Ведьмак VI башня ласточки

«Хоть какое-нибудь бы пение, - подумала она, - какие-нибудь заклинания, какие-нибудь мистерии... Какой-нибудь мистический фольклор... Было б не так нудно, не так бы клонило в сон. Но они просто стоят на коленях, склонив головы. Неподвижные, молчаливые...

А однако могут, когда хотят, оперировать Силой, и порой - не хуже нас, чародеек. И по-прежнему остается загадкой, как они это делают. Никакой подготовки, никакого обучения, никаких занятий... Только медитация и молитва. Вдохновение? Разновидность самогипноза? Так утверждала Тиссая де Врие... Они черпают энергию бессознательно, в трансе, и в трансе обретают способность ее преобразовывать подобно тому, как делаем мы нашими заклинаниями. Трансформируют энергию, трактуя это как дар и милость божества. Вера дает им силу.

Почему нам, чародейкам, никогда не удавалось ничего подобного?

А что, если попытаться? Воспользоваться атмосферой и аурой этого места? Ведь я могла бы сама погрузить себя в транс... Ну, вот хотя бы глядя на этот бриллиант... Брисингамен... Интенсивно размышляя о том, как изумительно он выполнял бы свою роль в моем мегаскопе...

Брисингамен... Он горит, как утренняя звезда там, во мраке, в дыме кадил и коптящих свечей...» - Йеннифэр ! Она подняла голову.

В храме было темно. Сильно пахло дымом. - Я уснула? Прости... - Прощать нечего. Иди за мной.

Снаружи ночное небо горело мерцающим, меняющимся как в калейдоскопе светом. Полярное сияние? Йеннифэр протерла глаза, пораженная увиденным. Aurora borealis <Северное сияние (лат.).>? В августе? - Чем ты можешь пожертвовать, Йеннифэр ? - Не поняла.

- Готова ли ты пожертвовать собой? Своей бесценной магией?

- Сигрдрифа, - зло ответила она. - Не испытывай на мне свои вдохновенные штучки. Мне девяносто четыре года. Но прими это как тайну исповеди. Я открываюсь тебе только для того, чтобы ты поняла, что нельзя относиться ко мне, как к ребенку.

- Ты не ответила на мой вопрос.

- И не собираюсь. Ибо это мистицизм, который я не принимаю. Я уснула во время вашего моления. Меня оно утомило. Потому что я не верю в твою богиню.

Сигрдрифа отвернулась, а Йеннифэр помимо воли вздохнула. Очень глубоко.

- Не скажу, что твое неверие мне льстит, - сказала женщина с глазами, заполненными расплавленным золотом. - Но разве твое неверие что-нибудь изменит?

Единственное, что Йеннифэр была в состоянии сделать, это выдохнуть.

- Придет время, - сказала златоглазая женщина, - когда абсолютно никто, включая детей, не будет верить в чародеек. Я говорю тебе это намеренно зло. В виде реванша. Пошли.

- Нет. - Йеннифэр наконец удалось переломить пассивные вдохи и выдохи. - Нет! Никуда я не пойду? Довольно! Это наговор или гипноз. Иллюзия! Гране! У меня выработаны защитные механизмы... Все это я могу развеять одним-единственным заклинанием, вот так! А, дьявол...

Златоглазая подошла ближе. Бриллиант в ее ожерелье горел как утренняя звезда.

- Ваша речь постепенно перестает служить взаимопониманию, - сказала она. - Она превращается в искусство ради искусства, чем менее она понятна, тем считается более глубокой и мудрой. А ведь я призывала вас уже тогда, когда вы только и умели, что «Э-э-э-э» да «Гу-гу». Идем. - Это иллюзия, транс... Никуда я не пойду! - Я не собираюсь тебя принуждать. Это было бы позорно. Ведь ты разумная и гордая девушка. С характером.

Равнина. Море трап. Вересковые заросли. Камень, выступающий из вересков, будто спина притаившегося хищника.

- Ты возжелала обладать драгоценностью, Йеннифэр. Я не могу ее тебе дать, предварительно не уверившись кое в чем. Я хочу проверить, что в тебе сокрыто. Поэтому я привела тебя сюда, на то место, которое с незапамятных времен было и осталось местом Силы и Могущества. Утверждают, что твоя бесценная магия действует всюду. Кажется, стоит протянуть руку. Ты не боишься ее протянуть?

У Йеннифэр пресеклось дыхание. Она молчала, не в состоянии произнести ни единого слова.

- Сила, способная преобразовывать мир, - сказала женщина, которую нельзя было называть по имени, - есть, по-твоему, Хаос, искусство и наука? Проклятие, благословение и прогресс. А случайно, не есть ли она Вера? Любовь? Жертвенность?

Слышишь? Поет петух Камби. Волна бьет о берег. Волна, которую разрезает нос Нагльфара. Поет рог Хеймдалля, стоящего лицом к врагу на радужной дуге Бифроста. Подступает Белый Хлад, надвигаются Вьюга и Пурга... Земля дрожит от содроганий Змея...

Волк пожирает Солнце. Луна чернеет. Есть только холод и тьма. Ненависть, месть и кровь...

На чью сторону ты встанешь, Йеннифэр ? Где ты будешь - на восточном или же на западном краю Бифроста? Будешь с Хеймдаллем или против него? Поет петух Камби.

Решай, Йеннифэр. Выбирай. Ибо только для того вернули тебе некогда жизнь, чтобы ты в нужный момент могла свершить выбор. Свет или Тьма?

- Добро и Зло, Свет и Тьма, Порядок и Хаос? Все это лишь символы, в действительности такой полярности не существует! Свет и Тьма есть в каждом, немного того, немного другого. Это бессмысленный разговор. Бессмысленный. Я не принимаю мистицизм. Ты и Сигрдрифа считаете, что Волк пожирает Солнце. Я же знаю, что это - затмение. И пусть так оно и останется. Останется? Что?

Она почувствовала, как земля уходит из-под ног, как какая-то чудовищная сила выкручивает ей руки, ломает суставы в плечах и локтях, натягивает позвонки, словно при пытке страппадо. Она крикнула от боли, рванулась, открыла глаза. Нет, это не был сон. Это не мог быть сон. Она висела на дереве, распятая на ветвях огромного ясеня. Высоко над ней кружил сокол, под ней, внизу, во мраке, слышалось шипение змея, шелест трущихся одна о другую чешуек.

Что-то пошевелилось рядом. По ее напряженному, измученному болью плечу пробежала белочка.

- Ты готова? - спросила белочка. - Готова ли ты к самопожертвованию? Чем ты готова пожертвовать?

- У меня нет ничего! - Боль ослепляла и парализовывала. - И даже если б было, я не верю в смысл такого самопожертвования! Я не хочу страдать ни за какие миллионы! Я не хочу страдать вообще! Ни за кого и ни ради кого!

- Страдать не хочет никто. А ведь это - удел каждого. Просто некоторые страдают сильнее. Не обязательно по собственному выбору. Дело не в том, что ты терпишь страдания. Дело в том, как ты их терпишь.
Янка! Яночка!

Забери от меня это горбатое уродище! Я не хочу ее видеть!

Это твоя дочка, точно так же, как. и моя. Да? Мои дети - нормальные. Как ты смеешь... Как ты смеешь намекать... Это в твоей эльфьей родне были чаровницы. Это ты прервала первую беременность. Вот все из-за чего. У тебя порченая эльфья кровь и лоно, женщина. Поэтому ты рожаешь уродов. Это несчастное дитя... Такова была воля богов! Это твоя дочь, точно так же, как и моя! Что мне было делать? Удушить ее? Не перевязывать пуповину? Что мне делать теперь? Вывезти ее в лес и оставить там? Чего ты, о боги, от меня хочешь? Папа! Мама! Вон, чудовище!

Как ты смеешь! Как ты смеешь бить ребенка! Стой! Куда ты? Куда? К ней, да? К ней?

Да, женщина. Я - мужчина, мне вольно удовлетворять желание, где хочу и когда хочу. Это мое естественное право. А ты мне отвратительна. Ты и плод твоей вырожденной матки. Не жди меня к ужину. Я не приду ночевать. Мама... Почему ты плачешь?

Зачем ты бьешь меня и отталкиваешь? Ведь я была послушной.

Мама! Мамочка!
- Способна ли ты прощать? - Я уже давно простила. - Насытившись первой местью?

- Да.

- Ты перечисляешь мне преданных, обманутых, использованных, ты обвиняешь меня от имени тех, кто умер от моей ли руки, или из-за меня покончивших с собой? То, что когда-то я подняла руку на самое себя? Значит, были основания! И я не жалею ни о чем! Даже если б могла повернуть время вспять... Я не жалею ни о чем. На ее плечо опустился сокол.

Цири мчится галопом на вороной кобыле, пепельные волосы разметал ветер. С лица льется и брызжет кровь, яркая, живая... Вороная кобыла взвивается птицей, гладко перемахивает над воротами. Цири качается в седле, но не падает...

Цири среди ночи, в каменисто-песчаной пустыне, с поднятой рукой, из руки вырывается светящийся шар... Единорог, разгребающий копытом щебень... Много единорогов... Огонь... Огонь...

Геральт на мосту. В битве. В огне. Пламя отражается в острие меча.

Фрингилья Виго, ее зеленые глаза широко раскрыты от удовольствия, ее темная стриженая головка лежит на раскрытой книге, на фронтисписе... Видна часть заглавия: «Заметки о смерти неминуемой»...

В глазах Фрингильи отражаются глаза Геральта. Бездна. Дым. Лестница, ведущая вниз. Лестница, по которой надо пройти. Что-то кончается. Надвигается Tedd Deireadh, Час Конца...

Тьма. Сырость. Пронизывающий холод каменных стен. Холод на запястьях, на щиколотках. Боль, пульсирующая в изуродованных руках, разрывающая размозженные пальцы...

Цири держит ее за руку. Длинный, темный коридор, каменные колонны, а может, статуи... Мрак. В нем шепоты, тихие, как шум ветра.

Двери. Бесконечное множество дверей с гигантскими тяжелыми створками беззвучно отворяются перед ними. А на конце, в непроглядной тьме, те, которые не откроются сами. Которых открывать нельзя.

Если боишься, вернись.

Эти двери отворять нельзя. Об этом ты знаешь. Знаю.

И все-таки ведешь меня туда. Если боишься - вернись. Еще не поздно. Есть еще время возвратиться. А ты?

Мне - поздно. Поет петух Камби. Пришел Tedd Deireadh. Aurora borealis. Рассвет.
***
- Йеннифэр , проснись.

Она подняла голову. Посмотрела на руки. Обе на месте. Целые. - Сигрдрифа? Я уснула... - Идем.

- Куда? - шепнула она. - Куда теперь? - Я тебя не понимаю. Идем. Ты должна это увидеть. Случилось нечто... Нечто поразительное... Никто из нас не знает, как и чем это объяснить. Но я догадываюсь. Милостью... Снизошла на тебя милость богини, Йеннифэр . - О чем ты, Сигрдрифа? - Взгляни.

Она взглянула. И громко вздохнула. Брисингамен, священная драгоценность Модрон Фрейи, уже не висел на шее богини. Он лежал у ее ног.

- Ну-ну, Йеннифэр . Уж не обратили ли тебя жрицы в свою веру? Что там произошло, на острове? - Не важно. Я возвращаюсь в храм, вот и все. - А финансовая поддержка, о которой ты просила? Понадобится? - Вероятно, да.

- Сенешаль Гутлаф выполнил все твои поручения. Но, Йеннифэр , потрать деньги побыстрее. Я получил новые сведения. Поспеши.

- Чертовщина! Этого я и опасалась. Они уже знают, где я?

- Пока еще нет. Однако меня предупредили, что ты можешь появиться на Скеллиге, и, если это случится, посоветовали немедленно арестовать. Ведено также брать во время экспедиций пленных и выжимать из них информацию или хотя бы обрывки касающихся тебя сведений. О твоем пребывании в Нильфгаарде либо в провинциях. Йеннифэр, поспеши. Если они тебя выследят и доберутся сюда, на Скеллиге, я окажусь в несколько щекотливом положении.

- Сделаю все, что в моих силах. Постараюсь тебя не скомпрометировать. Не бойся. Крах оскалился.

- Я сказал: «в несколько». Я не боюсь. Ни королей, ни чародеев. Они ничего не могут мне сделать, ибо я им нужен. А оказывать тебе помощь я обязан в силу ленной присяги. Да, да, ты верно поняла. Формально я остаюсь вассалом короны Цинтры. А Цирилла имеет формальные права на эту корону. Представляя Цириллу в качестве ее единственного опекуна, ты имеешь формальное право приказывать мне, требуя послушания и сервитутов. - Казуистические софизмы.

- Конечно, - фыркнул он. - Я сам заявлю об этом во весь голос, если, несмотря ни на что, окажется, что Эмгыр вар Эмрейс принудил девушку к замужеству. А также в том случае, если с помощью каких-либо юридических выкрутасов и крючкотворства Цири лишили права на престол и возвели на него кого-нибудь другого, например, балбеса Виссегерда. Тогда я незамедлительно отрекусь от послушания и ленной присяги.

- А если, - прищурилась Йеннифэр , - несмотря ни на что, окажется, что Цири... мертва?

- Она жива, - твердо заявил Крах. - Я знаю это наверняка. - Откуда бы? - Ты не захочешь поверить. - А ты попробуй.

- Королевская кровь Цинтры, - начал Крах, - удивительнейшим образом связана с морем. Когда умирает кто-либо из женщин этой крови, море начинает безумствовать. Тогда люди говорят, что Ард Скеллиг оплакивает дочерей Рианнон. Потому что в этих случаях шторм бывает таким зловещим, что бьющие с запада волны продираются сквозь расщелины и пещеры на восточную сторону острова и из скал неожиданно вырываются соленые потоки. А весь остров дрожит. Простой народ говорит: это рыдает Ард Скеллиг. Опять кто-то умер. Умерла кровь Рианнон. Старшая Кровь. Йеннифэр молчала.

- И это не сказки, - продолжал Крах. - Я видел сам, собственными глазами. Трижды. После смерти Адалии Ворожейки, после смерти Калантэ... И после смерти Паветты, матери Цири.

- Паветта, - заметила Йеннифэр , - погибла именно из-за шторма, так что трудно говорить о...

- Паветта, - прервал Крах, по-прежнему задумчиво, - не погибла из-за шторма. Шторм разыгрался после ее смерти, море, как всегда, отреагировало па гибель представительницы цинтрийской королевской крови. Я достаточно долго изучал это явление. И уверен в своем. - Интересно б знать, в чем именно? - Корабль, на котором плыли Паветта и Дани, пропал па знаменитой Седниной Бездне. Это был не первый корабль, исчезнувший там. Ты наверняка знаешь.

- Сказки. Корабли терпят крушения, дело вполне естественное...

- На Скеллиге, - резко прервал Крах, - мы достаточно много знаем о кораблях и мореходстве, чтобы уметь отличить естественные катастрофы от противоестественных. На Седниной Бездне корабли погибают неестественно. И не случайно. То же относится и к кораблю, на котором плыли Паветта и Дани.

- Не стану спорить, - вздохнула чародейка. - Да и какое это имеет значение? Спустя без малого пятнадцать-то лет?

- Для меня имеет, - стиснул зубы ярл. - Я объясню. Все упирается во время. Но я докопаюсь... Я найду объяснение. Найду объяснение всем этим загадкам. И той, во время цинтрийской бойни... - Что еще за очередная загадка?

- Когда нильфгаардцы ворвались в Цинтру, - проворчал он, глядя в окно, - Калантэ приказала тайно вывезти Цири из города. Дело в том, что город уже горел. Черные были повсюду, шансы выбраться из окружения были минимальными. Королеву отговаривали от рискованного мероприятия. Советовали Цири формально сдаться гетману Нильфгаарда и тем самым спасти жизнь себе и самостоятельность Цинтре. А на пылающих улицах она неизбежно и бессмысленно погибла бы от рук солдатни. Но Львица... Знаешь ли ты, что, по словам очевидцев, она ответила? - Нет.

- «Уж лучше пусть кровь девочки прольется на брусчатку Цинтры, чем подвергнется осквернению». Осквернению чем?

- Супружеством с императором Эмгыром. Мерзким и скверным нильфгаардцем, ярл. Уже поздно. Завтра на заре я начинаю... Я буду держать тебя в курсе... - Надеюсь. Спокойной ночи, Йенна... Хм-м... - Что еще, Крах? - А у тебя нет, хм-м-м, желания... - Нет, ярл. Что было, то было да быльем поросло. Спокойной ночи.
***
- Это ж надо! - Крах ан Крайт поглядел на гостью, наклонив голову. - Трисс Меригольд собственной персоной. Ах, какое прелестное платье. А шубка... Шиншилла, не так ли? Я б спросил, что привело тебя на Скеллиге... Если б не знал что. Но знаю.

- Ну и прелестно. - Трисс обольстительно улыбнулась, поправила изумительные каштановые волосы. - Как славно, что знаешь, ярл. Это избавит нас от вступлений и предварительных выяснений и позволит сразу же перейти к делам.

- К каким делам? - Крах скрестил руки на груди и окинул чародейку холодным взглядом. - Что именно нам надо было бы предварять вступлениями, на какие пояснения ты рассчитываешь? Кого ты представляешь, Трисс? По чьему поручению прибыла? Король Фольтест, которому ты служила верой и правдой, отблагодарил тебя за службу изгнанием. Хоть ты ни в чем не провинилась. Тебя выгнали из Темерии. Я слышал - тебя взяла под крыло Филиппа Эйльхарт, в данное время фактически правящая в Редании на пару с Дийкстрой. Похоже, ты отрабатываешь право на убежище со всяческим старанием. Не колеблешься даже взять на себя роль тайного агента, чтобы следить за своей бывшей подругой. - Ошибаешься, ярл.

- Смиренно извиняюсь. Если ошибся. А я ошибся? Они долго молчали, недоверчиво разглядывая друг друга. Наконец Трисс махнула рукой, выругалась, топнула каблучком.

- А, к чертям собачьим! Хватит водить друг друга за нос! Какое теперь имеет значение, кто кому служит, кто за кого держится, кто кому верит и почему? Йеннифэр мертва. По-прежнему не известно, где и в чьей власти находится Цири... Какой смысл играть в прятки? Я приплыла сюда не как Шпион, Крах. Я прибыла по собственной воле как частное лицо. Гонимая заботой о Цири.

- Все только и знают, что заботятся о Цири. Везет девочке.

У Трисс заблестели глаза.

- Я б не стала смеяться. На твоем месте - особенно. - Прости.

Они помолчали, глядя в окно на красный шар солнца, заходящего за лесистые вершины Спикерооги. - Трисс Меригольд... - Слушаю тебя, ярл. - Приглашаю отужинать. Да, повар велел спросить, все ли чародейки брезгают хорошо приготовленными дарами моря?
***
Трисс не брезгала дарами моря. Совсем наоборот - съела их в два раза больше, чем собиралась, и теперь серьезно опасалась за талию - за те двадцать два дюйма, которыми так гордилась. Решила вспомоществовать пищеварительному процессу белым вином, знаменитым эст-эст из Туссента. Как и Крах, она пила его из рога.

- Значит, так, - заговорила она, осушив рог. - Йеннифэр явилась сюда девятнадцатого августа, эффектно сверзившись с неба в рыбацкие сети. Ты как верный ленник Цинтры предоставил ей убежище. Помог построить мегаскоп... С кем и о чем она разговаривала, ты, разумеется, не знаешь.

- Не знаю, - хитро усмехнулся Крах. - Ну, разумеется, не знаю. Откуда мне, бедному и простому моряку, что-то знать о действиях могущественных чародеек?
***
Сигрдрифа, жрица Модрон Фрейи, низко опустила голову, словно вопрос Краха ан Крайта придавил ее тысячефунтовым грузом.

- Она мне доверилась, ярл, - еле слышно прошептала жрица. - Нет, не требовала, чтобы я поклялась молчать, ей просто нужно было сохранить все в тайне. Я, поверь, не знаю... - Модрон Сигрдрифа, - серьезно прервал Крах ан Крайт. - То, о чем я тебя прошу, - не доносительство. Как и ты, я симпатизирую Йеннифэр , как и ты, я хочу, чтобы она отыскала и защитила Цири. Больше того, я дал клятву блоэдгеас, клятву крови! Так что по отношению к Йеннифэр мною руководит забота о ней. Это невероятно гордая женщина. Даже идя на очень большой риск, она не унизится до просьб. Поэтому я не исключаю, что придется прийти ей на помощь непрошеными. Но для этого мне нужна информация.

Сигрдрифа откашлялась, и хоть лицо у нее было словно вырезанное из камня, голос, когда она заговорила, слегка дрожал.

- Она построила свою машину... Вообще-то никакая это не машина, там нет ни одного механизма, ни одной подвижной части, просто два зеркала, черная бархатная занавеска, ящик, две линзы, четыре светильника, ну и, конечно, Брисингамен... Когда она произносит заклинание, свет от двух светильников падает... - Оставим в стороне детали. С кем она связывалась? - С несколькими людьми. С чародеями... Ярл, я не уловила всего, но то, что слышала... Среди них были люди действительно мерзостные. Никто не хотел помогать бескорыстно... Требовал денег... Все требовали денег...

- Знаю, - проворчал Крах. - Банк сообщил мне об отправленных переводах. В солидную, ох, солидную суммочку обходится мне моя клятва! Но деньги - дело наживное. То, что я потерял на Йеннифэр и Цири, возьму с нильфгаардских провинций. Но продолжай, мать Сигрдрифа.

- Некоторых, - жрица опустила голову, - она откровенно шантажировала. Давала им понять, что обладает компрометирующими сведениями и в случае отказа сотрудничать откроет их всему миру... Ярл... Это мудрая и вообще-то добрая женщина... Но моральных принципов у нее нет и в помине... Она беспощадна. И жестока.

- Это-то как раз я прекрасно знаю. А вот подробности шантажа знать не хочу, да и тебе советую поскорее забыть. Слишком опасные знания. С таким огнем посторонним играть не следует.

- Знаю, ярл. Я обязана быть послушной тебе... И верю, что твои цели оправдывают средства. Никто другой не узнает от меня ничего. Ни друзья за дружеской беседой, ни враги на пытках.

- Хорошо, Модрон Сигрдрифа. Очень хорошо... Чего касались вопросы Йеннифэр , помнишь?

- Не всегда и не все я понимала, ярл. Они пользовались жаргоном, который трудно уразуметь... Часто речь шла о каком-то Вильгефорце...

- А как же иначе-то! - Крах громко скрежетнул зубами. Жрица испуганно взглянула на него.

- Много говорилось также об эльфах и ведунах, - продолжала она. - И о магических порталах. Шла речь даже о Бездне Седны... Однако, как мне кажется, в основном о башнях. - Башнях? - Да. О двух. Башне Чайки и Башне Ласточки.

- Так я и думала, - сказала Трисс. - Йеннифэр начала с того, что раздобыла секретный доклад комиссии Рад-клиффа, изучавшей события на Танедде. Не знаю, какие сведения об этой афере дошли сюда, на Скеллиге... Ты слышал о телепорте Башни Чайки? И о комиссии Радклиффа? Крах ан Крайт подозрительно глянул на чародейку. - К нам, на острова, - поморщился он, - не доходят ни политика, ни культура. Мы таки здорово поотстали.

- Комиссия Радклиффа, - Трисс решила, что лучше не обращать внимания ни на его тон, ни на его мину, - особенно детально изучала ведущие с Танедда телепортные следы. Расположенный на острове портал, Тор Лара, пока существовал, сводил на нет любые попытки телепортационной магии на значительном расстоянии от себя. Но, как ты, несомненно, знаешь, Башня Чайки взорвалась и развалилась, разблокировав тем самым телепортацию. Большинство участников событий на Танедде выбрались с острова при помощи открывшихся порталов. - Верно, - улыбнулся ярл. - К примеру, ты, Трисс, полетела прямиком в Брокилон. С ведьмаком на загривке.

- Ну вот, извольте, - взглянула ему в глаза Трисс. - Политика не доходит, культура не доходит, а сплетни, видите ли, доходят. Но временно оставим это в покое, вернемся к комиссии Радклиффа. Комиссия намеревалась установить точно, кто и куда телепортировался с Танедда. Использовали так называемые синопсы, чары, способные восстановить картину прошлых событий и сопоставить обнаруженные телепортационные следы с их направлениями. И в результате привязать к конкретным особам, открывшим порталы. Это удалось практически во всех случаях. Кроме одного. Один телепортал не вел никуда. Точнее - в море. На Бездну Седны.

- Кто-то, - с ходу догадался ярл, - телепортировался на ожидавший в условленном месте корабль. Интересно только, зачем так далеко? И в место с такой дурной славой? Но, когда топор висит над головой...

- Именно. Комиссия тоже так рассудила. И сделала вывод: сам Вильгефорц, схватив Цири и не имея иного выхода, воспользовался резервным путем - вместе с девушкой телепортировался на Бездну Седны, где его ожидал нильфгаардский корабль. По мнению комиссии, так можно объяснить тот факт, что Цири была представлена императорскому двору в Аок Криме уже десятого июля, то есть всего лишь через десять дней после событий на Танедде.

- Ну да, - прищурился ярл. - Это многое объясняет. Разумеется, при условии, что комиссия не ошиблась.

- Конечно. - Чародейка выдержала взгляд и даже позволила себе насмешливо улыбнуться. - В Лок Криме, надо понимать, мог с таким же успехом быть представлен двойник, а не истинная Цири. И это тоже может многое объяснить. Однако не объясняет еще одного факта, установленного комиссией Радклиффа. Факта столь удивительного, что в первом варианте доклада его упустили как слишком уж неправдоподобный. Однако во втором, строго секретном варианте доклада этот факт привели. В качестве гипотезы. - Я уже давно сгораю от нетерпения, Трисс. - Гипотеза комиссии такова: телепорт Башни Чайки сработал, через него кто-то прошел, причем энергия прохода была столь велика, что после этого телепорт взорвался и развалился.

- Йеннифэр , - помолчав, добавила Трисс, - стало известно то, что комиссия Радклиффа вначале скрыла, а затем упомянула в секретном докладе. Имеется возможность... Тень возможности... Что Цири удалось безопасно пройти порталом Тор Лара. Что она сбежала от Нильфгаарда и Вильгефорца... - Тогда где же она находится? - Я б тоже хотела знать.

Где-то у берега бобер шлепнул хвостом по воде, да так, что оба они подскочили. Цири была уверена, что Высогота задремал, а бобер его разбудил.

- Продолжай, - сказала она, утирая нос чистой, еще не покрывшейся слизью частью рукава. - Не спи. Когда ты засыпаешь, у меня глаза тоже начинают слипаться, того и гляди течение снесет нас и проснемся мы в открытом море! Рассказывай дальше, что там, с порталами этими?

- Сбегая с Танедда, - начал старик, - ты прошла через портал Башни Чайки, Tor Lara. А Джеоффрей Монк, автор труда «Магия Старшего Народа», представляющего собой Opus magnum <Основной труд (лат.).> знаний об эльфьих телепортах, пишет, что портал Tor Lara ведет к Башне Ласточки...

- Телепорт из Танедда действовал искаженно, - прервала Цири. - Может, раньше, прежде чем испортиться, он и вел к какой-то ласточке. Но теперь ведет в пустыню. Это называется: «хаотический портал». Я учила.

- Представь себе, я тоже, - хмыкнул старик. - Многое из того, что изучал, помню. Именно поэтому меня так поразил твой рассказ... Некоторые его фрагменты. Именно те, которые касаются телепортации...

- Ты можешь говорить яснее?

- Могу, Цири. Могу. Но сейчас уже самая пора вытаскивать вентерь. Он наверняка полон угрей. Готова? - Готова. - Цири поплевала на руки и ухватилась за багор. Высогота уцепился за уходящую в воду веревку. - Тянем. Раз, два, три! И в лодку! Лови их, Цири, лови! В корзину, иначе сбегут!

Но сразу же спать не укладывались. Улов, предназначенный для бартера, надо было поместить в корзины и как следует прикрыть - отыщи угорь малейшую щелочку, и утром в корзине не останется ни одного. После работы Высогота сдирал кожу с двух либо трех самых толстых угрей, резал их на кружочки, обваливал в муке и жарил на огромной сковороде. Потом они ели и разговаривали.

- Понимаешь, Цири, мне все время не дает покоя одна штука. Я не могу забыть, как сразу после твоего выздоровления мы не могли никак сговориться относительно дат, при атом рана на твоей щеке была точнейшим из возможных календарей. Этой ране не могло быть больше десяти часов, а ты упорно твердила, что тебя ранили четыре дня назад. Хоть я и был уверен, что это обычная ошибка, но думать об этом не переставал, все время спрашивал себя - куда подевались потерянные четыре дня?

- Ну и что? Куда они, по-твоему, завалились? - Не знаю. - Изумительно!

Кот проделал рекордный прыжок в длину, схваченная когтями мышь тоненько пискнула. Котяра неспешно перегрыз ей шею, выпотрошил и принялся с аппетитом ужинать. Цири безразлично смотрела на него.

- Телепорт Башни Чайки, - снова затянул Высогота, - ведет к Башне Ласточки. А Башня Ласточки...

Кот докончил мышь. Хвост оставил на десерт. - Телепорт Tor Lara, - сказала Цири, зевая во весь рот - нарушен и ведет в пустыню. Я тебе уже говорила сто раз.

- Не о том речь, а о том, что существует связь между двумя этими телепорталами. Портал Tor Lara был искажен, согласен. Но существует еще телепортал Tor Zireael. Если б ты добралась до Башни Ласточки, то могла бы телепортироваться обратно на остров Танедд. Оказалась бы далеко от грозящей тебе опасности, вне досягаемости твоих врагов. - Ха! Это б меня устроило. Однако есть один пустячок: я не знаю, где находится Башня Ласточки. - Против этого мы, пожалуй, найдем средство. Знаешь, Цири, что дает человеку университетское образование? - Нет. Что?

- Умение пользоваться источниками.
***
- Я знал, - гордо заявил Высогота, - что найду. Я искал, искал и... А, черт побери...

Кипа тяжеленных книг вырвалась у него из рук, инкунабулы рухнули на глинобитный пол, листы вылетели из истлевших корочек и рассыпались в беспорядке. - Что ты нашел? - Цири приткнулась рядом, помогая ему собрать разлетевшиеся страницы.

- Башню Ласточки! - Отшельник отогнал кота, который нахально уселся на одной из страниц. - Tor Zireael. Помоги мне.

- Господи, все заросло пылью! Аж липнет! Высогота! Что это? Здесь, на картинке? Человек, висящий на дереве? - Это? - Высогота присмотрелся к выскользнувшей странице. - Сцена из легенды о Хеймдалле. Герой Хеймдалль девять дней и девять ночей провисел на Мировом Ясене, чтобы через боль и самопожертвование обрести знание и силу.

- Мне, - потерла лоб Цири, - несколько раз снилось нечто подобное. Человек, висящий на дереве...

- Гравюра вылетела из той вон книги. Если хочешь, можешь посмотреть. Однако сейчас важнее... О, вот оно, нашел. «Странствования по тропам и магическим местам» Буйвида Бэкуйзена, книга, которую многие считают апокрифом... - То есть ерундистикой?

- Более или менее. Но были и такие, что книгу оценили... Вот послушай... Дьявол, как тут темно...

- Света вполне достаточно, это ты от старости слепнешь, - сказала Цири со свойственной молодости беспощадной жестокостью. - Дай я сама почитаю. Откуда?

- Отсюда. - Он указал костлявым пальцем. - Читай вслух.
***
- Странным языком писал твой Буйвид. Если не ошибаюсь, Ассенгард был вроде бы какой-то замок. А что за страна «Стоозерье»? Никогда о такой не слышала. И что такое трифолиум?

- Клевер. А об Ассенгарде и Стоозерье я тебе расскажу после, когда кончишь читать.

Возвернемся, однако ж, к озеру нашему: кружащие пташки, я бы сказал, крылышками своими распрошили туман, ибо tandem <наконец (лат.).> нежданно возникнула из мглы башенка прерасчудесная, чернокнижнецкая, мы же единым изумления гласом выдохнули, ибо была та башенка как бы из опаров соткана, на туман, яко на fundamentum <фундамент (лат.).> опирающаяся, а при вершине блеском зари увенчана, чернокнижнецкой aurora borealis. Истинно могущественным магическим кунштом <искусством (искаж. нем.).> могла быть оная башенка воздвигнута, свыше разумения человеческого.

Оборотил внимание на наше восхищение эльф Аваллак'х и говорил такие слова: «Вот Tor Zireael, Башня Ласточки. Вот Врата Миров и Врата Времен. Натешь, человече, очи свои видом сим, ибо не каждому и не всегда бывает он дан!» Будучи вопрошаем, можно ли приблизиться и из близи на оную Башню взглянуть, либо propria тапи <собственной рукой (лат.).> коснуться, рассмеялся Аваллак'х. «Tor Zireael, - сказал он, - это для вас видение сонное, а коснуться видения никакой возможности нет. И сие есть благо, - добавил он, - ибо Башня лишь Ведунам служит и немногим Избранным, для коих Врата Времен суть врата надежды и возрождения. А для непосвященных это врата кошмара».

Едва он сии слова произнес, опустились вновь туманы и лепоты оной оглядеть нашим очам не дозволили...»

- От Ассенгарда, о котором я читала, - буркнула Цири, задумчиво морща нос, - от тех времен остались руины. А я собственными глазами видела эльфий город Шаэрраведд в Каэдвене, я там была. Поручусь, что от вашей Башни Ласточки тоже остались одни камни, причем только те, что покрупнее, потому как маленькие наверняка растащили. А если вдобавок там был портал...

- Tor Zireael была башней магической. Не всем дано было ее видеть. А телепорты вообще всегда невидимы.

- Верно, - согласилась она и задумалась. - Тот, что на Танедде, виден не был. Он неожиданно открылся на голой стене... Впрочем, случилось это точно как по заказу, потому что чаровник, который за мной гнался, уже был близко... Я его уже слышала. И тут-то появился портал.

- Уверен, - тихо сказал Высогота, - что, если ты попадешь к Tor Zireael, тамошний телепорт тоже тебе откроется. Даже в руинах, среди голых камней. Убежден, что тебе удалось бы его активировать. А он, несомненно, послушался бы твоего приказа. Потому что, я думаю, Цири, ты - Избранная.
***
- Твои волосы, Трисс, как огонь при пламени свечей. Твои глаза, как ляпис-лазурь. Губы твои, как кораллы...

- Прекрати, Крах. Ты что, упился? Налей мне еще вина. И рассказывай.

- Это о чем же?

- Не прикидывайся дурнем. О том, как Йеннифэр решила плыть на Бездну Седны.

- Тебя интересует формально-юридический или фактический аспект? - Второй.

- В таком случае - это мои жены. - Понимаю. Тогда при случае разъясни им, что то, что было между нами, быльем поросло. И к тому же давно.

- Уже пояснял. Но бабы есть бабы. Давай не будем об этом. Рассказывай, Йеннифэр . Меня интересует, как идет твоя работа.

- Увы. - Чародейка закусила губу. - Еле-еле. А время бежит.

- Бежит, - кивнул ярл. - И постоянно приносит новые неожиданности. Я получил известия с континента, они должны тебя заинтересовать. Источник - в корпусе Виссегерда. Надеюсь, ты знаешь, кто такой Виссегерд? - Генерал из Цинтры?

- Маршал. Командует корпусом цинтрийских эмигрантов и волонтеров, входящим в состав темерской армии. Там служит довольно много добровольцев с островов, поэтому сведения я получаю из первых рук. - И что же ты получил?

- Ты попала к нам, на Скеллиге, девятнадцатого августа, через два дня после полнолуния. В тот же день, девятнадцатого, значит, корпус Виссегерда во время боя у Ины захватил группу беженцев, среди которых оказались Геральт и его знакомый трубадур. - Лютик?

- Именно. Виссегерд обвинил обоих в шпионаже, арестовал и, кажется, намеревался казнить, но они сбежали и навели на Виссегерда нильфгаардцев, с которыми якобы были в сговоре.

- Брехня.

- По-моему, тоже. Но что-то мнится мне, что ведьмак, вопреки тому, что об этом думаешь ты, реализует какой-то хитрый план. Чтобы спасти Цири, он вкручивается в милость к Нильфгаарду...

- Цири нет в Нильфгаарде. А Геральт не реализует никакого плана. Планирование - не самая сильная сторона его натуры. Кончим с этим. Важно, что у нас сегодня двадцать шестое августа, а я по-прежнему знаю слишком мало. Слишком мало, чтобы начать действовать... Разве что...

Она умолкла, уставившись в окно и поигрывая пришпиленной к черной бархотке обсидиановой звездой. - Что «разве»? - не выдержал Крах ан Крайт. - Вместо того чтобы посмеиваться над Геральтом, использовать его методы. - Не понимаю.

- Похоже, готовность к самопожертвованию может принести проценты, дать хорошие результаты... Хотя бы в виде благосклонности богини, которая любит и ценит жертвующих собою и страдающих во имя правого дела.

- Все еще не понимаю, - нахмурился ярл. - Но то, что ты говоришь, мне не нравится.

- Знаю. Мне тоже. Однако я и без того зашла слишком далеко... Волк мог услышать блеяние козленка...

- Следовательно, я тогда верно понял. - Желваки на скулах Краха ан Крайта заходили сильнее. - Йеннифэр знала, что либо кто-то подслушивает разговоры, которые она вела при помощи своей изумительной машины, либо же кто-то из собеседников подло предал ее... - Либо и то, и другое.

- Она знала, - скрежетнул зубами Крах. - И продолжала делать свое. Потому что это должно было сыграть роль приманки? Она сама должна была стать приманкой? Чтобы спровоцировать врагов? Она прикидывалась, будто знает больше, чем знала в действительности. И поплыла на Седнину Бездну...

- Бросив вызов. Провоцируя. Она страшно рисковала, Крах.

- Знаю. Она не хотела подвергать риску никого из нас. Кроме добровольцев. Поэтому просила дать ей два драккара.
***
- Ты просила два драккара. Они готовы. «Алкиона» и «Тамара». Разумеется, с экипажами. «Алкионой» будет командовать Гутлаф, сын Свена, он просил оказать ему такую честь, ты пришлась ему по душе, Йеннифэр. «Тамарой» командует Аса Тъязи, капитан, которому я доверяю абсолютно. Да, чуть не забыл. В экипаже «Тамары» будет мой сын, Яльмар Кривоустый. - Твой сын? Сколько же ему лет? - Девятнадцать! - Рановато ты начинал!

- Чья бы корова мычала, а твоя б... Яльмар просил включить его в команду из личных соображений. Я не мог отказать. - Личных?

- Ты что, действительно не знаешь этой истории? - Нет. Расскажи.

Крах ан Крайт опрокинул рог, улыбнулся своим воспоминаниям.

- Ребятишки с Ард Скеллиг, - начал он, - любят зимой кататься на коньках, дождаться не могут морозов. Первыми вылезают на лед, едва скует озеро, на такой тонкий лед, что взрослых не удержит. Конечно, самая лучшая игра - гонки. Разогнаться и... вперед, что есть сил, от одного берега озера до другого. А мальчишки обожали соревноваться в так называемом «прыжке лосося». Надо на коньках перескакивать через прибрежные камни, торчащие изо льда на манер акульих зубов. То есть прыгать, как лосось, когда он перелетает через пороги водопадов. Выбираешь соответственно длинный ряд таких камней, разгоняешься... Ха, я и сам прыгал так, еще сопляком...

Крах ан Крайт задумался, чуть улыбнулся. - Конечно, такие состязания выигрывал, а потом распускал павлином хвост тот, кто перепрыгивал через самый длинный ряд камней. В свое время, Йеннифэр, такая честь частенько доставалась твоему покорному слуге и теперешнему собеседнику, хе-хе. В те времена, которые нас больше интересуют, чемпионом бывал мой сын, Яльмар. Он перепрыгивал через такие камни, через которые ни один из мальчишек прыгать не решался. И ходил, задрав нос, призывая всех попробовать его, как он любил говорить, «перепрыгнуть». И его вызов приняли. Цири, дочка Паветты из Цинтры. Даже не островитянка, хоть и считала себя таковой, поскольку проводила здесь больше времени, чем в Цинтре.

- Даже после несчастного случая с Паветтой? Я думала, Калантэ запретила ей бывать здесь.

- И ты знаешь об этом? - быстро глянул он на нее. - Ну да, ты многое знаешь, Йеннифер. Многое. Гнева и запретов Калантэ хватило на полгода, потом Цири снова начала проводить здесь лета и зимы... На коньках носилась как черт, но чтобы прыгать «лососем» на соревновании с мальчишками? И вызвать Яльмара? Это в голове не укладывалось! - Ясно. Прыгнула, - догадалась чародейка. - Прыгнула. Этот маленький цинтрийский полудьяволенок прыгнул. Истинный Львенок Львиной крови. А Яльмар, чтобы не вызвать насмешек, вынужден был рискнуть, прыгнув через еще более длинный ряд камней. И он рискнул. Сломал ногу, руку, четыре ребра и разорвал лицо. До конца жизни у него останется шрам. Яльмар Кривоустый! И его знаменитая невеста! Хе-хе! - Невеста?

- А ты об этом не знала? Столько всего знаешь, а этого - нет? Она приходила к нему, когда после «великолепного» прыжка он лежал и лечился. Читала ему, рассказывала сказки, держала за ручку... А стоило кому-нибудь войти в комнату, оба краснели как два мака. Ну и наконец Яльмар известил меня, что они обручились. Меня чуть удар не хватил. Я тебе, сопляку, отвечаю, покажу обручение, ага, плетью из сыромятной кожи. Но, честное слово, я немного испугался, поверь, потому что понимал, что у Львенка горячая кровь, что ей все трын-трава, потому как она бесстрашная, чтобы не сказать - психованная... К счастью, Яльмар весь был в лубках и перевязках, так что глупостей они наделать не успели, да и не могли... - Сколько же им тогда было лет? - Ему пятнадцать, ей - неполных двенадцать. - Пожалуй, ты малость переусердствовал со своими опасениями.

- Разве что самую малость. Именно. Но Калантэ, которой я вынужден был обо всем рассказать, не отмахнулась от проблемы. Я знаю, что у нее были матримониальные планы касательно Цири, кажется, имелся в виду Танкред Тиссен из Ковира, а может, реданский Радовид, точно не знаю. Но слухи могли нарушить проекты марьяжа, даже слухи о невинных поцелуйчиках или полуневинных ласках. Калантэ незамедлительно забрала Цири в Цинтру. Девочка скандалила, кричала, захлебывалась соплями, но все впустую. С Львицей из Цинтры не спорят. Яльмар потом два дня лежал, отвернувшись лицом к стене, и не произносил ни слова. А как только выздоровел, вознамерился украсть скиф и в одиночку плыть в Цинтру. Получил ремнем и успокоился. А потом... Крах ан Крайт замолчал. Задумался. - Потом наступило лето, затем осень, и уже вся нильфгаардская рать перла на Цинтру с южной стороны, через Марнадальские ступени. А Яльмар нашел другую оказию стать мужчиной. В Марнадале, под Цинтрой, под Содденом он мужественно кидался на Черных. Потом тоже, когда драккары ходили к нильфгаардским берегам, Яльмар с мечом в руках мстил за якобы невесту, о которой тогда ходили слухи, будто она погибла. Я не верил, потому что не было феноменов, о которых я тебе рассказывал... Ну а теперь, когда Яльмар узнал о возможной спасательной экспедиции, он вызвался добровольцем.

- Спасибо за рассказ, Крах. Я передохнула, слушая тебя. И забыла о... заботах.

- Когда отправляешься, Йеннифэр ? - В ближайшие дни. Возможно, завтра. Осталась еще одна последняя телесвязь.

- А ты случаем не знаешь, Трисс Меригольд, с кем беседовала Йеннифэр в последний раз, перед тем как размон-тировать дьявольскую машину? В ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое августа? С кем? И о чем? Трисс прикрыла глаза ресницами.

- Йеннифэр ? Ты? О боги! Откуда... Где ты? - Не имеет значения, не блокируй, изображение неустойчивое. И убери светильник, он слепит. - Готово. Конечно.

Хотя пора была поздняя, Трисс Меригольд была не в неглиже, но и не в рабочем костюме. На ней было выходное платье. Как обычно, застегнутое до самого верха. - Мы можем разговаривать свободно? - Конечно. - Ты одна?

- Да.

- Йеннифэр ...

- Меня не обманешь, девчонка. Я знаю твою улыбочку, насмотрелась... У тебя такая была, когда ты взялась у меня за спиной спать с Геральтом. Тогда ты тоже натягивала маску невинности, как и теперь. И сейчас она означает то же самое, что и тогда!

Трисс покраснела. А рядом с ней в окне появилась Филиппа Эйльхарт в темно-синем мужском вамсе с серебряным шитьем.

- Браво, - сказала она. - Ты, как всегда, проницательна, как всегда, мудра. Как всегда, тебя трудно понять. Рада видеть тебя в здравии, Йеннифэр . Рада, что безумная телепортация из Монтекальво не окончилась трагически.

- Ладно, предположим, что тебя это действительно радует, - скривилась Йеннифэр . - Хотя это слишком уж смелое предположение. Но бог с ним. Кто меня предал?

- А разве это важно? - пожала плечами Филиппа. - Уже четыре дня, как ты контактируешь с предателями. С такими, для которых продажность и предательство - вторая натура. И с такими, которых ты сама принудила к предательству. Один из них предал тебя. Нормальное дело. Не говори, что ты этого не ожидала.

- Конечно, ожидала, - фыркнула Йеннифэр . - Лучшее тому доказательство, что я контактирую с вами. А ведь не следовало бы.

- Не следовало. Но раз контактируешь, значит, тебе это необходимо.

- Браво. Как всегда, мудра, как всегда, проницательна. Я связалась с вами, чтобы подтвердить, что тайна вашей ложи, если говорить обо мне, вне опасности. Я вас не предам. Филиппа глядела на нее из-под опущенных ресниц. - Если ты рассчитывала, - сказала она наконец, - что таким образом купишь себе время, покой и безопасность, то просчиталась. К чему обманывать себя, Йеннифэр ? Убегая из Монтекальво, ты сделала выбор, поставила себя по определенную сторону баррикады. Кто не с ложей, тот против ложи. Сейчас ты пытаешься опередить нас в поисках Цири, а мотивы, которыми ты руководствуешься, противоположны нашим. Ты действуешь против нас. Не хочешь допустить, чтобы мы использовали Цири в наших политических целях. Так знай: мы сделаем все, чтобы ты не успела воспользоваться ею в своихсентиментальных. - Значит, война?

- Состязание, - ядовито усмехнулась Филиппа. - Только состязание, Йеннифэр . - Честное и благородное? - Ты шутишь!

- Ага. Ясно. Тем не менее определенную проблему я хотела бы поставить честно и однозначно. Впрочем, надеюсь кое-что получить взамен. - Ставь.

- В течение ближайших дней, возможно, даже завтра, произойдут события, последствия которых я не в состоянии предсказать. Может случиться, что наше состязание и соперничество вдруг потеряет смысл. По простой причине. Не будет состязающегося.

Филиппа Эйльхарт прищурила подведенные голубыми тенями глаза. - Понимаю.

- Постарайтесь тогда восстановить мою репутацию и доброе имя. Посмертно. Чтобы меня не считали предательницей и сообщницей Вильгефорца. Я прошу об этом ложу. Прошу лично тебя. Филиппа молчала.

- Просьбу отклоняю, - сказала она наконец. - Прискорбно, но твоя реабилитация не в интересах ложи. Если ты умрешь, то умрешь как предательница. Ты будешь предательницей и преступницей в глазах Цири, потому что так нам будет легче девочкой манипулировать.

- Прежде чем ты предпримешь что-либо, что грозит смертью, - неожиданно выдавила Трисс, - оставь нам... - Завещание?

- Что-нибудь, что позволит нам... Продолжать... Пойти по твоим следам. Отыскать Цири. Ведь речь прежде всего идет о ее благе! О ее жизни. Йеннифэр , Дийкстра отыскал... определенные следы. Если Цири у Вильгефорца, то ей грозит страшная смерть.

- Молчи, Трисс! - рявкнула Филиппа Эйльхарт. - Никакого торга и переговоров...

- Я оставлю вам указания, - медленно сказала Йеннифэр. - Информацию о том, что узнала, и о том, что предприняла. Оставлю вам след, по которому вы сможете пойти. Но не даром. Вы не хотите реабилитировать меня в глазах мира, ну, так к чертовой матери и вас, и ваш мир. Но реабилитируйте меня хотя бы в глазах одного ведьмака.

- Нет, - почти тут же ответила Филиппа. - Это тоже не в интересах ложи. И для своего ведьмака ты останешься предательницей и продажной чародейкой. Не в интересах ложи, чтобы он скандалил и мутил воду, пытаясь отомстить, а если будет тебя презирать, то мстить не захочет. Впрочем, он скорее всего тоже мертв. Либо вот-вот умрет. - Информацию, - глухо сказала Йеннифэр . - За его жизнь. Спаси его, Филиппа. - Нет, Йеннифэр .

- Поскольку это не в интересах ложи. - Глаза чародейки полыхнули фиолетовым пламенем. - Ты слышала, Трисс. Вот она - твоя ложа. Вот оно - ее истинное обличье, вот они, ее истинные интересы. Ну и что скажешь? Ты была девочке наставницей, почти как ты сама сказала, старшей сестрой. А Геральт...

- Не бери Трисс на романтику. - Филиппа ответила огнем в глазах. - Девочку мы найдем и спасем без твоей помощи. А если повезет тебе, то мы будем только рады и благодарны, поскольку ты выручишь нас, сэкономишь нам время и деньги. Ты вырвешь девочку из рук Вильгефорца, мы вырвем ее из твоих. А Геральт? Что такое Геральт? - Ты слышала, Трисс?

- Прости меня, - глухо сказала Трисс Меригольд. - Прости, Йеннифэр . - О нет, Трисс. Никогда.

- На следующее утро после секретной связи, - медленно проговорил ярл Островов Скеллиге, - той, о которой ты, Трисс Меригольд, ничего не знаешь, Йеннифэр отплыла со Скеллиге, взяв курс на Седнову Бездну. Когда я спросил, почему она плывет именно туда, она взглянула мне в глаза и ответила, что намерена установить, чем катастрофы естественные отличаются от неестественных. Отплыла она на двух драккарах, «Тамаре» и «Алкионе», с экипажами, составленными исключительно из добровольцев. Это случилось двадцать восьмого августа, две недели тому назад. Больше я ее не видел. - Когда ты узнал...

- Спустя пять дней, - прервал он довольно грубо. - Через три дня после сентябрьского новолуния.
***
Сидевший перед ярлом капитан Аса Тъязи чувствовал себя беспокойно. Облизывал губы, крутился на лавке, заламывал пальцы так, что хрустели суставы.

Красное солнце, вырвавшееся наконец из затянувших небо туч, медленно опускалось за Спикероогу. - Говори, Аса, - приказал Крах ан Крайт. Аса Тъязи сильно откашлялся.

- Мы шли быстро, - начал он, - ветер благоприятствовал, мы делали не меньше двенадцати узлов. Тогда же, двадцать девятого, увидели ночью свет маяка на Пейкс де Маре. Мы немного отклонились к востоку, чтобы не натолкнуться на какого-нибудь нильфа... А за день до сентябрьского новолуния на рассвете вышли в районе Бездны Седны. И тогда чародейка вызвала меня и Гутлафа...
***
- Мне нужны добровольцы, - сказала Йеннифэр. - Только добровольцы. Не больше, чем требуется, чтобы недолгое время управлять драккаром. Не знаю, сколько человек, я в этом не сильна. Но прошу не оставлять на «Алкионе» ни одного лишнего человека. И повторяю - только добровольцы. То, что я намерена сделать, очень опасно. Гораздо опаснее, чем морской бой.

- Понимаю, - кивнул старый сенешаль. - И вызываюсь первым. Я, Гутлаф, сын Свена, прошу вас оказать мне эту честь.

Йеннифэр долго смотрела ему в глаза.

- Хорошо, - сказала она. - Но честь оказали мне вы.

- Назначь восьмерых из этих пятнадцати, - резко оборвала она. - Назначь сам. И вели выбранным перейти на «Алкиону». Остальные останутся на «Тамаре». Да, одного, который останется, назначу я. Яльмар!

- Нет, госпожа! Ты не можешь так поступить! Я вызвался и буду рядом с тобой. Я хочу быть...

- Замолчи! Ты останешься на «Тамаре»! Это приказ! Еще одно слово, и я прикажу привязать тебя к мачте!

- Магичка, Гутлаф и восьмерка добровольцев поднялись на «Алкиону» и пошли на Бездну. Мы, на «Тамаре», как было приказано, держались в стороне, но так, чтобы не очень отставать. С погодой же, которая до того на удивление сопутствовала нам, вдруг начала твориться какая-то дьявольщина. Да, я верно говорю, именно дьявольщина, потому что нечистая это была сила, ярл... Пусть меня под килем протащат, ежели лгу...

- Рассказывай.

- Там, где были мы, «Тамара», значит, было спокойно. Хоть ветер немного посвистывал и небосклон потемнел от туч так, что день почти в ночь обратился. А вот там, где была «Алкиона», там разбушевался ад. Неожиданно. Истинный ад.

Под нацеленным на «Алкиону» конусом черных туч корабль пробкой плясал на волнах, крутясь, вертясь и подскакивая. Зарываясь в волны то носом, то кормой. Порой драккар на несколько мгновений почти полностью скрывался из глаз, и виден был только полосатый парус.

- Это чары! - крикнул кто-то за спиной Асы. - Это чертова магия!

Водоворот крутил «Алкиону» все быстрее и быстрее. Щиты, которые центробежной силой отрывало от бортов, полетели в воздух, словно диски; рванулись направо и налево переломанные весла.

- Рифьте парус! - рявкнул Аса Тьязи. - И за весла! Плывем туда, к ним. Надо спасать! Однако было уже поздно.

Небо над «Алкионой» сделалось черным, тьму разорвали зигзаги молний, которые оплели драккар словно щупальца медузы. Собиравшиеся в фантастические фигуры тучи закрутились в гигантскую воронку. Драккар помчался по кругу с немыслимой быстротой. Мачта переломилась как соломинка, сорванный парус взлетел над гривами волн огромным альбатросом. - Греби, ребята!

Однако сквозь собственный крик, сквозь оглушительный рев стихии они все-таки услышали вопли людей с «Алкионы». Вопли настолько чудовищные, что волосы встали у них дыбом. У них, старых морских волков, кровавых берсеркеров, моряков, которые многое видели и слышали на своем веку.

Они опустили весла, видя свое полное бессилие. Одурели, перестали даже кричать.

«Алкиона», продолжая вращаться, медленно поднялась над волнами. И поднималась все выше и выше. Они увидели истекающий водой, обросший ракушками и водорослями киль. Увидели черную фигуру, падающее в воду тело. Потом второе. И третье.

- Они прыгают! - заревел Аса Тъязи. - Грести, парни, не прекращать! Что есть сил! Плывем на помощь!

«Алкиона» поднялась еще выше, не меньше чем на сто локтей над бурлящей как кипяток поверхностью моря. И продолжала вращаться. Огромное, истекающее водой, оплетенное огненной паутиной молний веретено невидимая сила затягивала в клубящиеся тучи.

Неожиданно воздух прорезал разрывающий ушные перепонки взрыв. Подгоняемая вперед пятнадцатью парами весел «Тамара» подпрыгнула, словно от таранного удара, и помчалась назад. У Тъязи палуба ушла из-под ног. Он упал, ударившись виском о борт.

Подняться своими силами он не смог, его подняли. Он был оглушен, крутил и тряс головой, качался на ногах, нечленораздельно кричал что-то. Крики экипажа он слышал как из-за стены. С трудом подошел к борту, покачиваясь как пьяный, вцепился пальцами в релинг. Вихрь утих, волны успокоились. Но небо по-прежнему было черным от клубящихся туч. От «Алкионы» не осталось и следа.
***
- Даже следа не осталось, ярл.Так, обломки такелажа, какие-то обрывки... Больше ничего.

Аса Тъязи умолк, глядя на солнце, исчезающее за лесистыми вершинами Спикерооги. Крах ан Крайт, задумавшись, не торопил его.

- Неизвестно, - заговорил наконец Аса Тъязи, - сколько успели выскочить, прежде чем «Алкиону» втянуло в эту чертову тучу. Однако ж, сколь бы ни выскочили, ни один не выжил. А нам, хотя ж мы ни времени не щадили, ни сил, удалось выловить всего два трупа. Два тела, водой несомые. Всего два.

- Чародейки, - изменившимся голосом спросил ярл, - не было среди них? - Нет.

Крах ан Крайт долго молчал. Солнце уже совсем ушло за Спикероогу.

- Пропал старый Гутлаф, сын Свена, - снова заговорил Аса Тъязи. - До последней косточки его уже обглодали, видать, крабы на дне Седны. Пропала с концом и магичка... Ярл, люди начинают болтать... Что все это ейная вина. И ейная кара за преступления... - Дурная болтовня!

- Сгинула, - буркнул Аса, - на Бездне Седны. В том же самом месте, где тогда Паветта и Дани... Вот, понимаешь, совпадение-то какое...

- Это не была случайность, нет, - убежденно сказал Крах ан Крайт. - Ни тогда, ни теперь это наверняка не была случайность.

Донсьен-Альфонс-Франсуа де Сад.