Вторая горный офицер прииск сей отыскан мною в самый Троицын день, майя 31-го дня…

Уже упомянутый выше Тимофей Степанович Бурнашов пишет в своих воспоминаниях о Филиппе Филипповиче, что после совместной работы на Риддерском руднике в лето 1791 года «исправным и точным исполнением всего (Бурнашовым, М.Н.) он (Риддер, М.Н.) был столь доволен, что сделался истинным моим благодетелем. И как он… по прошествии того лета был сменен оттуда другим офицером, то и я, для окончания начатых перед сим в Барнаульском училище наук, оттуда им взят был и отправлен в Барнаул с особенной рекомендацией к его родным о неоставлении меня в случае нужды. Причем подарил он мне отличную мундирную пару и даже шляпу…». Значит, семья Ф.Риддера постоянно проживала в Барнауле, в то время как сам Филипп Филиппович служебные дела исправлял в Змеиногорске.

По истечению зимы 1791-92 годов Т.С.Бурнашов вновь выезжает на Риддерский рудник, но уже в качестве помощника справлявшего обязанности пристава рудника берггешворена Григория Тихобаева, получив при этом «строжайшее приказание, дабы не только не пускаться в какие-либо злоупотребления по службе, напротив того, если бы что было такое со стороны офицера (Тихобаева, М.Н.), то доносить бы о том прямо начальнику заводов». Спустя два года, 27 августа 1794 года, любимый ученик Риддера с секретной миссией едет из Омска «в Ташкентию» в «експедицию для узнания сего края во всех отношениях». В 1795 и 1800 годах вновь посещает Среднюю Азию, по возвращению определяется горным штаб-офицером, правителем дел при начальнике Колывано-Воскресенских заводов генерале Чулкове. В 1810 году назначается на должность управляющего Локтевским заводом. 20 мая 1821 берггауптман Бурнашов становится начальником Нерчинских заводов, где вынужден был выполнять Высочайшие Указы о режиме содержания декабристов, сосланных на каторжные работы в Забайкалье. В 1832 году Тимофей Степанович получает отставку от службы, переезжает в Москву, становится действительным членом двух научных обществ и в 1856 году пишет свою знаменитую «Автобиографию исследователя Средней Азии на рубеже ХУШ-ХIХ вв», где очень тепло отзывается о своем учителе и друге Филиппе Филипповиче Риддере.

По своему замечательно складывалась и судьба одного из руководителей поисковой партии сезона 1786 года П.И.Шангина, который в ущелье реки Коргон открыл богатейшее месторождение цветных поделочных камней – яшм и разноцветных порфиров. Одна лишь эта находка (Коргонская) навечно закрепила имя Петра Шангина на геологической карте России. Всего он обнаружил 145 мест («точек») проявления самоцветов, из нах нанёс на карту 64-ре. Переправившись через Чарыш, Шангин направился к устью Хаир-Кумина, исследовал её до самых истоков и нанес на карту. Затем вышел в долину Коксы, спустился к Катуни, левым её берегом прошёл Уймонсную долину и остановился против устья Аргута. Он первым из исследователей достиг северных склонов Катунского хребта и любовался величественной красотой Белухи. В течение ряда лет провел в верховьях реки Бухтармы, изучал окрестности Риддерского и Зыряновского рудников. С 1787 по 1799 годы он был начальником Салаирского рудника и Томского железоделательного завода.

В 1793 году академик П.С.Паллас в журнале «Новый северное обозрение» (Германия), на немецком языке, опубликовал большую статью «Описание одного достопримечательного минералого-ботанического путешествия по высочайшим Алтайским горам». В Санкт-Петербурге, в картографическом отделе Академии наук, находится «Минералогическая карта алтайских порфиров и яшм». Именно благодаря ей было заполнено немало «белых пятен» на гидрографической карте Колывано-Воскресенского горного округа, изданныя в 1816 году, о чём свидетельствует П.П.Семёнов-Тян-Шанский.

В 1795 году Российская Академия наук избрала П.И.Шангина своим членом-корреспондентом, он стал первым официально признанным ученым Алтая.

16. 
    БУДНИ РИДДЕРСКОГО РУДНИКА
    

На самом руднике, с легкой руки его первооткрывателя Филиппа Риддера, продолжались добычные и разведочные работы. Пристав Тихобаев, согласно «учиненному в прошлом году расписанию» начинает проходку Ивановского квершлага, однако открытие здесь руды оставляется без разведки. «А вместо того, из конца того квершлага Михайловским ортом, держась пустого глинистого слою главных руд, оставленных в правом боку, (в орте ж только небольшие тут инде гнезда оной видны) и дойдено под третий прорез, в котором богатые серебряные руды были». Весьма вероятно, что тогда проводилась выборочная отработка рудной залежи. Большую озабоченность у Тихобаева вызывали грунтовые воды, «ординарно скопляющиеся в сем руднике». Так, в Спасском гезенге встретились две большие трещины и в нарезанном там Васильевском флигель-орту «вода… с таким усилчивым стремлением скапливается, что одним ставом насосов управиться не можно… А по сим обстоятельствам остается главнейшим предметом – продолжать углублением назначенные до сего Спасский и Благовещенский гезенги, наблюдая с точностью, как в Спасском учреждены для выливки насосы, то чтоб в углубление его шло глубже Благовещенского…».

Для улучшения вентиляции горных выработок, «обращения воздуха», проходится Воскресенский флигель-орт, а «для разведки толстоты руд» – Аврамовский квершлаг, почти по одному направлению с Андреевским флигель-ортом. Под третий прорез на восток закладывается Яковлевский орт, «чем и толстота руд пресечется; так же, ежеле открытые в третьем прорезе руды вглубь простираются, они пресечены быть могут».

Интересна осторожная позиция во всех производимых работах неутомимого командира Колыванских рудников Н.Д.Делиль де ла Кроера: «… в главном простирании и протяжении руд никакой перемены не усматривается (из рапорта от 15 сентября 1792 года)». Вместе с тем Николай Дмитриевич «сверх означенных работ к выливке воды рекомендует установить третий став насосов. А по усилчивости воды, которая и стекает по жолобу шириною в три, а глубиною в два вершка, которой одному человеку осилить не можно, определять по два насоса, в три смены задолжится восемнадцать человек». Опытный горный чиновник делает раскладку рабочих в целом по руднику. Итак, полагая в смену в двух гезенгах по три, в флигель-ортах по два и в назначенных двух местах для разведки рудника - по одному; для выкатки руд, камней во всех местах – шесть, исключая кузнеца с работником и конюха – всего задолжится при оных горных работах шестьдесят шесть человек. При руднике числится только шестьдесят, почему и послано быть имеет, как для работ вдобавок, шесть».

Николай Дмитриевич приоткрывает интересный факт, что «по неимению там смотрителей, которые хотя до сего и были, но ныне по открывшемуся делу находятся под судом…». Так, состоявший при разработке Риддерского рудника унтер-шихтмейстер Михаил Коновалов, «по смене с оного, в рассуждении принесенных от находящихся там служителей, в причинении им обид и в неудовольствии, жалоб, находился под воинским судом 1792 года ноября 27-го». С другой стороны, учитывая указание руководства «взыскивать» со служителей за непременное справление ими назначенного урока (рабочего задания, М.Н.) Коновалов и «взыскивал» чрезмерно строго, забывая о «ласковом обращении» с работниками.

В конце ХVIII века на Риддерском руднике были квалифицированные рабочие следующих специальностей: бергайеры высших разрядов, запальщики, машинисты, горные и машинные плотники, кузнецы, кирпичники, каменотёсы, печники, поставщики дёгтя, смологоны, коновалы и др., а также малоквалифицированные рабочие: рудоразборщики, бергайеры низших разрядов, рудокопы, горные работники, лесоспущики, погонщики, рудовозы, дрововозы, дроворубы, пильщики, дубодёры или поставщики коры, конюхи, денщики, будочники, сторожа.

Летом 1792 года поверхностная площадка Риддерского рудника оказалась изрядно заваленной ранее добытыми рудами и породой. Новые отвалы стали препятствием к продолжению горных работ и было принято решение с «нынешнего времени и пока ведреная и для мальчиков сносная погода продолжаться будет, с первого числа нынешнего (сентября) месяца всех рудоразборщиков использовать велено употребить к разбору отвалов».

Горными специалистами рассматривался вариант привода к руднику воды с речки Таловки, для обработки руд омывкою. Однако это оказалось «для первого случая весьма затруднительно, ибо требуется немалая плотина; копка канала более двух верст. Приведенная на рудник вода повысится до восьми сажен, что однако ж впредь, если рудник распространится, и скопляющаяся вода знатно умножится, с пользою употреблено быть может к устройству водовыливательной и рудоподъемной машин». На первый случай было решено использовать воду, стекающую по желобу Смоленской штольни, подняв ее уровень до двух аршин, «да подле горы к четвертому прорезу столько же... Если же впредь большее количество (воды) в обработку руд употребить понадобится, то... можно привести из речки Быструшки к ныне устроенному мосту на речке Филипповке». Для определения места будущего канала, измерения его размеров под наблюдением пристава Тихобаева на Риддерский рудник откомандировывается маркшейдерский ученик Иван Деревцов, который по завершению работ рапортом от 4-го сентября донес, что «по измерению оказалась речка Быструшка выше Филипповки имеется девять аршин и канал прокопать причитается длиною около шестисот сажен, глубиною – через увал – с небольшим два аршина, семьдесят пять сажен. А в прочих местах не глубже одного аршина». К расчетам прилагались подробные чертежи с примерным планом «партикулярного строения».

17. 
    УЛЬБИНСКОЕ КРУТОГОРЬЕ
    

Не оставалась без внимания и проложенная под руководством Риддера вновь назначенная дорога «для объезду бродов и горы, называемой Горюшей». Ее все спрямляли и улучшали копкою возле Ульбы «горюшенского» косогора. «Как означенная гора, примыкающая к самой реке тремя утесами и почти перпендикулярными мысами, высотою от пяти до пятнадцати сажен, прерывающимися двумя крутыми буераками, (которые) в подножии ни малейшего скату не имеют, - то ежели дорогу расположить в четыре аршина шириною, (то) в высоту снимать потребуется не менее как до десяти аршин и более».

Устроители дороги были обеспокоены тем, что снятие дерна в мелкослойных мысах лишит их почвенной подпоры, эти участки будут разрушаться и осыпаться, «и сумнение наводит… без большего затруднения работы исполнить». В то же время объезд брода на реке Тихой представлялся не нужным, «ибо вешняя вода, называемая «снежица» – а потом и коренная – не более трех недель и не далее исходу мая продолжается, в которое время больших проездов не бывает, для какового времени при устье речки Луговой можно сделать небольшой на двух или трех батах паром».

23 июля 1792 года Г.С.Качка, описывая свое путешествие на Риддерский рудник, отмечал: «Проезжая к тому руднику по дороге меж первым и вторым поселением горных служителей, престарелых и инвалидов (Черемшанка и Бутаково, М.Н.), гора глинистая, называемая Горюшей, на которую с рудника едучи подниматься должно, хотя местами сколько можно скопана и выравнивана, но на крутизне своей делает великое затруднение рудовозу – подвоз 20-ти пудовой (повозки) требует по четыре или пять лошадей для подъему на оную подпрягать. А когда дождливая погода, то должны стоять, пока оная минует и подсохнет… Я подымался на оную в хорошую погоду, да и на доброй верховой лошади 12-ть, а почти пустую мою кибитку четыре лошади в 18-ть минут подняли».

Гаврила Симонович пишет, что и Тихобаев и разные бергалы, в том числе Семен Маханов, уверяли его, «что оную гору и многие мосты можно миновать если дорогу провести подле реки Ульбы берегом, потребуется только в некоторых местах скопы сделать. Состоящие к той реке утесы шиферные ломать и спускать в реку, чем де и дорога убавится до двенадцати верст». Качка настоятельно требует дорогу исправить, сделать ее описание, рассчитать трудоемкость предстоящих работ, расход предполагаемых средств; для чего и здесь рекомендует «послать одного знающего человека из унтер-шихтмейстеров или маркшейдерских учеников». Спустя некоторое время на стол Качки лег довольно интересный документ, составленный унтер-шихтмейстером Михайлой Потаповым:

«Примерное расчисление для проложения вновь назначаемой от Риддерского рудника дороги.

1-е. Для минования имеющихся подле речки Тихой в бору проток; для перевозки в вешнее время или большеводие повозок на реке Тихой (так называемом на Тихом Плесе) сделать на двух ботах паром – 6 человек в 20 дней (120 чел.дней); по переезде той реки по правую сторону течения оной для объезду двух логов сделать небольшие два, косогорами по мягкой земле, скопа длиною по пятьдесят сажен и по над дорогой кустарников вырубить – 5 человек в 10 дней (50 чел.дней); на речке Долинной и двух ключиках сделать деревянные мосты – 5 человек в 4 дня (20 чел.дней); через последний мыс, в который ударяет река Тихая, косогор скопать здесь по мягкой земле длиною восемьдесят сажен – 5 человек в 6 дней (30 чел.дней).

2-е. От селения Бутаково для избежания проезду через гору, называемую Горюшей: с нынешней дороги, не доезжая от селения Бутаково Бутачихинского моста расстоянием одну версту, на устье той речки Бутачихи новую дорогу расчистить большею частью мелкою порослью и кустарником всего две с четвертью версты, к чему заложить следует 4 человека на три дни (12 чел.дней); через речку Бутачиху мост построить или старый перенести – 6 человек в 10 дней (60 чел.дней); по правую сторону реки Ульбы шиферными утесами дорогу скопать, мягким трехсотпятидесятисаженным толстослойным шифером, двести восемьдесят сажен шириною, на три с половиною аршина глубиною, по верхнему берегу на четыре с половиной аршина – всего 630 сажен – по каковой породе могут сделать по мягкому 3 человека, а по крупнослоистому шиферу 3 человека, в каждый день по одной сажени причем произойдет (1365 чел.дней); для проклепки и поправки железного инструмента на два месяца два человека, знающих кузнечное дело (120 челюдней). Итого: 1557 чел.дней».

Здесь же следовала, составленная Михайлой Потаповым роспись припасов и инструментов, потребных на 25 человек: каел – 30, гребков – 15, клиньев – 25, балд – 15, лотков – 15, корытцев – 10, топоров – 10, лопат – 5, канату сажен – 15; на случай для разбурки встретившихся невидимых торосов и больших каменьев: буров горных – 50, молотков буровиков – 10, чищалок – 10, забойников – 10,штревлей – 10, пороху четыре пуда, пристойное число затравок и серинок, кузнечный же инструмент можно будет задолжить с Риддерского рудника».

2 июня 1792 года, справляющий обязанности пристава, Григорий Тихобаев составляет ведомость «о числе состоящем при Риддерском руднике по списку людей, денежной казны, провианта, материалов, припасов и инструментов». На вышеуказанное число при руднике состояло: один штейгерский ученик, шестьдесят два бергайера, один кузнец, один конюх, один горный работник, восемь рудоразборщиков, восемь шпальников – всего восемьдесят три человека.

«Из того раскомандированы у добычи руд внутрь горы… при углублении гезенгами: Спасским – четыре человека, Благовещенским – шесть человек. При продолжении ортов: Андреевского – два человека, Абрамовского – два человека, Николаевского – два человека. При горных работах: у выливки воды ручными насосами – восемь человек, употребления машин – один человек, у крепежных работ и делании чулана – четыре человека, у возки бревен и угля – два человека, у приготовления разных припасов – один человек, в кузнице у проклепки инструментов – два человека, у разбору руд – восемнадцать человек.

У рубки дров и «назжжении» угля - один человек, у сверления насосных труб - три человека, у «поправлении» мостов по дороге – два человека, у ломки брекчии – три человека, у содержании записок – один человек, у бритья служителей и пользования больных – один человек, больных (при здешнем руднике четверо) при Змеиногорском лазарете – один человек, уволенных на отработанной при трехсменной работе - пятнадцать».

В рудничной денежной казне из июня в июль переходило 664 рубля 82 с тремя четвертями копейки. Сверх того в долгу состояло «на посельщика выданные из казны для хлебопашества железные вещи (очевидно, казенные плуг, борона и т.п.)» на 42 рубля 16 копеек. В припасах за рудничным складом числились: мука ржаная (1736 пуд.), соль (66 пуд.), порох (16 пуд.), свечи (57 пуд.), сера горючая (8 фунтов), нитки пеньковые (12 фунт.), железо полосой (13 пуд. 26 фунт.), железо плющенное колесочное и тачечное (18 пуд. 73 фунт.), сталь (7 пуд.30 фунт.), уклад (8 пуд.), канат новый (4 сажен), ветхий (7 сажен), буров (758 шт.), балд больших и малых (28 шт.), гребков (34 шт.), клиньев (95 шт.), каел (53 шт.), кирочек (154 шт.), лопат круглых (16 шт.), кос сенокосных (6 шт.), молотков буровых и разборных (42 шт.), топоров (13 шт.), штревлей красномедных (32 шт.), чищалок (30 шт.), забойников (20 шт.), кож дубленых и чарошных (12 пуд.), труб насосных чугунных (9 шт.), смолы (6 ведер), дегтя (8 ведер), бревен сосновых (10 шт.), бадей окованных железом (6 шт.), один двухпудовый безмен, крюков распильных три пары, ломов (16 шт.), одно шурупчатое напарье, напарья к сверлению труб шурупчатых два и ложчатых пять, один пазник, два скобеля, тачек окованных железом 11 шт, два точила, один красномедный патрон и бумага писчая 30 (пачек)», - надо отдать должное организаторам работ на Риддерском руднике – список складского хранения довольно широк.

В наличие на 1 июля 1792 года было зарегистрировано 236715 пудов несортированных руд и 40134 пуда – сортированных. Сверх того на Алейский и Локтевский плавильные заводы в то лето уже было отпущено с рудовозами 18428 пудов сортированных руд.

Риддерский рудник, как и все алтайские рудники ХУШ века, был предприятием мануфактурного типа, где господствовал ручной труд бергайеров и приписных крестьян. Основными этапами горного производства были следующие: 1. Подготовка месторождения для эксплуатации – проходка шахт, штолен, штреков, квершлагов и других капитальных выработок. 2. Выемка руд. 3. Подготовка руд к плавке. В основе организации работ лежало разделение труда между бурщиками, рудокопами и рабочими на переборке руды. Все они работали вручную, по 10-12 часов в смену выполняли однообразную, изнурительную работу в сырых, душных, плохо проветриваемых забоях при тусклом свете сальных свечей, всталенных в фонари-бленды.

Взрывные работы лишь частично облегчали труд рудокопов. Породу и руду, растрескашуюся или распавшуюся на глыбы под действием взрыва, приходилось отбивать и дробить вручную. Техника и технология ручного бурения была разработана хорошо, были сконструированы наиболее удобные формы острия или головки бура, которые делались из восьмигранных железных стержней толщиной до 3/4 вершка. Головка бура наваривалась сталью; по форме головки буры делились на долотчатые, венцовые, копейчатые, ласточные и пятигранные.

Бурщик начинал работу коротким забурником, ударяя молотком по забурнику, постепенно выбивал шпур (скважину) глубиной до 2 вершков, затем брал бур-середовик и продолжал углублять скважину, подливая в неё понемногу воды. С 8-го по 12-й вершок шпур добуривался оконечником, долгим, или цельным, буром. В обычные шпуры длиной 6-12 вершков закладывали 8-12 золотников пороху. Большие шпуры длиной до 16 вершков бурили вдвоём большим буром длиной до 2 аршин. Один рабочий ударял по буру молотком-балодкой, другой управлял буром. В большой шпур закладывали 16-20 золотников пороху. Бурщики выработали свою терминологию, точную и выразительную: бур не стоит – значит быстро тупится, бур пал – затупился; подварить кудри – поправить бур в кузне; задать шпур – указать рабочему, где и как бурить; шпур не дался – неудачный взрыв; шпур отбутил – раздробил камень; шпур отнёс – произведён удачный взрыв, или выстрел, как тогда говорили.

«Порохострельный» способ разработки был единственной заменой мускульной силы на руднике с 1791 года. После взрыва глыбы отбитой горной массы дробили вручную: рудобойными молотками, клиньями, кирками. От твердости породы зависела норма рудокопа.

Производительность риддерских бурщиков и рудокопов была невысокой. В 1830 году за смену два бурщика должны были выработать по «весьма твёрдому камню» - 4, по «твёрдому» - 8, по «полутвёрдому» - 12-ть восьмивершковых шпуров. На серебро-свинцовом Риддерском руднике дневная выработка рудокопа составляла 6, месячная – 120 пудов.

Рудоносы, а позднее – рудооткатчики, в одноколесных тачках, вместимостью два пуда, доставляли руду к шахтному стволу, над которым действовал ручной ворот – высший предел механизации рудоподъема того времени. Откатчики работали по 8 ч, на погрузку и выгрузку тачек полагалось 2 мин, рабочий должен был проходить с нагруженной тачкой весом три пуда 25 сажен в минуту. «Урок» для выкатки руд и пород состоял в следующем: на расстоянии 5 сажен необходимо было вывезти 200 тачек, 10 сажен – 171 тачку, 50 сажен – 80 тачек, 100 сажен – 48 тачек.

На-гора руду сортировали, в зависимости от содержания металлов в ней, дробя молотками на мелкие куски, удаляя «убогую» руду и пустую породу: взрослые рудоразборщики обязаны были отработать «урок» – разобрать 26 пудов горной массы, а подростки и дети – до 6 пудов. В первые годы на Риддерском руднике разобранная руда складировалась на рудничном дворе. На этом процесс добычи руды завершался.

Труднорешаемым был вопрос о рабочей силе. Во времена начальных сезонных работ команда работных людей формировалась Локтевской заводской конторой, затем пополнялась посредством рекрутских наборов, естественного роста категории мастеровых или горнозаводских служителей, которые вместе со своим потомством определялись к пожизненному исполнению горных работ. Их трудовая жизнь начиналась с раннего детства: 8-12-летние мальчики посещали заводскую школу, получая самый минимальный запас знаний; в каникулярное время работали на разборке и сортировке руды, получая по 4-5 копеек за норму 5-6 пудов. Об этом свидетельствует «Роспись определенным к разбору руд школьникам с положенною оным платою», составленная на Риддерском руднике в 1792 году.

С 12 лет мальчики причислялись к рабочей команде и до 18 лет составляли разряд рабочих-«малолетов», «их должно использовать токмо к разбору руд и другим легким занятиям». В 18 лет они, «по укреплению сил», переходили в разряд мастеровых и до глубокой старости работали «в горе».

На протяжении всей своей жизни мастеровые состояли в рабочей команде, возглавляемой горными офицерами. Бергайеры, не имевшие семей, жили в казенном доме или «на постое у обывателей», семейные могли иметь собственные дома с небольшими усадьбами. Однако, даже в свободное время от работы, им строжайше запрещалось без разрешения начальства покидать территорию Риддерского рудника, покупать какие-либо вещи или скот; в ночное время выходить из своего жилья. Работали горно-заводские служители по двенадцать часов в сутки в две смены: с пяти часов утра до пяти часов вечера первую неделю и с пяти часов вечера до пяти часов утра во вторую неделю (третья неделя была «гулевой»). Положение усугублялось тем, что наряду с невыносимо тяжелыми условиями труда, тяжелыми были и условия быта мастеровых. Следствием возникали две крайности – либо «побеги из службы» мастеровых, либо пьянство их. Причем первое считалось самым тяжелым преступлением. Г.С.Качка при осмотре вверенных рудников в 1790-1791 годах пришел к выводу, что чаще всего совершают побеги и пьянствуют служители трехсменной работы, которые семь дней свободны и находятся без всякого присмотра, что дает им возможность «не токмо между собой соглашаться, но убраться на немалые расстояния».

Начальник Колывано-Воскресенских заводов, во избежание подобного, предписывает набранных рекрутов в первый год «не отлучать от команды и в свободное время читать им пристойные пункты воинского артикула с надлежащим толкованием, а между тем приучать их к должности и честному поведению» Качка приказывает учинить надзор в кабаках и домах в местах «сходбищ» особенно усилить наблюдение за «сумнительными» в поведении людьми, ведущими «непристойные разговоры, клонящими к побегам, воровствам и другим бездельничествам» – их немедленно брать под стражу и наказывать штрафом, лишением свободной («гульной») недели и зарабатывания дополнительных денег в праздничные дни. Обо всем этом доводить до сведения всей команды, «чтобы и другие, то ведая, от подобных пороков воздержались». Следует добавить, что в Х1Х веке формулярные списки горнозаводских служителей Риддерского рудника стали раскрывать систему «нововведений» в наказаниях бергалов: их бичевали, секли прутьями, били «тростьми и батожьем», хлестали розгами, гоняли сквозь строй шпицрутенов. Однако, они все равно снова бежали или брали на себя «напрасные высказательства смертного убийства», за что полагалась ссылка в каторжные работы – мастеровые предпочитали постылому существованию даже каторгу.

С другой стороны источником пополнения рабочей силы на руднике были окрестные деревни: Секисовка, Бобровка, Черемшанка, Бутаково и другие. Некоторые из их жителей порой проявляли похвальные инициативы. Так, в 1795 году крестьянин Корней Троеглазов «со товарищи» (всего десять человек) испросили разрешения переселиться из села Секисовки в «способное место» на дороге к Риддерскому руднику.

Помимо обеспечения продовольствием и многими видами сырья (лес, кожа, сало, холст), в обязанности крестьян, приписанных к руднику, входили три вида обязательных работ: перевозка грузов частным извозом; рубка дров для выжега угля, необходимого для кузни; починка или постройка заводских строений и плотины «в том единственном случае, когда оные от пожара или наводнения повреждены будут».

Всего в конце ХУШ века к Горной администрации Колывано-Воскресенских рудников и заводов было приписано 4789 крестьянских душ.

18. 
    
    жүктеу/скачать 441 Kb.
    
    Достарыңызбен бөлісу: