответ: По этому вопросу мне ничего неизвестно. Санкцию на арест я давал только на кулацкий и антисоветский элемент. Вопрос: Вам предъявляется следственное дело за № 26751 по обвинению В. и других в числе 7 человек. Все эти обвиняемые были арестованы с вашей санкцией. Перепроверкой этого дела было установлено, что большинство из этих обвиняемых были арестованы из близкой прослойки, на которых в райисполкоме были взяты фиктивные справки о их кулацком происхождении. Признаете, что на ряду с кулацким элементом арестовывали и ни в чем не повинных граждан? Ответ: Моя вина заключается в том, что я не проверил правильность представленных мне следственных документов. Если бы я в тот период времени вскрыл представление мне провокационных справок о соцпрошлом арестованных, я немедленно бы А. привлек к уголовной ответственности. Я не давал санкций на арест из близкой прослойки и не ориентировал на эту преступную работу сотрудников Бийского оперсектора НКВД.
Допросил:
ст[арший] следователь следственной] части УНКВД, младший лейтенант госбезопасности (1 Верно:
Выписка из протокола допроса свидетеля К., бывшего пожарного инспектора Солтонского РО НКВД 26 декабря 1939 г. <...> ...По приказанию Попова и Б. в указанных селах было арестовано не меньше 200 человек колхозников и единоличников. Вопрос: Какое обвинение предъявлялось арестованным? Ответ: Всем арестованным было предъявлено обвинение в том, что они якобы являлись участниками контрреволюционной повстанческой организации. Вопрос: На основании каких данных предъявлялось обвинение об участии в повстанческой организации? Ответ: На основании каких материалов выносилось постановление на арест, я не знаю, но все постановления были трафарет. При допросах обвиняемых кроме постановлений на арест никаких других материалов об антисоветской деятельности обвиняемых следователям не давалось. Вопрос: Как вы допрашивали арестованных? Ответ: По установкам Б., всех арестованных увязывали искусственно в организации. Протоколы допросов обвиняемых писались в отсутствие обвиняемых, после давались на подпись арестованным. При отказах арестованных подписать протоколы допроса, применялись выстойки. Вопрос: Из числа арестованных 200 человек все являлись кулаками или в числе их были арестованы из близкой прослойки граждане? Ответ: В числе кулаков арестовывались и граждане из близкой прослойки, на которых в райисполкоме брали фиктивные справки о том, что они по соцпрошлому являются кулаками. Я сам лично ходил в райисполком за ранее заготовленными справками в райотделении, которые подписывал председатель райисполкома и секретарь Т. По фамилиям этих арестованных я сейчас не помню. Я хорошо помню, что однажды, обращаясь к председателю] райисполкома Б. подписать фиктивные справки о кулацком происхождении арестованных средников, Б., не имея данных о лишении избирательных прав, отказался подписывать справки. Об этом я доложил начальнику РО НКВД А. В тот же день А. вызвал по телефону Б. и сообщил ему о Б. Б. заявил, что по этому вопросу он переговорит по телефону с Б., и я не знаю разговаривал Б. с Б. или нет, но впоследствии Б. стал подписывать справки. Вопрос: Вам предъявляется следственное дело по обвинению В. и др. в числе 7 человек. Вы вели следствие по этому делу? Ответ: По предъявленному мне делу я допрашивал некоторых обвиняемых и свидетелей. Вопрос: Из числа допрошенных вами свидетелей по делу следствие не может установить 3., Г. и В. Как это могло получиться? Ответ: Выше я показал, что по установкам Б. и начальника РО НКВД А., как протоколы допроса обвиняемых, а также и свидетелей составлялись в отсутствии обвиняемых и свидетелей. Показания свидетелей составлялись в подтверждение показаний обвиняемых, свидетели 3., Г. и В. вымышленные. Допросил: ст[арший] следователь следственной части УНКВД, младший лейтенант государственной] безопасности Калентьев Выписка верна: (подпись) ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 9. Оп. 29 а/с. Д. 576. Л. 38, 39. Машинописная заверенная копия. № 211 Из протокола допроса свидетеля П. 26 декабря 1939 г. <...>' Вопрос: Скажите, Вы И. знали? Ответ: Да, И. я знал хорошо, как односельчанина. Вопрос: Скажите, вы знали его социально-имущественное положение? Ответ: И. по социально-имущественному положению был бедняк, его хозяйство: изба, лошадь, работал в колхозе «Память Ленина». Вопрос: Скажите, вас допрашивали по делу И.? Ответ: Да, в 1937 году, я был вызван в сельсовет по делу И. Вопрос: Кто вас допрашивал? Ответ: Меня допрашивал П., в то время работал здесь председателем ] сельпо. Вопрос: Вы показали, что И. по социально-имущественному положению был кулак, являлся участником Табашниковской банды, а сейчас говорите, что И. был бедняк, чем объяснить разность Ваших показаний? Ответ: разные показания объясняются следующим: когда я был вызван в с/совет в 1937 году, то данный протокол, который вы зачитали мне, был написан П., который заставил меня подписать, не дав прочитать, что там было написано. Когда я П. спросил, что там написано, то он ответил, что особенного нет ничего, в силу того, что я малограмотный и, поверив словам П., подписал то, что там было написано. Однако тех показаний, которые записаны в протоколе допроса от 19/XI-1937 г., я не давал. Вопрос: Кто присутствовал в это время из работников милиции или НКВД, т. е. когда Вас заставили подписать протоколы допроса? Ответ: В то время присутствовал один тов[арищ] из работников НКВД (у него были красные петлицы), но кто — не знаю. Вопрос: Вы утверждаете, что Вас допрашивал П. Ответ: Да, утверждаю, что мне предложил подписать протокол П.
ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 9. Оп. 29 а/с. Д. 576. Л. 45. Машинописная заверенная копия. № 212 Из протокола допроса свидетеля М. 26 декабря 1939 г. <...>* Вопрос: Вы С. знали? Ответ: Да, С. я знал хорошо как односельчанина. Вопрос: Скажите, С. лишался прав голоса или нет? Ответ: С. прав голоса не лишался, хозяйство имел крепкое зажиточное. Вопрос: Вас по делу С. допрашивали? Ответ: Да по делу С. меня допрашивали. Вопрос: Кто Вас допрашивал? Ответ: Меня допрашивал В., уполномоченный] РК ВКП(б). Вопрос: Вы дали показания, что С. проводил к-р агитацию среди колхозников. Подтверждаете это? Ответ: Лично я к-р разговоров от С. не слышал, но знаю, что в бытность работы его в колхозе им. Бубнова он относился к колхозу плохо. Это подтверждается тем, что он очень часто переходил из одного колхоза в другой. Вопрос: Вы на допросе 19 ноября 1937 года показали, что С. имел наемную силу — батраков, — и хозяйство его было раскулачено, а сейчас говорите, что он, т. е. С. не раскулачивался, чем объяснить Ваши разные показания? Ответ: Таких показаний я не давал, это записано не верно. Вопрос: Скажите, С. служил у Колчака? Ответ: На это я ответить не могу, по моему, он служить у Колчака не мог, так как он в то время был еще молодой, примерно 12-14 лет. Вопрос: Вам протокол зачитывался вашего допроса. Ответ: Протокол допроса мне не зачитывался, а сказали подпиши, т. к. здесь особенного нет ничего, записано только его социальное происхождение ], т. к. я малограмотный, и при том нас собрали в сельсовет по несколько человек и торопили, поэтому я, не читая, протокол подписал.
Допросил: следователь] следчасти УНКВД А[лтайского] к[рая] Плотников Верно: (подпись) ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 9. Оп. 29 а/с. Д. 576. Л. 46. Машинописная заверенная копия.
Вопрос: Скажите, Вы Л. знали? Ответ: Л. знал как односельчанина с. Ненинки. Вопрос: Скажите, какое имел он хозяйство? Ответ: Л. имел крепко зажиточное хозяйство. Вопрос: Вас в 1937 г. по делу Л. допрашивали? Ответ: Да, в 1937 г. по делу Л. меня вызвали в с/с, но не допрашивали. Вопрос: Скажите, кто Вас вызывал? Ответ: Работник Солтонского РОМ О. Вопрос: На допросе 17/XI—1937 г. Вы дали показания, что Л. был кулак, в 1930 году ссылался в Нарым, служил у Колчака, подтверждаете это? Ответ: Нет, этого я не подтверждаю, т. к. не говорил, должен сказать, что меня вызвали в с/с с бригады, и я всего здесь пробыл минут пять и мне был представлен протокол допроса, написанный О., который я подписал. Вопрос: Скажите, вас спрашивали о Л., что он из себя представляет, как относится к работе? Ответ: Нет, у меня этого не спрашивали. У меня только спросили мое имя, отчество, фамилию и возраст. Вопрос: Вы подписали протоколы допроса, не читая его? Ответ: Да, протокол допроса подписал, не прочитав его, т. к. мне сказали, что там ничего особенного нет, и я торопился обратно поехать на бригаду, притом я малограмотный, самому мне не прочитать, что там было написано, а председатель] с/с меня торопил быстрее выехать на бригаду. Записано с моих слов правильно, мне прочитан — М. Плотников (подпись) Допросил: следователь] следчасти УНКВД А[лтайского] к[рая] Верно: ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 9. Оп. 29 а/с. Д. 576. Л. 47. Машинописная заверенная копия.
Вопрос: Скажите, Вы хорошо знали С. и С? Ответ: Да, этих лиц я знал хорошо как односельчан. Вопрос: Расскажите их социально-имущественное положение. Ответ: Социально-имущественное положение как С, так и С. средняцкое, прав голоса лишены не были, хозяйство не репрессировано, оба состояли членами колхозов. Вопрос: Вас по их делу в качестве свидетеля в 1937 г. допрашивали? Ответ: Да, меня, Б. в качестве свидетеля по делу С. и С. допрашивали в 1937 году. Вопрос: Кто Вас допрашивал? Ответ: По делу С. меня допрашивал сотрудник РО НКВД П., по делу С. допрашивал уполномоченный К* Вопрос: Какие вам ставились вопросы при допросе? Ответ: Со стороны следователей мне были поставлены вопросы: рассказать об их социальном прошлом и отношении их к работе. Вопрос: На допросе 19/XI—1937 года Вы показали, что х[озяй-ст]ва С. и С. были раскулачены, и они лишались права голоса, а сейчас в справке указываете, что они не лишались прав голоса, чем объяснить такую разницу? Ответ: На допросе 19/XI—1937 года я показал, что их хозяйство распродавалось за невыполнение обязательств перед государством, но они раскулачены и лишены права голоса не были. Вопрос: На этом же допросе Вы показали, что С. и другие вели террористические действия против работников партии и правительства. Скажите, какие известны факты террористических актов. Ответ: В 1936 г. был убит чл[ен] ВКП(б) Гурьянов, в 1935 г. был убит Дьяков. Вопрос: Было установлено кем убиты указанные вами лица? Ответ: Установлено не было кем были убиты Гурьянов и Дьяков. Вопрос: Какие основания вы имели на то, что убийство Г. и Д. было произведено С. и С? Ответ: Конкретно на этих лиц я не указывал, но знал, что они враждебно настроены к существующему строю, в бытность их работы в колхозе они проводили антисоветскую агитацию на колхозный строй, плохо относились к работе. Часто занимались выпивкой и как факт имевший место убийство указанных лиц в с. Ненинки, я в своих показаниях привел, поэтому надо полагать следователь записал прямо С. Вопрос: Протоколы допроса Вам зачитывались? Ответ: Протоколы допроса зачитывались очень редко, в большинстве случаев протокол нам не зачитывался, а прямо было предложено подписывать, то, что там написано, говоря, что в протоколе допроса особенного нет ничего, а поэтому мы подписывали протокол допроса, не читая, что там написано. Вопрос: Скажите, Б. Вы хорошо знали? Ответ: Да, Б. я знал хорошо. Б. имел бедняцкое хозяйство, работал по найму у кулаков. Во время организации колхозов Б. вступил в колхоз, работал бригадиром, председателем колхоза года три. Антисоветских разговоров со стороны Б. слышать не приходилось. В бытность его работы бригадиром, а затем председателем колхоза к работе относился хорошо. Вопрос: Скажите, И. вы знали? Ответ: Да, И. я знал хорошо, хозяйство его было распродано за невыполнение гособязательств, был сужден за невыполнение гособязательств и л[есо]заготовок.
Допросил: следователь] следчасти УНКВД А[лтайского] к[рая] Плотников Верно: (подпись) ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 9. Оп. 29 а/с. Д. 576. Л. 49-50. Машинописная заверенная копия. № 215 Протокол допроса обвиняемого М., бывшего начальника отделения 2-го отдела УНКВД по Алтайскому краю [г. Барнаул] 30 декабря 1939 г. Протокол допроса М. 1908 [г.р.], уроженец с. Шевнино Уржумского района Кировской обл., русский, гр-н СССР, из крестьян-средняков, с 1926 года служащий, член ВКП(б) с 1932 года нач[аль-ник] отделения 2-го отдела УНКВД по А[лтайскому] к[раю]. Вопрос: Расскажите, как проходила операция и следствие в период массовой операции в Солтонском районе, когда вы были там в командировке? Ответ: Примерно 10-11 ноября 1937 г., днем меня вызвал к себе в кабинет быв[ший] нач[альник] 4-го отдела П. и сказал, чтобы я собрался и немедленно выехал в командировку в Солтонский р-н в помощь начальнику РО НКВД для проведения следствия.. Здесь же он сообщил, что нас поедет двое, еще работник 3-го отдела УГБ. П. разговаривал со мной более 5 минут, сказав: «Быстрее собирайтесь и до Бийска поедете вместе с Б.», который был вызван в УНКВД в то время. Уходя из кабинета, П. сказал, что Солтон входит в Бий- ский оперсектор НКВД, который возглавляет Б.*, у него получите подробные указания, так как он был у [С. П.] Попова и получил установки по работе. Из 3-го отдела поехал сотрудник С, который сейчас работает нач[альником] Славгородской тюрьмы. Б. из Барнаула выехал раньше нас, и мы его встретили в поезде, когда поехали со ст. Алейской. В вагоне никаких разговоров не было за исключением того, что Б. сообщил, что в Солтоне работает начальником А., энергичный парень, у которого дело обстоит не плохо. По приезду в гор. Бийск, Б. пригласил зайти в номер гостиницы, где он жил, так как в РО НКВД он не поехал, а прямо заехал в гостиницу. На вокзал встречать приезжал быв[шийJ нач[альник] РО С. В гостинице Б. сказал, что Солтонскийрайон исключительно засорен кулаками бандитами. Там мы взяли много, т. е. арестовали, но еще нужно взять, так как саботаж в выполнении государственных зернопоставок и в ряде колхозов оставили на полях не убранным посевов. «А.», — как заявил Б. — «я послал список на 45 или 50 чел. (сейчас точно не помню) кулаков, бандитов, утвержденный мною, и он там проводит операцию. В первую очередь вы ведите следствие по ним, а там получите указание, так как я с А. разговариваю ежедневно по телефону, а что нужно будет, звоните вы». Пробыв в номере 10-15минут, Б. отправил нас в тюрьму, там курсанты вели следствие, и мы ночевали с курсантами в общежитии. Как позднее мы узнали, в этот вечер, как мы приехали, был подготовлен вечер и ждали приезда из Бийска Б., он после отправки в тюрьму на ночлег, отправился на этот вечер. По словам Б., в тюрьме должна быть автомашина полуторатонка, на которой мы и должны уехать. Машину мы ждали до следующего вечера и в ночь поехали в Солтон, с нами работники Солтонской милиции везли 2-х арестованных. Когда мы еще были в гостинице, Б. позвонил А. в Солтон, предупредил о нашем приезде и дал указание об аресте этих 45-50 человек, по утвержденному Б. списку. Перед отъездом в Солтон, не дождавшись машины, мы поехали из тюрьмы в Бийское РО НКВД, где Б. показал список, представленный А. и утвержденный Б. для ареста. Как помню, в этот список были включены фамилия, имя, отчество, год рождения, место работы и в последней графе компрометирующие] материалы. В Солтон приехали 13 или 14 ноября 1937 года, нач[альником] РО А. было арестовано человек 30-35, и он организовал арест других лиц по утвержденному списку. Не помню точно, 16 или 17 ноября 1937 г., в Солтон приехал Попов и Б. Попов там выступил на собрании гр-н с. Солтон, был на бюро РК ВКП(б). Я его встретил в кабинете у А., и он не разговаривал, а Б. спросил: «Приступили к работе?» Я ответил, что начинаем вести следствие и больше разговоров не было. Попов и Б. ночевали в Солтоне, кажется, на квартире А., и уехали, а после их выезда из Солтона я зашел в кабинет А., спросил, какие имеются указания, так как ни со мной, ни с С. они не разговаривали. А. сообщил мне, что Попов приказал арестовать 200 или 230 человек в течение суток и что он, А., послал в село для ареста секретаря РО П., работника связи Г., последний сейчас работает во 2-м отделе УГБ и еще 2-3 человек из милиции и что люди будут скоро прибывать, нужно организовать следствие. Кроме этого, А. показал мне разнарядку арестов в виде плана, в которой было напечатано на машинке наименование нескольких сельсоветов и колхозов, а против [нJux цифра, сколько нужно арестовать. Не помню сейчас, точно, но кажется там было три подписи — А., Б., а сверху «Утверждаю. Попов». А. сообщил, что согласно этой разнарядке поехали ночью же люди для ареста. Когда стали прибывать арестованные, мне поручено было вести следствие по с. Ненинка на группу в 32 человека, все эти лица в основном были арестованы 18-19 ноября 1937 г. Каких-либо агентурных материалов на этих лиц я не видел, как основание к следствию было это данные Уполкомзаг СНК о выполнении плана государственных зернопоставок и информация А. и Б. о том, что организован к-р саботаж, который нужно разгромить. Прежде чем приступить к следствию, я допросил одного или двух свидетелей по вопросам антисоветской вредительской деятельности в колхозах. На арестованных лиц были представлены справки сельсовета о том, что они кулаки. Уполкомзаг СНК дал сведения, что в ряде колхозов этого сельсовета план государственных зернопоставок выполнен от 10 до 20 %. Эти данные сейчас можно восстановить в архивах Уполкомзаг СНК. Кроме этого были данные о том, что много завалено снегом посева на корню. Эти данные подтверждались показаниями свидетелей. Вот все основания, на основе которых было преступлено к следствию. Установка Попова и Б., которую передавал А. и лично Б. еще в Бийске — провести следствие до 1/ХП-[19]37 г., а А. после выезда Попова говорил, что на всех арестованных к 1/ХП-[19]37 г. закончить следствие, так приказал Попов. К 18/XI — сидело примерно 50-55 чел., арестованных по списку Б., и 18/XI поехали арестовывать еще 200 или более человек по плану, утвержденному Поповым. Когда я спросил А., на основании чего и кого арестовывать, так как в плане указаны только цифры и нет фамилии даже людей, А. сказал: «Так приказано сделать, а в район я послал работников, кото рые знают всех кулаков и бандитов, подберут на месте, возьмут в с/совете справки и при подтверждении соцпрошлого будут арестовывать». Действительно, после выезда уполномоченных по арестам в села, стали поступать арестованные, справки с/с о соцпрошлом, акты колхозов на гибель скота и др. справки и часть протоколов допроса свидетелей об антисоветской деятельности. Ни одного документа я не проверял и не имел возможности, так как торопили со следствием. Я провел следствие лично на 27 чел., а С. человек на 22-23. А. и уполномоченный РО Н. упрекали нас в том, что мы мало провели следствия, так как в этот период они закончили каждый на 50-60 человек. Установка Б. была дана, чтобы мелкие дела не давать, а оформлять большими группами, поэтому и все лица по одному селу проходили в одном деле. По существу самого следствия ни какого тщательного расследования не производилось. Это можно видеть по протоколам допроса, так как по 3-4 чел. допрашивались в один день, а иногда идо 5 человек. Основанием были представленные документы, протоколы допроса свидетелей, справки и др. В соответствии с установкой о крупных группах, все лепилось в одно дело, так и допрашивались. На всех лиц, которых я допрашивал, ни одного протокола не писал в отсутствие обвиняемого. Допрос с начала и до конца происходил в присутствии арестованного. Мер репрессии не применял ни к одному арестованному, даже не стояли на ногах, за исключением одного арестованного, который отказался давать показания, несколько часов стоял, физического воздействия к арестованным не применял. Было несколько случаев, когда работники РО НКВД заходили в комнату, где я допрашивал, и я в присутствии их зачитывал протоколы обвиняемым при окончании допроса, и они их подписывали. По приезде в Солтон и ознакомившись с ходом следствия, которое вели работники РО НКВД П., В. и др., мы заметили с тов. С, что работники РО много выпускают в день протоколов допроса, а когда заходишь в комнату, арестованных нет. Обменявшись мнениями со С, мы решили поставить в известность Б., как начальника] сектора* и когда он приехал в Солтон, сказали об этих фактах. Б. в резкой форме сказал: «Яйца курицу не учат, вы приехали помогать в следствии и ведите», и больше с нами по вопросам следствия не разговаривал. Если бы вести тщательное расследование по отдельным лицам из числа кулацкого бандитского элемента, несомненно были бы вскрыты лица, которые проводили антисоветскую вредительскую работу, так как сигналы к этому были. На 10/Х1-[19]37 г. в ряде колхозов этого сельсовета план государственных поставок был выполнен на 10-20 % и по с/с до 270-300 га было завалено посевов снегом, была гибель скота. Эти документы и сейчас можно подтвердить. Но следствие велось без тщательного изучения этих фактов и лиц, которые их совершили, а расследовались на лиц, которых арестовали и представлены на них справки как на кулаков. В с/советы я не выезжал, справки с/с, колхозов, протоколы допроса свидетелей мне передавал нач[альник] РО НКВД. Я допрашивал 4-5 свидетелей, сам лично в том числе допросил и председателя] с/с он без всяких побуждений давал показания, секретаря с/сов., который писал справки, я совершенно не видел. Ни каких установок по следственной работе я не давал и также не видел, что бы давал их С, нам было сказано, что мы едем в помощь нач[альнику] РО А. и Н. Мы неоднократно говорили, что допрос обвиняемых нужно вести в присутствии обвиняемого, они нас заверяли, что так и делают, а допрашивали в отсутствие, а когда мы настойчиво стали выдвигать этот вопрос, то они вызывали их, но по моему мало с нами разговаривали, потому, что я и С. заходили несколько раз и этих разговоров не слыхали. Сказать сейчас точно, на кого и сколько наносного в деле материала, трудно, так как прошло уже более двух лет и восстановить все подробно трудно, но нужно сказать, что протоколы допроса обвиняемых в части их организационной связи между собой писались на основании того, что они знакомы друг с другом, ходили друг к другу. Первые протоколы были как организованная группа, поскольку была установка проводить дела на группы, а последующие допрашивались соответственно первых протоколов допроса, факты же практической а[нти]с[оветской] деятельности приводились и из показаний обвиняемых, справок колхоза, с/совета, актов и свидетельских показаний. В отношении кулаков, бандитов, которые установлены после перепроверки, я считаю, что конкретная деятельность была недостаточна в отношении лиц, на которых были ложные справки с/совета о том, что они кулаки, а фактически оказались середняками и бедняками, необходимо расчистить дело, так как и организационная деятельность не подтверждена и справки с/совета указывают противоположное. Протокол подписан мной лично — М. Копия верна: (подпись) № 216 жүктеу/скачать 6.28 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|