Глава 4 Печати и трубы: некоторые последние дискуссии

Роль святилища в Откровении

Первая сцена, связанная со святилищем (Откр. 1:12—20). В этом видении символика святилища использова­на для изображения присутствия Христа среди церквей на земле. Однако само небесное святилище не изображается. Сцена происходит на Патмосе, и семь светильников символи­зируют семь церквей. Совершенно ясное приглашение «взой­ти» в небесную обитель последует позже, в Откр. 4:1.

Вторая сцена во святилище (4:1—5:14). Центром вни­мания теперь становится святилище на небесах. В этом всту­плении к пророчеству о печатях мы видим больше всего сим­волики, связанной со святилищем. В сцене искусно перепле­таются символы, отражающие практически все аспекты ев­рейского культа.

Лишь два торжественных праздника, проводимых в изра­ильском святилище, затрагивали практически каждый аспект его богослужения: освящение святилища (ср. Исх. 40) и День искупления.

Картина, предстающая перед нами в главах 4 и 5, впервые в книге изображает небесное святилище. Наилучшим образом эта сцена соответствует служению освящения древнего святилища. Центральная тема — результаты креста, одним из которых ста­ло установление правления Христа в небесном святилище.

Эта картина определенно не связана с судом, чего следо­вало бы ожидать, если бы подразумевался День искупления. Фактически терминология суда в этой сцене полностью от­сутствует⁹. Единственный раз греческое слово, обозначаю­щее суд, встречается в первой части книги, в Откр. 6:10, где речь идет о том, что Бог еще не начал судить! Поскольку сце­на во святилище в Откр. 5 предшествует снятию печатей, сви­детельство о том, что снятие пятой печати происходит, когда суд еще не начался, является решающим для соотнесения временных рамок пророчества о печатях с целой христиан­ской эпохой.

Третья и четвертая сцены во святилище (8:2—6 и 11:19). Действие продолжается в небесном святилище. Тре­тья сцена (8:2—6) подробно описывает первое помещение святилища, в котором проходит заступническое служение. Четвертая (11:19) изображает второе его помещение в свете суда (ср. 11:18).

Пятая сцена во святилище (15:5—8). При описании сцены снова используется язык освящения небесного святи­лища (слава наполняет храм), но фактически изображается его закрытие, прекращение служения в нем.

Шестая сцена во святилище (19:1—10). Данная сцена в таких словах, как престол, поклонение и Агнец, соответствует второй сцене, но здесь полностью отсутствует типичная для святилища символика. Небесное святилище скрылось из виду.

Седьмая сцена во святилище (21:1—22:5). Центр виде­ния возвращается на землю, соответствуя главе 1. Господь Бог и Агнец — храм святого города (21:22). Бог ныне пребы­вает со Своим народом на земле (21:3).

В этих вводных сценах, связанных со святилищем, просматриваются две определенные прогрессии. Во-пер­вых, внимание читателя обращается от земли к небесам, а затем вновь переводится на землю. Во-вторых, читатель последовательно наблюдает за освящением святилища, посредническим служением, судом, прекращением слу­жения в святилище, после чего святилище исчезнет из его поля зрения. Эта прогрессия проиллюстрирована ни­же.

(1) Откр. 1:12— 20 (2) Откр. 4 и 5 (Освящение) (3) Откр. 8:2 — 6 (Посредничество) (4) Откр. 11:19 (Суд) (5) Откр. 15:5 — 8 (Прекращение служения) (6) Откр. 19:1 — 10 (Отсутствие святилища) (7) Откр. 21: 1—22:5

Земля | | Небеса | | Земля

В этой прогрессии сцена, непосредственно относящаяся к искуплению и суду, начинается лишь в 11:18,19. Первая по­ловина книги сосредотачивает внимание на освящении и посредничестве; ко второй же развитие идет к суду и отсутст­вию святилища. Такая схема соответствует общей позиции пионеров адвентизма и взгляду Кеннета Стрэнда, согласно которым Откровение делится на историческую и эсхатологи­ческую половины.

Модель ежедневного/ежегодного служения. Когда Книга Откровение рассматривается в целом в контексте свя­тилища, это помогает выявить некоторые ранее скрытые мо­дели. Из исторических источников мы знаем о том, как про­водились ежедневные и ежегодные служения в храме на мо­мент написания Откровения. Сопоставление Откр. 1—8 с этими источниками позволяет предположить, что этот раздел книги отражает ежедневные служения святилища, которые предвосхищали крест¹⁰.

Ежедневное жертвенное служение (tamid) в храме начи­налось с того, что избранный священник входил в Святое и поправлял светильники, чтобы удостовериться, что каждый из них горит достаточно ярко и в каждом достаточно масла (ср. Откр. 1:12—20). После этого служения отворялись глав­ные ворота храма (ср. Откр. 4:1). Затем приносился в жертву агнец (ср. Откр. 5:6) и кровью его окроплялось основание жертвенника всесожжения во внешнем дворе храма (ср. Откр. 6:9). После такого кропления кровью на золотом жерт­веннике в Святом возносилось курение (ср. Откр. 8:3, 4; Лк. 1:8—10). Затем, во время перерыва в пении (ср. Откр. 8:1), звучали трубы, указывая на то, что жертвоприношение со­вершилось (ср. Откр. 8:2, 6).

Первая часть Откровения не только отражает основные этапы ежедневного жертвоприношения в храме, но и делает это в том же порядке. Поэтому все, что относится к церквам, печатям и трубам, неким образом ассоциируется с ежеднев­ным храмовым служением (tamid). Адвентисты седьмого дня воспринимают такие ежедневные служения как образ по­среднической фазы служения Христа, которая началась в небесном святилище со времени Его вознесения в 31 г. от Р. X. То обстоятельство, что вводные сцены к пророчествам о пе­чатях и трубах ассоциируются с освящением святилища и по­средническим служением в нем, определенно согласуется с этим открытием.

Поэтому интересно отметить, что в главе 11 мы видим пе­реход к языку ежегодного служения — Дня искупления. Кеннет Стрэнд отметил, что в Откр. 11:1,2 мы видим явную аллюзию на День искупления. Она появляется сразу же за сообщением об исполнении временных пророчеств Даниила (см. Откр. 10:5, б)¹¹. В Лев. 16 — основной главе, содержащей опи­сание Дня искупления, происходит очищение первосвящен­ника, святилища, жертвенника и народа. Единственным дру­гим местом в Писании, где соединяются вместе термины свя­тилище, жертвенник и народ, является Откр. 11:1, 2. По­скольку новозаветный Первосвященник, Иисус Христос, не нуждается в очищении, упоминание об измерении святили­ща, жертвенника и народа представляется преднамеренной ссылкой на День искупления, в который все это оценивалось, или «измерялось» (ср. 4 Цар. 8:2; Мф. 7:2). Эта трудно улови­мая аллюзия на День искупления непосредственно предшест­вует более явной, которую мы видим в Откр. 11:18, 19.

В заключение мы можем сделать вывод, что помещенная в Откровение за счет образов из святилища модель ежедневно­го/ежегодного служения подсказывает, что первая часть книги (см. Откр. 1—10) указывает на посредническое служение Хри­ста. В одиннадцатой главе символика, связанная с ежеднев­ным служением, сменяется аллюзиями на служение Дня иску­пления, ассоциирующееся с судом. Это естественным образом вытекает из нашего деления книги на две части. Первая часть концентрирует внимание прежде всего на основных событиях христианской эпохи, а вторая — на финальных событиях той эпохи, когда суд положит конец греху и грешникам.

Отражение ежегодных праздников в Откровении. Столь же поразительны и свидетельства того, что Книга Откровение в своей структуре следует ежегодным праздникам еврейского календаря12.

Пасха. Послания к семи церквам напоминают о Пасхе - основном весеннем празднике. Например, нигде более во всем Откровении мы не встречаем столько ссылок на смерть и воскресение Христа, как в этой части (ср. Откр. 1:5,17,18)¹³. Внимательный анализ состояния церквей, который делает Христос, напоминает нам эпизод из истории Израиля, когда каждая еврейская семья непосредственно перед Пасхой должна была избавиться от всей имеющейся закваски (см. Исх. 12:19; 13:7). Поскольку Пасха является единственным праздником, нашедшим свое исполнение во время пребыва­ния Христа на земле (см. 1 Кор. 5:7), вполне естественно, что она ассоциируется с той частью книги, где Он изображается во время Своего служения церквам на земле.

Пятидесятница. Если сцена вокруг престола в Откр. 4 и 5 символизирует освящение небесного святилища, то вполне уместна ее ассоциация с Пятидесятницей. Впервые праздно­вание Пятидесятницы состоялось, когда Моисею был дан за­кон на Синае (см. Исх. 19 и 20). Будучи новым Моисеем, Хри­стос образно получает новую Тору (закон) от Бога (см. Откр. 5). Исх. 19 повествует также и об освящении Израиля как на­рода Божьего (Исх. 19:5, 6; ср. с Откр. 5:9, 10). Еврейская ли­тургия для праздника Пятидесятницы включала чтение не только Исх. 19, но и Иез. 1, представляющего собой основной литературный фон для Откр. 4 и 5.

Праздник труб, День искупления. Звук семи труб - сцена, помещенная почти в середину книги (см. Откр. 8 и 9, 11), — напоминает читателю о семи ежегодных праздниках новолуния, кульминацией которых был Праздник труб. Он знаменовал переход от весенних праздников к осенним. Праздник труб, приходившийся на первый день седьмого месяца (соответствовавший седьмой трубе), возвещал о судном времени, завершавшемся Днем искупления (ср. 11:18, 19). С этого момента в книге все больше внимания уделяется концепции суда¹⁴.

Праздник кущей. Последним из пяти основных праздни­ков левитской системы (ср. Лев. 23) был праздник кущей, следовавший за Днем искупления. Урожай собран (ср. Откр. 14—20). Бог отныне «пребывает в скинии» со Своим народом (Откр. 21:3). Описания эсхатологического празднования в Откровении наполнены образами пира, пальмовых ветвей, музыки и ликования пред Господом¹⁵. Основные образы этого праздника — вода и свет — находят свое окончательное ис­полнение в Откр. 22:1, 5.

В адвентизме весенние праздники всегда связывались с крестом Христовым, Его инаугурацией и служением в небес­ном святилище. Осенние праздники исполняются в конце вре­мени, в следственном суде и в событиях, сопровождающих Второе пришествие Христа. Упускается из виду то, что Празд­ник труб наступает как кульминация семи праздников новолу­ния (см. Чис. 10:10) и как бы образует мост между весенними и осенними праздниками. Поэтому именно в семи трубах От­кровения мы обнаруживаем хронологический мост между ве­сенними и осенними праздниками, между описанием креста и начала христианской эпохи и картиной последнего времени.

Таким образом, первая половина Откровения, в основе ко­торой лежат ежедневные жертвоприношения и весенние празд­ники, сосредотачивает внимание на кресте и его значении, в то время как вторая половина книги, в основе структуры которой лежат ежегодные жертвоприношения и осенние праздники, концентрируется на событиях конца. Праздник труб (первый день седьмого месяца) открывал время года, в которое происхо­дил суд и очищалось святилище (см. Откр. 11:18,19).

Выводы. Изложенный выше материал о контексте Откро­вения, связанном со святилищем, указывает на то, что хиазм, обнаруженный Кеннетом Стрэндом, подтверждается теми об­щими тенденциями, которые характерны для всей Книги От­кровение. Эти тенденции позволяют предположить, что Иоанн понимал пророчества о печатях и трубах как охватывающие всю христианскую эпоху от его времени до Второго пришест­вия (сколь долгой бы ни была эта история с точки зрения Иоан­на). Основное разногласие со Стрэндом касается вопроса о том, какие главы являются центром книги: Откр. 11—12 или 14—15. Вопрос этот, однако, не имеет первостепенной важности. Материал Откр. 12—14 носит переходный характер. Эти гла­вы сосредоточены на описании последнего гнева народов против Остатка (12:7; 13). Много места, однако, в этом от­рывке уделено историческому обзору, который подводит нас к кульминации и готовит сцену для финальных действий и персонажей, которых мы видели на протяжении большей части этой эпохи. Начиная с главы 15, внимание почти всеце­ло концентрируется на самом конце последнего времени.

Исторический подход и семь печатей

Ввиду ограниченности объема главы мы не сможем дать исчерпывающий ответ тем, кто полагает, что пророчество о печатях (см. Откр. 4—8) относится к событиям последнего времени¹⁶. Важнейшее библейское обоснование такой пози­ции вытекает, как правило, из двух положений: 1) очевидно, что Откр. 4 и 5 содержит параллели с Дан. 7, Иез. 1—10 и Откр. 19. Поскольку суд представляет собой основную тему этих параллельных отрывков, следовательно, сцена в Откр. 4 и 5 должна относиться к следственному суду, начавшемуся в 1844 г.; 2) столь же очевидно, что некоторые из символов в Откр. 4 и 5 относятся к изображению аспектов служения Дня искупления¹⁷. Следовательно, можно предположить, что вся сцена изображает День искупления. Эти аргументы, безус­ловно, заслуживают изучения, но они никак не меняют ту картину, которую мы вкратце обозначили выше.

Прежде всего, хотя параллели с книгами Иезекииля и Да­ниила поучительны, они не отражают всей картины в целом. Иоанн Богослов косвенно ссылается и на другие значитель­ные тексты Ветхого Завета¹⁸. Общей темой, связывающей друг с другом все пять ветхозаветных текстов, является не суд, а описание престола Божьего. Фактически Иоанн заим­ствует символику тронного зала из Дан. 7 и Иез. 1—10, но не использует присутствующие в этих главах аспекты суда¹⁹.

Особенно бросаются в глаза существенные различия между Откр. 4, 5 и Дан. 7. В Книге Даниила престолы ста­вятся (см. Дан. 7:9); в Откровении престолы уже стоят (см. Откр. 4:2—4). У Даниила открываются книги (см. Дан. 7:10); в Откровении — одна запечатанная книга (см. Откр. 5:1). В Книге Даниила центральная фигура — «Сын чело­веческий» (Дан. 7:13; термин, с которым Иоанн, безуслов­но, был знаком, — 1:13); в Откровении — Агнец (см. Откр. 5:6; этот термин скорее соответствует ежедневному служе­нию, нежели Дню искупления).

Как уже отмечалось ранее, в сцене из Откр. 4 и 5 язык суда полностью отсутствует²⁰ вплоть до 6:10, где становится очевидным тот факт, что суд еще не начался. Откр. 4 и 5 не может относиться к суду последнего времени, потому что даже ко времени снятия пятой печати суд еще не начался. В Откр. 4 и 5 мало аллюзий, относящихся ко Дню искупления, но куда больше таких, которые связаны с другими аспектами святилища и служения в нем. Складывается общее впечатле­ние, что этот текст относится не какому-либо одному поме­щению или ритуалу, но подробно перечисляет почти все ас­пекты древнего служения.

Приведенные выше соображения относительно темы свя­тилища в литературной структуре Откровения ясно указывают на то, что Откр. 4 и 5 представляет собой символическое описание служения инаугурации, которое состоялось в не­бесном святилище в 31 г. по Р. X. Все, что следует за сценой инаугурации, относится ко всей христианской эпохе в целом, а не только к ее концу.

Предпринятые недавно попытки ограничить Откр. 4 пер­вым помещением небесного святилища, а Откр. 5 — вторым представляются несостоятельными в силу полного отсутст­вия в тексте каких-либо свидетельств, говорящих о переме­щении престола между двумя главами. Обе главы отражают одно и то же место, показанное пророку в видении.

Исторический подход и семь труб

Аргументы в пользу истолкования пророчеств о семи трубах в контексте последнего времени (см. Откр. 8—И) вы­глядят более убедительно, чем те, которые предлагались в от­ношении пророчеств о печатях. Утверждается, что повержен­ная на землю кадильница (см. Откр. 8:5) символизирует окон­чание времени испытания. В таком случае следующие за этим пророчества о трубах (8:7 и далее) должны исполниться после завершения времени испытания. Дополнительный ар­гумент в пользу их исполнения после времени испытания за­ключается в том, что вызванное звуками первых двух труб разрушение земли, моря и деревьев происходит лишь по окончании запечатления избранных (см. Откр. 7:1—3). Третье свидетельство в пользу того, что пророчества о трубах исполняются после времени испытания, заключается в том, что саранче, вышедшей при пятой трубе, не позволено нано­сить вред запечатленным, — значит, эти события происходят после завершения времени испытания (см. Откр. 9:4).

Конечно, эти аргументы прямо противоречат упомяну­той выше концепции о том, что первая половина Книги От­кровение сконцентрирована на событиях христианской эпо­хи, а вторая ее половина уделяет особое внимание событиям конца времени. Однако при более тщательном исследовании выясняется, что аргументы в пользу исполнения пророчества о трубах после времени испытаний построены в большей сте­пени на предположениях, нежели на фактических свидетель­ствах библейского текста.

Вводная сцена во святилище: Откр. 8:2—6. Первый аргумент основан прежде всего на предпосылке, что вводная сцена во святилище, символически изображающая заступни­ческое служение Христа-священника, завершается до того, как начинается исполнение пророчества о трубах. Таким об­разом, низвержение кадильницы (завершение времени испы­тания для человечества) предшествует всем последующим событиям главы. В результате исполнение пророчества о семи трубах должно произойти после завершения времени испытания.

Предположение о завершении вводной сцены до начала исполнения пророчества о трубах можно проверить двумя способами. Во-первых, завершаются ли другие вводные сце­ны (предшествующие повествованию о семи церквах, семи печатях, семи чашах) до того, как начинается исполнение ка­ждой из серий, состоящих из семи пророчеств? Или они про­должаются, служа фоном для всех следующих друг за другом видений? Во-вторых, если исполнение пророчества о трубах в основном приходится на время испытания, то какие свиде­тельства имеются в самой серии пророчеств, указывающие на продолжение времени испытания для человечества?

Исследуя вводные сцены к семисоставным видениям Откровения, мы обнаруживаем, что они не только предва­ряют последующие сцены, но и остаются в поле зрения на протяжении всех видений. Например, сцену с семью церк­вами предваряет видение. В литературной структуре книги оно предшествует посланиям к церквам, но каждое из пи­сем ссылается на свойства Христа, перечисленные в этом введении. Поскольку послания написаны обычной прозой, они совершенно ясно указывают на литературный замысел автора.

Пока снимается каждая из семи печатей, Агнец продол­жает Свое служение в небесном тронном зале (см. Откр. 5 и 6). Начавшись с описания явления небесного святилища, сце­на изображает снятие печатей и дальнейшие события вплоть до Второго пришествия и того времени, когда все творение будет славить Бога (см. Откр. 5:13).

Сцена, предваряющая излитие семи чаш (см. Откр. 15:5—8), изображает пустую скинию на небесах, что, безус­ловно, подходит для всего периода после завершения вре­мени испытания.

Таким образом, каждое вводное видение создает кон­текст для последующих событий и остается значимым фоном до самого завершения видения. Поскольку это совершенно очевидно на примере трех из четырех семисоставных проро­честв, каждому исследователю, считающему, что Откр. 8:2—6 является исключением, остается только доказать это. Более вероятно, что Иоанн давал понять читателю, что по­средническое служение у жертвенника продолжается до са­мой седьмой трубы, до совершения «тайны Божией» (Откр. 10:7), то есть до завершения евангельской работы (см. Рим. 16:25—27; Еф. 3:2—7; 6:19).

Другие свидетельства в пользу времени испытания. Все сказанное выше подтверждается многочисленными свидетельствами того, что время испытаний для человече­ства продолжается до шестой трубы включительно. Шес­тая труба совпадает со вторым горем. Следовательно, опи­сание шестой трубы продолжается от Откр. 9:12 до 11:14. В Откр. 9:13 звучит «голос от четырех рогов золотого жерт­венника, стоящего пред Богом». Это явное указание на зо­лотой жертвенник из Откр. 8:3, 4, из чего следует, что во время звучания шестой трубы заступничество еще продол­жается.

В Откр. 9:20, 21 говорится о том, что люди, пережившие несчастья при шестой трубе, не раскаялись. Эта деталь может указывать на то, что покаяние еще возможно.

Но самое главное, люди, описанные в Откр. 11:13 как «остаток», или «прочие» (hoi loipoi — то же слово, которым назван остаток в Откр. 12:17)²¹, «объяты были страхом и воз­дали славу Богу Небесному». К какому бы моменту истории мы ни относили это событие, очевидно, что это реакция на первую ангельскую весть в Откр. 14:6, 7: «Убойтесь Бога и воздайте Ему славу»²².

Следовательно, вполне очевидно, что время испытания еще не завершилось, и посредничество, описанное в Откр. 8:3, 4, продолжается до окончания шестой трубы. Вполне очевидно, что исполнение пророчества о семи трубах в целом не может относиться к периоду после окончания времени ис­пытания.

Предшествует ли запечатление (Откр. 7) семи тру­бам? Еще одним аргументом в пользу исполнения проро­чества о семи трубах в конце времени служит сходство языка, отмечающееся между Откр. 7:1—3 и Откр. 8:7—9. Согласно Откр. 7, земля, море и деревья остаются неповре­жденными до окончания запечатления. Поскольку именно на них прежде всего направлены первая и вторая трубы, предполагается, что хронологически эти трубы должны прозвучать после запечатления, то есть в период после окончания времени испытания.

Следует, однако, отметить, что Откр. 8:2 открывает но­вую серию пророчеств. Следовательно, необходимо подчерк­нуть, что серия о трубах хронологически следует за предшест­вующим ей литературным разделом. Главы 4 и 12 определен­но относятся к более раннему периоду истории. А почему это не так в отношении главы 8?

Действительно, объекты, подлежащие разрушению при первых двух трубах, находятся под защитой в Откр. 7:1—3, но они также защищены и во время пятой трубы (см. Откр. 9:4). В связи с этим возникает серьезный вопрос: а следует ли воспринимать серию пророчеств о трубах как непосредствен­но следующую за видением главы 7?

Решающее значение здесь имеет то, что наиболее явная па­раллель между первой частью Откр. 7 и семью трубами обнару­живается в Откр. 9:14,16. И там, и там мы видим четырех анге­лов — связанных, а затем освобожденных. И там, и там исчисляется народ: в Откр. 7 это народ Божий, а в Откр. 9 противо­стоящее ему сатанинское войско. Это единственные два текста s Откровении, содержащие эти таинственные слова: «Я слышал число (ekousa ton arithmori)». Если время испытания продолжа­ется на протяжении всего действия шестой трубы, а затем завер­шается при звуке седьмой, то шестая труба исторически полно­стью соответствует Откр. 7:1—8. Это последняя возможность получить спасение неопосредственно перед концом.

Следовательно, семь труб не следуют за событиями Откр. 7 в хронологическом порядке. Нет, вводная сцена Откр. 8:2—6 дает сигнал к исполнению этого пророчества. Основ­ная тема этого видения - посредничество у жертвенника. Это естественным образом продолжает сцену освящения не­бесного святилища, описанную в Откр. 5.

Как мы уже отмечали, для Книги Откровение вполне ес­тественным является переход от картины креста²³ к сцене инаугурации Христа в свете креста (см. Откр. 5), далее — к картине следующего за этим заступнического служения (см. Откр. 8:3,4) и, в конце концов, — к суду, который предшест­вует концу (см. Откр. 11:18, 19). Такой порядок характерен для всего Нового Завета.

Печать Божья (Откр. 9:4). Последний аргумент в поль­зу исполнения пророчеств о трубах в конце времени осно­вывается на том наблюдении, что пятая труба не причинит вреда запечатленным (см. Откр. 9:4). Утверждается, что если запечатление есть последнее событие перед концом времени испытания, то события, связанные с пятой трубой, должны произойти после окончания этого времени. Этот ар­гумент, однако, основан на множестве сомнительных пред­посылок. Он предполагает, что в обоих текстах речь идет об одном «запечатлении». Предполагается, что «запечатле­ние» — характеристика последнего времени. Предполагает­ся также, что точка зрения Елены Уайт на запечатление в Откр. 7:1—3 относится также и к Откр. 9:4.

Если взглянуть на Откр. 9:4 в свете более широкого но­возаветного контекста, то доказать эти предположения бу­дет весьма затруднительно. Греческое слово, обозначающее запечатление (sphragis, sphragizo), имеет множество значе­ний. Например, когда печать ставится на документ, посла­ние или гробницу, цель этого действия состоит в том, чтобы скрыть или ограничить²⁴. Иное значение этого слова — под­твердить достоверность. Но когда оно употребляется по отношению к народу Божьему, то смысл запечатления сле­дующий: Бог признает Свой народ («познал Господь Сво­их»)²⁵. В этом смысле оно было реальностью уже во времена Авраама (см. Рим. 4:11).

Если в данном тексте контекст указывает на то, что время испытания еще не закончилось, то концепцию запечатленно­го народа следует понимать в более широком смысле — как тех, кто во все века принадлежал Богу. Поэтому не следует предполагать, что запечатление в Откр. 7:1—3 обязательно соответствует запечатлению в Откр. 9:4.

Таким же образом не следует исходить из того, что запечатление Откр. 7:1—3 ограничено последним временем Откр. 7:1—3 не содержит ясных указаний, которые бы ограничивали запечатление последним временем; этот текст лишь подчеркивает значимость запечатления в свете финальных событий. По этому же поводу стоит добавить, что, неза­висимо от того, как понимала Елена Уайт Откр. 7:1—3, она нигде не цитирует Откр. 9:4 в контексте последнего времен. Следовательно, нет никаких причин основываться на то, чего она никогда не утверждала.

Поэтому очевидно, что аргументы тех, кто относит пророчество о трубах к концу времени, недостаточно обоснованы для того, чтобы оспорить утверждение, сделанное в первой части этой главы: пророчество о трубах охватывает всю христианскую эпоху.

Заключение

В этой краткой главе мы проанализировали ряд текстов и пришли к определенным выводам. Излагая свои видения, Иоанн подразумевал две общие великие картины. В первой части книги он сосредоточил внимание на христианской эпохе в целом, начиная со своего времени и до конца. Во второй же части книги он прежде всего обрисовал события последнего времени.

Такая концепция соответствует модели двух других важ­ных «апокалиптических» текстов Нового Завета: Мф. 24 (и параллельные отрывки в Лк. 21 и Мк. 13) и 2 Фес. 2. Каждый из этих текстов содержит раздел, относящийся к христиан­ской эпохе в целом²⁶. После этого особое внимание обращает­ся на наступающую в финале кульминацию²⁷. Следовательно, будучи верно понятой, Книга Откровение полностью согла­суется с богословием и литературными приемами Нового За­вета, хотя язык ее и уникален.

Приведенные в этой главе доказательства подтверждают, что единодушное понимание пророчества о печатях и трубах пионерами адвентистской Церкви несмотря на присущие ему исторические неточности и ограниченные экзегетические выводы было, тем не менее, точным: трудившийся под води­тельством Божьим Иоанн оставил нам пророчества о печатях и трубах, чтобы показать всю христианскую эпоху, а не толь­ко ее конец.

жүктеу/скачать 2.85 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: