Высшая школа экономики
жүктеу/скачать 236.95 Kb. Pdf көрінісі
|
| Глава I. Взаимодействие российских властей и казахских правителей на начальном этапе…
49 между ним и восставшими. В частности, интересен его юридиче- ский довод против признания Абулхайра ханом, который он адресо- вал башкирам: если сейчас они являются свободными подданными российской императрицы, то признание ханом Абулхайра, кото- рый также является ее подданным, понизит их статус фактически до крепостных [Там же, № 332, с. 528]. Также Татищеву удалось не восстановить против себя Абулхайра расправой с его башкирскими приверженцами: когда несколько приближенных к хану башкирских родоплеменных вождей были арестованы, начальник Оренбург- ской комиссии специальным посланием заверил хана, что не имеет никакого отношения к аресту и привлечет офицера, задержавшего башкир, к ответственности (предупредив самого офицера о содер- жании своего послания). Выждав некоторое время, Татищев через своих информаторов узнал о разногласиях хана с собственными под- данными, которые выступали за казнь арестованных бунтовщиков и мир с российскими властями, и приказал тайно казнить башкир [Там же, № 363, с. 566; № 379, с. 586]. В результате Татищев, время от времени получавший довольно резкие оценки своей деятельности из Петербурга по поводу затягивания подавления восстания баш- кир и неопределенности отношений с казахами, имел все основания сначала сообщить в Петербург о «нейтрализации» хана Абулхайра и даже привлечении его к переговорам с восставшими башкирами в качестве посредника, а вскоре — и о завершении восстания [Там же, № 341, с. 539–541; № 384, с. 595]. В отличие от Кирилова, Татищеву, кажется, удалось найти общий язык с ханом Младшего жуза, о чем свидетельствуют послания, ко- торыми они обменивались. Так, например, начальник Оренбургской комиссии свои послания Абулхайру позиционировал как «секрет- ные» и, естественно, прилагал к ним необходимые подарки. Подоб- ная практика очень импонировала хану, который в ответ благодарил и рассчитывал на ее продолжение, уверяя Татищева в полной своей лояльности. В ответ оренбургский начальник не без доли ехидства от- вечал, что до него доходят слухи о переговорах хана с башкирскими бунтовщиками и намерении стать их ханом, но он, Татищев-де им не доверяет, поскольку это не соответствует образу верноподданного, каковым он хана считает [Там же, № 349–351, с. 547–549]. Впрочем, в какой-то момент в 1738 г. в силу стечения обстоя- тельств (очередной всплеск восстания, уменьшение числа русских войск в Оренбуржье в связи с участием их в русско-турецкой войне) Абулхайр проявил чрезмерную агрессивность, едва не захватив Орен- Почекаев Р.Ю. Губернаторы и ханы 50 бург, заявляя, что имеет право владеть им, поскольку город строился для него и по его просьбе [Витевский, 1889, с. 159; Темиргалиев, 2013, с. 40–41]. Татищеву, получившему от императрицы строгий выговор за то, что он допустил подобное, и на этот раз удалось избежать пря- мого военного столкновения с ханом, убедив его вернуться в родные степи. Однако теперь он окончательно понял, что Абулхайр признает только силу, и решил действовать соответственно. Во главе крупного воинского соединения и присоединившихся к нему несколько тысяч калмыков он прибыл в Оренбург и потребовал от Абулхайра явиться к нему. Хан опасался подчиниться, поскольку подозревал, что орен- бургский начальник намерен покарать его за антироссийские дей- ствия, но потом все же подчинился. Правда, при этом он попытался сохранить лицо, заявляя, что ему, лично переписывающемуся с импе- ратрицей, являться по приказу какого-то генерала негоже. В.Н. Тати- щеву через посредство А.И. Тевкелева удалось убедить его в том, что все это делается по приказу самой Анны Иоанновны [Крафт, 1898а, с. 37–38; Левшин, 1996, с. 195]. Итогом встречи стала еще одна присяга Абулхайра на верность России в том же 1738 г. Этот акт стал большим дипломатическим успе- хом В.Н. Татищева, которому тем самым удалось, с одной стороны, окончательно вывести казахского хана из борьбы в Башкирии, с дру- гой — не пришлось его наказывать за участие в восстании, как сле- довало бы поступить со взбунтовавшимся подданным, однако чего начальник Оренбургской экспедиции не смог бы осуществить в силу ограниченности возможностей и ресурсов. Повторная присяга фак- тически аннулировала и первую присягу 1731 г., и соответственно по- следующие многочисленные ее нарушения со стороны Абулхайра — отношения между ним и российскими властями как бы начинались «с чистого листа». Кстати, именно текст этой присяги стал образцом для последующих, которые приносили другие казахские правители — хан Среднего жуза Абулмамбет, султан Аблай, затем — Нурали (сын и преемник самого Абулхайра) (см.: [Крафт, 1898а, с. 47–48; Материа- лы, 1960, № 17, с. 37–38]). Обеспечив относительно спокойные взаимоотношения с Млад- шим и Средним жузами, В.Н. Татищев начал переговоры и со Стар- шим жузом, хан которого Жолыбарс также выражал желание принять российское подданство. Внимательно разобравшись в имеющихся материалах о контактах со Старшим жузом, начальник Оренбургской комиссии выяснил, что еще в 1733 г. такое предложение поступало, но от имени группы родоплеменных вождей, а не хана, что не устраива- |