Приватизация Сбербанка. Об обязательствах власти перед народом и внешнем долге России

О государственном внутреннем долге России

Во-вторых, мы привыкли рассматривать государственный долг как внешний, т. е. как обязательства государства перед иностранцами. Между тем это и внутренний долг, т. е. обязательства государства перед своими гражданами, а также российскими организациями и компаниями. Об этой стороне нашего государства мы знаем мало. Власти об этом долге предпочитают не вспоминать. Именно на этом долге я и хочу остановиться подробнее.

Негласно наши власти уже двадцать лет руководствуются принципом приоритета внешних обязательств над внутренними обязательствами. Внутренние обязательства государство в лучшем случае погашает по «остаточному принципу», а чаще всего о них вообще забывает. Правда, министерство финансов РФ говорит, что оно озабочено внутренним государственным долгом и даже ведет его учет. По его данным, на 1 июля 2012 года сумма этого долга составила 3 795,5 млрд, рублей. В пересчете на валютный эквивалент (курс: 30 руб. за 1 доллар) получается около 127 млрд. долл. Т. е. в три с лишним раза больше, чем государственный внешний долг.

Но на самом деле публикуемые Минфином цифры государственного внутреннего долга — «верхняя часть айсберга», называемого «внутренним государственным долгом». Цифра 3,8 трлн. руб. отражает финансовые обязательства государства по выпущенным им в разное время ценным бумагам — облигациям, казначейским векселям, сертификатам ⁵¹. Но ведь внутренний долг государства не сводится лишь к его обязательствам перед держателями ценных бумаг.

Важнейшей позицией государственного долга, не отражаемого в документах министерства финансов, являются обязательства государства перед юридическими и физическими лицами в рамках различных программ, а также отдельных статей федерального бюджета. И программы, и бюджет оформляются в виде законов, исполнение которых является обязательным по определению. Между тем, различные министерства и ведомства в конце года отчитываются о «недофинансировании» различных программ, проектов, статей расходов. «Неполное исполнение бюджета» стало у нас рутиной, «нормой жизни». Говорят, что в нашем Минфине даже хвалят чиновников за «неполное исполнение» как своеобразную форму экономии бюджетных средств. Между тем, в ряде стран мира такая «экономия» может квалифицироваться(при определенных обстоятельствах) как государственное преступление. Если же недофинансирование обосновывается какими-то объективными причинами, имеет место один из следующих вариантов: а) принимается закон, пересматривающий объем финансирования в сторону уменьшения; б) не выделенные в пределах финансового года бюджетные ассигнования оформляются как государственный долг, подлежащий погашению в последующие годы.

У нас такой практики нет. Например, в России хронически недофинансируются программы в области вооружений (государственный заказ). Однако при этом не происходит образования и оформления официального долга правительства перед компаниями военно-промышленного комплекса. Минфин учета такого рода долгов не ведет. Если подсчитать объем недофинансирования казной программ только в области вооружений за все годы существования Российской Федерации, то получаются суммы, в несколько раз превышающие официальные (минфиновские) цифры государственного внутреннего долга.

Но Минфин заботится лишь о выполнении своих обязательств перед финансовыми спекулянтами и иностранными кредиторами, а не перед российскими предприятиями, выполняющими оборонный заказ. А также перед тружениками сельского хозяйства, студентами, инвалидами, многодетными семьями, пенсионерами, учеными и другими гражданами, недополучающими бюджетные деньги в рамках различных экономических и социальных программ.

