НАШИ «ПУТЕШЕСТВИЯ» ПО ЗЕМНОМУ ШАРУ

Учитель начальных классов должен добиваться того, чтобы кругозор ребенка постепенно расширялся от родных полей и лесов до картин природы и жизни нашей Родины и всей Земли.

Уже в 1 классе мои дети хорошо знали, что Земля — это огромный шар, поворачивающийся к Солнцу то одной, то другой стороной, что в одно и то же время на Земле в разных уголках бывает и знойное лето, и суровая зима, и день, и ночь. Со 2 класса мы начали совершать «путешествия» по земному шару. Ребята сидят в «зеленом классе», перед ними — большой глобус, освещенный искусственным «Солнцем»; «Земля» вращается вокруг «Солнца», «Луна» — вокруг «Земли». «Вот, дети, — обращаюсь к малышам, — просторы нашей Родины. Мы живем недалеко от ее западной границы, пойдем же в далекое путешествие на восток, побываем в городах и селах, посмотрим, как живут люди». Затем рассказываю о полях, реках, населенных пунктах, которые встречаются на нашем пути. Слово сопровождается показом картинок и диафильмов.

Уже вечереет, незаметно прошли 2 часа «путешествия», а мы не продвинулись и на 100 километров. Дети с нетерпением ожидают дня, когда они продолжат «путешествие».

...Снова города и села, леса и реки, стройки и памятники старины, но «путешествие» не кажется однообразным, потому что в каждом уголке нашей Родины дети видят что-то новое, своеобразное. Проходит несколько дней «путешествия», и вот мы уже приближаемся к Волге, видим гидроэлектростанции, встречаемся с пастухами в широких приволжских степях. Затаив дыхание, слушают ребята рассказ о великой Сталинградской битве, от которой зависели судьбы человечества. Если бы тысячи, десятки тысяч героев не встали здесь насмерть, не отразили натиск жестокого и сильного врага, не сломали ему хребет, — мы сегодня не сидели бы в этом уютном классе. Детей надо вводить в большой мир судеб, забот и тревог человечества с малых лет. Пусть ребенок чувствует, что и сейчас на земле есть силы, готовые развязать новую кровавую войну. Пусть в сердце малыша живет и крепнет глубокое чувство ненависти к врагам мира, пусть в героических подвигах своих дедов и прадедов дети черпают уверенность в том, что человек не пылинка в вихре судьбы, а могучая сила.

Все дальше и дальше в глубь родной земли уходят ребята, и перед ними открываются новые картины: богатый Урал с его неисчерпаемыми недрами, таинственная тайга, могучие сибирские реки... Несколько дней мы посвящаем прекрасной стране уральских самоцветов, «путешествуя» вместе с геологами — искателями природных богатств. Садимся на пароход, плывем по Байкалу, любуемся горами и лесами, останавливаемся на ночь у костра... Движемся дальше — перед детьми открываются богатства Дальнего Востока, а затем — море. Садимся на океанский пароход, отправляемся на Сахалин, потом на Курилы — здесь рождается день нашей Родины. Около 3 месяцев заняло наше «путешествие», каждый день мы проходили в среднем 100 километров, встречались с представителями более сорока народностей, познакомились с замечательными людьми — хлеборобами, строителями, шахтерами, рыбаками, геологами. И все они трудятся, чтобы нам хорошо жилось. У детей рождается чувство гордости: вот какая огромная, богатая и дружная наша страна.

Одно за другим мы совершаем еще несколько «путешествий» по Родине. Идем на север — перед нами открываются суровая и прекрасная тундра, величественный Ледовитый океан; встречаемся с мужественными полярниками, оленеводами, лесорубами. На западе знакомимся с жизнью братьев-гуцулов. Любуемся красотой горных пастбищ-полонин. На юге «путешествуем» по горам Кавказа и равнинам Средней Азии.

Целый год мы в пути. Слово «Родина» наполняется в сознании детей яркими картинами, пробуждающим чувство гордости за героический труд советских людей. По нашему примеру «путешествия» по родной земле стали совершать учителя других начальных классов. Мы стремились к тому, чтобы в понятие «Родина» дети вкладывали то, что завоевано, добыто дорогой ценой, то, чем дорожит советский народ.

Наиболее интересным в воспитательном отношении было наше «путешествие» по братским республикам Советского Союза. Оно началось с «путешествия» по Днепру — реке трех братских народов — русского, украинского и белорусского. Плывя по великой реке, мы знакомились с городами и селами, с героическим прошлым и настоящим братских народов. Смоленск и Лоев, Киев и Канев, Черкассы и Кременчуг, Запорожье и Каховка — каждый из этих городов напоминал детям о великом братстве народов, скрепленном кровью, пролитой в борьбе с поработителями, за освобождение от эксплуататоров, за свободу и независимость в годы гражданской и Великой Отечественной воен. Во время «путешествия» по Днепру дети слушали украинские, русские и белорусские песни, прославляющие красоту и величие родной реки, братство и дружбу народов. Чувство глубокой гордости за свою Социалистическую Родину пробудил у детей рассказ о том, что построено в нашей республике за годы Советской власти.

Несколько дней заняло «путешествие» по памятным местам дружбы. Мы начали его в Переяславе-Хмельницком, где украинский парод выразил свою волю к вечному союзу с русским народом. Мысленно прошли мы через сотни городов, судьбы которых связаны с общей борьбой' украинцев и русских за свободу и независимость родной земли, за восстановление разрушенной промышленности после разгрома белогвардейских интервентов и фашистских захватчиков.

Незабываемые впечатления оставило у детей многодневное «путешествие» по Российской Советской Федеративной Социалистической Республике. Перед нами открылось величие единственной в мире дружбы народов — на земле России проживает свыше ста национальностей. Дети познакомились с жизнью и трудом народностей Поволжья,

Северного Кавказа, Урала, Сибири, Дальнего Востока, Крайнего Севера.

Несколько «путешествий» мы посвятили Ленинским местам на карте нашей Родины. Ульяновск, Куйбышев, Казань, Ленинград, Москва, Шушенское — каждая из этих точек на географической карте пробуждала в детских сердцах яркие картины: я рассказывал о детстве, юношестве и зрелых годах Владимира Ильича Ленина — создателя Коммунистической партии и Советского государства.

«Путешествия» по Белоруссии и Молдавии, братским советским республикам Средней Азии, Прибалтики и Закавказья открывали перед детьми все новые и новые картины великой дружбы народов. Мысленные наши путешествия были еще ярче и интереснее благодаря тому, что уже тогда наш класс переписывался с русскими и белорусскими школьниками.

