Высшее образование т. Д. Марцинковская



бет51/57
Дата13.06.2016
өлшемі3.25 Mb.
#132018
1   ...   47   48   49   50   51   52   53   54   ...   57
Н. О.Лосский (1870-1965). хотя в его теории интуитивизма концепция Соловьева претерпела значительные трансформации, так как на взгляды Лосского большое влияние оказал его учитель А.А.Козлов. Профессор Петербургского университета, он, как многие другие ученые, был выслан в 1922 г. из России. Оказавшись в эмиграции, он в течение длительного времени жил и работал в Праге, а с 1942 г. стал профессором Братиславского университета. Вынужденный эмигрировать во время войны и из Чехословакии, он переехал в США. став профессором Русской духовной академии в Нью-Йорке.

В своей теории интуитивизма он доказывал, что знание представляет собой переживание, сопоставимое с другими переживаниями. Сравнивая разработанную им теорию познания с другими, существующими в психологии, Лосский в книге «Обоснование интуитивизма» (1906) раскрыл преимущества своего подхода. Он утверждал, что переживание является не внешним по отношению к знанию, но внутренним, оно имманентно присуще самому объекту знания, а потому и отражает его сущность прямо и непосредственно. Знания об объектах всегда переживаются как данность и относятся к внешнему миру, т.е. к «не-Я», считал Лосский, поэтому они представляют собой знания именно о внешнем мире, а не о себе. Объектами таких знаний-переживаний, с его точки зрения, служат прежде всего эстетические, религиозные, нравственные и правовые нормы, т. е. то, что непосредственно связано с эмоциями.

Пытаясь решить проблему свободы воли на основе интуитивизма, он в работе «Основные учения психологии с точки зрения волюнтаризма» (1903) отрицал биологический детерминизм, который исходит из идеи о том, что человек, как и любое живое существо, подчинен законам естественных наук. Он также не был согласен с точкой зрения, основанной на внутренней, сознательной обусловленности свободы воли, при которой человек свободен в той степени, в которой сам является виновником своих поступков и свобода - это свобода его выбора. Лосский утверждал, что волевая активность есть своеобразный вид творчества, точнее, своеобразный вид творческой энергии, так как воля - это сила, которая создает новое явление. Как и одушевленность, волевую активность можно прямо и непосредственно ощутить, а потому существование специфического волевого элемента (так же как и наличие души у человека) не нуждается в дополнительных доказательствах.

Рассуждения о свободе воли Лосский связывал со своей теорией идеал-реализма. Он доказывал, что в основе реального находится идеальное бытие, которое выше пространственно-временной смены событий. Таким образом, человек как носитель конкретно-идеального бытия стоит выше законов природы, в том числе и законов причинно-следственных отношений, детерминизма. Собственная духовная сила человека проявляется сообразно его интересам и потребностям.

Внешний мир не может произвести ни внимание, ни волю, он может быть лишь поводом к их проявлению, не более того. Обосновывая свою теорию идеал-реализма, Лосский писал, что в ней делается попытка соединить две противоположные позиции - и абсолютного, идеального, и реального, связанного с практической жизнью. Критикуя теорию индивидуализма, ученый отмечал, что в ней рассматривается мир как сумма раздробленных, разобщенных особей, которые считаются абсолютной ценностью. Эта теория сужает сферу интересов индивидов по сравнению с его теорией, в которой считается, что каждый человек переживает как бесконечно ценное не только свои состояния, но и бытие других людей, бытие сверхиндивидуального целого. Индивидуалистическое мировоззрение сводит цель жизни человека к самосохранению, при этом люди становятся все более похожими друг на друга, так как они стремятся к одной цели. Поэтому, с точки зрения Лосского, крайний индивидуализм в конце концов приходит к утрате самой идеи индивидуума, личности. Он считал, что сохранить и развить это понятие можно, только приняв его учение, которое сочетает индивидуальное с универсальным, соединяет человека с другими людьми в их переживаниях.

Лосский также подчеркивал, что каждый человек имеет определенное предназначение, призван для того, чтобы реализоваться в своем своеобразии, и именно при таком осуществлении себя, по тому плану, который был заложен, индивид и обнаруживает миру собственную ценность, сверхиндивидуальное значение.

Значительное место в психологических исследованиях Лосского занимал вопрос о специфике русской ментальности, «русского характера». В своей книге «Характер русского народа» (1957) он утверждал, что его главной чертой является религиозность, которая служит основой как положительных, так и отрицательных качеств русских. Эта работа представляет значительный интерес как по количеству собранного материала, так и по описанию выбранных качеств, хотя анализ психологических причин их формирования и развития субъективен и мало обоснован.

Со многими положениями концепции идеал-реализма Лосского был согласен профессор Московского университета С.Л.Франк (1877-1950), также продолжавший в философии и психологии развивать идеи, заложенные В.С.Соловьевым. Особый интерес для него представляли исследования духовной активности человека; он доказывал, что психология должна оставаться прежде всего наукой о душе, а не о психических процессах. Хотя в последние годы жизни на первый план в исследованиях Франка вышли именно философские проблемы, а собственно психологические исследования он считал не свойственными российской науке, однако до своей вынужденной эмиграции в 1922 г. он уделял проблемам души, исследованию психики человека большое внимание. Наиболее значительными работами в этом плане явились сочинения Франка «Предмет знания» (1915), «Душа человека» (1917), «Духовные основы общества» (1922).

Франк считал, что необходимо обратиться к традиционному предмету психологии, вернуть понятие души взамен понятия душевные явления, которые, с его точки зрения, не имеют самостоятельного значения и потому не могут быть предметом науки. Он доказывал, что психология должна рождать в человеке понимание цельности своей личности и смысла жизни, а это может дать только наука о душе. Объясняя состояние общественного сознания и кризис современного общества кризисом мировоззрения, Франк писал о том, что появление психологии без души связано с потерей человеком интереса к себе и отсутствием желания понять смысл своего существования. Потому психология с такой легкостью стала одной из естественных наук, писал он, что исчез научный, теоретический интерес к познанию существа человеческой души. Этой потерей научного интереса к душе человека объяснял он и повышение интереса к мистике.

Он считал основой психологии философию, а не естествознание, так как она не изучает реальные процессы предметного бытия в их причинной или другой естественной закономерности, а дает «общие логические разъяснения идеальной природы и строения душевного мира и его же идеального отношения к другим объектам бытия».

Доказывая необходимость и возможность исследовать душу, Франк ссылался на опыт интуитивизма, говоря о том, что при помощи озарения, интуиции мы можем мгновенно познать состояние своей души, ее глубину и целостность в единстве ее связи с прошлым и будущим. При этом под душой он понимал «общую родовую природу мира душевного бытия как качественно своеобразного целостного единства».

Большое значение имеет тот факт, что Франк разводил такие понятия, как душевная жизнь, душа и сознание. В аномальных случаях, подчеркивал он, душевная жизнь словно выходит из берегов и затопляет сознание, именно по этим состояниям можно дать некоторую характеристику душевной жизни как состояния рассеянного внимания, в котором соединяются предметы и смутные переживания, связанные с ними. Фактически говоря о том же, о чем и Фрейд, Франк писал, что под тонким слоем затвердевших форм рассудочной культуры тлеет жар великих страстей, темных и светлых, которые и в жизни отдельной личности, и в жизни народа в целом могут прорвать плотину и выйти наружу, сметая все на своем пути, ведя к агрессии, бунту и анархии. Таким образом, с точки зрения Франка, главным содержанием души является слепая, хаотическая, иррациональная душевная жизнь. При этом, опять-таки в унисон с психоанализом, он доказывал, что в игре и искусстве человек выплескивает наружу свою смутную, неосознанную душевную жизнь и тем самым дополняет узкий круг осознанных переживаний. Он также считал, что именно бессознательное служит главным предметом психологических исследований, а сознание лишь постольку входит в предмет психологии, поскольку явления сознания имеют сторону, в силу которой они представляют собой переживания, и именно в этой части они и являются элементами душевной жизни.

Главными характеристиками душевной жизни, с точки зрения Франка, являются ее бесформенность, слитность, т.е. ее непротяженность и вневременность. Поэтому совершенно естественно, что он выступал против ассоцианизма и теории Вундта о сенсорной мозаике, настаивая на том, что душевная жизнь не мозаика элементов, но единство, причем единство неопределимое, но непосредственно переживаемое самим субъектом.

Однако это единство души не абсолютное, подчеркивал ученый, оно не исключает многообразия. В душе объединены многообразные разнородные и противоборствующие силы, формирующиеся и объединяющиеся под действием чувственно-эмоциональных и сверхчувственно-волевых стремлений, которые и образуют своего рода два плана, два уровня души.

Теория познания, разрабатываемая Франком, так же, как его понимание сущности души, во многом опирается на монадологию Лейбница. Франк писал, что чистый разум сверхиндивидуален и сверхличен и потому познание не столько происходит на основе соприкосновения с внешним миром, сколько развивается изнутри. На периферии душа соприкасается с предметной стороной бытия и таким образом становится носительницей знаний о внешнем мире. Однако по своим внутренним каналам душа соединяется с чистым разумом и наполняется не относительными понятиями, а чистым объективным знанием. Так в «извне и изнутри озаряемом и втягиваемом в себя предметном содержании и в самой озаряющей силе знания» развиваются познавательные способности души, писал Франк.

Но это и есть фактически изложение теории рациональной интуиции с единственным, хотя и очень существенным, изменением. Если рационалисты таким образом доказывали мощь и силу разума, возможность на его основе объективного познания действительности, то Франк с помощью тех же посылок доказывал необходимость прямо противоположного - полагаясь на веру, чувственную интуицию, не доверять собственному разуму или не полностью полагаться на него.

Выделяя два уровня души, Франк писал и о том, что смутная душевная жизнь, связанная с эмоциями и чувствами, является как бы низшим уровнем души, который соотносится с телом. Тело не только позволяет душе локализоваться во времени и пространстве, но и снижает, затемняет содержание душевной жизни. Предметные знания, самосознание души представляют собой промежуточный слой, отделяющий бессознательную душевную жизнь от жизни духовной, которая и служит центром души. Она не зависит от тела и его ограничений, так как несет на себе отпечаток высшей веры, Бога. Исходя из этого, Франк пришел к выводу, что «конкретная душевная жизнь, или душа, является промежуточным началом между временным потоком эмпирического телесно-предметного мира и актуальной сверхвременностью духовного бытия», т. е. промежуточной инстанцией между небом и землей. Поэтому истинное познание - всегда откровение, так как оно возрождает связь с целым, а истина всегда есть понятие абсолютное, религиозно-трансцендентальное, так как она отражает связь личного духа с мировым целым или слияние души человека с душой мира.

Таким образом, можно сказать, что из всех психологов того времени Франк полнее и точнее других отразил влияние религиозной философии, которая берет свое начало в теории Соловьева, на психологию. При этом в его концепции в полной мере отразились как достоинства, так и недостатки такой позиции.

Психология, разрабатываемая Франком и Лосским, отражала особенности отечественной науки, то, что русская душа и русская наука самым тесным образом связаны именно с христианскими ценностями, а потому отечественная философия и психология должны развиваться как идеалистические, интуитивные и христианские.

Надо отметить, что догматический характер эта философия имела преимущественно у светских ученых, в то время как богословы (Алексей Введенский и позже П. Флоренский) старались примирить светскую и христианскую идеологии, соединить христианство с реальной жизнью, ввести его в мир, а не скрыться с его помощью от реальной действительности, как стремились большинство светских философов. Пытаясь объяснить этот факт, богослов и философ Алексей Введенский писал, что светским ученым кажется, будто для развития религии недостаточно веры и надо обратить ее в знание. Но люди истинно верующие, в том числе христианские философы-богословы, не догматизируют ее и не пытаются соединить веру со знанием, так как уверены в силе самой веры, в то время как светские ученые, в глубине души не уверенные в силе одной веры, хотят подкрепить ее знанием и тем самым умаляют значение и силу сознательной веры, догматизируют знания, лишая их свободного развития.

Для этого периода характерно и то, что попытки жестко соединить науку с православной религией происходили на фоне уменьшающейся религиозности общества. Одновременно распространялось увлечение спиритизмом, оккультными науками, Буддой, Заратустрой и другими восточными мудрецами.

Против слияния веры и знания, лишающих психологию ее объективного, экспериментального основания, выступал профессор Петербургского университета Александр Введенский (1856-1925), который противостоял позиции Лосского и по другим вопросам, не принимая его теорию интуитивизма.

Введенский поступил на математический факультет Петербургского университета, однако затем перешел на историко-филологический, специализировался у известного психолога М.И.Владиславлева. После защиты магистерской диссертации в 1888 г. он занял должность профессора Петербургского университета. Под руководством Введенского в 1897 г. было образовано Философское общество при Петербургском университете (по аналогии с Московским обществом), которое просуществовало до 1917г.

Математическое образование, полученное Введенским, объясняет его стремление сделать и психологию такой же объективной, позитивной наукой, как науки естественные. Отсюда его убеждение в том, что идеалистическая психология может быть позитивной, объективной, экспериментальной наукой. Этим объясняется и его уверенность в том, что психику можно экспериментально исследовать (как с помощью измерительных приборов, так и неизмерительными, естественными экспериментальными методами), его желание сделать ее теоретической, а не прикладной наукой, а также стремление проверять все психологические постулаты логикой, т. е. сделать психологию наукой рациональной, а не интуитивной. Он также хотел приблизить отечественную психологию к европейской, не лишая ее, однако, своеобразия, собственного лица. Это было тем более возможно, с его точки зрения, что критическая философия Канта, последователем которого являлся Введенский, несла на себе отпечаток морализаторства, нравственного императива. Как и для российской науки, главным для нее был не только вопрос познания, но и вопрос развития нравственности, что являлось хорошей основой для взаимного сближения.

Формирование современной объективной психологии было основной целью Введенского, этому посвящены практически все его сочинения. Главный свой труд он так и назвал «Психология без всякой метафизики» (1917), подчеркивая этим и необходимость, и возможность построения объективной психологии. Он доказывал, что, в отличие от расплывчатых теорий души, психология должна исследовать объективные познавательные процессы, а также чувства и волю, которые имеют внешние корреляты, а потому могут быть исследованы объективно. Введенский также считал, что душевные явления абсолютно реальны (в отличие от души), а потому могут быть предметом самостоятельной науки. Некоторые психологи возражали против этих положений теории Введенского, против такого определения предмета психологии, так как считали, что душевные явления не имеют самостоятельного значения и потому не могут быть предметом самостоятельной науки. Наиболее отчетливо эта позиция, как было показано выше, выразилась в работе Франка «О душе», хотя и другие психологи - Лосский, Булгаков считали, что именно душа, объединяющая разные состояния, является центром исследовательских интересов. Они также доказывали, что существует прямой объективный метод ее исследования -интроспекция или интуиция, а потому не имеет смысла изменять предмет психологии.

Одной из центральных психологических проблем для Введенского была проблема соотнесения знания и веры. Он считал, что метафизику надо оставить вере, а науке позволительно употреблять ее только в виде рабочих гипотез. Этим утверждением он как раз и становился в оппозицию к концепциям Франка и особенно Лосского, резкая полемика с которым продолжалась до 20-х годов. При этом ученый выделял несколько видов веры в ее отношении к разуму и в зависимости от ценности ее мотивов - вера наивная, вера разумная, сознательная, вера слепая и т.д.

Основным положением своей психологической теории Введенский считал «психофизический закон Введенского», или закон всеобщих признаков одушевленности, который изложен им в работах «О пределах и признаках одушевления» (1892) и «Лекции по психологии» (1908). В продолжение своего утверждения неметафизической, но научной психологии он писал, что одушевленность или неодушевленность не может быть объективно доказана и потому является метафизическим понятием. В своих доказательствах он опирался на тот факт, что объективные признаки одушевленности должны состоять из таких материальных явлений, которые не могут возникать там, где нет душевной жизни.

Стремясь к построению научной психологии, Введенский хотел заложить как можно более объективные положения в ее основание. Поэтому он отвергал все монистические психологические теории, вне зависимости от того, какой именно элемент считают они основой психической жизни - ощущения, мысли, переживания или волю. Он считал необходимым в качестве основных рассматривать три элемента психики - мысли, ощущения и чувства и затем изучать их соединение по законам ассоциаций, т.е. исследовать, по возможности объективно, формирование и развитие психических процессов.

Рассматривая когнитивную сферу, прежде всего восприятие и мышление. Введенский подчеркивал необходимость отделить в наших знаниях о психических процессах объективное, то, что может быть исследовано, постигнуто на опыте, от трансцендентального. Исходя из этого, он писал, что бессознательные явления если и существуют, то относятся к трансцендентальным, т.е. метафизическим, явлениям, а потому не могут входить в предмет объективной психологии. Иначе говоря, не отказывая бессознательному в возможном существовании, он исключал эти явления из позитивной науки, так как не видел объективных методов их исследования.

Исследуя проблему мышления, Введенский также одним из первых пытался разделить понятия интуитивного мышления и интуитивизма. Интуитивное мышление, писал он. безусловно, существует, причем его необходимыми условиями он считал одаренность, талантливость ученого, честность мысли, т.е. умение и желание проверить правильность и достоверность полученных при помощи интуиции данных логическим или экспериментальным путем, а также хорошее знание того предмета, который исследуется в данный момент. Он особенно настаивал на последнем условии, так как считал, что на пустом месте, без опоры на знания, без определенной посылки невозможно никакое мышление - ни логическое, ни интуитивное. При этом он резко критиковал такое понятие, как интуитивизм. Он не относил его к мышлению, так как это, с его точки зрения, скорее не мысль, а чувство, возникающее без опоры на знание, без посылок - как прямое ощущение существования или отсутствия чего-то во внешнем мире.

Изучая соотношение мышления и эмоций, Введенский использовал популярную в то время теорию энергетизма Маха, утверждая, что мышление, самонаблюдение, любая рациональная оценка ситуации ослабляет чувства. И наоборот, сильно развитые чувства или захваченность ими в определенный момент времени ослабляют мышление.

Против такого повального увлечения теорией Маха, которую использовали и Бехтерев, и, позднее, Блонский, и другие ученые, выступал Лопатин. Он доказывал, что этот закон механики нельзя рассматривать как абсолютный закон всякого бытия вообще, но только как закон бытия физического, механического, к которому не относится психика, а потому на психические процессы этот закон не распространяется.

Работы Введенского имели огромное значение для отечественной психологии. Они соединяли европейскую и российскую традиции, а также различные способы исследования психики - субъективные и объективные, показав достоинства и недостатки каждого из них.

Одним из самых важных явлений в российской науке того периода было становление экспериментальной психологии, формирование первых психологических лабораторий. Одним из инициаторов этого процесса стал Н. Я. Грот (1852-1899).

Н. Я. Грот был сыном известного ученого, одного из основателей российской филологии - Я. К. Грота. Семейная атмосфера, пример отца и его друзей не только создали установку на научную деятельность, но и определили принадлежность к определенному кругу российской интеллигенции, идеологию которой разрабатывал и представлял Грот в своем творчестве.

После окончания историко-филологического факультета Петербургского университета Н. Я. Грот стажировался за границей, где изучал последние достижение немецких, английских и французских ученых. По возвращении на родину он получил должность профессора в Нежинском университете. В 1880 г. он защитил магистерскую, а в 1883 г. докторскую диссертации, в которых развивал свою концепцию логики и эмоций. Проблема эмоционального развития стала одной из важнейших в творчестве Грота. В 1886 г. М. М. Троицкий передал ему заведование кафедрой философии Московского университета, а с 1887 г. он возглавил и Московское психологическое общество.

Развивая свою программу построения психологии, Грот считал, что она должна быть объективной естественной экспериментальной наукой, доказывал, что именно психология должна лежать в основе наук о человеке. Он был активным сторонником практического использования психологии, ее связи с педагогикой, медициной и юриспруденцией.

В работе «Основания экспериментальной психологии» (1896) он писал, что экспериментальная психология имеет большое значение для развития не только психологии, но и всех гуманитарных наук, утверждал, что новый этап развития психологии связан с объединением, конвергенцией разных психологических теорий на основе эксперимента. Главное достоинство экспериментальной психологии Грот видел в том, что она имеет.дело не с субстанциями или явлениями, а с реальными фактами душевной жизни. Он также доказывал, что экспериментальная психология не должна отождествляться с психофизиологией, так как экспериментальным может быть любой раздел психологии, в частности психология мышления и чувств, которая и была в центре внимания Грота. В этом вопросе он полностью разделял взгляды Введенского. И Грот, и особенно Введенский разработали много приборов для экспериментального исследования психики. Поэтому в начале XX в. Введенский, который, так же как и Грот, был активным сторонником появления Института экспериментальной психологии, горячо приветствовал успехи ученика Грота Г. И. Челпанова в его создании.

Доказывая важность и значение эксперимента, Грот тем не менее разделял позицию Введенского о том, что главным методом психологического исследования является самонаблюдение. Он также принимал классификацию Введенского, выделявшего самонаблюдение личное и коллективное, т. е. опросы или анкеты. Обоснованность такого подхода частично доказывается тем фактом, что применение анкет у детей затруднено как раз из-за отсутствия у них необходимого уровня рефлексии.

Наибольшие трудности для экспериментальной психологии, подчеркивал Грот, представляют способ передачи, описания душевного состояния исследуемого субъекта экспериментатору и правильная его интерпретация экспериментатором. Интуитивное чтение в чужих душах обычно дает ошибочные результаты, а если бы оно было эффективным, может быть, и отпала бы необходимость в психологии, во всяком случае в прикладной экспериментальной психологии. Дополняя эту мысль Грота, Введенский писал о том. что при интерпретации результатов важно опираться не только на свой опыт, но и на описанный в литературе, это помогает дополнить собственные наблюдения более объективными данным о чужой душевной жизни и мышлении.

Изменение научных приоритетов в психологии, о чем говорилось выше, сказалось и на исследованиях Грота, в творчестве которого в середине 80-х годов произошел переход от увлечения позитивизмом и естественными науками к ориентации на философию и исследование духовного мира человека. Неизменным, однако, осталось то особое внимание, которое Грот уделял развитию эмоций и чувств, связывая их не только с мыслями, но и с ощущениями, т.е. по существу он говорил об эмоциональном тоне ощущений.

Одна из первых книг Грота так и называлась - «Психология чувствований в ее истории и главных основах»; в ней он пытался применить законы дифференциации и интеграции, открытые в физиологии, к психологии. В этой книге, которая появилась в свет в 1880 г., изложены результаты одного из первых отечественных экспериментальных исследований эмоций. Дальнейшие усилия Грота в этой области отражены в работе «Значение чувства в познании и деятельности человека» (1899). В качестве основной единицы душевной жизни он выделял «психический оборот», который состоял из четырех основных моментов - ощущений, чувствований, умственной переработки и волевого решения, переходящего в действие. Таким образом, именно Грот заложил основы отечественной психологии эмоций, доказал их большое значение для развития познания и личности человека и связывал их, в русле отечественной традиции, с нравственным развитием ребенка.

Говоря о возможности практического применения данных его исследования о связи чувств и ощущений, он доказывал, что в реальной жизни человеческая психика находится в состоянии равновесия между пессимизмом и оптимизмом. Считая, что существует баланс сил в удовольствии и страдании, он доказывал, что изменение равновесия в сторону страдания изменяет и познавательные способности человека, так как, если ему очень плохо, он фактически уже не может ощущать новое и не воспринимает ничего положительного. Поэтому, доказывал Грот, психике необходим баланс противоположных сил - отрицательные чувства должны компенсироваться положительными и наоборот.

Грот говорил о том, что его теория баланса сил связана с развитием нравственности у человека, так как люди начинают ощущать всю полноту возмездия за свои дела еще на земле, когда за каким-то радостным событием следует огорчение от того, что радость была получена в ущерб другому. Точно так же и горе может впоследствии компенсироваться радостью. Он также дал весьма оригинальное определение счастья: «Счастье заключается в правильном и нормальном равновесии удовольствий и страданий как в их качестве, так и порядке их смены». Это определение счастья во многом стало основой его дальнейших работ, связанных с исследованием свободы воли.

Вопрос о свободе воли Грот рассматривал как проблему отношения мотивов воли к ее актам, т.е. сводил его к вопросу о возможности такой абсолютной свободы психической деятельности, которая бы совершенно не зависела от другой деятельности, а также к вопросу о характере зависимости человека от своего состояния. Оспаривая популярный в то время взгляд Шопенгауэра, который писал, что сферою свободы воли является сфера внеиндивидуальная, Грот, наоборот, ввел эти отношения внутрь человека, а для объяснения их действия использовал распространенную в то время теорию сохранения энергии, рассматривая ее в качестве основы баланса психических и биологических сил человека.

Грот выделял в человеке два основных стремления - отрицательное (с его точки зрения), которое заключается во влечении к чувственному, материальному существованию, и положительное, которое состоит в стремлении к вечности. В норме эти идеальные стремления и есть высшие человеческие чувства, а выражением свободы личности является осознание возможности падения (к жизни только материальной) и возрождения (к жизни в вечности) личности. Таким образом, подчеркивал Грот, свобода личности представляет собой и положительное и отрицательное понятие одновременно. При этом сама проблема наличия или отсутствия свободы воли может быть понята и решена лишь на основе самосознания человека, на основе осознания человеком свободы своего выбора той или иной формы деятельности, т. е. на основе решения вопроса о сознательном отношении воли к ее деятельности.

Делая вывод о том, что «развитие в индивидууме личной воли возвращает ему свободу действия или бездействия и является основой, направляющей и определяющей саморазвитие личности», Грот фактически говорил о том, что развитие личности направлено прежде всего на борьбу с опасностью ограничения воли, которая исходит как от внешнего мира, так и от наследственной организации человека, его тела. Таким образом, он пришел к основной для его концепции идее о том, что «свобода личной воли есть дар единой вселенской воли, но достигаем мы ее самостоятельно, в процессе нашего индивидуального саморазвития».

Грот фактически не столько обосновывал возможность свободного и осознанного выбора поведения, сколько говорил о том, какой стиль жизни необходимо избрать для того, чтобы поведение и вся жизнь человека могли рассматриваться как нравственные и правильные. При этом он, как и большинство отечественных ученых, однозначно негативно относился к различным проявлениям инстинкта жизни, в то время как в зарубежной культуре такого однозначного отрицания нет. Более того, некоторые интеллектуалы, в частности Фрейд и писатель Б. Шоу, материальное стремление к продолжению своей жизни рассматривали как мощный фактор саморазвития личности.

Большое значение Грот придавал просветительской деятельности, распространению психологических знаний в обществе. Сознавая, что университетская наука в России еще молода и, следовательно, академические знания доступны небольшому слою людей, Грот, как и многие профессора Московского и Петербургского университетов, стремился к созданию кружков, общедоступных курсов, чтению открытых лекций. В частности, он работал в Московском психологическом обществе, участвовал в создании журнала «Вопросы философии и психологии».

Возглавляя Психологическое общество, П. Я. Грот старался направить его интеллектуальную энергию в русло, отражающее актуальные запросы общества. Так, в 1887-1889 гг. в Московском психологическом обществе развернулась дискуссия о свободе воли -дискуссия, с которой связана целая эпоха в развитии отечественной психологии прошлого века. Вокруг «Вопросов философии и психологии» сгруппировались все творческие силы России того времени, представлявшие философию и психологию. Общество и журнал просуществовали до 1918 г., сыграв огромную роль в формировании психологии в России.

Таким образом, личные качества Н. Я. Грота, так же как и особенности стиля его научной деятельности, привели к появлению первого психологического сообщества в России, становлению одной из первых собственно научных школ. Он стал также одним из основателей российской экспериментальной психологии, не только заложив основы подхода к психологическому эксперименту и интерпретации полученных знаний, но и создав оригинальную теорию эмоционально-нравственного развития человека.

В своей деятельности он заложил основы совместного творчества в избранной научной сфере. Эта традиция была поддержана и развита учеником Н. Я. Грота - Г. И. Челпановым (1862-1936).

В 1887 г. Челпанов окончил историко-филологический факультет Новороссийского университета. Огромное влияние на формирование его научной позиции, прежде всего на возникновение интереса к экспериментальной психологии, оказал Н. Я. Грот, который в это время заведовал кафедрой философии. Грота и Вундта Челпанов считал своими учителями, и именно их принципы психологии, их подходы к исследованию душевной жизни он исповедовал в своей теоретической концепции и в эмпирических исследованиях.

В 1892 г. он переехал в Киев и стал преподавателем философии и психологии в Киевском университете св. Владимира, а с 1897 г. -профессором и заведующим кафедрой философии Киевского университета. После стажировки в лаборатории В. Вундта в Германии Челпанов в 1897 г. организовал при университете психологический семинарий, в котором студенты знакомились с современной психологической литературой и методами исследования душевной жизни. В этом семинарии начинали свою научную деятельность такие известные психологи, как Г. Г. Шпет, В.В.Зеньковский и П. П.Блонский.

После защиты в 1906 г. докторской диссертации «Проблема восприятия пространства в связи с учением об априорности и врожденности» он получил предложение возглавить кафедру философии в Московском университете. В 1907 г. начался почти тридцатилетний московский период его научной деятельности. Челпанов особое внимание уделял подготовке будущих психологов, настаивая на открытии кафедры психологии в университете. Период до 1923 г. был самым активным и плодотворным в научной и преподавательской жизни Челпанова. Он читал лекции в университете, научных кружках и сообществах, издал новые книги - «Психологические лекции» (1909), «Психология и школа» (1912), «Психологический институт» (1914), «Введение в экспериментальную психологию» (1915), организовал новый психологический семинарий, где обучал студентов последним достижениям экспериментальной психологии.

Он также принимал живое участие в работе Московского психологического общества, был товарищем председателя (председателем в этот период был Л. М. Лопатин), публиковался в психологических и философских журналах.

Делом его жизни стала организация Психологического института, который начал строиться в 10-х годах на деньги известного мецената С.И.Щукина. Для ознакомления с работой психологических институтов и лабораторий Челпанов в 1910-1911 гг. неоднократно выезжал в США и Германию, по его проектам было закуплено оборудование для института, организованы различные лаборатории. Именно благодаря Челпанову Московский психологический институт стал в то время одним из лучших в мире по оснащенности оборудованием, количеству лабораторных исследований и применявшихся технологий. Большое значение придавал он и подбору кадров, стремясь собрать в институте молодых и талантливых ученых. Именно он пригласил в Психологический институт К.Н.Корнилова, П. П. Блонского, Н.А.Рыбникова, В.М.Экземплярского, Б. Н. Северного и других известных впоследствии психологов. После революции были приглашены А.Н.Леонтьев и А.А.Смирнов. Таким образом, не будет преувеличением сказать, что именно Челпанов вырастил плеяду молодых ученых, которые стояли у истоков советской психологической школы.

Фактически работа в институте началась еще в 1912 г., однако формальное открытие состоялось 23 марта 1914г. На торжествах, посвященных этому событию, Челпанов выступил с речью «О задачах Московского психологического института», в которой подчеркнул, что свою главную цель он видит в объединении всех психологических исследований под одной крышей, для того чтобы сохранить единство психологии.

Наполненная научная и педагогическая деятельность Челпанова, к сожалению, прервалась в 20-х годах. После революции судьба его сложилась трагически. В 1923 г. его изгнали не только из университета, но и из созданного им Психологического института. Челпанов. который писал о том, что психология, как математика, физика и другие положительные науки, должна быть вне любой философии, в том числе и марксистской, остался без работы.

Однако в первое время судьба оставалась еще достаточно милостивой к нему. В конце 1923 г. он начал работать в Государственной академии художественных наук (ГАХН), вице-президентом которой стал Шпет. Работа в физико-психологическом отделении, главным образом в комиссии по восприятию пространства, привлекала Челпанова возможностью продолжения его научной работы по изучению пространства, которая была начата им еще в киевский период. В этот же период Челпанов прочел в Доме ученых цикл научно-популярных лекций об основных психологических школах начала века. Последняя книга Челпанова была опубликована в 1927 г. Его надеждам на дальнейшую работу не суждено было сбыться.

В конце 1929 г. появились первые постановления о педологии и введении единообразия в школьное обучение. Новые веяния коснулись и ГАХНа, начались проверки «идеологического соответствия» научных исследований, проводимых в академии, марксистской философии. В 1930 г. ГАХН закрыли, и Челпанов, так же как и другие ведущие сотрудники академии, остался без работы. Не оправдались и его надежды на сконструированный им в 1925 г. «универсальный психологический аппарат для психологических и психотерапевтических исследований», который так и не удалось внедрить в производство.

Он был также лишен возможности продолжать педагогическую работу, хотя все его ученики отмечали, что Челпанов - прекрасный педагог. Он умел интересно и подробно разобрать любое философское и психологическое произведение, проанализировать его положительные и отрицательные моменты. Причем это касалось не только близких ему концепций (Вундта, Гартмана). но и далеких от него идей, например позитивизма, который был ему совершенно чужд.

Стиль Челпанова отличали четкость, логичность, простота, он приводил большое количество примеров, придавая большое значение описанию экспериментальной процедуры и приборов. Не меньшее внимание в своих учебных занятиях уделял он обсуждению вопросов о природе этического акта, о соотношении этических и познавательных суждений. Эти проблемы не были для него только отвлеченными и теоретическими рассуждениями, Челпанов стремился и свою жизнь, свои отношения с учениками строить на основе данных воззрений. Один из его учеников - В.В.Зеньковский вспоминал, что честность и духовная правдивость с самим собой, не мешая его широте, педагогической заботливости и вниманию, определяли его моральные взгляды на конкретные проблемы жизни. Он также отмечал исключительное педагогическое чутье Челпанова, умение привлечь молодежь и помочь каждому найти свой путь.

В своей психологической концепции Челпанов последовательно отстаивал принцип «чистой, эмпирической» психологии, продолжая традиции западноевропейской школы. Он доказывал, что психология есть независимая, самостоятельная экспериментальная наука. Ее предметом является изучение субъективных состояний сознания, которые так же реальны, как и любые другие явления внешнего мира. Таким образом, Челпанов считал психологию наукой о сознании индивида, феномены которого не могут быть сведены к физиологическим явлениям или выведены из них.

Духовная эволюция постепенно привела Челпанова к мысли о том, что психологическая наука не должна основываться на устаревшей к XX в. позиции Вундта и Титченера. В 20-х годах на его взгляды оказала некоторое влияние феноменология Гуссерля, приверженцем которой был Шпет. Он также стремился ознакомить своих студентов с новыми для того времени психологическими направлениями - психоанализом, бихевиоризмом.

Будучи широко образованным человеком, он хорошо ориентировался в современных ему зарубежных научных школах, принимал участие практически во всех международных психологических конгрессах. Поэтому он не мог не оценить значение Вюрцбургской школы, важность поворота от исследования элементарных психических процессов к изучению высших познавательных функций. Это был выход к феноменологии познания, который открывал, как совершенно справедливо отмечал Челпанов, перспективы для дальнейшего развития психологии, преодоления ею методологического кризиса. Значение этих экспериментов для него было связано и с тем, что они подтверждали его философскую концепцию.

Предметом его размышлений были главным образом вопросы, связанные с теорией познания, гносеологией, поскольку он, как Лопатин, Введенский и другие ведущие психологи того времени, считал, что звеном, связующим философию и психологию, является гносеология.

Гносеологические и психологические исследования Челпанова близки по своей философской основе к неокантенианству. Он считал, что познание невозможно без наличия в сознании априорных элементов и идей, объединяющих наши чувственные представления в цельное знание, в опыт субъекта. О существовании априорных идей человек узнает из своего внутреннего опыта. В работах «Душа и мозг», «Восприятие пространства» Челпанов утверждал, что в результате самонаблюдения и самоанализа собственных впечатлений и возникают априорные понятия пространства, времени, причинности и др.

Задачи психологического исследования он видел в точном и объективном изучении отдельных элементов и фактов психической жизни, основанном как на экспериментальных данных, так и на результатах самонаблюдения. Таким образом, подход Челпанова к эксперименту вытекал из его методологических, философских позиций. Поэтому главным методом в его концепции оставалось самонаблюдение, хотя он подчеркивал необходимость дополнения этого метода данными эксперимента, сравнительной и генетической психологии.

Гносеологические взгляды Челпанова объясняют и его позицию при решении психофизической проблемы. Разъяснению этой позиции и его взгляда на взаимоотношения психического и физического посвящена книга «Душа и мозг» (1900). Полагая, что психология должна исследовать природу души и сознания, он считал материализм учением, непригодным для решения этих задач, поскольку, по его мнению, такие понятия, как материя и атом, являются умозрительными, а не опытными. Таким образом, в психике он видел два полюса - материю, головной мозг, с одной стороны, и субъективные переживания, с другой. Основываясь на этом взгляде, он не мог не прийти к идее о параллелизме души и тела. В работе «Душа и мозг» он писал, что «дуализм, признающий материальный и особенный духовный принцип, во всяком случае, лучше объясняет психические явления, чем монизм».

Вопросы, связанные с изучением границ и пределов познания, всегда занимавшие ученого, в период работы в ГАХНе он связывал с исследованием возможностей эстетического восприятия. Исследования искусства основывались на принципах, которые были установлены Челпановым при изучении личности, души человека. Им предложен особый метод познания личности (а позже искусства) - метод «вчуствования». Сущность его в том, чтобы не наблюдать факты со стороны, не объяснять их, а самому их пережить, пропустить их через себя. Если развитие сознания, по его мнению, связано с восприятием окружающего мира, то развитие самосознания формируется при осознании человеком своего внутреннего мира, причем активную роль в этом процессе Челпанов отводил воле. По его мнению, именно при осуществлении произвольного движения происходит осознание того, что это движение связано с собственным желанием, т.е. «тело осознается моим потому, что оно подчиняется моему «Я». Расширенный образ «Я», в котором соединяется представление о внутреннем мире с представлением о теле, и является, по мнению Челпанова, личностью. Челпанов изучал как психологические, так и психофизические причины появления эстетического удовольствия, связывая процесс восприятия искусства с сознательной работой мышления и с бессознательными процессами. При этом сознательное эстетическое удовольствие он объяснял, исходя из понимания душевной деятельности как направленной на достижение определенной цели. Противоположность между удовольствием и страданием, с его точки зрения, совпадает с противоположностью между свободным и воспрепятствующим действием. Таким образом, не только развитие личности, но и развитие эстетического чувства, формирование художественного вкуса Челпанов объяснял, исходя из волевого действия.

Бессознательные процессы, связанные с эстетическим восприятием, с точки зрения Челпанова, соотносятся с физиологическими и психофизическими процессами, а также с законами сохранения энергии, о чем говорили и другие ученые, исследовавшие в этот период художественное творчество, например Д. Н.Овсянико-Куликовский.

Хотя Челпанов и не создал оригинальной психологической теории, отечественная психология обязана ему появлением многих значительных научных имен. Будучи видным педагогом и организатором науки, он сыграл важную роль в формировании высокой исследовательской культуры российской психологической школы. Он создал свою школу, заложив основы дальнейшего плодотворного развития психологии в России.

Большое значение для развития экспериментальной психологии имели труды А. Ф. Лазурского (1874-1917), который, как и Грот, стремился разрешить проблему объективной интерпретации полученных при психологическом эксперименте данных, разработал свой метод естественного эксперимента и наблюдения. Он также является основоположником дифференциальной психологии в России. Совместно с А. П. Нечаевым он создал одну из первых психологических лабораторий в Петербурге. Впоследствии Лазурский на протяжении многих лет возглавлял психологическую лабораторию в Психоневрологическом институте В. М. Бехтерева.

В 1897 г. в выходившем под редакцией В. М. Бехтерева журнале «Обозрение психиатрии» была опубликована первая статья Лазурского, посвященная проблеме индивидуальных различий, - «Современное состояние индивидуальной психологии». Рассматривая достижения этой науки, он подчеркивал, что ее целью является исследование того, как видоизменяются «душевные свойства у различных людей и какие типы создают они в своих сочетаниях».

В работе «Очерк науки о характерах» (1909) Лазурский разрабатывал оригинальную концепцию «научной характерологии», в основе которой лежала идея о том, что индивидуальные особенности человека связаны с деятельностью нервной системы. Позиция Лазурского во многом отличалась от взглядов Штерна. Бине и Гальтона, так как он считал необходимым не ограничиваться прикладными исследованиями и доказывал важность формирования основ научной теории индивидуальных различий. С его точки зрения, чисто прикладной подход к ним сводится в конце концов к полному отрицанию возможности планомерного и систематического изучения характеров. Эта точка зрения противостояла, с одной стороны, прагматическому подходу тестологии, а с другой -распространенному в немецкой психологии мнению (которого придерживались Вундт, Дильтей и другие ученые), будто повседневный опыт, наблюдательность, сопереживание - лучший источник познания душевного склада личности.

Утверждение индивидуальной психологии как теоретической дисциплины не умаляет, подчеркивал Лазурский, значения опыта, прежде всего наблюдения и эксперимента, о важной роли которых писал ученый. При этом он рассматривал эмпирические данные о деятельности различных психических процессов не изолированно, но в системе, доказывая, что главной задачей экспериментального исследования является построение целостной картины человека. Исходя из наклонностей, способностей, темперамента и других индивидуальных качеств человека, можно построить полную, естественную классификацию характеров, которая и составит, по мнению Лазурского, основу новой науки.

Неудовлетворенность лабораторно-экспериментальными методами, существовавшими в начале века, побудила Лазурского искать другие способы психологического исследования. Он выступал за естественный эксперимент, при котором преднамеренное вмешательство в жизнь человека совмещается с естественной и сравнительно простой обстановкой опыта. Благодаря этому можно исследовать не отдельные психические процессы, как это обычно делалось в тот период, а психические функции и личность в целом. Этот подход, изложенный в работе Лазурского «Об естественном эксперименте» (1911), имел особенно важное значение для возрастной психологии и педологии, так как естественный эксперимент в данном случае часто дает не только более полные, но и более объективные результаты по сравнению с лабораторным экспериментом, часто неприемлемым в детской психологии.

Настаивая на единстве личности, Лазурский понимал его по аналогии с биологическим единством живых систем. Он не видел его социально-исторической природы, доказывая, что изучение индивидуальных особенностей может превратиться из описательной в объяснительную науку только тогда, когда будет установлена их связь с корковыми процессами.

Лазурский подчеркивал, что речь идет не о воскрешении френологии Галля, не о локализации способностей в отдельных обособленных участках больших полушарий, а об исследовании различных сторон деятельности тех или иных нервных центров. Так впервые психоморфологическое объяснение свойств личности заменялось нейродинамическим. Возможно, Лазурский пришел к этому взгляду под влиянием сотрудничества с Бехтеревым.

Однако он сотрудничал не только с ним, но и с известным психологом и философом С.Л.Франком, совместная работа с которым привела его к идее о двух сферах душевной деятельности - эндопсихической (внутренней) и экзопсихической (внешней). Лазурский высказал ее в курсе лекций «Общая и экспериментальная психология» (1912). Утверждалось, что эндопсихическая сфера основана главным образом на врожденных качествах человека и определяет наклонности, способности, темперамент, характер и другие прирожденные стороны личности. Экзопсихическая сфера формируется в процессе жизни, в ее основе лежит система отношений человека с окружающим миром, с людьми, которая показывает, как человек относится к основным категориям окружающей действительности. Введение категории отношения было шагом вперед по сравнению с механическим представлением, согласно которому воздействия среды на организм происходят по типу внешних толчков (именно такое представление доминировало тогда в дифференциальной психологии, не знавшей никаких других факторов, кроме наследственности и воздействующей среды).

Исходя из уровня развития разных эндо- и экзогенных факторов, Лазурский разработал первую типологию личности, а также систему диагностики и коррекции разных типов отклонений в процессе психического развития ребенка. Развернутое изложение основных положений его характерологии и типологии личности было дано в вышедшей уже после его смерти книге «Классификация личностей» (1922).

Защищая научную характерологию как опытную, объяснительную науку, опирающуюся на естественный эксперимент и изучение нейродинамики корковых процессов, Лазурский не придавал существенного значения математическим методам. Однако он ощущал недостаточность только качественных методов, предлагая использовать графические схемы для определения способностей ребенка. Преждевременная кончина прервала разработку приемов количественного анализа в характерологии, однако его работы заложили основу нового подхода к этой проблеме. Не менее важным является вклад Лазурского в разработку новых методов исследования психического развития. Идеи о естественном эксперименте, о необходимости создания опытной положительной психологической науки позднее были развиты в работах его ученика М. Я. Басова.

Оригинальная концепция эксперимента развивалась Н. Н. Ланге (1858-1921), который также стоял у истоков экспериментальной психологии в России. Ланге окончил историко-филологический факультет Петербургского университета, обучался, как и Введенский, у известного психолога Владиславлева. После стажировки во Франции и Германии (в Лейпцигском психологическом институте Вундта) он был назначен на должность приват-доцента Новороссийского (Одесса) университета (1888), а затем стал профессором этого университета, где проработал до конца жизни.

Ланге создал в университете при кафедре философии кабинет экспериментальной психологии с целью развития психологии как объективной науки и преподавания ее как учебной дисциплины. Это была первая университетская лаборатория экспериментальной психологии в России. Наряду с научной он активно занимался и общественной деятельностью, защищая принципы общедоступности образования, непосредственно организовывал деятельность школ, предпринимал попытки реализации принципов трудового обучения и методов пробуждения у детей научных интересов и умения самостоятельно мыслить.

Первая крупная психологическая работа Ланге - «Элементы воли» была опубликована в 1890 г. в журнале «Вопросы философии и психологии». Разрабатывая объективные методы исследования сознания, Ланге пошел по пути объяснения активности субъекта на основе анализа непроизвольных движений организма. Так как одним из главных объектов изучения сознания служил акт внимания, Ланге стал автором моторной теории внимания. В соответствии с этой теорией Ланге полагал, что колебания внимания при так называемых двойственных изображениях (когда, например, рисунок воспринимается то как лестница, то как нависшая стена) определяются движениями глаз, обегающих изображенный контур. Моторная теория внимания Ланге принесла ему широкую известность на Западе.

Его работы ознаменовали начало открытой борьбы за утверждение экспериментального метода в отечественной психологии (психология в то время определялась главным образом как наука о сознании, которое открывает субъекту его самонаблюдение). Этому воззрению, сопряженному с субъективным методом, Ланге противопоставил понятие о «психическом мире» - огромном целом, простирающемся по планете, «от едва брезжащей зари сознания у низших животных и до высокого его развития у исторического и социального человека». Следуя генетическому стилю мышления, Ланге представил систему движений, совершаемых организмом, в образе ступеней, «лестницы форм». Тем самым он предвосхитил идею различных уровней построения движений. Им также было пересмотрено (вслед за Сеченовым) исходное понятие о рефлексе как своего рода «дуге», которое он заменил схемой «кольца».

Ланге выделил ряд стадий в психической эволюции, соотнося их с изменениями, претерпеваемыми нервной системой: стадию недифференцированной психики, недифференцированных ощущений и движений инстинктивного типа, стадию индивидуально приобретенного опыта и, наконец, качественно новую ступень - развитие психики у человека как социокультурного существа. С переходом к человеку психическая регуляция поведения становится качественно иной. Если у животных действует биологическая наследственность, то у людей передача от одного поколения к другому всей совокупности достигнутых знаний осуществляется через подражание и обучение, т.е. путем социальной преемственности. Он писал, что «душа человеческой личности в 99% случаев есть продукт истории и общественности». В связи с этим решающая роль отводится языку: «язык с его словарем и грамматикой формирует всю умственную жизнь человека, вводя в его сознание все те формы и категории, которые исторически развивались в предыдущих поколениях». В значении любого слова, писал Ланге, можно найти множество «полей сознания», уходящих все глубже в неопределенную темную даль. Он говорил о том, что океан истории мысли плещется за каждым словом через трактовку слова как основного элемента сознания, процесс анализа которого останавливается «не твердостью духа, а мраком отдаленности».

Таким образом, в своей последней обобщающей книге «Психология» (1914) Ланге переходил от дарвинизма к истинному историзму. В этих его суждениях отразилась одна из общих тенденций развития мировой психологической мысли. Работы Ланге явились самым крупным достижением российской экспериментальной психологии на рубеже XIX-XX вв.

Широкое распространение получила в России на рубеже XIX-XX вв. и теория психологизма, о которой уже упоминалось. Наибольшее влияние она оказала на литературоведение и юриспруденцию. Благодаря развитию экспериментального метода и математического анализа психология, по общему мнению, в это время вступила окончательно и бесповоротно в число точных наук. В качестве такой объективной, позитивной дисциплины она и была объявлена основной наукой о духе, все же остальные науки о человеке рассматривались как производное от нее или методы психологии. Предмет этих наук, как и предмет самой психологии, понимался в виде кристаллизованной формы духовного творчества. С такой точки зрения, наука, искусство, право существуют только в переживаниях отдельных людей и все эти проявления объективного духа являются лишь продуктами индивидуально-психической деятельности. Такое безграничное расширение пределов психологии было равнозначно возведению ее в ранг научной философии.

Теория психологизма повлияла и на развитие самой психологии, так как в рамках той психологии, которая существовала к началу 80-х годов, т.е. психологии эмпирической и психофизической, невозможно было решать психологические проблемы этики, эстетики, логики. Так, в частности, возникла волюнтаристическая психология, которая попыталась решить поставленные перед ней психологизмом проблемы.

В литературоведении психологическое влияние связано прежде всего с именем Д. Н.Овсянико-Куликовского и его теорией психологии творчества. В юриспруденции психология проявилась главным образом в работах Л. И. Петражицкого, посвященных развитию нравственных и правовых чувств.



Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   47   48   49   50   51   52   53   54   ...   57




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет