Вадим Леванов

ЛАДИК. Кому он дал?

ЛАДИК. Чего-чего, я не понял, он тебе дал? Или ты ему? (Хохочет.)

ВИКА. Привез – отваливай.

ЛАДИК. Во-бля!

ВИКА. Не понял?

ЛАДИК. Все-все! Я рыба. Молчаливая такая рыба. Вобля! (Ржет.) Это есть у меня один… клиент. хачик. Он по-русски плохо… он говорит: “вобля”. Не вобла, а “вобля”! (Хохочет.) Сбежал из своего Карабаха или черт его знает… не хочет, гад, воевать за родину. Хочет тут отсидеться и еще капусты нарубить. Во-бля! (Хохотнул.)

ВИКА. Не каркай!

ЛАДИК (напевает). “Ой ты кайф, кайф, кайф, божья травка…” Вот смотрю я на тебя, солнце мое… и такая ты… миниатюрная, такая… хрупкая… сладкая…

ВИКА. Ага. Сахар капает.

ЛАДИК. Так бы тебя… и съел, облизал бы всю! (Лезет обнять Вику.)

ВИКА (ласково). Подавишься. (Несильно, но чувствительно бьет Ладика в пах.) А еще раз сунешься – кастрирую.

ЛАДИК (отдышавшись). Во-бля!
Небольшая пауза.
(Смеется.) У тебя хоть один мужик нормальный был? Хоть разок тебя по-настоящему?..

ВИКА. Засунь свой поганый язык в задницу себе!

ЛАДИК. Где мужик?

ВИКА. Что-о-о?!

ЛАДИК. Где?

ВИКА. Мне, что ли, перед тобой, шестерка, докладываться? Ты принес – отваливай! Остальное тебя не касается!

ЛАДИК. Я, может, за твой концерт переживаю (Гоготнул.)

ВИКА. Ты! Дешевка! Шестерка! Катись отсюда! Козел!

ВИКА. Говнюк! Дешевка! За что тебя держат?!

ЛАДИК (ухмыляется). А я нужен. Ну-жен. Ясно?

ВИКА. Задницу хорошо лизать умеешь? Язык шершавый?

ЛАДИК. Запомни, солнце мое, одну вещь: я – злопамятный. Одна твоя маленькая, вот такусенькая ошибочка!.. И все!! Ясно, детка?! И на нашей улице грузовик с пряниками перевернется! А мы зевать не будем! Ты еще передо мной на карачках!.. на цырлах… Ясно, сука?!!

ВИКА. Козел! Шестерка!

ЛАДИК. Я тебя умоляю: не ошибайся!.. Во-бля! Вот такусенькая ошибочка! Запомни! Детка.
Звук отпираемой двери. Вика резко захлопывает футляр. Входит Андрей. Пауза.
АНДРЕЙ (Ладику). Добрый вечер.
Ладик не отвечает. Не сводя с Андрея взгляда, он обходит его кругом.
ЛАДИК (напевает). “Но однажды Мурка с Гришкою связалась…" (Вдруг резко бросается к Андрею, и в руках его, щелкнув выдвижным лезвием, оказывается нож, который он направляет Андрею в лицо.) Ну что, сука?!
Андрей замер. Короткая пауза.

Под окном – шум подъехавшей машины.

Вика метнулась к окну.
Во-бля! (Смеется; быстро выходит; щелкает замок.)

Затемнение

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Вика смотрит в окно. Андрей в оцепенении.
ВИКА. Куда ты ходил?
Андрей не отвечает.
Он тебя напугал?

АНДРЕЙ. А? Что?

ВИКА. Испугался?

АНДРЕЙ. Он кто?

ВИКА. Дерьмо.
Андрей вдруг хохочет; валится на софу.
Ты что? (Подходит к Андрею.) Что за дела?

АНДРЕЙ (сквозь смех). Дерьмо? А?!.. Я не могу! (Смеется.) Командор!.. А!? Субъект! (Смех.) Я испугался!.. теперь!.. вот!.. только что!.. (Смех.) А тогда – не успел! (Смех.) Не успел!.. У него… что (смех) – ножик был? (Смех.) Чик-чик… а?.. (Смех.) он – кто?… Зачем он?.. Вы его?.. (Хохочет.)

ВИКА. Ясно. Истерика. (Выходит на кухню.)

АНДРЕЙ (похохатывая). Вы куда?.. Мне действительно нужна эта (смех) берданка! Зачем он?.. Он еще придет? Не могу… мне смешно! Мне сейчас плохо… от смеха!.. будет…

АНДРЕЙ. Я это… действительно – испугался. А?

ВИКА (не сразу). Как там погода? “Буря мглою небо кроет”? (Усмехается.)

АНДРЕЙ. А что ему нужно-то было?

ВИКА. То же, что и всем. (Помолчав.) Он мне одну вещь привез.

АНДРЕЙ. Вещь? Какую? (все еще смеется.)

ВИКА. Горячую пиццу. Ага.

АНДРЕЙ. Пиццу? (Смеется.) Я ни черта не понимаю!

ВИКА. Мои проблемы.
Пауза.
Мои проблемы…

АНДРЕЙ (смеется, но уже не так истошно). Я терпеть не мгу эту… идиому… “Моя проблема! Ваши проблемы!” У меня от нее – судороги! (Смех.) зубы просто сводит, оскомина и озноб… Это диверсия. (смех.) В массовое сознание рядового обывателя (смех), то есть нас с вами, внедряют мировоззрение в корне чуждое… национальному… как нынче принято говорить? (смех) мен-та-ли-те-ту! (Смех.) мен-та-ли-те-ту… Идею соборности подменяют идеей… сугубого индивидуализма… “каждый сам за себя!”… Каждый сверчок – знай свой шесток… Активно и методично! (Усмехается.)

ВИКА. Клоун.

АНДРЕЙ. Не обращай внимания… Я говорю – это чисто нервное. Я успокаиваюсь – когда говорю…

ВИКА. Где ты шлялся?

АНДРЕЙ. И так во – всем. Везде – куда ни плюнь. (смеется.) товарищи! Будьте культурны. Не плюйте на пол, а плюйте в урны! (смеется.) Я – психопат, я предупреждал. (Помолчав.) Вы согласны, что у России свой собственный путь развития? А? Нам искусственно насаждают… западный приоритет ценностей… (смеется.) всеобщая и поголовная американизация. А в их структуре ценностей на первом месте стоит – благосостояние, материальное благополучие. А? (Усмехается.) И как, какими средствами оно достигается – уже не важно! “Нон олет!”, как сказал император Веспасиан своему сыну Титу. “Нон олет!” – лозунг не все времена. А? (смеется.) Слабые очаги сопротивления бомбят… как сербов в Боснии…

ВИКА (усмехается). Угадай. С трех раз.

ВИКА. Ты его знаешь... этого?..

АНДРЕЙ. Он талантливый, умный, честный. Добрый. Великодушный. Везучий! Преуспевающий в своем деле… в отличие от… (Со смехом.) хотя я тоже… в своем деле… преуспел. А? Сторожу очень даже… основательно. А? С душой. А? Талантливо. А?
Пауза.
“Два дня всего бывают милы нам жены:

в день свадьбы, а потом в день выноса тела”. (Усмехается.)
Небольшая пауза.
Мы когда вместе жили… не хотели иметь детей… Не получалось. Не выходил… каменный цветок… Я – боялся ответственности. А? Ага. Сейчас она на седьмом, кажется, месяце… или больше?.. Она жутко переживает и боится. Всего. Выкидыша, умереть при родах, что ребенок родится олегофреном, ненормальным. (Усмехается.) Из больниц не вылезает. Платит кошмарные деньги. К каким-то целителям, экстрасенсам ездит черт-те куда, в глушь какую-то… к бабкам-знахаркам… (Пауза.) Я ходил посмотреть на ее окна. (Усмехается.) Глупо? А? Архиглупо. Жутко… глупо. Я знаю. Свет у них горит… И шторы не задернуты… и люстра, или торшер, или черт его знает что… торшер все-таки, наверно, с таким красным абажуром, и поэтому окошко светится таким… светом… цвета крови… артериальной. Алым таким… ярким… Шторы не задернуты, только тюль, и видны силуэты, зыбкие такие очертания, тени… (Улыбается.) Как в полинезийском театре теней. Я стоял внизу – дурак дураком – и смотрел на этот… театр теней…
Пауза.
Любишь мелодрамы? Мне показалось. Что я ее увидел… с ее животом… Он у нее огромный. Чудовищный. И это тоже ее пугает. Какая-то цыганка на картах таро нагадала ей. Что у нее будет тройня. (Усмехается.)
Небольшая пауза.
А меня что? Долго не было? А? Я там стоял… уставился как баран на новые ворота… (Улыбается.) Смотрел… на окна. На другие – тоже. Они светятся в темноте. Разные цвета, оттенки… И за каждым – какая-то жизнь… Чья-то. Какая-то своя жизнь. Она загадочной кажется, красивой, необыкновенной… если смотреть, как я – извне, сквозь тюль… Хотя изнутри все, наверно, совсем, совсем по-другому… Как называется страсть к подглядыванию?.. Визионизм? А? Вуайеризм? А? Не помню… Изнутри все… иначе…
Короткая пауза.
Потом я смотрел на это вот окно. Оно тоже… Свет пробивается через шторы – они неплотно… через щелки… Кому-то может показаться…
Пауза.
Она его любит.
Небольшая пауза.
Изнутри все не так… (Усмехается.) изнутри – страшно. А?

ВИКА. Он ее бросит.

АНДРЕЙ (встает, подходит к книжному шкафу, передвигает какие-то коробки, чтобы добраться до полок, берет с полки большой фолиант – альбом репродукций). Вот. Античное искусство. (открывает, листает, подает вике.) Вот. Нашел. “Артемида с ланью. Римская копия с греческого оригинала Леохара. Конец IV века до новой эры. Мрамор. Париж. Лувр”.
Пауза.
ВИКА (разглядывает репродукцию). Это – я?!

АНДРЕЙ (не сразу). Когда-то ты была ею. А? Да?

ВИКА. Ты… сумасшедший…

АНДРЕЙ (хохотнул). Почему? – я?.. Ведь это ты хочешь меня убить.

ВИКА. Тебя? (Смеется.) Нет, что? Я правда на эту тетку с лосем похожа? (Хохочет.)
Они смеются.
Что ты смеешься? Это ужасно – если похожа!

АНДРЕЙ. Она прекрасна! Как ты. (Смеется.) спартанских мальчиков секли пред Артемидой Орфией. Это действо заместило существовавшие ранее человеческие жертвоприношения… Артемиде Таврической приносили в жертву девушек и юношей. Артемида! Этимология ее имени темна и возможные варианты: “медвежья богиня”, “владычица”, “убийца”… (Помолчав.) Ее история – это история убийств. На ее совести куча трупов. Она убила Актеона… и только за то, что он (смеется) хотел поцеловать ее. Она превратила его в оленя и его же псы растерзали его. А Каллисто она убила за то, что та переспала с мужчиной – нарушила целомудрие! Убила Буфага, который пытался ее изнасиловать, обесчестить!.. братьев Алоадов, Тития, дочерей Ниобы. Она была очень кровожадна. (Усмехается.) А ты?

ВИКА. И я. Меня бабка моя, Ворошиловский стрелок которая, партизанка в Парк водила имени Горького. А там – в тир. Первым делом. Учила меня стрелять. Из духовушки. Мне нравилось, знаешь. там же фигурки такие, знаешь, всякие уточки, мельницы. Попадешь в черненькую такую точечку – мельница закрутится. Ага. А я ж маленькая была… И самые близкие такие игрушки были резиновые. Они просто так стояли, я – по ним! Попадешь – она свалится. Бабка тоже палила! Партизанка же! (Смеется.) молодость вспоминала. А глаза у нее уже… Катаракта. Она так злилась, знаешь, когда мазала. Страх. Пульки маленькие, по три копейки, я ей ружье заряжала… ее в толпе задавили. На 7 ноября. На митинге. Она все свои ордена-медали нацепила, гимнастерку напялила и поперлась с портретом Сталина. А митинг разгоняли тогда… и ее в толпе… затоптали… У меня тоже золотой значок ГТО (смеется) был по стрельбе. В институте когда. Тир в подвале… из мелкашки… инструктор – дядька такой красивый, как Рутгер хауэр, знаешь, говорит мне: ложись на мат… из мелкашки по мишеням лежа… А я в мини-юбке. (Смеется.) Он говорит: ноги раздвинь… (Замолчала.)
Короткая пауза.
АНДРЕЙ. Ну – и?

ВИКА. Раздвинула.

АНДРЕЙ. Он тоже… не любит деньги. Он – работник пера.

ВИКА. Она его, что ли, содержит?

АНДРЕЙ. Я не хочу это обсуждать.

ВИКА. Он ее бросит.

АНДРЕЙ. Почему?

ВИКА. И ты снова будешь ей нужен.

АНДРЕЙ. Нет.

ВИКА. Да. Она вернется. И ты ее простишь.

АНДРЕЙ. Нет. Не вернется.

ВИКА. И будешь воспитывать ее ребенка.
Пауза.
АНДРЕЙ. Она очень боится. Очень. Она никому не говорит, она не хочет об этом говорить никому… Но я знаю, я вижу.

ВИКА. Через тюль? Ага. (Усмехается.) Помяни мое слово. Я такая, знаешь, как скажу, так и будет. Я знаю, что говорю. Вернется!

АНДРЕЙ. Телефон…

ВИКА. Гвоздя вбить не умеешь?

АНДРЕЙ. Газовые горелки…

ВИКА. Что? Руки не тем концом? Что вы все такие?!..

АНДРЕЙ. Вы нас сами таких создаете. С самого детства…

ВИКА (перебивает). Естественно! Мы же во всем и виноваты!

АНДРЕЙ. Вы же сами этого хотели. Боролись за равенство прав! (Усмехается.) За эмансипацию.

ВИКА. Вот и напоролись.

АНДРЕЙ. Все самые что ни на есть мужские профессии вами освоены!

ВИКА. Вы и рады! Ничего не делать!

АНДРЕЙ (со смехом). А что нам делать? Вы сильнее.

ВИКА. Клоун! Болтун!

АНДРЕЙ. Филолог. (Смеется.)

ВИКА. Мелешь, мелешь, мелева много, а помолу нету! Поэтому она от тебя ушла! Знаешь, почему ты рубашку на груди рвешь и пятками в грудь колошматишь и кричишь: “Я не люблю деньги!” – и прочую ахинею про обет нищеты?! Потому, что ты сам их зарабатывать не можешь! Что? “нет” скажешь? Поэтому ты вот тут сидишь и эти ящики караулишь. Сторож! (Ухмыляется.) поэтому тебя все используют, как…