Отправлялись мы и в «путешествия» за пределы нашей страны. Я ставил цель показать многообразие и красоту природы в различных уголках земли, рассказать обо всем хорошем, что есть в жизни и труде народов мира, зажечь интерес к культуре, искусству, настоящему и прошлому людей, говорящих на разных языках, показать борьбу между добром и злом на всей планете. В этих «путешествиях» наглядность играла еще большую роль, чем в «путешествиях» по родной земле: надо было создать представление о далеких краях, о природе, которой у нас не увидишь.

Сначала мы побывали в странах вечного лета. День за днем ребята знакомились с природой, бытом, трудом и культурой народов Египта, Индии, Цейлона, Индонезии — слушали рассказы, смотрели кинофильмы, посвященные этим странам. Они как бы переносились под стройные пальмы, ощущали палящий зной тропического солнца и прохладу ливней, наблюдали за жизнью трудящихся. Захватывающим было «путешествие» в страну пирамид — в Египет.

Потом мы отправились в «путешествие» по соседним государствам — побывали в Прибалтике и Скандинавии, в странах Центральной Европы, в Турции, Иране и Афганистане, в Японии. Таким же образом совершили «путешествие» в Африку и в Южную Америку, в Канаду и США, в Австралию и Антарктиду.

Большое впечатление на детей произвели картины труда людей в различных уголках земного шара. Где бы ни жил человек, какой бы ни был цвет его кожи, на каком бы языке ни говорил он — везде он трудится, воспитывает детей, мечтает о их счастье. Я стремился как можно ярче показать ребятам труд и жизнь наших братьев — народов стран социалистического содружества, пробудить у детей чувство дружбы к трудящимся первого в мире социалистического государства рабочих и крестьян на немецкой земле — Германской Демократической Республики.

Яркие примеры убеждали детей, что фашизм и немецкий народ — это не одно и то же, что лучшие сыновья и дочери рабочего класса Германии в мрачные дни гитлеровской реакции отдали свою жизнь, выступив против нацизма — того же врага, с которым сражался советский народ.

«Путешествуя» по земному шару, дети увидели, что далеко не все люди живут счастливо: в мире есть страны, где человек угнетает человека, где царят нищета и голод. В сознании ребят формируется представление о причине этого зла — несправедливом социальном строе. Постепенно дети убеждались, что в мире происходит острая, непримиримая борьба между эксплуататорами и эксплуатируемыми. Я стремился к тому, чтобы в сердца моих воспитанников вошли горечи трудящихся, еще порабощенных эксплуататорами, горечи целых народов, до сих пор остающихся в неволе. Когда мы «путешествовали» по арабским странам, я показал кинофильм, запечатлевший картины, которые потрясли детей: их ровесников, мальчиков и девочек, в некоторых странах, например в Саудовской Аравии, продают в рабство, угоняют на каторжный труд закованных в кандалы. Рядом с невольничьим рынком — сказочные дворцы правителей этой страны. Детские сердца сжала боль. По-иному стали они смотреть на свободный труд граждан своей Родины, почувствовали, что труд на благо Родины, для своей семьи и своего народа — это большое счастье.

До тех пор, пока в мире есть эксплуатация человека человеком, нельзя воспитывать любовь ко всему человечеству, потому что нет абстрактного человечества, а есть братья по классу — эксплуатируемые — и их непримиримые противники — эксплуататоры. Очень важно, чтобы уже в младшем возрасте каждый ребенок понял и сердцем почувствовал, что такое революционная, коммунистическая идея. Совершая маленькие экскурсии в недалекое прошлое нашей Родины, рассказывая о кровавой борьбе ее народа за свободу и независимость, показывая на ярких примерах, как трудящиеся колониальных и капиталистических стран отстаивают свои права в наши дни, я постепенно приводил детей к убеждению, что во имя идеи люди идут на смерть, в борьбе идей наиболее ярко выражается сущность классового антагонизма. Очень важно, чтобы люди, отдавшие свою жизнь во имя возвышенных, благородных идей, были идеалом для наших воспитанников. И наоборот, люди, безропотно подчиняющиеся угнетению, должны вызывать чувство презрения. Вот почему необходимо открывать перед взором маленького ребенка мир прежде всего как жизнь, труд, борьбу людей за счастливое будущее.

От понимания коммунистической идеи я постепенно подводил детей к понятию о Коммунистической партии. Рассказывая о прошлом своей Родины, я на ярких примерах показывал самоотверженную борьбу лучших представителей рабочего класса за то, чтобы не было эксплуатации человека человеком, чтобы трудящиеся жили счастливо, чтобы богатства принадлежали тем, кто их создает. В своих беседах я красочно рассказывал детям о том, как В. И. Ленин, Коммунистическая партия готовили рабочий класс и крестьянство к свержению самодержавия и установлению Советской власти. На ярких примерах самоотверженной борьбы коммунистов, соратников великого Ленина, я показывал, в какой тяжелой и упорной борьбе была совершена Великая Октябрьская социалистическая революция, проложившая светлый путь к свободе и счастью народов нашей Родины и указавшая путь к независимости миллионам порабощенных народов капиталистических стран.

«Путешествуя» по родной земле, я рассказывал детям, как неузнаваемо изменилась наша Родина за годы Советской власти, какие гигантские заводы выросли на ее просторах, какие чудесные колхозы украсили ее землю, как возросли культура и быт советского народа. Большое внимание в своих беседах я уделял жизни наших детей, счастливое детство которых оберегает весь наш народ.

Контрастом к цветущей жизни Советской страны была тяжелая жизнь в капиталистических странах.

«Путешествуя» по Японии, дети узнали о тысячах мирных, людей, пораженных лучевой болезнью во время атомной бомбардировки Хиросимы, о маленькой девочке Садако Сасаки, прикованной к постели тяжелой болезнью. Ребята глубоко переживали горе своей далекой ровесницы.

Они хотели помочь больной девочке, но чем и как? Через несколько недель после «путешествия» по Японии я прочитал ребятам маленькое газетное сообщение о том, что Садако Сасаки поставила перед собой цель: сделать тысячу бумажных журавликов (по японскому народному поверью тот, кто своими руками сделал тысячу журавликов, будет всегда счастлив). У нашего народа есть аналогичное поверье: больному ребенку любящая мать делает из бумаги серебряных жаворонков, которые приносят здоровье. И вот мальчики и девочки делают журавликов, посылают их в далекую страну восходящего солнца... Прошли годы, мои воспитанники стали юношами и девушками, с глубокой сердечной болью они воспринимали каждое сообщение о здоровье Садако Сасаки. Скорбная весть о смерти далекой подруги вошла в юные сердца как глубоко личная утрата.

Мир, горизонт которого постепенно раздвигается перед ребенком, — это не только моря и океаны, континенты и острова, невиданные растения и животные, северное сияние Арктики и вечное лето тропиков, — это прежде всего люди, их труд и борьба за счастливое будущее, вековечная мечта человечества о счастье и справедливости, осуществившаяся в странах, где уничтожено угнетение человека человеком. Дети должны входить в этот мир не бесстрастными наблюдателями, знающими, что и где делается, и умеющими рассказать об этом, а людьми, переживающими тревогу за судьбу человечества.

В «путешествиях» по нашей Родине и за ее пределами нельзя пренебрегать одной опасностью — опасностью «перекормить» детей знаниями и впечатлениями. «Избегайте весьма любимого (особенно в иностранных книгах для школ) сообщения необычайных результатов, до которых дошла наука, вроде того: сколько весит земля, солнце, из каких веществ состоит солнце, как из ячеек строится дерево и человек и какие необыкновенные машины выдумали люди»¹²,— советует Л. Толстой учителю маленьких детей. Голые результаты вредно действуют на ученика и приучают его верить на слово, — так объясняет свой совет великий писатель и педагог. С того времени, когда были написаны эти слова, прошли десятки лет, неузнаваемым стал мир, огромных успехов достигла наука, другой кругозор у маленьких детей.

Но совет Л. Толстого не потерял своей ценности и сегодня. Нельзя насыщать рассказы для ребят сведениями, ошеломляющими их.

ЧТО ТАКОЕ ИМПЕРИАЛИЗМ?

Я видел важную воспитательную задачу в том, чтобы перед детьми раскрылась одна из истин, определяющих судьбы народов в наше время: жестоким, неумолимым врагом двух миллиардов трудящихся земного шара являются империализм и колониализм. Чувство непримиримости к несправедливому социальному строю, при котором одним принадлежат сказочные богатства, а другие умирают от голода,— это одно из тех нравственных качеств, воспитание которых в условиях ожесточенной классовой и идеологической борьбы между капитализмом и социализмом является идейной сердцевиной школы.

Маленькому ребенку не расскажешь об империализме и колониализме общими фразами, научным определением. Перед его сознанием учителю надо раскрыть яркие факты, образы, которые несут в себе объективную эмоциональную окраску, заставляют возмущаться и негодовать, быть непримиримым противником враждебного нам строя, враждебной идеологии.

Мы мысленно «путешествуем» по Латинской Америке. Я бывал в ряде стран этого уголка земли, мои рассказы о Мексике и Бразилии, Парагвае и Чили, Аргентине и Колумбии создают в сознании детей представление о чудесной природе, трудолюбивом народе, самобытной культуре народов Латинской Америки. Но когда я объясняю, почему в полуколониальной Латинской Америке умирают от голода ежеминутно 4 человека, ежедневно 5500 человек, ежегодно 2 миллиона человек, дети потрясены: перед ними предстает истинное лицо колониализма, для которого ничто человеческая жизнь, кровь и пот, слезы и горе миллионов детей, для которого все — это прибыль, прибыль и еще раз прибыль богачей.

В сознании детей как-то не сразу «умещается» тот факт, что фабрики, заводы, железные дороги, корабли, самолеты могут принадлежать одному человеку. Но факты есть факты, и когда я рассказываю, что в километре от виллы сказочного богача Рокфеллера живут в лачугах тысячи безработных, они проникаются чувством возмущения, негодования, непримиримой ненависти к несправедливому социальному строю: так не должно быть!

Глубокое впечатление производят на детей факты, о которых изо дня в день сообщает печать буржуазных стран. Я показываю фотографию подростка, опубликованную в английской газете, который украл в магазине булку и сказал на суде: «Я совершил кражу для того, чтобы меня заключили на год в тюрьму: там кормят, а на воле я умру голодной смертью». В тот же день владелица магазина мисс Марджори Колдикотт (город Вулвергемптон) устроила прием, на котором было 750 гостей, он обошелся хозяйке в 1000 фунтов стерлингов (2500 рублей). Блистательное общество... отмечало кончину любимца хозяйки кота Чинки, погибшего на 16 году своей сытой и благополучной, жизни... Вот что такое порабощение человека человеком.

Из южноафриканской газеты «Ренд дейли мейл» дети узнают о том, что житель Иоганнесбурга негр Миа тяжело заболел. Его доставили в центральный госпиталь города. Но двери «белой» больницы закрыты перед негром. Он умер.

Стокгольмское налоговое управление наняло молодую женщину, умевшую подражать лаю собак. В ее обязанности входит прогуливаться по городу и лаять на разные голоса. На этот лай откликаются незарегистрированные псы, чьи владельцы скрывают их от налоговых властей. Вот до чего доводит человека страх перед голодной смертью — он готов на любой труд, даже на унижение своего достоинства.

Бразильская полиция в столице Рио-де-Жанейро ночью устроила облаву на нищих. Их ловили, привозили на берег океана, привязывали к телу камни и связанных топили в воде...

Турецкая газета «Хабер» рассказывает: молодая женщина убила своих трех детей. На вопрос судьи — что толкнуло ее на страшное преступление, она ответила: «Я не могла видеть страданий своих малышей. В квартире — ни куска хлеба, они посинели от холода. И я решила — лучше сразу лишить детей жизни, чем видеть, как они медленно умирают от голода».

Аденская газета «Фатат аль-Джазира» сообщила, что правительство Саудовской Аравии установило новые цены на рабов: мужчины продаются по 250 английских фунтов, женщины — по 350 фунтов.

Итальянский владелец каменноугольной шахты решил прекратить добычу угля— выгоднее торговать американской нефтью, чем добывать итальянское топливо. Прекращение работы в шахте угрожало безработицей и голодной смертью пятистам рабочим. Они опустились в шахту и, объявив голодовку, отказались выходить до тех пор, пока владелец шахты не отменил решения о прекращении добычи угля. Шахтеры сидели под землей семь дней, но победили. Они дорогой ценой заплатили за право трудиться: 5 человек умерли под землей во время голодовки.

Эти факты надо не только сообщать, но и истолковывать. Детям, например, очень трудно понять, почему рабочему человеку в капиталистическом мире угрожает безработица. Истолкование происходит не абстрактными фразами, а на примере конкретных фактов, которые показывают, что такое частная собственность, эксплуатация человека человеком.

Познавая сущность империализма, дети приобретают одно из важнейших нравственных качеств — классовое чутье, личное отношение к строю насилия и угнетения, готовность бороться за укрепление дружбы между народами, за защиту завоеваний социалистической революции в нашей стране.

ДАЙТЕ РЕБЕНКУ РАДОСТЬ УМСТВЕННОГО ТРУДА, РАДОСТЬ УСПЕХА В УЧЕНИИ

Умственный труд ученика, успехи и неудачи в учении — это его духовная жизнь, его внутренний мир, игнорирование которого может привести к печальным результатам. Ребенок не только узнает что-то, усваивает материал, но и переживает свой труд, высказывает глубоко личное отношение к тому, что ему удается и не удается.

Учитель для маленького ребенка — живое воплощение справедливости. Посмотрите в глаза ученику 1 класса, получившему неудовлетворительную оценку... Ребенок не только чувствует себя несчастным, но и испытывает чувство неприязни, а нередко и вражды к учителю. Учитель, ставящий двойку по существу за то, что ребенок чего-то не понял, представляется детям несправедливым человеком.

В одной школе произошел такой случай. Ученик никак не мог понять, как питается и дышит растение, как из почки развивается листок, а из цветка плод и т. д. Учитель часто вызывал мальчика и каждый раз повторял: «Неужели ты не можешь понять этих простых вещей, что ты вообще можешь понять?». На одном уроке он сказал: «Через несколько дней начнут распускаться почки на каштанах, мы пойдем всем классом к нашей каштановой аллее, и если уж там Алеша не расскажет о том, что понятно каждому, тогда дело безнадежное». Учитель очень любил свое детище — аллею маленьких каштанов, выращенных из плодов. Накануне урока он пошел с несколькими учениками к аллее еще раз полюбоваться почками, украшавшими верхушку каждого деревца. А на следующий день, когда класс пришел на урок к каштановой аллее, учитель был поражен: все почки на деревьях сломлены. Дети стояли опечаленные. Учитель увидел — в глазах Алеши загорелся огонек злорадства...

За этим поступком — взрыв, бурная вспышка духовных сил ребенка, глубокая сердечная боль. Мальчик выразил протест против неверия в его силы. Но в практике воспитательной работы нередко бывает и так, что дети, получающие двойку за двойкой, как будто бы примиряются со своей участью, им все равно. Иногда равнодушное отношение ребенка к своим оценкам становится предметом насмешек товарищей, постепенно все дети сживаются с этим, привыкают к тому, что у Вани или Пети и не может быть других оценок, кроме двоек. Это самое страшное, что можно представить в духовной жизни формирующейся личности. Чего ожидать от человека, у которого уже с детства притупилось чувство собственного достоинства?

Одна из важнейших воспитательных задач состоит в том, чтобы в процессе овладения знаниями каждый ребенок переживал человеческое достоинство, чувство гордости. Учитель не только открывает мир перед учеником, но и утверждает ребенка в окружающем мире как активного творца, созидателя, испытывающего чувство гордости за свои успехи. Обучение происходит в коллективе, но каждый свой шаг на пути познания дети делают самостоятельно; умственный труд — это глубоко индивидуальный процесс, зависящий не только от способностей, но и от характера ребенка и от многих других условий, часто не всегда заметных.

Дети приходят в школу с открытой душой, с искренним желанием хорошо учиться. Малыша пугает даже мысль о том, что на него могут смотреть как на лодыря или неудачника. Желание хорошо учиться — красивое человеческое желание — кажется мне ярким огоньком, озаряющим весь смысл детской жизни, мир детских радостей. Этот огонек, слабый и беззащитный, ребенок несет вам, учителю, с безграничной доверчивостью, и если вы не замечаете детского желания, значит, вам недоступно волнующее чувство ответственности за настоящее и будущее своих воспитанников. Этот огонек легко потушить неосторожным прикосновением к детскому сердцу — резким словом, вызвавшим обиду, или же равнодушием. Живительным воздухом для слабенького огонька жажды знаний является только успех ребенка в учении, только гордое осознание и переживание той мысли, что я делаю шаг вперед, поднимаюсь по крутой тропинке познания.

Напрасный, безрезультатный труд и для взрослого становится постылым, отупляющим, бессмысленным, а ведь мы же имеем дело с детьми. Если ребенок не видит успехов в своем труде, огонек жажды знаний гаснет, в детском сердце образуется льдинка, которую не растопить никакими стараниями до тех пор, пока огонек опять не загорится (а зажечь его вторично — ой как трудно!); ребенок теряет веру в свои силы, застегивается, образно говоря, на все пуговицы, становится настороженным, ощетинивается, отвечает дерзостью на советы и замечания учителя. Или еще хуже: чувство собственного достоинства у него притупляется, он свыкается с мыслью, что ни к чему не имеет способностей. Сердце охватывает гнев и возмущение, когда видишь такого равнодушного, безропотного ребенка, готового терпеливо слушать хоть целый час назидания учителя, абсолютно безразличного к словам товарищей: ты отстающий, ты останешься на второй год... Что может быть безнравственнее, чем подавить в человеке его чувство собственного достоинства!

От того, как ученик относится в годы детства и отрочества к самому себе, каким он видит себя в мире труда, в огромной мере зависит его моральный облик. К. Ушинский писал, что ребенок от природы не имеет душевной лености, он любит самостоятельную деятельность, хочет все делать сам. Надо научить детей трудиться, научить Думать, наблюдать, понимать, что такое умственный труд, что значит хорошо трудиться — и лишь потом можно ставить оценки за успехи. Ребенок, никогда не познавший радости труда в учении, не переживший гордости от того, что трудности преодолены, — это несчастный человек. Несчастный человек — большая беда для нашего общества, несчастный ребенок — во сто крат большая беда. Я далек от умиления детством; мне не дает покоя то, что уже в годы детства человек нередко становится лодырем, который ненавидит труд, с презрением относится даже к мысли о том, чтобы трудиться в полную меру своих сил. Но почему ребенок становится лодырем? Потому, дорогие товарищи педагоги, что он не знает счастья труда. Дайте ему это счастье, научите дорожить им — и он будет дорожить своей честью, будет любить труд.

Дать детям радость труда, радость успеха в учении, пробудить в их сердцах чувство гордости, собственного достоинства — это первая заповедь воспитания. В наших школах не должно быть несчастных детей — детей, душу которых гложет мысль, что они ни на что не способны. Успех в учении — единственный источник внутренних сил ребенка, рождающих энергию для преодоления трудностей, желание учиться.

Все наши замыслы, поиски и построения превращаются в прах, в безжизненную мумию, если нет детского желания учиться. Оно приходит только вместе с успехом в учении. Получается как будто парадокс: для того чтобы ребенок успевал, надо чтобы он не отставал. Но это не парадокс, а диалектическое единство процесса умственного труда. Интерес к учению появляется только тогда, когда есть вдохновение, рождающееся от успеха в овладении знаниями; без вдохновения учение превращается для детей в тягость. Усидчивость я бы назвал вдохновением, помноженным на уверенность ребенка в том, что он достигнет успеха.

Такое, на первый взгляд, простое дело, как оценка знаний учащихся,— это умение учителя найти правильный подход к каждому ребенку, умение лелеять в его душе огонек жажды познания. В течение 4 лет обучения детей в начальных классах я никогда не ставил неудовлетворительных оценок — ни за письменные работы, ни за устные ответы. Дети учатся читать, писать, решать задачи. Один ребенок уже достиг положительных результатов в своем умственном труде, другой пока еще нет. У одного уже получается то, чему его хочет научить учитель, у другого еще не получается, но это не значит, что он не хочет учиться. Я оценивал умственный труд лишь тогда, когда он приносил ребенку положительные результаты. Если ученик еще не достиг тех результатов, к которым он стремится в процессе труда, я ему не ставлю никакой отметки. Ребенок должен подумать, собраться с мыслями, еще раз переделать свою работу.

В 1 классе я поставил первые оценки через 4 месяца после начала учебного года. Здесь важно прежде всего то, чтобы ребенок понял, что такое усидчивый, прилежный труд. Малыш плохо выполняет работу не потому, что не хочет, а потому, что не имеет представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, — за что же ему ставить оценку? Я добивался, чтобы ребенок, несколько раз выполнив одно и то же задание, убедился на собственном опыте, что он может выполнить его значительно лучше, чем выполнил вначале. Это имеет большое воспитательное значение: ученик как бы открывает в себе творческие силы; он радуется, видя свой успех, стремится работать все лучше. Сравнивая свою более совершенную работу с менее совершенной, ребенок переживает чувство вдохновенья.

Наблюдая за работой 1 класса, я видел, что дети неодинаково думают, по-разному оценивают свой труд. Вот они написали слово оса. У Лиды, Сережи, Кати, Сани, Павла — буквы красивые, ровные. У Юры они выходят за линии, получаются кособокие; Коля и Толя не пишут, а рисуют, буквы у них такие же, как в книге-картинке, где они составляют свои первые сочинения о природе. В тетради Петрика какие-то крючки. Я не перехожу к следующему упражнению. Дети еще несколько раз пишут то же слово. Каждое новое повторение того же дела становится как бы новой ступенькой, на которую поднимается ребенок — и для тех, кто написал плохо, и для тех, кто справился с работой хорошо. Ребенок рад, счастлив, что дело у него идет лучше, чем шло вначале.

В этой радости и рождается чувство гордости, собственного достоинства. Ребенок, много раз переживший это чувство, не ищет легкого пути, не пользуется результатами чужого труда. Лишь тогда, когда ребята научились переделывать работу и пережили в связи с этим чувство радости, собственного достоинства, я начал ставить им оценки — конечно, только за положительные результаты. Одни дети стали получать отметки через 4, другие через 6 месяцев после начала школьных занятий. Петрик и Миша получили первые оценки только в начале второго учебного года. С ними я проводил дополнительную работу, добиваясь того, чтобы дети сегодня работали хоть немножко лучше, чем вчера, не теряли веры в свои силы.

Учение — не механическая передача знаний от учителя к ребенку, а прежде всего человеческие отношения. Отношение ребенка к знаниям, к учению в огромной мере зависит от того, как он относится к учителю. Если ученик почувствовал несправедливость, он потрясен. А неудовлетворительную оценку маленькие дети всегда считают несправедливостью и глубоко переживают ее, потому что почти никогда не бывает так, чтобы ребенок не хотел учиться. Ему хочется учиться, но он не умеет, у него еще нет способности сосредоточиться, заставить себя работать.

Если же дитя переживает несправедливость и сегодня, и завтра, и так в течение всего года, его нервная система вначале возбуждается, затем наступает торможение — угнетенность, ослабленность, апатия. Резкие скачки — возбуждение и торможение — приводят к тому, что ребенок заболевает. Это странные, с первого взгляда, заболевания — школьные неврозы, или дидактогении. Парадоксальность дидактогений заключается в том, что они бывают только в школе — в том священном месте, где гуманность должна стать важнейшей чертой, определяющей взаимоотношения между детьми и учителем. Дидактогении — детище несправедливости. Несправедливое отношение родителей или учителя к ребенку имеет множество оттенков. Это прежде всего равнодушие. Нет ничего опаснее для становления нравственных и волевых сил ребенка, чем безразличие учителя к его успеваемости. Затем — окрик, угроза, раздраженность, а у людей, не обладающих педагогической культурой, — даже злорадство: вот ты не знаешь, давай сюда дневник, я тебе поставлю двойку, пусть родители полюбуются, какой у них сын...

Я в течение нескольких лет изучаю школьные неврозы. Болезненная реакция нервной системы на несправедливость учителя у одних детей приобретает характер взвинченности, у других — это мания несправедливых обид и преследований, у третьих — озлобленность, у четвертых — напускная (деланная) беззаботность, у пятых — безучастность, крайняя угнетенность, у шестых — страх перед наказанием, перед учителем, перед школой, у седьмых — кривлянье и паясничанье, у восьмых — ожесточенность, принимающая иногда (очень редко, но этого нельзя игнорировать) патологические проявления. Предупреждение дидактогений зависит от педагогической культуры родителя и учителя. Самой главной чертой педагогической культуры должно быть чувствование духовного мира каждого ребенка, способность уделить каждому столько внимания и духовных сил, сколько необходимо для того, чтобы ребенок почувствовал, что о нем не забывают, его горе, его обиды и страдания разделяют.

Для ребенка наибольшей несправедливостью со стороны учителя является то, что учитель, поставив несправедливо, по его глубокому убеждению, неудовлетворительную оценку, стремится еще и к тому, чтобы за эту оценку его наказали родители. Если ребенок увидел, что учитель обязательно хочет сообщить родителям о двойке, он ожесточается и против учителя, и против школы. Умственный труд становится для него ненавистным. Огрубение чувств переносится на отношения с другими людьми и, прежде всего, с родителями.

Трудно представить что-либо другое, в большей мере уродующее душу ребенка, чем эмоциональная толстокожесть, порожденная несправедливостью. Испытывая безразличное к себе отношение, ребенок теряет чуткость к добру и злу. Он не может разобраться, что в окружающих его людях доброе и что злое. В его сердце поселяется подозрительность, неверие в людей, а это — самый главный источник озлобленности.

В среде педагогов сейчас можно нередко услышать разговоры о поощрении и наказании. Рождаются и умирают, как однодневные мотыльки, заманчивые теории... А между тем самое главное поощрение и самое сильное (но не всегда действенное) наказание в педагогическом труде — это оценка. Это наиболее острый инструмент, использование которого требует огромного умения и культуры.

Чтобы иметь право пользоваться этим инструментом, надо прежде всего любить ребенка. Не говорить ему о своей любви, а выражать любовь в заботе о нем. «Если учитель имеет только любовь к делу, он будет хороший учитель. Если учитель имеет только любовь к ученику, как отец, мать, он будет лучше того учителя, который прочел все книги, но не имеет любви ни к делу, ни к ученикам, он — совершенный учитель»¹³, писал Л. Толстой.

Душевная чуткость — это качество, которое невозможно достигнуть только обучением. В основе человеческой чуткости педагога лежит общая интеллектуальная, нравственная, эстетическая и эмоциональная культура в их органическом единстве, а это единство достигается и образованностью, и общественным опытом нравственных отношений в коллективе. Учитель должен знать и чувствовать, что на его совести — судьба каждого ребенка, что от его духовной культуры и идейного богатства зависит разум, здоровье, счастье человека, которого воспитывает школа.

...Урок грамматики во 2 классе. После изучения правила и разбора упражнений дети выполняют самостоятельную работу, цель которой — углубление знаний и в то же время контроль. За работу ставятся оценки. Проверив тетради, я вижу, что Миша и Петрик плохо выполнили задание. Если бы я поставил двойку, дети, всеми силами желающие хорошо учиться, восприняли бы ее как приговор: «Ваши товарищи сделали шаг вперед, а вы остались на месте». Исправив ошибки, дав образцы красивого письма, я не ставлю Мише и Петрику никаких оценок. Раздавая тетради, говорю детям:

— Миша и Петрик еще не заработали оценки. Надо вам, дети, хорошо потрудиться. Выполните самостоятельно другое упражнение. Постарайтесь заработать оценку.

Дети уже привыкли к тому, что за неудовлетворительную работу нет оценки. В их сознании постепенно складывается убеждение в том, что выполненное задание не является пройденным этапом, завершившимся окончательным «приговором» учителя. Перед ребенком не закрывается дорога к успеху: то, что он не смог сделать, он сделает в будущем, может быть, уже сегодня или завтра. Миша и Петрик не переживают того чувства обреченности, когда ребенок, получив неудовлетворительную оценку, остается как бы на шаг сзади от своих товарищей. Здесь же, на уроке, ребята просят: «Дайте, пожалуйста, упражнение». Я даю. В течение школьного рабочего дня они находят время выполнить его (рабочий день у нас регламентируется таким образом, что каждый ученик ежедневно имеет в своем распоряжении полчаса для выполнения той работы, которую считает нужным сделать в первую очередь). Мальчики стараются изо всех сил, чтобы заработать оценку, доказать, что они не хуже других. Проверяю работу — она, как почти всегда в таких случаях, заслуживает положительной оценки.

Бережливо пользоваться оценкой как стимулом, побуждающим к труду, особенно важно в тех случаях, когда учебное задание требует творческих умственных усилий, размышления, исследования. У одного мыслительные процессы протекают быстро, стремительно, у другого — медленно, но это не значит, что один ребенок умнее другого или трудится больше, чем другой. Уроки арифметики в начальной школе, решение задач — это пробный камень первой заповеди воспитания: дать ребенку радость успеха в умственном труде, пробудить у него чувство гордости и достоинства. И надо добиваться того, чтобы первые трудности не стали для ребенка Камнем преткновения. Я не ставил оценок за решение задач до тех пор, пока дети не научились самостоятельно думать, разбираться в условиях задания, находить путь к его выполнению — другими словами, пока не пережили радости успеха в этом труде. Здесь особенно недопустим шаблонный подход: один ребенок за месяц может получить 3 оценки по арифметике, а другой — ни одной, но это не значит, что другой ученик ничего не делает и не продвигается вперед. Он учится понимать задание, и первая сравнительно сложная арифметическая задача, которую ученик решил самостоятельно,— важная ступенька в развитии ребенка.

Уже много лет я внимательно присматривался к ученикам, неуспевающим по математике, и убедился, что в начальных и средних классах отстающие никогда не решают самостоятельно ни одной задачи. Они как бы плывут за волной, ставят ногу в то место, куда уже стали их товарищи: списывают готовое с доски или у соседей по парте, но по существу не представляют себе, что такое самостоятельное выполнение задания.

Нельзя устранить этого зла поисками каких-то приемов совершенствования дидактического мастерства. Умственный труд на уроках математики — пробный камень мышления. Причина зла в том, что ребенок не научился думать; окружающий мир с его вещами, явлениями, зависимостями и взаимосвязями не стал для него источником мысли. Опыт подтверждает, что в классе не будет ни одного неуспевающего по математике ребенка, если «путешествия» в природу уже в раннем детстве станут подлинной школой умственного труда. Вещи должны учить ребенка мыслить — это исключительно важное условие того, чтобы все нормальные дети были умными, сообразительными, пытливыми, любознательными. Я советовал учителям: если ученик не понимает чего-то, если его мысль бьется беспомощно, как птица в клетке, присмотритесь внимательно к своей работе: не стало ли сознание вашего ребенка маленьким пересыхающим озерцом, оторванным от вечного и животворного первоисточника мысли — мира вещей, явлений природы? Соедините это маленькое озерцо с океаном природы, вещей, окружающего мира, и вы увидите, как забьет ключ живой мысли.

Но было бы ошибкой считать, что окружающий мир сам по себе научит ребенка думать. Без теоретического мышления вещи останутся скрыты от глаз детей непроницаемой стеной. Природа становится школой умственного труда лишь при условии, когда ребенок отвлекается от окружающих его вещей, абстрагирует. Яркие образы действительности необходимы для того, чтобы ребенок научился познавать взаимодействие как важнейшую черту окружающего мира. Подчеркивая правильность мысли Гегеля о том, что взаимодействие является causa finalis¹⁴ всего существующего, Ф. Энгельс писал: «Мы не можем пойти дальше познания этого взаимодействия именно потому, что позади его нечего больше познавать»¹⁵. Познание взаимодействия как непосредственная подготовка к абстрактному мышлению — важное условие развития математического мышления. Успешное решение задач зависит от того, научились ли дети видеть взаимодействие вещей, явлений.

Самостоятельный умственный труд в процессе решения задачи дает плоды еще и тогда, когда в памяти ребенка постоянно и прочно хранятся обобщения, без которых немыслимо мышление (таблица умножения, состав натурального ряда чисел).

Петрик долго не мог понять смысла (условия) арифметической задачи. Я не спешил с объяснением. Главное — чтобы мальчик напряжением собственных умственных усилий понял сущность взаимозависимостей между вещами и явлениями. Но живая мысль не забьет ключом, если ребенок не подготовлен к теоретическому мышлению, не умеет сравнивать, анализировать. Я вел детей в природу учил снова и снова наблюдать, сопоставлять вещи, качества, явления — учил видеть взаимодействие. Обращал внимание Петрика на те явления окружающего мира, которые формируют в детском сознании представление о величине, числе как об одном из важнейших качеств предметов.

Добивался того, чтобы ребенок понял числовые зависимости, убедился в том, что они не придуманы кем-то, а существуют реально. Здесь очень важно не то, чтобы ученик сразу же научился вычислять, оперировать цифрами, — он должен осмыслить самую сущность зависимостей.

Вот мы сидим в курене на баштане и наблюдаем, как комбайн убирает пшеницу. Время от времени от комбайна отходит машина с зерном. За сколько минут наполняется бункер комбайна? Дети с интересом смотрят на часы, оказывается — за 17 минут. Как же люди рассчитали свою работу так, что комбайн не останавливается? До наполнения бункера осталось 5, 4, 3 минуты — дети встревожены: наверное, комбайн все-таки остановится. Осталось 2 минуты, и вот из-за леса выезжает автомашина. А до заготовительного пункта она едет ровно час. Значит, люди рассчитали зависимость между расстоянием и временем. Поставили на вывозку зерна как раз столько машин, сколько надо для безостановочной работы комбайна. А если бы к заготовительному пункту машина шла не час, а два часа, больше или меньше автомашин надо было бы поставить на вывозку зерна?

— Конечно, больше, — говорит Петрик, и глаза его радостно горят. — Ведь сейчас в пути постоянно находятся три автомашины, да одна нагружается, а одна разгружается на пункте. А если бы дорога была длиннее, то больше машин находилось бы в пути.

Ребенок напрягает умственные усилия, я вижу, что он уже думает над тем, сколько машин понадобилось бы, если бы дорога была в 2 раза длиннее. Но не это сейчас главное. Главное — он понял, что задача — не выдумка досужих людей. Задачи существуют в окружающем мире, потому что существуют движение, жизнь, человеческий труд.

Петрик уже перешел в 3 класс, но с задачами у него пока что ничего не получается. Он еще не решил самостоятельно — без помощи товарищей или учителя — ни одной задачи, и это меня тревожит. Но я все-таки верю, что мальчик научится думать. Я готовлю его к абстрагированию не только путем мысленного анализа явлений, которые являются основой арифметической задачи. Мыслитель, не умеющий считать, не может овладевать знаниями,

Очень важно, чтобы у Петрика постепенно закреплялись в памяти элементарные вещи, без которых невозможно мышление. Мальчик усаживается за «арифметический ящик» и тренируется, проверяет себя. Я внимательно слежу за тем, чтобы ученик не думал над тем, сколько будет 12—8, 19 + 13, 41—19 (если в 3 классе ученик будет думать над этим, то он не сможет понять задачу).

Жизнь убедила меня в том, что нередко ученик оказываете» бессильным перед алгеброй лишь потому, что не осмыслил состава натурального ряда чисел, не осмыслил до такой степени, чтобы не задумываться больше над элементарными вещами, а все силы своего ума направить на абстрактное мышление. Как чтение не может стать полуавтоматическим процессом, если ребенок тысячи раз не прочитал слогов, из которых состоят слова, так и абстрактное математическое мышление останется для ученика книгой за семью печатями, если он не запомнил десятки, сотни примеров, над которыми люди в повседневной практике никогда не задумываются, потому что ответы на эти примеры запомнились навсегда. Я добивался, чтобы тугодумы, и в первую очередь Петрик, овладели как можно большим количеством простейших инструментов математического мышления — примеров на сложение, вычитание, умножение, деление.

Мы идем в природу, я обращаю внимание мальчика на множество задач, которые люди решают в процессе труда. И вот пришел день, в который я твердо верил: Петрик решил задачу совершенно самостоятельно. У мальчика загорелись глаза, он стал объяснять, о чем идет речь в задаче, его объяснение было сбивчивым, но я видел, что перед ребенком, наконец, открылось то, что было покрыто мраком. Петрик был рад. Я тоже вздохнул с облегчением: наконец-то. Мальчик не мог дождаться окончания уроков, побежал домой, чтобы поделиться радостью с матерью. Матери не было дома. «Я сам решил задачу», — радостно сказал он дедушке. Петрик гордился своим успехом, а чистая нравственная гордость — это родник человеческого достоинства. Без гордости за свой труд нет настоящего человека.

Этот случай был предметом раздумий в нашем педагогическом коллективе. Мы в ином свете увидели тех детей, которым трудно дается учение. Никогда нельзя спешить с окончательным и категорическим выводом: у ребенка ничего не получится, такова уж его судьба. Год, два, три года у него что-нибудь может не получаться, но придет время — получится. Мысль — как цветок, который постепенно накапливает жизненные соки. Дадим же корням эти соки, откроем перед цветком солнце — и он расцветет. Будем учить ребенка думать, откроем перед ним первоисточник мысли — окружающий мир. Дадим ему величайшую человеческую радость — радость познания. Не один вечер собирались мы, учителя начальных классов, специально для того, чтобы подумать над острой и нелегкой педагогической проблемой: как подвести ученика от конкретного счета предметов, вещей, от очевидной, наглядной зависимости между явлениями к абстрактному обобщению — правилу, формуле. Учителя В. П. Новицкая, М. Н. Верховинина, Е. М. Жаленко рассказали об интересных фактах, свидетельствующих о том, что не у всех детей этот переход происходит плавно и безболезненно. Есть ученики, прекрасно справляющиеся с техникой счета, умеющие быстро вычислять, но с трудом разбирающиеся в содержании (условии) задачи. Для части детей, мыслящих яркими, конкретными, наглядными категориями, определенную трудность представляет отвлечься от конкретных чисел, на которых построена задача. В. П. Новицкая рассказала об одной девочке, которая, прочитав задачу, сразу же пыталась найти ответ: начинала вычисления, не разобравшись, что и для чего вычисляется.

У каждого из нас встречались такие дети. Мы советовались: каким путем переводить их от конкретного к абстрактному мышлению. Пришли к выводу о необходимости целого этапа работы над задачей — рассуждения по условию задачи, решения задачи без чисел, без арифметических действий. Мы стали проводить открытые уроки арифметики со специальной целью: показать, как дети рассуждают о задаче, решают ее без вычислений. Посещая эти уроки друг у друга, мы искали пути умственного развития отдельных детей.

Нельзя допускать, чтобы оценка превращалась для ребенка в оковы, сковывающие его мысль. Я всегда давал возможность самому слабому ученику, самому, казалось бы, безнадежному тугодуму подумать над тем, что у него пока не получается. У детей никогда не пропадал интерес к учению. Пробуждая чувство гордости, чести, собственного достоинства, я добивался того, что дети стремились работать самостоятельно.

Дать ребенку подумать...— это далеко не такое простое дело, как кажется с первого взгляда. Присмотритесь хорошенько к умственному труду учеников 1—4 классов — и вы увидите, что в подавляющем большинстве случаев (бывает — почти всегда) ребенок не дал ответа на ваш вопрос (или не выполнил задания) просто потому, что он не успел подумать, сосредоточиться (а бывает иногда и так, что вопрос застал врасплох, как бы ошеломил ребенка). Мы, учителя начальных классов, специально собирались посоветоваться о том, как дать возможность ребенку подумать. Пришли к заключению: никогда нельзя спешить с выводом — знает или не знает ребенок. Часто 1 бывает так: учитель сказал ребенку: «Садись, не знаешь!» Ребенок сел и в то же мгновение у него все в голове «прояснилось» — оказывается, он все знает... Он в большой обиде на учителя. Почему это так происходит? Мы не могли сразу же найти ответ на этот вопрос. Надо было наблюдать, наблюдать и еще раз наблюдать, изучать множество фактов.

Ребенок, достигнув цели напряжением воли и мысли, чувствует отвращение к подсказке, шпаргалке, списыванию. Между мной и детьми всегда были отношения взаимного доверия и доброжелательности. Ученик никогда не боялся сказать мне, что у него что-нибудь не вышло, сколько он ни бился над заданием. Все свои сомнения, радости и горести дети несли учителю. Я никогда не был для ребенка вестником горя — а ведь неудовлетворительная оценка — это для него большое горе. Как извращается детская душа, когда учитель чуть ли не ежедневно говорит ребенку: «У тебя двойка». Как мало нужно ребенку горя, чтобы он чувствовал себя несчастным. Трагедия усугубляется тем, что маленький человек, привыкая к своему горю, становится равнодушным ко всему окружающему, его сердце черствеет. А черствое сердце — это благодатная почва для жестокости. Если в классе есть несчастные дети и товарищи не стремятся облегчить их участь, никогда не будет хорошего, дружного, доброжелательного коллектива.

Но нельзя допускать и того, чтобы оценка баловала учащихся, как это, к сожалению, нередко бывает в школах. Сказал ребенок слово — ему уже ставят пятерку. Нередко бывает, что один и тот же вопрос ставится нескольким ученикам, и каждый из них получает отметку. В результате у детей складывается легкомысленное отношение к учению. Ребенок всегда должен осознавать оценку как результат умственных усилий.

Ученик должен убедиться в том, что умственная деятельность — это труд, требующий больших усилий, волевой сосредоточенности, умения заставить себя отказаться от многих удовольствий. Именно в атмосфере труда формируются настойчивость, сила воли. Ребенок, который научился критически относиться к достигнутым результатам, пережил неудовлетворение своей работой и стремится сделать ее лучше, никогда не станет лодырем.

Познавая на собственном опыте, как достигаются успехи в умственном труде, дети приучаются к самоконтролю. Привычка упорно трудиться, добиваться лучших результатов воспитывает у ребенка нетерпимость к небрежно выполненной работе, к безделию и нерадивости.

Когда для детей радость труда, успеха в учении является главным стимулом, побуждающим к учению, то в классе нет лодырей. Подлинные мастера воспитания редко прибегают к борьбе с отдельными лодырями, они борются с ленью как следствием спячки ума.

Система, в основе которой лежит оценка только положительных результатов умственного труда, постепенно внедрялась в работе всех учителей начальных, средних и старших классов. У читателя может возникнуть вопрос: а как же быть в конце четверти или учебного года, если окажется, что у учащегося нет оценки по какому-нибудь предмету? В том то и дело, что отсутствие оценки для ребенка несравненно большая беда, чем двойка. В сознании ученика утверждается мысль: если у меня еще нет оценки, значит, я еще не потрудился как следует. Поэтому у нас почти не было таких случаев, чтобы к концу учебного года ученик не имел оценок. За 4 года я 6 раз не поставил детям оценки в конце четверти. Родители знают: если у сына или дочери в дневнике нет оценок — значит не все благополучно. Знают они и то, что отсутствие оценок — это не вина ребенка, а его беда. А в беде надо помогать. И мы совместно помогаем ученику. Я убедил родителей, чтобы они никогда не требовали от детей самых высоких оценок, не рассматривали неудовлетворительную оценку как показатель лени, нерадивости, недостаточного усердия.

С оценкой — этим тонким педагогическим инструментом — отдельные учителя обращаются бездумно. Во многих школах к тройке сложилось отношение как к чему-то предосудительному. «Будем учиться без троек!» — эти призывы раздаются не только на пионерских сборах. Их можно прочитать и в детских газетах. Поощряя такое отношение к удовлетворительным успехам в учении, учитель по существу рубит сук, на котором сидит: воспитывает у детей верхоглядство, легкомыслие.

Во 2 классе, через несколько недель после начала учебного года, дети завели дневники, в которые записывали оценки, полученные на уроках. И не было ни одного случая, чтобы ребенок пытался скрыть от родителей оценку. Иначе и быть не может, если оценка отражает радости успеха. Никакой подписи учителя в дневнике не надо — это остаток старой школы с ее атмосферой взаимного недоверия и подозрительности между учителем и учеником. Если в классе нет взаимного доверия, если ребенок пытается обмануть учителя, если оценка превращается в кнут, которым взрослые подгоняют ребенка, — рушится сама основа правильного воспитания.

С несправедливо поставленной двойки начинается одно из самых больших зол школы — неправдивость ребенка, обман и учителя и родителей. К каким только ухищрениям не прибегают дети, чтобы скрыть от матери и отца свои неудачи в школе, а от учителя — нерадивость. Чем больше недоверия к ученику, тем больше ребенок проявляет изобретательности в обмане, тем благоприятнее почва для лени и нерадивости. Лень — это дитя недоверия. Тот, кого я учу, — это прежде всего живой человек, ребенок, а потом — ученик. Оценка, которую я ставлю ему, — это не только измеритель его знаний, но, прежде всего, мое отношение к нему как к человеку.

Я советую всем учителям: берегите детский огонек пытливости, любознательности, жажды знаний. Единственным источником, питающим этот огонек, является радость успеха в труде, чувство гордости труженика. Вознаграждайте каждый успех, каждое преодоление трудностей заслуженной оценкой, но не злоупотребляйте оценками. Не забывайте, что почва, на которой строится ваше педагогическое мастерство,— в самом ребенке, в его отношении к знаниям и к вам, учителю. Это — желание учиться, вдохновение, готовность к преодолению трудностей. Заботливо обогащайте эту почву, без нее нет школы.