Ури Геллер, Гай Лайон Плэйфайр Эффект Геллера

Новому поколению парапсихологов, больше интересующихся спонтанным проявлением телепатического феномена, чем контролируемым в ходе эксперимента, хорошо известно, что первым важным условием для его проявления является отсутствие сопротивления. Стоит только появиться такому сопротивлению, и его уже очень трудно разрушить. При рассмотрении парапсихологических явлений важно не задавать вопрос, как это происходит, и не принимать на веру утверждения, что этого не может быть.

Парапсихологические явления не настолько загадочны, как их часто представляют. Американский психиатр Ян Эренвальд продемонстрировал, что такие «гиперфункции» человека, как телепатия, ясновидение и телекинез, являются отражением «функционального дефицита», вызванного синдромом преобразования истеричности. Этот синдром приводит к ограничению человеческих возможностей, обычно в форме «истерической» слепоты, паралича; «гиперфункция» расширяет возможности личности, позволяя ей передавать или принимать информацию на расстоянии или ощущать движение физических объектов при отсутствии контакта с ними. Описывая характеристики «психического синдрома» в своей книге «Новые измерения глубокого анализа» (1954), он отмечает:

«Мы вновь и вновь видим, что, несмотр на свою капризную и непостоянную природу, он управляется теми же законами, которые применимы ко сну, невротическому симптому и бессознательным процессам вообще. Фактически они являются предметом, к которым применимы психодинамические принципы».

Таким образом, мы можем рассматривать телепатическую энергию как продолжение нормальных способностей, а не что-то сверхобычное, присущие тем, кто прибыл к нам из космоса. Когда мы говорим о ком-то, кто родился телепатом, мы на самом деле имеем в виду, что он, а чаще она, родился с теми же способностями, которыми, возможно, обладаем и мы, но которые были лучше развиты. Общество гораздо чаще приписывает чувство интуиции женщине, чем мужчине. Факты, однако, свидетельствуют, что чувство интуиции развито в женщинах отнюдь не сильней, чем у мужчин, как и другие внутренние способности, однако они в меньшей степени сопротивляются им. Большинство «медиумов, таким образом, женщины, однако это не говорит о том, что психические возможности в неравной степени распределены между полами». (В журнальной статье, упомянутой выше, среди интервьюируемых была только одна женщина-издатель Элеонора Фрид.)

Эренвальд наблюдал многочисленные случаи проявления телепатии и предвидения и предполагает, что отношения доктор-пациент похожи на «символические» отношения матери и ребенка. В данном контексте симбиоз предполагает тесные и взаимовыгодные отношения между двумя живыми существами. Такие отношения, естественно, гораздо сильнее между матерью и ребенком, но они могут проявиться у ребенка впоследствии не зависимо от того, совпадают ли его интересы с интересами другого человека, имеют ли место личные эмоции. Это отношения, которые не зависят от сексуальных или интеллектуальных привязанностей.

Будучи единственным ребенком в семье, отец которого часто отсутствовал по причине военной службы, Ури, естественно, проводил большую часть своей жизни с матерью, чем если бы он рос в многодетной семье, глава которой постоянно находился рядом. Это, однако, не привело к неестественно долгой зависимости от матери, как это часто случается в подобных семьях. Наоборот, детство Ури протекало совершенно нормально. Лично мне интересно, что его психические способности, проявившиеся столь рано, развивались без каких-либо внешних препятствий. Он рос с этими способностями и не имел причин отвергать их.

Я постоянно задавался вопросом, не переломилась ли гнущаяся ложка в руках четырехлетнего Ури естественным образом? Это могла быть ложка, сделанная из некачественного послевоенного металла, которая заканчивала свою полезную жизнь, и ее конец надолго запечатлелся в памяти Ури?

Психолог Кеннет Батчелдор в течение более 20 лет изучал психологические предпосылки, необходимые для проявления телекинеза, и, как я писал в книге «Если это волшебство?», он с большим успехом применил свою теорию на практике. Одно из его наиболее важных открытий заключается в том, что такой необъяснимый феномен, как сдвигание стола, может проявиться и в том случае, когда человек убежден даже ошибочно, что это происходит. Он назвал этот процесс «индукцией искусственного ложного факта». Я сам проверил истинность этого утверждения на практике, когда говорил Ури, что он сдвинул с места стрелку компаса. На самом деле он не мог сделать это до тех пор, пока я не выдал желаемое за действительное. Сразу после этого у него все получилось. Ложка, сломавшаяся сама по себе, могла стать идеальным «ложным фактом», утвердившим уверенность в том, что возможно сгибать ложки нетрадиционными способами.

Важной характеристикой симбиотических отношений является то, что Эренвальд назвал «подчиненностью чьей-то воле», при которой пациент выполняет то, что, по его мнению, ожидает от него врач, психоаналитик или гипнотизер.

Нечто подобное, видимо, произошло в 1971 году, когда Андриа Пухарич прибыл в Израиль. Впервые в своей жизни Ури почувствовал, что им всерьез заинтересовался опытный ученый-исследователь, бывший к тому же и гипнотизером со стажем. Ури пишет, как после этой встречи он всерьез заинтересовался космическими путешествиями и возможностью существования внеземных цивилизаций. Сам же Пухарич в предисловии к книге «Ури» пишет об объекте своего интереса:

«Долгие годы научных исследований укрепили во мне уверенность, что человек находится в контакте с внеземными цивилизациями в течение тысячи лет. Этот вывод я сделал на основе изучения следов древних цивилизаций и результатов моих собственных наблюдений и опытов».

Последние включали в себя и интереснейшую информацию, полученную от индуса по имени Др. Винод, когда тот находился в состоянии транса, предположительно вызванного представителем цивилизации «Девять».

Буквально на следующий день после своей встречи Пухарич и Геллер обсудили космические проблемы. Ури подробно рассказал о своем давнишнем интересе к этому предмету. Во время одного из первых сеансов гипноза Пухарич задал вопрос в лоб: «Ты один из представителей цивилизации „Девять“, который говорил устами Винода?» На что Ури ответил: «Да». «Подчиненность воле» была достигнута, и после этого произошло неизбежное: неожиданный и мощный всплеск космической фантазии, которая сидела внутри Ури всю его жизнь.

Следует уточнить, что эти фантазии были совершенно естественными. У нас есть свидетельства миссис Агротис и Джозефа Чарльза, и нет сомнения в том, что многие ученики и учителя колледжа Терра Санта в Никосии до сих пор помнят, какое неизгладимое впечатление производили на них рассказы и номера Ури. Ни Пухарич, ни Геллер их не придумывали. Они просто были внутри и вырвались наружу благодаря благотворному воздействию гипнотического транса. Вполне вероятно, что они не являются правдивыми на все сто процентов, как не являются реальными сновидения, однако, без сомнения, они были внутри Ури. Повторю, что для меня загадкой является то, как они туда попали.

Как только между исследователем и испытуемым установилось взаимопонимание, крепнущее с каждым днем благодаря общему интересу к внеземным проблемам, парапсихические возможности Ури стали развиваться с невероятной быстротой. То же происходило и с его и без того крепкой уверенностью в самом себе. Он был окончательно подготовлен к тому, чтобы начать карьеру «звезды» парапсихологии.

Однако с самого начала совместной работы с Пухаричем Ури дал понять, что в этой жизни он по-настоящему желает одного — стать богатым и знаменитым. Тут нет ничего удивительного, поскольку это были амбиции единственного ребенка в семье, где привыкли к скромности, в то время как он уже больше года выступал на эстраде, и выступал весьма успешно.

Что бы мы не думали о внеземных теориях Пухарича, мы обязаны ему многим. Именно благодаря его усилиям Геллер переступил порог научной лаборатории, чего ему никогда не хотелось. А почему, собственно, он должен был хотеть этого? Это все равно что попросить, скажем, Ицхака Перльмана принять участие в серии лабораторных опытов по изучению звука вместо того, чтобы слушать его игру на скрипке на сценах всего мира?

Начиная с 1971 года карьера Геллера представляла собой прежде всего успешные ответы на вызовы других. Хотя на протяжении 15 лет сценарий его выступлений на сцене не менялся, он не мог не ответить на вызов, сделанный в форме вежливого предложения, а не в форме, не терпящего возражения приказа «сейчас или никогда», который так любят люди из враждебного лагеря. Но ему первому пришла в голову мысль выступать перед публикой — его сценическая карьера складывалась постепенно, начиная с выступлений перед Шипи и Ханной Штранг, экспромтом в домах друзей, выступлений в школе, организованных Шипи (которому в то время было 14), и кончая выступлениями перед публикой, которые бы он, вероятно, продолжал бы всю оставшуюся жизнь, не направь Пухарич его карьеру в другую сторону.

Идея использовать талант Ури в серьезных делах, таких, как разведка нефти и минералов, принадлежала сэру Валу Дункану из Рио Тинто-Цинк. Позже это предложение настойчиво повторили несколько серьезных бизнесменов, из которых двое, Клив Менелл и Питер Стерлинг, разрешили делать ссылку на них. Я встретился и с третьим, прилетевшим в Лондон в 1985 году, проделав путь в несколько тысяч миль с единственной целью обеспечить безопасность деятельности Ури. Он не разрешил цитировать себя, позволив только обнародовать тот факт, что он даже не предупредил свое начальство об этой поездке. У меня создалось такое впечатление, что он прекрасно знал, что делал, подтвердив тем самым наблюдение Ури, что люди «наверху» не задаются вопросом об истинности его способностей, они просто делают так, чтобы эти способности приносили практическую выгоду.

Человек, назвавшийся Майком, пытался втянуть Геллера в шпионскую деятельность, а множество американских таможенников, агентов ФБР и работников службы по борьбе с наркотиками по своей собственной инициативе обращались к нему с просьбой помогать в розысках похищенных, трупов и злодеев. Его успехи в этих областях были не столь впечатляющими по вполне понятным причинам: по натуре он артист, а не секретный агент, и у него появились бы основательные причины беспокоиться о своей безопасности, если бы стало известно, что он является детективом-телепатом, который не имеет право на ошибку.

Карт-бланш на то, чтобы Ури расширил горизонт своей деятельности, был получен благодаря двум влиятельным израильтянам: Амнону Рубинштейну, ставшему впоследствии министром связи, и министру обороны Моше Даяну. Рубинштейн, в доме которого Ури провел один из первых публичных сеансов, выступал в роли советчика и до сих пор поддерживает дружеские отношения с Ури. Что касается Даяна, то мы должны учитывать, что он обращал внимание только на тех, о которых, как он считал, ему следует все знать. Единственная услуга со стороны Ури, которую он позволил тому оказать, заключалась в том, что Ури помог отыскать несколько гончарных изделий во время археологических раскопок. Я бы сильно удивился, если бы Даян отказался от дальнейшего использования способностей такого рода.

Ричард Диксон, хорошо информированный писатель, пишущий роман о шпионах, в своей книге «Израильская секретная служба» (1978) уделил главу телепатическому шпионажу. Он дал понять, что в этой области израильтяне обогнали многие европейские страны. По свидетельству одного из его источников информации, деятельность Геллера находилась под пристальным вниманием агентов просоветских блоков сразу после его приезда в США; а еще раньше им заинтересовались агенты службы «Моссад».

Идея телепатического шпионажа является весьма привлекательной, и вокруг нее гораздо больше примитивных спекуляций, чем веских доказательств. Единственная область, в которой использование телепатически талантливых шпионов было признано полезным, — дистанционное видение. В 1984 году колумнист Джек Андерсон опубликовал серию материалов о проекте ЦРУ под кодовым названием «Грилл флэйм», ставшим продолжением работ, начатых в 1972 году в СИИ Инго Своном, Харольдом Путхоффом и Расселом Таргом. С помощью этого проекта, писал Андерсон, была получена информация, позже подтвержденная с помощью спутника о ядерном испытании малой мощности в Семипалатинске в Казахстане и о месте гибели советского бомбардировщика Ту-95 в одном из районов Африки.

Тарг вместе с коллегой Кейт Харари в 1983 году посетили Советский Союз, вернувшись оттуда в октябре 1984 года, чтобы провести эксперимент с дистанционным видением между Москвой и Калифорнией, в котором участвовала Джуна Давиташвили. Во время этого эксперимента, который снимался на видео, она выдала достоверную информацию о двух объектах, выбранных наугад в Сан-Франциско, на которых позже побывала Харари.

Использование подобных экспериментов в военных целях кажется вполне резонньтм. Однако, если бы мне поручили сформировать команду шпионов телепатов, Геллер был бы последним, которого бы я в нее включил. Не только потому, что он слишком хорошо известен газетчикам, но и по тому, что он всегда отказывался участвовать в любых экспериментах, которые могли бы привести к деструктивному использованию психической энергии. Теоретически телепатическая война вполне возможна, однако на практике проблема будет заключаться в том, как найти тех, кто согласился бы в ней участвовать.

Другое дело — мирная телепатическая кампания, описанная Ури в 12-й главе. Здесь перспективы являются многообещающими. Во время моих поездок в Восточную Европу ко мне постоянно обращались с просьбой помочь в исследовании возможностей использования психической энергии в мирных целях. Я думаю, этого бы не произошло, если бы заинтересованные люди не были хорошо осведомлены в том, что ведутся работы по изучению возможности использования этой энергии в других, не столь полезных целях.

Последние события показывают, что перемена в личном отношении к этому вопросу может иметь далеко идущие последствия. Прошло всего три года после войны 1973 года, когда президент Египта Садат совершил свой исторический визит в Израиль, перевернув сознание миллионов только тем, что ступил на землю с трапа самолета. За этим последовал длительный период мирного сосуществования между Израилем и Египтом, которого не было с момента создания государства Израиль. Встреча в Женеве в 1985 году между руководителями США и СССР стала событием, оказавшим более сильное влияние на сознание как Рональда Рейгана, так и Михаила Горбачева, чем все то, что они когда-то говорили друг другу. Этим же можно объяснить и неудачу двухсторонней встречи в Исландии в 1986 году. Мысль о том, что люди типа Ури Геллера могут изменить ход событий в мире, обменявшись рукопожатием с Аднаном Хашогти, не столь убедительна, как это может показаться. События происходят под влиянием мыслей, а мысли могут менять и их владелец, и кто-нибудь другой.

В современном мире есть место настоящему волшебству. На самом деле оно просто необходимо, хотя надо различать потребительское и деспотическое волшебство. Если волшебник стремится распространить свое влияние на окружающих, как доктор Фаустус, он будет уничтожен силами, которые он вызвал в жизни. Если же он стремится изменить окружающую действительность, взывая к уже существующей созидательной силе и сотрудничая с ней во имя общей пользы, он может сотворить настоящие чудеса.

«Волшебство — это отнюдь не просто набор обрядов, церемоний и сверхъестественного искусства, как многие неправильно думают. Это гораздо больше. В двух словах — это способ видения мира. В сущности, оно заключает в себе духовное состояние».

Я прошу прощения за то, что вырвал эту цитату, принадлежащую одному из наиболее ярых критиков всего паранормального, из общего контекста обзора восьмитомной «Истории магии и экспериментальной науки» профессора Линна Торндике, сделанного Эриком Дж. Дингваллом в первом выпуске (1959) журнала «Интернэйшнл джорнэл оф парапсихолоджи». Монументальный труд Торндике, на который он потратил 50 лет, по словам Дингвалла, является не только историей, но и «иллюстрацией опасностей, которые неизбежно возникают, если смотреть на мир с позиций магии и трудностей, с которыми сталкивается человечество, пытаясь уйти от восприятия мира с этих позиций».

То, что подобные опасения существуют, не поддается сомнению. Как не поддается сомнению и утверждение Дингвалла о том, что «там, где возникает игнорирование факта, как говорил в XYI веке Монтень, увеличиваются шансы для проявления жульничества и обмана».

«Медленное бегство от магии», если пользоваться терминами Дингвалла, ассоциируется с возникновением современной науки и триумфом таких демистификаторов природы, как Ньютон, Декарт и Галилей. Тем не менее магия не собиралась сдавать свои позиции, частично потому, что наука, несмотря на все свои достижения, до сих пор не смогла ответить на вопросы, на которые большинство из нас хотело бы получить ответ. Во многих областях, как, например, ограниченность человеческого сознания и возможность его выживания в случае физической смерти, она предпочитала даже не искать ответов. В то же время именно ученые, а не маги придумали множество способов того, как можно нанести нам вред, убить нас или нанести ущерб окружающей среде. У ученых не так много причин для того, чтобы поздравлять себя с успехами, как могут думать некоторые из них.

Мысль о том что средневековая магия перешла или была заменена современной наукой, — миф. Если человечество до сих пор верит в чудеса, это говорит о том, что и сегодня повсеместно существует глубокая вера в то, что доля правды в ней есть. Сегодня феномен парапсихологии является, по словам Эренвальда, «производной от магии, которая была лишена плоти и крови и приспособлена для нужд науки». Термин «пара», говорит он, «является антисептиком, применяемым для того, чтобы устранить нежелательное действие магии».

Экстраординарная реакция, вызванная появлением на сцене Ури Геллера, как положительная, так и враждебная, свидетельствует о том, что и сегодня существует как повсеместный интерес к чудесам, так и страх перед ними, как этот было во все времена. И вот появился талантливый и привлекательный молодой артист, который утверждал, что демонстрирует настоящее волшебство в отличие от выхолощенной профессии фокусника. Он вызвал гнев среди профессиональных фокусников, заявив, что умеет делать то, что они только имитируют. Кроме того, он разочаровал многих ученых, показав, что парапсихологический феномен не может быть изучен научными методами.

«Необходим ли хаос?» — так озаглавлена глава в книге Тарга и Путхоффа «Постижение разума», в которой они описывают исследования Ури, проведенные в СИИ (с тех пор они всячески пытались избегать упоминания имени Ури). Объективности ради необходимо сказать, что они так же были не подготовлены, не считая своей впечатляющей научной подготовки, к встречи с таким объектом научных лабораторных исследований, как Ури, как и он не был подготовлен к встрече с такими учеными, как они. Хаос необходим — Геллер знает это, и он обладает замечательной способностью производить его практически в любой обстановке. Настоящий маг не может работать только в повседневной реальности; он должен разрушать ее и заменять на собственную.

Ури часто критикуют за то, что он видит нечто таинственное там, где другие не видят ничего. Если во время беседы с репортером что-то глухо ударяет по потолку, он обязательно скажет что это «странно». Или если кто-нибудь в разговоре упоминает чье-то имя или название места, он может воскликнуть: «Только что хотел сказать то же самое — я читаю ваши мысли!» И так далее.

Это может быть ошибкой для «шарлатана», однако это является существенной частью дестабилизирующего процесса, который был сформулирован Кенетом Батчелдором nocyie теоретических и практических исследований парапсихологического феномена. Ури знал «индукции ложного факта» задолго до того, как Батчелдор дал ему имя.

«Как только возникает вера в сверхъестественный мир и убежденность, что с помощью соответствующих методов этот мир можно изучить и подчинить воле экспериментатора, то чудеса начинаются с такой неизбежностью, как неизбежно ночь сменяет день», — писал Дингвалл в вышеупомянутой статье. «Но, — продолжает он, — как только вера в сверхъестественный ход вещей ослабевает, возникают сомнения в правильности интерпретации непонятных явлений, приходит очередь научного взгляда на мир».

Время от времени я замечал, что парапсихологический феномен не проявляется до тех пор, пока заинтересованные в нем не начинали с нетерпением ждать, что он вот-вот возникнет, или были уверены, что он уже возник. Это я наблюдал во время нескольких сеансов полтергейта, экспериментов в группе Батчеддора и множество раз в компании Ури. Его способности вызывать парапсихологический феномен с помощью ложного факта не имеют себе равных.

Если это так, то может возникнуть вопрос, почему фокусники не демонстрируют случайно настоящие чудеса по ошибке, убедив в этом зрителей. Отвечая на этот вопрос, можно сказать, что есть основания полагать, что время от времени это происходит. Гудини, к примеру, частенько в своей жизни мучился вопросом, правда ли, что это произошло с ним, и он часто беседовал на эту тему с медиумами и со своими коллегами-фокусниками. К сожалению, ответа он никогда не получал, а если и получал, то держал при себе. Эту сторону сложной и противоречивой фигуры Гудини хорошо изложил в книге «Смерть и фокусник» его биограф Раймонд Фитц Симоне.

Дэвид Берглас, один из наиболее известных фокусников в Англии, был президентом Международного Братства Фокусников и действующим председателем Британского филиала Комитета по научным исследованиям паранормальных явлений. Он рассказывал мне, что многие его коллеги верят в существование парапсихологии (включая и его самого) и что все они сами не могут часто объяснить, как они добиваются того или иного эффекта.

Внимательно наблюдая за карьерой Геллера в течение 12 с лишним лет и став одним из немногих фокусников, которым удалось установить с ним дружеские отношения, Бергас написал в журнале «Сайкик Ньюс» (13 декабря 1986): «Если он настоящий парапсихолог и если он действительно делает то, в чем убеждает нас, действительно теми методами, о которых говорит, то в таком случае он единственный человек в мире, который умеет это делать. Он единственный, кто демонстрирует это постоянно. Он феноменальная личность, и мы обязаны уважать его за это. Если, с другой стороны, он фокусник или ловкач, он опять же фономенален — лучший из тех, кто когда-либо был. Итак, с какой бы стороны мы ни взглянули на него, мы должны уважать его или за одно, или за другое».

Когда я спроси Бергласа, с какой стороны он сам предпочел бы взглянуть на Ури, он ответил достаточно загадочно: «Я могу делать то, что делает он. Делаю ли я это так же, как и он, я не знаю».

Геллера часто упрекают в том, что он отказывается выступать перед фокусниками и подвергать себя тестированию с их стороны. Это не совсем так. В 11 главе Ури уже рассказывал о тех из них, кто в корне изменил свои взгляды на феномен Геллера, после того, как лично убедился в его возможностях. В году 1987 к этому списку присоединился еще один известный профессиональный колдун — Гарри Меир (Диабелли), который встретился с Ури в Швейцарии и попросил продемонстрировать свои способности под его наблюдением.

«Если вы сумеете доказать мне реальность того, что делаете, — сказал он, — я изменю свое мнение». Ури согласился, и Меир публично признал, что теперь полностью доверяет Геллеру. А спустя несколько месяцев популярный итальянский фокусник Раймонди пришел к такому же заключению после того, как Ури точно воспроизвел его рисунок.

Но некоторые люди никогда и ни при каких обстоятельствах не будут удовлетворены, чтобы Ури ни делал. В интервью в «Парад мэгэзин» 18 июня 1989 года фокусник Дэвид Копперфильд высказался относительно «иллюзионистов», подобных Геллеру: «Если кто-нибудь обладает магическими силами, то ему незачем заниматься сгибанием ложек, он должен излечивать рак». По удивительному стечению обстоятельств, как раз в это время Геллер занимался изучением влияния своей энергии на пораженные раком клетки в контролируемых лабораторных экспериментах, о ходе которых он отказался давать какие-либо комментарии, до тех пор пока ученый, проводивший исследование, сам не опубликует их результаты. Ури только согласился показать мне письмо от ученого, написанное на специальном фирменном бланке весьма респектабильного исследовательского института. В нем были и такие слова: «Лично вам я могу сказать, что расцениваю предварительные итоги эксперимента как поразительные и заслуживающие самого пристального внимания. Надеюсь, вскоре мы сумеем использовать ваши достижения в повседневной жизни». К сожалению, до этого дело не дошло, потому что вскоре Ури отказался продолжать серию экспериментов по уничтожению живых раковых клеток. Он всегда очень неохотно использует свои силы на чем-либо живом, будь то даже разрушительные раковые клетки, и неохотно объясняет причины своего нежелания. «Я еще не готов к этому», — вот и все, что он сказал по этому поводу.