Управление социально-экономическими системами, правовые и исторические исследования: теория, методология и практика

 

382 

 

В статье исследуются особенности неформального способа принятия наследства  (фактического принятия 

наследства). Автор проанализировал нормы гражданского законодательства Российской Федерации и Республики 

Беларусь,  провел  изучение  судебной  практики,  проанализировал  мнения  ученых  по  обозначенной  теме.  В  ходе 

проведенного  исследования  выявлены  проблемы  применения  норм  Гражданского  кодекса  Республики  Беларусь, 

регулирующих фактическое принятие наследства. 

The  article  explores  the  features  of  the  informal  way  of  accepting  an  inheritance  (the  actual  acceptance  of  an 

inheritance).  The  author  analyzed  the  norms  of  civil  legislation  of  the  Russian  Federation  and  the  Republic  of  Belarus, 

conducted a study of judicial practice, analyzed the opinions of scientists on the designated topic. In the course of the study, 

problems  of  applying  the  norms  of  the  Civil  Code  of  the  Republic  of  Belarus  regulating  the  actual  acceptance  of  the 

inheritance were revealed. 

Ключевые  слова: наследование, наследодатель, наследник, принятие  наследства, фактическое  принятие 

наследства 

Keywords: inheritance, testator, heir, acceptance of inheritance, actual acceptance of inheritance 

 

Изучению отдельных проблем реализации неформального способа принятия наследства 

(фактического  принятия  наследства),  посвящены  работы  многих  исследователей,  в  числе 

которых можно назвать М. Г. Пронину, Е. В. Цыпляеву, Б. А. Булаевского, Е. А. Ходыреву и др.  

Фактическое принятие наследства, как один из способов принятия наследства известен и 

российскому  и  белорусскому  законодательству.  Так,  пунктом  2  статьи  1153  Гражданского 

кодекса  Российской  Федерации  (далее  –  ГК  РФ)  установлено:  «признается,  пока  не  доказано 

иное,  что  наследник  принял  наследство,  если  он  совершил  действия,  свидетельствующие  о 

фактическом принятии наследства». В Гражданском кодексе Республики Беларусь (далее  – ГК 

Республики  Беларусь)  содержится  норма,  закрепляющая  аналогичное  правило:  «признается, 

если  не  доказано  иное,  что  наследник  принял  наследство,  когда  он  фактически  вступил  во 

владение  или  управление  наследственным  имуществом»  (п.  2  ст.  1070  ГК  Республики 

Беларусь).  Гражданские  кодексы  и  РФ  и  Республики  Беларусь  содержат  перечни  действий 

наследника, свидетельствующих о принятии им наследства. К таким действиям пункт 2 статьи 

1153 ГК РФ относит: 

– вступление наследника во владение или в управление наследственным имуществом; 

– принятие наследником мер по сохранению наследственного имущества, защите его от 

посягательств или притязаний третьих лиц; 

– производство за счет наследника расходов на содержание наследственного имущества; 

–  оплата  за  счет  наследника  долгов  наследодателя  или  получение  от  третьих  лиц 

причитавшихся наследодателю денежных средств; 

Пунктом 2 статьи 1070 ГК Республики Беларусь к таким действиям отнесены:  

– принятие мер к сохранению имущества, к защите его от посягательств или притязаний 

третьих лиц; 

– производство за счет наследника расходов на содержание имущества; 

–  оплата  за  счет  наследника  долгов  наследодателя  или  получение  от  третьих  лиц 

причитавшихся наследодателю сумм. 

Буквальное толкование положений пункта 2 статьи 1153 ГК РФ, равно как и положений 

пункта  2  статьи  1070  ГК  Республики  Беларусь  дает  основания  полагать,  что  приведенный  в 

указанных статьях перечень действий наследника, свидетельствующих о принятии наследства, 

является  открытым.  Данный  вывод  следует  из  того  факта,  что  законодатель  (как  российский, 

так  и  белорусский)  перечисление  действий  наследника  начинает  с  вводного  слова  «в 

частности», употребляемого для выделения, подчеркивания важного частного случая, примера, 

отдельной  стороны  чего-нибудь  [12].  В  законодательстве  Республики  Беларусь  данный  вывод 

подтвержден также положениями постановления Пленума Верховного Суда Республики от 21 

декабря  2001  года  №  16  «О  некоторых  вопросах  применения  судами  законодательства  о 

наследовании» (далее – Постановление № 16), где в пункте 15 указано, что судам следует иметь 

ввиду «что перечень действий наследника (п. 2 ст. 170 ГК), свидетельствующих о фактическом 

принятии наследства, не является исчерпывающим». Аналогичная норма содержится и в пункте 

15 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 20 декабря 2007 года № 

 

383 

 

17  «О  судебной  практике  по  делам  о  наследовании  и  выполнении  постановления  Пленума 

Верховного  Суда  Республики  Беларусь  от  21  декабря  2001  г.  №  16  «О  некоторых  вопросах 

применения судами законодательства о наследовании»» (далее – Постановление № 17). 

Пунктом 36 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 

2012 года № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» (далее  – Постановление № 9) 

также  подтверждается  вывод  об  открытом  перечне  способов  фактического  принятия 

наследства:  «под  совершением  наследником  действий,  свидетельствующих  о  фактическом 

принятии  наследства,  следует  понимать  совершение  предусмотренных  пунктом  2  статьи  1153 

ГК  РФ  действий,  а  также  иных  действий  по  управлению,  распоряжению  и  пользованию 

наследственным имуществом, поддержанию его в надлежащем состоянии». 

Законодательство  Российской  Федерации  содержит  примерный  перечень  иных,  не 

предусмотренных ГК РФ действий, свидетельствующих о вступлении в наследство. В пункте 36 

Постановления  №  9  указано,  что  в  качестве  таких  действий  могут  выступать:  «вселение 

наследника в принадлежавшее наследодателю жилое помещение или проживание в нем на день 

открытия  наследства  (в  том  числе  без  регистрации  наследника  по  месту  жительства  или  по 

месту  пребывания),  обработка  наследником  земельного  участка,  подача  в  суд  заявления  о 

защите своих наследственных прав, обращение с требованием о проведении описи имущества 

наследодателя, осуществление оплаты коммунальных услуг, страховых платежей, возмещение 

за  счет  наследственного  имущества  расходов,  предусмотренных  статьей  1174  ГК  РФ,  иные 

действия  по  владению,  пользованию  и  распоряжению  наследственным  имуществом».  В 

белорусском  законодательстве  норма  с  подобным  содержанием  отсутствует,  имеется  лишь 

указание  на  то,  что  «если  наследник,  который  проживал  совместно  с  наследодателем,  не 

отказался от наследства и продолжает пользоваться имуществом после открытия наследства, он 

может  быть  признан  фактически  принявшим  наследство»  (п.  15  Постановления  №  16;  п.  15 

Постановления № 17). 

Закрепление  в  нормах  гражданских  кодексов  РФ  и  Республики  Беларусь  открытых 

перечней  действий,  свидетельствующих  о  принятии  наследства,  породило  появление 

многочисленных  научных  публикаций,  содержащих  различные  примеры  действий, 

конкретизирующих  данный  перечень.  Так,  например,  М.  Г.  Пронина,  являвшаяся  одним  из 

разработчиков  положений  раздела  VI  «Наследственное  право»  ГК  Республики  Беларусь,  к 

действиям,  свидетельствующим  о  фактическом  принятии  наследства,  относит:  ремонт 

имущества,  обработку  приусадебного  участка,  уход  за  скотом,  уплату  налогов  и  других 

платежей, взимание квартирной платы с других нанимателей жилой площади и т.п. [9, с. 98]. По 

мнению  Д.  А.  Колбасина,  «если  наследник  взял  некоторые  вещи  из  наследственного 

имущества,  погасил  за  счет  оставшихся  средств  долги  наследодателя  (оплатил  квартплату, 

телефон и т.д.) 



…



, то это значит, что он принял все наследство» [3, с. 722]. О. М. Лешневская 

полагает,  что  способами  фактического  принятия  наследства  могут  быть  признаны  взятие  на 

сохранность  личных  вещей  наследодателя,  оплата  коммунальных  платежей  за  квартиру 

наследодателя,  погашение  кредита,  взятого  наследодателем  при  жизни  и  не  выплаченного  на 

момент  смерти  [5].  Если  наследник  установил  замок  или  охранную  сигнализацию  в  квартире 

наследодателя,  переместил  определенные  вещи  с  целью  их  сохранности,  приступил  к 

использованию личных вещей наследодателя, то он считается, по мнению Р. Ю. Закирова, Я. С. 

Гришиной  и  М.  М.  Махмутовой,  принявшим  наследство  [2,  с.  192].  О.  В.  Мананников 

вступившим  в  наследство  считает  наследника,  который  при  проживании  в  квартире 

наследодателя  –  заменил  двери,  отремонтировал  электропроводку  и  канализацию,  оплатил 

коммунальные расходы, сдал внаем комнату в квартире, взял швейную машинку и использовал 

ее,  нанял  охрану  земельного  участка  с  целью  сохранения  урожая,  приобрел  запчасти  и 

отремонтировал автомобиль, принадлежавший наследодателю, выплатил проценты по договору 

займа  или  выдал  расписку  в  получении  долга  и  пр.  [7,  с.  222].  Начало  или  продолжение 

обработки садового  участка, сбор с него  урожай, перемещение к себе вещей или части вещей 

наследодателя, взятие документов и ключей от автомобиля, принадлежавшего наследодателю, 

 

384 

 

начало  ремонта  квартиры,  предъявление  требований  об  уплате  арендной  (наемной)  платы 

арендатору  или  нанимателю  помещения,  принадлежавшего  наследодателю,  предъявление 

требований  о  проведении  описи  наследственного  имущества,  оборудование  дачи  охранной 

сигнализацией, оплата коммунальных услуг, страховых платежей, внесение платы за телефон, а 

также совершение иных аналогичных действий, свидетельствует, по мнению К. Б. Ярошенко о 

фактическом  принятии  наследства  [8].  Кроме  указанных  действий,  к  фактическим  действиям, 

свидетельствующим о принятии наследства, К. Б. Ярошенко относит обращение наследника в 

суд с иском о признании завещания, совершенного в пользу другого лица, недействительным, 

поскольку  наследник,  тем  самым  выражает  «свое  желание,  свой  интерес  к  приобретению 

наследства»  [8].  Б. А. Булаевский  конкретизирует  перечень  действий,  свидетельствующих  о 

принятии  наследником  наследства,  относя  к  ним  применение  «технических  средств  защиты 

авторских  прав,  контролирующих  доступ  к  произведению,  предотвращающих  либо 

ограничивающих  осуществление  действий,  которые  не  разрешены  автором  или  иным 

правообладателем  в  отношении  произведения»,  действия,  направленные  на  использование 

предприятия  в  соответствии  с  его  назначением,  символическое  присвоение  соответствующих 

имущественных ценностей (например, использование ключа доступа) [1, с. 108–109]. 

Нередко  в  литературе  можно  встретить  и  мнение  о  том,  что  фактические  действия 

наследников  по  принятию  наследства  могут  выражаться  в  распоряжении  имуществом, 

вошедшим в состав наследства до оформления наследственных прав. На такой позиции стоит В. 

А.  Романенко,  утверждающий  следующее:  «под  фактическим  вступлением  во  владение 

наследственным имуществом, подтверждающем принятие наследства, следует понимать любые 

действия наследника по управлению, распоряжению и пользованию этим имуществом…» [4, с. 

610].  По  мнению  Д.  А.  Колбасина  наследник,  считается  принявшим  наследство,  если  он 

«распорядился частью его (наследодателя – прим. наше) имущества» [3, с. 722]. С. Ю. Макаров, 

придерживаясь  аналогичной  точки  зрения,  приводит  примеры  способов  распоряжения 

имуществом,  вошедшим  в  состав  наследства,  свидетельствующих  о  фактическом  принятии 

наследства,  а  именно:  продажа  третьим  лицам  (родственникам,  друзьям,  соседям)  отдельных 

вещей,  принадлежавших  наследодателю;  дарение  третьим  лицам  отдельных  вещей, 

принадлежавших наследодателю; передача третьим лицам отдельных вещей, принадлежавших 

наследодателю,  во  временное  или  постоянное  пользование;  оставление  у  себя  домашних 

животных, принадлежавших наследодателю, либо передача их третьим лицам; предоставление 

третьим лицам права проживания в жилом помещении, принадлежавшем наследодателю [6, с. 

57]. 

Распоряжение  наследственным  имуществом  до  оформления  наследственных  прав,  в 

качестве способа принятия наследства, признает и судебная практика обоих государств. Так, в 

решении  Тушинского  районного  суда  г.  Москвы  от  20  октября  2016  года  указано,  что 

фактическое  принятие  наследником  С.  наследства  подтверждается  тем,  «что  после  смерти 

С.А.Т., оставались личные вещи, которыми З.В.А. распорядился по своему усмотрению (раздал 

соседям и родственникам)» [11]. В постановлении Президиума Брестского областного суда от 

26 марта 2014 года указано, что Ш. признается фактически вступившей в наследство, поскольку 

«распорядилась частью имущества отца». 

В 

вопросе 

расширения 

перечня 

конклюдентных 

действий 

наследника, 

свидетельствующих о принятии наследства, не отстает от доктрины и судебная практика. Так, 

по мнению Тушинского районного суда г. Москвы, выраженного в решении от 20 октября 2016 

года  к  доказательствам,  подтверждающим  фактическое  принятие  наследником  З.  наследства, 

относится то, что З. забрал себе посуду, новое постельное белье, телевизор и иное имущество, 

принадлежащее  наследодателю,  собрал  урожай  с  земельного  участка  наследодателя  и  забрал 

себе.  Кроме  этого,  З.  вместе  со  своей  семьей,  стал  использовать  земельный  участок  и  жилой 

дом наследодателя в качестве дачи, стал следить за домом и земельным участком, неоднократно 

проводил  ремонт  дома,  менял  электропроводку,  поменял  крышу  дома,  поставил  вокруг  дома 

новую  ограду  [11].  Решением  Кировского  районного  суда  г.  Новосибирска  от  23  апреля  2018 

 

385 

 

года удовлетворено требование истицы о признании ее вступившей в наследство, на основании 

показаний свидетеля о том, что он, являясь соседом истицы, подтвердил, что она после смерти 

наследодателя  осталась  проживать  в  жилом  помещении,  «ведет  себя  в  квартире  как  хозяйка, 

делала ремонт в квартире» [10]. 

Решением  суда  Брестского  района  от  17  мая  2013  года  истице  Ш.  было  отказано  в 

удовлетворении исковых требований о признании ее фактически принявшей наследство. В ходе 

судебного  рассмотрения  было  установлено,  что  после  смерти  отца  Ш.  «организовала 

поминальные  столы,  участвовала  в  установке  памятника,  продолжала  обработку  земельного 

участка».  Президиум  Брестского  областного  суда  отменил  состоявшееся  по  делу  судебное 

постановление с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции, в связи с 

тем,  что  судом  не  были  учтены  все  факты,  входящие  в  предмет  доказывания  по  делу.  В 

решении  районного  суда  от  31  марта  2017  года  по  иску  Г.,  В.,  Н.,  указано,  что  истцы 

«фактически приняли наследство в виде движимого имущества, в частности в виде телевизора и 

холодильника  и  других  предметов  домашнего  обихода,  что  подтверждается  объяснениями 

сторон  и  показаниями  свидетеля  Б.».  Районный  суд  решением  от  9  июля  2014  года, 

удовлетворяя требования Б. об установлении факта принятия наследства, пришел к выводу, что 

истица «в установленный законом шестимесячный срок после смерти отца забрала из спорной 

квартиры несколько фотографий, книгу и штопор, а после смерти бабушки  – принадлежавшее 

последней  кресло,  телевизор,  фотографии,  документы,  а  поэтому  фактически  вступила  во 

владение  наследственным  имуществом».  Определением  Судебной  коллегии  по  гражданским 

делам  Верховного  Суда  Республики  Беларусь  от  14  марта  2016  года  судебное  постановление 

было признанно незаконным, необоснованным и подлежащем отмене с направлением дела на 

новое  рассмотрение  в  суд  первой  инстанции,  поскольку  было  установлено,  что  вывод  о 

фактическом  принятии  Б.  наследства  основан  лишь  на  показаниях  самой  истицы,  которые  к 

тому  же  являются  непоследовательными  и  противоречивыми.  Кроме  того,  в  выводах  судов 

первой  и  кассационной  инстанции  содержаться  противоречия  в  части  определения 

наследственного имущества, принятого истицей: «по мнению районного суда Б. забрала книгу, 

штопор, фотографии, принадлежавшие ее отцу. В то же время вышестоящий суд указал, что Б. 

после смерти отца взяла его фотоаппарат, картины, телевизор, личные вещи. При этом суды не 

проверили,  принадлежали  ли  У.  (наследодатель  –  прим.  наше)  названные  Б.  вещи  (книга, 

штопор, фотографии) и имеются ли они у истицы в наличии». 

Изучение  положений  нормативных  правовых  актов,  специальной  литературы,  а  также 

правоприменительной практики позволяет сделать вывод об отсутствии однозначного подхода 

в  решении  вопроса  о  том,  какие  действия  наследника  следует  признавать  действиями, 

свидетельствующими о принятии наследства. При этом очевидно, что закрепление в пункте 36 

Постановления  №  9  примерного  перечня  действий  наследника,  свидетельствующих  о 

вступлении  в  наследство,  дает  провоприменителю  в  Российской  Федерации  более  четкие 

ориентиры; следствием отсутствия в белорусском законодательстве подобной нормы является 

неоднозначная судебная практика, примеры из которой приведены выше. 

Ознакомление с содержанием пункта 36 Постановления № 9 дает основания для вывода 

о том, что фактические действия, свидетельствующие о вступлении в наследство, должны быть 

совершены  в  отношении  самого  наследственного  имущества,  должны  свидетельствовать  о 

направленности  воли  наследника  на  владение,  пользование  и  распоряжение  имуществом 

наследодателя.  Аналогичный  вывод  вытекает  и  из  анализа  пункт  2  статьи  1153  ГК  РФ. 

Очевидно, что такая же идея лежала и в основе пункта 2 статьи 1070 ГК Республики Беларусь, и 

об этом свидетельствует буквальное толкование положений указанного пункта. В связи с этим, 

совершенно  необъяснимыми  являются  имеющие  место  в  судебной  практики  Республики 

Беларусь примеры признания наследников, фактически принявшими наследство на основании 

того, что они участвовали в организации погребения наследодателя, организации поминальных 

столов или в установке памятника. Подобная судебная практика противоречит, на наш взгляд, 

не только положениям пункта 2 статьи 1070 ГК Республики Беларусь, но и положениям статьи 

 

386 

 

1085  ГК  Республики  Беларусь,  определяющими  порядок  возмещения  расходов,  вызванных 

смертью наследодателя, охраной наследства и управления им. Считаем, что указанные действия 

могут быть признаны действиями, направленными на фактическое принятие наследства, только 

в  том  случае,  если  наследник,  совершивший  их,  обратился  в  порядке,  установленном  статьей 

1085  ГК  Республики  Беларусь  за  возмещением  понесенных  расходов  за  счет  наследства  (в 

противном  случае  нельзя  признать  очевидным  наличие  у  наследника,  понесшего  указанные 

расходы, воли именно на принятие наследства; он мог просто выполнять свой моральный долг 

перед наследодателем). 

Неоднозначной, по нашему мнению, является и практика удовлетворения требований об 

установлении  факта  принятия  наследства  только  лишь  на  том  основании,  что  наследник  взял 

себе  какие-либо  вещи  наследодателя:  фотографии,  книги,  посуду,  одежду  и  т.п.  В  данном 

случае  совершенно  не  понятно,  как  заявление  наследника  о  том,  что  данные  вещи 

принадлежали  наследодателю  и  обозрение  их  в  суде  доказывает  факт  того,  что  обозреваемые 

вещи  действительно  принадлежали  наследодателю  и  что  они  были  взяты  наследником  в 

течении установленного срока для принятия наследства, а не находились у него, например, до 

открытия наследства.  

Полагаем также, что высказываемое в литературе мнение о целесообразности отнесения 

распоряжения  наследственным  имуществом  к  действиям,  свидетельствующим  о  фактическом 

вступлении  в  наследство,  является  необоснованным,  а  подобная  судебная  практика  – 

недопустимой.  Такое  распоряжение  может  негативно  повлиять  на  права  других  наследников, 

уменьшить размер их доли в наследстве, создать для них необходимость доказывать факт того, 

что те или иные вещи вошли в состав наследства, поскольку принадлежали наследодателю. В 

таких ситуациях открытым остается вопрос о том, как должны производиться расчеты между 

наследником,  который  произвел  отчуждение  имущества  наследодателя  и  другими 

наследниками,  могут  ли  последние  требовать  возмещения  им  части  стоимости  имущества, 

которое было отчуждено. 

Кроме  того,  наследники,  принявшие  наследство  путем  совершения  фактических 

действий,  могут  на  протяжении  длительного  времени  не  обращаться  за  юридическим 

оформлением  своих  прав,  и  это  может  привести  к  ситуации,  имевшей  место  в  судебной 

практике Республики Беларусь. В районный суд г. Минска обратился М.М.М. с требованием об 

установлении факта принятия им наследства после своего отца на том основании, что он через 

40 дней после смерти отца забрал себе принадлежащие отцу личные вещи: фотографии, часы, 

книгу,  удостоверение  инвалида,  трудовую  книжку,  которые  обозревались  в  судебном 

заседании.  Со  встречным  иском  в  суд  обратился  родной  брат  М.М.М.  –  М.Н.М.,  который  в 

обоснование своих требований об установлении факта принятия наследства после смерти отца 

указал, что принял меры к сохранению имущества, оплачивал коммунальные платежи, забрал 

себе некоторые личные вещи отца: фотографии, будильник, книги, шарф, которые обозревались 

в судебном заседании. В суде было  установлено, что задолженность по оплате коммунальных 

платеже  отсутствует;  факт  оплаты  М.Н.М.  коммунальных  услуг  был  подтвержден 

документально, путем предоставления квитанций. Суд установил также, что М.М.М. «никогда 

расходы по коммунальным платежам в спорной квартире не нес». Районный суд удовлетворил 

оба  заявленных  требования,  признав  за  М.М.М.  и  М.Н.М.  права  на  доли  в  наследственном 

имуществе.  Следует  отметить,  что  наследство  в  рассматриваемой  ситуации  открылось  22  мая 

2000  года,  а  исковое  заявление  в  суд  было  подано  в  сентябре  2018  года,  а  это  значит,  что  на 

протяжении 18 лет М.Н.М. нес расходы на содержание спорной квартиры, а М.М.М. интереса к 

этой  квартире  не  проявлял.  Как  поступать  в  подобных  ситуациях  наследнику,  понесшему 

расходы на содержание имущества, законодатель ответа не дает. 

Изложенное позволяет нам сделать вывод о том, что к институту фактического принятия 

наследства  следует  относиться  критически;  существование  подобного  способа  принятия 

наследства вызывает множество вопросов и может негативно сказаться на правах наследников. 

 

387 

 

В  любом  случае  нормы,  регулирующие  данный  институт,  а  также  практика  их  применения 

требует дальнейшего осмысления. 

 

жүктеу/скачать 6.12 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: