Ведьмак VI башня ласточки

Йеннифэр, обеими руками придерживая волосы, которые трепал насыщенный влагой ветер, остановилась у перил лестницы, отстранив с пути сбегающих на набережную женщин. Прибой, которому вдобавок помогал западный ветер, с грохотом разбивал о берег волны, из расщелин между скалами то и дело взметались белые султаны пены. - Плывут! Плывут!

С верхних террас цитадели Каэр Трольда, главной твердыни Ард Скеллиге, был виден почти весь архипелаг. Прямо за тесниной лежала Ан Скеллиг, плоская и низкая с южной стороны, обрывистая и изрезанная фиордами с невидимой северной. Далеко слева острыми клыками рифов разрезала волны высокая и зеленая Спикероога, горы и вершины которой тонули в облаках. Справа были видны крутые обрывы острова Ундвик, кишащие чайками, глупышами, бакланами и олушами. Из-за Ундвика выглядывал лесистый конус Хиндарсфьялла, самого маленького островка архипелага. Если же подняться на вершину одной из башен Каэр Трольда и посмотреть на юг, то можно было увидеть одинокий, как бы отброшенный от остальных остров Фаро, торчащий из воды словно спина огромной рыбины, для которой океан слишком мелок.

Йеннифэр спустилась террасой ниже и остановилась около группы женщин, которым гордость и общественное положение не позволяли со всех ног помчаться на набережную и смешаться с взбудораженной толпой. Внизу, под террасой, раскинулся портовый город, черный и бесформенный, будто выброшенное волнами на берег огромное морское ракообразное.

Из теснины между Ан Скеллиг и Спикероогой один за другим выплывали драккары. Паруса загорелись на солнце белым и красным, засверкали бронзой умбоны висящих по бортам щитов. - «Рингхорн» идет первым, - сказала одна из женщин. - За ним «Фенрис»...

- «Тригля», - возбужденно выкрикнула другая. - Следом «Драк»... Позади них «Хавфруя»...

- «Анигра»... «Тамара»... «Дария»... Нет, это «Скорпена»... Нет «Дарий». «Дарий» нет...

Молодая женщина с толстой светлой косой, поддерживавшая руками уже довольно большой животик, глухо охнула, побледнела и потеряла сознание, опустившись на плиты террасы, словно сорванный с колец занавес. Йеннифэр тут же подскочила к ней, бросилась на колени, уперлась пальцами в живот женщины и выкрикнула заклинание, прерывая спазмы и сильно и уверенно связывая грозящую разорваться связь матки с детским местом. Для надежности бросила еще успокаивающее и защитное заклинание на дитя, движения которого чувствовала рукой.

Женщину, чтобы не терять напрасно магической энергии, она привела в чувство шлепком по щеке. - Заберите ее, осторожнее.

- Глупышка... - сказала одна из пожилых женщин. - Еще бы немного...

- Запаниковала... Может, ее Нильс жив, может, он на другом драккаре...

- Благодарим вас за помощь, госпожа магичка. - Заберите ее, - повторила Иеннифэр, поднимаясь и проглотив ругательство: платье, когда она опускалась на колени, разошлось по шву.

Она спустилась еще на одну террасу. Даккары по одному подходили к берегу, воины спускались па набережную. Бородатые, увешанные оружием берсеркеры со Скеллиге. Многие выделялись белизной повязок. Многие идти самостоятельно не могли и вынуждены были воспользоваться помощью товарищей. Некоторых приходилось нести.

Столпившиеся на набережной женщины со Скеллиге узнавали своих мужей, кричали и плакали от счастья - если счастье им улыбалось. Если ж нет - теряли сознание. Либо отходили, медленно, тихо, не произнося ни слова жалобы. Иногда оглядывались, надеясь, что в проливе блеснет белым и красным парус «Дарий». «Дарий» не было.

Иеннифэр заметила возвышающуюся над другими рыжую шевелюру Краха ан Крайта, ярла Скеллиге, одним из последних спускавшегося с палубы «Рингхорна». Ярл выкрикивал приказы, отдавал распоряжения, проверял, заботился. Две не отрывавшие от него глаз женщины, одна светловолосая, вторая темная, плакали. От счастья. Ярл, удостоверившись наконец, что обо всем позаботился и ничего не упустил, подошел к женщинам, обхватил обеих медвежьим объятием, расцеловал. А потом поднял голову и увидел Йеннифэр. Его глаза вспыхнули, загорелое лицо застыло как камень рифа, как бронзовый умбон щита.

«Знает, - подумала чародейка. - Вести расходятся быстро. Ярл знал еще в плаванье о том, что позавчера меня выловили сетью в зунде за Спикероогой. Знал, что застанет меня в Каэд Трольде. Магия или почтовые голуби?» Он не спеша подошел к ней. Он весь пропах морем, солью, силой, усталостью. Она глянула в его светлые глаза, и тут же у нее в ушах загремели боевые кличи берсеркеров, грохот щитов, звон мечей и топоров, вопли убиваемых, крики людей, прыгающих в море с пылающей «Дарий». - Йеннифэр из Венгерберга.

- Крах ан Крайт, ярл Скеллиге. - Она слегка наклонила голову.

Он поклоном не ответил. «Плохо», - подумала она. Он тут же заметил синяк, памятку от удара веслом, его лицо снова застыло, губы дрогнули, на мгновение приоткрыв зубы.

- Тот, кто тебя бил, ответит за это. - Никто меня не бил. Я споткнулась на ступенях. Он внимательно глянул на нее, пожал плечами. - Не хочешь жаловаться, воля твоя. Мне расследованиями заниматься некогда. А теперь послушай, что я тебе скажу. Послушай внимательно, потому что это будут единственные слова, которые ты от меня услышишь. - Слушаю.

- Завтра тебя посадят на драккар и отвезут в Новиград. Там передадут городским властям, а потом - темерским или реданским в зависимости от того, кто обратится первым. А я знаю, что и те, и другие одинаково хотели бы тебя заполучить. - Это все?

- Почти. Еще небольшое пояснение. Достаточно часто случалось, что Острова Скеллиге давали укрытие людям, преследуемым законом. Нет у нас и недостатка возможностей искупить вину тяжелой работой, мужеством, самопожертвованием, кровью. Но не для тебя, Йеннифэр. Тебе я убежища не предоставлю. Если ты на это рассчитывала, то просчиталась. Я ненавижу таких, как ты, ненавижу людей, которые ради власти бунтуют, ставят личное выше общественного, вступают в сговор с врагом и предают тех, кому обязаны не только послушанием, но и благодарностью. Я ненавижу тебя, Йеннифэр, потому что именно в то время, когда ты вместе со своими дружками-бунтарями по нильфгаардскому наущению подняла мятеж на Танедде, мои драккары были под Аттре, мои парни шли на помощь тамошним повстанцам. Триста моих парней встали против двух тысяч Черных! Должна же быть какая-то награда за мужество и верность, должна же быть кара за подлость и предательство! Чем я могу наградить павших? Кенотафами? Надписями, выбитыми на обелисках? Нет! Награды и почести павшим будут иными. За их кровь, впитавшуюся в дюны Аттре, твоя кровь, Йеннифэр, потечет сквозь щели в досках эшафота.

- Я не виновна. Я не участвовала в заговоре Вильгефорца. - Доказательства тому ты подставишь судьям. Я тебя судить не стану.

- Ты не только не станешь судить, ты уже вынес приговор. - Довольно болтовни! Я сказал, завтра на восходе солнца ты в кандалах отправишься в Новиград, чтобы предстать перед королевским судом, который определит тебе должное и справедливое наказание. А сейчас дай мне слово, что не попытаешься воспользоваться магией. - А если не дам?

- Марквар, наш чародей, погиб на Танедде, сейчас здесь нет магика, который мог бы взять тебя под контроль. Но знай, что ты будешь находиться под неусыпным надзором самых лучших лучников Скеллиге. Если ты хотя бы пальцем шевельнешь подозрительно, ты будешь немедленно застрелена. - Ясно, - кивнула она. - Значит, даю слово. - Прекрасно. Благодарю. Прощай, Йеннифэр. Я не стану тебя завтра провожать. - Крах. Он развернулся на пятках. - Слушаю.

- У меня нет ни малейшего желания садиться на корабль, плывущий в Новиград. У меня нет времени доказывать Дийкстре свою невиновность. Я не могу рисковать тем, что вскоре после ареста умру от внезапного кровоизлияния в мозг или же каким-нибудь эффектным образом покончу в камере самоубийством. Я не могу терять времени и идти на такой риск. Я не могу объяснить тебе, почему для меня это так рискованно. Я не намерена и не поплыву в Новиград. Он долго смотрел на нее.

- Не поплывешь? Что, интересно, позволяет тебе так думать? Неужто то, что некогда нас связывали любовные сопереживания? На это не рассчитывай, Йеннифэр. Что было, то быльем поросло.

- Знаю и не рассчитываю. Но я не поплыву в Новиград, ярл, потому, что мне необходимо срочно отправиться на помощь особе, которую я поклялась никогда не оставлять одну и без помощи. А ты, Крах ан Крайт, ярл Скеллиге, поможешь мне в этом. Потому что и ты дал такую же клятву. Десять лет назад, ровно на том месте, где мы сейчас стоим, на этой набережной. Той же самой особе, Цири, внучке Калантэ, Львенку из Цинтры. Я, Йеннифэр из Венгерберга, считаю Цири своей дочерью. Поэтому от ее имени требую, чтобы ты сдержал свою клятву. Сдержи ее. Крах ан Крайт, ярл Скеллиге.
***
- Серьезно? - еще раз удостоверился Крах ан Крайт. - Даже не отведаешь? Ни одного из этих яств? - Серьезно.

Ярл не настаивал, сам снял с тарелки омара, положил на доску, сильным и точным ударом тесака разрубил вдоль. Обильно окропив лимоном и чесночным соусом, принялся выковыривать мясо из панциря. Пальцами.

Йеннифэр ела благовоспитанно, серебряным ножом и вилкой, а ела она баранью отбивную со шпинатом, специально для нее приготовленную изумленным и, кажется, немного обиженным поваром. Ибо чародейка не пожелала ни устриц, ни мули, ни маринованного в собственном соку лосося, ни супа из триглей и раковин-сердцовок, ни тушеного хвоста морской лягушки, ни запеченной меч-рыбы, ни жареной мурены, ни осьминогов, ни крабов, ни омаров, ни морских ежей. Ни - тем более - свежих водорослей.

Все, что хоть чуточку отдавало морем, ассоциировалось у нее с Фрингильей Виго и Филиппой Эйльхарт, с дьявольски рискованной телепортацией, падением в волны морские, морской водой, которую приходилось глотать против воли, и с накинутой на нее сетью, к которой, кстати, прицепились водоросли, причем ни дать ни взять - точно такие, какие расположились на тарелке. Водоросли, которые у нее на голове и спине превращали в кашицу парализующими волю болезненными ударами соснового весла скеллиговскне рыбачки.

- Итак, - продолжал беседу Крах, высасывая мясо из переламываемых в суставах лапок омара, - я решил поверить тебе, Йеннифэр . Однако знай, делаю это не ради тебя. Блоэдгеас, клятва на крови, которой я поклялся Калантэ, действительно связывает мне руки. Поэтому, если твое намерение помочь Цири не ложно и искренне - а я исхожу из того, что так оно и есть, - то у меня нет выхода: я должен помочь тебе исполнить твое намерение...

- Благодарю. Но, пожалуйста, отбрось патетический тон. Повторяю, я не принимала участия в заговоре на Танедде. Поверь.

- Так ли уж важно, - отмахнулся он, - во что верю я? Скорее бы уж следовало начать с королей, с Дийкстры, агенты которого разыскивают тебя по всему свету. С Филиппы Эйльхарт и верных королям чародеев, от которых, как ты призналась сама, ты сбежала сюда, на Скеллиге. Это им надо представить доказательства...

- У меня нет доказательств, - прервала она, пытаясь подхватить вилкой кочанчик брюссельской капусты, которую изумленный повар подал к бараньей отбивной. - А если б и были, мне не позволят их представить. Я не могу тебе этого объяснить, я связана словом. И все же поверь мне. Крах. Пожалуйста. - Я же сказал...

- Сказал, - прервала она. - Ты пообещал помочь. Благодарю. Но ты по-прежнему не веришь в мою невиновность. Так поверь же.

Крах отбросил высосанные скорлупки омара, пододвинул к себе тарелку мулей. Долго с грохотом копался, отыскивая ту, что покрупнее, наконец сказал, вытирая руки о скатерть: - Согласен. Верю. Ибо верить хочу. Но убежища и укрытия тебе не дам. Не могу. Однако ты можешь покинуть Скеллиге, когда пожелаешь, и отправиться, куда хочешь. Я советовал бы поспешить. Ты прибыла, я бы так сказал, на крыльях магии. Другие тоже могут последовать за тобой. Им тоже известны заклинания.

- Я не ищу убежища или безопасного укрытия, ярл. Я должна идти спасать Цири.

- Цири, - повторил он задумчиво. - Львенок... Странный это был ребенок. - Был?

- А. - Он снова махнул рукой. - Я неверно выразился. Был, потому что теперь она уже не ребенок. Это я имел в виду. Только это. Цирилла, Львенок из Цинтры... она проводила на Скеллиге лета и зимы. Иногда такое накуролесит, что ого-го! Чертенок это был, а не Львенок... А, черт, уже второй раз сказал «был»... Йеннифэр , разные слухи доходят до нас с материка... Одни говорят, что Цири в Нильфгаарде... - Нет ее в Нильфгаарде. - Другие утверждают, что девочка умерла. Йеннифэр молча кусала губы.

- Но второй слух, - твердо сказал ярл, - отрицаю я. Цири жива. В этом я уверен. Не было никаких знамений... Она жива!

Йеннифэр подняла брови. Но ничего не спросила. Они молчали долго, вслушиваясь в рев волн, обрушивающихся на скалы Ард Скеллиг. - Йеннифэр, - сказал наконец Крах. - Дошли до меня с континента еще и другие вести. Мне известно, что твой ведьмак, который после драчки на Танедде скрывался в Брокилоне, вышел оттуда, намереваясь добраться до Нильф-гаарда и высвободить Цири.

- Повторяю, Цири нет в Нильфгаарде. Что намерен делать мой, как ты пожелал это назвать, ведьмак, я не знаю. Но он... Крах, ни для кого не секрет, что я... симпатизирую ему. Но знаю, что он Цири не спасет, не добьется ничего. Я его знаю. Он расхнычется, растеряется, начнет философствовать и сокрушаться над своей судьбиной. Потом разрядит гнев, размахивая мечом налево и направо, разя что и кого попало. Потом, в порядке искупления содеянного, совершит что-нибудь благородное, но бессмысленное. А в конце концов будет убит по-дурному, без толку, скорее всего ударом в спину...

- Говорят, - быстро вставил Крах, испуганный зловеще изменившимся, странно вибрирующим голосом чародейки. - Говорят, что Цири ему предназначена. Я сам видел, тогда, в Цинтре, во время обручения Паветты...

- Предназначение, - резко оборвала Йеннифэр , - можно интерпретировать очень по-разному. Очень. Впрочем, жаль терять время на рассуждения. Повторяю, я не знаю, что намерен делать Геральт и намерен ли что-либо делать вообще. Я же намерена приняться за дело лично. Своими методами. И активно. Крах, активно. Я не привыкла сидеть и нюни распускать, ухватившись обеими руками за голову. Я действую!

Ярл поднял брови, но ничего не сказал. - Я буду действовать, - повторила чародейка. - План уже продуман. А ты, Крах, поможешь мне, выполняя данную тобою клятву.

- Я готов, - твердо заявил Крах. - На все. Драккары стоят в порту. Приказывай, Йеннифэр . Она не удержалась от смеха.

- Ты всегда одинаков. Нет, Крах, не надо никаких доказательств мужества и мужественности. Не понадобится плыть в Нильфгаард и дубасить топором по запорам врат Города Золотых Башен. Мне нужна менее эффектная помощь. Но более эффективная... Как у тебя дела с финансами? - Не понял?

- Ярл Крах ан Крайт! Помощь, которая мне нужна, пересчитывается на валюту.

Йеннифэр сидела за столом, почти не поднимая головы от бумаг. Считала, подводила итоги, проделывала расчеты, с которыми тут же гонцы мчались к министру финансов и в островной филиал банка Чианфанелли. Рисовала и чертила.

Рисунки и чертежи немедленно попадали в руки мастеров - алхимиков, золотильщиков, стекольщиков, ювелиров. Некоторое время все шло как по маслу, потом начались сложности.
***
- Сожалею, милсдарыня чародейка, - процедил сенешаль Гутлаф, - но чего нет, того нет. Мы дали все, что имели. Чудеса и чары творить не научены! А позволю себе заметить, то, что лежит перед вами, это бриллианты общей стоимостью...

- Мне чихать на их общую стоимость! - фыркнула Йеннифэр. - Мне нужен один, но соответствующих размеров. Какой величины, мэтр?

Шлифовальщик камней еще раз глянул на рисунок. - Чтобы исполнить такой шлиф и такие фасетки? Минимум тридцать каратов. - Такого камня, - категорично заявил Гутлаф, - нет во всем Скеллиге. - Неправда, - возразил ювелир. - Есть.
***
- Как ты себе это подставляешь, Йеннифэр ? - насупил брови Крах ан Крайт. - Послать солдат, чтобы они штурмом взяли и ограбили храм? Пригрозить монахиням своим гневом, если они не выдадут бриллиант? Так не пройдет! Не то чтобы я был слишком уж религиозен, но храм есть храм, а жрицы - это жрицы. Я могу лишь вежливо просить. Дать им понять, насколько это для меня важно и сколь велика будет моя благодарность. Но в любом случае это может быть только просьба. - В которой можно отказать? - Именно. Но - попытка не пытка. Чем мы рискуем? Сплаваем вдвоем на Хиндарсфьялл, выскажем свою просьбу. Я разъясню жрицам положение вещей, дальше - все в твоих руках. Договаривайся. Аргументируй. Пытайся подкупить. Жми на амбиции. Обращайся к высшим силам. Заламывай руки, плачь, дергайся в конвульсиях, бери их на жалость. Дьяволы морские, да неужто мне тебя учить, Йеннифэр ?

- Все это впустую, Крах. Чародейка никогда не договорится со жрицами. Слишком велики различия в наших... мировоззрениях. А уж чтобы позволить чародейке воспользоваться «священной» реликвией или артефактом... - Зачем тебе, собственно, нужен такой бриллиант? - Чтобы создать «окно», то есть телекоммуникационный мегаскоп. Мне необходимо связаться с несколькими людьми. - Магически? На расстоянии?

- Если б достаточно было подняться на вершину Каэр Трольда и орать оттуда, я бы не забивала тебе голову.
***
Кричали кружащие над водой чайки и глупыши. Пронзительно пищали гнездившиеся на отвесных скалах и рифах Хиндарсфьялла красноклювые устричники, хрипло скрипели и гоготали желтоголовые олуши. Черные чубатые морские бакланы внимательно наблюдали за проплывающим баркасом своими отдающими в зелень глазами.

- Вон та нависшая над водой скала, - указал опирающийся о релинг Крах ан Крайт, - это Каэр Хеймдалль, Страж Хеймдалль. Хеймдалль - наш мифологический герой. Легенда гласит, что, когда наступит Tedd Deireadh, Час Конца, Час Белого Хлада и Волчьей Пурги, Хеймдалль встанет против злых сил из страны Морхегг, против демонов и призраков Хаоса. Он встанет на Радужном Мосту и затрубит в рог, подавая знак, что время браться за оружие и строиться в ряды. Для Rad nar Roog, Последней Битвы, в которой решится, опустится ли ночь, или настанет рассвет.

Баркас ловко проскочил по волне, выплыв на спокойные воды залива между Стражем и другой скалой со столь же фантастическими формами.

- Скала поменьше - Камби, - пояснил ярл. - В наших мифах имя Камби носит волшебный золотой петух, который своим пением предупредит Хеймдалля, что приближается Нагльфар, драккар ада, везущий воинство Тьмы - демонов и призраков из Морхегга. Нагльфар построен из ногтей трупов. Ты не поверишь, Йеннифэр , но на Скеллиге все еще есть люди, которые, прежде чем подать покойников земле, обстригают им ногти, чтобы не поставлять призракам и упырям Морхегга строительного материала. - Поверю. Я знаю силу легенд и мифов. Фиорд немного заслонил их от ветра, парус захлопал. - Трубите в рог, - приказал экипажу Крах. - Подходим к берегу, надо упредить благочестивых дамочек, что мы прибываем в гости.

- Вот и храм, - сказал Крах. - Окружающая его рощица называется Гиндар и тоже является местом отправления культа. Отсюда берут священную омелу, а на Скеллиге, как ты знаешь, омелой украшают все, от колыбели и до гроба. Осторожнее, ступени скользкие... Религия, хе-хе, сильно обрастает мхом... Позволь взять тебя под руку... Все те же духи... Йенна...

- Крах, прошу тебя... Пожалуйста. Что было то быльем поросло... - Прости. Идем.

Перед храмом ожидали несколько молодых и молчаливых жриц. Ярл вежливо поздоровался и выразил желание поговорить с Верховной Жрицей, которую называл Модрон Сигрдрифа. Вошли в помещение, внутрь здания, освещенного столбами света, падающими из высоко расположенных витражей. Один из таких столбов освещал алтарь.

- Сто морских дьяволов! - буркнул Крах ан Крайт. - Совершенно забыл, какой он огромный, этот Брисингамен. Не бывал тут с детства. За то, что тут есть, можно бы скупить все верфи в Цидарисе. Вместе с рабочими и годовой продукцией. Ярл преувеличивал. Но не сильно.

Над огромным мраморным алтарем, над изваяниями котов и соколов, над каменной чашей для благодарственных подношений возвышалась статуя Модрон Фрейи, Великой Матери, в привычно материнском воплощении - женщина в свободных одеждах, выдающих нарочито подчеркнутую беременность. Голова опущена, лицо скрыто покрывалом. Над сложенными на груди руками богини сверкал бриллиант, элемент золотого ожерелья. Отдающий в голубизну. Чистейшей воды. Огромный.

На глаз - около ста пятидесяти каратов. - Его даже не пришлось бы резать, - шепнула Йеннифэр. - У него шлиф в розетку, точно такой, какой нужен. Аккуратные фаски для дифракции света... - Значит, нам повезло.

- Сомневаюсь. Сейчас явятся жрицы, а я, как безбожница, буду оскорблена и с позором выдворена отсюда. - Преувеличиваешь. - Нисколько.

- Приветствую тебя, ярл, в храме Матери. Приветствую и тебя, уважаемая Йеннифэр из Венгерберга. Крах ан Крайт поклонился.

- Будь благословенна, почтенная мать Сигрдрифа. Жрица была высокая, почти с Казаха ростом, а значит - на голову выше Йеннифэр. У нее были светлые волосы и глаза, продолговатое, не очень красивое и не очень женственное лицо.

«Где-то я ее уже видела, - подумала Йеннифэр . - Недавно. Где?» - На лестнице Каэр Трольда, ведущей к порту, - с улыбкой напомнила жрица. - Когда драккары выходили из пролива. Я стояла выше тебя, когда ты оказывала помощь уже начинавшей рожать беременной женщине, не заботясь о платье из очень дорогого камлота. Я это видела. И уже никогда не поверю байкам о бесчувственных и расчетливых чародейках.

Йеннифэр откашлялась, наклонила голову в поклоне. - Ты стоишь пред алтарем Матери, Йеннифэр. Да снизойдет на тебя милость ее. - Почтенная, я... Я хотела смиренно просить...

- Молчи. Ярл, у тебя наверняка достаточно много дел. Оставь нас одних здесь, на Хиндарсфьялле. Мы сумеем понять друг друга. Мы - женщины. Не важно, чем мы занимаемся, не важно - кто мы; мы всегда служим той, которая одновременно и Дева, и Матерь, и Старуха. Опустись рядом со мной на колени, Йеннифэр. Склони голову пред Матерью.
***
- Снять у богини с шеи Брисингамен? - повторила Сигрдрифа, и в ее голосе было больше недоверия, чем праведного гнева. - Нет, Йеннифэр . Это просто невозможно. Дело даже не в том, что я не осмелюсь. Даже если б я отважилась, Брисингамен снять невозможно. У ожерелья нет застежки. Оно намертво сплавлено с изваянием.

Йеннифэр долго молчала, спокойно изучая жрицу.

- Если б я знала, - сказала она наконец холодно, - я сразу же отплыла бы с ярлом на Ард Скеллиг. Нет-нет, я вовсе не считаю потерянным время, проведенное в беседе с тобой. Но у меня его очень мало. Поверь мне, очень. Признаюсь, меня обманули твои доброжелательность и сердечность...

- Я доброжелательна, - спокойно сказала Сигрдрифа. - Твоим планам я тоже сочувствую всем сердцем. Я знала Цири, я любила эту девочку, меня волнует ее судьба. Я восхищаюсь тобой и той решительностью, с которой ты собираешься идти на помощь ребенку. Я выполню любое твое желание. Но не Брисингамен, Йеннифэр. Не Брисингамен. Об этом не проси.

- Сигрдрифа, чтобы отправиться на помощь Цири, мне необходимо получить некоторые сведения. Кой-какую информацию. Без этого я бессильна. Знания и информацию я могу получить только путем телекоммуникации. Чтобы связываться на расстоянии, мне нужно построить при помощи магии магический артефакт - мегаскоп.

- Устройство вроде вашего знаменитого хрустального шара?

- Гораздо более сложное. Шар обеспечивает телесвязь исключительно с другим, сочетающимся с ним шаром. Даже у местного краснолюдского банка есть такой шар, используемый им для связи с центральным банком. У мегаскопа намного большие возможности... Впрочем, к чему теоретизировать. Без бриллианта все равно ничего не получится. Ну что ж, давай прощаться... - Не спеши так...

Сигрдрифа встала, прошла через неф, остановилась перед алтарем и изваянием Модрон Фрейи.

- Богиня, - сказала она, - покровительствует также вещуньям, ясновидящим, телепаткам. Это символизируют ее священные животные: кот, который слышит и видит укрытое, и сокол, который видит сверху. Это символизирует драгоценность богини - Брисингамен, ожерелье ясновидения. Зачем строить какие-то видящие и слышащие приборы, Йеннифэр ? Не проще ли обратиться за помощью к богине?

В последний момент Йеннифэр удержалась, чтобы не выругаться. Как ни говори, а это было место культа.

- Подходит время вечерней молитвы, - продолжила Сигрдрифа. - Вместе с другими жрицами я посвящу себя медитации. Буду просить богиню помочь Цири. Той Цири, которая не раз бывала здесь, в храме, не раз глядела на Брисингамен на шее Великой Матери. Пожертвуй еще часом или двумя твоего бесценного времени, Йеннифэр. Останься здесь, с нами, на время молитвы. Поддержи меня, когда я буду молиться. Поддержи мыслью и присутствием. - Сигрдрифа... - Я прошу. Сделай это для меня. И для Цири.