Об экспроприациях эпохи «шоковой терапии» и внутреннем государственном долге

Еще одной из позиций государственного внутреннего долга РФ являются обязательства, перешедшие от советского государства к нынешнему российскому правительству. В результате «шоковой терапии» и резкого роста цен в начале 1990-х гг. произошло стремительное обесценение вкладов населения в Сбербанке, вкладов в Госстрахе, государственных ценных бумаг СССР и РСФСР. На первом месте по величине стоят обязательства государства перед миллионами вкладчиков Сберегательного банка, которых обворовали в бурное время развала СССР и создания на его обломках Российской Федерации. По состоянию на 1 января 1992 г. около 100 млн. граждан России (т. е. почти все взрослое население страны)хранили в государственных сберегательных кассах на 140 млн. счетов в общей сложности около 400 млрд. руб. Американский экономист Джуд Ванниски по поводу социальных последствий «шоковой терапии» начала 1990-х гг. писал: «По своим масштабам эта экспроприация сравнима с насильственной коллективизацией в деревне в 30-е годы. Её экономические последствия не менее опустошающие, хотя она и была проведена без насилия и депортаций» ⁵².

Самое удивительное, что в самом начале реформ Сбербанк был преобразован в коммерческий банк, и его вообще перестал интересовать вопрос компенсации долгов перед клиентами своего предшественника. Мол, мы организация новая, коммерческая, все вопросы — к государству. Наконец, принятием Федерального закона «О восстановлении и защите сбережений граждан РФ» от 10 мая 1995 года государство вынуждено было сделать жест «доброй воли»: обязалось восстановить сбережения. Однако обязательство было абстрактным. Конкретного порядка и механизма восстановления сбережений в законе предложено не было. Обмен долгов мог совершаться лишь в пропорции 1 советский рубль на 1 рубль нового образца, т. е. без компенсации. Лишь с 2010 года началось выделение в федеральном бюджете специальных средств на компенсацию. В указанном году было выделено 85 млрд, руб., на следующий год — также 85 млрд, руб., на 2012 год — 100 млрд. руб. Однако все это — «чайные ложки». К тому же коэффициент пересчета старых рублей в новые рубли был определен для разных категорий вкладчиков 1:2 или 1:3. На самом деле за более чем двадцать лет цены на потребительском рынке России возросли в десятки раз, покупательная способность рубля стремительно покатилась вниз. Специалисты считают справедливыми коэффициенты пересчета, равные 1:30, 1:80 и даже более высокие. Еще в 2007 г. были сделаны оценки обязательств государства перед вкладчиками Сбера: на тот момент времени они составляли, по оценкам Б. Хейфеца, 380–460 млрд. долл. Через два года эта цифра, по оценкам других экспертов, возросла уже до 900 млрд, долларов. В декабре 2009 г. председатель комитета Государственной думы по финансовым рынкам Владислав Резник заявил, что государственный долг по вкладам Сбера составил 22 трлн, руб., что эквивалентно нескольким годовым бюджетам РФ прошлого десятилетия ⁵³. Приведенные цифры сегодня еще более возросли с учетом обесценения доллара и рубля. В долларовом эквиваленте долг перевалил за 1 триллион, а в рублевом — за 30 триллионов. Это в 7–8 раз превышает официальный объем государственного внутреннего долга, рассчитываемый министерством финансов РФ. Самое удивительное, что министерство финансов не оспаривало и не оспаривает подобного рода оценки. Прежний министр финансов А. Кудрин разводил руками и говорил: «справедливые» суммы компенсации эквивалентны нескольким годовым бюджетам Российской Федерации, таких денег в казне нет. Вроде бы аргумент убедительный.

Еще раз о приватизации Сберегательного банка и ответственности государства перед своими гражданами

Убедительный лишь на первый взгляд. Его лукавство становится особенно очевидным на фоне событий осени 2012 года. Один из информационных «хитов» сентября — приватизация Сберегательного банка. Большинство читателей, как я надеюсь, «в теме». Я также успел отреагировать в СМИ на эту новость статьей «О приватизации Сберегательного банка» (Русская народная линия, 03.10.2012). Напомню предельно кратко: главный акционер Сбербанка Банк России в сентябре продал 7,58 % акций Сбербанка за 5,2 миллиарда долларов (159,3 миллиарда рублей), что, по заявлению властей, стало крупнейшей приватизационной сделкой в России. Доля Банка России в акционерном капитале понизилась до 50 % плюс одна акция. Практически все предложенные акции скупили иностранные банки и финансовые компании. Среди них структуры, подконтрольные «лучшему другу» России и известному спекулянту Джорджу Соросу. Доля иностранцев в акционерном капитале Сбера в результате сентябрьской операции возросла до 41,2 %.

Отмечу два момента, которые я не успел затронуть в моей публикации о приватизации Сбера.

Первый момент. Наши власти трубят, что сентябрьская операция с акциями Сбербанка — крупнейшая. Некоторые СМИ говорят, что она «крупнейшая в новейшей истории России». Другие называют ее «крупнейшей в истории Сбербанка». И почти все СМИ ретранслируют слова И. Шувалова о том, что операция с коммерческой точки зрения оказалась «эффективной». Мягко выражаясь, все это не вполне соответствует действительности. Напомню, что весной 2007 года Сберегательный банк проводил размещение своих акций на российском рынке среди физических лиц под лозунгом: «Превратим Сбер в народный банк». Тогда более 30 тысяч человек купили акций на сумму 230 млрд, руб., что в валютном эквиваленте соответствовало 8,8 млрд. долл. Т. е. выручка от операции 2007 года в 1,7 раза больше, чем от операции 2012 года. При этом акции тогда попали в руки преимущественно резидентов, а не западных «финансовых акул» типа Джорджа Сороса.

Второй момент, касается оценки «эффективности» проведенной операции. Наши руководители глубокомысленно заявляли и заявляют, что приватизация (не только Сберегательного банка, но и других активов) должна осуществляться не стихийно, а с учетом рыночной конъюнктуры, т. е. по максимальным ценам. Напомню, что итоговая цена продаж акций Сбера в сентябре равнялась 93 рублям за акцию. По оценкам экспертов, реальная (или «справедливая») цена на этот момент операции находилась на уровне 130 рублей. Также любопытно следующее: Первый заместитель председателя Банка России Алексей Улюкаев в январе нынешнего года всех клятвенно уверял, что продажи принадлежащего центральному банку пакета акций могут начаться при цене не менее 100 рублей. В общем, западные финансовые мародеры при содействии государственных и денежных властей РФ (как и во времена главного приватизатора страны А. Чубайса) в очередной раз поживились за наш с вами счет.

Ну а теперь перейдем к нашей главной теме — государственному внутреннему долгу и заявлениям российских властей о нереальности обеспечить полную компенсацию гражданам вкладов советских времен в Сбербанке. Приватизация Сбербанка и планируемая вслед за этим череда других крупных приватизаций ярко и наглядно демонстрирует лукавство властей, их нежелание выполнять свои обязательства перед народом. Если бы наше государство было действительно социально ответственным, то оно должно было бы обратиться к народу примерно с такими словами: «Уважаемые граждане — бывшие советские вкладчики Сберегательного банка, мы готовы погасить свои обязательства перед вами реальными активами и по справедливым ценам. Предлагаем вам активы Сберегательного банка для того, восстановить справедливость и компенсировать вам имущество, которое было украдено у вас «реформаторами» 1990-х годов». Иначе говоря, государство должно было думать не о продаже акций Сбера иностранным спекулянтам, а о превращении его в «народный банк», где акционерами станут миллионы обманутых вкладчиков советского Сбера. На языке профессиональных экономистов это называется операцией по конвертации внутреннего государственного долга в акции.

Такова общая идея, которую я адресую национально ориентированным политикам. Конечно, применительно к случаю со Сбером надо все хорошенько подсчитать. Государственный внутренний долг по вкладам Сбера, как мы сказали, оценивается в 900 млрд. долл. В то же время рыночная капитализация (суммарная цена всех акций) нынешнего Сбера находится на уровне 60 млрд. долл. Суммарная стоимость акций, которая в короткий срок могла бы перейти под контроль государства — 30 млрд. долларов ⁵⁴. Т. е. активов нынешнего Сбера (несмотря на его неплохую «рыночную раскрученность») не хватит, чтобы рассчитаться по давнишним долгам (покрывается лишь 1/30 часть реального долга). Здесь у власти могло бы быть два варианта поведения.

Первый вариант. Предложить все-таки бывшим советским вкладчикам обменять акции Сбера на долг. Конечно, при этом варианте гражданам придется пойти на существенные материальные потери и согласиться на неполную (частичную)компенсацию. Но это все равно лучше, чем нынешние коэффициенты 1:2 или 1:3; кроме того, погашение не растягивается во времени, а является одномоментным. Думаю, что люди могли бы пойти на такие условия, если бы почувствовали, что к ним обращается свое, народное, а не компрадорское правительство; правительство, имеющее внятную программу возрождения России и способное ее практически реализовать;

Второй вариант. Предложить бывшим советским вкладчикам в качестве возмещения в дополнение к акциям Сбера другие активы в целях повышения процента компенсации. Для справки: рыночная капитализация 200 крупнейших российских компаний в настоящее время находится на уровне 900 млрд. долл., т. е. примерно равняется реальной сумме государственного внутреннего долга в части, относящейся к вкладам советского Сберегательного банка.

«Народные предприятия» как альтернатива приватизации

То есть речь идет как минимум о превращении в «народную» компанию Сберегательного банка. А как максимум — о превращении в «народные» всех ведущих компаний страны. «Народные предприятия » — не мое изобретение. Во многих странах мира существует достаточно большое количество таких предприятий, которые рассматриваются как альтернатива модели частнокапиталистического предприятия. Всего в более чем 70 странах мира принято законодательство, позволяющее создавать предприятия, в которых работники являются собственниками предприятий и производимого продукта ⁵⁵. Наиболее развито законодательство, регулирующее деятельность народных предприятий в США, Великобритании, Испании, Франции, Италии, Швеции, Израиле. В США сегодня около 11 млн. американцев (12 % рабочей силы страны) являются совладельцами предприятий, на которых они работают. На таких предприятиях рабочего самоуправления, как показывают исследования, производительность труда существенно выше, чем на классических капиталистических предприятиях ⁵⁶. Функционирование «народных» предприятий на Западе осуществляется в очень непростых условиях. Ведь они являются там реальной, «живой» альтернативой частнокапиталистической форме хозяйства. Государство, находящееся на службе частного монополистического капитала, всячески ограничивает и тормозит естественные, идущие снизу процессы демократизации хозяйства.

Задача превращения нынешних российских предприятий в «народные», конечно, не простая. Думаю, что крайности в этом деле опасны. В частности, далеко не во всех отраслях целесообразно проводить тотальную «демократизацию» капитала и производства. Очевидно, например, что предприятия оборонно-промышленного комплекса должна находиться исключительно в государственной собственности. Надо также иметь в виду, что большая часть ведущих компаний страны на данный момент уже стали частнокапиталистическими. Т. е. для их «демократизации», с моей точки зрения, необходима предварительная их национализация.

То, что я предлагаю, может взять на вооружение лишь социально ответственная власть. Тем не менее, мы должны оказывать давление и на нынешнюю компрадорскую власть, каждый раз напоминая ей о ее незаконных и даже преступных акциях «приватизации». В ближайшее время планируются продажи активов многих других стратегически значимых государственных компаний. Очевидно, что компрадорские власти предполагают запланированные «объекты приватизации» передавать в руки иностранных транснациональных банков и корпораций. Между тем эти объекты принадлежат народу. Если их и передавать кому-то, то в первую очередь нашим гражданам, перед которыми государство выступает в качестве должника. В том числе — миллионам вкладчиков Сберегательного банка.